Tennenhaus Eisler "The Chalice and the Blade"
| Вид материала | Реферат |
Риан Айслер.
Чаша и клинок
Riane Tennenhaus Eisler "The Chalice and the Blade"
Перевод: Лариса Васильева
М., изд-во "Древо Жизни", 1993. Пер. с англ.
СОДЕРЖАНИЕ
Риан Айслер, или Женщина будущего (от переводчика)
Предисловие автора (май 1991)
Введение
Глава 1. Путешествие в утраченный мир начала цивилизации
Глава 2. Послания из прошлого: мир Богини
Глава 3. Существенные отличия: Крит
Глава 4. Мрачный порядок из хаоса: от Чаши к Клинку
Глава 5. Память об утраченном веке: наследство Богини
Главы 6, 7. Действительность вверх ногами.
Главы 8(частично), 9. Вторая половина истории
^ Глава 10. Модели прошлого: гилания и история (нет)
Глава 11. Прорыв к свободе: трансформация не закончена (нет)
Глава 12. Крах эволюции: будущее общество господства (нет)
^ Глава 13. Эволюционный прорыв к будущему партнерству (частично)
****************************************
РИАН АЙСЛЕР, ИЛИ ЖЕНЩИНА БУДУЩЕГО (от переводчика)
Кризис общественной мысли и гражданского чувства сегодня наблюдается
повсюду. Несведущему человеку легко обмануться несомненными достижениями
западной цивилизации, однако и там свои, как говорится, "жесткие камни":
шатающаяся экономика, удушающая экология, разрушенная нравственность и
этнические конфликты.
Вот уже много лет мучит меня один вопрос: почему человечество живет так
самоубийственно, так саморазрушительно? Накатывают на людей очередные волны
демагогии о свободе, равенстве, братстве, обманываются доверчивые, идут на
смерть ради той или иной идеи, и вот она, наконец, воплощается и при
ближайшем рассмотрении - та же тюрьма или клетка, что и раньше.
Задумываясь над своим мучительным вопросом, я неизменно приходила к
выводу: мир нашей цивилизации пошел по неверной дороге. Человечество не
состоит из левых и правых, демократов и консерваторов, даже национальные
деления второстепенны: человечество изначально разделено на две равновеликие
половины - на мужчин и женщин. И только во взаимодействии этих величин на
общественном уровне заключена тайна всех времен и секрет успеха нашего
будущего.
Начав развивать эту тему в шестидесятых, я встретила насмешливое
непонимание. В семидесятых - равнодушие. В восьмидесятых кое-кто стал
прислушиваться. Но надежды на понимание не было.
Мне долго казалось, что я одна на свете со своими "странными" мыслями.
Достижения американского феминизма не утешали - в нем были попытки пройти
путь "равноправия", которого советская женщина хлебнула с лихвой.
Но вот, словно свет издалека, раздался голос Риан Айслер. Ее книга
"Чаша и Клинок" вышла в Америке и экземпляр попал ко мне в руки.
Знакома ли вам радость обретения единомышленника? Если да, то вы можете
меня понять. Я читала "Чашу и Клинок" так, словно и не существовало между
нами государственных границ, морей и океанов, разности судеб и разности
условий жизни американки и русской.
О чем эта книга?
Она рассказывает вроде бы о далеких временах минойской культуры,
которая развивалась на острове Крит и в которой женщина и мужчина жили в
условиях завидного партнерства не только в семье, как это типично для всей
нашей цивилизации, но и на общественном уровне. Женщина принимала участие в
государственной экономике, этике и многих других вопросах не как помощник
мужчины, способный лишь поддакиванием усилить его агрессию, но, прежде
всего, как равновеликая общественная величина, внося в общество свою мягкую,
миротворческую характеристическую особенность.
То минойское общество было гармонично и счастливо, пока гармонию не
разрушили пришлые племена с мужской структурой государственности.
О чем еще эта книга?
О нашем ближайшем прошлом, в котором фантомы власти и силы достигли
почти что апогея, и по всему видно, что близка бездна, куда властвующий
мужчина может шагнуть с неоглядной смелостью, увлекая за собой детей и
женщин.
И еще о чем она?
О том, какое возможно будущее, если женщина поможет мужчине на
общественном уровне избегнуть бездны. Кроме женщины нет на Земле силы,
способной помочь падающей цивилизации.
О книге Риан Айслер много говорят и пишут в американской прессе, не
слишком щедрой на похвалы. Вот несколько оценок:
"ЧАША И КЛИНОК" - самое важное произведение со времен Чарльза Дарвина и
его можно сравнить только с его работой".
"ЧАША И КЛИНОК" - книга, способная изменить мир;
"Эта книга - сенсация наших дней".
"Читая книгу "ЧАША И КЛИНОК" - веришь в возможность спасения
человечества".
От себя могу добавить, что книг, подобных этой, еще нет в безбрежном
море современной литературы, она - первая ласточка.
Уверена, взгляды Риан Айслер будут встречены нашими читателями с
интересом, сродни первооткрывательскому интересу.
*****************************
Какая она, эта Риан Айслер? - думала я, читая книгу. Скупые строки
биографии: беженка из Австрии, испытала на себе ужас второй мировой войны,
благополучная жизнь в Калифорнии...
В сентябре 1992 года на острове Крит, усилиями греческой общественной
деятельности Маргариты Папандреу, была организована и с большим успехом
прошла конференция об эпохе минойской культуры.
В эпицентре конференции была Риан Айслер со своим семинаром: "Идея
партнерства мужчин и женщин в современном мире".
Съехались со всего мира: женщины и мужчины. Оказывается, эта идея уже
бродит у ворот многих стран, стучится в двери государств, ищет себя среди
людей.
Красивая, вечно юная, легкоступая Риан была душой всей конференции. Ее
верный спутник и друг, психиатр Дэвид Лои был рядом. Оба являли собой
образец семейной гармонии.
Это была первая конференция о гармонии мужского и женского начал.
Первая в человечестве со дня его возникновения.
