Мы к вам приедем…
| Вид материала | Документы |
- Яобещал тебе написать, как только мы приедем в Москву, но хлопот было много, времени, 29.45kb.
- Конфликты и пути их решения, 391.89kb.
- Е. Евлампиева (пос. Пола, Новгородская обл.), 88.75kb.
- Марченко Алексей Михайлович Болезнь? Ну и хрен с ней! Вступление Ну зачем, зачем, 2343.21kb.
- Марченко Алексей Михайлович - "Болезнь? Ну и хрен с ней!" Вступление Ну зачем, зачем, 3184.4kb.
- Назва реферату: Життєва основа роману Василя Барки Жовтий князь Розділ, 31.05kb.
- Памятка жизнь плюс кошка — это удивительное сочетание, я клянусь вам!, 230.14kb.
- Памятка туриста по турам в республику турция авиаперевозка, 209.8kb.
- Во всех моих предыдущих книгах я останавливалась на моих собственных сексуальных oщущениях, 831.35kb.
- Елена Шпартко Сезонные явления, 544.14kb.
Лида
Я его, кстати, решил начать еще в межсезонье. У команды были сборы в Турции, потом там же — товарищеский турнир «Анталия Кап».
Часть наших парней решила пробить это мероприятие, ну и потусовать там заодно на солнышке.
Я и намылился с ними.
Но — не вышло.
Потому что как раз в это время в Москву приехала Лида.
Навестить родителей во время каникул, как она сказала.
Правда, в аэропорту ее почему-то родители не встречали.
Встречал я.
Подозреваю, что так все и было задумано...
Потому что когда мы приехали к ней, и я помог донести вещи на седьмой этаж, там уже был накрыт стол, открыто шампанское и нервно курил у окна папа. А мама суетилась у духовки, допекая последнюю порцию любимых Лидой домашних пирожков с картошкой и капустой.
И это при том, что квартира была — Лидина, подаренная ей отцом на совершеннолетие. А сами родители жили отдельно, за городом, — то ли в Барвихе, то ли где еще, я так и не разобрался.
Моему появлению они, кстати, нисколько не удивились.
Полагаю, были предупреждены.
Нда-с...
Нуда ладно...
Папа пожал мне руку, назвался Андреем Евгеньевичем, предложил сигарету и пристально посмотрел в глаза.
Ну вот, думаю, и познакомились.
...За обедом Лида в ответ на расспросы все больше улыбалась и молчала, разве что кивая изредка. И внимание ее предков, что естественно, постепенно переключилось на мою скромную персону.
Разговор большей частью крутился вокруг учебы, родителей и увлечений. И если по первым двум пунктам программы я сделал ее родакам предельно четкий и обстоятельный доклад, ибо, как понимаю, — соответствовал, то по третьему, разумеется, скромно и стыдливо промолчал.
Ну его в баню, этот самый третий пункт.
А то еще выгонят на фиг и к Лиде охрану приставят, чтобы таких отморозков, как я, от нее гоняла.
Девушка все понимала и от этого улыбалась все ехиднее и ехиднее.
Ну погоди.
Отольются кошке мышкины слезки...
Потом Андрей Евгеньевич вяло поинтересовался насчет моих планов по трудоустройству.
Я в ответ постарался как можно равнодушнее пожать плечами.
— А я уже работаю, — поджимаю губы и чешу, подражая манерам Али, переносицу средним пальцем левой руки. — Просто так учится — скучновато получается...
И говорю название газеты.
— Ого! — поднимает он брови. — На третьем курсе? Молодец! И какие темы вас, молодой человек, больше интересуют: политика, экономика, культура?
— Да пока, — теряюсь, — все больше об ошпарившихся кипятком тетках писать приходится...
Он усмехается, жует нижнюю губу, поднимает глаза в потолок, закуривает.
— В каком-нибудь другом случае, — говорит, — я бы, наверное, сказал, что кому-то и этим нужно заниматься. Но — не в этом. Хотя бы потому, что этот случай касается и меня с моей дочерью. Впрочем, вы, Данила, производите впечатление человека крайне целеустремленного, поэтому я почему-то уверен, что на ошпаренных женщинах вы не остановитесь...
И они как-то чересчур по-быстренькому засобирались сваливать.
— Ну, — спрашиваю, закрывая за ними дверь, — и на фига тебе весь этот концерт по заявкам?
