I. Возрождение российского либерализма в условиях социально-политической трансформации России. Возрождение либерально-партийной системы

Вид материала

Содержание

Развитие либеральных идей в условиях радикальных реформ.

Подобный материал:

1 2 3

^ Развитие либеральных идей в условиях радикальных реформ.

Еще одним дискуссионным вопросом для «правых» и «левых» либералов является их отношение к оценке и характеру реформ, которые проводились и проводятся до сих пор в России последние пятнадцать лет.

Наиболее полно критерии оценки «демократичности» или «лояльности» оппозиции были сформулированы X. Линцем в его работе «Крушение демократических режимов: кризис, разрушение и восстановление». К таковым относятся, в частности:

1. Безоговорочно публично подтвержденное обязательство добиваться власти только посредством выборов и безусловная готовность отдать ее другим политическим силам, давшим такое обязательство.

Ясный и бескомпромиссный отказ от применения насилия для достижения или сохранения власти, за исключением тех случаев, когда это допускается законом.
Отказ от каких-либо неконституционных призывов к вооруженным силам захватить или удержать власть, не отдать ее лояльной демократической оппозиции.
Безусловный отказ от фразеологии насилия для мобилизации сторонников с целью захвата власти, удержания ее вне рамок конституционного мандата, от физического уничтожения оппонентов, в том числе недемократических и антидемократических.

5. Обязательство участвовать в политическом процессе, в выборах и парламентской деятельности, не выставляя условий, выходящих за пределы, которых требует гарантия гражданских свобод в честном демократическом процессе.

Принципиальная готовность принять ответственность за управление или быть частью большинства, если не имеется альтернативы партиям, поддерживающим систему... готовность участвовать в правительстве, которое в противном случае может быть ослаблено кризисом.
Готовность объединиться с оппонентами, идеологически далекими, но готовыми способствовать выживанию демократического строя.

8. Отказ от тайных контактов и поддержки нелояльной оппозиции, если эта поддержка предполагается в обмен на терпимость к ее антидемократической деятельности... четкое и ясное разграничение между партиями, поддерживающими систему (в широком смысле) и «антисистемными» партиями.^²⁵

Практически всем этим критериям соответствовала деятельность ОПОО «Яблоко» и лично Г. Явлинского, осуществлявших оппонирование деятельности российского руководства исключительно с демократических позиций. Кроме того, можно отметить и чисто отечественную специфику «демократической оппозиции». В наиболее концентрированной форме данную идею выразил в ноябре 1991 г. на съезде движения «Демократическая Россия» Л. Баткин. По его словам, «истинный интеллигент-демократ всегда должен быть в оппозиции».^²⁶

Официальная позиция С.С. Митрохина по вопросу отношения партии «Яблоко» к проводившимся в 1990-е годы реформам в России заключается в следующем: «Наша партия возникла как движение, объединявшее людей, отстаивающих ценности свободы и демократии. Осознавая необходимость рыночных реформ, оно выдвигало альтернативу политике радикально-обвального перехода к рынку. Мы требовали проводить реформы в интересах большинства населения, а не только сильного и энергичного меньшинства, и осуществлять реформы в первую очередь как институциональные преобразования, т.е. рассматривать рынок не столько как свободный обмен товарами и услугами, сколько как систему институтов, регулирующих такой обмен. Эта позиция противопоставлялась ставке Гайдара и последующих правительств на денежно-кредитную и финансовую политику как главные инструменты реформ».^²⁷

Этой теме большое внимание всегда уделял лидер партии «Яблоко» Г.А. Явлинский. В частности, отношение к проводившимся в России существенным преобразованиям он выражал такими словами: «Как я попытался объяснить в работе «Демодернизация», мы принципиально не согласны с экономическим курсом, присущим системе, которую, так или иначе, построили в России. ... Люди, которые долгое время были адептами гайдаровских реформ и хлопали в ладоши потемкинским рыночным деревням, сейчас начали понимать, что это все не работает».^²⁸ Надо отметить, что партия «Яблоко» и ее бессменный лидер достаточно последовательно критиковали политику Е.Т. Гайдара, А.Б. Чубайса и др. видных политических деятелей праволиберального, монетаристского толка. В этом же идейном русле подчеркивает позицию «Яблока» политолог Б. Вишневский: «Лидеры СПС очень любят говорить, что представляют «энергичных, здоровых, вписавшихся в новую реальность» людей, а «Яблоко» - «партия обиженных», уставших, тех, кто «не вписался» ... Эта логика является людоедской: всех нездоровых и немолодых, «не вписавшихся» - куда? Выбросить на помойку? В этом, по большому счету, и состояла идеология гайдаровских реформ».^²⁹

