- Путь к гармонии Цель, 125.18kb.
- Содержание предисловие 3 Введение, 2760.07kb.
- Глобальный Союз Гармонии готовит «Азбуку Гармонии» своего рода учебник, 236.25kb.
- Содержание предисловие издателя содержание вступление, 1900.67kb.
- Проблемы -гармонии с окружающей средой и гармонии с собственной душой, 10554.2kb.
- Тест №1 Первая попытка объяснить мир в не-мифологических образах предпринята в эпоху:, 631.47kb.
- 30. 06. 2010 21. 12. 2011 содержание, 605.08kb.
- Абросимов Игорь Дмитриевич. Содержание: Предисловие Перечень программ Содержание тем, 1055.08kb.
- Предисловие, 1000.53kb.
- Иван Андреевич Крылов и его басни краткое содержание, 175.35kb.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 25
^ МИР ПОЮЩИЙ И ГРОХОЧУШИЙ
Сравните уши осла и человека. У осла они огромные, сокращением мышц поворачиваются раструбом своим по направлению к звуку, чтобы звуковые волны попадали в слуховой проход. Человек с ослабленным восприятием слуха прикладывает ладонь к ушной раковине и поворачивает голову, чтобы звук тоже попадал ему в наружный слуховой проход. Отсюда становится ясным назначением ушной раковины, как, наверное, ясно и назначение наружного слухового прохода – направить звуковой поток в нужном направлении. По пути он встретит еще наружную барабанную перепонку, систему слуховых косточек, назначение которых усилить колебательные движения (резонаторы), а раздражение нервных окончаний во внутреннем ухе продуцирует нервные импульсы, которые направятся в головной мозг, где возникнет их анализ. Этот анализ и будет положен в синтез слухового ощущения. У одного ощущение мелодии, у другого – неприятного звука. Когда спросили одного видного физика, как он относится к оперной музыке, тот ответил: «Музыки нет, есть тихие и громкие звуки!»
Мир полон звуков, чарующих и оглушительно грозных. Создатель исключил из нашей программы огромное количество звуков. Трудно представить, что было, если бы мы могли их все воспринимать? Помните книгу Ж. И. Кусто, ученого океанографа – «В мире безмолвия», красочно и доступно описывающего мир водной стихии. Читая, начинаешь ощущать, насколько мы еще слепы в познании того, что нас окружает. Толща вод для нас – все еще закрытая книга. Нами приоткрыты, но не прочитаны даже первые страницы ее. Моря и океаны – это густо населенный мир со своими законами, таинственный и неизученный. А ведь четыре пятых земной поверхности занимает вода. Этот мир создает звуки, но мы их просто не слышим. Передача звуковых волн в плотной среде, каковой является вода, происходит значительно лучше. Не по этому ли мы не слышим ультразвуки, улавливая приборами, скажем, «попискивание» дельфинов. Нам, людям, нужно знать, что ультразвуками можно «прощупать» любое тело, в том числе и человеческое. Запредельные параметры его разрушают все, гранит в том числе. Поэтому истинное счастье, что наш слуховой аппарат не воспринимает ультразвук. Но есть звуки противоположного спектра, настолько низкие, что мы тоже не слышим их, хотя можем воспринимать их как нечто непонятное гнетущее чувство опасности, вызывает иногда панику, сопровождающимся двигательными реакциями. Звуки такие мы назвали инфразвуками.
