Елена Шпартко Сезонные явления
| Вид материала | Документы |
- Экскурсия в село Баевка Кузоватовского района Ульяновской области, 422.13kb.
- Урок конференция «Сезонные явления в жизни птиц», 130.11kb.
- Определение дискурса 4 Понятие дискурса в лингвистике 5 Часть2 Синтаксические явления, 334.39kb.
- Милованова Елена Николаевна физика 8 класс, физико-математический профиль Программно-методическое, 116.62kb.
- Иванова Елена Николаевна Доцент Леанович Елена Борисовна Минск 2010 оглавление список, 445.62kb.
- Межпредметные связи информатикой с другими общеобразовательными предметами, 46.9kb.
- Чешенко Елена Константиновна. Матвей Коротаев, дк «Прометей», руководитель Тамеева, 32.3kb.
- А. А. Плотников, к т. н., доцент каф. Архитектуры мгсу, 162.44kb.
- Программа «Миры Николая Некрасова» (к 190-летию со дня рождения поэта) Болдырева Елена, 447.2kb.
- Портрет Марии Монтессори в рамке на холсте (цветной) 7200 Елена Хилтунен Серия "Практическая, 1148.3kb.
Елена Шпартко
Сезонные явления
Реплики
за кулисами Старого театра.
Голоса
Автор
Актер
Актриса
Девушка
Курьер
Ассистентка
Музыкант
Рабочие сцены
…сначала было темно
глаза долго не могли привыкнуть
казалось, там жили только голоса и музыка
из них – фразы, которые называются репликами
их подают и бросают
такая игра
Девушка
темнота
и слабый луч света
красивая музыка – откуда?
давно, кажется позабыв обо всем на свете
оставленная в темноте
но капризный луч - все ярче, в уставшие глаза
рука ядовито заслоняет лицо
музыку глушит рабочий шум
1-ый рабочий сцены. Эй, девушка! Это я вам, вам! Не ходите сейчас по сцене, а то провалитесь куда-нибудь – быть беде!
Девушка. А что – здесь часты провалы? Я только хотела…
1-ый рабочий сцены. Потерпите!
2-ой рабочий сцены. За вами и так придут (смеются).
Девушка. Извините.
вот темнота дрогнула, зашуршала
куда-то поплыла большая страшная декорация
она выглядела очень знакомо
на ее место встала другая
свет
реквизит
что-то будет
Проходная комната в театре, назначение которой весьма условно. Вдалеке – окно, виден строгий городской профиль и времена года. У стены диванчик очень домашнего вида. Старое фоно. Столик. Листы бумаги. На стенах расписания, графики, постаревшие афиши и календари. Разбросаны репетиционные юбки и обувь – жуткие кирзовые сапоги, чешки, стоптанные туфли и т.п. Повсюду забыты чашки и кружки разного сервизного происхождения, пара-тройка, конечно же, с отбитыми ручками. Некоторые чашки уже давно используются как пепельницы. Для этой же цели на подоконнике приспособлена пустая консервная банка. На полу ваза с сухими цветами. Справа выход на сцену, слева коридор с гримерками и актерским буфетом. Наверху открытая галерея. Она плохо освещена.
Комната может показаться жилой, если бы не время от времени выставляемые здесь кронштейны с одеждой разных культурных эпох, причудливые и неслучайные декорации. В них-то и звучат голоса Старого театра.
Явление первое
На ощупь
Курьер. Да, да, оставьте так: она стояла в театре, в углу, за кулисами…
Автор (записывает на лист1). Это как в песне?
Курьер. В хорошей старой песне. Как по нотам.
Автор. Она стояла в театре…Одна?
Курьер. Пока еще жила чем-то своим.
Девушка. ...Далекими днями, безвестными улицами, шарфами, которые душат, но не греют… такая, обычная...
Курьер. Нет. Сначала она просто робела.
Девушка. Улыбалась через силу
Курьер. Улыбалась…
Девушка. Ходила чуть ли не на цыпочках, ощупывала стены. Все так ново, непонятно... театр. Пахнет кофе и нафталином.
Курьер. Порой хмурилась. Я думал - подражает осени. Про что-то красиво скучает.
Автор. А мотивация? Сюжет? У нее был сюжет?
Курьер. …как после многомноготочия. Еще я помню голос. Она рассказывала... ему...
Автор. Кому?
Курьер. Про снег и пустые трамваи - тонко так, правильно.
