В. еремин, Д. Венская
| Вид материала | Документы |
- В. еремин, Д. Венская, 1558kb.
- Дипломатическая борьба за объединение Германии (ХІХ в.), 43.66kb.
- Финансовая отчет, 488.2kb.
- Венская сказка, а/к Niki, 93.12kb.
- Пропп В. Морфология "волшебной" сказки, 82.24kb.
- Т. Ю. Базаров, Б. Л. Еремин Дата публикации, 288kb.
- Венская декларация и Программа действий Принята на Всемирной конференции по правам, 563.24kb.
- «Венская сказка», 92.99kb.
- Управление персоналом: Учеб. /Т. Ю. Базаров, Б. Л. Еремин, Е. А. Аксенова и др.; Под, 42.95kb.
- Вопросы недействительности международного договора, 63.91kb.
- А что вы тут делаете? - тоже перешел на конспиративный шепот мальчик. - Просто отдыхаете?
- Какой уж тут отдых, - вздохнул Постников.
- Ага… Значит, вы за кем-то следите? Так?
Виктор Сергеич сделал загадочное выражение лица.
- А за кем? Можете сказать?
- Сказать не могу. А ты сам не догадываешься?
И инструктор искоса взглянул на Достоевского, который, отойдя в сторонку, вынул упаковочку с белым порошком и, высыпав ее в рот, запил минералкой. Тормоз вытаращил глаза.
- Достоевский?! – тихо ахнул он. – Наркоман? Ой, этот… наркодел? Ну, в общем, торгует наркотиками?!
Постников пожал плечами.
- Ты меня ни о чем не спрашивал, я тебе ничего не говорил.
Некоторое время Тормоз молчал, переваривая услышанное. Он наивно полагал, что Олег Иваныч пьет самые обыкновенные порошки от кашля. Но за внешней обыденностью скрывалась тайна, которую еще предстояло раскрыть Виктору Сергеичу - незаметному труженику невидимого фронта, который сейчас, как простой смертный, проверял крепления акваланга. Его загорелый, мускулистый торс лоснился на солнце…
Импортный Антонио Бандерас отъехал куда-то в тень, и его место занял свой, отечественный мачо – Виктор Постников. По спине Тормоза пробежали мурашки - так ему вдруг захотелось быть похожим именно на него. Быть рядом с ним, выполнять все его поручения, пусть даже прихоти – есть ли на свете радость больше этой?
Мальчик снова склонился к уху инструктора.
- Виктор Сергеич, а можно я вам буду… помогать, а? – прошептал он. – Выполнять задания и ваще… учиться? Типа сотрудником? Я давно мечтал – в органы…
Мечта об органах никогда не залетала в шальную голову Тормоза, она возникла сейчас, сию минуту, но он искренне верил в то, что говорил.
- Секретным сотрудником? – оглядываясь, задумчиво уточнил Постников. – Стукачком-сексотом?
На лице Тормоза отразилось замешательство. Первое словцо ему было знакомо. За это занятие в их дворе совершенно свободно можно было получить по шее. Второе словечко, судя по звучанию, имело отношение к сексу. В котором, в понимании мальчика, тоже ничего хорошего не было.
- Нет, я…
- Шутка, - сурово сказал Виктор Сергеич. Он и впрямь сейчас походил на надежного, испытанного ветерана правоохранительных органов. – А что ты можешь сообщить интересного? В лагере-то все тип-топ…
- Ну, мало ли, - задумался Тормоз. – Вы думаете, наши все по ночам спят? Ха! Тока так друг к дружке шастают…
Летучие «романы» и вполне невинные поцелуи, которыми совершенно естественным образом обменивались воспитанники и воспитанницы «Полосы препятствий», - вот что, по мысли Тормоза, имело прямое отношение к слову «сексот».
- А вот это секретным спецслужбам до лампочки, - усмехнулся инструктор по дайвингу.
Тем временем тут же, на берегу, Сергей Андреевич давал сеанс одновременной шахматной игры на десяти досках. Лешка с гордостью смотрел, как, один за другим, выбывали из игры юные соперники отца…
Подбежала Саша.
- Слушай, Леш! Там дед хочет какие-то улетные пещеры показать!.. Вся батакакумба в сборе…
- Не видишь, я занят, - нахмурился Лешка. – Я отца вообще раз в сто лет вижу… Ты лучше вон Виктор Сергеича позови!
Ах, не одному Тормозу не давали покоя мускулы инструктора по подводному плаванию! С тех пор, как Саша прониклась к нему симпатией, и Лешка стал к нему неравнодушен. В том смысле, что просто на дух его не переносил. Конечно, ревновать, то есть проявлять инстинкт собственника, нехорошо. Он слышал это от бабы Сони, когда они ссорились с папой. Но, кажется, и папа не мог ничего поделать с этой болезнью, которую бабушка насмешливо называла ревнухой. «Это у меня наследственное», - утешал себя Лешка.
Саша смерила его взглядом, повернулась и двинулась в сторону Постникова. Она не признавала за другом детства права на ревность. И, видимо, тоже по-своему была права.
Лешка растерянно смотрел ей вслед. Он ждал, что его будут уговаривать, быть может, настаивать. Уверять, что Виктор Сергеич не так уж и хорош, как кажется. И нравится он ей совсем чуть-чуть. А вместо этого – удаляющаяся спина…
- Давай, давай, - почувствовал он на плече руку отца. – Иди, Лексус. Не повторяй моих ошибок…
Последнюю фразу, улыбнувшись, Сергей Андреевич произнес совсем тихо - так, чтобы ее слышали только они.
- Я-то никуда от тебя не денусь. А вот она… Иди! - Сергей Андреевич легонько подтолкнул сына. – А я пока с вашим Сайкиным переговорю.
Лешка кивнул и пустился следом за стремительно удаляющейся Сашей.
- Ну, вот тебе и первое учебно-тренировочное задание, - сказал Постников, провожая взглядом ребят. – Отрабатываем слежку. Двигай за ними. Узнаешь, куда, зачем и что. Но так, чтобы они тебя не засекли. Понял?
- Есть, - шепотом отрапортовал Тормоз, и не спеша, с предосторожностями двинулся в указанном направлении. И тут же стал свидетелем удивительного происшествия.
Трое мальчишек в лагерной униформе катались по дорожкам на самокатах. Что, само по себе, конечно, вовсе не удивительно. Как и полагается нормальным самокатчикам, они мчались на приличной скорости, выписывая замысловатые кренделя. И вдруг, не успев вовремя затормозить, один из них врезался в группу чьих-то мамаш и сбил мальчика, которого одна из них держала за руку. Малыш – не столько от ушиба, сколько от испуга, - схватился за коленку и зашелся в реве. Мамаша накинулась на самокатчика и попыталась отобрать, как она выразилась, «этот драндулет».
