Книга Демокрит Ослепленный 3
| Вид материала | Книга |
- Демокрит, 8.48kb.
- Краткий экскурс в историю изучения детерминации активности человека и животных, 224.7kb.
- Белоусов Валерий Иванович, 5272.67kb.
- Экзаменационные вопросы по философии, 53.52kb.
- Реферат на тему, 149.58kb.
- Исследовательская деятельность, 243.02kb.
- Академия натальи нестеровой вопросы по философии для вступительных экзаменов в аспирантуру, 21.89kb.
- Методическое пособие по основным темам тестовых заданий по философии 4 Тема1: Философия, 2276.74kb.
- Программа (с 14 по 22 февраля 2012 г.) Философия, 40.73kb.
- Книга Иова, Книга Экклесиаста, Книга Ионы, 38.38kb.
ТЕОГРАФИЯ
ежегодник метафизических раскопок
*Публикуемые здесь материалы выполнены в жанре «Рукопись, найденная в …» и относятся предположительно к началу XXX в. (только неизвестно, XXX веку чего?). Не нуждается в дополнительных доказательствах тот факт, что в наше время они попали абсолютно случайно (нам уже известно о небрежном отношении теографов к историческому времени). Типологически эти тексты относятся к разным культурам, но в данном виде сложились в результате деятельности одного археолога метафизики, который жил примерно через тысячу лет после нашей эпохи. Известно, что первые греческие философы назывались либо историками, либо логографами, либо географами. И уж потом их стали называть философами-досократиками. К ним в первую очередь относится и хорошо известный всем нам Фалес из Милета. По аналогии с ними те далекие от мудрости люди, изречения или фрагменты из книг которых мы публикуем здесь, стали называться теографами или философами-дофалесиками (хотя, повторимся, и необязательно, чтобы исторически они жили и писали до того, как появились на свет греческие мудрецы).
Подобно тому, как ведийские откровения делятся на два больших отдела — «Увиденное» и «Услышанное», так и литература теографов-дофалесиков делится на «Подслушанное» и «Подсмотренное». В таком порядке мы и помещаем тексты в этой короткой публикации. Короткой по простой и уважительной причине, связанной в первую очередь с трудностями перевода и расшифровки поистине безграничного корпуса фрагментов дофалесиков. Ведь они принадлежат не только разным эпохам (в том числе еще не существующим), но и разным странам и культурам (также не всегда известным современному исследователю).
А. Подслушанное 1
I. Фрагмент из книги Эсхина-колбасника «О жизни, учениях и изречениях философов-дофалесиков» 1
Книга 7. Гераклит Просветленный 3
Книга 9. Демокрит Ослепленный 3
Книга 13. Кожа Эпименида 4
Домашнее животное Бога 8
II. Лже-Аристотель. «До-физика» 9
III. Сфин Маллский. «Описание государства Масок» 10
III. Парменид Доподлинный. 2 часть «Природоведения», под названием «Книга небытия» 15
B. Подсмотренное 17
I. Надписи светом на подвальной стене 17
II. Из книги «Божественное, слишком божественное» 19
III. Божественная арифметика 22
^
А. Подслушанное
I. Фрагмент из книги Эсхина-колбасника «О жизни, учениях и изречениях философов-дофалесиков»
Вступление
«Имена мудрых писцов, живших, когда истекло на земле время богов, остались навеки… Есть ли где равный Дедефхору?.. Нет ныне такого, как Нефри или Ахтой…»
^ Памятник нерукотворный
1. Есть небольшое племя, живущее и в настоящее время на нашей земле, называющее себя “эллинами”, что означает “говорящие на эллинском наречии”, которое, по своей молодости и невежеству, свойственным этому возрасту, считает, что именно оно является начинателем того непонятного и бессмысленного занятия, издревле свойственного нам, которое они прозвали “философией”. Нас же они называют презрительным, по их мнению, словом “варвары”, хотя презрительно в нем только то, что наш язык им непонятен, и все, что для них оказывается недоступным пониманию, они называют словом “варварский”. Из чего становится очевидным, что к тому занятию, которое они нарекли “любовью к мудрости”, эллины не имеют никакого отношения: ведь мы-то считаем достойным мысли как раз то, что понять невозможно.