Девушка. Нет, нет, все было неправильно!
Курьер. Она звучала нефальшивой нотой. Мелькая в тусклых коридорах театра, в актерском буфете с медленной чашкой чая, в шуме репетиций. И даже теперь, когда исчезла, - звучит. А я слышу - будто отголосок сорванного спектакля.
Автор. Это плохо.
Курьер. На узком лбу девушки лежала страшная невозмутимая морщина. Лукавство. Тайна.
Девушка. Нет же...
Автор. Слишком искусственно.
Курьер. Значит - искусство.
Автор. Все равно – в этом гудит какая-то пустота. Вот-вот лампочки в коридорах перегорят от скуки и лифты застрянут.
Курьер. А как же тогда?
Автор. Надо, чтоб про каждого, чтоб с полуслова... и сильно, как волной накрывает или болезнью подкашивает.
Курьер. А как же?.. Ведь она была. Была?!
Автор. Я не знаю.
Курьер. Тогда вы не Автор!
Автор. Тогда кто? Может быть, вы? Насколько я знаю, в театре вы всего лишь мальчик на побегушках. Переносите бумажки из кабинета в кабинет. Вот и переносите.
Курьер. Но ведь она была. А здесь про нее ничего нет?
Автор. Это другая история. …Не знаю.
Курьер. Да что вы все заладили: не знаю, не знаю… Это не вы, что ль, написали?!
Автор. Я, но порой персонажи ведут себя очень капризно… и на следующий день их не узнать… На бумаге – простаки, в гримерке – герои, на сцене – уже негодяи, а на устах – чистая случайность. Куда там…
Курьер. Зато вас часто ставят. Как так получается?
Автор. Просто пытаюсь не жить…как это?..
Девушка. …далекими днями, безвестными улицами, душными шарфами…
Автор. Вот-вот.
Курьер. Ваша пьеса хорошо заканчивается?
Автор. Вполне.
Курьер. Это правильно. Сейчас это очень правильно.
Автор. Ваш покорный.
Курьер. А начинается?
Девушка. …А начиналось все осенью. Дождь хлестал по лицу. Холодно. Щурила глаза и открывала сердце. На проспекте гудела пробка, а будний день стекал в метро. По мостовой, через столики кафешек, бежал поток небесно-голубой воды. Что творилось?! Боже мой… Лавочки пустовали. Мокли афиши. В театральном кафе играла музыка. Осенние мелодии. Я помню. Красивая… легенда. Красивые голоса.
вместе с осенью ворвалось капризное неудержимое танго
Открытие сезона!!!
первые репетиции
новые лица
читки, роли, твои–мои
вглядеться, услышать, наиграть, что-то знакомое, с детства пьеса! Новая пьеса! Чья? Неужели!…будет…ставиться …у нас?! А кто???
доска приказов, читки, роли, твои-мои…
в гримерке кипит чайник
ребята приносят нам горячий чай
чай?! Да. Ай-ай-ай!..
в перерывах - накурено, накурено, и смех
мы играет
открытие сезона! А скоро премьера
Режиссер небрит и часто кричит по пустякам. Его можно понять!
(Крик) Смерти вы моей хотите! За кулисами, замолчите навсегда!!! Начали!..
Явление второе
Знобит
старое оборвалось – завязалось новое
музыка не перестала, а превратилась в тонкий шепот
Девушка собирает с полу рассыпавшиеся листы пьесы.
Курьер. Ой, что за листопад!..
Девушка. Тише, там репетируют.
Курьер. Знаю. А ты что ж не репетируешь?
Девушка. А я не играю.
Курьер. Совсем?
Девушка. Совсем.
Курьер. Ни во что?
Девушка. Ну, иногда на нервах у кого-нибудь…
Курьер. Зачем?
Девушка. Наверное, характер скверный…
Курьер. Может, плохо прописанный?
Девушка. В театре все может…
Курьер. Кроме случайных людей. Что ты делаешь?
Девушка. Я...я так …лишние руки. Вот, правим тексты для актеров. Вымарывает фразочки вслед за витиеватой режиссерской мыслью… Пытаемся не уничтожить главного.
Курьер. Весьма полезное дело делаете, уважаемые руки! Вы даже листочки эти прижимаете к сердцу, как самое дорогое…
Девушка. Так и есть.
