Geum.ru

Иван Лесны. Онедугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога) Иван лесны

Вид материалаСтатья

Содержание


Радован шимачек "вальдштейнская рапсодия"
Подобный материал:
1   ...   24   25   26   27   28   29   30   31   ...   34

начинались приступы гнева и мстительности по отношению ко всем

действительным и воображаемым недругам. При этом он совершал опасные и

безрассудные поступки, а иногда начинал делать все возможное для уничтожения

мнимого противника, чтобы показать, насколько он еще всесилен... При таком

напряжении нервы Рудольфа сдавали, он обессиливал и его охватывала апатия,

во время которой король никого не подпускал к себе, не заботясь уже о

начатых ранее делах. Только боязнь новых нападок заставляла его опять

собраться с духом, но снова очень скоро приходила усталость. И все же

болезнь никогда не выводила его полностью из строя. Это были только короткие

или длинные волны, перекатывающиеся в его несчастной душе".

Так описывает нервно - психический недуг Рудольфа II -- после

тщательного изучения первоисточников -- историк Бедржих Новак. Наряду с

точным описанием маниакально - депрессивных настроений, здесь же

анализируются состояния агрессии, параноидный комплекс и -- не в последнюю

очередь -- подчеркивается сексуальная распущенность Рудольфа.

Психические расстройства у императора имели свои причины. Первые недуги

проявляются в конце 1580 и в начале 1581 года. До тех пор у Рудольфа, как ни

странно, не наблюдалось никаких признаков заболевания. Потом, на протяжении

нескольких месяцев, он страдает длительной и серьезной болезнью, о которой в

первоисточниках отсутствуют, к сожалению, более подробные сведения. Однако,

похоже, что речь шла об инфекционной, лихорадочной болезни. Говорилось о

люэсе (morbus gallikus). но никаких более надежных сведений об этой болезни

(в то время уже хорошо известной) не приводится. По всей вероятности, речь

шла о субхронической или даже хронической инфекции. После этой болезни

Рудольф изменился, но приступы депрессии еще были редкими, а об агрессии

пока не было и речи.

Второе и третье ухудшение произошло после психических стрессов. Здесь

необходимо подчеркнуть, что к Рудольфу, который так никогда и не женился, на

протяжении многих лет проявляло интерес сразу несколько европейских

принцесс. С годами у них находились другие партнеры, что Рудольф воспринимал

как смертельную обиду. Когда в 1598 году стало известно, что на стареющей

невесте Рудольфа Изабелле Кастильской женится его брат, эрцгерцог Альбрехт,

болезнь Рудольфа усугубилась. Но куда более острый приступ депрессии

произошел в тот момент, когда в 1600 году, прибыв в Прагу, французский посол

сообщил о женитьбе своего короля на Марии Медицейской, еще одной из

рудольфовых "запасных" невест. Тогда у Рудольфа ярко проявились агрессивные

состояния параноидного характера. И он сорвал злость на монашеском ордене

капуцинов, обвинив его в предательстве, и на людях из ближайшего окружения,

гофмейстерах Румпфе и Траутсоне. Обоих Рудольф выгнал, а Румпфу даже угрожал

кинжалом.

Новые ухудшения психического состояния Рудольфа происходили после

различных обид (в данном случае, в большинстве своем действительных),

наносимых ему его братом Маттиасом после подписания венского, а затем

либеньського мира. В конце концов, после грамоты о свободе вероисповедания,

которую короля заставили издать чешские сословия в 1609 году, Рудольф почти

полностью забрасывает личные и государственные обязанности: он лишь время от

времени пробуждается от апатии, и только мания преследования изредка

заставляет его заняться хотя бы на время делами. Это как раз и приводит

Рудольфа к безумной авантюре с Леопольдом из Пассау, за которую ему

приходится поплатиться чешским престолом.

От одной тяжелой атаки меланхолии Рудольфа на время вылечил врач --

иезуит д-р Писториус, удерживавший монарха скорее у его художественных

коллекций, чем у государственных дел.