2. Но это пресловутое эллинское самомнение, дошедшее до того, что они не только философию, но и весь род человеческий считают взявшим начало от греков, нас, истинных ревнителей мудрости, конечно, не может задеть. Ведь всем известно, что и Мусей, сын Евмолпа (правда, некоторые говорят, что наоборот, Евмолпом звали сына Мусея, иначе для кого бы он писал «Наставления к [сыну] Евмолпу»?), коего ахейцы считают своим первым мудрецом, и Пифагор, давший начало италийской философии, да что таить, и сам Зороастр, персидский маг, и ассирийские халдеи, и индийские гимнософиты, и кельтские друиды и семнофеи, и даже египетские гарпедонапты, к которым мудрейшие из эллинов частенько захаживали набраться ума-разума, и некоторые из греческих богов и героев — все они начинали с того, что отворачивались от нас, теографов. А это значит, что именно мы и являемся той первопричиной, с которой и началось это странное занятие, носящее — вполне несправедливо — имя философии.
3. Ибо взяли они за основу поверхность, а не глубину, результат, а не исток, ибо, подобно тому, как день происходит из ночи, мудрость вырастает из глупости, а любовь к мудрости — из ненависти к глупости. Лишь в глубинах ненависти к глупости и рождается мудрость и любовь, лишь из темноты — свет, как писал Атей во второй части “Книги видений”, в чем может удостовериться каждый, взявший на себя труд ее прочесть. Или хотя бы отыскать. Потому считается неправильным употреблять по отношению к теографам слово «философы», ибо по-настоящему они никакие не любомудры, а мизоморы или мизоморики, то есть, ненавистники глупости1.
4. Разве мог кто-то представить четыре тысячи лет назад, во что превратят философию философы? Одни мизоморики знали это наверняка. Знали, что никому не будет дела до самых важных вещей, как то: что Гераклит первым подметил, что Солнце по размеру не больше ступни человека, что совсем безразлично, круглая земля или квадратная, если тебя толкут в ступе, что самые важные вещи Зенон изрек в тот миг, когда откусывал себе язык, что энтелехия стоит того, чтобы продать за нее душу дьяволу и — что не стоит познавать ничего, кроме равноденствия. А именно таковы и были теографы. В вопросах истины они единственные шли до самого конца, то есть — до дурной бесконечности. Ибо только бесконечные суждения считали они истинными.
5. А теографами они прозвались за то, что более всего на свете стремились рассказать всю правду о мире богов, об их нравах, привычках, обычаях. В отличие от древних физиологов, природа и устройство вещей конечных их интересовали мало. История теографии начинается с известного сочинения Сфина Маллского «О божественных землях». Все прочее он считал непознаваемым. В самом начале этого сочинения говорится, что мир богов — это единственное, что доступно человеческому познанию, остальное познать нельзя, да и не следует.
Перейдем же немедленно к тому, что составляло суть учений этих удивительных путешественников мысли.
^
Книга 7. Гераклит Просветленный
1. В своей этике Гераклит после просветления пытался — безуспешно — спорить с Кантом (безуспешно потому, что Кант желал, чтобы Эфесец обращался к нему только a priori, а тот, напротив, не знал, как это сделать). Гераклит говорил, что главной формой нашего отношения с людьми должна быть максима «не следует делать другим того, чего бы не хотел, чтобы с тобой сделал Бог». Еще он утверждал, что Бог — единственное существо, заинтересованное в том, чтобы мы были людьми. Стэнон2 в своей «Теографии» приводит следующие слова Гераклита по этому поводу: «когда из человека проглядывает Бог — он прекрасен. Когда животное — он забавен и мил. Человек безобразен, когда сквозь него виден только человек».
2. Кротон в книге «Ныряльщик» сообщает о следующем случае из второй жизни Гераклита. Когда любопытствующие пришли в его хижину, чтобы поглазеть на великого теографа, они обнаружили его около очага. Гераклит раздувал дым из сырых дров. Они остановились в растерянности, но он прикрикнул на них: «Скорее входите, пока не напустили мне сюда богов!»