Жмет хрупкими плечиками, улыбается.
— Я тебе говорила, — прищуривает правый, таинственно мерцающий изумрудным светом глаз, — что я домашняя девочка и «зубрилка»? Говорила? Ну тогда принимай меня такой, как я есть. Или — не звони мне больше, хорошо?
— Как же, — теряюсь, — я могу тебе больше не позвонить-то?
— Ну вот видишь, — улыбается и легонько касается губами краешка моего рта. — А теперь — ты тоже иди, Данька. Я устала смертельно после перелета, не хочу, чтобы ты видел, как я расклеиваюсь. Только позвони мне завтра обязательно. Встретимся, погуляем, сходим куда-нибудь, хорошо?
— Хорошо, — вздыхаю и, как-то уж очень неуклюже облапив ее точеную фигурку, целую в висок, где под светлыми волосами бьется-пульсирует маленькая голубая жилка. — Позвоню, обязательно...
...На следующий день мы встретились, погуляли по пушистой, заснеженной Москве, попили кофе в маленьких кафешках у Патриарших прудов, потрепались с моими знакомыми парнями, заскочили к ее подруге. А ночью поехали смотреть «дрифт», это такая гонка по снежным дорогам, в Мытищи.
Рев форсированных движков, громкая музыка, яркий свет фар.
Я подумал, что ей это должно понравиться.
Там-то мы и встретили Ингу, она тоже погоняться приехала. Вылезает из своей навороченной «бэхи» — черноволосая, светлоглазая, длинноногая, в короткой летящей дубленочке.
У меня при виде ее как всегда дыхание перехватило.
Но уже не так сильно, как прошлым летом.
— Привет, — говорит, — Данька. Давненько не виделись. А это кто? Твоя новая девушка?
— Угу, — мнусь, — Лида.
— Приятно, — смеется, — познакомиться. Ну ладно, я помчала. Поки-поки. Позвони мне как-нибудь.
Я закурил.
— Это кто? — спрашивает Лида. Жму плечами.
— Инга, — говорю.
Лида вздыхает:
— Красивая...
И что-то мне в ее голосе — ну совсем не нравится.
Смотрю на нее, улыбаюсь.
— Да, — говорю, — Инга — очень красивая. Только это совсем не то, что ты подумала. Она жена Али. Ну Глеба. Помнишь, в Лондоне?
— Это такой сухой сильный мужик? — спрашивает. — Интересный такой, ехидный? Ну взрослый уже, шутил все время?
— Ага, — улыбаюсь.
— Ну тогда понятно, — успокаивается. Ничего-то тебе не понятно, думаю.
...Через два дня, бродя по Москве, мы уже увлеченно целовались.
На морозе.
А — по фигу...
А потом она опять уехала в Лондон.
Ей там еще три года учиться, вот ведь, блин, незадача.
Правда, звала приезжать в любое время.
А что?
Виза-то английская у меня в паспорте есть, она у них полугодичная ставится.
Если удастся решить вопрос по деньгам, влегкую можно как-нибудь туда к ней смотаться на выходные.
К тому же и Лондон мне, честно говоря, очень понравился...
...Ну а пока что оставалось — учиться, подтягивать хвосты, пописывать что-то время от времени для Игоря в газету (он даже иногда мне специальные задания давать начал) и ждать начала сезона...
Глава 5
Саратов. Кубок России
...Все оговорили пятнадцатого марта, на первом матче чемпионата. В принципе, его тоже можно было считать «гостевым», в смысле — «выездным», но что это за выезд: на стадион ЗИЛ, что на улице Восточная города-героя Москвы.
В смысле, — где, как и когда встречаемся, оговорили.
Так что — и билеты на самолет, и гостиница были забронированы заранее.
Али постарался, респект ему за это.
...А на самом матче открытия мы сгоняли очень неприятную нулевую ничейку с «Торпедо-Металлург», от которой даже во рту, казалось, оставался какой-то поганый кисловатый привкус поражения...
И, почему-то, — очень нехорошие предчувствия...
...Нуда и Бог с ним.
Сезон только начинается, успеем еще разбежаться по чемпионски-то. Бронза прошлого года — не уровень для «Спартака».
Ой не уровень...
...Вылетали из Домодедово. Вечером во вторник.
Матч на Кубок играли в среду.
В четверг — домой.
Короткий, можно сказать, — разминочный выезд начала сезона.
Но состав выехал такой, что — э-ге-гей.
