А. И. Уткин США в мире после сентября 2001 года

Вид материала

Документы

Содержание Борьба внутри Благодарность Америки Ракетно-ядерный аспект Экономическая компенсация Опыт Обозревая одиннадцатилетний опыт, трудно не прийти к прискорбному выводу, что западной дипломатии, похоже, чувство благодар Майский визит президента Буша

Подобный материал:

• Windows on the World, 1958.72kb.
• Меняющейся европе, 2510.67kb.
• Доклад Внимание к обеспечению непрерывности бизнеса обострилось после трагических событий, 124.1kb.
• Постановление Правительства Республики Казахстан от 14 сентября 2001 года n 1213 "Казахстанская, 382.58kb.
• Принят Государственной Думой 28 сентября 2001 года Одобрен Советом Федерации 10 октября, 1471.48kb.
• Я считаю, что события 11 сентября играют большое значение на мировое сообщество. Ямогу, 186.28kb.
• Платонов Ю. М., Уткин, 4738.61kb.
• М. Е. администрации Красногорского «01» сентября 2005 года района Швейниц Т. В. сентября, 1180.23kb.
• Александр Игнашов «За что я всё помню?», 720.17kb.
• VI Конвент рами "Россия и мир после мирового кризиса: новые вызовы, новые возможности",, 55.33kb.

Соотношение военного потенциала НАТО и России

	Россия	НАТО
		НАТО-19	+ кандидаты НАТО	НАТО-max.
Численность (млн.)	1,7	4,4	0,86	5,26
С резервистами (млн.)	2,4	7,09	1,54	8,63
Танки	25550	36425	10495	46920
Корабли ВМФ/С	454	641	36	677
Базы ВВС	4	27	0	27
Военные самолеты	9529	9843	2084	11927

При этом Россия сегодня живет за счет военных резервов СССР. Осталось лишь 37% от прежде неприкасаемых резервов. 100% вертолетов работают за пределами уже отработанного ресурса. Весьма реалистические прогнозы предупреждают, что через 10–20 лет РФ будет не в состоянии отразить внешнюю угрозу. Армия уже практически не может проводить полнокровные испытания, учебу и широкомасштабные маневры.

Желание России быть частью (хотя бы косвенно) огромной натовской военной машины представляет собой весьма крутой исторический поворот. Во всей актуальности встал вопрос, резонна ли позиция России, решившей помочь вторгшемуся в Афганистан американскому гиганту?

^ Борьба внутри

Привычно уже указывать, что элита США неоднозначно восприняла происшедшее. Вице-президент Р. Чейни и набравший известность параллельно с боевыми действиями министр обороны Д. Рамс­фелд (поддерживаемый энергичным замом П. Вулфовицем) сумели очевидным образом “отодвинуть” от руля власти менее жестко настроенного государственного секретаря К. Пауэлла и помощника президента США по национальной безопасности К. Райс с тем, чтобы повернуть президента в сторону большей жесткости по отношению к миру (в том числе и к России). Разгорелась дискуссия, в значительной мере разогретая сентябрьскими событиями.

1. Противники сближения с Россией выдвинули свои аргументы. Как отмечает американский специалист, “решительный поворот России в сторону Запада оживляет концепцию сэра Халфорда Макиндера о Евразии и Мировом острове… Помимо прочего, в то время когда американцы так чувствительны к исламским страхам относительно “столкновения цивилизаций”, новый стратегический союз – Россия, Северная Америка и Европа – мог бы показаться угрожающим для многих. Мусульман пришлось бы разубеждать в том, что христианский мир объединился против них. Африканцы и азиаты увидели бы “союз белых”. Китай усмотрел бы блокирующую их силу. Ислам, Китай и Африка могли бы увидеть в этом союз богатых против бедных. “Глобальная война с расовым оттенком могла бы быть самым трагическим последствием 11 сентября, хотя, возможно, именно на это рассчитывали сентябрьские самоубийцы”⁸⁹.

Противники сближения с Россией указывают, что принятие ее в НАТО означало бы выдачу гарантии нерушимости сибирских границ России против потенциальных китайской и исламской угроз. “Пос­лать американские войска – а также британские, французские и германские умирать на берегах Амура ради сохранности Сибири, – это было бы поразительным вызовом Западу”⁹⁰. Сближаясь с Западом, Россия мыслит в терминах Евразии, что означает для Запада выход на новые многотысячекилометровые границы по Центральной Азии с огромным исламским населением на юге и растущим китайским экономическим гигантом на востоке.

Против России в Америке “играют” три образа: страна дефолта 1998 г.; страна растущего авторитаризма сомнительного демократа Путина; страна, где свободная пресса в агонии, а война в Чечне уродует моральный облик нации. Если при Клинтоне министерство финансов излучало в отношении Москвы своего рода симпатию, то при президенте Буше министр финансов П. О’Нил намерен развивать мировую торговлю, а не потворствовать экзотическим режимам. Важно то, что американский бизнес не нашел своей ниши в российской экономике. Многонациональные корпорации уже имеют болезненный опыт ведения дел в России. Инвесторы несколько благожелательнее, но они тоже не имеют особого интереса к укреплению двусторонних отношений. Негативно сказывается на этих отношениях спад американской экономики, падение доходов, резко возросшая безработица, заставляющая американское правительство защищать свой рынок. И “простой факт жизни заключается в том, что Вашингтон не может заставить американские компании инвестировать в России”⁹¹.

