Geum.ru

Рассказ об опоязе I (с. 68-80) II (с. 80-91) III (с. 91-9)

Вид материалаРассказ

Содержание


8. КАК ДАВИД ПОБЕДИЛ ГОЛИАФА Эдип. Шекспир. Три сестры: Антигона, Корделия, Анна Каренина I
Подобный материал:
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   40
^

8. КАК ДАВИД ПОБЕДИЛ ГОЛИАФА

Эдип. Шекспир. Три сестры: Антигона, Корделия, Анна Каренина

I


Пушкин писал в статье «О народной драме и драме “Марфа Посадница”»:

«Трагедия преимущественно выводила тяжкие злодеяния, страдания сверхъестественные, даже физические (напр., Филоктет, Эдип, Лир). Но привычка притупляет ощущения – воображение привыкает к убийствам и казням, смотрит на них уже равнодушно; изображение же страстей и излияний души человеческой для него всегда ново, всегда занимательно, велико и поучительно. Драма стала заведовать страстями и душою человеческою».

Страдания сменяются, переосмысливаются; как бы заново возникают при смене нравственностей, при столкновении форм человеческих взаимоотношений.

Страдания у Шекспира очень часто происходят в верхах общества, в королевских семьях или в палате дожей.

Анализ психологической драмы, вероятно, с рождения своего понимается как связанный со сценой.

Ни лирика, ни эпос не заглянули в противоположность решений того, что мы называем нравственностью.

Кроме того, старая драма, в частности драма греческая, аристократична.

Шекспир это превозмог.

Его женщины умирают, придя к песне, простой народной песне.

Песни, которые они слышали от служанки.

Так умирает Офелия.

Расширение поля, на котором происходит смена нравственных отношений, – это подвиг Шекспира.

Многие люди говорили, что в самой биографии Толстого как бы воскресают темы старых драм.

Сам Лев Николаевич, иронизируя над Шекспиром, иногда покорялся его построениям; но он находил, что построение «Короля Лира» искусственно.

Толстой не любил «Ромео и Джульетту», хотя, повторю, Б.М. Эйхенбаум говорил мне по поводу фразы Шекспира – вся философия мира не стоит Джульетты, – в черновике у Толстого стоит помета: «случайная удача».

 

Король Лир не по своей воле узнал жизнь народа.

Новой нравственности его обучал шут, клоун.

В мире сцены, в мире, который изображает жизнь вывихнутой – это выражение Гамлета, Гамлет пережил изменение нравственности, – в мире этом Корделия тяжко страдает.

Почему повесили, именно повесили, а не казнили другим способом, не закололи без разговоров, королевскую дочку?

Почему Анна Каренина погибла под колесами поезда, таким прозаическим способом?

Крест, к которому прибивали рабов, был их последней службой.

Голову им не отрубали.

Римский гражданин имел право на меч, которым его покарают.

Корделия выброшена из мира.

Она была новой, была чужой.

Новое всегда входит через катастрофу.

Размер нового определяет размер катастрофы, и наоборот.

Размер катастрофы, происшедшей с Корделией, определен Лиром: это он сказал, что хотел свою старость провести в детской комнате ее детей.

Но Лир не узнал новой Корделии, не узнал нового поэта, взошедшего на сцену, и проклял его.

И когда король Лир несет мертвую Корделию на руках, то это он внес катастрофу жизни новой Корделии.

 

Теперь я только затрону тему, ее нужно хотя бы назвать, хотя бы для себя: времена Лира – это распад рода – выделение семьи из рода.

Судьба рода не равна судьбе семьи.

Орест убил свою мать, мстя за отца.

Гамлет не мог убить мать, ему запретил отец.

Каин убил Авеля.

Братья Иосифа продали Иосифа в рабство.

С этим явлением связан перенос интереса с одного героя на другого, в чем, может быть, и состояло равновесие рода.

Вместо рода появилась семья со своими семейными отношениями, с наследствами, с необычными как бы обычными смертями.

Отелло убивает жену.

Дочери короля Лира преследуют отца и губят сестру.

Позднышев в «Крейцеровой сонате» убивает свою жену.

Убийство происходит в повести «Дьявол».

Сыновья Карамазова враждуют с отцом; Дмитрий пришел отнимать у отца деньги и мог бы его убить; Иван презирает его и не хочет спасти «гадину». Убивает Смердяков.

Борьба внутри семьи дает удобное, хотя и страшное, обоснование для построения замкнутой коллизии, причины которой как бы не выходят за пределы семьи и поэтому обозримы для читателя.

Тома Джонса Найденыша в романе Филдинга и Оливера Твиста в романе Диккенса преследуют братья-злодеи.

Николаса Никльби преследует дядя.

Противоречия в семье как бы стягивают внутри себя противоречия мира.

Многое в этом объясняется борьбой за имущество и борьбой за власть в семье, но сама эта борьба порождена теми скрытыми силами, что стягивают семью в целое, как систему.

Кроме того, система семьи даст возможность показать градацию характеров.

Ведь и в «Анне Карениной» характеры распределены по семейным группам.

Родство – только один из способов создания многократности характеров. Писатель разлагает характер, как будто бы освещая одну сущность потоками света, направленного с разных сторон.

Единый характер показан в своих разных возможностях; он как бы сдвинут и раздроблен.

 

Эпос и миф первыми подхватили и вывели на сцену жизни великие события семьи.

Семья – вот подлинная «бродячая» фабула литературы.

Возможность показа противоречий в градации характеров.

Это поняла итальянская новелла. Поэтому она дала столько тем для великой драмы.

