Определение дискурса 4 Понятие дискурса в лингвистике 5 Часть2 Синтаксические явления и дискурс

Вид материала

Документы

Содержание Часть1 Определение дискурса Второй класс употреблений Понятие дискурса в лингвистике Часть2 Синтаксические явления и дискурс 2.1 Порядок слов Механизм экспрессивности в расположение слов Сейчас мы изучаем введение в теоретическое языкознание Петя читает Наполеон побежден Кутузовым И верится, и плачется... Иван моется Эргативная конструкция

Подобный материал:

• Медицинский дискурс как динамический процесс. Вербальные и невербальные стратегии, 39.34kb.
• Иванова Е. В. Особенности реализации концептуальной метафоры в экологическом дикурсе, 100.32kb.
• Поэтический дискурс как разновидность персонального дискурса    I особенности поэтического, 894.95kb.
• Книга представляет собой сборник статей, в которых рассматриваются многочисленные теории, 4171.28kb.
• Социология наивного дискурса, 71.42kb.
• Дискурс лекция 1 13. 09. 03 Дискурс междисциплинарное явление. Впереводе с французского, 181.42kb.
• О. В. Головань Феномен дискурса: от прикладной лингвистики к политике и культуре, 331kb.
• О. Е. Глухова Анализ научного (академического) дискурса как одного из типов институционального, 65.62kb.
• С. Е. Тупикова универсальные тональности жанра светской хроники публицистического дискурса, 16.61kb.
• Специфика компьютерного дискурса на английском языке, 324.94kb.

Оглавление

Введение

Темой данной работы является «Синтаксические явления и дискурс». В ней рассматриваются такие синтаксические явления как порядок слов, залог и эргативность.

Вышеуказанная тема довольно интересна и требует подробного исследования.

Предметом исследования в данной работе являются выше перечисленные синтаксические явления и их функции в дискурсе. В научной литературе не встречается полный и подробный анализ этих синтаксических явлений во взаимосвязи с дискурсом, их функций в нем. Существуют лишь разрозненные данные, лишь отдельные исследования порядка слов и дискурса, залога и дискурса. Что вызвало серьезные трудности при написании этой работы. Поэтому является актуальным исследование и обобщенный анализ синтаксических явлений и дискурса.

В работе рассматриваются общее понятие дискурса и дискурса в лингвистике, так как именно с этой позиции рассматривается функционирование синтаксических явлений в нем, также рассматривается каждое синтаксическое явление отдельно и его функции в дискурсе.

Итак, цель данной работы выявить функции синтаксических явлений (порядок слов, залог, эргативность) в дискурсе.

В связи с данной целью были поставлены такие задачи:

1) наиболее полный учет и систематизация разрозненных данных по данной теме;

2) определение понятие дискурса;

3) определение понятий синтаксических явлений;

4) изучение их функций в дискурсе;

В качестве теоретической основы использовались труды таких ученых как Арутюновой Н.Д., Бондарко А.В., Климова Г.А. и других, в которых рассматриваются данные синтаксические явления, их функции и особенности употребления. В работах Алексеева Б.Т. , Кибрика А.Е. уделяется внимание различным аспектам изучения дискурса, и объясняются некоторые особенности употребления этих синтаксических явлений. Из данной литературы был отобран необходимый теоретический материал, и затем была произведена его систематизация в соответствие с выделенными задачами.

В плане содержания работа состоит из нескольких частей:

Введение посвящено обоснованию выбора темы данной работы, выделению цели, задач и раскрытию направления проведенного исследования.

В первой части дается определение дискурса вообще, понятие дискурса в лингвистике, определяется направление провидимого исследования.

Во второй части рассматривается синтаксические явления: порядок слов, залог, эргативность, дается их определение и показывается специфика их функций в дискурсе.

В заключении подводятся итоги проделанной работы, приводятся выводы, сделанные в результате изучения материала.

Часть1 Определение дискурса

Для того чтобы начать более детальное рассмотрение в дискурсе таких синтаксические явления как залог, порядок слов, эргативность, дадим определение термину «дискурс».

ДИСКУРС (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus 'бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор'), речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Многозначный термин ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или опосредованно предполагает изучение функционирования языка, – лингвистики, литературоведения, семиотики, социологии, философии, этнологии и антропологии.[http//:www.krugosvet.ru]

Наиболее отчетливо выделяются три основных класса употребления термина «дискурс», соотносящихся с различными национальными традициями и вкладами конкретных авторов.

К первому классу относятся собственно лингвистические употребления этого термина. Собственно лингвистические употребления термина «дискурс» сами по себе весьма разнообразны, но в целом за ними просматриваются попытки уточнения и развития традиционных понятий речи, текста и диалога. Переход от понятия речи к понятию дискурса связан со стремлением ввести в классическое противопоставление языка и речи, принадлежащее Ф. де Соссюру, некоторый третий член – нечто парадоксальным образом и «более речевое», нежели сама речь, и одновременно – в большей степени поддающееся изучению с помощью традиционных лингвистических методов, более формальное и тем самым «более языковое».

Второй класс употреблений термина «дискурс», в последние годы вышедший за рамки науки и ставший популярным в публицистике, восходит к французским структуралистам и постструктуралистам, и прежде всего к М.Фуко. За этим употреблениями просматривается стремление к уточнению традиционных понятий стиля (в том самом максимально широком значении, которое имеют в виду, говоря «стиль – это человек») и индивидуального языка (ср. традиционные выражения стиль Достоевского, язык Пушкина или язык большевизма с такими более современно звучащими выражениями, как современный русский политический дискурс или дискурс Рональда Рейгана). Понимаемый таким образом термин «дискурс» (а также производный и часто заменяющий его термин «дискурсивные практики», также использовавшийся Фуко) описывает способ говорения и обязательно имеет определение – КАКОЙ или ЧЕЙ дискурс.