Лучше поздно, чем никогда. А, может быть, еще не поздно?
Перед вами книга Риан. Я уверена, что она захватит вас, если вы
задумываетесь над смыслом жизни и вопросами: кто мы, откуда, куда мы идем?
Лариса Васильева
********************************
^ ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Что лежит за культурными, экономическими и экологическими потрясениями,
происходящими в мире сегодня? Действительно ли события последнего времени в
советском обществе означают движение назад к капитализму? Или они являются
частью более широкого и более глубокого движения к социальной, экономической
и идеологической трансформации?
Мои наблюдения в течение последних двух десятилетий убедили меня, что в
глубине порыва к свободе и равенству, охватившего весь мир, равно как и
противодействия этому порыву: вооруженного подавления, раздувания
конфликтов, поисков врага или "козла отпущения" и разных форм насилия -
таятся процессы, которые надо уметь распознавать. Я также уверена, что
именно в хаосе, царящем вокруг нас, скрыты беспрецедентные возможности
фундаментальной трансформации основополагающих верований, ценностей и
институтов.
Реализация этой возможности требует углубленной переоценки прошлого и
настоящего, а также перспектив. Такая переоценка жизненно необходима, ибо
старый образ жизни, основанный на предрассудках как правого, так и левого
толка, уже не в состоянии встать преградой на пути лавинообразных кризисов
нашего времени: экологических, экономических, социальных. Нужно
безотлагательно найти новую парадигму: новый взгляд на окружающий нас мир,
новый образ жизни в нем.
Мы уже являемся свидетелями процесса радикального переосмысления
советской истории. Многое из того, что ранее утверждалось в качестве
непреложной 'истины, было поставлено под сомнение и подверглось переоценке.
"Чаша и Клинок" также есть попытка пересказать заново, взглянуть
по-иному не только на советскую историю, но и на историю западного мира в
целом и даже на всю мировую историю. Книга представляет в совершенно новом
свете самое захватывающее из всех приключений - жизнь человечества на нашей
Земле, рисуя картину и более обнадеживающую, и лучше согласующуюся с
новейшими данными науки. Как в приложении к советской истории, так ив более
широкой перспективе, она не только радикально изменяет наше видение
прошлого, но и, что важнее, открывает новые горизонты в будущем. Основная
мысль моей работы такова: существуют возможности выйти за пределы как
капитализма, так и социализма советского типа, стремясь к тому, что я
назвала партнерством, которое должно прийти на смену господству, царящему в
мире.
После капитализма и социализма
Книга предлагает новую понятийную систему, которая преодолевает
условности оппозиций правого и левого, Востока и Запада, капитализма и
социализма, свободного рынка и централизованного планирования, религиозности
и секуляризма. Она опирается на системный анализ, который позволяет увидеть
целостность всей нашей истории (включая доисторические времена) и
целостность всего человечества (в единстве его женской и мужской половин). В
ней утверждается, что нынешний период стремительных социальных,
экономических и личностных перемен чреват не только опасностями, но и новыми
возможностями. Ведь именно в периоды максимальной нестабильности системы
происходят ее фундаментальные трансформации.
Кроме того, книга восстанавливает в правах то, что иные из нас
давным-давно знали сердцем и душой:
многое из того, что нас приучили считать сугубо личным - отношения
между мужчинами и женщинами, между родителями и детьми, между работодателями
и работниками - имеет глубинную связь с политикой, а социальные и
экономические отношения в государстве неразрывно переплетены с социальными и
экономическими отношениями в семье и на рабочем месте.
Я надеюсь, что читатели смогут найти в книге "Чаша и Клинок" страницы,
которыепомогут им сформировать новый взгляд на то, что часто называют крахом
социализма (или победой капитализма). Ибо я не разделяю мнения, что события
последних десяти лет демонстрируют крах представлений об обществе, где люди
несут ответственность друг перед другом и друг за друга, где считают
недопустимым, чтобы одни развивались за счет других. Скорее, они отражают
провал авторитарной модели социализма, корни которой лежат в авторитарном
царистском режиме. Эта модель, будь она капиталистической или
социалистической, монархической или феодальной, теократической или
атеистической, характеризуется жесткой иерархией, высокой степенью
институализированного насилия, господством сильнбго мужчины как в
государстве, так и в семье.
Если анализировать ситуацию с учетом глубинного напряжения между
моделью господства и моделью партнерства в социальной организации, которое
описано в этой книге, многое из происходящего в мире сегодня видится как
реакция на авторитаризм. Под этим углом зрения вызов, брошенный
централизованной, эксплуататорской и дегуманизированной иерархической
системе, которая сначала в облике монархий, "установленных Божьей волей", а
затем в виде секуляризированных диктатур царила в Советском Союзе и
Восточной Европе, по своей сути есть проявление мощного порыва к идеалу
партнерства, характерного для наших дней. Весь мир устремился сейчас к
установлению демократии большего участия, не только в государстве, но и в
семье, а также на рабочем месте, к большей экономической демократии,
посредством сбалансированного соединения "свободного предпринимательства" и
социально, и экологически ответственной государственной политики.
В свою очередь эти тенденции связаны со всемирной потребностью как в
более равноправном распределении материальных ресурсов, так и более
эффективном производстве материальных благ путем более активного участия
рабочих в повседневном принятии экономических решений и распределении
прибылей, когда наиболее важным фактором экономического развития становится
развитие человека, а далее все это связано с миром во всем мире, правами
человека, экологическими движениями, порывом к большему экономическому
и социальному признанию' потребностей и прав женщин и детей, а отсюда - к
возникновению новой духовности, ориентированной уже не на то, чтобы
контролировать и подавлять "изначально греховное" человечество, но на то,
чтобы дать людям силы жить и трудиться в лучшем мире, расположенном не
где-то там далеко, на небесах, но прямо тут, на земле.
От бесправия к власти
Как подробно показано на страницах книги, в модели партнерства
основополагающим принципом организации является взаимосвязь или
взаимодействие. Поэтому различие, будь то между женщинами и мужчинами, или
между религиями, расами и национальностями, не тождественно в ней
неполноценности или превосходству. .'