Особенно негативно относится к России американское разведывательное сообщество и министерство обороны. Эти ведомства ставят своей главной целью остановить поток неконтролируемого американцами русского экспортного оружия. Их основная задача – остановить распространение российских технологий в сфере оружия массового поражения. Их цель номер один на этом пути – изолировать Иран и, соответственно, оказать воздействие на российскую сторону.

Помощник президента по национальной безопасности К. Райс прежде всего заинтересована в приостановлении распространения российского влияния на страны СНГ. В июне 2001 г. она довольно неожиданно навестила Киев, как только улучшение российско-украинских отношений стало ощутимым. В этом Райс нашла убежденного союзника в министре обороны Д. Рамсфелде. Для обоих сближение Вашингтона с Москвой не представляется приоритетным. Рамсфелд в настоящий момент “отвечает” за то, чтобы двери НАТО оставались для России закрытыми (на этой почве у Рамсфелда были столкновения с Пауэллом).

Своего рода сигналом “поставить Россию на место” послужила статья генерала и аналитика ЦРУ У. Одома, опубликованная в осеннем номере американского журнала “Нэшнл интерест” за 2001 г. Одом призвал “не создавать искусственных препятствий” и не церемониться с обессилевшей Россией, которой еще многие десятилетия предстоит выбираться из пропасти, куда она сама себя бросила⁹². Бушу не стоит повторять Клинтона и толкать Россию в сторону прогресса. Это не великая страна, это даже не серьезно действующий фактор на мировой арене. И не следует бояться ее ржавого стратегического арсенала.

2. Признанным сторонником укрепления отношений с Россией и двустороннего партнерства выступил государственный секретарь Колин Пауэлл. Коалиция ему представляется более перспективной схемой американской внешней политики, чем одиночное плавание. Он нашел весьма стойкого союзника в лице министра торговли Д. Эван­са, установившего партнерские отношения с российским министром экономического развития Г. Грефом.

Идея союзнических отношений с Россией получила значительное развитие в академическом сообществе. Выражая противоположную одомовской точку зрения, профессор из Беркли М. Малиа подчеркнул, что глобальные потрясения 11 сентября “снова вернули Россию в игру и сделали ее нашим союзником”. Малиа отказывается считать поворот президента Путина “очередной потемкинской деревней”⁹³. Это серьезный поворот петербуржца, и залогом стабильности здесь являются тесные связи российского президента с Блэром и Шредером.

Для бывшего посла США в СССР Дж. Мэтлока критерий важности России заключается в способности Москвы укреплять или ослаблять безопасность Соединенных Штатов. “По этому критерию Россия может скорее помочь, чем навредить Соединенным Штатам, а в текущие дни мы нуждаемся во всей возможной помощи”⁹⁴. Мэтлок отмечает “исключительное по значимости географическое положение России, что делает ее бесценной в отражении прямых угроз американской безопасности. Размышления типа “великая” или “невели­кая” бессмысленны. Америка попросту “нуждается в сотрудничестве с Россией для обеспечения своих фундаментальных интересов”⁹⁵. Отталкивать Россию в посуровевшем для Америки мире – просто безответственно. Одом изображает не реальную Россию, а карикатуру на нее. Россия найдет в себе силы преодолеть период слабости.

Профессор Дж. Хаф из университета Дьюка подвергает суровой критике картину, на которой российские генералы “не имеют чувства национальной гордости, профессионализма и заботятся только о личном обогащении”. Картина в реальности несколько иная. США “покупают российских лидеров, чтобы те восприняли буквально все – экспансию НАТО, американское влияние в Сербии и Узбекистане, помощь в Афганистане, модификацию ПРО и прочее. Американцев не стоит упрекать за то, что они обращаются с Россией как с великой державой – это просто незначительная плата за привилегию воздействовать на национальные российские интересы”⁹⁶. Не все помнят, что между провозглашением США свободной страной и избранием на пост президента Дж. Вашингтона прошло много времени – гораздо больше, чем провели в состоянии хаоса русские.

Известный английский русолог – англичанин Дж. Хоскинг (Лон­донский университет) называет позицию Одома не иначе как высокомерной. Беда России – в буквальном следовании назидательным советам МВФ. И она стала укрепляться, когда после дефолта 1998 г. перестала смотреть в рот западным партнерам. Трудно переоценить потенциал России. “Ее ресурсы обильны, и они еще недостаточно мобилизованы. Россия обладает высококвалифицированной рабочей силой, ее научная и техническая базы позволяют решать буквально любые задачи. Это и случится в будущем”⁹⁷. Списывать со счетов такую державу просто недальновидно.

