Мы к вам приедем…
| Вид материала | Документы |
- Яобещал тебе написать, как только мы приедем в Москву, но хлопот было много, времени, 29.45kb.
- Конфликты и пути их решения, 391.89kb.
- Е. Евлампиева (пос. Пола, Новгородская обл.), 88.75kb.
- Марченко Алексей Михайлович Болезнь? Ну и хрен с ней! Вступление Ну зачем, зачем, 2343.21kb.
- Марченко Алексей Михайлович - "Болезнь? Ну и хрен с ней!" Вступление Ну зачем, зачем, 3184.4kb.
- Назва реферату: Життєва основа роману Василя Барки Жовтий князь Розділ, 31.05kb.
- Памятка жизнь плюс кошка — это удивительное сочетание, я клянусь вам!, 230.14kb.
- Памятка туриста по турам в республику турция авиаперевозка, 209.8kb.
- Во всех моих предыдущих книгах я останавливалась на моих собственных сексуальных oщущениях, 831.35kb.
- Елена Шпартко Сезонные явления, 544.14kb.
— Да я, — шепчу, — как раз хотел тебя попросить с ней поговорить. Сам не могу просто, а с мамой бесполезно, плачет все время. Ты бы объяснил ей, что не нужно сюда ходить, а?
— Это еще с какого перепуга? — удивляется Глеб. — Я должен такую глупость-то учинить? Мне, знаешь, и своей дури по жизни хватает, чтобы я еще и чью чужую на собственном горбу выволакивал...
— Ну, — морщусь, — Али, ты дурака-то не включай, не надо. Ты же ее видел, да? Ну и где сейчас она и где я, а? Я еще неизвестно, смогу ли хотя бы даже на костылях передвигаться...
Как он оказался у моей постели, лицом к лицу со мной, я не понял.
Боец.
Глаза — бешеные.
Повезло мне, мысль мелькает, что он тогда в Питере не сорвался...
— Ты, — шипит, — даже — не идиот. Ты — трус и дешевка. Потому что нет в мире большей подлости, чем не попытаться сделать счастливой любимую женщину. И если ты хочешь, чтобы я когда-нибудь тебя впоследствии снова зауважал, постарайся сделать так, чтобы я это дерьмо забыл, понял?
Так же резко откидывается, подходит к окну, делает большой глоток из фляжки, закуривает, мотает башкой.
Такое чувство, что я ему только что нанес прямо-таки личное оскорбление...
— Али, — говорю, — а тебе не приходило в голову, что я как раз и хочу сделать так, чтобы она была счастлива?
— Нет! — рубит. — Потому что ты сейчас не ее пытаешься счастливой сделать, а себя несчастненького жалеешь! Это ведь легче всего: в благородную позу встать и — жалеть себя, бедного, до изнеможения. Тебя, щенка, между прочим, в фестлайн никто за руку не тянул, ты сам этот путь выбрал! Ну так и веди себя достойно и не изображай мне тут страданий молодого, блядь, Вертера. Тебя девка любит? Сам знаешь — любит! И еще как, у нее уже глаза сухие, слез не осталось! И ты ее любишь, сам знаешь! И все, что сейчас от тебя, дурака, требуется, это придумать, как сделать так, чтобы ей было с тобой хорошо, даже если у тебя ноги не пойдут, и, извиняюсь, йенг никогда не встанет...
— Да с этим-то как раз у меня все нормально, — краснею, — стоит, еще как. Не в йенге дело...
— Да уж куда уж, — смотрит издевательски. — Конечно, не в нем. А в тебе. Потому как тебе не за нее, а за себя, сопляк, страшно. Потому что сильным, здоровым, любимым быть — легко. Вот только твоей жизненной задачи, в том числе и с этой девушкой, твоя болезнь вообще-то, извини, — не отменяет. Осложняет — да, кто б спорил. Но — не отменяет, ни в коем случае. Ее отменить можешь только ты сам, и это, брат, — будет уже не жизненными обстоятельствами, а твоим личным решением, твоим личным поражением и твоей личной трусостью...
Я откидываюсь на подушки, Али прикуривает новую сигарету.
Я, в принципе, тоже об этом думал, в больнице — времени много.
Но не вот так же... как бы это сказать-то поточнее?.. Безжалостно, что ли...
— Дай затянуться, что ли, — вздыхаю, — пожалуйста...
Он подходит, подносит к моим губам окурок, я вдыхаю в себя горький сигаретный дым и закашливаюсь.
— Да, — говорю, — кстати. Я же у тебя не только за Питер прощения попросить хотел.
— А за что еще? — удивляется и снова отходит к открытому окну. — Я что-то о тебе не знаю?
— Да нет, — морщусь, — не в этом дело. Ты же столько со мной возился, видимо, на что-то от меня рассчитывал, а я, вон, — видишь, как сломался...
Он долго и недоуменно смотрит на меня, потом до него, наконец, доходит, и он хохочет так, что сам закашливается и выбрасывает сигарету в окно.
— Ну, — выдыхает, — ты все-таки, конечно, совсем мальчишка, Данька. Тебе кто-то, наверное, сказал, что я ничего просто так в этой жизни не делаю, так ведь? Или — сам додумался? Ну что ж, какая-то доля истины в этом есть, врать не буду. Но — не в твоем случае...
— А почему, — удивляюсь, — не в моем? Ты для чего тогда со мной так возился, натаскивал, думать заставлял, с людьми знакомил? Время свое на меня зачем убивал, я же не мальчик, догадываюсь, что оно для тебя немалого стоит...