Понимая перманентную критику в свой адрес, главный реформатор России 1990-х годов XX века Е.Т. Гайдар заявлял: «Олигархический капитализм был неприятнейшей чертой российского переходного периода, но чертой, видимо, во многом неизбежной».^³⁰

В целом политическая позиция партии «Яблоко» по отношению к реформам в России заключалась в необходимости провести «демонтаж системы бандитского капитализма, периферийного капитализма»,^³¹ которая губит страну, подрывая хрупкие основы демократии.

Напротив ДВР, а позднее СПС позиционировали себя как убежденные сторонники того курса либеральных монетаристских реформ, который они же олицетворяли и проводили в жизнь. Весьма красноречива интерпретация И.В. Старикова относительно роли «правых» после 1991 года: «Нас - правых объединяют баррикады Белого Дома. Тогда, в августе 1991-го, мы вышли на защиту молодой российской демократии и спасли её от уничтожения. В 1992 году наши лидеры запустили рыночные реформы России, создали условия для системной трансформации страны. Именно мы спасли страну от голода, гражданской войны и распада. Мы победили. Мы - либералы, провели страну над бездной, мы уберегли народ от крови. От большой крови. Мы провели базовые, фундаментальные экономические и политические реформы в стране, где это, отродясь, не удавалось никому! Нам удалось то, что не удалось ни Александру II , ни Столыпину, ни опомнившемуся на краткий миг Ленину, вскоре после совершенного им переворота, ни тем, кто тщетно пытался после. Все попытки захлебнулись. Все! И только наша закончилась удачей. Невиданной удачей! За десять лет, с нуля, с коллапса экономики, с талонов, с табачных бунтов».^³²

Логика праволиберального крыла в идеологии опиралась на тезис о том, что необходимо было спасать Россию в 1991 году. Единственной альтернативой советской командно-административной системе был курс тех коренных преобразований, который в начале 1990-х годов назвали «шоковой терапией».

Праволиберальный политических фланг, несмотря на многочисленные нападки оппонентов, позитивно оценивал реформы постсоветской эпохи. Тому подтверждение оценка директором Института экономических проблем переходного периода Е.Т. Гайдаром экономической ситуации в России в 1997 году, за год до дефолта: «1997 год - это год закрепления наметившихся прежде позитивных тенденций в экономике: денежная стабилизация, адаптация населения и предприятий к рыночным условиям, восстановление потребительского спроса при заданных финансовых ограничениях, а также оформление новых тенденций: перерастания денежной стабилизации в макроэкономическую, прекращения инвестиционного спада, начала позитивных структурных сдвигов в экономике. Будет вполне корректным утверждение, что 1997 год был экономически самым удачным за все годы реформ».^³³

В этой связи интересна точка зрения В.В. Согрина по данному вопросу: «Освоение либеральной идеологии в России осуществлялось в форме яростной политико-публицистической атаки конца 1980-х - начала 1990-х годов...».^³⁴ Либералы сознательно разваливали старую административно-командную систему. Такой способ прихода к власти и проведения рыночных реформ «шокового типа» повлек, с одной стороны, к серьезным социальным проблемам, бедности, а с другой - к отторжению общественного сознания от либеральных ценностей.

