Ю. Л. Говоров История стран Азии и Африки в средние века

Вид материала

Документы

Содержание 3. Особенности исторического развития Тропической Африки в средневековую эпоху 4. Начало европейской экспансии в Африке 5. Последствия работорговли для Африки Выменивал он золото твое

Подобный материал:

• Программа по курсу история стран азии и африки в XX веке, 195.03kb.
• Этнология Восточной Азии; История стран Азии и Африки кореквизиты: История стран Восточной, 410.35kb.
• Рабочая программа дисциплины история стран Азии и Африки (середина XVII в. 1918 г.), 181.65kb.
• Рабочей программы дисциплины История стран Азии и Африки в новое и новейшее время, 36.78kb.
• Программа и учебно-методические указания к изучению курса для студентов высших учебных, 843.4kb.
• Программа дисциплины дпп. Ф. 04 Новая и новейшая история зарубежных стран, 207.67kb.
• Программа дисциплины дпп. Ф. 04 Новая и новейшая история зарубежных стран, 227.8kb.
• Рабочая программа Модуля «История регионов мира» Дисциплины «История стран Азии и Африки, 379.39kb.
• «История стран Азии и Африки в новейшее время», 1977.94kb.
• Аннотация программы учебной дисциплины «История стран Азии и Африки» Направление 032000., 72.82kb.

^ 3. Особенности исторического развития Тропической Африки в средневековую эпоху

1. Африканское общество находилось на стадии разложения патриархального строящие это разложение носило чрезвычайно замедленный характер по ряду причин, среди которых следует выделить:

- слабость развития рынка при натуральном хозяйстве;

- отсутствие частной собственности на землю;

- живучесть общины, обусловленную необходимостью борьбы с труднопреодолимым природным фактором на примитивном техническом уровне. В Восточной Азии общинные усилия были необходимы для поддержания ирригационного земледелия, в Тропической Африке - для периодической расчистки новых площадей от тропического леса (экстенсивное переложное " кочевое" земледелие). Д. М. Бондаренко отмечает "мегаобщинный" характер африканского общества с царем как "мегастарейшиной". Сохранялись общины кровнородственные и территориальные, причем их границы не обязательно совпадали. Наблюдалось причудливое переплетение матрилинейности и патрилинейности, причем это не обязательно было связано с уровнем развития. С возникновением государственности функции общины меняются: в результате возникновения неравенства и индивидуализации владельческих прав на землю растет значение малой семьи в ущерб большой, а общинная верхушка становится низшей ступенью администрации.

2. Классообразование в Африке шло параллельно сохранению родоплеменных отношений и проявлялось в одновременном возникновении, развитии и сосуществовании рабовладельческих и феодальных отношений (и феодализм, и рабство - надстройки над общинной основой).

3. Африканское общество было сословно-кастовым, основанным на сосуществовании и взаимодействии двух подсистем-укладов: системы коллективного рабства как преимущественно юридической категории и системы коллективного крепостничества как преимущественно экономической категории. Яркой иллюстрацией взаимодействия этих подсистем является развитие отношений различных этносов на территории нынешней Бурунди: на рубеже I тис. до н. э. племена банту, пришедшие на Юг в результате усыхания Сахары, заселили традиционные места обитания пигмеев, а в VIII в. до н. э. сюда же пришли нилоты и в результате сложилась иерархия соподчинения, в которой пигмеи имели статус рабов, банту - крепостных, а нилоты - господ. Таким образом сосуществовали подсистемы межплеменного рабства и межплеменного феодализма: поКоренные племена "рабов" на положении "плененных селений", поКоренные племена " крепостных" на положении "зависимых селений", "свободные" - простой народ господствующего этноса, "служилое дворянство" из свободных (чиновничество, гвардия) и общинной верхушки как низового звена государственного управления, "аристократия" - царский клан и родоплеменная верхушка господствующего этноса. Иерархия родов и знати совпадали.

4. Африканское общество было социально стабильным. Этому способствовал ряд факторов:

- всегда существовала возможность ближних и дальних миграций для недовольных благодаря системе переложного земледелия. С точки зрения господствующих верхов, племен, родов это был уход из-под их суверенитета и юрисдикции, что вынуждало их смягчать формы и степень зависимости (рабы со временем переходили в статус крепостных, между крепостными и свободными оставалась чисто символическая разница). Таким образом, налицо подвижность сословно-кастовой структуры в сторону смягчения;

- эволюция родо-племенной демократии, наоборот, шла в сторону укрепления власти и ее возможностей поддерживать социально-политическую стабильность (по линии "геронтократия-аристократия-монархия");