3. Говорят, что именно ему принадлежат слова «всего — слишком!» Еще из его поэмы, от которой, по свидетельству Сократа, сохранилась одна четверть, до нас дошел следующий стих: «Огонь, любовь и знание — единой природы. Их не убудет, сколько не дари». Но главное его изречение, которое более всего ценилось мизоморами, приводит служанка Фалеса: «Всю жизнь я по капле выдавливал из себя Канта».
4. Имеются у нас еще такие изречения Гераклита Просветленного:
«Чем умнее вещи, тем глупее люди».
«Человек — самое стадное изо всех стадных животных».
«Нет, господа хорошие, не “мир так устроен”, а вы его сделали таким!»
«Не поймите меня правильно!»
Еще он сказал: «Счастье — это когда тебя не понимают».
«Рыба ищет, где лучше, человек — где глубже».
«С козлами жить — по-волчьи выть».
«Боги и горшки обжигают».
«Свято место всегда пусто».
И: «своя душа — потемки».
5. Еще он советовал всем философам изучить в тонкостях какое-либо занятие, которым они могли бы кормиться — каменотесное дело, мясницкое или хотя бы уметь сносно шлифовать стекла. Ибо философом ты бываешь в лучшем случае раз в несколько лет, а двуногим без перьев – всю оставшуюся жизнь.
^
Книга 9. Демокрит Ослепленный
1. «Кто такой Иванов — известно каждому», писал Демокрит в книге «О том, что в Аиде». Затем эта фраза была неправильно понята нанятым Платоном переписчиком (ведь он-то как раз и не мог знать, кто такой Иванов, ведь акмэ его приходилось на третий год двадцать четвертой Олимпиады, да и то, кажется, зимней!), и этот вот переписчик исказил древний смысл, написав тривиальное: «что такое человек — известно всякому». Не стоит рассуждать здесь о смысле слов «каждый» и «всякий», это в должной мере произведено уже Аристотелем по прозвищу Миф в его фундаментальном труде «Застольные порядки». Стоит лишь указать, что не все еще вопросы до конца ясны нашим точным наукам.
2. Между тем некоторым философским наукам ясно, что Демокрит до ослепления и Демокрит после ослепления – личности абсолютно разные. Об этом вам скажет любой постовой милиционер. А уж сам Демокрит, как истинный материалист, не стал бы даже отвечать на подобный вопрос.
И нет никакого сомнения в том, что этот ученейший муж произвел над собою данное действие “посредством долгого смотрения на отражение солнца в плоском медном сосуде (тазу)”3. Ибо иначе как бы он написал труд «О том, что в Аиде», если бы он был зрячим? Ведь А-ид есть не-видимое, α-ειδος.
3. Поэтому совершенно справедливо Гиппобот в «Списке философов» называет Абдерита Ослепленного основателем экспериментальной метафизики. А ведь сколько глупостей исследователями наук было сказано о том, что греки не знали эксперимента, а довольствовались исключительно наблюдением! Это был первый эксперимент Демокрита, однако не последний (впрочем, о результатах самого последнего эксперимента нам ничего не известно: Демокрит не нашел пока способа их обнародовать). Этим экспериментом он хотел доказать, что пустόты существуют не только в природе, но и в мысли. И доказал весьма успешно и достоверно, если верить его последователю Болу из Менды!
4. Бол из Менды в своей книге «О симпатиях и антипатиях в природе» приводит следующие изречения Демокрита Ослепленного:
«По дороге ко всему нужно притрагиваться».
«Закрой глаза и посмотри внимательно: вот все, что у тебя есть».
«Философия — это наука о картинках, которые мы наклеиваем на наши глаза».
«Очень странный мир».
«Самое удивительное аномальное явление, с которым мы встречаемся — этот мир».
«Нас окружает стена Мёбиуса».
«Глаза человеку даны, чтобы обманывать».