Существуют различные оценки реформаторского курса: «Благодаря реформам Гайдара в России осуществился подлинный прорыв в рыночные отношения. Освобождение цен и либерализация торговли наполнили прилавки продовольственными и иными товарами. Цены на товары оказались для многих людей недоступными, но зато любой товар теперь можно было купить, что создавало у населения стимул трудиться и зарабатывать деньги. Монетаристская политика способствовала восстановлению доверия к рублю. В течение года были заложены основы инфраструктуры рынка. Развернулся процесс массовой приватизации. Возник мощный слой бизнесменов, а предпринимательский менталитет стал неотъемлемой чертой массового сознания. Вместе с тем ... большинство населения оказалось за чертой бедности. ... Восторжествовала тенденция, которая обозначилась еще во времена Горбачева - «трансформация власти в собственность», т.е. присвоение ее советской промышленно-чиновничьей и партийной бюрократией. В результате, номенклатурный социализм уступил место номенклатурному капитализму...».^³⁵

Противоречивы политические результаты деятельности радикал-либералов. С одной стороны, в России сохранились политические и духовные свободы, многопартийность, политическая состязательность и плюрализм. С другой стороны, более или менее равновесное разделение властей рухнуло в сентябре-октябре 1993 года, уступив место президентскому режиму. Вместо обещанного правового государства стал утверждаться чиновничий произвол. Это говорит о том, что результаты рыночных реформ носили и носят амбивалентный характер: с одной стороны, появились положительные явления, с другой - отрицательные. Именно тем и отличаются два идеологических течения в либеральной идеологии, что одно - «правое», подчеркивает положительные стороны реформ, затемняя или опуская отрицательные, а другое - «левое», акцентирует внимание на негативных последствиях коренных преобразований в постсоветской России. При этом необходимо отметить, что леволиберальное крыло, последовательно олицетворяемое партией «Яблоко», в целом положительно относится к тем политическим событиям, которые произошли в России в 1991 году. Значит, критика и оппозиционность яблочников касается не столько вопроса о том, надо ли было проводить реформы в стране, сколько о правильности методов и сроков осуществления коренных преобразований.

Из отношения «правого» и «левого» крыла либеральной идеологии к реформам в постсоветской России логически вытекает разница взглядов этих идеологических крыльев на характер властных отношений. Лидер партии «Яблоко» ГА. Явлинский так описал раскол внутри демократического лагеря в середине 1990-х гг.: «Размежевания и расколы происходили, как правило, все же внутри целого - в стенах общего «демократического дома». Его обитателей объединяла поддержка реформ для меньшинства; об альтернативе речь не шла. В такой ситуации принципиальное размежевание демократов по отношению к проводимому руководством страны политическому курсу - единственно возможный способ сохранения в России демократической перспективы».^³⁶

«Яблоко» последовательно критиковало политическое руководство России, правые либералы тяготели к «правительственному либерализму». Критика в адрес Кремля, если она и присутствовала, то лишь по причине той или иной политической конъюнктуры. В целом, «правые» либералы отчасти олицетворяли и российскую власть, и реформы последних лет. Это относится к А.Б. Чубайсу, Е.Т. Гайдару, С.В. Кириенко, Б.Е. Немцову, И.М. Хакамаде и др. Это говорит об охранительном характере праволиберального крыла, которое желало осуществлять либеральные реформы во власти или в союзе с ней.

После того, как в 1991 году советская административно-командная система была разрушена и создавалась новая Россия с рыночной экономикой, «правый» идеологический фланг перестал находиться в оппозиции к системе. Дважды: в 1992 и 1998 годах именно праволиберальные политики на несколько месяцев формировали свои правительства (Е. Гайдара и С. Кириенко). Представители «правых» либералов А. Чубайс и Б. Немцов были вице-премьерами в правительствах B. Черномырдина и С. Кириенко. А. Чубайс одно время возглавлял администрацию президента. И. Хакамада была на посту министра по проблемам малого бизнеса. А. Чубайс уже много лет продолжает руководить второй по величине государственной монополией РАО «ЕЭС». Немаловажным фактом является и то, что А.Чубайс при правлении президента Б. Ельцина являлся одним из самых влиятельных политиков в России.

Праволиберальные силы достаточно прочно вошли во власть и в политическую систему, созданную во многом при их участии, их руками. Понятно их желание в целом сохранить систему, совершая либеральные преобразования в ее недрах. И даже первая чеченская война, начавшаяся в 1994 году, противниками которой выступил Е. Гайдар и весь «Демократический Выбор России», не заставила «правых» либералов выразить недоверие правительству и президенту.