- прочность африканской монархии, обусловленная рядом причин. Становление монархии обычно по большей части было результатом успешного распространения власти хорошо организованного меньшинства над дезорганизованным большинством. Меньшинство может длительно сохранять свою власть над большинством только сплоченно, а прочное сплочение возможно только вокруг монархии. Таким образом, монархия в Тропической Африке изначально возникла преимущественно как орудие господства племенного (этнического) меньшинства. Однако поКоренное большинство тоже было заинтересовано в стабильности монархической власти для сохранения фиксированного объема повинностей. Монархия выполняла функции достижения компромисса между господствующей и подчиненными прослойками общества. И, естественно, обе прослойки были заинтересованы в поддержании монархией нормальных условий торговли и контроля торговых путей.

Эффективным средством поддержания социальной стабильности в сословно-кастовом обществе было придание монархии не столько политического, сколько ритуально-представительского характера "священновластия". П. Скальник пишет по этому поводу: "выработка в людях примирения с системой господства и подчинения важнее экономического и политического насилия. Сакрализация правителя значительно облегчает объединение разных социальных сегментов в единую систему с централизованной администрацией и иерархией. Царь - символ этого единства". Б. Дэвидсон полагает, что военно-политические функции африканского правителя (термины "царь", "султан", "король" для африканского общества вообще-то избыточны - Авт.) имели второстепенное значение - значительно более важной была его обязанность "поддерживать гармонию между обществом и его природным окружением с помощью обрядов, которые мог возглавить только он один". Африканский сакрализованный правитель на самом деле был в большей степени посредником между обществом и природой, между живыми и духами их предков, символом связи между ними, духовным олицетворением общества, а не самодержцем.

Историческая практика (не только африканская) свидетельствует, что в системах священновластия реальным управлением занималась знать, претендовавшая также и на реальную власть. Средствами посягательств знати на реальную власть были опять же ритуальные ограничения полномочий и возможностей сакрализованного правителя, например, требования его физического "совершенства" (по докладу совету знати его младшей жены) или обязанность совершения им ритуального самоубийства по приговору совета знати, посылавшего ему символическое яйцо попугая или пустую калебасу. Все это вынуждало правителей принимать меры для сохранения реальной власти в своих руках (меры против дробления царского рода посредством эндогамных браков, включение в его состав купленных жен и даже рабов (в Дагомее было 12 тыс. принцев и принцесс), послабления "зависимым селениям" в пику знати);

- стабильности африканского общества способствовал умеренный характер классовой эксплуатации (не отсюда ли европейские байки об "извечной африканской лени"?). Отсутствие товарного обращения в регионе, где индивидуальные потребности могут быть сведены к минимуму, ослабило "аппетиты" знати (она "потребляла" больше почести, чем избыточные материальные блага). Возможность миграций обусловила общую терпимость африканского общества. Для сбора умеренной дани с "поКоренных" и "зависимых" селений достаточно было в основном силы традиций, в том числе круговой поруки и штрафов, что обусловило слабость репрессивного аппарата. Патриархальное рабство существовало в мягких формах - положение рабов (домашних, межплеменных) мало чем отличалось от положения крепостных. Отсюда и неразвитость форм социального протеста в преимущественно пассивной, а не активных формах (кое-где раб, недовольный своим хозяином, мог предложить свои услуги другому хозяину; были бегства, самоубийства; была вера в расплату с обидчиком после смерти - Д. Ливингстон столетиями спустя отмечал: "они радуются при мысли о том, что вернутся после смерти в виде привидений убивать тех, кто продал их").

5. Жизнь африканского общества во всех ее проявлениях пронизана религиозными представлениями и религиозной обрядностью. Это способствовало перерастанию стабильности африканского общества в застойность (религия отстает от развития общества и сдерживает прогресс во всех сферах), сохранению родо-племенных отношений и предрассудков (например, каннибальский обычай поедания наиболее уважаемых врагов, трактуемый как поедание силы врага). Именно под религиозным влиянием африканское общество, как считает В. Иорданский, "было убеждено, что ему известны ответы на все вопросы". И в определенный момент развития это общество "перестало ставить перед собой вопросы о социальной справедливости, происхождении и будущем человека и мира, о средствах и путях улучшения жизни... Отказ от исканий стал приговором: общественные структуры окостенели и застыли, движение общественной жизни замерло". Если в африканском обществе и были мудрецы и мыслители, религиозно незашоренные, то отсутствие письменности воспрепятствовало их благотворному воздействию на общество.