Итак, можно ли поставить диагноз заболевания Рудольфа II, можно ли

определить этиологию, или же просто присоединиться к мнению историка Новака,

согласно которому -- что касается болезни Рудольфа -- "ее первоисточник

навсегда останется тайной"?

Конец тайны.

Картина чередования депрессивных и агрессивных состояний дополняемая

длительными интервалами совершенно нормального поведения, почти не оставляет

сомнений в своем действительном характере. Любому врачу - психиатру сразу

ясно, что речь идет о циклическом маниакально - депрессивном психическом

расстройстве, одном из наиболее распространенных заболеваний цивилизованного

человечества. Этого же мнения придерживается и психиатр Эуген Венцловский,

который посвятил Рудольфу научную работу. Здоровье Рудольфа постоянно

ухудшалось, так как в то время не был известен ни один эффективный метод

лечения, а кроме того, в жизни Рудольфа внешних раздражителей было более чем

достаточно.

Этиологический аспект также не может представлять особых затруднений.

Налицо наследственный характер болезни и причинный фактор, которым являлось

тяжелое (инфекционное?) заболевание в 1580--1581 гг. Но само по себе

психологическое заболевание носило наследственный характер.

О тяжелой наследственности Габсбургов было написано много, а кое-где --

и с преувеличением. Но что касается непосредственно Рудольфа II, в нашем

распоряжении имеется несколько совершенно безошибочных данных.

Его прабабушкой была Хуанита Безумная, о которой достоверно известно,

что она болела шизофренией. Один из ее двух сыновей, Карл V, прадядя

Рудольфа, страдал, несомненно, эндогенной депрессией низшей степени, а у

Фердинанда I, короля чешского и венгерского, депрессии появились после

смерти его жены Анны Ягеллонской (для которой он построил в Праге летний

дворец -- Бельведер). Двоюродный брат Рудольфа, испанский принц Дон Карлос,

страдал тяжелой психической болезнью, характер которой неясен: это могла

быть как шизофрения, так и эпилепсия. Необходимо еще раз подчеркнуть, что

родители Рудольфа находились между собою в родстве: двоюродный брат и

двоюродная сестра, в результате чего вероятность наследования отрицательных

задатков многократно возрастает.

Здесь же имеется еще одно доказательство: сын Рудольфа II и Катержины

Страдовой, дочери распорядителя рудольфовских коллекций (с которой, кстати,

у него было еще два сына и три дочери), дон Цезарь де Аустрия, был

сексуальным маньяком-убийцей, Рудольф о нем якобы говаривал, что это "зеница

его ока". Этот внебрачный сын монарха, натворив немало зла, умер, наконец, в

крумловском замке, куда был выслан из Праги, где его выходки стали

совершенно невыносимыми. По одним данным, он покончил жизнь самоубийством,

по другим -- умер от алкоголизма (от белой горячки)... По всей вероятности,

он был шизофреником.

Следовательно, есть основания полагать, что Рудольф II страдал

наследственным психическим расстройством типа эндогенной циклической

маниакальной депрессии. Болезнь была вызвана тяжелой инфекцией и постепенно

осложнялась внешними стрессовыми факторами.

Ну а что же мания преследования и мания величия? Они никак не

вписываются в картину маниакальной депрессии. Мы уже говорили о том, что во

время тяжелого заболевания Рудольфа было подозрение в сифилисе, но

доказательства здесь отсутствовали. Сейчас мы их уже имеем. Новое

обследование хорошо сохранившегося скелета Рудольфа II подтвердило

несомненные признаки сифилисного воспаления костей, в особенности на нижних

конечностях, что вызывало у Рудольфа в пожилом возрасте трудности при

ходьбе. Впрочем, при его распущенной жизни было бы скорее удивительным, если

бы он не заразился сифилисом. В конце шестнадцатого века сифилис встречался

еще очень часто -- ведь в начале этого столетия это была пандемия в Европе.