Тушите свет, сливайте воду.
Соскучились парни по футболу, ничего не скажешь. Аэропорт «Домодедово» был просто переполнен знакомыми щщами, а сколько еще народу рвануло в Саратов на поездах и на автобусах...
Ну, думаю, — что-то будет...
Видимо, подумал вслух, потому что проходивший мимо полузнакомый сабж из КБУ нервно заржал и поправил:
— Почему, — говорит, — так пессимистично, Дэн? «Думаю»... Будет, обязательно будет! Там, где мы, — всегда праздник! Ну как праздник...
И, похихикивая, двинул дальше...
Я — только вздохнул ему вслед.
А что мне еще оставалось-то...
Сам такой.
Усмехнулся, достал мобильный, набрал Али.
— Да, — говорит, — слушаю.
— А вы где? — интересуюсь.
— Поднимайся на второй этаж, — ржет. — Не промахнешься. Ты зарегистрировался, кстати?
— Угу, — говорю, — зарегистрировался.
— Ну тогда не еби мозг и поднимайся скорее. Парни уже там, а я с минуты на минуту буду.
— Хорошо, — вздыхаю. — Подымаюсь...
В небольшом магазинчике на втором этаже усиленно закупали виски и коньяк Гарри с Депешем.
Рядом маялся тоскою Степаша. Али пока еще не было.
— Ну бля, парни! — горестно вздымал руки вверх Степа. — Ну на фига вы еще-то берете да еще эту дрянь нерусскую! У меня, я ж восемнадцать тысяч раз говорил, ночью и в дождь, вся сумка водкой забита!
Но если Гарри, может, еще и колебался, то Депеш был — просто неумолим и беспощаден:
— Бери, не пизди. Не пропадет твоя водка, и ее выжрем...
И продавщице:
— И еще вон ту бутылочку «Чиваса», пожалуйста...
Продавщица, за раз выполнившая недельный план по спиртному, суетилась как подорванная... Наконец парни остановились.
— Может, — говорит Гарри, — еще пожрать чо возьмем? Без закуси-то непросто будет, думаю...
— О, — Депеш поднял вверх указательный палец, — пожрать — это тема! Девушка, дайте еще шоколадку какую-нибудь...
Подошедший в это время Али только головой покачал.
— Пиздец, — говорит, — похоже, городу Саратову.
Я мысленно согласился.
Но долетели, в общем-то, без эксцессов.
Ну не считать же таковыми тусклые лица удивительно некрасивых стюардесс пердяевских авиалиний и их угрозы вызвать ОМОН сразу по приземлению.
Ага.
ОМОН они вызовут.
Кто-то из старших, я не разглядел кто именно, на минуту-другую скрылся в их отсеке, дал, как я потом узнал, двести долларов, — и лица некрасивых девушек тут же стали добры и приветливы, а на такие мелочи, как курение в туалетах, они и вовсе перестали обращать какое-либо внимание.
Эх, Россия...
Но настроение все равно было настолько хорошим, что даже когда какой-то прилично поддатый придурок-командировочный из Питера начал объяснять пьяному в говно мясу, каким великим клубом является их «Зенит» и почему он просто обязан стать чемпионом именно в этом году, то ему даже табло набок не свернули.
А просто предложили дождаться конца апреля и игр на Кубок Лиги, когда мы к ним приедем.
Обязательно приедем!
Гыыы...
Как говорят в Интернете, — смайлы по вкусу...
Так, с шутками и прибаутками, и долетели. Погрузились в такси и отправились в гостиницу, продолжать.
Дальше я, честно говоря, слабо помню.
Какой-то боулинг, потом клуб.
Танцы.
Девки какие-то местные, очень красивые и удивительно тупые.
Беда.
Потом вроде Али засобирался в гостиницу и я попросился с ним в такси.
Дальше — провал.
Даже не провал, провал он у шпионов бывает.
А у меня просто — чпок — и отключился.
...А включился уже утром, в номере, поверх одеяла. Совершенно голый, но почему-то — в носках.
Кстати, от холода-то как раз и «включился».
Замерз на фиг.
Залез под одеяло, выкурил, стуча зубами, сигарету и снова заснул.
...Когда я проснулся во второй раз, за окном уже вовсю светило солнце и жутко хотелось пива.
Глянул на часы — мать моя женщина, уже одиннадцать.