Существует, наконец, третье употребление термина «дискурс», связанное прежде всего с именем немецкого философа и социолога Ю.Хабермаса. В этом третьем понимании «дискурсом» называется особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и т.п. и имеющий целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации. С точки зрения второго понимания, это можно назвать «дискурсом рациональности», само же слово «дискурс» здесь явно отсылает к основополагающему тексту научного рационализма – Рассуждению о методе Р.Декарта (в оригинале – «Discours de la méthode», что при желании можно перевести и как 'дискурс метода').


Основное внимание в данной работе будет уделено использованию понятия «дискурс» в лингвистике.

Понятие дискурса в лингвистике

Термин «дискурс», как он понимается в современной лингвистике, близок по смыслу к понятию «текст», однако подчеркивает динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; в противоположность этому, текст мыслится преимущественно как статический объект, результат языковой деятельности. Иногда «дискурс» понимается как включающий одновременно два компонента: и динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат (т.е. текст); именно такое понимание является предпочтительным. Иногда встречающиеся попытки заменить понятие дискурса словосочетанием «связный текст» не слишком удачны, так как любой нормальный текст является связным.[http//:www. krugosvet]

Структура дискурса предполагает наличие двух коренным образом противопоставленных ролей – говорящего и адресата, и сам процесс языкового общения может рассматриваться в этих двух перспективах. Моделирование процессов построения (порождения, синтеза) дискурса – не то же самое, что моделирование процессов понимания (анализа) дискурса. В науке о дискурсе выделяются две различные группы работ – те, которые исследуют построение дискурса (например, выбор лексического средства при назывании некоторого объекта), и те, которые исследуют понимание дискурса адресатом (например, вопрос о том, как слушающий понимает редуцированные лексические средства типа местоимения он и соотносит их с теми или иными объектами). Кроме того, есть еще третья перспектива – рассмотрение процесса языкового общения с позиций самого текста, возникающего в процессе дискурса (например, местоимения в тексте можно рассматривать безотносительно к процессам их порождения говорящим и понимания адресатом, просто как структурные сущности, находящиеся в некоторых отношениях с другими частями текста).

В данной работе рассматривается процесс построения дискурса и процесс языкового общения с позиций самого текста.

Дискурс, как и другие языковые сущности (морфемы, слова, предложения) устроен по определенным правилам, характерным для данного языка.

Но динамичность содержания дискурса требует наложения на него системы ограничений многообразия синтаксических и семантических единиц, стандартизации допустимых речепроизведений. Тогда станет возможным выделение инвариантных единиц дискурса (текста), доступных обработке на синтаксическом уровне. Синтаксические модели дискурса описывают его на уровне общих признаков, как это свойственно вообще математическим моделям. Согласно А.Д. Александрову, «…математика — наука о формах и отношениях, взятых в отвлечении от их содержания». [Б.Т. Алексеев: С.10]

Дав лингвистическое определение дискурса и определив с каких позиций будет рассматриваться дискурс в данной работе, рассмотрим каждое синтаксическое явление отдельно.

Часть2 Синтаксические явления и дискурс

2.1 Порядок слов

Обнаружение принципов построения дискурса составляет цель дискурсивного анализа.[http//:www.krugosvet.ru]

Помимо вопросов структуры дискурса, другой основной круг проблем, исследуемых в дискурсивном анализе, – это влияние дискурсивных факторов на более мелкие языковые составляющие – грамматические, лексические и фонетические. Например, порядок слов в клаузе такого языка, как русский, хотя и является грамматическим явлением, не может быть объяснен без обращения к дискурсивным факторам. Порядок слов чувствителен к характеристикам коммуникативной организации высказывания, которые обычно описываются с помощью понятий темы (исходный пункт высказывания) и ремы (информация, добавляемая к исходному пункту). Согласно идее, изначально высказывавшейся чешскими лингвистами, более тематические элементы располагаются в предложении раньше, чем более рематические. Предполагаемая универсальность этой тенденции была поставлена под сомнение после ряда исследований, в особенности статьи Р.Томлина и Р.Роудса об индейском языке оджибва, где была замечена прямо противоположная тенденция: тематическая информация располагается позже, чем нетематическая. К настоящему времени накопилось большое количество свидетельств того, что принцип «рематическая информация вначале» (с вариациями: новое вначале, неопределенное вначале, важное вначале, срочное вначале) очень распространен в языках мира. М.Митун отметила, что принцип «рема вначале» поддерживается интонационными факторами, так как и рема, и начало склонны к интонационной выделенности. Ряд авторов пытается дать когнитивные объяснения обоим принципам порядка, однако остается неясным, почему же все-таки в одних случаях преобладает один вполне объяснимый принцип, а в других – другой, столь же объяснимый. Русский порядок слов изучался в рамках разных теоретических подходов; одно из наиболее подробных исследований принадлежит американскому русисту О.Йокояме. В книге «Дискурс и порядок слов» Йокояма предложила когнитивную модель, основанную на состояниях базы знаний говорящего и адресата и призванную полностью объяснить порядок слов в русских высказываниях. [http//:www.krugosvet.ru]

Н.И. Ковтунова в своей книге «Порядок слов и актуальное членение» также рассматривает проблему порядка слов в русском языке. Она утверждает, что сложность в изучении закономерностей порядка слов в русском языке состоит в том, что порядок слов функционирует одно­временно на двух уровнях структуры предложения — на уровне его синтаксической структуры и на уровне его актуального членения. Одна­ко роль порядка слов как формального средства языка на этих двух уровнях структуры предложения неодина­кова: первая функция подчинена второй. [Н.И. Ковтунова: c.12-13.]

На уровне синтаксической структуры предложения речь идет о правилах расположения синтаксических компонентов предложения. При изуче­нии этих правил существенным оказывается понятие иерархии синтаксического членения, т. е. последовательного членения предложения на синтакси­ческие группы, а внутри групп — на составляющие их компоненты.