В противоположность этому, модель господства основана на силе и
поддерживаемой страхом иерархий. Отсюда эта модель по определению ведет к
бесправию. Другими словами, она лишает нас права на выбор в основных
вопросах нашей жизни. Это верно не только в отношении тех, кто внизу, но и
тех, кто на самом верху. Ибо если подвластные живут в страхе, то и
властители всегда должны быть настороже, иначе их могут скинуть. Более того,
чтобы успешно угнетать - других и господствовать над ними, они все время
вынуждены подавлять часть своей личности, чувства симпатии и сострадания.
Идея обретения власти - главное в переходе от общества господства к
обществу партнерства. Не случайно, что само понятие обретения власти
становится столь расхожим, как не случайно и то, что оно было практически
неизвестно в жестких режимах господства. Ведь порыв к.модели партнерства-это
порыв к обретению власти. Только власть эта иная, как мы подробно увидим
далее. Это власть, символом которой является не Клинок, а, скорее, Чаша.
Особое внимание в книге уделено тому, что имеет такое, значение на этом
критическом переломе мировой, истории, а именно обретению власти женской
половиной, человечества, и вместе с этим созданию социальной системы, где
так называемые женские качества и ценности, такие, как забота, сострадание,
отказ от насилия, получат на деле (а не только на словах) приоритет.
Более того, в ней будет показано, что неудача и американского
капитализма, и советского социализма в создании справедливой экономической
системы, где люди не эксплуатируют друг друга, связан с доселе невидимыми
экономическими факторами. Например, в обеих системах только половина
населения продолжает нести двойной груз. И в Соединенных Штатах, и в
Советском Союзе женщины работают дольше на рабочем месте, и обычно за
меньшую плату, и никто не признает их экономический вклад в домашнее
хозяйство. И пока мы будем принимать эту несправедливость как нечто само
собой разумеющееся в нашей повседневной жизни дома, до тех пор будет
сохраняться социальная и экономическая система (все равно, капиталистическая
она или социалистическая), при которой одни будут работать больше и получать
меньше, а другие - работать меньше и получать больше.
Я хочу подчеркнуть здесь, как и повсюду в книге, что обретение власти
женщиной не означает бесправия мужчины. Скорее, это является предварительным
условием подлинного партнерства между мужчинами и женщинами, и вместе с этим
придет конец многим проблемам (от нанесения побоев женам и человеческого, и
финансового бремени алкоголизма до постоянной напряженности, которую мы так
часто наблюдаем в отношениях между женщинами и мужчинами), столь омрачающим
повседневную жизнь людей. Одновременно это составит пока что отсутствующее
основание мира, в котором права человека будут полностью уважать на деле, а
не только в теории. Ведь, в конце концов, женщины и мужчины - это две
половины человечества, и от того, как формируются отношения между ними,
зависит, какую форму примут все прочие человеческие отношения.
От людей, воспитанных в семьях, где нарушения прав человека в интимных
отношениях - обычное дело, где зверства от побоев жены и детей до увечий,
наносимых женским гениталиям, в порядке вещей, вряд ли можно ожидать
уважения прав людей, не являющихся их родственниками. Точно так же и люди,
которые от таких случаев отмахиваются на том основании, что это всего лишь
"домашние проблемы", ие могут всерьез ожидать, что повсеместная защита прав
человека станет чем-то большим, чем простая фраза.
Эти пока что забываемые всеми соображения помогут объяснить, почему на
всем протяжении истории режимы, отличавшиеся попранием прав человека, будь
то Иран Хомейни, Румыния Чаушеску или ранее - Германия Гитлера или Советский
Союз Сталина, так настаивали на том, чтобы женщина вернулась на свое
традиционное (эвфемизм, означающий "зависимое") место в семье. Ведь в
традициях этих обществ вознесение одной половины человечества над другой,
хорошо согласующееся с представлениями тиранов, что есть люди низшей породы
и что их можно преследовать и с ними можно дурно обращаться только потому,
что они - иные, либо из-за их пола, либо расовых различий, либо этнического
происхождения, либо религии.
Потребность системы господства приучить нас бессознательно мириться с
нарушением прав человека объясняет и то, почему мы находим очернение женщин
как созданий злых, низших, опасных в "традиционных" источниках, включая
Библию и Коран, где женщину (Еву) обвиняют ни больше ни меньше как в том,
что из-за нее человечество было изгнано из Рая. Она же проливает новый свет
на ужасный (хотя и редко замечаемый) пример эволюции системы господства: как
подобная идеология была использована в Европе в средние века для оправдания
организованной охоты на ведьм, которых затем сжигали на костре. Этот пример
полового геноцида, по некоторым оценкам, по своим масштабам сопоставим с
геноцидом, который предприняли нацисты по отношению к "низшим" или "опасным"
расам и народам: полякам, русским, евреям.
Современное движение за права человека выросло из противостояния
древним традициям господства, ставящим одного человека над другим, мужчину
над женщиной, одну нацию над другой, человека над природой. Первая стадия
этого движения, представленная капитализмом, социализмом и пацифизмом,
бросила вызов господству одного мужчины над другим (например, "божественному
праву" королей и царей править своими "подданными"). Вторая стадия бросила
вызов господству мужчины над женщиной (примером чего является первое
десятилетие женщин, объявленное ООН, - 1975-1985), господству одной нации
над другой (в формах империализма и колониализма), господству человека над
природой (то есть загрязнению и разграблению воздуха, суши и моря). Теперь
мы стоим на пороге третьей, объединительной стадии, которая обещает нам не
частные реформы или новые кровавые революции, но коренную перестройку
системы в целом.
Порыв к партнерству и сопротивление авторитаризма
Я надеюсь, что книга, рисующая новые перспективы, окажется полезной
всем, кто посвятил себя борьбе за экономически и экологически более здоровое
и гуманитарное общество. Я верю, что содержащиеся в ней сведения о древних
традициях, где партнерство, а не господство все еще было основополагающим
принципом человеческих взаимоотношений, может значительно ускорить процесс
трансформации. Археологи, фольклористы, историки искусства, исследователи
мифов открывают все новые факты, подтверждающие наличие в прошлом образцов
более сбалансированного в гуманистическом и экологическом отношениях
социального порядка.