Поддержка президента России Б. Ельцина и Правительства со стороны ДВР в парламенте со слов Е. Гайдара выглядела таким образом: «Объективная трудность для парламентской фракции «Выбор России» состояла в 1994-1995 годах в сочетании парламентской ответственности с ограниченными возможностями реально влиять на власть. Мы твердо голосовали против вотума недоверия правительству, убежденные в том, что смена его на пользу не пойдет, противостояли популистским решениям, способным подорвать финансовую стабильность. Короче говоря, мы всячески старались поддержать президента и правительство в любых разумных начинаниях».^³⁷

После отставки с поста президента Б. Ельцина две знаковые фигуры постсоветского «правого», охранительного либерализма А. Чубайс и Е. Гайдар выразили политическую поддержку и.о. президента России В. Путину. И это несмотря на довольно активную поддержку В. Путиным второй чеченской войны, а также усиления в методах правления президента авторитарных тенденций. В интервью самарского губернатора К. Титова журналистке «Общей газеты» Е. Токаревой, думается, есть ответ на вопрос: какова логика поведения идеологов современного отечественного «правого» либерализма?

"Елена Токарева:

— Я слышала, что и Егор Гайдар колесит по Америке с лекциями о замечательной политике и.о. президента Путина, разъясняет Западу ее прелести.

Константин Титов:

— Гайдар как-то обреченно мне объяснял, что, в принципе, так заведено в России: после демократии всегда наступает реакция, борьба за порядок, консервация общества ... Он с этим смирился, считает это закономерностью, с которой не следует бороться".^³⁸

Отношение разных крыльев либеральной идеологии к власти выражается еще и в том, как, к примеру, «Яблоко» и СПС голосуют в Государственной Думе. Оппозиционность «Яблока» выражалась практически всегда в 1990-е годы в голосовании за отставку тех или иных кабинетов министров, за импичмент президенту Б.Н. Ельцину, против многих законодательных инициатив правительства РФ. СПС в парламенте позиционировал, в отличие от фракции «Яблоко», по-другому, как правило, по важнейшим политическим вопросам поддерживая исполнительную власть.

К примеру, при голосовании в Государственной Думе третьего созыва 18 июня 2003 года по вопросу выражения недоверия правительству М. Касьянова фракция «Яблоко» голосовала «за», фракция СПС - «против». При голосовании в нижней палате федерального парламента России по вопросу отмены 100 %-ной оплаты коммунальных услуг, 2 апреля 2003 года, фракция «Яблоко» голосовала «за», фракция СПС - «против». Или голосование 21 февраля 2003 года по вопросу приватизации энергетики, который лоббировал А.Б. Чубайс, исход голосования очевиден - фракция «Яблоко» «против», фракция СПС - «за».^³⁹ Конечно, однозначно сказать, что «правые» и «левые» либералы всегда голосуют по-разному, нельзя, но увидеть определенную разницу в подходах, которая выражается, в том числе и в отношении к власти этих двух идеологических течений, наверное, можно.

В данном контексте интересно мнение политолога A. Миграняна в отношении праволиберального идеологического крыла. «Неудачи либералов на парламентских выборах 1995 года и президентских 1996 года подтверждают вывод, что судьба отечественных либералов напрямую зависит от их отношений с государственной властью. И только осознание этого факта и беспрекословное встраивание С. Кириенко, А. Чубайса, Б. Немцова, И. Хакамады и других в телегу Кремля дали возможность «Союзу правых сил» в 1999 году прорваться в Думу, сохранить политические позиции во властных структурах либерально-ориентированных групп населения».^⁴⁰

Характерно высказывание лидера партии СПС Б. Немцова: «Так кто государственник? Думаете, почему мы занимаемся проблемой Чечни, проблемами местного самоуправления, почему хотим увековечить память Александра II, основателя русского капитализма и промышленного чуда в России? Не задумывались вы над этим? Потому что мы - патриоты-государственники».^⁴¹ Проводя определенную историческую аналогию, уместно было бы процитировать опять Б.Е. Немцова о сущности российских коммунистов и СПС: «Общее то, что за нашими идеологиями стоит наша история. И мы, и они - наследники. Но они - наследники Ленина и Сталина, а мы - Александра II и Столыпина».^⁴² Такие публичные политические заявления услышать от «Яблока», наверное, вряд ли возможно, так как быть патриотами-государственниками и являться сторонниками отнюдь не либерала П.А. Столыпина могут только праволиберальные политические фигуры.