На уровне актуального членения слова и целые ком­плексы слов располагаются в предложении в зависимо­сти от того, в какой компонент актуального членения они входят - тему или рему. Правильное логическое по­строение стилистически нейтральной речи требует, чтобы тема, как исходный пункт высказывания, часто известный слушателю или читателю, находилась в начале предложения, а рема, сообщающая нечто о теме и содержащая обычно новое, неизвестное читате­лю, слушателю — в конце предложения, после темы. Нарушение этого правила в русском языке ведет к нарушению логической последовательности изложения (или к появлению экспрессивной окраски). Следовательно, на уровне актуального членения порядок слов имеет определенную функцию, связанную со смыслом предложения, — он различает тему и рему.

Порядок слов нерелевантен (не име­ет различительной функции) на уровне синтакси­ческой структуры предложения и релевантен (имеет различительную функцию) на уровне его актуального членения. Смыслоразличительная функция порядка слов осуществляется на фоне стилистически нейтральной ритмико-интонационной структуры фразы с фразовым ударением в конце фразы.

Порядок слов в предложении устанавливает последовательность разных по коммуникативной значимости частей высказывания и тем самым служит для точной передачи смысла высказывания. Кроме того, порядок слов является богатым источником стилистической синонимики.

Механизм экспрессивности в расположение слов

В экспрессивных вариантах словорасположения смысл высказывания, его актуальное членение не изменяется. Изменяется лишь интонационная структура фразы, приобретающая экспрессивный характер. В экспрессивных вариантах смысл высказывания представлен с большей силой выразительности по срав­нению с нейтральными вариантами. Ср.: Вдруг в лесу, шагах в десяти от них, послышался страшный треск и Вдруг страшный треск послышался в лесу, шагах в де­сяти от них. [Н.И. Ковтунова: c.98]

Попытаемся выяснить, на чем же основан ме­ханизм экспрессивности в расположении слов. В любой синтаксической конструкции, состоящей из двух компо­нентов, один из них несет на себе постоянно более силь­ное ударение, а второй — более слабое.

В атрибутивных словосочетаниях более сильное ударение падает на имя существительное: белые лилии; на зеленых блюдах; слабый свет.

В субстантивных словосочетаниях более силь­ное ударение несет на себе зависимая предложно-падежная словоформа: приклад ружья; куча листьев.

В глагольных словосочетаниях более сильное ударение несет на себе зависимая от глагола предложно-падежная словоформа: играл переливами; делает чудеса; переливается серебром.

В сложных или составных сказуемых более сильное ударение падает на инфинитив, именную часть, причастие или наречие: были крупные; был найден; будет плавать.

В npедложениях с детерминантами более сильное ударение падает на предикативную группу (на последнее слово предикативной группы): Во рту пересохло.

В двусоставных предложениях, соответст­вующих нерасчлененным высказываниям, более сильное ударение падает на подлежащее (на последнее слово группы подлежащего): Наступил длинный осенний вечер.

В любых высказываниях, расчлененных на тему и рему, более сильное ударение несет на себе рема.

В стилистически нейтральных высказываниях акцентная структура синтак­сических конструкций соответствует описанному ритму прозаической речи: наиболее сильное ударение в лю­бой конструкции падает на ее последний член.

Относительная сила ударений в каждом типе кон­струкций постоянна. Если члены конструкции подверга­ются инверсии, т. е. меняются местами, то член, не­сущий на себе более сильное ударение, уносит его с собой. Тогда более сильное ударение оказывается в на­чале конструкции, а более слабое — в конце. Изменя­ется взаиморасположение членов конструкции—тем самым изменяется и взаиморасположение более сильно­го и более слабого ударений. Изменение стилистически ней­трального ритмико-интонационного строя фразы связано с инверсией (перестановкой) синтаксических компо­нентов предложения. Если инверсии подвергаются тема и рема или син­таксические группы (группа детерминанта и предика­тивная группа; группа подлежащего и группа сказу­емого), то изменяется акцентная структура всей фразы: фразовое ударение оказывается в начале или середине фразы, а не в конце. Если инверсии подвергаются только компоненты сло­восочетаний, то изменяется акцентная структура отдель­ных речевых тактов: ударение оказывается в начале, а не в конце речевого такта.

Порядок слов в экспрессивных высказываниях, расчлененных на тему и рему, утрачивает релевант­ные свойства - он перестает различать компоненты актуального членения: нарушается начальное положе­ние темы и конечное ремы.

Экспрессивные расчлененные высказывания—это высказывания с сильной интонационной пози­цией ремы.

Говорящий прибегает к экспрессивным высказыва­ниям в тех случаях, когда он стремится спрятать тему, обладающую незначительной информативной значи­мостью (тема в экспрессивных высказываниях обычно обозначает данное, названное в предшествующем кон­тексте), и с предельной силой выделить рему. Н.: Пре­красное дерево — такая старая липа.

Если подойти к расчлененным экспрессивным высказываниям с точки зрения того, какие категории слов (части речи; семантические группы слов) обычно выносятся в начальную позицию при инверсии, то обна­ружится, что это такие части речи, для которых харак­терна функция ремы, а внутри некоторых частей речи — такие семантические группы слов, которым присуще качественно-характеризующее значение. В этой закономерности проявляется механизм смыслоразличения, поскольку во многих случаях при начальной позиции слова с качественно-характеризующим значе­нием можно предположить с известной степенью вероят­ности, что перед нами экспрессивное высказывание.

Восприятие речи ориен­тировано на стилистически нейтральный ритмико-интонационный строй и соответственно на ряды высказыва­ний с последовательностью тема — рема (или на ряды нерасчлененных высказываний с присущей им ней­тральной последовательностью синтаксических компонентов). Высказывания с инверсией темы и ремы или синтаксических компонентов предложения приобретают экспрессивный характер в связи с нарушением этой нейтральной ритмико-интонационной структуры и на ее фоне. В пределах сти­листически нейтральной интонационной структуры по­рядок слов обладает релевантными свойствами и явля­ется главным (а в синтагматически независимых выска­зываниях—единственным) различительным признаком темы и ремы. При нарушении стилистически нейтральной ритмико-интонационной структуры релевантные свойства получает интонация, выделяющая рему, а по­рядок слов теряет различительную силу.