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы вместе с Тормозом за свидетелем случившегося не стал Достоевский. Он двинулся троице наперерез, и указал на пустую площадку перед верандой основного корпуса, как на парковку для подобных средств передвижения. Поставив свои «машины» в указанное место и рассыпаясь в извинениях, «слаломисты» удалились.
Тормоз, решив, что представление закончилось, двинулся, было за Сашей, но его внимание снова привлек Достоевский. Начальник лагеря повел себя совершенно неожиданно. Он взгромоздился на самокат, воровато оглянулся и, убедившись в том, что его никто не видит, оттолкнулся и покатил по дорожке.
Тормоз озадаченно почесал затылок. Седина в бороду - бес в ребро? Так, кажется, говорит его мамаша, когда взрослые дурью маются?
И тут Достоевского постигла та же участь, что и юных самокатчиков. Из-за угла дома неожиданно появилась женщина, на которую он, сам того не желая, наскочил и, отбросив самокат, в поисках опоры и равновесия обнял ее. Женщина испуганно вскрикнула и, не долго думая, треснула Достоевского сумкой по голове.
- Во понаехало, - пробурчал Тормоз, невольно сочувствуя пострадавшему директору лагеря, - ни пройти, ни проехать!
И тут же подозрительно сощурился. Объятие показалось ему чересчур затянувшимся. Что бы это могло значить?
Но на дальнейшие наблюдения времени не оставалось, нужно было продолжать слежку за «шестерками». И Агент 007 со всех ног помчался догонять Сашу…
^ ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
Про Степана Разина, пещеру Светик Камень, сокровища разбойника по прозвищу Огонь, про крутую мегавечерину и фингал под глазом Ясного Перца
«Великолепная шестерка» под предводительством Сашиного деда шла вдоль озера. Кто-то из ребят поминутно забегал вперед, чтобы заглянуть в раскрасневшееся от воспоминаний лицо Иннокентия Семеновича. Несомненно, время, некогда проведенное в этих местах, было для него необычайно памятным.
- Разбойник Огонь был одно время правой рукой Степана Разина, - возбужденно рассказывал старый археолог.
- Знаем, - кивнула Саша. – И простых людей не обижал…
- Степан Разин – это который пиво? - уточнил Асисяй.
- Сам ты пиво, - сказала Джейн. – Ты еще скажи - певец. Темнота…
- Это который княжну бросил, - пояснил Леннон, - в прибежавшую волну. Типа, так не доставайся же ты никому. Песня такая есть…
- В набежавшую, - поправила Саша. – Ну и что там этот Огонь? Что там с ним было?
- Но потом они с Разиным разошлись, - продолжал Иннокентий Семенович, – славу не поделили. Огонь остался в родных краях, а Разин отправился в поход. Как вскоре выяснилось, последний.
- А почему его так прозвали – Огонь? – спросил Лешка. – Сжигал все на своем пути?
- Пламенно рыжий был, - посмеиваясь, пояснил дед. – И нраву был самого зажигательного, как порох. Жег помещичьи усадьбы, или, как тогда говорили, «пускал петуха»… А через эти места, - вытянул он перед собой руку, - проходила большая дорога, и купцы по ней товар возили. Вот их-то разбойники и грабили...
- Челноков, значит? – уточнил Асисяй. - И где награбленное хранили? Банков же не было?
Остановились у входа в пещеру в самом подножии горы, перед которым лежал огромный валун. Иннокентий Семенович жестом пригласил ребят расположиться на траве возле углубления, похожего на узкий коридор. Лешка уселся на камень.
- Где-то здесь вход в потайную пещеру, - взволнованно произнес дед. - В ней-то и хранили награбленное... Долго еще обитал Огонь в этих краях, но и за ним в конце концов началась охота. Когда пришло время пускаться в бега, велел Огонь вход в пещеру заложить – до лучших времен, - потому как весь клад с собой унести было невозможно. Однако разрешил каждому разбойнику взять по пятьдесят монет. Полагаю, Огонь рассчитывал вернуться в эти места, но судьба распорядилась иначе. Всю его дружину государево войско перебило, заманив в ловушку…
- Дружина - это типа бригады, - внес уточнение Асисяй. – И что, эту драгоценную пещеру никто потом так и не нашел?
- Ну, охотников-то много было. Все тут перерыли, да без толку…
- Не везло никому, значит, - вывел Лешка. – Или обычный блеф-клуб?
- Дело не только в везении, - возразил Иннокентий Семенович. - Говорят, клад не дается жадным и корыстолюбивым. Его нельзя взять силой - только выдумкой, смекалкой и желанием на благое дело направить.
- Дед, а вообще есть какие-то приметы, по которым можно клад найти? - спросила Саша.
- Есть, - кивнул старик. – Клад всегда связан с огнем, сиянием, блеском. Старики говорят: если в ночи горит огонь, то он непременно на клад указывает... И еще – возле клада или золотой жилы обычно много змей водится. Змеи вроде как на золоте живут. Увидишь клубок - смело на том месте рой. Ежели не испугаешься - богатство добудешь...
- Змей здесь навалом, - заметил Муромец.
Остановились у заросшего кустарником входа в пещеру.
- Ну, вот мы и пришли…
По мере того, как они продвигались под низкими сводами, свет угасал, и вскоре они оказались в темноте. Дед включил фонарик, осветил стены. Здесь было таинственно и страшно.
- Жуть, - поежилась Саша.
- Это начало целой цепи пещер, и где-то среди них – пещера Светик Камень, - говорил дед. – Еще в прошлом веке здесь были обнаружены стоянки древних людей. Там нашли оружие, орудия труда, какие-то останки древних животных и птиц…
- И что в этом Светик Камне? – спросил Лешка.
- Там, полагают ученые, остались старинные украшения. И самое ценное –золотая птица Сирин, с лицом женщины, украшенная бриллиантами…
- Скока стоит? – деловито осведомился Асисяй.
Иннокентий Семенович рассмеялся.
- Друг мой, дело тут не столько в золоте и камнях, сколько в том, что возраст этой вещицы опрокидывает все научные представления о том, когда в этом регионе впервые появился человек как существо не только разумное, но и цивилизованное…
- Это ясно, - сказал Асисяй, - ну, а ценность? Скока? В баксах? Лимон?