Я также надеюсь, что эта книга поможет рассеять заблуждение тех, кто
полагает, что рецепт экономического благосостояния заключается в переходе от
социализма к капитализму. В конце концов, социализм возник как реакция на
капитализм. Провал социализма не оправдывает неравноправие и антигуманность,
присущие капитализму и воплощающиеся в хронической безработице, роете числа
бездомных, увеличении разрыва между богатыми и бедными, которые мы можем
наблюдать сегодня в США. К счастью, социализм - не единственная альтернатива
капитализму. Как показано в заключительных главах книги, нам нужна сейчас
экономика партнерства, соединяющая в себе лучшие черты и капитализма, и
социализма - и идущая дальше.
Я еще верю, что книга, дав более ясное понимание динамики модели
господства, окажется полезной для эффективного противостояния ширящемуся в
мире поиску козлов отпущения - преследованию этнических меньшинств,
антисемитизму, эскалации домашнего насилия против женщин и детей. Ведь в
модели господства, где выражение гнева или даже простого недовольства против
"принципалов" (в семье или в государстве) жестоко накаэуется и подавляется,
козлы отпущения обязательно должны быть. Для нее необходимо наличие "низших"
или "опасных" людей, на которых смотрят как на врагов и которых обвиняют и
наказывают, особенно в периоды смуты и невзгод, за все зло, царящее в
обществе.
Отказаться от жесткого противостояния таким попыткам найти козлов
отпущения чревато огромными опасностями. Ярким историческим примером этого
являются события в Германии периода недолговечной Веймарской республики,
которая во многих аспектах воплощала в себе движение к партнерству. Ни
правительство, ни средства массовой информации, ни другие авторитетные
институты, такие, как церковь, не дали им отпора. В результате возникла
атмосфера страха и неуверенности, которой воспользовались демагоги: Итогом
стала нацистская катастрофа, откат к авторитаризму, который вверг мир в
чудовищные кровавые бедствия.
Происшедшее в Германии иллюстрирует очень важный принцип
функционирования социальных систем. Именно тогда, когда стремление к
партнерству растет, крепнет и сопротивление авторитаризма. Именно поэтому
для Советского Союза, который борется сейчас за освобождение от престарелого
авторитарного режима, понимание этого глубинного принципа жизненно важно.
Велико сопротивление авторитаризма изменению основ системы, оно идет
как внутри нас, так и извне. Укоренившиеся привычки мыслить, чувствовать и
действовать под давлением страха, поддерживаемые авторитарными светскими и
религиозными институтами и верованиями, нельзя изменить в один день.
Однако мое исследование, а также работы теоретиков динамики нелинейных
систем и хаоса показывают, что, несмотря ни на что, изменение основ системы
может происходить, иногда за очень короткое время. Однако форма этого
процесса нелинейна. Не может он происходить и по приказу сверху.
Такая радикальная трансформация обычно представляет собой
саморегулирующийся процесс, в котором объединяются вначале разобщенные и
малочисленные индивиды и группы. Этот процесс объединения может быть
значительно ускорен в наш постиндустриальный век, век информации, когда
современные технологии коммуникации позволяют быстро распространять
повсеместно новые модели человеческих взаимоотношений.
По иронии судьбы, именно потому, что опасность, грозящая миру со
стороны модели господства, сегодня столь велика, появляются и большие
основания для реалистического оптимизма. Ведь на нашем уровне
технологического развития маниакальное стремление авторитаризма завоевывать
и угнетать - по отношению к людям или к природе - может положить конец
процессу эволюции. И в первый раз в истории человеческого рода модель
партнерства может оказаться единственным условием выживания. Приняв ее, мы
можем создать удивительный новый мир для нас и для наших детей. Отказавшись
от нее, мы можем вообще остаться без будущего.
Я надеюсь, что моя книга, может, станет действенным ориентиром для
многих женщин и мужчин, которые сегодня так отчаянно ищут позитивных
личностных, экономических, политических и социальных рльтернатив, более
созидательных, продуктивных, надежных и гуманистических сбособов
сосуществования друг с другом и с природой.
Риан Айслер
май 1991 г.
**********************************************
ВВЕДЕНИЕ
Эта книга открывает дверь. Ключ к ней подобран усилиями многих людей,
написавших множество книг. Еще больше усилий и книг потребуется, чтобы до
конца исследовать широкие просторы, которые лежат за этой дверью. Даже
сквозь малюсенькую щелочку, на которую приоткрылась дверь, проникает
захватывающее дух новое знание о нашем прошлом - и новый взгляд на наше
возможное будущее.
Для меня поиски этой двери были делом всей жизни. Очень рано я
заметила, что люди, принадлежащие к разным культурам, неодинаково видят
реальность - то, что есть на самом деле. Так же рано у меня развилось
чувство страстного сочувствия к людям. Когда я была совсем маленькой, мир
вокруг меня, казавшийся таким уютным и безопасным, разбился вдребезги. Это
произошло, когда нацисты оккупировали Австрию. Я видела, как уволокли моего
отца. Когда же матери чудом удалось вызволить отца из гестапо, мои родители
и я спаслись бегством.
Почему мы охотимся друг за другом и преследуем друг друга? Почему наша
жизнь переполнена чудовищной бесчеловечностью мужчин по отношению к мужчинам
- и к женщинам? Как могут люди быть столь жестокими к себе подобным? Что
постоянно склоняет нас к жестокости, а не к доброте, к войне, а не к миру, к
разрушению, а не к созиданию?