А при нехватке защитных мер и лечебных средств инфекции были частым

явлением. Зная характер Рудольфа, его "французская болезнь", несомненно,

скрывалась, поэтому не сохранилось сведений и об обычном в то время лечении

ртутными втираниями. Но достаточно ли этого для объяснения его мании

преследования и мании величия? Заболевание сифилисом в то время обычно

быстрее, чем в последующие века, переходило в прогрессивный паралич

четвертой стадии, который поражает, в основном, кору передней части мозга.

Отсюда сложные проявления характера Рудольфа II можно рассматривать в

двух аспектах:

Воспитание в Испании сформировало его манеры в взгляды совершенно

неприемлемые для той среды, в которой ему было суждено прожить жизнь.

К этому прибавляется комбинация двух тяжелых, постоянно осложняющихся

психических заболеваний: циклической маниакальной депрессии, возникшей на

наследственной базе и вызванной тяжелой инфекцией, и далее -- ощущениями

стресса; и прогрессивного паралича после сифилисной инфекции (возможно, еще

из Испании), проявляющейся параноидными состояниями (мания преследования),

ведущими к агрессивной мании величия.

Подводя итоги, следует сказать, что чешский король и римский император

Рудольф II был, по существу, глубоко несчастным человеком. Самое ценное и

неизменное, что осталось после него -- редкостные художественные коллекции

-- были разворованы и разграблены. Сохранившиеся и с большими усилиями

найденные картины находятся ныне в Национальной галерее. В наиболее полном

виде до нас дошли только его нумизматические коллекции. Габсбурги вывезли

большинство из них в Вену, где они стали основой знаменитой экспозиции монет

в музее.

После смерти Рудольфа Пражский Град надолго осиротел. Завершилась одна

эпоха, а на смену пришел новый, трагический для нашего народа период. В

дверь уже стучалась Белая гора, издалека слышались раскаты Тридцатилетней

войны...


ВАЛЛЕНШТЕЙН


"...Да, кажется, я уже решил, сказал, немного помедлив, Галлас. -- ...

Говорил я с герцогом. Он сулил золотые годы, только не верю я ему на ладан

дышит, а собирается вести армию против императора...

Вальдштейн -- король Чехии! Тьфу!


Его царствование было бы еще короче, чем правление осужденного

курфюрста: это был бы не Зимний король, а всего лишь Масленичный, умерший до

коронации!"

^ РАДОВАН ШИМАЧЕК "ВАЛЬДШТЕЙНСКАЯ РАПСОДИЯ"


Слова, с таким пренебрежением, если не с презрением, высказанные о

человеке, перед которым несколько лет дрожала от страха почти вся Европа и

которого сам император Священной Римской империи Фердинанд Второй называл

дорогим дядюшкой, в действительности никогда не были произнесены -- это плод

поэтического вымысла. Тем не менее они исторически верно отражают ситуацию

где-то в первой декаде февраля 1643 года, когда жизненный путь одной из

сильнейших и одновременно противоречивейших личностей Тридцатилетней войны

-- Альбрехта из Валленштейна (Вальдштейна) -- приближался к неизбежной

трагической развязке.

Тот, о ком идет речь, герцог Фридландский и Заганский, все еще

генералиссимус многотысячной императорской армии, лежит в это время с тяжким

недугом в городе Пльзень, где его полки встали на зимние квартиры.

Валленштейн знает, что жить ему остается немного, поэтому лихорадочно,

преодолевая физические муки, стремится осуществить план, наметившийся года

два назад, а прошлым летом выкристаллизовавшийся полностью, план, который

привел бы его к желанной конечной цели и вознаградил достойнейшим (для того

времени) способом -- королевской короной. При осуществлении плана он

полагается в первую очередь на свою армию, на ее генералов, полковников и

гетманов. В их преданности он не сомневается: ведь всего лишь месяц назад

она была подтверждена письменным обязательством. Армию, ее основное ядро, он

собирается в ближайшие дни перебросить из города Пльзень в Прагу, где она

будет ждать его приказа начать операцию. Валленштейн не сомневается в

успехе, в чем его утверждает и благоприятное расположение звезд, в

способность которых определять человеческие судьбы он слепо верит. Однако

полагается он и на поддержку шведских и саксонских войск и посылает гонцов в

их лагерь, чтобы те немедленно двинулись к чешской границе и по сигналу

ворвались в Австрию... Теперь герцог может отбросить маску, может во

всеуслышанье заявить о своем непослушании императору...