В начале XX века в старинном лондонском театре «Лайрик» ставили пьесу, в середине которой действие переносилось из современности в прошлое. Но постановщик Джильберт Миллер напрасно пытался нагнать необходимую таинственность – ухищрения костюмеров и декораторов казались жалкими трюками. Среди друзей театра на репетиции присутствовал знаменитый физик Роберт Вуд. Он предложил воздействовать на публику низкой, почти неслышимой нотой. На следующий день в театр привезли очень длинную и широкую трубу и пристроили ее к органу. Никто, кроме Вуда и еще нескольких лиц, не знал об этой затее. По-видимому, рассчитывая трубу, Вуд ошибся – звука не было вовсе. Но хрустальные подвески на канделябрах старинного зала дрожали, все присутствующие почувствовали беспричинный страх. Даже на улице началась паника…
Некоторые животные хорошо слышат звуки, слишком низкие по частоте для человеческого уха. Становится понятным, почему медузы накануне шторма уходят от берегов, а глубоководные рыбы перед землетрясением поднимаются кверху. На медуз инфразвук действует сверху, а на глубоководных рыб – снизу, от дна. Возможно, что восприятие инфразвука нами утрачено сравнительно недавно и еще полностью не исчезло. Мы его просто не осознаем. Для животного слух важнее зрения. Зрение может быть закрыто естественным, природным экраном, а слух предупредит о надвигающейся опасности. Вы, люди, хоть на экране кино, видели картину сорвавшихся и бегущих в безумном страхе животных? Такое происходит часто наяву в природе. Животные не видят, но они уловили слухом невидимую опасность. Следует и самим спасаться, не доверять тем, кто слышит лучше вас, не стоит. Скажем, лошадь слышит звуки, издаваемые гремучей змеей на расстоянии более 10 км. Нам не следует обижаться на Бога, он дал нам великолепный слух, просто живя в цивилизованном мире, полном искусственных звуков, мы утратили этот дар, отвыкли от естественных звуков. Звуков спокойного летнего дня, когда весело шелестит листва, разговаривая между собой, поскрипывают стволы одряхлевших деревьев, пения птиц, кукования кукушки, стук дятла, долбящего ствол дерева, чтобы добраться до насекомого, спрятавшегося под корой. А звуки шмелей, пчел, жуков, стрекоз?..
Природа напоминает о себе горожанам, когда стихия разгуляется, оглушая нас раскатами громов, шумом несущихся водных потоков и глухим уханьем обвалов. А обычно мы слышим хлопанье закрываемых дверцев автомобиля, шуршание резины колес по асфальту, лязг и скрежет тормозных колодок. Человек, в поисках гармонии с природой, уходит в музыку. Уходили еще тогда, когда естественных очагов природы было в избытке. Но естественных звуков в дни торжеств, народных гуляний, не хватало. Невозможно заказать хор певчих птиц на свадьбу. Можно наслаждаться чудесными трелями соловья, но пуститься в пляс под них невозможно. И человек стал создавать искусственно предметы, издающие звуки. Ими были дудки, флейты, барабаны. Общество людей развивалось, усложнялись и музыкальные инструменты. В ритм звуков вплетались слова. Возникали песни, гимны. Стихи, хорошие стихи служили музыке, в свою очередь музыка служила поэзии. В ритме величавых песен создавались гимны Богу. В рифме стихов написан самый серьезный и важный документ – Библия. Я верю, что найдется такой музыкант, который подарит человечеству музыку, близкую к той, что создал Бог для главы «Бытие». Но, вернемся к тому, что орган слуха, как и орган зрения, состоит из периферического, воспринимающего отдела уха, слухового нерва, идущего от него в головной мозг, и участок коры, где происходит анализ и на основе его создается синтез слухового ощущения. Следует сказать, что у человека, в быту, работают одновременно несколько анализаторов. Скажем, орган зрения и слуха. По звуку, слышимому вами, вы создаете мысленно знакомое вам зрительное ощущение. И не видя его, а, только слыша, уверенно заявляете: «По улице двигается колонна автомобилей!» «А вот промчалась полицейская машина, издающая своеобразные чередующиеся звуки сирены». Вы, не видя ее, мысленно представляете мигание цветных фонарей, прикрепленных спереди, над крышей.
И опять все мы люди по степени работы анализатора слуха разнимся между собой. Пример может быть анекдотическим:
«У вашего сына, к сожалению, нет слуха, – сказал преподаватель музыки матери, проверив способности мальчика.
«Он должен играть, а не слушать! – отрезала мать.
И есть гении в музыке. Один слыша по радио арию из оперы, только слышит музыку и слова, распеваемые актером. А музыкально образованный человек, слушая оперную музыку, видит еще все действие оперы. Еще сложнее восприятие симфонической музыки, в которой нет слов, но есть действие, и это действие следует ощутить не только органом слуха, но и увидеть зрительно.