Профессор Колумбийского университета Р. Легвольд уверен, что Россия восстановит, по крайней мере, часть своего могущества. Сейчас Москва спасает единство российского государства, укрепляет государственный механизм, увеличивает базу своей поддержки. Главное: Россия попросту нужна Америке, оказавшейся в сложном положении. Разве может мало значить союзник, в руках которого 45% мирового ядерного оружия?

Последнее все больше привлекает к себе внимание. Значительный отклик получило мнение председателя комитета по международным делам американского Сената Байдена. Сенатор видит в качестве самой большой проблемы будущего распространение оружия массового поражения, а самым большим “распространителем” – современную Россию. В этом плане для Соединенных Штатов и для Запада в целом нет более важной задачи, чем установление рабочих отношений с Москвой. Именно здесь будет решаться американское будущее, и высокомерное пренебрежение в данном случае неизбежно обратится против самих американцев.

Итак, развернулась борьба. Сторонники воспользоваться новой дружественностью России указывают, что “возникающее партнерство между Соединенными Штатами и Россией является самым значительным геополитическим перегруппированием со времен Второй мировой войны”⁹⁸. Но эта перегруппировка встретила жесткое внутреннее противодействие в США и в России. В США сторонниками новых союзных отношений с Россией выступили государственный департамент и министерство торговли. Однако основная масса американских потенциальных инвесторов колеблется. В то же время министр обороны Д. Рамсфелд и помощник президента по национальной безопасности К. Райс открыто выразили скептицизм относительно новоявленного союза с Россией.

Эйфория сентября–ноября (решительное сближение с Западом) удивительно быстро ушла в прошлое. Краткосрочность операции в Афганистане сыграла против российских сторонников сближения с Западом. Своими действиями в декабре 2001 г. Запад во главе с США в значительной мере погасил эту новую тенденцию в ориентации России. Показательно в этом плане письмо Генерального секретаря НАТО Робертсона, опубликованное 28 февраля 2002 г. в британской газете “Файненшл таймс”, в котором Робертсон подвергает категорическому сомнению любую возможность вступления России в НАТО. Он не говорил этого в ноябре 2001 г., когда американские и британские специальные войска отчаянно нуждались в Афганистане в поддержке с севера.

^ Благодарность Америки

Как отмечает историк Дж.Л. Геддис, “американская политика стала излишне настойчивой, самососредоточенной, нечувствительной к интересам других”⁹⁹. Не забудем отметить, что окончание Россией холодной войны сберегло Соединенным Штатам, по западным оценкам, 1,3 трлн. долл.¹⁰⁰ Теперь, вместо того, чтобы сражаться посредством союзников друг против друга во Вьетнаме и Анголе, американские и российские вооруженные силы сотрудничают друг с другом в Боснии и Косово. В прошедшее десятилетие американская помощь России концентрировалась в области ядерного разоружения, экономических реформ и гуманитарных проектов. Россия получила за последнее десятилетие ХХ века 5,45 млрд. долл. в виде помощи. Основная ее доля – сокращение бывшего ядерного потенциала СССР. (И почти ничего не сделано в сфере сближения двух народов. В Америке учатся лишь 5,3 тысячи российских студентов – сравните со 100 тысячами китайцев – и лишь небольшая доля этих студентов поддерживается американским правительством. Международные обмены между двумя странами увяли). Все дело сводится к уменьшению российского стратегического потенциала примерно на пять тысяч единиц.

Поначалу казалось, что даже в умах самых больших противников России происходят перемены. Как пишут сами американцы, “Буш и его команда должны теперь воздержаться от чтения лекций Путину о превосходстве политической системы Америки и вместо этого сконцентрировать свои усилия на том, чтобы показать преимущества интеграции с Западом… Буш должен возглавить усилия, упрощающие эту интеграцию. Хорошим стартом было бы членство России во Всемирной торговой организации. Действуя еще смелее, Буш должен был бы определить конкретные этапы вступления России в НАТО”¹⁰¹. В условиях процветающего “черного рынка” в сфере расщепляющихся материалов выброс туда российского урана и плутония несложен.

1. В начале декабря идея трансформации НАТО рассматривалась на главных форумах Североатлантического Союза. Пыл тех, кто приветствовал новое отношение к России в момент, когда стояла задача взятия Кабула и Кандагара вооруженным русским оружием Северным альянсом, значительно остыл. 7 декабря 2001 г. союзники по НАТО отвергли идею замены схемы 19+1 “двадцаткой” нового совета Запада и России (где у России было бы не больше прав, чем у Люксембурга, но и не меньше). Мавр сделал свое дело, он больше не нужен. Вместо выражений признательности и конкретных признаков сближения США и их союзники подтвердили дату “ноябрь 2002 г.” как время очередного расширения НАТО в восточном направлении, включая Прибалтику.

Решающая сила – администрация Буша – не поддержала должным образом инициативу Блэра, сведя радикальные предложения о новом органе Североатлантического Союза, где Россия была бы полноправным членом, к банальным благоглупостям о необходимости расширять сотрудничество. В Москву в марте 2002 г. приехал заместитель генсека НАТО Г. Альтенберг, но его предложения отнюдь не содержали революционных предложений, чем и вызвали разочарование повернувшего было на Запад российского руководства.