Но и венский двор уже не сидит сложа руки.

По иронии судьбы, Валленштейн, мастер военной стратегии и

дипломатических закулисных игр, хладнокровный комбинатор и ловкий интриган,

который до последнего времени получал самую подробную информацию о каждом

шаге своих неприятелей в решающий момент и не подозревает о том, что о его

предательских намерениях император уже давно знает от его же собственных

генералов и полковников. Не подозревает Валленштейн и о том, что Фердинанд

II на тайном совете в Вене 24 января 1634 года решил от него окончательно

избавиться, лишить его военной власти, а новым генералиссимусом назначить

генерала графа Матиаса Галласа. В связи с этим император отдает приказ

арестовать Валленштейна и его главных сообщников или же убить их как

предателей. Но пока все держится под строжайшим секретом. Гал-лас,

Пикколомини и другие офицеры должны притворяться верными Валленштейну, тайно

перетягивать отдельные полки на сторону императора и искать людей, которые

за щедрое вознаграждение выполнили бы приказ ликвидировать герцога

Фридландского. И свершится сие в субботу 25 февраля 1634 года под покровом

ночи в городе Хеб...

Здесь, в этом пограничном чешском городе, за его крепостными стенами,

нашел укрытие могущественнейший до недавнего времени человек в империи,

сопровождаемый маршалом Кристианом Илове, генералом Адамом Эрдманом Трчкой

из Липы, графом Вильгельмом Кинским и доктором Йиндржихом Ниманном,

секретарем Трчки. Над всеми уже вынесен вердикт смерти, а среди тысяч

солдат, оставшихся верными герцогу, вышагивают рядом с носилками

Валленштейна и наемные убийцы. Остальные полки отреклись от своего

военачальника и перешли на сторону императора, посулившего им богатую

добычу... Итак, Валленштейну остается надеяться лишь на помощь со стороны.

Но Бернард Веймарский, шведский полководец, оперирующий на имперских

территориях, передает герцогу Фридландскому, что для него "даже собаки не

оседлает", а саксонский генерал Георг фон Арним, на своевременную помощь

которого больше всего рассчитывает Валленштейн, сохраняет молчание и

предпочитает просто удалиться из Дрездена в Берлин под предлогом посещения

бранденбургского курфюрста...

Итак, полное крушение давно задуманного, далеко идущего плана,

осуществление которого должно был изменить политическую карту Европы, на

который возлагала огромные надежды чешская эмиграция после разгрома на Белой

Горе, изгнанная Фердинандом из страны по религиозным причинам и мечтающая о

возрождении бывших политических отношений и возвращении конфискованного

имущества. В чем же кроется причина краха? Только ли в том, что Валленштейн

так долго колебался, топтался на месте, оттягивал проведение

подготавливаемой операции, вел двойную игру, лавировал, вел переговоры с той

и другой стороной, давал обещания императору и его протестантским

противникам, пока не лишился наконец доверия и тех, и других? В том ли, что,

когда боевые трубы позвали в бой, шведы оказались в стороне, хотя всего

полгода назад предлагали ему чешскую корону, если он выступит против

императора? Или же главная ответственность за бесславный конец герцога

ложится на плечи изменников в собственных рядах? А может, найдутся и другие

причины?

Ответ не будет ни простым, ни однозначным.

В конце концов, и до нас ответа доискивалось множество авторов,

произведения которых -- исторические, художественные, научные --

представляют ныне несколько тысяч названий. Одни видят причину падения

Валленштейна, его безрассудного, прямо-таки наивного поведения в момент,

когда идет игра ва-банк, в особенностях его характера, в его невероятном

пристрастии к гороскопам и астрологии -- то есть в причинах субъективного

характера. Другие ищут ее в политической обстановке того времени, в

объективных общественных и классовых условиях, в силе армии, в экономических

возможностях отдельных актеров драмы, в их способности обмануть другого,

придумать более удачный ход, взять реванш, реально оценить положение.