Курьер. Она говорит, что театр – это красивая легенда в свете софита, раскрытого тюльпаном. Когда косой луч осторожно шарит по сцене, будто ищет кого-то знакомого и всегда находит
Девушка. Режиссер сорвал голос, отпустил всех на перерыв. Ти-ихо.
Курьер. Дыши…
-Скоро это у тебя кончиться?
-Тебе многое прощалось и будет прощаться, но только если ты станешь работать.
-Да что вы трещите?!
-Знаешь как это называется? Лень обыкновенная.
-Ага, и хмурость с осложнениями на сердце! Признавайся, кто тебя наконец охмурил, а?! Ха-ха!!!
-Смилуйтесь, ну, родные, добрые, хорошие…честное слово, вот уже где…
-Ну ты хотя бы текст выучи – а там как получиться, если что – мы тебя в обиду не дадим…ну шепнем ему, что ты так переживаешь, потому что нашел на голове неучтенный седой волос. Ха-ха!!!
-Девочки, ну перестаньте... прошу вас.
Девушка. Семь! Семь кнопок. Я помню. Семь кнопок. Как предатели. Вверх – до нужной цифры – я проваливаюсь на дно скрипучей железной коробки. Рука осторожно ощупывает ближайшую стенку лифта. Кабину знобит, ее скручивает сухим рваным кашлем. Кхе-кхе!!!
Курьер. Тебе страшно?
Девушка. Я...я задерживаю дыхание, чтобы не заразиться. Тщетно. Это всего лишь еле живой театральный лифт, с треском и недоумением везущий меня на этаж. Жалобы, бесконечные жалобы на здоровье я слышу от него теперь по несколько раз на день. Я так боюсь застрять однажды в этом глухом мирке.
Курьер. Что там?
Девушка. А ты не слышал? Там …волнения перед премьерой, старательный шепот заученных фраз, запах театрального платья, тоска без причины.
Курьер. Это как романтика?
Девушка. Потом он выпускает меня в узкий коридор, а в спину колотится вынужденный кашель старика.
Курьер. Несчастный, его сердце когда-нибудь остановится.
Девушка. Не успев набрать высоту, душа… душа застрянет между этажами и старческая речь смолкнет на полуслове. И что же тогда? Больно дышать.
Курьер. Это с непривычки.
Явление третье
Глаза под стеклом
Девушка. Ехала с ним в лифте. Ну, случайно, конечно… Двери открылись, важно, со скрипом, а там – он. Один. Улыбнулся – помнит. Хорошо. И я подумала: нет, это не случайность. Вдруг так захотелось, чтоб это было неслучайно.
Актер. Оказалась, лишняя чашка чаю. Я не знал, куда ее деть, и решил отдать той девочке в очках.
Девушка. Он принес мне горячего чаю с лимоном. А в чашке – еще четыре косточки, ну от лимона. Три – пока еще на поверхности, одна – на донышке. И так было тепло!..
Актер. Она согрелась – днем в зале жуткие сквозняки.
Девушка. Вот, держите – ваши слова. Я все исправила.
Но все перепуталось… где слова? Где роли?.. Не знает ни один суфлер.
Актер. Она сидела на подоконнике, спиной к дождю. Зеленеют глаза. Дамская сигарета. Курит неумело…
Девушка. Да, подносит к губам, слегка целует и тут же выпускает дымок.
Актер. Ей так по душе.
Девушка. В вестибюле театра смотрелась в большое строгое зеркало, слушала разговоры гардеробщиц. Полдень. Безветренная погода – все разбрелись по углам. Таблички: «Тихо! Идет репетиция». Никто не знает, кто я, откуда и почему? Даже та, которая хитро смотрит на меня сквозь стекло - зелеными глазами. …А потом я бегу по узкому коридору, мимо стендов с объявлениями, которые объявляют что-то важное для них, за поворот – его спина, теплый шарф и …я, наверное, глупа. Так мы встретились у лифта и ехали на один этаж. Было смешно и понятно.
Курьер. Девушка в очках. Пытается быть строгой. Слышать, что думают, думать, что важно.
Девушка. Тихо!
Актер. Ее глаза пахнут шоколадом. Так знакомо!.. Редкостный дар – приходить внезапным Случаем. Тихо красться через листопады, быть смехом и солью, называясь правильными именами… Твои-мои, далеко-близко… Видишь?
Курьер. Изумрудные глаза под стеклом.
Актер. Темным, подозрительным.
Курьер. Глаза боятся яркого света.