В принципе расстановка слов должна соответствовать движению мысли. В этом случае говорят об объективном порядке слов, который выполняет своего рода иконическую функцию (сперва называется то, что является исходным в описании данного положения дел). Но отступления от стандартного порядка слов допускаются:

• а) при выдвижении в начальную позицию слова, служащего связи предложения с предтекстом ( Сейчас мы изучаем введение в теоретическое языкознание. Лекции по этому курсу читает профессор N);
  
• б) при вынесении в начальную позицию тематизируемого, т.е. употребляемого в качестве темы, компонента высказывания (так, темой высказывания может быть указание на деятеля: Мой брат поедет завтра в Москву, указание на пункт назначения: В Москву мой брат поедет завтра, и т.д.);
  
• в) при выражении говорящим своих эмоций (в данном случае необычная, эмфатическая расстановка слов подкрепляется эмфатическим ударением: Этому преподавателю я не хочу сдавать экзамен);
  
• г) при необходимости выразить дополнительное значение (например, значение приблизительности: два часа - часа два).
  

Вывод: При построении высказываний используется определенный, закрепленный в каждом конкретном языке порядок слов (н., в русском языке – тема - рематический), но возможны и отклонения от этих норм, что связано с актуализацией, т.е. стремлением говорящего выделить важную для него и новую для адресата информации в тема-рематическом членении, также для выражения эмоций или дополнительного значения.

То есть можно сделать вывод о том, что порядок слов является интенциональным (иллокутивным) компонентом (выполняет иллокутивную функцию): выбор определенного порядка слов в высказывании соотносит его с речевыми намерениями говорящего: так при прямо порядке слов – это может быть намерение проинформировать слушающего, а отклонение от прямого порядка слов обычно связано с намерением воздействовать на поведение, поступки слушающего или стимулировать его эмоциональную, речевую реакцию.

2.2 Залог

Дадим определение залогу и рассмотрим особенности его функции.

Залог, грамматическая (морфологическая и лексико-грамматическая) категория глагола, выражающая «диатезу», т.е. характер соотнесения основных участников ситуации (субъекта и объекта действия) с основными именными членами предложения – подлежащим и прямым дополнением. К разным залогам относятся такие морфологически различные формы глагола, которые употребляются в одной синтаксической позиции, но различаются по своей «синтактике» – т.е. по набору валентностей или по схеме управления. [http//:www.krugosvet.ru]

Центральной залоговой оппозицией является противопоставление прямого (в терминологии В.И.Даля и Е.В.Падучевой), т.е. немаркированного, залога, выражающего «прямую диатезу» (при которой субъект действия выражен подлежащим, а прямой объект – прямым дополнением) косвенным («производным», по терминологии Е.В.Падучевой) залогам, обозначающим косвенную диатезу – то или иное отклонение от этой канонической схемы. Поэтому залог можно определить как грамматически (или «морфологически») маркированную в глаголе диатезу (А.А.Холодович, И.А.Мельчук). [http//:www.krugosvet.ru]

Основной функцией важнейших косвенных залогов является:

(а) конвертирование ситуации, т.е. развертывание ориентации процесса в противоположную сторону;

(б) фокусирование внимания на одном из участников ситуации в ущерб другому; так, согласно Ю.С.Мартемьянову, агентивное дополнение, поставленное в безударную начальную позицию, играет по отношению к магистральной линии высказывания такую же периферийную роль, как и разные виды обстоятельств (места, времени и особенно причины).

В «номинативных» (= «аккузативных») языках прямым залогом является актив, или действительный залог; в эргативных языках ту же функцию выполняет эргативный залог. Актив переходных глаголов обозначает действие-процесс, как правило, контролируемый, производимый субъектом действия и переходящий на объект действия (ср. Каин убил Авеля).

Важнейшим косвенным залогом в аккузативных языках является пассив, или страдательный залог, обозначающий «претерпевание» – процесс, как правило, неконтролируемый, происходящий с объектом действия (Рабочими строится дом) или наступившее в результате такого процесса состояние объекта (Рабочими построен дом; Авель убит Каином). Внимание сфокусировано на объекте действия; сообщение о состоянии объекта становится магистральным, поэтому пассивный залог во многих языках используется для тематизации объекта действия (постановки его в позицию темы сообщения). Обозначение же субъекта в пассивной конструкции вытеснено на периферию высказывания.

В эргативных языках важнейшим косвенным залогом является антипассив, обозначающий «самодостаточное» действие субъекта или состояние субъекта, наступающее в результате такого действия – на котором и сфокусировано внимание. Объект действия в антипассиве выражен косвенным падежом и таким образом вытеснен на периферию высказывания. Аналогом этого явления в русском языке можно считать вытеснение на периферию объекта действия в русских косвеннопереходных конструкциях с антипассивной диатезой: ср. Он наелся грибов, упился пивом, бросается камнями, задержался с письмом, учится иностранному языку, таскается с чемоданом и т.п.

Залоги, конвертирующие ориентацию процесса, считаются основными членами центральной залоговой оппозиции. При суженном понимании залога к нему относят лишь прямой залог и важнейший из косвенных залогов, выполняющий конверсную функцию. Однако более распространено широкое понимание залога, при котором в число функций залога включается не только конвертирование ориентации процесса, но и другие функции. В их число входят прежде всего: выражение отношения тождества между участниками ситуации и совместности выполняемых действий; обобщенный характер участников (неопределенность, универсальность или несущественность участников), введение в поле зрения лишних или фиктивных участников; устранение со сцены несущественных участников.