Наконец, на чашу весов бросают и болезненность герцога, тяжелый хронический

недуг, который, особенно на склоне лет, мешает ему не только двигаться, но и

настолько парализует его мысль, что он не способен трезво оценивать

обстановку и принимать решения...

Мы не собираемся полемизировать, подвергать сомнению различные взгляды,

предлагать новые теории. Вероятно, правда будет где-то посередине. Впрочем,

даже такая констатация не мешает нам сделать попытку дополнить историю

болезни Валленштейна некоторыми малоизвестными подробностями.

Любой ценой наверх. Чешская история особенно богата личностями,

отличающимися сложностью характера и такими странными действиями, что это

казалось необъяснимым как их современникам, так и последующим поколениям

историков, писателей и драматургов. Достаточно назвать хотя бы Завиша из

Фалкенштейна, Йиндржиха из Липы, Вацлава IV или Рудольфа II, чтобы

представить, что мы имеем в виду. Но самой неясной фигурой всей нашей

истории является все-таки Альбрехт из Валленштейна; кстати, в этом отношении

совпадают мнения всех его биографов.

Каким же он, собственно, был? Какие черты были доминирующими в его

характере?

И здесь нет однозначного ответа. Вероятнее всего, в первый период жизни

это было чрезмерное честолюбие, неудержимое стремление к богатству и

карьере. После достижения этого у Валленштейна все чаще проявляются

самодовольство, самовлюбленность, тщеславие и, прежде всего, мстительность.

Его современники говорят о нем, что он относится к самым хитрым, самым

лукавым, самым коварным людям своего времени. Иные считают, что он склонен к

опрометчивым поступкам, гневлив, жесток, беспощаден, идет к своей цели через

трупы. Некоторые же, напротив, твердят, что он умеет быть великодушным,

тактичным, снисходительным и невероятно щедрым. С одной стороны, Валленштейн

ведет себя грубо, зло, агрессивно, с другой -- бывает веселым,

нерешительным, слабовольным, доверчивым, способным прощать. Одни считают его

авантюристом, беспардонным накопителем земных богатств, другие ценят его

любовь к лошадям, к искусству, к природе...

Бесспорно, все это было Валленштейну присуще. Его жизнь несколько

напоминала греческую трагедию со своей экспозицией, кризисом, катарсисом и

катастрофой. Если бы он родился на сто лет раньше, то, возможно, стал бы

героем одной из трагедий Шекспира...

Альбрехт Вацлав Эусебиус из Валленштейна (в советской историографии

Альбрехт Венцель Евсевий) родился 14 сентября 1583 года как семимесячный

ребенок Вильгельма из Валленштейна и Маркеты Смиржицкой. Хотя у отца

Альбрехта было всего лишь небольшое поместье в Гержманицах близ Яромержи, он

мог похвалиться гербом древнего и разветвленного, хотя и обедневшего

дворянского, рода, и, кроме того, состоял в родстве с многими влиятельными

вельможами, а в результате брака -- даже с родом Смиржицких, самым богатым,

после Рожмберков, в Чехии.

Детство Альбрехта не было радужным. В десять лет он теряет мать, в

двенадцать лишается отца, после чего живет у своего опекуна Йиндржиха

Славаты в Кошумберке и учится в известной школе чешских братьев.

Валленштейны были евангелистами. В четырнадцать лет юноша начинает обучаться

латыни и немецкому языку в лютеранской гимназии силезского города

Гольдберга. Через два года поступает в академию в Альтдорфе близ Нюрнберга.

Когда его исключают оттуда за драку, отправляется "в люди" в Италию, а в

1602 году, девятнадцатилетним, возвращается домой.

Тогда земли Короны чешской (Чехия, Моравия, Силезия, Верхняя и Нижняя