- Не знаю, - развел руками старик, - интересно другое…
- Другое – само собой, но это тоже очень интересно, - пробормотал Асисяй. – Все интересно…
- Пошли отсюда, - поежилась Саша. – Я замерзла.
Когда вышли из пещеры, над лагерем, одна за другой, уже летели ракеты - начался праздничный фейерверк. Взмывали в воздух и с грохотом разрывались петарды, слышались ликующие детские голоса.
Батакакумба переглянулась.
- Ой, извини, дед! – закричала Саша.
Сорвавшись с места, ребята наперегонки помчались в лагерь. Иннокентий Семенович еще посидел на травке, глядя на закат, а потом, не спеша, двинулся в сторону лагеря, над которыми вспыхивали снопы разноцветных искр. И отчего-то тоже почувствовал себя мальчишкой...
Последним в лагерь приплелся Тормоз. Агент 007 был страшно горд тем, что ему удалось, оставшись незамеченным, услышать все, о чем говорили эти недотепы. Правда, ползая на брюхе, он изгваздал в грязи и костюм, и физиономию. Но это все ерунда. Главное, - первое задание было выполнено.
А в лагере между тем набирал обороты праздник. Гремела музыка, разноцветные прожектора освещали переполненную танцующими площадку.
Отплясывали ребята лихо, всласть. Несколько мальчишек в центре площадки самозабвенно откалывали замысловатые коленца брейк-данса.
- На нашей крутой мегавечерине, - кричал в микрофон диджей, кудрявый малый с серьгой в ухе, - мы зажигаем все прикольные новинки сезона: диско-хаус, электрик-буги, попс и модерн! А пока объявляется… робот-стайл!!!
Постепенно к танцу подключались и родители, люди в массе своей не старше сорока. Их вполне современные движения составляли конкуренцию новомодным па детей.
Лешкин папа и в особенности мама Фифы, которая веселилась, как девчонка, лидировали среди «родаков».
В толпу танцующих влилась и сходу запрыгала вместе со всеми и «шестерка» героев - они никому не уступали в умении «оторваться»…
Танцуя, батакакумба азартно обсуждала рассказ Иннокентия Семеновича.
- Вот бы разыскать эти пещеры! – подпрыгивая, возбужденно говорил Асисяй.
- Ведь если эту байду раскопать, - поддержал Лешка, - об этом сходу раструбят по всему миру, и все мы дико прославимся…
- Точно! А потом эти пещеры приватизируем, отремонтируем и устроим в них музей и крутой курорт, - развивал идею Асисяй, - и жутко разбогатеем! Заведем гоночных собак, охотиться будем. А? Ребя!
- Ты, Асисяй, какие-то вещи асисяй, - кружась, рассмеялась Джейн. – Тут и так курорт. Чего еще устраивать?
- Как – чего? – возмутился Асисяй. – Рестораны, гостиницы и боулинги с бассейнами!
- Боулинги… Ты сначала клад найди, - усмехнулся Леннон.
- Нет, ребята, - подвела черту Саша. – Уж если мой дед тут ничего не нашел, то и вы губу скатайте…
Она подбежала к сидящему на перилах Постникову.
- Виктор Сергеич, идите к нам!
Инструктор кивнул, вежливо сделал с нею несколько па – и вернулся на место. Лешка нахмурился, но встретившись глазами с отцом, сделал над собой усилие – и улыбнулся.
- А где Достоевский? – вдруг спохватилась Джейн.
Начальник лагеря скромно держался в тени. Причина скромности была проста – под глазом, где у него вследствие столкновения с нервной дамой возник небольших размеров фингал, он в терапевтических целях держал пятирублевую монету. Этот интимный процесс не предполагал публичности. Но Джейн выскочила с площадки и, схватив Достоевского за руку, потащила в гущу танцующих.
- Олег Иваныч, вливайтесь!
- Ва-а-а-у-у-у! – закричали подростки при виде «вождя». – Хип-хоп!! Олег Иваны-ы-ыч, бра-а-аво-о-о!!!
Не теряя солидности, Ясный Перец огляделся, сорвал с головы камуфляжную кепку, с размаху шмякнул ее об пол и пустился в пляс. О, что это был за пляс! Он представлял собой экзотический коктейль из русской «барыни», шейка, твиста, чарльстона и заимствованных из утренней зарядки спортивных упражнений.
- Олег Иваны-ы-ыч, бра-а-аво-о-о!!! – в восторге заревела танцплощадка.
- Хай, пипл! – задирая ноги, азартно кричал Достоевский. – Я въехал! Ребя, рэп – это круто!! Рулез, елы-палы!!
- Олег Иваныч, что с вами? – в сутолоке оказавшись с ним рядом, обеспокоено спросила врач Ким Ир Сен. – Вы выпили?
- Ни фига! – вопил отплясывающий. – Отличный музон, ребя! Я п-п-р-р-ру-у-у-сь!
- А-лег-и-ва-ныыыч!!! – самозабвенно вопили подростки. – Ур-р-ра-а-а!!!
Начальник лагеря и его подопечные сейчас мало чем отличались друг от друга. Во всяком случае, со стороны они выглядели сверстниками – так, всем на удивление, помолодел Ясный Перец…
Криво улыбаясь, за ним следил Виктор Сергеич. Встретившись глазами с сидящим рядом на перилах Тормозом, он провел пальцем под глазом и вопросительно поднял брови.
- Понятия не имею, кто его так, - пожал плечами Тормоз. – Может, свои наказали за прокол? Ну, когда он их по лесу гонял? Или та тетка ему нарочно сумкой в глаз заехала, а сама в это время что-то передала. Не доглядел. Виноват…
- Плохо, пятая труба, - покачал головой Постников. – Объект упущен. Продолжайте наблюдение…
Оттащив Джейн в сторонку, Асисяй что-то прошептал ей на ухо.
- Ты что, чеканулся? – отстранилась было Джейн.
- Тихо, - прижал палец к губам тот. – Встретимся после отбоя. Только вот что…
И что-то таинственно зашептал. Джейн слушала, и выражение скепсиса на ее лице сменялось интересом.
- Ну, хорошо, - кивнула она.
- А теперь, - провозгласил диджей, - несравненный, восхитительный латино-о-о!!!
^ ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
о том, что на провокации иногда поддаются даже министры обороны. Пусть и будущие…
Ночью, когда лагерь погрузился в глубокий сон, Асисяй, укрыв одеялом ворох одежды и придав ему форму собственного тела, выскользнул из своего домика, имея за плечами до отказа набитый рюкзачок. Даже его сосед по домику Леннон, от которого у Асисяя никогда не было секретов, ничего не знал о планах друга - вот до какой степени конспиративным был этот ночной уход!