Симфония – вершина музыки. К ней идет музыкант долго, утверждая свое право выразить все то, чем живут люди: их горе и радость, их сомнения и борьбу за счастье. В Древней Греции симфонией называли благозвучную последовательность тонов, а также совместное пение. В Древнем Риме под симфонией понимали созвучие музыкальных инструментов. В начале XVIII века симфонией стали называть развернутое вступление в итальянской опере, построенное на контрасте темпов: быстро – медленно – быстро. Родоначальником симфонического жанра считается итальянец Саммартини. Вначале симфонии были очень близки к бытовой, развлекательной музыке, состоящей из трех частей. Чтобы музыка симфонии стала более эмоциональной, гибкой в передаче сложного переменчивого мира людей, появляется четвертая часть. Первая часть симфонии – борьба, действие. Вторая – медленная, лирическая часть. Третья основана на бытовых жанрах. Четвертая, названная финалом, подвижная, светлая, это может быть, торжество массового шествия, картина всенародного праздника…
Гайдн насыщает симфонию звуковыми, ритмическими контрастами, Моцарт подарил ей интонацию человеческой речи, Бетховен насытил симфонии героикой, высказываться научил Шуберт, Чайковский сделал ее лирико-драматической. Работа над усилением контрастов и возможностей симфонии продолжается.
Высшей формой облечения мыслей является стих. В древности способность писать стихи объяснялась особой благосклонностью богов. Стих намного объемнее прозы, он легче запоминается. Неудивительно, что Библия написана стихами и может читаться нараспев. В церкви богослужение священник ведет речитативом, а хор певчих подхватывает и заканчивает молитву. Истинное наслаждение для души, слушать звучание церковной службы в соборе с великолепной акустикой. Представить сегодня богослужение без хора просто невозможно. А ведь первые христиане вели богослужение в полутемных римских катакомбах, освещенных коптящим смоляным факелом. Позднее молитвы стали читать нараспев. Репертуар церковных хоров рос. Для ведения уже требовался хорошо подготовленный музыкант. Очень многие композиторы свою деятельность связали с церковным хором, клавесином и органом. Постепенно в богослужении стали использоваться темы светских песен, весьма далеких от религиозного благочестия. Еще в XVI веке с легкой руки Лютера в протестантском обиходе получил широкое распространение обычай использовать мелодии популярных в народе светских песен, заменяя их слова благочестивыми. «Не надо отдавать дьяволу красивые мелодии, – говорил Лютер. В попытке обращения в свою веру составляются списки песен, которые богомолец мог использовать без обвинения его в ереси. Так в 1571 году во Франкфурте-на-Майне был издан сборник с названием: «Уличные песни, песни кавалеров и горцев, превращенные в христианские, моральные и добропорядочные, дабы искоренить со временем дурную и соблазнительную привычку петь на улицах, в полях и домах негодные безнравственные песенки, заменив их тексты душеспасительными и хорошими словами».
Не обходилось и без конфузов. Английский церковный композитор XVI века Дж. Тэвернер в качестве опорной мелодии для мессы выбрал мотив народной баллады с такими словами: «О западный, подуй посильней, чтоб дождь пролился поскорей, чтобы снова в объятьях милой моей я проснулся в постели своей». Когда прихожане узнали эту мелодию в разработке органной мессы, они хором подхватили мотив… Говорят, даже Жан Кальвин не мог удержаться от смеха, услышав, как легкомысленные мелодии сочетаются с благочестивыми словами псалмов. Это был единственный раз, когда Кальвин смеялся.
В XVII веке использованные церковью мелодии укрепились в своем новом, религиозном качестве, стали связываться в памяти верующих с религиозным текстом. В практике богослужения широко использовались хоральные прелюдии – органные вариации на темы известных прихожанам протестантских хоралов. Баху, великому органисту и импровизатору, принадлежат сотни подобных прелюдий. Светское происхождение мелодий протестантских хоралов дает о себе знать: они сохраняют первоначальную жизненную свежесть, искренность и теплоту интонаций, выразительность и пластичность. Церковь утверждала, что главное в духовной музыке – текст благочестивого содержания, мелодия же второстепенна. Композиторы на практике сохраняли воздействие богатого музыкального фольклора. К началу XVIII века сложился тип протестантских «страстей», включавших в себя не только речитативное распевание евангельского текста, но и протестантские хоралы, арии и хоры на специально сочиненный текст. «Страсти сочиняли многие композиторы, такие, как Генрих Шютц, Иоганн Маттезон, Георг Вальтер Телеман и другие.