Актер. Девушка в очках. Курит тонкую дамскую сигарету в окне театра. Так запрокинуть бы голову и разглядеть: откуда сыплется золото
Курьер. Холода
Актер. Молодо?
Курьер. Нет – осень. Все летит куда-то…
Актер. К черту!
Явление четвертое
Крылья
Девушка. Крылья.
Актер. Крылья.
Девушка. Чьи?
Актер. Мои.
Девушка. А можно посмотреть?
Актер. Конечно.
Девушка. Вы умеете летать.
Актер. К сожалению. …Я не знаю.
Девушка. Слышать, что думают, думать, что важно…
Актер. Глаза бояться яркого света.
Девушка. Мне всегда казалось, что в детстве и у меня были крылья. Почему вы улыбнулись так?
Актер. Как?
Девушка. Душно. Твои-мои, далеко-близко…
Актер. Простите…
Девушка. Да нет, ничего.
Актер. Не обращайте внимания. Нервный день выдался. Сегодня сложный спектакль…
Девушка. Я лучше пойду.
Актер. Куда?
Девушка. В буфет.
Актер. Нет – осень. Все летит куда-то… А что же случилось с вашими крыльями?
Девушка. Очень просто: их сдуло ветром. Они улетели. От меня.
Актер. Душно.
Девушка. Здесь накурено.
Актер. Были бы сейчас гастроли… ехать, ехать, да-ле-кооо… из одной осени в другую.
Девушка. Чужую.
Актер. Неважно. Дышать в окошко вагона, травить бесконечные актерские байки, мерить время городами… и не думать…
Девушка. Может быть, я сошла с ума, слишком очаровалась, забыла обо всем… но почему-то я вижу, как затяжные дожди переполняют осень. И вода льется через край. Как больно из последних сил не слышать этого: все прекрасно, скоро день рождения, праздник, все по-старому… Глаза боятся…
Актер. Попробуйте. (Отдает ей крылья).
Девушка. Зачем? Не нужно.
Актер. Как же?
Девушка. Совсем не так. Совсем не так. Они ваши.
Актер. Это для роли.
Девушка. А-а… Расскажите.
Актер. О чем?
Девушка. Окна заливает водой с чумазого неба, а ты все падаешь, цепляясь за музыку.
Актер. Шорох листопада похож на аплодисменты.
Девушка. Ты почуял странное движение воздуха – и музыка провожает тебя в новое…
Актер. Украдкой прячет слезинки в кулачок.
Девушка. Не прощаешься, а просто на секунду закрываешь глаза и падаешь в мокрую листву.
Актер. И странно горишь, проникая в каждую отмершую жилку, в каждую гниющую клеточку, сам таешь в ней.
Девушка. А кто-то гуляет по одиноким дорожкам бульвара, прикурив от последней искры больного сердца, вдыхает твой пепел.
Актер. Листья жгут.
Девушка. Впускает в себя осень.
Актер. Хитрец!
Девушка. Смех.
Актер. Дивно!
Девушка. Соль. Кто-то узнает тебя на улице и скажет «привет» - не отвечай. Собери болезненной желтизны со двора своего дома, поднеси к этому чужому лицу…и отдай свою Осень.
Актер. Не согреет.
Девушка. Зато родится легенда.
Актер. Так просто?!
Девушка. Конечно! Посмотри: простые узоры холодного ветра и ранних сумерек…
Актер. Низкого заплаканного неба и одиноких дней…
Девушка. Аромата кофе и нежности первого надетого свитера. Когда идет дождь все ангелы слетаются на чердаки и сушат крылья.
Актер. Мы часто говорим о работе.
Девушка. Это неправильно. Когда о работе – неправильно. Ангелы с чердака могут загрустить. У них мокрые крылья. Греются последней сигареткой.
Актер. А я забыл дома зонт.
Девушка. Да, поливает. Целый день.
Актер. Кажется, неделю.
Девушка. Вам нельзя болеть У вас премьеры.
Актер. Знаете – после ночного ливня в кабинете худрука протек потолок. Теперь белая стена расплывается грязно-серыми пятнами.
Девушка. Досадно.
Актер. Вдоль новенькой афиши сезона – линии дождя, как-то нервно и уродливо.
Девушка. Почему ваш театр плачет? Вы знаете?
Актер. Глаза боятся…так знакомо!
Явление пятое
Театроведение
Девушка. А что сегодня играют?
1-ый рабочий сцены. Спектакль…
Девушка. Понятно… (Уходит).