Россия открыто выразила свое недовольство ответными предложениями НАТО, эйфория сентября–ноября 2001 г. иссякает.

2. Вашингтон провозгласил 13 декабря 2001 г. выход из Договора 1972 г. о запрете на создание национальной системы противоракетной обороны. Это одностороннее решение крушит всю систему стратегической стабильности в мире. И это в условиях довольно основательной критики и противодействия этой инициативе со стороны как демократов, так и части республиканцев. Так, по мнению У. Перри, “ракетная оборона должна быть одним из элементов национальной политики; безоглядное же следование ей вне контактов с программами, препятствующими распространению, способно ослабить, а не укрепить американскую безопасность”¹⁰².

Самое поразительное в решении администрации Дж. Буша 13 декабря 2001 г. выйти из Договора 1972 г. о недопустимости создания национальной системы обороны – его тайминг: оно было принято после того, как фактические союзники России в Афганистане – бойцы Северного альянса – выполнили (по сути, за американцев) грязную и опасную работу. Когда еще не были похоронены трупы на улицах Кандагара, шли бои в афганских горах. События декабря 2001 г. смотрятся как стремление поставить Россию на место. Вашингтон разрушил Договор 1972 г., не ослабил давления на чеченском направлении, он не подумал о моратории на расширение НАТО.

Осенью 2001 г. войска Запада благодаря России оказались в сердце Средней Азии, у них уже свои договоренности с Каримовым, Рахмоновым и Акаевым. Они высадились в Кабуле, Мазари-Шарифе и Кандагаре. Чье влияние они замещают поблизости от нефтеносного Каспия, склонного дружить со всеми Казахстана, отчужденной Туркмении, мечущейся Грузии? Получение военных баз в среднеазиатских республиках открывает американцам новую точку обзора Китая, России, Афганистана, Центральной Азии. Рядом в поле зрения оказался космодром Байконур, откуда производятся не только гражданские, но и военные запуски, и Чечня, на проблему которой у России и США разные взгляды. И если возможность военного вторжения – это скорее козырь, чем реальная угроза, то комфортные условия для наблюдения уже используются. Электронное разведывательное оборудование уже завезено и установлено. Логика событий говорит о том, что РФ и КНР ослабили свое положение. США, воспользовавшись удобным моментом войны с терроризмом, разместили свой военный контингент и технические средства на территории крупнейшей (по населению) страны центральноазиатского региона – Узбекистана и в соседних Таджикистане и Киргизстане. Киргизия не имеет общей границы с Афганистаном, от которого ее отделяет Таджикистан. Однако американцам и французам удалось получить от таджикского правительства разрешение на использование воздушного пространства страны, а также крупной и удобной авиабазы “Манас”, неподалеку от Душанбе.

Уже в конце 2001 г. ряд влиятельных политиков США озвучил следующие новые идеи: “Когда афганский конфликт завершится, мы не уйдем из Центральной Азии; мы хотим поддержать центральноазиатские страны в их стремлении реформировать экономику и общество так же, как они поддержали нас в войне с терроризмом. Это долговременные отношения”. В конце января 2002 г. помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии Э. Джоунс посетила Казахстан, Узбекистан, Киргизию, Таджикистан и Туркмению. Ее откровения достойны цитирования: “Страны Центральной Азии просят нас более активно участвовать в их делах, и нам хотелось бы усилить степень своего участия… Присутствие в Киргизии будет значительным и долговременным”. Америка не оставит страны региона “наедине с их проблемами”. Прибыв в январе 2002 г. в Ташкент, лидер демократического большинства в Сенате США Т. Дэшл пообещал “наращивать усилия здесь в целях отстаивания интересов США в Средней Азии. Наше присутствие в регионе отныне носит долговременный характер, и с правительствами стран Средней Азии на этот счет уже существует необходимый уровень доверия”.

Стратегические соображения привели к быстрой отстройке авиабазы “Манас”, заключению договора с Узбекистаном сроком на 25 лет о создании американской военной базы в Ханабаде с оплатой правительству Узбекистана в размере 300 млн. долл. в год. Нет сомнения в том, что американская решимость закрепиться в данном регионе окрепла по мере подсчетов возможных объемов энергоносителей региона¹⁰³.

В дальней перспективе деятельность США в указанном направлении может обойтись России дороже чеченской кампании. В сложившейся ситуации, когда американские военные базы уже созданы, России остается уповать на свою трубу, обеспечивающую экспорт центральноазиатской нефти и туркменского газа. Однако связанный с американскими нефтяными компаниями президент Корзай уже провел переговоры с президентом Туркменистана Ниязовым о новом нефтепроводе, проходящем через Афганистан на юг, к терминалам Пакистана. Позиции России тогда ослабнут в регионе необратимо.