Из всех форм жизни на этой планете только мы умеем сеять и собирать
урожай, сочинять стихи и музыку, искать справедливости и истины, учить
ребенка читать и писать - и даже смеяться и плакать. В силу нашей уникальной
возможности воображать новые реальности и воплощать их в жизнь посредством
все более совершенных технологий мы в буквальном смысле соучаствуем в нашей
собственной эволюции. И, однако, это уникальное существо, сейчас, похоже,
стремится к тому, чтобы положить конец не только собственному развитию, но и
вообще жизни на земном шаре, угрожая планете экологической катастрофой или
ядерным уничтожением.
Время шло. Я продолжала свои профессиональные занятия, стала матерью.
Постепенно все мои занятия, все мои публикации сосредоточились на
исследовании будущего. Мои представления, расширялись и углублялись. Подобно
многим людям, я пришла к убеждению, что мы стремительно приближаемся к
перекрестку на дороге эволюции и что никогда прежде наш выбор дальнейшего
пути не был столь жизненно важным. Но какую дорогу нам следует выбрать?
Социалисты и коммунисты утверждают, что причина всех наших бед и
проблем - капитализм; капиталисты настаивают на том, что социализм и
коммунизм ведут нас к гибели. Некоторые объясняют наши трудности выбранной
нами "индустриальной парадигмой", считают, что во всем виновато наше
"научное мировоззрение". Другие вешают всех собак на гуманизм, феминизм,
секуляризм, настаивают на необходимости вернуться к "добрым старым временам"
менее развитых, более простых, более религиозных эпох.
Однако, если мы посмотрим на самих себя - что мы вынуждены делать у
телевизора или во время мрачного ежедневного ритуала просмотра газет за
завтраком, - то увидим, что капиталистические, социалистические и
коммунистические страны в равной степени соревнуются в гонке вооружений и
всех прочих безумиях, которые угрожают как нам самим, так и окружающей нас
среде. А если мы взглянем на наше прошлое - на бойни, которые были обычным
делом для гуннов, римлян, викингов и ассирийцев, на чудовищную резню,
которую несли с собой христианские крестовые походы или инквизиция,-то
увидим, что в древних, донаучных, доиндустриальных обществах насилия и
несправедливости было еще больше.
Раз идти назад - это не выход, то как нам двигаться вперед? Много всего
понаписано о Новой Эре, о радикальных и не имеющих себе равных переменах.
Но, говоря конкретно, что все это значит? Переход от чего к чему имеется в
виду? В отношении нашей повседневной жизни и нашей культурной эволюции что
конкретно изменится, или хотя бы может измениться, в будущем? Является ли
переход от системы, порождающей хронические войны, социальную
несправедливость, экологическую нестабильность к системе, где царит мир,
социальная справедливость и экологическое равновесие, реальной возможностью?
И самое важное, какие изменения в социальной структуре могут сделать такую
трансформацию возможной?
Поиск ответов на эти вопросы заставил меня иначе взглянуть на наше
прошлое, настоящее и будущее, что и явилось основанием этой книги. "Чаша и
Клинок" лишь отчасти представляет этот новый подход к изучению человеческого
общества, который отличается от большинства исследований тем, что
принимается во внимание вся человеческая история (включая доисторические
времена) и все человечество (как мужскую, так и женскую его половины).
Сплетая воедино свидетельства искусства, археологии, религии,
социальных наук, истории и многих других областей знания и создавая из -них
новую картину, в которую наилучшим образом укладываются все доступные факты,
"Чаша и Клинок" по-новому рассказывает историю наших культурных истоков. Она
показывает, что война вообще и в частности "война полов" не есть результат
божественного или биологического предопределения. И в ней содержатся
доказательства того, что лучшее будущее все-таки возможно - и имеет надежные
предпосылки в тех драматических событиях, которые составляют наше прошлое.
Человеческие возможности: две альтернативы
Нам всем хорошо знакомы легенды о раннем, более гармоничном и мирном
времени. В Библии рассказывается о саде, где женщина и мужчина жили в
согласии друг с другом и с природой - до тех пор, пока Бог-мужчина не
постановил, что отныне женщина будет служанкой мужчины. В китайской книге
"Дао дэ цзин" повествуется о временах, когда над инь, или женским началом,
еще не господствовало ян, мужское начало, когда мудрость матери еще была в
почете и ее считали высшим ориентиром. Древнегреческий поэт Гесиод писал о
"золотом поколении", которое возделывало землю с "спокойной и ясной душою",
пока другое, "низшее" поколение не принесло с собой своего бога войны. И
хотя ученые согласны, что во многих отношениях эти книги основаны на
действительных доисторических событиях, упоминания о временах, когда женщины
и мужчины жили в сотрудничестве, традиционно считаются вымыслом.
Еще в период младенчества археологии раскопки Генриха и Софьи Шлиманов
помогли установить реальность гомеровской Трои. Сегодня новые
археологические поиски, наряду с переосмыслением старых находок благодаря
новым научным методам, показывают, что сюжеты вроде, например, изгнания из
садов Эдема также основаны на, реально происходивших, в незапамятные времена
событиях; корни ее - в народной памяти первых аграрных (неолитических)
обществ, которые разбили первые сады на нашей земле. Аналогично (как
предположил уже более пятидесяти лет назад греческий археолог Спиридон
Маринатос) легенда о том, как величественная цивилизация Атлантиды
погрузилась в море, может быть искаженным воспоминанием об эгейской
цивилизации, которая, как теперь полагают, прекратила свое существование,
когда Крит и окружающие его острова подверглись ужасным разрушениям от
землетрясений и волн цунами.
Подобно тому, как во времена Колумба открытие, что земля не плоская,
дало возможность обнаружить диковинный новый свет, который всегда
существовал, эти археологические открытия, ставшие частью того, что
английский археолог Джеймс Меллаарт назвал настоящей археологической
революцией, распахнули дверь в потрясающий мир нашего скрытого прошлого.
Перед нами предстает долгий период мира и процветания, когда наша
социальная, технологическая и культурная эволюция шла по восходящей: многие
тысячи лет, когда все основные технологии, на которых зиждется цивилизация,
были созданы в рамках обществ, где мужской элемент не доминировал, обществ
без насилия, неиерархических.