Форма прямого залога выражает:

(1) нулевое («общее») значение (у непарных форм, в частности у всех непереходных глаголов и у переходных глаголов типа благодарить);

(2) медиальное значение (ср. Он славно пишет, переводит...; Петя читает; и т.п.);

(3) активное («действительное») значение: у большинства переходных глаголов при наличии прямого дополнения (Петя читает книгу и т.п.);

(4) взаимное значение (Кузнецов и Соколов дружат; Ирак и США враждуют; Индия и Пакистан имеют общую границу);

(5) каузативное значение (катит, качает, огорчает, тревожит, радует, поднимает, опускает...).

Страдательная форма выражает:

(1) собственно страдательное значение ( Наполеон побежден Кутузовым);

(2) псевдострадательное значение (Сибирь покрыта льдом и мраком).

(3) общее значение (Ира огорчена; Дверь открыта).

Возвратная форма выражает:

А. От переходных глаголов:

(1) собственно возвратное значение (бреется, моется...);

(2) взаимное значение (Дети мирятся, ссорятся);

(3) страдательное значение (дом строится);

(4) декаузативное значение (катится, качается, движется, опускается, поднимается...);

(5) медиальное (среднее, активно-безобъектное) значение (кусается, царапается, жжется, ругается, лягается...);

(6) длительно-усилительное (кратно-пассивно-возвратное) значение (усиленного сосредоточения действия в субъекте) (стучится, целится, просится, звонится, грозится, всматривается, задумывается, целится, стучится, целится);

(7) нулевое или общее значение – при частичной лексикализации (добивается, находится, состоится, прощается, принимается, торгуется), при полной лексикализации (борется, боится, гордится, заботится, кажется, кланяется, касается, ленится, смеется, улыбается...);

(8) безличное значение (полагается, кажется, думается...);

(9) косвенно-возвратное значение (Поселенцы строятся; Крестьяне уже отпахались);

(10) объектно-квазипассивное значение (растворится, впитается, преломится, покроется, колышется и т.п.);

(11) субъектно-квазипассивное значение (показался, вспомнился, приснился, приглянулся, запомнился, встетился и т.п.).

От непереходных глаголов:

(12) безлично-аффективное значение непроизвольной склонности к действию ( И верится, и плачется..., живется, спится, дышится и т.п.);

(13) статальное значение: обнаружение свойства или выделение свойства на контрастном фоне (белеется, чернеется, зеленеется и т.п.).

Место залога среди других грамматических категорий (если использовать классификацию категорий А.В.Бондарко) можно охарактеризовать следующим образом.[http//:www.krugosvet.ru]

Залог относится к числу содержательных (а не синтаксически обусловленных) категорий – т.е. не существует ни согласования по залогу, ни навязывания залога управляющим словом. Содержание залога является преимущественно интерпретативным (отражающим интерпретацию ситуации говорящим): он выражает определенный взгляд на иерархию участников процесса по их относительной важности и на направление процесса. Таким образом, залоговые формы отличаются друг от друга не столько отражаемыми внеязыковыми ситуациями действительности, сколько их развертыванием перед мысленным взором, их подачей, «упаковкой». Вместе с тем залог непосредственно не связан с такими координатами речевого акта, как говорящий, слушающий, время и место речевого акта, и, таким образом, не принадлежит к числу «шифтерных» категорий (таких, как дейксис, наклонение, тип референции).

В.Б. Касевич в своей книге «Семантика. Синтаксис. Морфология» пишет, что «залог характеризует отношение между сообщаемым фактом и его участниками». [В.Б. Касевич: c.210]

Наиболее распространены и наиболее изу­чены из залоговых форм пассивные. Если исходить из того, что пассивный залог (как и за­лог вообще) ограничивает возможные семантические интерпре­тации актантов, а нередко актант остается один — первый (тра­диционное подлежащее), то вопрос во многом сводится к се­мантической характеристике этого актанта. По-видимому, един­ственное, что объединяет все случаи употребления пассива, это-невозможность для первого актанта получить семантическую интерпретацию субъекта (агенса).

Если перейти на точку зрения говорящего, т. е. к аспекту речепорождения, то, вероят­но, пассив употребляется тогда, когда говорящий либо во­обще опускает информацию о субъекте, агенсе (не обладает ею или считает избыточной), либо передает эту информацию более низким по синтаксической иерархии актантом как менее существенную. Последнему, однако, вряд ли вполне соответствуют некото­рые факты залоговых языков, в частности русского: например, в высказывании наподобие. Сразу видно, что эта вещь сделана настоящим мастером именно информация об агенсе выступает как наиболее существенная, несмотря на пассив.

Наряду с пассивом во многих языках распространен в качестве особого залога рефлексив. Известны два основных подвида рефлексива: собственно рефлексив и бенефактивный рефлексив. В обоих случаях наложен запрет на синтаксическое выражение участника ситуации, который кореферентен субъек­ту. При собственно рефлексиве этот участник ситуации играет роль пациенса, а при бенефактивном рефлексиве — бенефициента.

Пример собственно рефлексива дают русские высказывания типа Иван моется: здесь, при употреблении данной формы глагола, невозможно ввести в конструкцию актант, который бы со­ответствовал пациенсу (Ивана, себя), причем пациенс кореферентен субъекту (агенсу), выраженному первым актантом (Иван).

Бенефактивный рефлексив можно также проиллюстрировать русским примером, который, однако, отнюдь не отражает ка­кую-либо продуктивную модель: Иван строится. В данном слу­чае имеется в виду, что "Иван строит себе [дом]' , однако ад­ресат 'себе', выполняющий семантическую роль бенефициента, кореферентного субъекту, не может получить синтаксического выражения.