«Мы выглядим сквозь призму собственного несовершенства».
И свеженькое: «Мне этот Познанский сразу на рожу не понравился!»
^
Книга 13. Кожа Эпименида
1. Самый обильный источник изречений философов-дофалесиков предоставляет нам знаменитая кожа Эпименида, вся испещренная древними письменами, прочесть которые (да и то не все) удалось только теперь4. В различных теографических центрах существовало семь шкур Эпименида, содранных с него его учителями, однако до нашего времени сохранилась лишь одна, находящаяся в Философском Подвале, больше известном под названием Сократовская пещера.
2. Эпименид встречался со многими теографами-дофалесиками, причем из разных времен, как прошлых, так и будущих, и брал с них во время этих встреч автографы, которые записывались прямо на его тело острой иглой. Во время записи Эпименид не проронил ни одного стона. Кожу Эпименида называют также «изречениями философов-дофалесиков». Боль, сопровождавшая запись, позволила Эпимениду считать эти изречения своими собственными (хотя очевидно, что сам бы он не смог все это написать). Вот те надписи с его кожи, которые нам удалось переписать и расшифровать5:
Положа руку на четырехтомник Платона:
«клянусь говорить ложь,
только ложь, ничего кроме лжи».
(^ Их клятва)
Вещать истину – удел младенцев и идиотов. Муж в здравом уме должен быть мастером иных жанров…
Человек — безмерность всех вещей.
Про-Тагор
Все полно мышей.
(изречение, приписываемое коту Фалеса)
Человек! Будь бдителен! Держи бритву на пульсе!
(ученик Сенеки)
Социальный корень языка: человек заговорил от одиночества.
(лежачие философы)
Чтобы быть человеком, я ем человека.
канакский философ-христианин
Негеометры — сюда!
надпись у входа в один неизвестный сад
Не могу понять: почему всегда вокруг пары-тройки философов трутся один-два десятка геометров?
^ Энбэ Фурштадский «Сумма против козлов»
Этот мир кажется таким твердым для того, чтобы легче было цепляться. Раз здесь не за что зацепиться, то этого «здесь» — нет.
(^ Зенон Элейский в момент казни)
Послушать ваших журналистов, так окажется, что больше всего глупостей сказали “великие” и “древние”.
Никто из нас не хотел бы быть человеком.
«Смерть — бессмысленна и бесчеловечна, а я бы хотел видеть смерть с человеческим лицом».
Сократу ответили:
— С лицом убийцы?
Кто хочет стать бессмертным, должен хотеть быть съеденным людьми.
канакский философ - христианин
Невозможно одновременно здраво рассуждать и существовать.
(безотносительно к Декарту сказано)
Быть достаточно повернутым, чтобы не замечать сути вещей.
оппонент Декарта
Когда у Лже-Диогена спросили:
— Учитель, ты обещал назвать сущность всех вещей!, —
то он долго ломался, краснел, бледнел, наконец, отвернулся и грязно выругался.
Когда Александр разрубил гордиев узел, он заявил о себе как об ученике Диогена, а не Аристотеля.
«Что самое страшное?» — Ты сам.
Я остановился посреди этого мира, посмотрел по сторонам, и увидел все, что в нем есть, кроме себя.
Видеть свою спину может только горбун. Следовательно, человек — урод.
Распознав сон, мы научимся распознавать и действительность.
^ Демокрит Ослепленный
Создание стремится от Создателя.
Стэнон
Что такое человек? Может быть и вправду высокорожденное существо, под конец пути неизбежно оказывающееся куском грязи?
В строгом смысле слова человеку невозможно ни жить, ни умирать. Вот он ни того ни другого и не делает.
один из тезисов лаццарони
В человеке мир наконец обретает долгожданную смерть. Смерть — дар богов миру.
Трансцендентальный субъект подобен милиционеру-регулировщику: он стоит посреди дороги и говорит: “Здесь нельзя ходить! Здесь нельзя ходить!”
Бесподобное стремится к бесподобному.
Стэнон
Что есть истина? — спросили у цезаря.