Другим доказательством того, что существовали древние общества, которые
были организованы совсем иначе, чем наше общество, являются иначе не
объяснимые образы Божества в лице женщины, которые мы встречаем в древнем
искусстве, мифах и даже исторических сочинениях В сущности, идея Вселенной
как прещедрой Матери дожила (хотя и в модифицированном виде) до наших дней.
В Китае женские божества Ма Цю и Хуань Инь и ныне широко почитаются как
щедрые и милостивые богини, Антрополог П. С. Сангрен отмечает, что "Хуань
Инь - явно самое почитаемое в Китае божество". Аналогично очень широко
распространен культ Марии, Богоматери. Хотя в католической и православной
теологии она низведена до статуса небожественного персонажа, ее божественная
природа имплицитно признается в имени Богоматерь, а также в том, что
миллионы людей ежедневно обращаются к ней с молитвой, прося у нее утешения и
защиты. Более того, история рождения Христа, его смерти и воскресения
поразительно напоминает более ранние "мистические культы", центром которых
является материнское божество и ее сын, или как в культе Деметры и Коры - ее
дочь.
Безусловно, глубоко значим тот факт, что самые ранние представления о
божественной силе в образе человека рисовали ее женщиной, а не мужчиной.
Когда наши предки начали задавать извечные вопросы (Где мы пребывали, прежде
чем родиться? Куда мы уходим, когда умираем?), они должны были заметить, что
жизнь рождается из женщины. И для них естественным было представить
вселенную в виде Матери, из чьего лона является любая жизнь и куда,
наподобие растительных циклов, все возвращается после смерти, чтобы снова
родиться. Вполне естественно также, что общества, где имелось такое
представление о силе, что царит во вселенной, должны были иметь социальную
структуру, совершенно не похожую на структуру тех обществ, которые
поклоняются божественному Отцу, держащему в руках молнию и/или меч. Более
того, вполне логично, что женщины не занимали подчиненного положения в тех
обществах, которые рисовали силы, управляющие вселенной, в женском облике, а
также то, что такие "женские" качества как забота, сострадание, отказ от
насилия должны были стоять очень высоко в этих обществах. Однако нет никаких
оснований делать вывод, что в обществах, где мужчины не подчиняли себе
женщин, наоборот, женщины подчиняли себе мужчин.
Тем не менее, когда в девятнадцатом веке были обнаружены первые
свидетельства о наличии таких обществ, было решено, что они должны были быть
"матриархальными". А когда данные такой вывод не подтвердили, общим местом
стало утверждение о том, что в человеческом обществе мужчина всегда занимал,
и всегда будет занимать, главенствующее положение. Однако если мы стряхнем с
себя привычные модели восприятия реальности, нам станет ясно, что есть и еще
одна логическая альтернатива: вполне возможны общества, в которых различие
не обязательно является синонимом превосходства или неполноценности.
Результатом нового взгляда на человеческое общество под углом
соотносительной роли полов стала новая теория культурной эволюции. Эта
теория, которую я назвала теорией культурной трансформации, утверждает, что
в глубине огромного поверхностного разнообразия человеческих культур лежат
две исходные модели общественного устройства.
Первая модель, которую я называю моделью господства, обычно носит имя
либо патриархата, либо матриархата, когда одна половина человечества
ставится над второй. Вторая, в которой общественные отношения основаны на
взаимосвязи, а не иерархии, точнее всего может быть названа моделью
партнерства. В рамках этой модели различие, начиная с наиболее
фундаментального различия нашего рода - между мужскими и женскими особями,
не тождественно неполноценности или превосходству.
Теория культурной трансформации далее утверждает, что первоначальным
направлением главного пути нашей культурной эволюции было обретение
партнерства, но, после периода хаоса и практически полного культурного
разрушения, произошел глубинный социальный сдвиг. Обилие данных о западных
обществах (в силу этноцентрического характера западной социологии) позволяет
более подробно проследить этот сдвиг путем анализа западной культурной
эволюции. Однако имеются указания на то, что этот сдвиг с модели партнерства
на модель господства имел приблизительные параллели и в других частях мира.
Название "Чаша и Клинок" связано с катаклизмом, который стал поворотным
пунктом еще в доисторические для западной цивилизации времена, когда
направление нашей культурной эволюции было буквально повернуто вспять. В
результате этого кульбита культурная эволюция обществ, где поклонялись
животворящим и питающим силам вселенной, которые еще и поныне символизирует
древняя чаша ял.й кубок, была прервана. На доисторическом горизонте
появляются завоеватели с периферийных районов планеты, несущие с собой
совершенно иную форму социальной организации. Как пишет археолог Мария
Гимбутас из Калифорнийского университета, это были люди, которые поклонялись
"убийственной силе клинка"-силе, что отнимает, а не дарит жизнь, силе, белее
всего способной установить и навязать отношения господства.
Перекрестки эволюции
Сегодня мы снова стоим на перекрестке, где от выбора пути может
зависеть вся наша судьба. Теперь, когда убийственная сила Клинка, умноженная
в миллионы раз мегатоннами ядерных боеголовок, угрожает положить конец всей
человеческой культуре, последние открытия относительно древней и новой
истории, изложенные в "Чаше и Клинке", не просто образуют отдельную главу в
прошедшей истории. Чрезвычайно важно, что это знание многое говорит нам о
настоящем и возможном будущем.
Тысячелетиями мужчины вели войны, и Клинок оставался мужским символом.
Однако это не означает, что мужчинам предопределено быть насильниками и
кровожадными воинами. На всем протяжении письменно зафиксированной истории
мы встречаем миролюбивых мужчин, испытывающих отвращение к насилию.
Совершенно очевидно, что и доисторические общества, где сила дарящая и
питающая, которую символизирует Чаша, ценилась превыше всего, были населены
и, женщина ми, и мужчинами. Суть проблемы не в мужчинах как в одном из двух
полов. Корень ее лежит в социальной системе, где идеализируется сила Клинка,
где и мужчины, и женщины учатся отождествлять мужественность с насилием и
считать мужчин, которые не соответствуют этому, идеалу, "слишком мягкими" и
"женственными".