^ Ракетно-ядерный аспект

Но ситуация с главным союзником по антитеррористической коалиции может оказаться еще хуже в свете ядерного планирования администрации Буша. В пик союзнических действий эта администрация предписала своему министерству обороны разработать планы применения ядерного оружия “на случай непредвиденных обстоятельств” против семи государств, одним из которых была названа Россия. Секретный доклад Пентагона от 8 января 2002 г. попал в прессу благодаря особым связям газеты “Лос-Анджелес таймс”. Он предусматривает готовность США к нанесению ядерного удара по России, Китаю, Ираку, Северной Корее, Ливии и Сирии. Для этого вооруженные силы США должны располагать “всем спектром средств сдерживания”. В докладе указывается, что американское ядерное оружие должно быть применено в ситуациях трех типов: против целей, неуязвимых для атак с применением неядерного оружия; в ответ на атаку с использованием ядерного, биологического и химического оружия; “в случае внезапных военных акций”.

В 56-страничном докладе говорится, что Россия не является более официальным “врагом”, но указывается на опасность: Россия располагает 6 тысячами единиц оружия стратегического назначения и общим арсеналом в 10 тысяч единиц ядерного оружия. В докладе говорится, что от Москвы в настоящее время ждать угрозы не следует, но “нельзя исключить”, что дружественные отношения могут ухудшиться. В докладе нет детализации того, как Россия могла бы использовать свое ядерное оружие против США, но в нем есть абсолютно недвусмысленное указание на то, что этот арсенал может стать недружественным и опасным для Америки. Многолетнюю ситуацию “взаимного гарантированного уничтожения” сменяет период, когда американская сверхдержава берет на вооружение принцип одностороннего гарантированного уничтожения. Секретный доклад Пентагона предусматривает возвращение США к прежней стратегии в области военного противостояния и к старому, более чем десятилетней давности, определению России как потенциального противника.

Этот доклад был подписан министром обороны США Рамсфелдом и в настоящее время используется Стратегическим командованием США для разработки нового плана ведения войны. Идеологическое основание выдержано в лучших традициях времен ядерного противостояния. Помощник президента по национальной безопасности К. Райс: “Мы должны дать очень ясный сигнал любому, кто может использовать оружие массового поражения против Соединенных Штатов: их ждет сокрушительный ответ”¹⁰⁴. Комментирует правая организация “Херитидж фаундейшн”: “Нам нужно надежное средство сдерживания против режимов, причастных к террористической деятельности и разработке оружия массового поражения… Речь идет о пути развития ядерного потенциала в период после холодной войны”. Газета “Лос-Анджелес таймс” ставит все точки над i: “Ядерное оружие превращается из средства предотвращения войн в средство их ведения”.

Нельзя отказать американцам в понимании того, что означает подобное отношение к своим только что названным союзникам посреди крестового антитеррористического похода. Представляющий Фонд Карнеги за международный мир (Вашингтон) Дж. Цирин­ционе: “Это как динамит. Могу себе представить, что эти страны будут говорить в ООН”¹⁰⁵. Представляющий Совет защиты природных ресурсов Р. Норрис назвал доклад “ясным предупреждением, способным спровоцировать разработку ядерного оружия, а не отвратить от него”¹⁰⁶.

Как пишет 11 марта 2002 г. германская газета “Ди Вельт”, “Москва неожиданно оказалась в числе государств, составляющих “ось зла”… Американские планы опасны для Путина, пошедшего прозападным курсом, который не приносит никаких положительных для него результатов. Он все больше ослабляет свои позиции по отношению к русским элитам, так как американцы все глубже продвигаются в постсоветском пространстве. Американские солдаты находятся в Средней Азии и на Кавказе. В ноябре 2002 г. на саммите НАТО предполагается решить вопрос о вступлении в Североатлантический Союз трех стран Балтии”.

Хорошее американское спасибо России за весь процесс 1989–2001 годов! Не может быть двух мнений по поводу того, какой будет реакция России и Китая, получивших представление о том, как к ним относится их совсем недавно названный союзник по глобальной коалиции. И Россия и Китай обратятся к процессу усовершенствования своих ядерных потенциалов. Гонка вооружений, замедлившаяся в треугольнике США–Россия–Китай в течение последних пятнадцати лет, неизбежно возобновится практически вне зависимости от того, каково состояние бюджета РФ и каковы технологические сложности КНР. Исследовательско-конструкторские бюро, научные лаборатории ядерных физиков, проектировщики ракетной техники снова увидят свой патриотический долг в предотвращении всего, что могло бы напомнить 22 июня 1941 г.

И возможности России еще достаточно велики – это признают даже противники “слишком быстрого и безоглядного” сближения. По признанию бывшего министра обороны США У. Перри, “все действия Соединенных Штатов по ограничению распространения ядерного оружия могут быть легко перечеркнуты Россией, если она, к примеру, решит продавать ядерную технологию, боевые системы или расщепляющиеся материалы”¹⁰⁷.