— Когда 74% американцев считают, что необходимо убить какого-то араба на другом конце света, — ответил он.
«Идеальных людей не бывает». — А как же быть с американцами?
«Есть много на свете людей, друг Френсис, которые и не снились вашей социологии!»
(то, что сказал Шекспир Бэкону)
— Что самое ужасное для человека? — спросил Силен у Мидаса.
— Стать как все.
Грешу, ergo sum.
оппонент Декарта
Как мало лгут поэты!
Стэнон
«Все есть вода».
^ Служанка Фалеса, поливая огород
Люди, помните! Хозяин Ада думает так же как и вы!.
Орфей
Я не мыслю! Я существую!
оппонент Декарта
Продать душу и тело дьяволу теперь называется «хорошо устроиться в жизни».
«Как еще им доказать, что я тоже существую?!»
^ Травинка, проросшая сквозь двухдюймовый кирпич
Камни хотят стать богами, боги хотят быть камнями! Но почему именно человеческими руками?
Свободный скульптор Софроникс, отец Сократа
Алаверды Фридриху Ницше:
«Счастливые не пишут стихов!» Откуда же немецкая поэзия?
Я знаю, что знаю все.
Лже-Аристотель
Жертва без любви — убийство.
Человек — божественное домашнее животное.
^ Гераклит Просветленный
Убить стадо в себе трудно. В своем глазу не видно и бревна, зато в чужом видна каждая песчинка. Сделай благо хотя бы другому: убей в нем барана!
^ Стэнон
Человек — существо, абсолютно неспособное мыслить. Думает только обезьяна.
Анти-Дарвин
Человек произошел от обезьяны?… Это обезьяна произошла от человека!
Анти-Дарвин
Я давно не общался с философами и отвык от лжи.
(размышления во время выплаты жалования)
Не стесняйтесь метафизики, господа философы, не стесняйтесь метафизики.
^ Витгенштейн — Венскому кружку
Эй, любители истины! Кто вам сказал, что истина тоже желает вас?
Энбэ
Я могу понять, почему он так говорит, но вот почему он носит такой отвратительный галстук?..
Псевдо-Энбэ
Есть из нас кто-нибудь, о ком можно сказать: этот — далеко не дурак? Да почти о каждом!
^
Домашнее животное Бога
(сохранившийся в книге «Изречения философов-дофалесиков» фрагмент сочинения ксенофанова кота)
Весьма распростанено среди людей убеждение, что человек творит себе богов по своему образу и подобию. Однако на деле это является неправдой. Как и неправда то, что все полно богов, как сказал Фалес. Все полно мышей, как сказал мой знаменитый предшественник.
Человек, как и кошки — животное домашнее. Только он божественное домашнее животное.
Человек долго жил с Богом, и поэтому перенял многие Его привычки, не всегда понимая их смысл.
Также он окружил себя предметами, похожими на те, что были в употреблении у его Хозяина. Но для чего они и что они означают, ему неведомо.
Человек долго ходил на задних лапах перед Ним, выпрашивая лакомство, так что теперь он разучился ходить по-прежнему.
Свое жилище он строит похожим на то, в котором жил вместе с Богом.
Кстати, «жил» будет сказано не вполне справедливо. Он и теперь живет рядом с Богом, только не в Его доме, а в сарае, который он построил себе рядом с Его жилищем. Просто человек не видит теперь Бога. А не видит потому, что не смотрит на Него. Но это ничего не меняет.
Человек не замечает многих вещей просто потому, что они созданы не для него. Так и я, например, не вижу никакого смысла в этих радужных бумажках, которые люди передают друг другу, отбирают друг у друга, из-за которых они не разгибают спины всю жизнь, предают и убивают. Говоря честно, эти бумажки даже не существуют для меня, поскольку от их запаха меня воротит.
Также для меня не имеет никакого значения этот ящик, по которому движутся какие-то тени, в которые люди пристально всматриваются. Есть гораздо более интересные вещи, которые вижу я, и которых не видите вы. Вы об этом догадываетесь, и говорите, что кошка «видит дьявола».