Ввиду засилья того, что без преувеличения можно назвать "наукой о
мужчинах", большинство социологов были вынуждены работать с такими неполными
и искаженными данными, которые в любой другой области сочли бы крайне
ненадежной фактологической основой. Даже сейчас информация о женщинах в
основном помещена в интеллектуальное гетто, отведенное для женской
проблематики. С другой стороны, и представительницы феминистского движения
предназначают свои исследования почти исключительно для женщин - что
совершенно понятно, ибо женские проблемы непосредственно сказываются (хотя
об этом долгое время забывали) на жизни женщин.
Данная книга выделяется тем, что она исследует, как характер
взаимоотношений между двумя половинами человечества влияет на социальную
систему в целом. Очевидно, что структура этих отношений имеет серьезные
последствия для личной: жизни как мужчин, так и женщин, определяя наши роли
в повседневной жизни и открытые перед нами возможности. Однако не менее
важно и другое. Нечто, о чем обычно забывают, но что становится очевидным,
стоит выразить его словами. То, как мы формируем самые фундаментальные из
всех человеческих отношений (без которых жизнь рода не может продлиться),
глубочайшим образом воздействует на все наши институты и, как показывают
нижеследующие страницы, на направление культурной эволюции, в частности на
то, будет ли она мирной или чреватой войнами.
Если задуматься, можно увидеть, что есть лишь два основных типа
отношений между женской и мужской половинами человечества. Все общества
реализуют либо модель господства, в которой иерархия поддерживается, в
конечном итоге, страхом или угро. зой страха, либо модель партнерства, либо
какой-то промежуточный гибридный вариант. Если мы взглянем на человеческое
общество по-новому, принимая во внимание как мужчин, так и женщин, мы
обнаружим целый ряд системных признаков, которые характеризуют каждую из
этих социальных организации:
и господство, и партнерство.
Например, если смотреть под привычным углом зрения, то Германия
Гитлера, Иран Хомейни, Япония самураев, Америка ацтеков предстают совершенно
разными обществами. Разные расы, разные этносы, разный уровень
технологического развития, различное географическое положение. Но если
смотреть под углом теории культурной трансформации, которая позволяет
опознать системные признаки жесткой, управляемой мужчинами общественной
структуры, мы видим разительное сходство. В прочих отношениях совсем не
похожие друг на друга общества, они характеризуются не только жестким
мужским господством, но и строго иерархизированной и авторитарной социальной
структурой, высоким уровнем социального насилия, особенно, военизированным
духом.
Соответственно, мы можем увидеть поразительное сходство между очень
разными в прочих отношениях обществами, где существуют более равноправные
отношения между полами. Примечательно, что такие общества, основанные на
модели партнерства, имеют тенденцию быть не только более мирными, но и менее
иерархизированными и авторитарными. Это доказывают антропологические данные
(например, Бамбути и Кинг), современные исследования характеристик
сексуально более равноправных современных обществ (например, скандинавских
наций, таких как шведы), а также доисторические и исторические данные,
которые будут подробно рассмотрены ниже,
Если мы взглянем на весь период нашей культурной эволюции с точки
зрения теории культурной трансформации, мы увидим, что корни наших нынешних
глобальных кризисов уходят во времена фундаментального сдвига, который
произошел в доисторическую эпоху и принес с собой огромные изменения не
только в социальную структуру, но и в технологическое развитие. Это был
сдвиг преимущественного развития технологий, которые поддерживают и улучшают
жизнь, к технологиям, символом которых является Клинок: технологиям,
предназначенным для уничтожения и порабощения. Такой технологический крен
характерен для большей части документированной истории. Именно этот
технологический крен, а не технология сама по себе, угрожает сегодня жизни
на земле.
Безусловно, будут люди, которые скажут, что раз в доисторические
времена произошел сдвиг от модели партнерства к модели господства, то
общество к нему смогло приспособиться. Однако довод, что раз что-то
произошло, значит оно послужило эволюции, несостоятелен - как ярко
показывает нам пример динозавров. Во всяком случае, с точки зрения
эволюционных критериев срок культурной эволюции человечества слишком
короток, чтобы выносить окончательный приговор. Реальная проблема состоит в
том, что с учетом нашего нынешнего высокого уровня технологического развития
модель господства в социальной организации оказалась негибкой и плохо
согласующейся с таким развитием.
Поскольку, похоже, модель господства исчерпала все ресурсы своего
дальнейшего развития, многие мужчины и женщины сегодня отказываются от
вековых принципов социальной организации, включая традиционные сексуальные
роли партнеров. Для множества других эти изменения являются лишь сигналом
того, что система сломалась, что грядет хаос, которого надо избежать во что
бы то ни стало. Однако именно потому, что мир, который мы знали, меняется
так стремительно, все больше и больше людей во все новых частях этого мира
прозревают, чтобы увидеть наличие иных альтернатив.
Хаос или трансформация
В исследовании, из которого выросла "Чаша и Клинок", широко применялось
то, что социологи называют поведенческим анализом. Это не просто изучение
того, что было, есть или может быть, но также и размышления, как мы можем
наиболее эффективно повлиять на культурную эволюцию. Дальнейшая часть
введения предназначена в первую очередь для читателя, который хотел бы
побольше узнать о самом исследовании, остальные читатели могут прямо перейти
к главе I, чтобы, возможно, вернуться к этому разделу позднее.
До сих пор большинство исследований культурной эволюции
сосредотачивались прежде всего на поступательном движении от более простых к
более сложным уровням технологического и социального развития. Особое
внимание уделялось радикальным технологическим сдвигам, таким как
изобретение земледелия, индустриальная революция или, совсем недавно,
переход к постиндустриальной или ядерно-электронной эре. Этот аспект
развития безусловно имеет важные социальные и экономические последствия,
однако он все равно остается лишь частью человеческой истории.