Положительную роль в развитии отдельных районов южнее Сахары и особенно Восточной Африки сыграло распространение ислама, а вместе с ним арабской торговли и культуры. Распространяясь изначально через купцов, ислам стал преимущественно религией горожан. На африканской земле ислам трансформировался в синкретическую религию под воздействием традиционных местных культов. Однако исламизация имела и негативные последствия. Восприятие этой религии отдельными группировками местной знати дало им религиозные основания для разжигания усобиц под флагом джихада против остававшихся "заКоренелыми варварами" соотечественников, способствовало развитию работорговли "черной костью" в бассейне Индийского океана.

^ 4. Начало европейской экспансии в Африке

ХV век стал эпохой освоения португальцами морского пути вокруг Африки. В 1498 г. они достигли побережья Малинди в Восточной Африке, о чем местная хроника упоминает следующим образом: "Когда народ Малинди узрел людей Васко да Гамы, то понял он, что несут они войну и гибель и пришел в великое уныние. Им дали все, что они просили, но они истребовали лоцмана, чтобы он повел их в Индию и обратно в их страну, да будет она проклята... ". Истребованный португальцами вышеупомянутый лоцман Ахмад ибн Маджид, "четвертый лев моря", впоследствии глубоко раскаивался в содеянном:"О, если бы я знал, что от них будет!".

Установив в ХV-ХVI вв. морскую монополию в водах двух океанов, омывающих Африку, португальцы ограничились точечной колонизацией ее побережья и захватов больших территорий не проводили (торговое посредничество, неэквивалентный обмен и "мирная работорговля" давали больше прибылей при минимальных расходах, чем завоевания). В ХVII в. усиливается голландская экспансия в Африке (Южную Африку они превратили в базу для экспансии, в "огород ОстИндской компании"). На побережье Гвинеи также хозяйничали Швеция, Дания, Бранденбург и даже Курляндия.

После вымирания индейцев Вест-Индии и развития плантационного хозяйства в Бразилии работорговля становится главным интересом европейцев в Африке. Африканский историк Кваме Доаку справедливо отмечает: "Нет другого сюжета в африканской истории, о котором было бы так много написано и который был бы так мало известен, как торговля рабами между Африкой и Америкой". Африка превратилась в "заповедное поле" охоты на чернокожих в качестве одной из сторон знаменитого "золотого треугольника" с 1000% прибылью (африканские рабы отправлялись в Америку - произведенные ими в Америке товары (хлопок, табак, кофе, ром) отправлялись в Европу - европейские товары (безделушки, оружие, джин) отправлялись в Африку). Функционирование этого треугольника, в основе которого лежал подневольный труд рабов, было оценено К. Марксом как "главный момент ПНК и основа буржуазной промышленности" Европы.

^ 5. Последствия работорговли для Африки

Период 1450-1850 гг. можно квалифицировать как эпоху "похищения сыновей" Африки. П. Лумумба написал об этом следующим образом:

"И день пришел, когда явился белый,

Он был хитрей и злее всех смертей.

^ Выменивал он золото твое

На зеркальца, на бусы-безделушки.

Насиловал твоих сестер и жен

И спаивал твоих сынов и братьев.

И в трюмы загонял твоих детей.

Тогда гремел там-там по деревням.

И люди узнавали, что отчалил

Чужой корабль к далеким берегам,

Туда, где хлопок - бог, а доллар - царь".

Колониальные круги и обслуживавшие их по социальному заказу специалисты прямо и косвенно оправдывали этот эпизод евро-африканского "взаимодействия" ссылками на полученные африканцами от Европы приобретения. В их трактовке, привнесенные европейцами на африканскую почву новые высокопроизводительные с/х культуры (маниок, маис) способствовали росту народонаселения, который якобы компенсировал потери Африки от вывоза рабов. При этом они всячески преуменьшают цифры вывоза (максимальные оценки вывоза - 160 млн. чел., минимальные - 10 млн. чел.). Смягчающим вину работорговцев аргументом считается наличие рабства у африканцев в доколониальный период (дескать, ничего нового и страшного не случилось). К приобретениям Африки присовокупляют распространение христианства как "глубоко гуманной идеологии", грамотности и образования.

Удельный вес Африки в населении планеты в результате вывоза рабов уменьшился с 20% до 10% на фоне демографического взрыва в Европе и в Америке того времени. Но дело не в абсолютных цифрах вывезенных, а в потерянном континентом качестве. Вывозу подлежали в первую очередь наиболее активные возрастные группы (рабов считали не по душам, а по "единицам". Единицей раба считался негр 30-33 лет, ростом 180 см, без седины, со здоровыми зубами и без физических дефектов). К цифрам вывоза следует присовокупить "упущенную рождаемость". 20% рабов были вывезены из трех небольших районов Конго, Анголы, Гвинеи, что привело к их обезлюживанию (так, в к. ХVI в. португальцы считали Анголу "самым большим невольничьим рынком, который не будет исчерпан до конца света", но уже в нач. ХVII в. они же описывали ту же страну как "человеческую пустыню". Католическое духовенство тоже приторговывало не только слоновой, но и "черной костью".