— А для чего, — ухмыляется, — ты думаешь, волки волчат натаскивают? Для того, что ли, чтоб они им в старости жратву в логово таскали? Так не смеши, это противно самой волчьей природе...
— А для чего? — теряюсь.
— Видимо, — жмет плечами, — инстинкт.
И неожиданно подмигивает мне так, что я не выдерживаю, и мы оба хохочем.
Он — в полный голос, я — насколько позволяет организм, разумеется...
— Ну ладно, — вздыхает, отсмеявшись, Глеб. — Мои сорок минут, кажется, истекли. Лиде я скажу, что ты пока не совсем в порядке, но в течение недели очень хочешь ее видеть. Ну и что любишь и все такие прочие дела. А дальше — сами разберетесь, действительно, не маленькие.
Жмет мне руку и направляется к двери. Потом неожиданно хлопает себя ладонью по лбу и разворачивается.
— Да, — говорит, — кстати. Подонков, что тебя поломали, мы — вычислили...
Я сглатываю резко подступивший к горлу комок.
— Уже наказали? — спрашиваю.
Это — не только мое дело и, даже если бы мне этого очень захотелось, я бы не смог их от имени всей бригады простить и ничего бы не смог отменить.
Даже если бы проникся идеями всепрощения и прочими сопливостями.
Репутация «фирмы», долг чести.
Но — мне ничего и не хочется отменять, они должны получить свое — то, что заслуживают.
— Нет пока, — ухмыляется. — Но — не переживай. Недолго осталось...
Я медленно киваю. Правильно. Все правильно.
— А как их просчитать-то смогли? — интересуюсь. — Это ж вообще левак какой-то, гоблины галимые, их миллионы по всем окраинам бродит...
Али жмет плечами.
— А их, — говорит, — кони сдали. И, кстати, правильно сделали...
— Кони сдали? — удивляюсь. — Своих?! Да ни в жизнь не поверю!
— Да какие они им свои, — машет рукой. — Погоди-погоди! Так ты что, считаешь, что вас тогда кони, что ли, накрыли?!
— А кто еще ? — удивляюсь.
— Вот ведь, блин, — трясет головой, — незадача какая... Кони здесь, Дэн, совершенно не при чем. Мажоровы бойцы просто в Питере пошумели нормально на выезде. И не они одни, они-то как раз, скорее, скаутами чутка поработали. А тем временем, пока мы в поезде у всех на виду тряслись, — туда по-тихому пять басов с основой пришли, ты ведь и не знал, да?! Ну и накрыли их по-взрослому. Прямо в пабе, где они сидели, планы на игру и околофутбол строили. Мало не показалось. За день до игры, кстати, так что сам матч наши парни уже в Москве по телеку отсматривали, в тапочках. А эти в ответку решили свою гопоту сюда послать, скарферов наших по поездам да по кабакам вылавливать, самая их излюбленная тактика. Это ведь тебе не с хардкором рубиться, сам понимаешь. Ну те и рады стараться, понятное дело, — подвиг, блин, отрабатывают, к тому же — никакого серьезного сопротивления от одиночек-то. А когда поняли, что серьезного чела на глушняк завалили и будут разборы, так ведь, блин, не нашли ничего лучшего, чем к коням обратиться, чтобы те выехать помогли. Мясо-то, сам понимаешь, как взбесилось, — это же, считай, «подъездная война» начинается, в самом чистом виде, когда в свой собственный подъезд с оглядкой входить приходится! Кони им сначала помогли — как же, вражин завалили! — а потом и до них слушок дошел, что и как на Ленинградском вокзале случилось. Ну тут уж и они сами на дыбы встали. Подъездные войны вообще никому не нужны — ни нам, ни конявым, ни, кстати, бом-жарам из серьезных, сам понимаешь...
— Так это что получается? —вскидываюсь. — Меня, выходит, бомжи поломали?!
Али грустно кивает.
— Вот такая фигня, брат...
— Вонючий Питер, — откидываюсь на подушки.
— Мы к ним приедем, — начинает Глеб.
И тут меня словно пружиной подбрасывает.
— А вот в этом, — шиплю, — можешь даже не сомневаться. Я теперь точно знаю, что эти свои двадцать процентов, которые мне врачи дают, на все двести использую. Мы к ним приедем, Али, ох как мы к ним приедем. Я ради этого одного ходить заново научусь, ты меня понимаешь?
— Я тебя, — улыбается, — очень хорошо понимаю. И мы к ним обязательно приедем. И все будет правильно, так, как решим...
Дмитрий Лекух
Мы к вам приедем...
роман
Издатели:
Александр Иванов
Михаил Котомин
Художник - С. Антонов
Корректор - К. Хацко
Компьютерная верстка - М. Гришиной
Оптовая торговля - Максим Сурков
тел.: 8-910-428-67-88; e-mail: adbooks@mail.ru
Подписано в печать 05.10.2006.
Формат издания 80x100 1/32
Гарнитура «Ньютон». Печать офсетная.
Бумага пухлая. Тираж 10 000 экз. Заказ № 774.
ООО «Издательство Ад Маргинем»
115184, Москва, 1-й Новокузнецкий пер., д. 5/7
тел./факс: 951-93-60, e-mail: ad-marg@rinet.ru
Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных оригинал-макетов
в ОАО «ИПП «Уральский рабочий»
620219, Екатеринбург, ул. Тургенева, 13
rint.ru
e-mail: book@uralprint.ru