С теми же предосторожностями покинула свой домик и Джейн. Умаявшись за день, Саша крепко спала. На коврике перед ее кроватью лежал лист бумаги с запечатленными на нем профилем Постникова и танцующим Достоевским. На рисунке Ясный Перец был похож на многорукого и многоногого древнеиндийского бога Шиву, как известно, тоже обожающего танцы. А Постников – на капитана корабля, вглядывающегося в морские дали…Или на разбойника Огня. Про которого рассказывал ее дед…
Едва Джейн исчезла в близлежащих кустах, в их домик заглянул инструктор по каратэ. Увидев укрывшуюся с головой «спящую» Джейн, он удовлетворенно кивнул и продолжил обход.
Встреча произошла, как и было условлено, у танцплощадки. Асисяй заговорщицки оглянулся, приложил ко рту ладони и ухнул совой. В следующее мгновение сзади из темноты выросла Джейн, тявкнула щенком. Асисяй испуганно ойкнул и отпрянул.
- Не падай, фанера, - хихикнула девочка. – Ну, чего тебе? Я на дискотеке не очень въехала…
- Пошли за кладом, - шмыгнув носом, произнес Асисяй. – Про который Сашкин дед рассказывал…
- Когда?
- Прям сейчас…
Джейн иронически присвистнула.
- Ага, тут главное – не опоздать… А ребята?
- Будет им сюрприз. Поделим потом – всем поровну… Че тебя плющит?
- А ты знаешь, где клад?
- Пока нет…
- Что значит – пока? Его уже мильон народу искал, и все – мимо, а ты…
- А я – прушник, - объяснил Асисяй. – Я найду…
- Ну, так иди и ищи. Я-то тут при чем?
Асисяй помялся. Сказать прямо – «ты мне нравишься» - он не мог. А она ему нравилась. И давно. Практически – с самого начала…
- Ты центровая, - сказал он небрежно. – Намбер уан. Вливайся, а?
- Хочешь Достоевскому головняк устроить? Нас же хватятся…
- Да мы – туда и обратно, - пламенно прошептал Асисяй. – К подъему вернемся, никто не узнает…
- Трабл реальный, - покачала головой Джейн. – Нет, это без меня. И тебе не советую…
И, видимо, считая разговор оконченным, он повернулась и шагнула обратно в темноту.
- Что, слабо? – кинул ей вслед Асисяй. – Так и скажи – слабо!
Джейн, словно налетев на невидимую стену, остановилась, оглянулась.
- Мне – слабо? Мне – слабо?!
Надо заметить, что Асисяй добился своего испытанным методом, который на разных языках мира называется провокацией. Безусловно, Джейн не хотелось глухой ночью забираться в жуткие даже среди бела дня пещеры, да еще в сомнительной компании юного комика. Что-то подсказывало девочке, что нынешней ночью ей вряд ли придется смеяться до слез. То есть, если эти слезы у нее сегодня и появятся, то явно не от смеха. Но Асисяй усомнился в ее храбрости – а этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах. Не будь она солдат Джейн и будущий министр обороны Израиля…
Именно по этой причине Джейн и Асисяй шли теперь вдоль озера, наблюдая, как по лунной дорожке в сторону берега в высшей степени поэтично плыла лодка. Бросив весла, человек из лодки весьма прозаически подтянул к себе сеть, приподнял, убедился, что рыбы нет, и снова опустил снасть в воду.
Джейн и Асисяй остановились, вглядываясь в силуэт. А человек тем временем взмахнул веслом и, напевая, медленно отплыл. В какой-то момент браконьер развернулся, и по его лицу скользнул лунный свет.
- Виктор Сергеич, - удивленно остановилась Джейн. – С кем это у него тут стрелка забита? Давай зазырим…
- Пойдем, пойдем, - увлек ее за собой Асисяй. – Некогда!
Он шел впереди, и свет электрического фонарика перепрыгивал с тропинки на кусты – и обратно. Чем дальше от лагеря, тем от задуманного становилось все неуютнее и страшнее, поэтому двигались ребята быстро, словно хотели поскорее закончить еще не начавшуюся авантюру.
- У меня от росы уже все джинсы мокрые, - ворчала Джейн.
- Ничё, ничё, - приговаривал Асисяй. – Разведем костерок, обсохнем…
Он погладил висящий на груди рюкзак, похвастался:
- У меня тут и спички, и ваще… целый набор кладоискателя. Куча полезных вещей…
- Интересно, где ты их…
Джейн вдруг умолкла и остановилась: на вершине Огонь-горы, перемещаясь, светились огни.
- Смотри, смотри! Видишь?!
- Сашкин дед говорил – где огни, там и клад, - возликовал Асисяй. – Сечешь? Это хороший знак! Значит, нам точняком повезет!
И приободрившиеся кладоискатели прибавили ходу.
Пещера встретила их непроглядным мраком.
- Тут еще темнее, - поежилась Джейн. – Снаружи хоть луна и звезды, а тут, прям, как у негра…
- Зато не дует, - утешил Асисяй. – Ну, вперед!
Пещера петляла, то сужаясь, то расширяясь; ее своды становились то ниже, то выше. Тени кладоискателей метались по стенам. Дошли до развилки. Переглянулись.
- Ну, и куда? – ехидно справилась Джейн.
Асисяй почесал затылок. Он был в явном затруднении.
- Направо, - тем не менее, бодро сказал он. – Закон лабиринта: если все время сворачиваешь направо, непременно из него выйдешь…
И тут же усомнился:
- Или налево?
- А это что, лабиринт? – вытаращила глаза Джейн. – Нет, мы так не договаривались! А ну, пошли назад!
- Да какой это лабиринт! – с некоторым принуждением рассмеялся Асисяй. – Обыкновенная пещерка. Это я так…
Он вынул из рюкзака баллончик с краской и струей вывел на стене красную стрелу.
- На всякий пожарный…
^ ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,
в которой если и пахнет Шекспиром, то лишь самую чуточку
Начальник лагеря крепко спал в своем домике. Неожиданно в дверь постучали. Достоевский поднял голову.
- Кто там?
- Олег, это я, - услышал он голос Говорилыча. – Открой, а?
Олег Иванович прошлепал к двери, щелкнул замком и увидел встревоженное лицо завхоза.
- Ну, что тебе не спится?
- Олежек, - взволнованно произнес Плюшкин. – Меня только что разбудил дежурный инструктор… Двое ребят куда-то пропали!
За его спиной в дверном проеме маячили инструкторы и воспитатели.
- Все обшарили, - доложил Булат, инструктор по стрельбе из лука. - Нигде нет.