Посмотрим на дело трезво. Наш арсенал спасения, оружие самообороны, сохраняет свою действенность. При этом учтем, что в случае реального нападения (полагает бывший военный министр США), “агрессор использует технические и тактические контрмеры, такие как фальшивые боеголовки, глушение радаров, радиоактивное ослепление радаров – все это могло бы позволить обойти НПРО. Вашингтон просто не может знать, какие следует ждать контрмеры и к чему нужно готовиться… Создать контрмеры будет не так просто, но искушение у противостоящей стороны действительно велико. Эта внутренняя уязвимость воздушной и ракетной оборонительной системы является проблемой, которая никогда не будет решена”¹⁰⁸. Российский военный бюджет составляет всего 8 млрд. долл., но не стоит забывать, что ядерное оружие – это, в сущности, оружие бедных. Решение Вашингтона выйти из Договора по ПРО так или иначе развязывает руки России. Диапазон мер сохранения наших средств, гарантирующих национальное выживание, достаточно широк. “Даже если современная НПРО продемонстрирует 90%-ную надежность в ходе полевых испытаний, это еще не станет гарантией того, что созданная система будет соответствовать реальной угрозе. Сегодня творцы американской политики должны понять фундаментальные ограничения оборонительной системы (так же как это поняли их предшественники и вынуждены были осознать ограниченность противовоздушной обороны против вооруженных ядерным оружием бомбардировщиков)… невозможность защитить себя от крылатых ракет или налета бомбардировщиков, не говоря уже о более совершенных средствах доставки”¹⁰⁹.

В свое время СССР создавал систему воздушной обороны, которая стоила (по американским оценкам) не менее 100 млрд. долл.
(по курсу 1970 г.). Тогда США отказались от такой системы, наращивая наступательную силу. Не поменялись ли прежние противники местами?

Как один из вариантов: Россия может установить вместо моноблоков на наших тяжелых ракетах кассетные боеголовки. Колоссальная подъемная тяга наших ракет, включая мобильные МБР типа “Тополь-М”, такова, что мы можем установить до сорока боезарядов вместо прежних 6–8 боезарядов и нынешних моноблоков. При этом задуманная система ПРО, на создание которой американцам понадобится не менее 10 лет, должна будет перехватывать все до единой летящие через Северный полюс боеголовки, включая и тысячи заведомо ложных, которые зафиксируют радары создаваемой американцами системы ПРО на Аляске.

Не хотелось бы видеть этой возрожденной гонки, обиженного Китая, чьи 24 МБР с созданием американской ПРО блокируются. Тем более, что государства, обозначенные в Вашингтоне как “изгои” – Ливия, Сирия, Иран, Ирак, Северная Корея, – подвластны совместному мнению США и России. Но искус положиться на свою мощь в Вашингтоне, видимо, неудержимо велик. Так же, похоже, думали в Лондоне сто лет назад, когда закладывали на стапелях первый дредноут, который должен был нейтрализовать германскую морскую мощь, а привел к фантастической гонке и, в конечном счете, к глобальному конфликту.

^ Экономическая компенсация

Что касается экономической стороны дела, то в ходе акции на Среднем Востоке Запад снял с Пакистана и Индии санкции, простил долг важной в данной ситуации Иордании, элиминировал долги Польши. Произошло почти полуторамиллиардное списание долга Пакистана. А что же Россия? Ведь, что ни говори, она, имея значительное мусульманское население, рискует, она заведомо ослабляет свои позиции на Востоке. Намерены ли американцы списать хотя бы часть долгов СССР (государства, переставшего существовать), предоставить российским (скажем, металлургическим) предприятиям часть американского рынка, показать солидарность во взаимной борьбе с терроризмом? Благие мечтания. В начале марта 2002 г. правительство США ввело новые тарифы (до 30%), окончательно подрывающие позиции российского металлургического экспорта в США. Объявленные американцами тарифы коснутся примерно трети российской стали и обойдутся России в ближайшие три года потерей 1,2 млрд. долл.¹¹⁰

Если благодарность американцев существует, то почему она выборочная, почему не облегчается бремя советских долгов стране, которая лишила Америку и Запад в целом бремени противостояния? Которая заявила о солидарности с Америкой в ее трудный час?

Может быть, представителям Запада было бы понятнее, если бы они, оказав воздействие на Анкару и Тбилиси, ослабили позиции тех, кто убивает граждан России и взрывает дома мирных жителей в Москве и Волгодонске, а “благодарная” Россия начала бы создавать средства перехвата американских ракет, стала бы блокировать действия Вашингтона в Западном полушарии, требовать компенсации за нейтралитет России в процессе создания США, за пролитую в одиночестве в Европе между июнем 1941 и июнем 1944 гг. кровь страны, потерявшей в ХХ веке больше населения, чем любая другая держава мира, и т. п.

Будет ли Россия думать о собственных интересах, сможет ли она преодолеть комплекс “хорошего парня”, действующего щедро и бесплатно? Ведь именно Россия граничит с 375 миллионами из более чем миллиардного мусульманского мира. Она рискует завтра ощутить ответные действия, увидеть беженцев из Средней Азии.