В результате работорговли произошло обесценение человеческой личности, как единственно ценного товара, что привело к моральной деградации африканского общества. Система захвата-продажи-покупки рабов превратила в пятую колонну Европы население и знать африканского побережья. Обслуживание вышеуказанной системы стало чуть ли не основой существования целых государств (Дагомея) и народов (бангала на реке Конго). Охотиться стали даже на соплеменников.

В сложившихся условиях общего нравственного падения пришло в упадок сельское хозяйство, невзирая на внедрение новых с/х культур, деградировало ремесло (невыгодно и некому этим заниматься) и внутриафриканская торговля (вражда побережья и глубинки парализовали ее), усилилась межплеменная вражда вообще, причем победителями теперь выходили не наиболее развитые, а имеющие огнестрельное оружие благодаря лучшим отношениям с европейцами (в ХVIII в. только из Бирмингема в Африку было отправлено 100 тыс. мушкетов - португальцы же принципиально не продавали африканцам мушкетов, но всячески преследовали виноградную лозу на этом континенте, чтобы спаивать африканцев готовым португальским вином).

Политическая дестабилизация и нравственный упадок отразились на развитии социально-политической сферы. Там, где государственная власть до прихода работорговцев отсутствовала, теперь появилась в уродливой форме. На место представительно-ритуальной монархии священновластия приходит автократия как средство спасения общества во враждебном окружении. Рушились веками существовавшие мягкие формы зависимости и вассалитета на лестнице феодальной иерархии - вассалов стали обращать в рабов за провинности, ранее наказываемые штрафами (адюльтер, например). Там, где была стабильность, возникли раздоры и сепаратизм, поощряемые европейцами. Так, португальцы вмешались во внутриполитическую борьбу в Конго. В 1665 г. правитель Конго призвал "защитить нашу жизнь и свободу, которую португальская держава хочет отнять, чтобы властвовать над нами... ". У главкома конголезской армией был почетный титул "макака", 80 тыс. личного состава и тактика ведения войны посредством маневров для опустошения тылов врага и избегания генеральных сражений против лучше вооруженного противника. Однако ни тактика, ни живая сила не могли противостоять артиллерии португальцев.  

Кровопускание, устроенное Африке работорговлей, и связанное с ним разложение африканского общества, привели к регрессивным последствиям и ослабили сопротивление черного континента его будущему завоеванию и разделу европейскими державами.


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Восточный и западный пути развития, возникшие соответственно в IV и I тыс. до н. э., доказали устойчивость своих основных характеристик и утвердились в них в средние века: западный путь как чередование радикальных модификаций частной собственности (античной, феодальной, капиталистической) и восточный путь как незначительное усовершенствование древневосточного строя в рамках единой докапиталистической формации, основанной на АСП.

Восточное общество, положившее в древности начало человеческой цивилизации, в средневековую эпоху большую часть своей энергии направило не на продолжение успешно начатого развития, а на поддержание баланса отношений с природой (по части обеспечения всех членов общества минимально необходимым количеством первичных природных ресурсов). Поэтому в средневековье очаг цивилизации неуклонно перемещался из давно освоенных и бесперспективных при АСП тропических и субтропических районов Востока в среднюю полосу умеренного климата, в Европу, все больше переходившую к освоению вторичных природных ресурсов.

Усугубление диспропорции "избыток населения - недостаток земли", ненормальное и постоянно ухудшавшееся соотношение трудовых и земельных ресурсов наложило неизгладимый отпечаток на развитие средневекового восточного общества: оно ориентировалось на стабильность за счет роста. Обеспечение стабильности могло быть достигнуто только деспотической государственной властью как непосредственным субъектом производственных отношений, контролирующим эксплуатируемое крестьянство и противодействующим росту частнособственнической тенденции.

Жесткий порядок и культурно-традиционная стабильность обеспечили странам АСП возможность выживания, но не могли обеспечить возможность качественного развития. Европейское общество развивалось по линии преодоления малопроизводительного природного фактора многоотраслевым сельским хозяйством, восточное общество - по линии приспособления монокультурного с/х к высокопроизводительному природному фактору. Избыток дешевого труда и консервативный социально-политический фактор (установка на стабильность) блокировали НТП на Востоке: производство и НТП там развивались параллельно, не оказывая друг на друга оплодотворяющего влияния, как в Европе.