Вывод: При построении высказывания выбор различных залоговых форм и соответствующих конструкций детерминируется установкой субъекта речи на определенную актантную иерархизацию или «фокусировку» конструкции. Содержание залога является преимущественно интерпретативным (отражающим интерпретацию ситуации говорящим): он выражает определенный взгляд на иерархию участников процесса по их относительной важности и на направление процесса. Таким образом, залоговые формы отличаются друг от друга не столько отражаемыми внеязыковыми ситуациями действительности, сколько их развертыванием перед мысленным взором, их подачей, «упаковкой». Отсюда можно сделать вывод о том, что, как и порядок слов, залог чаще всего выполняет иллокутивную функцию: соотносит высказывание с речевым намерением говорящего (проинформировать слушающего или воздействовать на него определенным образом, чтобы стимулировать определенные реакции).

Хотелось бы также отметить разницу в употреблении залогов в устном и письменном дискурсах. При устном и письменном дискурсе существует различие, связанное с разницей в канале передачи информации, – наличие контакта между говорящим и адресатом во времени и пространстве: при письменном дискурсе такого контакта в норме нет (поэтому люди и прибегают к письму). В результате при устном дискурсе имеет место вовлечение говорящего и адресата в ситуацию, что отражается в употреблении местоимений первого и второго лица, указаний на мыслительные процессы и эмоции говорящего и адресата, использование жестов и других невербальных средств и т.д. При письменном же дискурсе, напротив, происходит отстранение говорящего и адресата от описываемой в дискурсе информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Например, при описании научного эксперимента автор статьи скорее напишет фразу Это явление наблюдалось только один раз, а при устном описании того же эксперимента с большей вероятностью может сказать Я наблюдал это явление только один раз.

[http//:www.krugosvet.ru]

3. Эргативность

Тема эргативности уже была немного затронута при описании залога (п.2.2), где говорилось о так называемом эргативном залоге - антипассиве, который обозначает «самодостаточное» действие субъекта или состояние субъекта, наступающее в результате такого действия – на котором и сфокусировано внимание. Теперь рассмотрим эргативность более подробно.

Сначала дадим определение эргативности. Лингвистический словарь дает такое определение: Эргативная конструкция (от греч . ergates - действующее лицо), синтаксическая конструкция предложения с переходным глаголом, когда существительное, обозначающее реальное действующее лицо (агенс), стоит в специальном эргативном падеже, а объект - в абсолютном падеже. В языках с эргативной конструкцией (некоторые языки Кавказа, баскский язык) нет противопоставления активного и пассивного залога. [БЭС: Языкознание. М., 1998]

Кибрик А. определяет эргативную конструкцию как одну из нескольких зафиксированных в языках мира способов синтаксического оформления именных групп, обозначающих главных участников ситуации, описываемой глаголом-сказуемым. [http//:www. krugosvet.ru]

Эргативная конструкция предложения, называемая так по маркированному падежу, вовсе не является каким-то маргинальным синтаксическим явлением: она зафиксирована во многих языках различной генетической принадлежности, находящихся на различных континентах (единственным исключением на сегодняшний день является Африка, в языках которой эта конструкция отсутствует).

С позиций синтаксиса русского языка такое кодирование актантов представляется совершенно необъяснимым. Единственно, с чем его можно сопоставить, – это пассивная конструкция типа: Отец приведен матерью, Мать приведена отцом, однако в русском языке пассивная конструкция является производной, она противопоставлена активной: Мать привела отца, Отец привел мать, тогда как в эргативном языке (н., арчинский) такие предложения являются единственно возможным способом выразить соответствующий смысл.

При рассмотрении эргативной конструкции постоянно используются понятия «агенса» и «пациенса», поэтому следует определить их. В обощенной формулировке агенсом признается наделенный волей, контролирующий событие и активно его инициирующий участник, который несет ответственность за данное событие, а пациенсом – не имеющий воли, не активный и не контролирующий событие участник, который отражает изменения, возникающие в ходе данного события. [http//:www.krugosvet.ru]

Эргативная конструкция противопоставлена аккузативной не в предложениях с несколькими участниками, а в способе грамматического сопоставления предложений с двумя и с одним участником, т.е. при грамматическом сопоставлении предложений с переходным и непереходным глаголами. А именно, используя термины «агенс» и «пациенс», можно сказать, что в аккузативной конструкции единственный участник непереходного глагола грамматически отождествляется с агенсом переходного глагола, а в эргативной конструкции – с его пациенсом.

Эргативная конструкция есть один из способов кодирования обобщенной ролевой семантики глагольных актантов, удовлетворяющий принципам семантической мотивированности, различительности и экономичности. Однако такое кодирование оставляет еще довольно много степеней свободы для организации синтаксической структуры языка в целом, и языки с эргативной конструкцией могут быть чрезвычайно разнообразны и зачастую мало сопоставимы в целом.

Е. Курилович в своей книге «Эргативность и стадиальность в языке» так определяет эргативность. Синтаксис языков с так называемым номинативным строем, к которым принадлежат, например, индоевропейские и семитские языки, отмечает различие между подлежащим и (прямым) дополнением (subjectum, objectum). Подлежащим является слово, нормально существительное или местоимение, определяемое предикативно сказуемым (обыкновенно глаголом), и дополнением же — существительное или местоимение, определяющие сказуемое, например дворник <--- пилит <--- дрова, где стрелы направлены от определяющего к определяемому (хотя оба эти определения по сути разны). Большинство языков располагает возможностью применить пассивную кон­струкцию, т. е. переменить прямое дополнение в подлежа­щее, подлежащее в косвенный падеж, преимущественно творительный, а активный глагол в пассивный - дрова пилятся дворником.

Таким образом, одно и то же действие представлено двумя языковыми способами, двумя конструкциями, активной и пассивной. В первом случае грамматическим подлежащим является agens, т. е. то, что действует (в на­шем примере действующее лицо «дворник»). Во втором случае роль подлежащего играет patiens, т. е. определяю­щее лицо или предмет (в нашем примере «дрова»).

Есть языки, в которых нормальным является не наш номинативный, или активный, строй (враг убил солдата), но так называемый эргативный строй, который можно бы сравнить с нашим пассивом. Но сравнение это не вполне оправдано, так как этот эрга­тивный строй считается в данных языках основным и нор­мальным, как наш активный, не производным и сти­листически подчеркнутым, как наш пассив.