Пошел, кое-как умылся, почистил зубы, оделся, причесался и подошел к окну: выкурить сигарету и позвонить парням по мобильному.
Вид из окна центральной и самой дорогой гостиницы города Саратова был такой, будто по городу недавно отбомбилась немецко-фашистская авиация. В размере — не меньше дивизии, по-лю-бому.
Или как там у них еще крупные авиационные соединения называются?
Сразу припомнился вчерашний страшный обшарпанный аэропорт, особенно дико выглядевший в контрасте с холеным, недавно перестроенным «Домодедово». Поразительно, думаю, подтрясываясь от лютого бодуна, — как это они еще своего губернатора до сих пор на первом попавшемся фонарном столбе не вздернули.
Я б лично, наверное, не удержался.
Особенно с похмелья.
А жить в этом городе и не пить — просто нереально.
Мозг взорвется.
Без казяф.
Достаточно один раз в окошко выглянуть, и все сразу понятно.
А тут сидит лощеный синюшный упырь, весь увешанный золотыми цацками, — с утра до вечера в телевизоре, который я сдуру включил зачем-то.
Вещает о счастливой народной жизни...
Тьфу, блин...
Особенно, кстати, вчера в аэропорту поразила надпись, сделанная по трафарету красной нитрокраской прямо поверх обшарпанной и обветшалой грязно-серой стены того, что у них называется «залом ожидания».
«Добро пожаловать в столицу Поволжья».
И — восклицательный знак.
Ага.
Столица.
Верх цинизма на самом деле, мне так кажется...
Ну да ладно.
Докурил сигарету, набрал Гарри.
— Вы где? — спрашиваю.
— А, Дэн, проснулся! — орет радостно в трубку. — Мы в ресторане «Буратино». Любому таксисту говори, довезет незадорого. Он у них тут, похоже, единственный круглосуточный. Только учти — мы уже в дрова...
— Что-то у вас, — удивляюсь, — сегодня уклон какой-то... деревообделочный...
— Мы на выезде, сынок, — ржет. — На первом в сезоне! Ты хочешь сказать, что за это не стоит выпить?!
— Сказать, — ворчу, — ничего не хочу. А вот выпить — хочу. Очень.
— Ну так и приезжай! — радуется. А что тут скажешь?
Железная логика.
Пошел еще раз умылся, проглотил две таблетки пенталгина, чтобы унять лютую головную боль, выкурил еще одну сигарету.
И — потихоньку потащился вниз.
Вот сейчас, думаю, поймаю такси, доберусь до парней, похмелюсь как следует.
Может, жизнь и наладится.
Доехать до «Буратино» у меня, однако, так и не получилось.
Потому как внизу, в холле гостиницы, меня ожидал небольшой сюрприз — в лице уютно расположившихся в креслах Серхио и Никитоса.
— А вы тут на фиг? — трясу башкой. — Или это не вы, а у меня белая горячка начинается?
— Мы, мы, — радуются. — Вот, решили проверить, что за кайф ты в этих своих «выездах» ловишь. Загрузились в поезд и приехали. Вот сидим, тебя ждем. Какие-то парни, твои знакомые, сказали, что ты еще не выходил. А так — чего тут ехать-то. Да к тому же у Никитоса как раз пара девчонок знакомых в этом городишке под руку подвернулась. Ну, как под руку...
— Что ж, — смеюсь, — не позвонили-то, идиоты? Я б пораньше спустился.
— А сюрприз хотели сделать, — жмут плечами. — Мы тут, кстати, пивничок хороший рядом с гостиницей обнаружили. С воблой. Пошли?
При одной мысли о пиве с воблой у меня аж во рту пересохло.
— Ведите! — ору. — Немедленно!
И только после того, как во мне уже заплескался добрый литр пива, я вспомнил, что меня парни, в общем-то, совсем в другом месте ждут.
И давно уже.
Даже звонить как-то немного страшновато...
Подумал и набрал номер Али.
Он постарше, чем Гарри, поспокойнее.
Проще объясниться будет, думаю.
— Привет, — говорю.
— Отсоси у красно-белых. Мы к вам приедем, мы вас отпиздим. Ты кто, сынок?
— Я, — отвечаю осторожно, — Данила. А это ты, Глеб?
— Это не Глеб. Глеб в говно, — четким голосом докладывают в трубке, — курит на улице с Олигархом. Это Стаканов.