Для Бога, с которым долго жили вы, не меньший интерес составлял узор облаков, движение волны, пена на берегу: это знаки, которые Ему говорят больше, чем вам — экран телевизора.
То же самое можно сказать и о звуках ваших музыкальных инструментов: и для меня и для Бога они — лишь шум, который мешает читать книгу мира (которая уж никак не написана на «языке математики»: скорее на языке запахов). В узоре на шерсти соседской кошки больше поэзии и знаний, чем в ваших библиотеках.
Справедливости ради следует заметить, что не все из людей не замечают Бога. Некоторые видят либо Его, либо Его следы. Таких называют безумными, ненормальными, святыми, лгунами. Ведь увидеть Бога можно только отвернувшись от человеческого: от нормы, разума, истины, мира. То есть: от денег, работы, власти, телевизора, театра.
Иногда следы Хозяина нельзя не заметить. Такие вещи называют святынями, чудом. Но человек учится смотреть на вещи или как на произошедшие «сами собой», или как на плоды человеческого искусства.
Человек на Земле — как муха на картине Полигнота, или голубь на голове Афродиты Праксителя.
Кто-то уже до меня сказал, что «человек — это обезьяна Бога». «Мартышка и очки» — именно эта басня одного из учеников Эзопа приходит на ум, когда смотришь, как человек носится со своей религией.
А ведь Бог ему сказал: Я — Пастух, ищу заблудших овец. Однако для чего пастуху овцы, спрашиваю я?
Да и для чего вообще держат домашних животных?
Чтобы у гусей мясо было более нежным, их сажают в мешок с орехами. Чтобы у молодых бычков мясо было упругим, но не жестким, их заставляют ходить. Может быть, и ваши душевные страдания, «вечные вопросы» — это Чьи-то гастрономические пристрастия? Может быть, прежде чем проглотить вашу душу, ее необходимо очистить и выдержать в определенных условиях? Ведь известно, что Кто-то не любит теплого!
*
В качестве Приложения в конце книги Эсхина-колбасника «О жизни, учениях и изречениях философов-дофалесиков» помещены:
- Редчайшее издание Гомера под редакцией Платона (читать невозможно).
- Рукопись поэмы Гераклита с пометками Сократа. В ней практически все вымарано (как становится ясным из сократовских пометок на полях — все то, что Сократ не понял), а сохранившиеся фрагменты ничем не отличаются от тех, что собрал Дильс.
^
II. Лже-Аристотель. «До-физика»6
Никто, и в первую очередь сам Теофраст, не верил в то, что Философ мог написать такую книгу. Поэтому, несмотря на полное сходство стиля, и даже почерка, приписать эту книгу к корпусу принадлежащих перу Стагирита не отважился даже Диоген Лаэртский. Предание сохранило лишь первые слова этой книги: «Очевидно, что все люди от природы стремятся к незнанию».
В пользу того, что Аристотель знал эту книгу, говорит и название его лекций: «Метафизика», то есть «То, что после физики» (ведь должно же сначала было быть «То, что до физики»!), и то, что Философ в самом начале их вступает в открытую полемику с этой книгой, начиная лекции словами: «Очевидно, что люди от природы стремятся к знанию» (Met. I, 1). Поэтому Лже-Аристотель признается нами более древним автором, чем сам Аристотель.
С другой стороны, ближайший учитель Аристотеля, известный всем Широкий, сообщает в своем 16-ом письме Дионисию, что существует по меньшей мере один трактат, под которым Аристотель собственной рукой подписался: «Псевдо-Аристотель»! Это так называемый трактат «О гордиевом узле и подобных ему псевдо-софизмах». Дело в том, что это единственный труд Философа, в котором он не смог дать ответ на поставленные в нем вопросы. Чтобы не терять своего лица, Аристотель и подписался «Псевдо-Аристотель». Не произошло ли чего-либо подобного и с «До-физикой»?
Лже-Аристотель хотел сказать, что изначально человек знает все, но он не желает об этом ничего знать. Ибо знание это таково, что лучше было бы им не обладать вовсе. Ничто…