- Ничего страшного, погуляют и придут, - зевая и почесывая лысину, высказался Валерий Павлович, инструктор по верховой езде. - Куда они денутся? Для Ромео и Джульетты им еще вроде рановато…
Он ухмыльнулся, обнажая целый ряд золотых коронок.
- Подождем до утра, - предложил Саша, инструктор по каратэ. – Не придут – начнем искать.
Говорилыч покачал головой.
- У меня пропал фонарь. Топорик и веревка. Это – как минимум…
- Ждать не будем, - объявил Достоевский. – Шекспиром тут не пахнет. Поднимайте всю их пятерку… точнее, шестерку… то есть, четверку, - может, они что-то знают? А заодно и доктора!.. Кстати, а где Постников? Общая тревога! Его что, не касается?!
Поднятый по тревоге остаток «шестерки» был в сборе. Заспанные Илья, Леннон, Лешка и Саша недоуменно пожимали плечами.
- Понятия не имеем, - сказала Саша и вдруг спохватилась. – Хотя…
Она смущенно обвела взглядом присутствующих.
- Можно вас… на минуточку? – спросила она у Достоевского.
- Конечно!
Отойдя, Саша что-то пошептала ему на ухо; начальник лагеря удовлетворенно кивнул.
- Ну, что ж, - сказал он. – Вот вы со мной и пойдете… Собирайтесь!
И никто не заметил, что за сборами наблюдал притаившийся за деревом вездесущий агент ФСБ по кличке Тормоз…
^ ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
Встреча кладоискателей с чертом. Сумасшедшие скачки вокруг козла. Чудесное спасение Индианы Джонса и его спутницы. Ясный Перец милует даже вывернутых наизнанку…
Искатели кладов шли и шли по нескончаемому лабиринту пещеры. Свет фонаря становился все слабее.
- Батарейка дохнет, - прикусив губу, прошептал Асисяй.
Джейн от неожиданности даже остановилась.
- А запасной нет, что ли?
Асисяй отрицательно покачал головой.
- Только спички.
- Ну, ты… Индиана Джонс!
Девочка обвела взглядом стены, которым вскоре предстояло погрузиться в абсолютную темноту. Ужасно хотелось треснуть проводника по башке чем-нибудь потяжелее – чтобы искры из глаз! Но разве от этого станет светлее? И Джейн сдержала в себе порыв, идущий от самого сердца…
Тем временем Асисяй начертил на стене очередную стрелку, упрямо прошептал:
- Ничего, как-нибудь...
И тут же обо что-то споткнулся. Слабеющий луч фонаря выхватил из мрака груду камней; немного поодаль копошились с дюжину крупных змей. Одна из них, самая толстая, подняла голову и, раскрыв пасть и высунув раздвоенный язык, издала громкое шипение.
Джейн сдавленно вскрикнула и попятилась. Этого еще не хватало! Однако, в отличие от девочки, лицо Асисяя осветилось радостью.
- Опоньки… Где-то здесь, - проговорил он, озираясь и поднимая вверх указательный палец. – Помнишь? Змеи живут рядом с кладом…
Словно в подтверждение его слов, откуда-то снизу раздался непонятного происхождения мерный звук. Медленно нарастая, он становился все явственнее и громче.
- Слышишь? – просиял мальчик. – И гул… Значит, мы где-то рядом…
Одна из змей сделала в их сторону угрожающее движение.
- Ты что, дурак? – взвизгнула Джейн. – Какой клад?! Эти твари нас сейчас перекусают!
И потащила Асисяя прочь.
- Пусть попробуют, - изо всех сил упирался тот.
Асисяй выхватил из кармана коробку спичек, оторвал от стены кусок сухого мха, чиркнув спичкой, поджег его и бросил в сторону змеи; зашипев, та попятилась.
- Не нравится, - хихикнул мальчик. – То-то!
Гул тем временем становился все громче.
- Клад где-то здесь, - убежденно произнес Асисяй. – Будем искать…
И начал простукивать стены. Джейн, косясь на змей, отползших в угол, последовала его примеру.
Но недолго шло обследование. Асисяй поднял фонарь и увидел на стене собственноручно начертанную им красную, с потеками, стрелу.
- Ну, не фига себе, - свистнула Джейн. – Выходит, мы по кругу ходим…
- Это черт нас кружит, - задумчиво произнес Индиана Джонс.
- Объяснил, тоже… Черт! А кто знает, что делать? Тоже черт?
- Выход один: надо вывернуть наизнанку всю одежду, и в обуви перевернуть стельки…
- Это еще зачем?
- Мне бабушка говорила – это единственный способ сбить с толку черта… Давай, выворачивайся!
- Отвернись, - потребовала девочка.
- Да тут же и так темнота, - удивился Асисяй.
- Сам ты темнота, - проворчала Джейн. – И ты, и твоя бабушка… Отвернись, кому говорят!
Кладоискатели торопливо, словно от этого зависел успех всего предприятия, переоделись в соответствии с заветами Асисяевой бабушки, но ожидаемого эффекта и это не дало.
- Хоть ты сам на изнанку вывернись – ни фига на твоего черта не действует, - вышла из себя Джейн. – Смотри, опять твоя стрела на стене. Значит, еще один круг сделали!
- Если б мы кружили, то стопроц вышли бы к началу, - возразил Асисяй. – А где оно, начало? И ваще, перестань черта поминать, а то, знаешь…
И тут где-то совсем рядом что-то громыхнуло. Переглянувшись, ребята прибавили ходу и, свернув куда-то в боковую нишу, неожиданно оказались перед выходом из пещеры. Снаружи сплошным водопадом шел дождь, всполохи молнии освещали неожиданно открывшийся пейзаж – опушка леса и нагромождение камней перед нею, – и вслед за этим снова сверху пронзительно гремел гром. Пахло не затхлым подземельем, а свежестью, мокрой травой, листвой, и еще чем-то неповторимо чудесным, чему трудно подобрать название...
Это было спасение.
Кладоискатели взглянули друг на друга – так, словно увидели впервые в жизни. И, закрыв глаза, поцеловались…
Был ли тот поцелуй их первым поцелуем – это никому, кроме них, не известно. Да и не в том суть. Главные события разворачивались теперь за пределами пещеры…
Небо расколола ярчайшая вспышка, и в безжизненном, мертвящем свете молнии перед замершими в ужасе подростками возникла… глумливая морда черта: рожки, мефистофельская бородка, горящие насмешливым, холодным блеском глаза.
- Мама!!! – истошно завопила, бросаясь наутек, Джейн.