— Привет, — говорю, — Макс. А Гарри есть неподалеку?
— Гарри еще в большее говно, чем Али с Олигархом, — чеканит Макс. — В настоящее время вместе с Депешем исполняет боевой танец саблезубого кролика вокруг официантки с пятым номером бюста. Лет восемнадцать девочке, свежак, кровь с молоком. Где они таких находят, не пойму? Я уже тоже интересовался насчет потребности в муже-алкоголике с московской пропиской.
— И что? — спрашиваю.
— Хихикает, — вздыхает Макс. — Но против боевого танца банкиров даже я не тяну. А ты где?
— Да я как раз по этому поводу и звоню, — отчитываюсь. — Я тут знакомых встретил, сидим, общаемся. Так что я, наверное, сразу на стадион. Да, Макс, и передай Гарри, чтоб он молодым сказал, чтобы еще два билета купили,
— Я им сам скажу, — ржет Стаканов. — Гарри сейчас лучше не беспокоить. Ну ладно, пока, мне пельмени тут принесли. И водку. Не до тебя. На стадион выдвинешься — звони, встретимся...
И отключился.
А мы еще поразминались по пивку, потом заказали по тарелке солянки, по порции шашлыка и пару бутылочек беленькой.
Словом, к моменту выдвижения в сторону стадио я уже был, что называется, — в полной боевой готовности.
Но — без излишеств.
На ногах держался вполне уверенно.
Ну, как уверенно...
Двигался.
И — соображал, а это самое главное.
Добрались до стадиона, я отзвонил одному из молодых, ответственному за закупку билетов.
— Ты где? — спрашиваю. — Как тебя искать-то?
— Я тебя сам найду, — успокаивает. — В вашу сторону, судя по всему, как раз выдвигаюсь. Ну в ту, откуда основной моб пойдет. Так что стой, жди.
Что делать, — стою, жду. Сигарету закурил, о пивке задумался. В это время он меня и нашел, передал заветные квиточки.
И — застыл, как вкопанный.
— Ну ни хрена себе, — говорит.
И показывает в сторону ведущей к гостевому сектору улицы.
Я взглянул туда — и аж вздрогнул.
Нда, думаю.
Зрелище, действительно, — душераздирающее...
...По улице плыло зигзагами огромное белое полотнище с красным британским крестом и затейливо вышитым спартаковским ромбиком.
Как парусное судно против ветра.
По углам полотнища угадывались четыре почти человеческие фигуры.
С абсолютно просветленными лицами и глазами разной степени остекленения.
Гарри, Депеш, Али и, кажется, Степаша.
И не разглядишь, блин, так их штормит.
Они даже качались в такт, что еще больше усиливало их сходство с командой на палубе попавшего в крепкий шторм парусника, но все-таки продолжали упрямо идти вперед, наперекор ветрам и судьбе, в лице совершенно охреневших от этого зрелища мордатых саратовских ментов.
Нас они, естественно, даже не заметили.
— Да, — завистливо сказал молодой, — умеет отдыхать старшее поколение. Нам с тобой, Дэн, еще учится и учится. Сколько же они приняли-то, интересно?
— Боюсь, — вздыхаю, — мы бы после их нормы уже давно бы умерли.
— Во-во, — соглашается, — вот и я об этом. Говорят, ты «золотой» пробиваешь, ага?
— Ну, — отвечаю, — а что?
— Да так, — жмет плечами. — Интересно. Тогда понятно, почему Гарри всех предупредил, что если тебя под акцию кто подтащит — лично щщи отрихтует до состояния черно-белой фотографии. Завидую, чего уж там.
— А чо завидовать-то? — удивляюсь. — Возьми, да и сам пробей.
Он в ответ только вздыхает.
— Тебе легко говорить. У тебя и авторитет, и поддержка от «старших», ага. И в фестлайне ты уже хорошо постоял, так что — без вопросов. И то, думаю, непросто будет. Нет, мне рано еще. Но когда-нибудь — обязательно решусь, ага. А пока, если тебе что надо будет, — ты говори, мы с пацанами сделаем, по-любому. Но и ты про нас не забывай, договорились?
Я кивнул, мы пожали друг другу руки и разошлись.
Я с парнями на сектор, а он — дожидаться тех, кто еще не забрал тикеты.
Хороший, думаю, парень.
И — не мелкий, подвижный, жесткий.
Надо будет, думаю, с Гарри поговорить, чтобы обратил на него внимание.