Еще одним важным отличием «правого» и «левого» либеральных идеологических течений является вопрос, связанный с их отношением к социальной политике государства и различным социальным программам.

Идеологию «левого» либерализма, как сами либералы, так и различные исследователи, интерпретируют как социально-либеральную или либеральную, социально-ориентированную. Праволиберальное идеологическое течение социальный аспект никогда открыто с собой не связывает. И это не случайно. Эти идеологические позиции связаны как с чисто идеологическими установками, так и с социальным базисом либеральных политических партий. «Либерализм в России возрождается не на пустом месте, у него есть собственные корни. Западная модель органично увязывалась с историческими традициями России. И сейчас либеральные концепции представляют собой синтез западных и российских моделей. Вопрос заключается в том, какова социальная почва либерализма, ведь в России он был большей частью интеллектуальным течением. Социальная база была сужена отсутствием среднего класса. Эта проблема существовала до 1917 г., существует и сейчас».^⁴³

Действительно надежного, стабильного «среднего класса», который мог бы быть серьезной социальной опорой для либерализма, в постсоветской России так и не сложилось, Но если у либерального политического спектра нет широкой социальной опоры и поддержки - это не значит, что либералы не опираются на определенные социальные страты. Просто социальный фактор по-разному обусловливает характер и оттенки либеральной идеологии. «Важнейшим программным различием «Яблока» и СПС является отношение к социальной политике. В качестве одной из главных угроз «новому российскому капитализму» в политической декларации СПС обозначается «социальное иждивенчество, несовместимое со свободой». Согласно декларации, «государство обязано поддерживать слабых - стариков, обездоленных, детей, инвалидов, жертв войн, природных и техногенных катастроф. Этот список исчерпывающий». Характерно, что в этом «исчерпывающем списке» нет больных, безработных, матерей-одиночек и т. д.

Идеолог «левого», социально-ориентированного либерализма «Яблока» С. Митрохин так определяет социальные задачи либеральной идеологии: «Двуединая задача экономической стратегии российских либералов заключается в том, чтобы, отстаивая ценности и институты свободного рынка, в то же время проводить активную политику социального и регионального выравнивания, добиваться повышения доходов населения, создания надежных систем обязательного социального страхования и адресной социальной помощи, развития институтов социального партнерства».^⁴⁴

Это говорит о том, что «левые» либералы, в лице партии «Яблоко», в отличие от «правых» - СПС (ДВР), намного больше внимания уделяли социальной тематике. Авторитетный ученый современности И.К. Пантин таким образом оценивает лево-либеральный идеологический вектор развития: «Чтобы какая-либо политическая сила была в состоянии сегодня в России отстаивать в убедительной и эффективной форме свою либеральную функцию, она должна следовать социал-либеральной ориентации».

Что касается социально-электорального базиса «правого» и «левого» течений в либеральной идеологии, то у них он различный. Вот мнение Г. Бурбулиса: «На самом деле «Яблоко» - это желанная пристань для многих российских граждан, у которых сохраняется протест против административного произвола, но отсутствует опыт, навык и психологическая воля добиваться определенных результатов на основе этого протеста. Это слой переходной интеллигенции, утратившей свое значение, с трудом вписывающейся в борьбу за выживание и одновременно сохраняющей внутреннюю гордость за то, что они не опустились до жульничества, подлости, как многие. ... «Яблоко» могло бы при вдумчивой работе состояться как лидер социал-демократического направления в России ...».^⁴⁵

Можно согласиться с Г. Бурбулисом в его оценке социальной основы партии «Яблоко». Так же важно, что именно «Яблоко», а не СПС олицетворяется больше с социал-демократией. Именно здесь проявляется лево-социальный уклон партии «Яблоко», хотя этот уклон имеет место быть в рамках все-таки либеральной идеологической доктрины, а не социал-демократической идеологии.