Гигантскую работу сделал Бах в своих «страстях по Матфею». В 1729 году в Лейпциге состоялось первое исполнение «Страстей по Матфею», сочиненных к страстной неделе Иоганном Себастьяном Бахом, кантором церкви святого Фомы. Композиторский гений Баха собирает воедино в высшем выразительном синтезе разнородные элементы музыкального построения и придает пассионам удивительную стройность. В исполнении участвуют восемь певцов-солистов, два хора мужских и хор мальчиков – каждый со своим оркестром, орган, клавесин. Грандиозное и впечатляющее произведение вызвало осуждение духовенства и ревнителей церкви, заявивших: «Нам всем эта музыка чрезвычайно не понравилась, и мы по справедливости выражали наше неудовольствие». До запрещения «Страстей» дело не дошло, но они нигде не исполнялись и были надолго преданы забвению, как и многие другие сочинения Баха. До нас дошли «Страсти по Иоанну»; пассионы по Марку и по Луке до сих пор не найдены.
Лишь век спустя, в 1829 году, энергичными усилиями Феликса Мендельсона, восторженного поклонника Баха, «Страсти по Матфею» были извлечены из архивной пыли и с громадным успехом исполнены в концертном зале Берлинского певческого общества. «Переполненный зал казался храмом, среди присутствующих царило торжественное благоговение, только изредка раздавались непроизвольные изъявления глубоко взволнованного чувства, – писал современник об этом триумфальном возрождении великого творения Баха. К сожалению, «Страсти по Матфею» не были приняты церковью, никогда не звучали в храме, а навсегда стали достоянием светской духовной культуры. А ведь выбрал композитор для своего сочинения тему каноническую, святая святых христианской церкви.
«Страсти» (пассионы) – особый жанр церковной музыки по евангельскому сюжету о трех последних днях жизни Иисуса Христа: здесь тайная вечеря, предательство Иуды, пленение Христа, суд над ним, муки крестного пути на Голгофу и распятие на кресте.
Арии и хоры баховских пассионов написаны на слова поэта Пикандера (Иоганна Хенрици) и представляют собой развернутые в риторическом плане эмоциональные комментарии и иллюстрации к «страстям» Иисуса. Текст отступает на задний план перед глубокой, искренней музыкой. В ариях Бах достигает особой проникновенности и выразительности, Арии как бы приостанавливают течение драмы, чтобы глубже дать прочувствовать происходящее, создавая свой образ и настроение. В арии «Кровоточи любимое сердце», следующей за эпизодом сделки Иуды с фарисеями, печальная мелодия, полная душевной муки, горечи и смятения, звучит как грустный и безнадежный протест против обмана, предательства и лицемерия. Тема эта проходит затем в ариях «О боль!», «Ах, увели моего Иисуса», «Помилуй меня». Ария Петра, отрекшегося от Христа, – трогающий до глубины души слезный голос раскаяния и страждущего сердца. Ближе к финалу «Страстей» звучит ликующая, жизнеутверждающая ария «Глядите, Иисус нам руку протянул». Каждая из арий близка к оперным, но отличается от них обобщенностью чувств, эмоциональной насыщенностью. «Страсти» превращаются во впечатляющую картину жизни, отданной за торжество разума, справедливости и добра. Не менее впечатляет и заключительный хор «Страстей по Матфею», с его просветленно-печальным настроением, мирной, плавной темой мягкой грусти.
Все произведение Баха как бы обрамлено двумя величественными музыкальными порталами – начальным и финальным. Судьба распорядилась так, что церковное произведение не было принято церковью и даже осуждено. Его осудили как слишком театральное и непригодное для назидания.
Следует сказать, что исполнение «Страстей по Матфею» представляет значительные трудности. Даже в крупных концертных залах оно звучит сравнительно редко. К счастью, сделаны современные стереофонические записи, сделанные под руководством первоклассных дирижеров, с участием лучших певцов, хоров и оркестров мира. Шедевр классического искусства не утратил своего величия, мощи и красоты.