- Мама!!! – неожиданно для самого себя заорал и Асисяй.
Скрывшись за поворотом, кладоискатели, приникнув друг к дружке, вжались в стену. Джейн, начисто забыв о предстоящей военной карьере, вздрагивала, уткнувшись в плечо Асисяя.
- Господи, спаси и… как там? – шептал тот. – Помилуй? Нет! Пронеси? Нет… Господи! Сохрани! Спаси и сохрани…
- Выведи нас, пожалуйста, - молитвенно сложив руки, попросила Джейн…
И тут – словно их кто-то и в самом деле услышал - где-то совсем рядом послышался крик петуха. Продрогшие и перепуганные искатели сокровищ крадучись вышли из каменного укрытия, не без робости огляделись: дождь удивительным образом прекратился, невесть откуда налетевший ветер разогнал тучи, стало светлее, вершину Огонь-горы позолотил рассвет. И в утреннем рассеивающемся тумане ребята увидели того, кого они в темноте с перепугу приняли за черта – мирно пасущегося козла, рожки, борода и глаза которого теперь, без блистающих молний, при дневном свете, были начисто лишены ночного ужаса.
- Козел! – после секундной оторопи завопил Асисяй, словно ближайшего родственника, норовя обнять животное. – Женька, узнаешь?! Это же он! Козюля! Козлина!! Козлинушка-а-а!!!
Теперь уже пришел черед ни в чем не повинному животному в страхе спасаться бегством. Подростки бегали за ним по поляне, хохоча во все горло, толкая друг друга и давая выход накопившимся за ночь эмоциям, и со стороны слегка смахивали на умалишенных...
- У меня от страха аж волосы в жилах застыли, - признался Асисяй.
Внезапно застыла и Джейн. Проследив направление ее взгляда, мальчик тоже осекся и замер. И было отчего! У выхода из пещеры неподвижно стояли Лешка, Леннон, Саша, Илья и Достоевский и с недоумением на них смотрели.
Кажется, пауза тянулась целую вечность. Но как много она в себя вместила! Конечно, впечатлений у кладоискателей за прошедшую ночь накопилось столько, что один пересказ потребует тысячи и одной ночей… разумеется, при условии, что рассказывать и показывать будет Асисяй!
^- Ребята! – первой нарушила тишину Саша. – Живые!!
- Ура! Ур-ра-а!!
Ребята с криками бросились друг к другу в объятия, и в следующее мгновение на траве образовалась куча-мала. В этом хохочущем клубке отсутствовал только Лешка – и только потому, что решил запечатлеть эту историческую встречу на пленку.
^- Эй, - спохватился вдруг юный оператор, опуская камеру. – А чего это у Джейн и Асисяя вся одежда наизнанку? Мне в увеличитель все видно!
- А это есть такая примета – битым быть, - объяснил Достоевский, терпеливо дожидавшийся окончания приступа всеобщего телячьего восторга. – Ну, бить я вас, ясный перец, не буду, хотя руки и чешутся. Иначе накажу. И не только вас, а всю шестерку! Так что сию же минуту марш убирать хоздвор, чистить загоны и клетки. Думаю, вы сможете вынести оттуда много интересного…
Ватага друзей пустилась вниз по склону. Позади, запив таблетку из фляжки, спускался Олег Иваныч. А в это время из-за камней вслед им смотрел восьмой, незримый участник ночного похода, - бдительный, недреманный Тормоз…
^ ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Спроси меня, как похудеть, или Человек-амфибия
Страшная жара пришла в июле. Асфальтовое шоссе на подъездах к лагерю напоминало пластилин. Над его поверхностью в свете беспощадного солнца клубились озерца миражей.
Комары исчезли. Зато к лагерю слетались полчища ос – новинка этого сезона. Эти насекомые презирали сладкое, с удовольствием налегали на мясное, не терпели, когда их отгоняют и атаковали без предварительного объявления войны.
Спасение от давящей духоты можно было найти только в воде, и над озером стоял непрекращающийся гомон. Подростки с наслаждением бултыхались с мостков. С берега за ними бдительно наблюдали истомленные жарой и ответственностью инструкторы.
Одетая в пуховую куртку, прозванную в народе «дутиком», по берегу бегала Винни. Из-под куртки сзади вытарчивало полотенце - Винни вела непримиримый и неравный бой с собственным весом. Ее пунцовое лицо было залито потом. Присущая всем особям женского рода идея похудания нашла в ней наиболее самоотверженную последовательницу.
Даже видеть со стороны ее страдания было серьезным испытанием. В адрес мученицы перестали раздаваться обычные в таких случаях иронические реплики. Но не все обитатели лагеря были милосердны.
Асисяй спрятался за прибрежным кустарником, и неожиданно, словно чертик из ящика, вынырнул, напугав бегунью чуть не до обморока.
- Винни! – крикнул Асисяй. – Иди, я тебя утоплю, чтоб не мучилась!
- Отзынь! – едва дыша, огрызнулась толстушка. – Скройся!
- Слушаюсь, моя госпожа, - с азиатским акцентом огорченно пробормотал Асисяй, - слушаюсь и повинуюсь…
И ушел под воду.
Оставаясь незамеченным, он вынырнул под мостком и принялся оттуда наблюдать за реакцией девочки: трюк, хорошо известный любому мальчишке, однако для непосвященных – весьма эффектный.
Некоторое время Винни стояла, растерянно озираясь. По мере того, как пауза затягивалась, а Асисяй не появлялся, ее тревога стремительно росла. Наконец, она сбросила куртку и подбежала к загорающим на пригорке Муромцу и Леннону.
- Асисяй утонул! – задыхаясь, выпалила она. – Или прикалывается, не знаю!
Ребята вскочили и бросились к воде.
- Асисяй! Асисяй!
- Асисяй! – вопила Винни. – Асисяй!
- Что за шум, госпожа? – Асисяй, отплевываясь, снова вынырнул там же, где девочка его и потеряла, - твой джинн с тоником – к твоим услугам! – Он сложил ладони, поклонился в пояс. – В воде не тонет, в огне не горит…
- Ну, дурак, - удивился Муромец.
- Просто паразит, - задохнулась от возмущения Винни, выхватила из рук жующего Димки булочку и отправила ее в рот.
- Суперсистема шесть в действии, - хихикнул Леннон.
- Пусть ест, - сказал Илья. – Это у нее нервное…
Асисяй весело скалился, - он был в восторге от своего розыгрыша…
- А давай его утопим, - предложил Муромец.
И ребята попрыгали с мостков за удирающим Асисяем…
Лешка с камерой в руках сидел на мостках, симулируя безразличие. Ему тоже хотелось искупаться, но разве это просто – признаться в том, что не умеешь плавать?