Социально-ориентированные либералы в своей риторике постоянно апеллируют к «большинству общества», подчеркивая свою расширительную социальность и противопоставляя себя «правому» либерально-идеологическому крылу. Один из подзаголовков программы политической партии «Яблоко» обозначен - социальный либерализм. «Свободное общество может быть построено только в том случае, если в этом заинтересовано большинство. Обязанность государства - в создании условий для этого, чтобы от свободы выиграло максимально возможное число граждан. Право на свободу имеют не только богатые и сильные, но также бедные и слабые. Последние должны иметь шанс ее получить. В этом отличие современного социального либерализма от его радикальной версии XIX века. Социальный либерализм XXI века ориентирован на проведение реформ в интересах всех без исключения граждан России, а не только преуспевающего меньшинства».^⁴⁶

Лидеры СПС, в свою очередь, чаще говорили о том, что их социальная опора среди «людей, вписавшихся в новые реалии». В этом духе, обозначил свою позицию лидер СПС Б. Немцов: «За нас потенциально те, кто от реформ выиграл. ... «Яблоко» - партия проигравшей интеллигенции».^⁴⁷ Но поскольку людей, живущих в России, которые выиграли от реформ - меньшинство, то можно сделать вывод о том, что «правые» либералы сами себя загнали в электоральное гетто, что явилось одной из главных причин краха на выборах в Государственную Думу четвертого созыва в 2003 году. А социально-либеральная партия «Яблоко» потерпела фиаско на выборах в парламент в 2003 году по причине своей неконструктивной перманентной оппозиционности в условиях, когда позиции президента России сильны и влиятельны. И, наверное, по причине объективного характера, которая связана с непопулярностью либеральной идеологии в российском обществе.

Важным аспектом при изучении идеологических течений внутри либеральной доктрины является исторический фактор, который связан с возникновением тех или иных взглядов, теорий, концепций у политических лидеров ведущих либеральных партий постсоветской России. В этой связи небезынтересно посмотреть на предысторию возникновения социал-либерального направления в либерализме посткоммунистической России.

Еще весной 1990 года Г. Явлинский подготовил со своими сторонниками программу «400 дней» для перевода СССР на рыночные рельсы. Но программа, попав к российскому руководству, видоизменилась и стала программой «500 дней». «Явлинский, узнав под программой «500 дней» свою программу «400 дней» ... объясняет .., что программа может быть осуществлена только в качестве союзной, но не республиканской ...».^⁴⁸ Политическое поведение Г. Явлинского носит в этот период достаточно осторожный характер. Исследователь В.Я. Гельман пишет: «Вся деятельность Явлинского и Эпицентра до конца 1991 года укладывается в привычные «демократские» рамки. Во всяком случае, принципиальные расхождения и конфликты если и имели место, то до поры до времени скрывались.

В 1992 году Г. Явлинский со своими сторонниками, которые объединились вокруг Центра Экономических и Политических исследований, выступают в печати с критикой концепции гайдаровских реформ. В мае 1992 года ЭПИ-центр публикует в «Московских новостях» «Диагноз» — концептуальную критику политики реформ Ельцина-Гайдара. «Диагноз» был пронизан идеологией реформ, основанных на принципиально ином мировоззрении и подходах. «Диагноз» стал первым в России целостным программным документом демократической оппозиции. Тот факт, что авторы доклада апеллировали не к Президенту, а к общественному мнению, также было явлением весьма необычным для российской практики. «Диагноз» стал первой заявкой на не связанную с той или иной группировкой внеинституциональную содержательную альтернативу.

Воспринимая критику в свои адрес, Е. Гайдар не стал молчать и критиковал программу выхода страны из кризиса под названием «500 дней», разработанную Г. Явлинским. «Программа «500 дней» ... представляла собой набор действительно необходимых и полезных преобразований, построенный, однако, вне какой бы то ни было связи с реальными финансовыми, технологическими, социальными и иными ограничениями на осуществление этих преобразований».^⁴⁹ Можно сказать, что аргумент критики, касающийся голословного популизма со стороны российского праволиберального лагеря в адрес социал-либералов, будет активно использоваться все пореформенные годы.