В эргативной конструкции исходным пунктом является patiens(н., «охотником олень убит» исходный пункт «олень»). Он выступает в падежной форме, кото­рую имеет подлежащее непереходного глагола. Agens стоит в косвенном падеже, называемом обыкновенно эргативным падежом или casus activus.

Рассмотрим здесь номинативный и эр­гативный строй в их взаимном параллелизме.

Как при номинативном, так и при эргативном строе существуют у переходных глаголов три возможности:

1. Существует только эргативная конструкция.

2. Существует эргативная конструкция и, кроме того, абсолютная конструкция, т. е. такая, в которой нет patiens'a, который является пропущенным или потому, что неизвестен, или потому, что не обращается на него внимания. Ср., например, женщина варит, он пьет (если неизвестно что — водку, пиво, вино и т. д.; или если это не стоит внимания). Но глагол в этом случае выступает в эргативном строе в специальной форме, которую зовут субъектной в отличие от субъектно-объектной, употребляемой при наличии patiens'a. Что же касается agens'a, то он выступает в абсолютном падеже, как при непереходном глаголе или в номинальной фразе.

3. Существует эргативная конструкция, т. e. agens в эргативном падеже, глагол в субъектно-объектной форме, patiens в абсолютном падеже, а рядом с ней — подчер­кнутая стилистически обратная конструкция: agens в абсолютном падеже, глагол в субъектной форме, patiens в косвенном падеже. В то время как в эргативной форме пунктом исхода является patiens (потому что его форма является подлежащим и во фразах с непереходным глаголом и в номинальных фразах), в обратной конструкции исходным пунктом становится agens.

Итак, в номинативном строе — активный (действительный) и пассивный (страдательный), в эргативном строе — эргативный и абсолютный (или субъектно-объектный и субъектный).

В зависимости от субъективного психического расположения говорящего исходным пунк­том является или agens или patiens. Но, с другой стороны, мы видим, что эти воз­можности наличествуют и в номинативном и в эргативном строе. Разница здесь та, что в первом случае употребляем нормально активную, во втором случае нормально эргативную (субъектно-объектную) кон­струкцию. Но это не качественная, а скорее количествен­ная разница: употребление нормального и стилистически подчеркнутого залога будет зависеть от индивида, воспи­тания, стиля (класса, литературного языка) и т. д. Существенным является наличие обеих возможностей в обоих строях. Это значит, что эти два строя не отражают двух разных мышлений.

Обоснование эргативной стратегии: Многие исследователи эргативных языков независимо друг от друга приходят к мысли, что эргативная стратегия объединения актантов семан­тически мотивирована и ориентирована на их ролевое единство. В основе такого рода объединений лежит предположение, что наряду с элементарными типовыми ролями Агенса и Пациенса существуют также, так сказать, гиперроли - определенным образом мотивированные конглотмерации элементарных ролей, сливающиеся в единую роль со своим обоб­щенным значением. В эргативной конструкции такую гиперроль будем называть Фактитивом [Кибрик А.Е.: c.192], которому соответствует значение: "Актант, обозначающий непосредст­венного, ближайшего, наиболее затрагиваемого участника ситуации".

Базовым свойством Фактитива является его тесная связь с семан­тикой предиката: во-первых, значение предиката обычно накладывает сильные ограничения на класс Актанта-Фактитива, например: быть пас­мурным (день, погода), мычать (корова), штопать (носки, рукав, брю­ки), в то время как ограничения на Агенс являются весьма общими (обыч­но связаны с признаками 'одушевленность', 'лицо'); во-вторых, зна­чение многозначных предикатов обычно уточняется, в первую очередь в контексте Фактитива, а не Агенса, например: Иван бежит. Часы бегут; Иван снял трубку/рубаху/грим/яблоки/министра/копию/кинокартину/дачу; в-тpeтьих, существование Фактитива обычно зависит от ситуации, обозначаемой предикатом, в то время как Агенс обычно существует независимо от ситуации. Например: Собралась толпа. Подул ветер, Иван совершил ошибку, Иван построил дом, Иван зажег огонь.

Как указывалось выше, актанты находятся в определенных типизи­рованных семантических отношениях к своему предикату. Важнейшими семантическими отношениями (=семантическими ролями, глубинными Падежами) являются Агенс и Пациенс. Их различение, семантически зна­чимое при двухместных предикатах, избыточно для одноместных. Если аккузативные языки нейтрализуют актанты одноместного предиката в сторону Агенса, то эргативные - в сторону Пациенса двухместного преди­ката. Нейтрализация эргативного типа базируется на возможности обра­зования гиперроли Фактитива-актанта, обозначающего "непосред­ственного, ближайшего, наиболее затрагиваемого участника события". Поскольку значение этой семантической роли связано не с абсолютными, а с относительными свойствами актантов, у любого события имеется Фактитив. При одноместном предикате Фактитивом, естественно, является его единственный актант, при двухместном агентивном - Пациенс или реципиент, при экспериенциальном - Стимул.

Если ролевая структура предикатов с Фактитивом в качестве главной роли не затемняется синтаксическим компонентом и находит последовательное выражение в поверхностной реализации, следует говорить о семантической эргативности.

Однако наряду с ролевыми характеристиками именных групп боль­шое значение имеют также их коммуникативные и референциальные свойства. Если для выражения этих свойств в языке выра­ботаны соответствующие грамматические средства, то такой язык можно считать прагматически (коммуникативно и/или референциально) ориентированным. Что касается эргативной стратегии, то выделяемые сущности мало коррелируют с прагматическими параметрами именных групп. Поэтому здесь возможны такие варианты:

- в языке доминирует ролевая ориентация, а коммуникативно-ре-ференциальные характеристики слабо грамматикализованы;

- в языке имеются две независимые ориентации: ролевая и прагма­тическая, использующие разные средства кодирования.