Мы живем в такое время и при таких условиях, когда наше ухо подвергается воздействию искусственных, огромных по силе, звуковых воздействий. Если прежде глохли звонари храмов от оглушительного и частого воздействия колокольного звона, то теперь пилоты самолетов страдают той же глухотой от рева двигателей. Страдает орган слуха и от взрывов. От баротравмы, когда повреждаются барабанные перепонки. Мы представляем трагедию того человека, который музыку избрал своей профессией, но потерял слух.
«О, люди, вы, которые меня ославили и сами считаете меня озлобленным, сумасшедшим или человеконенавистником… вы не знаете той скрытой причины, по которой я кажусь вам таким… Как мог я открыться, что у меня поражен орган слуха, который должен быть более совершенным, нежели у других… Ах, нет! Этого был бы не в состоянии сделать… Один, совершенно один, я не решаюсь появляться на людях, пока меня не вынуждает к этому крайняя необходимость. Я должен жить, как отверженный!»
Эти слова принадлежат Людвигу ван Бетховену.
^ МИР ЦВЕТОВ И ЧАРУЮЩИХ ЗАПАХОВ
Раскрыв старинную, дореволюционную книгу «Мужчина и женщина», мы тут же обнаружим достаточно хорошо сохранившуюся иллюстрацию. Два косматых чудовища, более всего, смахивающие на горилл, сцепились в смертельной схватке. Вздувшиеся бугры мышц, напряженные тела и лица, выражающие ярость. Кто-то из них должен или погибнуть, или уступить. И чуть в стороне она, значительно больше имеющая человеческих черт, в юбочке из трав, в расслабленной позе, с застенчивой улыбкой на скуластом лице и с цветочком в руке, который подносит к носу. И возникает такой простой и, наверное, одновременно сложный вопрос – почему женщины так неравнодушны к цветам? Ведь их привлекают к себе не только форма и краски, женщина, рано или поздно, поднесет цветок к носу, чтобы понюхать. Может, потому, что в самом создании женщины, заложена та часть утраченной памяти, которую она подсознательно несет в себе, не зная, как ею распорядиться. Разделение труда между женщинами и мужчинами привело к тому, что женщина, не имея возможности отправляться на охоту, оставаясь с детьми вблизи стойбища, занималась сбором трав и кореньев, которые можно было употребить в пищу или использовать в качестве лекарства. Она знала, когда и какие из них следует собирать. Цветение трав – свидетельство того, что травы созрели, что они накопили в себе то, что предначертано им. Бесспорно, одно – в травах женщина разбиралась. Это отношение к ним у нее сохранилось на генетическом уровне.
Представим себе май месяц. Вблизи рынков, на привокзальных площадях и перронах железнодорожных вокзалов можно увидеть людей различного возраста, несущих на продажу из лесных чащ зеленые букетики. Они составлены из остролистных растений с тончайшими стебельками, на которых висят миниатюрные беломраморные бубенцы. Сейчас эти растения занесены в красную книгу, как те, кому угрожает исчезновение. Называются они ландышами. Купившая букетик, жадно втягивает в себя сильный прекрасный запах. Этот аромат, состоящий из летучих химических соединений, через сосуды носа всасывается в кровь, пусть даже и в небольшом количестве и воздействует на работу сердца. Запах создает сложное химическое соединение – гликозид, называемый канвалоном. Более ни одно растение не создает такого чудесного сердечного средства. Настойку из цветов ландыша ввел во врачебную практику известный русский терапевт С. П. Боткин. Может, совсем не случайно, ландыши распускаются в мае, когда у коров начинается отел. Корова, поедая вместе с травами ландыши, заботится о работе сердца своего теленка. А мы, люди, пьющие коровье молоко, не подозревая об том, укрепляем свою сердечную мышцу тем же канвалоном. Мы остановили внимание на ландыше. Но сколько в мире имеется растений, крайне необходимых нам, без которых мы существовать не могли б? Какие страдания, скажем, испытывали путешественники прошлого от такого заболевания, которое называется цинга? Сколько отважных мореходов оставили свои тела на просторах Арктики? У иных хоть могилы остались, а многие канули в вечность, оставив только имя. И среди них был Витус Беринг, именем которого назван пролив, отделяющий Азию от Северной Америки. Теперь мы знаем и о шиповнике, и о черной смородине, содержащих аскорбиновую кислоту, безотказно действующее лекарство против цинги. Но, продолжим… Многие видели, с какой жадностью пьют огуречный рассол те, кто накануне злоупотребил спиртным. Что помогает им восстановить работу головного мозга? Химические соединения, перешедшие в рассол из укропа. Прежде, в русской деревенской избе можно было видеть в подвешенной к потолку люльке грудного младенца, с аппетитом расправлявшегося беззубыми деснами с кусочком соленого огурца. На упрек детского врача бабушка или мать младенца говорила: «Дитя без него криком изойдет! Животом будет маяться! Огурец-то с укропом у меня, с дубовым и смородиновым листом! Лекарство – это!»