В средние века усиление демографического давления на землю при остановке НТП способствовало окостенению АСП и усилению его основного противоречия - между объективной необходимостью централизации государственной власти и неизбежным ее перерождением в деспотическую. Правящие круги на Востоке искали выход из постоянно ухудшающегося соотношения природно-экологического и социального факторов на путях не реформирования АСП, а ужесточения политического режима, особенно в позднем средневековье.

Средние века в европейском смысле этого термина, как стадия господства в социально-экономической сфере феодальных отношений, на Востоке отсутствовали. Восток и Запад этой эпохи сближает только феномен политической децентрализации, однако ее последствия для двух миров были противоположными: относительно кратковременный период феодальной раздробленности в Европе базировался на достаточно высоком уровне технико-экономической базы и способствовал развитию прогрессивных тенденций во всех сферах жизни общества, особенно по части развития городов и связанных с этим "вольностей"; гораздо более длительный период политической децентрализации на Востоке базировался на более низком, чем в Европе, уровне развития производительных сил и товарно-денежных отношений и не способствовал прогрессивным сдвигам в экономике, политике и культуре. Поэтому категория "восточного средневековья" существует в результате механического переноса с европейской почвы (без качественного содержания средневековья европейского, но с его хронологическими рамками).

В этот период Восток превосходил Европу по большинству количественных показателей (ВВП, население). Однако Европа сумела совершить социальную, техническую, географическую, интеллектуальную революции и захватила историческую инициативу в свои руки благодаря превосходству качественных характеристик буржуазного общества перед традиционным восточным. На Востоке же АСП оказался нереформируемым: этому препятствовали и важнейшие элементы всех восточных религий. Из замкнутого круга проблем Восток мог выйти только под мощным внешним воздействием более прогрессивной формации, до чего в средние века дело еще не дошло.

Восток огромен и многолик. Однако при всех различиях между основными восточными цивилизациями (дальневосточно-конфуцианской, индо-буддистской, арабо-мусульманской) у них все-таки гораздо больше общего, особенно отношения по вертикали "государство - общество - человек", препятствовавшие развитию горизонтальных общественных связей вообще и частнопредпринимательской инициативы, в частности. Развитие этих цивилизаций сдерживалось рядом общих для них неблагоприятных факторов:

1) консервативным характером государства, крестьянской общины, корпораций, религиозных систем;

2) сословно-классовым эгоизмом гражданско-бюрократической элиты, которая ограничивала:

- военную элиту как политического соперника, чем ослабила оборонный потенциал земледельческих цивилизаций;

- торгово-ремесленную верхушку как финансово-экономического соперника, чем замедлила развитие товарно-денежных отношений и создала отрицательный социальный климат для торгово-предпринимательской деятельности;

- свободную мысль как угрозу идеологической монополии союза гражданской бюрократии и клерикалов, чем воспрепятствовала не только НТП, но и осознанию Востоком самого себя и своего места в менявшемся мире.

3) цивилизационно-стадиальной многоукладностью Востока, которая привела к столкновению противоположных типов производства (КТП-АТП) и пагубно отразилась как на побежденных земледельческих, так и побеждавших кочевых обществах (видимо, не случайно единственной страной Азии, избежавшей впоследствии колониального и полуколониального закабаления, стала Япония, не знавшая в средневековье нашествий кочевников).

Под воздействием вышеуказанных неблагоприятных факторов, в отличие от маленькой полунищей Европы, сумевшей вложить деньги в производство и пойти по пути буржуазного прогресса, огромный богатый Восток не смог превратить "допотопные" формы капитала в промышленный капитал: деньги Востока пошли по другим направлениям, не способствующим социально-экономическим сдвигам (в земельные сделки для сдачи земли в аренду, в ростовщичество и накопление бесполезных для производства сокровищ, в прожигание жизни богатой восточной верхушкой, в распыление между наследниками богатых состояний из-за отсутствия на Востоке системы майората).

Средние века стали периодом наибольшего расхождения путей развития двух основных ветвей человеческого общества. В результате победы частнособственнической тенденции традиционное европейское общество (незначительное меньшинство человечества) смогло подвергнуться буржуазной трансформации. На Востоке же (подавляющее большинство человечества) тенденция развития производительных сил на старой производственной основе превалировала над качественным ростом и общество сохранило свой традиционный характер. С точки зрения результатов развития в средние века Европа совершила качественный скачок, а Восток эти полторы тысячи лет не сумел использовать эффективно, эволюционируя "по кругу" и накапливая чисто количественные показатели.