Неожиданно к мосткам причалила лодка, Достоевский сложил весла.
- Олег Иваныч, а почему вы не купаетесь? – поинтересовался Лешка.
- Да вот, понимаешь, кашель замучил, - пожаловался начальник лагеря, ссыпая с бумажки в рот порцию белого порошка.
Это вновь не укрылось от зоркого ока наблюдавшего с берега Тормоза. Не полагаясь на память, сексот вел записи в блокноте.
- У вас бронхит?
- Хронический, - похвастался Достоевский, и посоветовал:
- Никогда, Алексей Сергеич, не ночуйте в снегу…
- Это вы на охоте? – поинтересовался Лешка.
Достоевский покачал головой.
- На войне… Вы, господин оператор, я смотрю, все оперируете… А почему опять не купаетесь?
Лешка замялся.
- Да он плавать не умеет! – выкрикнул кто-то.
- Быть того не может, - сказал Достоевский.
- Правда, - потупившись, подтвердил Лешка.
- Вы, наверное, просто не пробовали?
- Ну почему же. Много раз…
- И что?
Лешка безнадежно махнул рукой.
- Жаль, - покачал головой Достоевский. – Ну, садитесь, - пригласил он. – Хотя бы покатаемся… Грести умеешь?
- Не пробовал…
- Ну вот и попробуй!
- Спасибо, - обрадовался Лешка и полез в лодку. – А давайте туда, где девчонки плавают. Я их заодно сниму…
Вслед им неотрывно глядел Тормоз.
- Меня папа уже сколько учил, - поделился Лешка, когда отплыли за буйки. – И в бассейне, и на природе… ничего не получается. Сразу ко дну. Бабушка говорит: водобоязнь!.. Это у меня в нее… наследственное!
- Жаль, - задумчиво повторил Достоевский.
Лешка бросил опасливый взгляд на воду.
- А тут очень глубоко?
- Не очень - раза три с ручками, - ответил Олег Иванович. – Ой, а что это там?! – внезапно встревожился он, увидев что-то за спиной мальчика.
- Где?
Лешка обернулся, Достоевский подхватил его и легко, как щенка, бросил в воду.
- А-а-а!! – душераздирающе заорал тот на лету. – А-а-а!!!
- Куда вы, Алексей Сергеич?! – сокрушенно крикнул ему вслед Олег Иванович. – Сейчас же вернитесь!
Подняв тучу брызг, Лешка погрузился в воду, но тут же вынырнул и с невероятной энергией замолотил по воде руками и ногами.
- Кошмар, - ничуть не теряя присутствия духа, равнодушно произнес Достоевский. – Что же теперь делать-то, а?
- На по… – захлебываясь и пуская пузыри, пыталась кричать жертва. – Пама-а… Уау!
Однако удивительным образом она не только держалась на поверхности, но и продвигалась в сторону лодки.
- Странно, - хладнокровно рассуждал вслух коварный Достоевский. – А говорили, не умеете плавать… Ведь вот же, плывете! Или мне это кажется?
- Ка… ка… каж… не каж… – бормотал в панике Лешка, и ужас на его лице постепенно сменялся изумлением и восторгом: он плыл, причем плыл без всякой посторонней помощи!
- Ма-ма… я плы… уау… плы… плы… ву!!! А…лег… Ы… ваныч!!!
И весь лагерь – и дети, и инструкторский состав - наблюдали с берега за его первыми успехами на воде…
^ ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
О том, что и мартышки, спустившиеся с лиан, вполне могут утонуть
Под руководством Постникова ребята на «маятниках» перепрыгивали через ручей и кусты.
Виктор Сергеич, щелкая секундомером, придирчиво следил за тем, чтобы подростки правильно вязали на канате морские узлы и грамотно фиксировали их на поясе.
Другая группа тренировалась в набрасывании лассо.
- Виктор Сергеич! – кричала неугомонная Джейн. – Засекайте, я полетела!
- Молоток, первая скрипка! – весело отзывался Постников. – Так держать!
- Виктор Сергеич! – доносилось от другой группы. – Смотрите, я попал! Попал!!
- Пшел, пшел! – покрикивал инструктор. – Следующий! Быстро, быстро! Пшла!
Солнце стояло уже высоко над горизонтом, и под его палящими лучами лица ребят выглядели утомленными.
- Виктор Сергеич, - подал голос Асисяй, - мы тут уже целый час как обезьяны на лианах!
- Разговорчики! – прикрикнул Постников. – Пока не получится – не разойдемся! Мартышки…
- Эй, ты чего такая сонная? – повернулся Лешка к Саше.
- Устала, - тихо ответила девочка. – И надоело это все…
Она ревниво следила за тем, как Постников закрепляет карабин на поясе готовящейся к очередному прыжку Джейн.
- Колы хочется! – пожаловалась Винни.
- Терпение! – хохотнул Виктор Сергеич. – Как говорил Суворов? Правильно! Тяжело в учении – легко в бою! Женька, вперед!
Джейн оттолкнулась и прыгнула.
- Молодец, красавица! – похвалил ее Постников.
- Ну, баклан, - пробормотал Асисяй. – Не чел, а клон какой-то…
Ребята рассмеялись. И, правда, было в этом человеке что-то не до конца человеческое…
- Клон! – улыбнулся Лешка. – Погонялово – в самую елочку…
И все, кроме Саши, рассмеялись.
- Отставить смех! – скомандовал Клон. – Будете заниматься спустя рукава, будем прыгать – до чего? Правильно, - до потери пульса…
- Что мы вам, солдаты? – выкрикнула Фифа.
- А разве дисциплина нужна только солдатам? Если человек хочет чего-то добиться в этой жизни, он должен себя - что? Дисциплинировать! То есть, что-то делать через «не хочу»! В жизни должна быть цель! Вот у меня цель есть…
Клон не успел продолжить, потому что во фразу вклинился Асисяй.
- …но я в нее никак не попаду!
И снова не засмеялась одна лишь Саша.
- Что ты сказал? – спросил Клон.
- Народ просит перерыв, - сказал Асисяй.
- Против народа идти опасно, - согласился Клон. - Перерыв!
И отвязав Джейн, галантно предложил ей свою согнутую в локте руку.
- Мадмуазель!
Этого Саша не выдержала. Резко встала и, на ходу стягивая с себя рубашку, двинулась в сторону пляжа. За ней – ее верный рыцарь Лешка, следом к ним присоединились и Леннон с Асисяем.