Мы думаем, что и вам знаком душистый запах такого огурца, он хрустит на ваших зубах… и голова после похмелья светлеет! И сколько примеров можно приводить подобного рода! И первое, что вы делаете, прежде, чем сунуть в рот что-то, вдыхаете его запах. Работает обоняние. И понятно, почему женщина обладает более совершенным обонянием, чем мужчина. От этого зависела жизнь ее детей! Да и сейчас, покупая продукты, мы по-прежнему доверяем своему носу, не имея ничего другого для определения качества продуктов.
Мир запахов невероятно велик. В мире животных значимость обоняния трудно переоценить. Врага следует сначала почуять носом, глаза и уши могут подвести. Ведь подводят они антилопу на водопое, когда опасность, в виде крокодила, выскакивает из воды, захватывая тело чудовищными зубами. Антилопа не чувствует запаха чудовища, его смывает вода. Жертвами крокодилов становятся иногда и люди. Чаще ими бывают женщины, которые отправляются на реку или озеро набрать воды. В одном африканском племени считали, если крокодил съедает женщину, зазевавшуюся у реки, то это для племени прямое указание на то, что следует предложить крокодилу еще одну женщину – жертву от племени, дабы задобрить животное.
Охотники хорошо знают о том, что подбираться к животному надо с подветренной стороны, чтобы оно запаха не почуяло. А охотники за слонами из племени пигмеев обмазывают тело свое слоновьим пометом, чтобы слон, обладающий прекрасным обонянием, не обнаружил их. И в чуждом для нас мире водной стихии обоняние не изжило себя. Запах крови – сигнал для нападения хищников. Они расправляются и с представителем даже своего вида, если тот пусть и случайно получил ранение, сопровождающееся кровотечением.
В живом мире сигналы в виде запахов играют огромную роль и в процессе размножения. Наступающая течка у самки является неоспоримым сигналом для самцов для начала ухаживания, если таковое определяется ритуалом, свойственным данному виду животного.
В 1974 году американец Роберт Мэрфи сделал открытие – скромный самец-хомячок, будучи обрызганным гормонами своей мохнатой подружки, подвергся атакам других самцов-хомяков, стремящихся к противоестественному совокуплению с ним.
Человек не исключение из этого правила, хотя естественные половые запахи и не имеют доминирующего значения. Секрет потовых желез гениталий и подмышечных впадин имеет специфический запах, но он быстро подвергается окислительным процессам и может принимать неприятный характер. Применение дезодорантов и бесчисленных парфюмерных средств не исключает гигиенический уход за этими областями. Американский ученый Джордж Прети сумел выделить и синтезировать две молекулы, которые отвечают за специфический запах нашего пота. Был получен ключ абсолютного дезодоранта, а также выявлено влияние их на сексуальные отношения людей.
Естественный свежий запах, свойственный противоположному полу, необходим. Жаль, когда мы, не зная этого, устраняем его.