^ Опыт

Обозревая одиннадцатилетний опыт, трудно не прийти к прискорбному выводу, что западной дипломатии, похоже, чувство благодарности неведомо. По меньшей мере, об этом говорит исторический опыт. В 1990 г. Москва пошла на феноменальные сокращения своих обычных вооруженных сил в Европе, полагаясь на обещание Запада, данное в Парижской хартии ноября 1990 г. “О безблоковой Европе”. Варшавский договор распущен, а что же НАТО? Когда Россия вывела свои войска в 1994 г. из Германии, Североатлантический Союз ответил экспансией на Восток. Россия в 1997 г., скрепя сердце, согласилась с приемом трех новых членов НАТО и подписала соглашение о Совете “Россия–НАТО”. Обратились ли к этому Совету западные союзники, когда приняли решение о первом за историю Североатлантического Союза силовом действии за пределами зоны традиционной ответственности НАТО (бомбардировка Югославии)? Никоим образом.

Весной 1999 г. госсекретарь Олбрайт объявила, что белградское правительство сдастся на четвертый день. На 78-й день бомбардировок Югославии Кремль оказал помощь выступившему без согласования своих действий Западу. Посланный в Белград В. Черномырдин буквально заставил президента Милошевича на глазах у всего мира подписать капитуляцию. Заместитель госсекретаря США С. Тэлбот круто развернулся в воздушном океане и возвратился в Москву. Неделю шли дебаты на Смоленской площади и в Хельсинки – ровно столько, сколько нужно было для оккупации всего Косово войсками НАТО и полной изоляции здесь небольших российских войск. Запад полностью блокировал единственную просьбу России: образовать анклав вокруг исторических православных монастырей и Косова поля, чтобы 100–200 тысяч местных косовских сербов смогли найти убежище и избежать насилия албанской Армии освобождения Косова. Спрашивается, нужно ли было спасать Запад в его трудный час? Ведь он в отношении российских просьб был поразительно непреклонным.

^ Майский визит президента Буша

Особенностью социального общения в англосаксонском мире является то, что в гости можно ходить без подарков. Никто не продемонстрировал это лучше и нагляднее, чем президент США Дж. Буш, посетивший в мае 2002 г. обе российские столицы. В ответ на “проглоченный” российской стороной выход Америки из Договора о запрете на создание национальных систем противоракетной обороны, на помощь в битве с Талибаном, на молчание в отношении расширения НАТО, уход из Вьетнама и Кубы американская делегация согласилась только на подписание трехстраничного документа о сокращении стратегических потенциалов и о названии этого документа Договором.

Вообще говоря, русские, как и многие другие народы, любят дарить подарки и получать их. Их очень порадовало бы сокращение долга несуществующего государства – Советского Союза, их согрела бы пролонгация процесса подготовки к вступлению в Североатлантический Союз бывших советских республик, они оценили бы снятие пошлин на российскую сталь, они увидели бы добрый знак в хотя бы некотором откладывании в будущее строительства национальной системы противоракетной обороны. Наконец, чисто символические жесты тоже хороши – правительство США ни от кого не зависит при чисто номинальном объявлении России страной с рыночной экономикой. Был сделан намек, вот если бы порвали всяческие отношения с соседним Ираном...

Неужели реализм сказывается только в том, чтобы ни при каких обстоятельствах не отступать ни на йоту? В Москве более чем ощутили отсутствие программы масштабной помощи, которая могла бы улучшить инфраструктуру России и облегчить переход от планового хозяйства к саморегулируемому. (Эта иллюзия сейчас особенно очевидна на фоне подлинной межсистемной помощи, оказываемой Западной Германией своим пяти восточным землям. А ведь ГДР была самой развитой частью социалистического лагеря, уровень жизни в ней был вдвое выше, чем в СССР). Запад не провел операции по трансформации российской экономики, подобной “плану Маршалла”. В отличие от рубежа 1940–1950-х годов США не оказали целенаправленной массированной помощи демократизирующемуся региону. “План Маршалла” (13 млрд. долл. 1950 г. = 100 млрд. долл. в текущих ценах) не получил российского издания. Когда американцы спасали демократию в Западной Европе, они умели быть щедрыми. “План Маршалла” равнялся 2% валового продукта США, а помощь России – 0,005%. В этом вся разница, ясно, кто и на что готов жертвовать. Спорадическое, а не целенаправленное, предоставление займов никак не могло стать основой по западному эффективной реструктуризации российской экономики.

Более того, не отменены даже такие одиозные символы холодной войны как поправка Джексона–Вэника, блокирующая предоставление Москве стандартного (общего для всех торгующих с США стран) статуса наибольшего благоприятствования в торговле. Поход на Запад не привел Россию сразу в его ряды, закрытыми оказались двери полноправного членства в НАТО и “восьмерке”, ОЭСР, МВФ, ВТО, организации – наследницы КОКОМ и других западных организаций. Недопуск России в основные экономические организации Запада, может быть, и имел только символическое значение, но в условиях жесткого кризиса российской экономики и сопутствующего чувства уязвленности приобрел характер злонамеренного манкирования.