Это было открытым идеологическим размежеванием в недрах либеральной идеологии. Партийное оформление это размежевание получило в 1993 году, когда перед парламентскими выборами в первую постсоветскую Государственную Думу возникло политическое объединение «Яблоко». Какие же ещё события предшествовали этому, и как формировалось социал-либеральное идеологическое течение в период до 1993 года?

Кампания по роспуску Советов, начатая радикалами весной 1992 г. и обострившаяся накануне VII съезда народных депутатов России, не могла прибавить поддержки Президенту среди сторонников реформ в депутатском корпусе. Вместе с тем, неприемлемым было для них и блокирование с радикализировавшимся Гражданским Союзом, не говоря уже о нелояльной оппозиции. К таким умеренным реформаторам принадлежала Республиканская партия Российской Федерации (РПРФ) В. Лысенко. РПРФ была коллективным членом «Демократической России», образованной в 1990 году. В октябре 1992 г. партия выступила против попыток «ДемРоссии» организовать референдум по досрочным перевыборам парламента и против её идеи о созыве Учредительного собрания для принятия новой конституции, что привело к обострению их взаимоотношений.

У обществоведов существуют разные точки зрения по поводу того, что в России сразу после августа 1991 года, когда у реформаторов ещё был достаточно большой кредит доверия, не были проведены досрочные парламентские выборы, как, скажем, это было сделано в большинстве стран Центральной и Восточной Европы. Ю. Шевченко слабость в России гражданского общества связывает со слабостью партийной системы: «...Решение не проводить в 1991 году парламентских выборов подорвало зарождавшуюся партийную систему, ибо само существование партий неразрывно связано с выборами...».^⁵⁰

В декабре 1992 года, понимая неизбежность разрыва с радикалами, правление РПРФ начало подготовку к формированию нового политического блока с условным названием «Либеральная Россия». По оценкам инициаторов его создания, он мог бы занять место в политическом спектре между «ДемРоссией» и «Гражданским союзом». Только жёсткое противостояние между первым президентом России и Верховным Советом в 1993 году привело к роспуску Верховного Совета, к новым парламентским выборам, к принятию новой Конституции и к полному изменению политической конфигурации в стране. Возникший осенью 1993 года общественно-политический блок «Яблоко» объединил многих умеренных реформаторов, в том числе из сторонников РПРФ.

Таким образом, в первой половине 1990-х гг. оформилось социал-либеральное направление, представленное, главным образом, партией «Яблоко». Необходимо проанализировать его ориентиры и идеологические установки. Своей опорой они избрали коалицию социал-либеральных сил, в которую входят широкие слои промышленного и сельского предпринимательства, интеллигенция, трудящиеся. Согласно программе «…отвергается принцип остаточного финансирования социальной сферы. Предполагается ослабление номенклатурного капитализма… активной помощи независимому предпринимательству, в первую очередь фермерам и мелкому бизнесу; ... государственное регулирование цен на продукцию естественных монополий. Приватизация - ... исключительно аукционная продажа госпакетов, с тем, чтобы пресечь процесс узурпации госсобственности номенклатурой».^⁵¹

Социал-либералы ввели в свои программы специальные разделы по поддержанию общественного порядка и морали. В целом социал-либерализм был нацелен на преодоление разрыва между либерализмом и демократией, который образовался в результате деятельности радикал-либералов. Сильный социальный уклон объединения «Яблока» зафиксирован в программных документах. В их «Декларации», вышедшей в 1995 году есть разделы, которые называются «Социально-ориентированное движение» или «Социальное государство».

В первые годы своего создания конструктивная оппозиция в лице социал-либералов оказалась неоднородной. Как когда-то в кадетской партии существовало правое крыло, представителем которого был В.А. Маклаков, так и в «Яблоке» правое крыло социал-либерализма представлял В.Л. Шейнис. «Условно среди представителей блока можно было выделить две группы - жестких оппозиционеров (прежде всего, Болдырева, Н. Петракова, В. Игрунова) и «социально близких» президентско-правительственному лагерю (в первую очередь В.Л. Шейниса и В. Лысенко).