Законодатель мод Париж когда-то не славился ни своей чистотой, ни гигиеническими навыками своих обитателей. Эдикт короля Людовика XIV гласил о том, что при посещении двора следует не жалеть крепких духов, чтобы их аромат заглушал зловоние от тел и одежды. Ни король, ни придворные воду не жаловали. Заставляют задуматься слова французского короля, адресованные его любовнице, герцогине де Монтеспан: «Дорогая Луиза, как я соскучился по запаху твоих подмышек…». С трудом представляем «благоухание» этих частей тела первой придворной красавицы. Какие запахи царили во время утреннего туалета самого короля «Солнце» Людовика XIV? Ритуал туалета начинался так: входят члены королевской семьи, начинается церемония вставания. На руки Его Величества капают несколько капель спирта. Они стекают в тарелку из позолоченного серебра. Людовику подают чашу со святой водой. Он делает несколько глотков. Потом он выбирает парик, надевает халат. Придворные разных рангов, сменяя друг друга, проходят через спальню. Король продолжает туалет. Два пажа надевают туфли ему, два других – снимают ночную рубашку. Взамен приносят рубашку из белой тафты. Туалет заканчивается. Король молится в алькове. Теперь считается, что он встал. Как видите, король даже не освежил лица своего, не помыл рук своих…
Мы все читали романы известного французского писателя Дюма-отца «Три мушкетера» и «Десять лет спустя». В них описывается эпоха французских королей Людовика XIII и Людовика XIV, но вы не получили никакого представления о настоящих условиях проживания французских королей. Внешне Людовик XIV, король «Солнце», стремился подчеркивать свою скромность. Он носил одежду неяркого, коричневого цвета. Иногда вся отделка – золотая пуговица. Носил суконный или атласный камзол, подвязки и шляпу с испанскими кружевами и белым пером. Драгоценностями были украшены только пряжки башмаков.
До переезда в Версаль король чаще всего жил в Париже. Город в те времена был грязным, с непереносимыми запахами. Летом людей одолевала черная пыль да зеленые мухи. Вдоль улиц текли зловонные ручьи. На Монкофоне с виселиц неделями не снимали трупы повешенных, и гнилостный смрад отравлял всю округу. Кареты и повозки создавали в городе пробки. Бродяги и нищие составляли семь процентов населения столицы. Днем и ночью «работали» воры и убийцы. Непривлекательным был и Лувр. Эта старая крепость Филиппа Августа и Карла V, от которой сохранились к тому времени две башни и толстые стены, представляла собой беспорядочное скопление зданий, в значительной части ветхих, недостроенных, безвкусно расположенных. Двор Лувра был завален мусором, на месте колоннады находилась грязная улочка, спускавшаяся к Сене. На берегу реки большая галерея соединяла Лувр с Тюильри… Внутри обоих зданий имелось несколько красивых помещений, но и они были темными. Бонтан, верный лакей Людовика, возглавлял очистку помещений не только от нечистот, но и от воров, мошенников. Александр Дюма слишком в выгодном свете описывал окружение короля.
В чопорной Англии того времена с чистотой дела обстояли не лучше. Вот что пишет английская писательница и историк Эдит Ситуэлл: «Герцог Норфолк отказывался мыться якобы из религиозных убеждений. Его тело покрылось гнойниками. Тогда его слуги дождались, когда его светлость напьется мертвецки пьяным, и еле-еле отмыли». Почему герцог ссылался на религию в попытках оправдать свое поведение? И был ли он одиноким в своем пристрастии к грязи?..
Возможности обоняния разняться от усиления их, что важно при работах дегустатором, скажем в виноделии, парфюмерии, до резкого ослабления обоняния после хронических частых ринитов (воспалений слизистой носа). При психических заболеваниях возможно искажение восприятия запаха, свидетельствующее о том, что нос только воспринимает раздражения, а ощущения запаха возникают в головном мозгу.
Больная подбегает к молодому врачу, которого видит первый раз, протягивает ему флакон с водопроводной водой и говорит:
«Понюхайте! Какие чудесные духи… шанель…».
Возможно, и противоположное, когда отвратительный запах, «поселившийся» в коре головного мозга больного, заставляет человека отказываться от пищи, что может угрожать смерти его от голода.
Надо знать, что в восприятии запаха огромную роль играет воспитание. Представьте ребенка грудного возраста, который сидит в кроватке и выдавливает сквозь пальцы свои испражнения. Весь он измазан ими. Заходит мать, она потрясена увиденным. А ребенок доволен, улыбается во весь рот, глаза его сияют.
Она говорит ему: «Как нехорошо! Такая бяка! Фу, как воняет!»… Ребенок начинает осознавать, что это плохо… При этом мать делает такое страдальческое лицо, что у младенца опускаются уголки глаз и мелко подрагивают веки…