Это поняла европейская новелла и ввела анализ семьи в обиход культуры, где слово «анализ», конечно, слишком современно; новелла увидела в семье ячейку, где совершаются великие события.

Сама семья, как и государственное устройство, менялась.

Девушка Корделия, королевская дочь, противопоставлена всему укладу времени здравого смысла.

Ступенчатость власти, власти герцогов, баронов, это – многоступенчатые драмы в их столкновении.

Но власть короля представлялась единой, такой властью, которую можно было положить в сундук – еще неполный.

Это была власть, которая ощущалась почти физиологически.

Корделия не приняла участия в этой величественной картине семейной борьбы и семейного раздела.

Этот раздел показался Толстому недостаточно правдоподобным.

Толстой пережил биографию человечества.

Человек стареет, и он не может бороться с миром.

Он хочет уйти в сторону, но это опасная невозможность.

Корона, как мы знаем, как всякое первенство, должна быть удержана силой сопротивления.

Власть нечто такое, что можно передать или потерять.

Ведь и Ной, человек, который как бы подновил мир, зная и о будущей катастрофе, – Ной пережил осмеяние наследником.

Бурные смены властей в Библии, ревность друг к другу и к потомкам, сопряжены с борьбой за женщину.

Такая женщина-красавица была последней неосуществленной любовью старика Давида.

Ависага стала причиной раздора.

Сыновья отнимали друг у друга власть и женщину.

Это надо перечитать в Библии в книге Царств.

Любовь, отношение отца к детям, смена поколений, борьба за корону, справедливый раздел – очень древняя тема.

Было королевство, была власть.

Идет смена.

Власть оказывается призом.

Тем призом, за который сражались насмерть сыновья Давида.

Один из них побеждает.

Друг побежденного бежит от победителя в святилище и хватается за рога спасения. Это не спасает его от смерти.

Священный круг спасения, он пережил поколения; церковь и религия и сегодня считают, что могут спасти виноватого.

Власть чем дальше, тем более оформляется, как бы приспособляется к передаче. Она является яблоком раздора.

Кровавые сражения в русской истории, в которой за завоеваниями князей стоит борьба имен, дружин, такая борьба тема с ответвлениями.

Рядом с Россией Византия.

Была история черниговских земель в эпоху Бориса и Глеба.

Наследники черниговских князей разделили уделы, лишив верховного князя власти.

Уделы были малоземельными, но вот стоят эти люди перед главой, что разделил свою власть, он Владыка.

Лишил себя власти в ложной возможности переделать детей волей родителей.

Все это описано в летописи человеком, который как бы присутствовал при этом.

На того князя положили доску и ослепили.

Варварские времена.

Эпоха короля Лира – это время образования нации.

Одновременно это вопрос об ощущении нравственности, вины, открывания глаз.

И нет противоречия в том, что это эпоха вырывания глаз.

Это ощутимость самого Английского государства как целого; государство складывается и делится на части.

Шекспир объявляет Англию завершенной эпохой собирания и говорит о возможностях этой постройки, о потерях при постройке и о возможностях новой постройки.

Это относится и к «Ричарду III».

Вопрос об исторической нравственности.

 

Я переживаю сейчас тридцать пятую молодость. И свой 90-летний юбилей.

Кажется, люди ходят по кругу.

Это не круг, это колесо, оно катится по дороге.

Вопрос Пушкина – кто прав, кто виноват – разрешается им в «Капитанской дочке».

Суд между Екатериной II и Пугачевым.

Вопрос о правоте и неправоте Петра не позволил Пушкину завершить его историю.

Петр был как бы защищен историей.

Вот это как бы надисторическое описание истории – дело искусства.

Мазепа уже описан Байроном.

 

Украина при Петре – это недавняя часть России.

Причем, интересный вопрос, когда появилось название «Украина» – край чего-то, – большого; и бóльшего.

То есть выделение Украины в скрытом виде определяет существование другого государства, в котором Украина – у края.

Наверняка, это боевой край.

Но в полной степени это не вражда.

В этом названии скрытая форма незавершенности процесса.

Когда-то Софья Андреевна хвасталась перед Александром II своей красивой семьей: это была исчезнувшая традиция; ведь они существовали почти как родственники.

Существование дольщиков имущества.

Они были некрасивы прежде всего в глазах самого Толстого.

Некоторые из семьи Льва Николаевича отказались от доли добычи при разделе, потом опять брали.

Ожившая старая трагедия, время углубляет ее.

«Медный всадник», «Полтава», «Арап Петра Великого» – те же вопросы исторической правоты. При этом любовь и боязнь при изображении власти, двойственность – это как бы отъединение трагических тем.

Они побуждают брать следующее воплощение идеи. Что делает Шекспир.

Прежде всего он Лира, который передает власть, поставил разгадкой какой-то тайны, ценой разгадки тайны.

Сами условия раздела Лиром являются тайной, против которой, как бы зная ее, протестовала Корделия.

И тогда Шекспир наказал гордого короля знанием своего народа, бедствиями народа и противопоставил, вернее поставил, одну строку видения против другой и другим.

Он в мир королевских отношений ввел человеческие отношения.

Когда делили наследство Льва Николаевича, рубили наследство его на части, уравнивали части доплатой, то сам великий король заперся; младшая дочь, она любила его, она горевала и жалела его, – но он сам этого хотел.

И вы понимаете, что слово «захотел» слабый отблеск того огня – огня, который жил не под углями.

Поэтому история «Короля Лира» – это история обновления семьи.

Оказалось, что воскресение у гнезда, в котором воспитывают птенцов летать в пространствах, существует.

Надо подойти к «Королю Лиру» глазами омолодевшего человечества.