1-ый рабочий сцены. Слышь? А что сегодня?
2-ой рабочий сцены. Не знаю.
1-ый рабочий сцены. Ну сходи - посмотри график…
2-ой рабочий сцены. Да пошел он на фиг, твой график! Знаешь…
1-ый рабочий сцены. Ты чего?! Вчера, что ль?
2-ой рабочий сцены. Да ну их! Сидят в етой своей репконторе, репки! (Смеются). Каждый день стряпают новое расписание на месяц – а ты мотайся потом, ничего не понятно, куда декор, куда то, куда се, перечеркнуто, переклеено, штемпселями забито, а поверх – еще разок, напоследок, от души, да еще с такой загогулиной, которая мне, - вот мне! - чего-то так утверждает, что ну просто… доводят лично меня …ну и актеров, и зрителей, кстати!
1-ый рабочий сцены (солидарно). Кстати, да.
2-ой рабочий сцены. А вчера! Этот …ну из осветителей… молоденький… ну совсем… он вообще не знал, что его смена!.. на спектакле две лампы в софитах лопнуло…такой спецэффект вне программы… а зритель сейчас нервный пошел.
1-ый рабочий сцены. Ну!?
2-ой рабочий сцены. Я те говорю
1-ый рабочий сцены (солидарно). Кстати, да.
2-ой рабочий сцены. Бардак!
1-ый рабочий сцены. Ну и как? Сильно…расстраивался?
2-ой рабочий сцены. Парень хороший… сегодня я за него.
1-ый рабочий сцены. А что сегодня?
2-ой рабочий сцены. Поглядим… (поднимает с полу мятый листок). …Репки! Докуривай - пошли декор грузить.
1-ый рабочий сцены. Знаешь, я не помню – кто, но кто-то умный сказал, что театр…ну, театр
2-ой рабочий сцены. Ну! Театр…
1-ый рабочий сцены. Это когда актер и пред ним - коврик…
Явление шестое
Воздух
Музыкант (играет на губной гармошке). Хочешь - научу?
Девушка. А…
Музыкант. …Играть.
Девушка. Простите?
Музыкант. Губная гармошка – инструмент легкий, во всех смыслах.
Девушка. Боюсь, это не для меня.
Музыкант. Ну, как знаешь… (играет).
Девушка. (Вежливо похлопав в ладоши) Браво-браво. Вы музыкант. А что это?
Музыкант. Импровизация. Для тебя. А то сидишь здесь одна, скучаешь, воздух густеет…
Девушка. Я жду…репетиция должна быть…уже полчаса как…
Музыкант. Ну и где она?
Девушка. Буфетствует. Вот так и поверишь, где место актера.
Музыкант. Ну и ты бы присоединилась.
Девушка. А я уже обедала.
Музыкант. А чай пила?
Девушка. И чай пила, и кофе, и конфетами меня угощали, и сигаретами…
Музыкант. Как в гостях.
Девушка. Да, не дома.
Музыкант. Театр показывали?
Девушка. Давно. Водили, конечно…
Музыкант. На большой сцене была? Первые ощущения?
Девушка. Скрипит. Днем там жуткие сквозняки. Приходится кутать плечи в шерстяной платок, а руки зябнут.
Музыкант. А еще, при всем уважении… там страшновато.
Девушка. Угу.
Музыкант. Вот и я им говорю!.. не то что-то… просят музыку им сочинить, а мне кажется, здесь все уже давным-давно сочинено. Слышишь? А это разбитое фоно! Мелодия только ждет избавления от тесноты клавиш. (Наигрывает)
Девушка. Это фортепиано из спектакля.
Музыкант. (Закрывает крышку) Тогда пусть отдохнет.
Девушка. А я видела. …Тогда сцена потонула в бледно-оранжевой тоске - и скромная душа ее будто бы распалась на миллиарды ленивых огоньков.
Музыкант. Так трогательно.
Девушка. Так необъяснимо парящих в искусственном воздухе.
Музыкант. Когда все уходят, начинается другая игра.
Девушка. Скромно и немного растерянно в дальнем углу сцены жалось старенькое фортепьяно. Уйдя, тапер забыл закрыть крышку.
Музыкант. Наверное, чтобы не прерывать разговор.
Девушка. Я пристроилась в середине пустого зала, на боковом стуле, и следила, как по треснувшей коже скользит свет, льющийся откуда-то с балкона, из софитовых глаз.