Или, лучше, — самому его поближе к себе подтянуть?
Типа, — подоснова, нормальный парень, сам прослежу?
Тактически-то оно правильно, но если Мажор решит, что я вокруг себя бригаду мучу внутри фирмы?
Да я сам-то знаю, что это не так, но — оправдываться потом замучаешься...
Вопросы, вопросы...
Ладно, разберемся.
А пока — забрать Никитоса с Серхио — и бегом на сектор.
Через полчаса уже игра начинается.
...Шмон на входе на стадион был каким-то слегка расхлябанным и поверхностным. И вообще саратовская милиция в этот раз проявляла просто-таки чудеса добродушия. Даже когда какой-то ретивый сержант ломанулся в толпу, чтобы повязать запалившего файер молодого, а вернулся на место и без него, и заодно — без фуражки с дубинкой да еще и с малость отрихтован-ными щщами, так вот — даже тогда никакой «зачистки» не последовало.
Просто какой-то подполковник подозвал к себе парней постарше и коротко с ними о чем-то поговорил. Те покивали, и через некоторое время фуражка и резиновая палка вернулись к своему хозяину.
И все.
А уровень шизы для выездного матча был просто потрясающий.
Перекричали весь стадион, врать не буду. Без всяких оговорок: уровень боления вполне достойный Великого Клуба.
Да и команда порадовала.
3:2, и мы — в полуфинале.
Да это просто праздник какой-то!
На выходе со стадио, правда, случился небольшой инциндент с местной пердяевской гопотой, но даже он оказался не неприятным, а скорее, — забавным, как и все в этом мире, связанное со Степашей.
А начиналось все достаточно мирно, даже менты, я уже говорил об этом, были какими-то позитивными.
После матча нас продержали на террасе сравнительно недолго, но достаточно для того, чтобы народ слегка пришел в себя и немного подуспо-коился.
Ну, стоим, пританцовываем — прохладно все-таки, — байки какие-то друг другу травим.
Словом, — все как всегда.
Гляжу, в мою сторону Али сквозь ряды протискивается, вроде как уже почти — в полном порядке.
Так, покачивается немного.
— Слышь, — говорит, — Дэн. Помощь твоя нужна. Мы-то с Гарри, вроде, в себя пришли слегонца, но вот Депеш со Степашей... беда, короче. А нам бы пока хотя бы себя до гостиницы донести, какая уж тут транспортировка тел товарищей. Павших в неравной борьбе с тяжелым алкоголизмом, понимаешь...
— А я то, — спрашиваю, — чем помочь могу? Мне этих двух кабанов при всем желании на себе не унести...
— Да тебе, — морщится, — и не надо никого особо нести. Гарри уже молодых подпряг, хулсов из вашей фирмы каких-то. Я их не знаю, к сожалению. Просто ими, понимаешь, тоже руководить надо, а то увезут еще парняг куда-то не туда. Или в обезьянник загремят всей теплой гоп-компанией, мозгов-то там ни у кого нет. У Депеша со Степашей — по пьяни, у ваших бойцов — по определению. И — болтайся потом по всему Саратову, из ментуры их выковыривай. Так что, — проследи уж, Христом-Богом прошу...
— Хорошо, — смеюсь, — прослежу. Все будет хорошо, не парься.
Он вздохнул, потрепал меня по плечу и начал протискиваться наверх, где и находились «тела павших товарищей».
Я тоже вздохнул и потихоньку начал пробиваться следом.
«Тела», кстати, слава Богу, оказались не такими уж и «павшими».
Так, на полдвенадцатого...
Нести не обязательно, можно просто поддерживать, а ножками и сами передвигать умеют.
Не очень, конечно, но — все-таки, все-таки...
А тут еще и менты сектор открыли к выходу.
Ну мы и двинулись...
...Вот прямо на выходе они на нас и прыгнули.
Нет, даже не прыгнули, если честно.
Просто сбилось в кучу человек сорок-пятьдесят местных, без строя и без порядка.
Стоят, орут:
— Прилетели к нам грачи, пидорасы-москвичи! Мясо! Мясо! Мяса — нет!! Мясо съели на обед!!!
И швыряют в нашу сторону всякое дерьмо мелкое. Мусор уличный, такой же, как и они сами: полупустой пластик из-под колы, скомканные пачки сигарет, смятые жестянки, зажигалки, монеты.