Позиция первой группы содержала резкое осуждение политики президента и ключевых положений социально-экономического курса реформ (монетаристская финансовая политика, подходы к приватизации, отказ от поддержки социальной сферы), а главное - оценку расстрела и роспуска парламента как политического преступления.

Напротив, «социально-близкие» подчеркивали свою поддержку курса реформ «в целом», не соглашаясь лишь с его недостаточной социальной ориентацией, рассматривали действия Президента 3-4 октября как вынужденный, неизбежный шаг и предлагали голосовать на референдуме за новую Конституцию.

В этих условиях официальная позиция «Яблока», зафиксированная в его предвыборной платформе и других документах, носила явный отпечаток компромисса между обоими крыльями блока. Осуждению подвергались «способы и методы общественных преобразований»: - против политики, для которой хороши все средства ... против политики «рынок», «демократия», «свобода» любой ценой. ... Самоидентификация блока как демократической оппозиции базировалась на ценностях «свободы, собственности, честной конкуренции...».^⁵²

Несмотря на разные позиции в движении по отношению к новой Конституции, официальная позиция «Яблока» оказалась в целом достаточно критической по отношению к ней. Критиковался партией излишний крен Конституции 1993 года в сторону президентской власти и, таким образом, недостаточный ее демократизм. Праволиберальные силы, напротив, её всячески поддерживали. Вот что по этому поводу пишет О.Ю. Малинова: "Форма разделения властей, закреплённая в Конституции, несомненно отражала то соотношение сил, которое сложилось после октября 1993 года. Обширные полномочия Президента рассматривались как залог продолжения преобразований, несмотря на возможное преобладание в парламенте антиреформаторских сил".^⁵³

Неизбежное разочарование болезненными результатами «либеральных» реформ отнюдь не гарантировало их сторонникам перевес в парламенте в ближайшем будущем. В этой ситуации форма разделения властей казалась реформаторам из «ДВР» предпочтительнее, так как она давала шанс, собрав волю, довести преобразования до конца. «Яблоко», выступающее в роли оппозиции, высказывало обоснованные сомнения в эффективности такого распределения полномочий, дающего ему минимум возможностей для влияния на правительственный курс.

Г. Явлинский скажет в одном из интервью: «... Вы могли бы объяснить причину ваших разногласий? - Пожалуйста. Гайдар (и Чубайс) всегда готов был поддержать Ельцина, даже без демократии. Это их кредо. А я всегда готов поддержать демократию, даже и без Ельцина».^⁵⁴ Подтверждением тому, что в 1993 году среди «правых» либералов усилились симпатии к авторитарным методам проведения реформ, является мнение И. Качановского: «Пойдя на демократические выборы нового парламента, либеральные демократы столкнулись с успехом авторитарных сил, представляющих угрозу для демократии... Не случайно среди либеральных демократов раздаются голоса о необходимости авторитарных методов проведения рыночных реформ. Популярными становятся примеры Чили времён Пиночета, Тайваня, Южной Кореи, столыпинских реформ...».^⁵⁵

С учетом доминирования в постсоветской России «правительственного либерализма», практически все российские «партии власти» (кроме отчасти ДВР), являлись и являются именно либерально-консервативными партиями. Их партийные программы не имеют противоречий с базовыми принципами либеральной идеологии, но их политическое призвание, позиционирование, характер, публичная позиция лидеров говорят о том, что у этих, в целом либеральных политических партий, присутствует сильный консервативный, охранительный элемент. Поэтому от чисто праволиберального, монетаристского (в рамках западной идентификации - консервативного или консервативно-либерального) крыла «правых», необходимо было отличать прагматичные, конформистские «партии власти». Поэтому между «правым» течением в либерализме и чисто «правительственным либерализмом» различных «партий власти», существует следующая разница: первые - либералы по духу и желают постоянных либеральных преобразований, а вторые - либералы по форме и хотят сохранения статус-кво в политике и экономике, исходя из конъюнктурных соображений, связанных с позицией высшей власти в стране.

Blog

I. Возрождение российского либерализма в условиях социально-политической трансформации России. Возрождение либерально-партийной системы

Содержание