Ребята с гиканьем и смехом на ходу раздевались, прыгали в воду. Инструкторы привычно заняли свои места у воды…
Саша плыла впереди Лешки, и он любовался ее красивым, почти классическим брассом. Неожиданно девочка негромко, сдавленно вскрикнула и с головой ушла под воду. Лешка в растерянности оглянулся на берег – инструкторы, глядя в другую сторону, что-то оживленно обсуждали.
Голова Саши снова появилась над водой. Она вновь попыталась что-то произнести, но в следующее мгновение опять погрузилась в воду. Лешка похолодел.
- Эй! – обернувшись, крикнул он. – На помощь!
Но от волнения крик получился совсем не громким, и никто его не услышал, кроме двоих находившихся ближе ребят. Но и они явно не приняли его призыв всерьез и, с воплями: «На помощь! Помогите! На помощь!», затеяли игру в догонялки.
Лешка, прерывисто дыша, спешил к тому месту, где еще несколько секунд назад появилась голова тонущей. Сделав глубокий вздох, он нырнул и тут же наткнулся рукой на Сашу. Вцепившись в девочку, изо всех сил потянул ее наверх…
Очутившись на поверхности, они оба судорожно вдохнули, и тут Лешка с замиранием сердца почувствовал, что какая-то неумолимая сила опять утягивает Сашу вниз! И тогда он опять нырнул и опять потащил ее наверх…
Первое, что он увидел, когда они снова выскочили из воды, – это был спешащий к ним на выручку Клон…
^ ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
О вреде браконьерства, а также о том удивительном факте, что и топор может спасти утопающего
На лагерном пляже у мостков сбежавшийся табунок встревоженных детей разгоняли инструкторы.
- Отойдите, еще раз прошу! – размахивая руками, настаивала Ким Ир Сен. Дайте человеку нормально дышать!
Сгрудившиеся на месте происшествия любопытные, по мнению врача, в неумеренных количествах потребляли кислород, предназначенный едва не утопшей Саше.
Девочка лежала на большом махровом полотенце и слабо улыбалась. Ей было неловко, что именно она является причиной всей этой тревоги и суеты. Рядом сидел Лешка. Он до сих пор ощущал такую слабость в ногах, что вряд ли смог бы встать. Но этого от него никто не требовал – напротив, все смотрели на него, как на героя.
Глупо в момент триумфа друга не поговорить о себе. Поэтому Асисяй сочувственно положил руку на Лешкино плечо и сказал:
- Однажды я тоже спас друганка…
И, подумав, объективности ради, добавил:
- Правда, на нем были мои плавки.
Постников зашвырнул в кусты рыбацкую сеть.
- И какой дебил на детском пляже сеть поставил?!
- А вы разве не видели? – удивился Асисяй. – Вы же вчера как раз тут плавали. В лодке!
Виктор Сергеич, в свою очередь, удивился не меньше. И проделал это так натурально, что и Джейн, и Асисяй едва не усомнились в том, что в ту памятную ночь своего похода за кладом видели в лодке именно его.
- Вы ничего не перепутали? Вчера я спал с ужина и до самого завтрака в своем домике. В отличие от некоторых!
- Нет, мы не ошиблись, - сказала Джейн, но уже не так уверенно.
- Да вы что, ребята? – усмехнулся Клон. – Вы думаете, вообще, что говорите?
Ребята молчали. И смотрели на Достоевского. Теперь был его черед говорить.
- Так, - откашлявшись, произнес он тоном, не сулящим ничего хорошего. – А ну, пойдем…
Олег Иваныч и Клон зашли за кустарник, огораживающий пляж. Никто не двинулся за ними следом, но все – и ребята, и инструкторы, и доктор Ким Ир Сен – смотрели им вслед. И слышали лишь долетающие из-за естественной преграды обрывки фраз. Разговор шел на повышенных тонах.
- …Неделю сроку! – слышался хриплый басок начальника лагеря. – Чтоб духу твоего…
- Сам вали! – дерзко отвечал Клон. – Не ты меня сюда… не тебе и…
- Эх, был бы жив Гоша Иванков, - хрипло, сквозь кашель пробасил Достоевский, - ты бы сейчас здесь не вякал…
- Ага, за малым дело! – отозвался Клон. – Так что остынь, майор! Будь здоров. Не кашляй!
Наконец, Клон показался из-за кустов и, как ни в чем не бывало улыбаясь, прогулочным шагом двинулся к столовой. А Олег Иваныч, еще красный от только что закончившейся стычки, вернулся на мостки.
- А вас, Александра Тимофеевна, я сегодня ото всех занятий освобождаю, - едва справляясь с дыханием, объявил он. – Полежи в медпункте, отдохни… русалка!
Нагнувшись, он вынул из ее распущенных волос кусочек водоросли.
- Не надо, - запротестовала девочка. – Я прекрасно себя чувствую… Честное слово!..
- Ну, как скажешь…
- Кто меня спас? – подняв голову, спросила Саша. – Виктор Сергеич? Я знаю, что он…
Она порывисто повернулась к Асисяю и Джейн.
- Зачем вы на него бочку катите? Что он вам сделал?!
Джейн дернула плечом и потянула Асисяя за рукав.
- Пойдем! Доказательств у нас все равно нет.
- Ну, нет, Саша, - покачал головой Достоевский. – Тебя не Виктор Сергеич спас. Если бы не Лешка… даже подумать страшно, что бы случилось, если б не он…
Он повернулся к мальчику.
- Сегодня же на линейке объявлю о твоем благородном и смелом поступке! Вдвойне смелом!
Весь день Жданкин-младший был занят только тем, что ждал вечера. Ох и непростое это дело! Время, как известно, вещь резиновая. И в тот день оно растянулось до степени необычайной, можно даже сказать, чрезмерной. Занятия, которыми были заполнены часы, оставшиеся до вечерней линейки, казались Лешке на удивление пустыми и никчемными. В самом деле, кто придумал все эти обеды с неизбежно следующими за ними послеобеденными отдыхами? Эти занятия по спортивному ориентированию? Даже стрельба из лука – и та была ему сегодня в тягость!
Однако в середине этого дня случилось то, о чем ни Лешка, ни его друзья знать не могли. Утреннее выяснение отношений между Клоном и Достоевским имело продолжение в виде телефонного звонка, который спустя некоторое время раздался в кабинете начальника лагеря. Чиновник Петр Самуилович – а звонил именно он - был превосходно осведомлен обо всем случившемся в тот день в лагере, в том числе и о столкновении Олега Иваныча и Виктора Сергеевича. И рассказал ему об этом, несомненно, сам Виктор Сергеевич.