В общем, ничего серьезнее пустой бутылки из-под пива.
Издалека, не сближаясь.
Причем, — с чувствительным «недолетом», по моим ощущениям — совершенно сознательным.
Я бы, если честно, так и вообще мимо прошел — чо на быдло-то всякое размениваться?
А вот Степаша — встрепенулся.
Стряхнул с себя поддерживавшего его молодого, подошел к их, прости Господи, мобу, выбрал самого здорового.
— Где Москва?! Где мой дом?! — говорит удивленно. — Ночью и в дождь! Никак вызывали?! Ну и?! Вот оно мясо, здесь. Ты его попробуй съесть. Чо молчишь-то, Степа? Хрен проглотил?!
И — как наварит этому скунсу своей тяжеленной башкой прямо в переносицу.
Кровь, вой, сопли.
А он уже дальше вглубь идет, молотилками работая.
Каждый кулак, между прочим, — почти с мою голову...
Ну, делать нечего, мы с молодыми переглянулись да следом прыгнули.
Не бросать же товарища.
А следом за нами — и остальные подтянулись.
Словом, когда на вопли примчалась слегка офигевшая от спонтанной акции «основа» — все уже было кончено, местные по всем щелям сломились.
Только первый «контуженый» до сих пор по асфальту волчком крутился, кровянку разбрызгивал.
Нос-то ему новый придется делать, по-любому.
Этот уже никаким скальпелем не исправишь.
Ну или ходить без носа, как и положено поганому пердяевскому сифилитику.
— Это кто же так его, бедолагу, уделал? — удивленно интересуется Гарри.
Я только пожал плечами и кивнул в сторону меланхолично откупоривающего бутылочку пива Степаши, под правым глазом которого постепенно наливался глубокой мутной синевой самый что ни на есть восхитительный бланш.
И где только взял, зараза.
Не фингал, конечно.
Фингал-то — понятно где.
Пиво.
Хотя и пиво, скорее всего, — там же.
Отнял у кого-нибудь.
Ну оно и правильно.
Зачем им вкусное холодное пиво, если они даже в своем собственном городе за себя постоять не умеют, уроды?
Может, им в придачу к пиву — еще и уважения?
— А, — успокаивается Мажор. — Этот — может. Знал бы ты, какие чудеса он творил, пока не перестал с хулиганьем в зарницу играть. Лбом, небось, ударил?
— Угу, — киваю.
— Мастерство не пропьешь, — вздыхает. — Ты не застал, а коней, небось, от воспоминаний о его башне до сих пор передергивает. Гвозди заколачивать можно. Да и другое какое народнохозяйственное применение отыскать — тоже не заржавеет. Броня-то, как у Т-34, минимум. Если б он еще ею и думать умел, так ему б вообще цены не было. Ладно, давай Депеша отвезем в гостиницу, спать уложим. Тоже мне — банкиром стал знатным, а пить так и не научился. Ну и этого танкиста заодно умоем, его лучше без присмотра не оставлять, поверь, я-то точно знаю. Лучше уж пусть при нас побудет. Да и пойдем в кабак завалимся, отметим победу-то...
...Так мы, собственно говоря, и сделали: сначала отметили как следует, потом пошли и выспались.
А утром — на самолет и домой.
Готовится к предстоящей скоро «Алании» и, самое главное, — к дерби с конским навозом.
Никитос с Серегой, кстати, были в полном восторге — и от игры, и вообще от всей атмосферы выезда. Половине Москвы взахлеб рассказывали, — как это круто быть реальным футбольным фанатом, оказывается.
Так что наш клуб, похоже, благодаря моей скромной персоне приобрел еще двух верных болельщиков.
Приятно, черт возьми!
...А моя заметка в газету была посвящена истории «отбитого» у ментов молодого и называлась «Спартаковские фанаты своих не бросают». Вышла она, естественно, не под моей настоящей фамилией, а под нехитрым псевдонимом Данилин, но тиража изданию явно прибавила.
Наши, по крайней мере, — все понакупали.
И не по одному экземпляру.
Есть чем гордиться...
Игорь, кстати, после нее пообещал оплатить мне выезд в Питер.
Типа, командировка.
Весьма кстати, причем.
Деньги следовало экономить, сезон-то только начинается.
Я почувствовал, что моя жизнь переходит на какой-то новый этап, немного пугающий, но, врать не буду, очень и очень интересный...