Западом были предоставлены преимущественно займы – весьма непродуктивный вид экономической помощи для России, менее прочих дающий стимулы производству. Трудно не согласиться с выводом, что деньги были потрачены бездумно. В результате быстро выросший до 150 млрд. долл. российский долг стал не связующим звеном, а постоянным раздражителем в системе отношений Россия–Запад. Сказалась разница в трудовой этике, в знании практической экономики, в менеджеристском искусстве, в восприятии экономических реалий, в мировоззрении, фактически – в психологии. Помимо прочего, российское руководство как бы ожидало “премии” за крушение коммунизма, как минимум, благожелательного адаптационного периода.

На Россию несомненно произвело негативное впечатление прекращение основных видов помощи, в том числе и гуманитарной. Увеличивается количество людей, побывавших на Западе и более адекватно, хотя нередко односторонне, воспринимающих его. Это дает им опыт свободы, но привозят они с Запада, в основном, не плоды его духовного и материального развития, а говоря словами русского философа С. Франка, “черствеющие крохи с его пиршественного стола”.

Только в одном случае начинают блестеть глаза наших американских партнеров: когда речь заходит о нераспространении оружия массового поражения. Но полностью разоружиться Россия не может, даже если бы очень хотела – уж больно неадекватна компенсация за одностороннее разоружение. Совокупность обстоятельств достаточно быстро показала, что ожидания массированной помощи напрасны, о них нужно было говорить до роспуска ОВД, СЭВ, СССР, а не после; до вывода войск из Германии и Восточной Европы, а не потом; до подписания договора о сокращении обычных вооружений, а не месяцы спустя. Только сейчас в России получает распространение трезвая мысль, что западный мир более прагматичен, чем представлялось ранее. Одновременно идет откат в сторону идеи, что Россия сама обладает огромным богатством и что полагаться нужно на собственные ресурсы. Пиком новой умудренности было заявление, что на этот раз Россия ничего просить не будет. В России впервые за последние годы начинает превалировать мнение, что положение должника (а этот путь проходили и США, и новые индустриальные страны) незавидно, что помощь может служить только допингом, что социальные проблемы не менее важны, чем экономические.

В России также впервые растет понимание того, что она не столь уж важна и привлекательна для Запада. Общая тенденция к созданию ресурсосберегающих технологических процессов лишает прежней значимости российское энергетическое сырье. Пик запоздалого отрезвления – это появление точки зрения, что мы – одна из развивающихся стран. До сих пор Запад не показал своей заинтересованности в возникновении экономически сильной России. Повторяем, Запад не виноват в экономических и прочих бедах, случившихся с Россией, но он не понял глубины поворота, совершенного страной. Опыт должен продиктовать, что страна, способная на величайшее самоотвержение и жертвы, не согласится на положение сырьевого придатка Запада. Она предпочтет любую форму самоотвержения, найдет связи с экономически отставшим миром, может выбрать изоляцию, но никогда не согласится с судьбой второсортного экономического партнера. В интересах Запада иметь спокойную, экономически стабильную и умиротворенную Россию, восхищающуюся достижениями западной цивилизации и дружественную североатлантическому миру. Не в его интересах разбудить латентную ксенофобию и направить стоицизм российского народа против сытого меньшинства человечества.

Два вопроса номинально и один фактически интересовали американского президента в Москве и Петербурге в мае 2002 г. Номинально: Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов; перспективы (полу)членства России в НАТО. Фактически: как сдержать возможное распространение оружия и технологии средств массового поражения из российских арсеналов. Американцы прилагают все возможные усилия, чтобы приостановить, заморозить все контакты России с Ираном в сфере хотя бы потенциально обеспечивающим продвижение тегеранского режима к плутониевым компонентам и ракетным технологиям.

Для российской стороны важен ритуал: мировой лидер считает возможным иметь эксклюзивные контакты именно с Россией. Упор делается на последнем, остаточном элементе, оставшемся у Москвы от недавнего статуса сверхдержавы. Главный аргумент сторонников подписания ССНП: это единственный способ заставить американский ядерно-ракетный арсенал сокращаться параллельно со стареющим российским. И хотя американская сторона открыто заявляет, что не собирается уничтожать ни носители, ни боезаряды, задействованные российские структуры предпочитают действовать в трансе, слыша лишь то, что им мнится. Они добьются своего. Соглашение в ходе визита подписано и будет ратифицировано (оба лидера имеют в своих странах 70%-ную популярность), часть боезарядов, возможно, будет уничтожена; видимость интимных переговоров двух наиболее мощных в военном отношении держав сохранена. В этом плане визит Буша был обречен на успех еще до его начала.

В результате визита Дж. Буша-мл. в РФ в мае 2002 г. чистый кредит для российской стороны во многом имеет парапсихологические свойства – как, скажем, дарованное в 1997 г. право на декоративное присутствие РФ в “восьмерке” в обмен на молчание по поводу первой волны расширения Североатлантического союза. Наряду с Постоянным комитетом Россия–НАТО создан “Комитет двадцати”. А к 2003 г., по меньшей мере восемь из пятнадцати советских республик либо вступят в НАТО (как балтийские государства), либо допустят присутствие американских войск на своей территории (Грузия, Узбекистан, Азербайджан, Киргизия, Таджикистан).