Выражения с эргативными конструкциями отличаются не только и не столько тем, что странным образом кодируют субъектно-объектные отношения с предика­том, а тем, что практически этих отношений не имеют. В них аргументно-предикатные связи базируются не на синтаксических отношениях, а на типовых семантических ролях, которыми характеризуются участники ситуации, обозначаемой соответствующим предикатом. Поэтому в некото­ром смысле такого рода устройство языка представляется более последо­вательным и простым, чем среднеевропейский стандарт. Оно бы было и единственно возможным, если бы в высказывании выражались только предикатно-аргументные отношения, характеризующие описываемую ситуацию. Однако семантика высказываний значительно сложнее. Она включает в себя кроме описания собственно внеязыковой ситуации, находящейся в центре внимания говорящего (Ситуа­ционный компонент), информацию о Референциальном, Дейктическом и Коммуникативном компонентах.

Вывод: Эргативная конструкция есть один из способов кодирования обобщенной ролевой семантики глагольных актантов, удовлетворяющий принципам семантической мотивированности, различительности и экономичности. В эргативном языке такие предложения являются единственно возможным способом выразить соответствующий смысл. Эрга­тивный строй считается в данных языках основным и нор­мальным, как наш активный. В языках, в которых эргативная конструкция является не единственно возможной для выражения определенного смысла высказывания, такая конструкция может иметь функцию интенционнального компонента, который выражает речевые намерения говорящего определенным образом воздействовать на слушающего, стимулировать его мыслительную, речевую реакцию и т.д.

Заключение

В данной работе был изложен теоретический материала по теме «Синтаксические явления и дискурс».

В результате анализа теоретического материала было дано определение дискурса в лингвистическом аспекте, т.к. именно с этой позиции рассматривался дискурс и синтаксические явления в нем, были выявлены некоторые функции данных синтаксических явлений в дискурсе.

Проведенные исследования показали, что порядок слов в клаузе такого языка, как русский, хотя и является грамматическим явлением, не может быть объяснен без обращения к дискурсивным факторам. Порядок слов чувствителен к характеристикам коммуникативной организации высказывания, которые обычно описываются с помощью понятий темы (исходный пункт высказывания) и ремы (информация, добавляемая к исходному пункту). Порядок слов в предложении устанавливает последовательность разных по коммуникативной значимости частей высказывания и тем самым служит для точной передачи смысла высказывания. В принципе расстановка слов должна соответствовать движению мысли. В этом случае говорят об объективном порядке слов, который выполняет своего рода иконическую функцию (сперва называется то, что является исходным в описании данного положения дел). Но отступления от стандартного порядка слов допускаются, что связано с актуализацией, т.е. стремлением говорящего выделить важную для него и новую для адресата информации в тема-рематическом членении, также для выражения эмоций или дополнительного значения.

Также было выяснено, что залог относится к числу содержательных (а не синтаксически обусловленных) категорий – т.е. не существует ни согласования по залогу, ни навязывания залога управляющим словом. Содержание залога является преимущественно интерпретативным (отражающим интерпретацию ситуации говорящим): он выражает определенный взгляд на иерархию участников процесса по их относительной важности и на направление процесса. Таким образом, залоговые формы отличаются друг от друга не столько отражаемыми внеязыковыми ситуациями действительности, сколько их развертыванием перед мысленным взором, их подачей, «упаковкой». При построении высказывания выбор различных залоговых форм и соответствующих конструкций детерминируется установкой субъекта речи на определенную актантную иерархизацию или «фокусировку» конструкции.

Изучение материала по эргативности показало, что в дискурсе эргативная стратегия объединения актантов семан­тически мотивирована и ориентирована на их ролевое единство. Эргативная конструкция есть один из способов кодирования обобщенной ролевой семантики глагольных актантов, удовлетворяющий принципам семантической мотивированности, различительности и экономичности. В эргативном языке такие предложения являются единственно возможным способом выразить соответствующий смысл.

Также был сделан вывод о том, что и порядок слов, и залог, и эргативность выступают в качестве интенционнального компонента, т.е. соотносить высказы­вание с речевыми намерениями говорящего: информировать слушающего, воздействовать на его поведение, поступки, стимулировать его эмоцио­нальную, речевую, мыслительную реакцию и т.д., с чем обычно связано понятие иллокутивной функции.

В заключении хочется отметить, что такая обширная тема как «Синтаксические явления и дискурс» не может быть полностью и подробно освещена в рамках одного реферата. Но она представляет интерес для лингвистов (вообще для всех, кто занимается исследованием языка), еще мало изучена (о чем свидетельствует небольшое количество литературы по данной теме), и поэтому требует дальнейшего исследования.

Библиография:

1. Алексеев Б.Т. Процессуальный подход к семантике и герменевтика. - СПб.: СПб филосовское общество, 2002. - С.10-22.

2. Бортэ Л.В.Глубина взаимодействия частей речи в современном русском языке. – Кишинев: Штиинца, 1977. – С. 41-56.
   
3. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. – М.: Наука, 1988. – С. 118-123, 210-214.
   
4. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. – М.: МГУ, 1992. – С. 181, 186-197, 205-209.
   
5. Ковтунова Н.И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложения. – М.: Просвещение, 1976. – С. 13-17, 98-104, 128-130.
   
6. Курилович Е. Очерки по лингвистике. – М.: Издательство иностранной литературы, 1962. – С. 122-133.
   

Словари:

1. Большой энциклопедический словарь: Языкознание.//Под редакцией Ярцевой В.Н., 2-е издание. – М.: Научное издательство, 1998.
   
2. http//: krugosvet.ru
   

Интернет-ресурсы:

1. http//: euskara.narod.ru
   

Панфилов К.С. Стадиальная типология

2. www. fergativ. html – поиск @MAIL.RU
   

Эргативный строй предложения

3. http//: www. teor_metod.doc

Формановская Н. И. Высказывание и дискурс как основные единицы общения