Другую часть истории составляет иной тип движения: сдвиги в социальной
организации либо к модели партнерства, либо к модели господства. Как уже
указывалось, центральный тезис теории культурной! эволюции весьма неодинаков
в обществах партнерства и в обществах господства.
Эта теория частично основана на важном различении, которое далеко не
всегда учитывается. Дело в том, что термин "эволюция" имеет два значения.
В-научном употреблении он характеризует биологическую и, в расширительном
смысле, культурную историю видов живых существ. Однако эволюция
употребляется также и в оценочном смысле, как синоним прогресса: движения от
низших к высшим уровням.
На самом деле, даже технологическая эволюция не была прямым
поступательным движением от низших к высшим уровням. Скорее, это был
процесс, отмеченный масштабными отступлениями, как греческий Темный век или
средние века . Тем не менее, похоже, что доминантой процесса всегда
оставалось стремление к большей технологической и социальной. сложности.
Можно также отметить и стремление человека к высшим целям: истине, красоте и
справедливости. Однако варварство, жестокость и воинственность, которые
отличают зафиксированную историю, слишком явно демонстрируют, что и к этим
целям движение не шло по прямой. Как показывают факты, которые мы
проанализируем ниже, и здесь тоже. можно говорить о масштабных регрессиях.
Собирая факты, составляя таблицы, проводя эксперименты, занимаясь
социальной динамикой, я смогла свести воедино открытия и теории социальных и
естественных наук, касающиеся самых разных областей. Два источника оказались
наиболее полезными: недавние труды феминисток и новые научные представления
о динамике изменений.
Представления о том, как формируются, живут и изменяются системы,
быстро распространяются и утверждаются в самых различных отраслях науки.
Этому способствуют, в частности, работы таких ученых, как нобелевский
лауреат Илья Пригожин и Изабель Стенджерс - в химии и общей теории систем,
Роберт. Шоу и Маршалл Фейгенбаум - в физике, Умберто Матурана и Франсииско
Варела - в биологии . Возникающая теория и соответствующие ей факты иногда
отождествляются с понятием "новой физики", популяризированным такими
книгами, как "Дао физики" и "Поворотный пункт" Фритьофа Капра. Ее называют
иногда также теорией "хаоса", поскольку, в первый раз в истории науки, она
сосредоточивает внимание на внезапных и фундаментальных изменениях -
изменениях того рода, которые наш мир начинает ощущать на себе все сильнее.
Особый интерес представляют новые работы, посвященные эволюционным
изменениям в биологии и палеонтологии, принадлежащие таким ученым, как
Вильмош Чаньи, Найло Элдредж, Стивен Джой Гоулд, а также публикации Эриха
Янча, Эрвина Ласло, Дэвида Лои о значении теории "хаоса" для культурной
эволюции и социологии. Это ни в коем случае не означает, что культурная
эволюция человечества тождественна биологической эволюции. Однако, хотя
между общественными и естественными науками существуют важные различия и при
изучении социальных систем необходимо остерегаться механистического
редукционизма, тем не менее между ними есть и важные черты сходства
относительно того, как изучаемые ими системы изменяются и самоорганизуются.
Все системы сохраняют себя посредством взаимодействия критических точек
системы, укрепляющего каждую из них. В силу этого теория культурной
трансформации, изложенная в данной книге, и теория "хаоса", которую
разработали специалисты в области естественных наук и теории систем, являют
поразительное сходство, описывая то, что происходит (и что может вот-вот
снова произойти) в критических для системы точках разветвления, или
бифуркации, когда может стремительно трансформироваться система в целом .
Например, Элдредж и Гоулд утверждают, что эволюция - это не столько
непрерывное поступательное движение вверх, сколько длинные периоды
равновесия, когда никаких существенных изменений не, происходит, прерываемые
эволюционными точками разветвления, или бифуркации, когда возникают новые
виды да периферии или границе зоны обитания родительских видов. И хотя
отчетливо заметны различия между ответвлением новых биологических видов и
сдвигом от одного .типа общества к другому, мы увидим поразительное сходство
между моделью "периферийных маргиналов", предложенной Гоулдом и Элдреджем, и
концепциями других теоретиков "хаоса" и эволюции, с одной стороны, и тем,
что происходило и, кажется, сейчас снова происходит в культурной эволюции.
Вклад феминистских исследований в интегральное изучение культурной
эволюции, охватывающее все протяжение человеческой истории, равно как и обе
половины человечества, более очевиден: они содержат те данные, которые
отсутствуют в традиционных! источниках. По сути дела, переоценка нашего
прошлого, настоящего и будущего, предпринятая в данной книге, была бы
невозможна без трудов таких мыслительниц, как Симона де Бовуар, Джесси
Бернард, Эстер Боусрап, Гита Сен, Мэри Дейли, Дейл Спендер, Флоренс Хоу,
Нэнси Ходороу, Адриенн Рич, Кейт, Миллетт, Барбара Гелпи, Элис Шлегель,
Аннетт Кюн, Шарлотта Банч, Кэрол Крайст, Джудит Пласкоу, Кэтрин Стимпсон,
Розмари Рэдфорд Рузер, Хейзел Хендерсон, Кэтрин Маккиннон, Вильма Скотт
Хайди, Джин Бейкер Миллер, Кэрол Джиллиган, и список этот далеко не полон.
Этот корпус данных начал складываться еще со времен Афры Бен в семнадцатом
столетии и даже еще раньше, но окончательно выделился и оформился лишь в
последние два десятилетия. Сложившаяся на его основе концепция
ученых-феминисток открывает, подобно теории "хаоса", новые горизонты для
науки.
Будучи совершенно различного происхождения (одна из традиционно мужской
науки, другая - из совершенно иного, женского опыта и мировоззрения),
феминистская теория и теория "хаоса" имеют много общего. Официальная,
традиционная наука все еще подчас смотрит на обе дисциплины как на некую
таинственную активность на самой грани, или уже за нею, допустимого в науке.
Делая акцент на трансформации, эти два направления мысли отражают растущее
понимание того, что нынешняя система распадается и что мы должны найти путь
к совершенно иному будущему.
*********************************