Geum.ru

Лекции пополитэкономи и доцента Першина В. Е

Вид материалаЛекции

Содержание


Стр. 22 – Формулировка проблемы земельной ренты (от теории Рикардо к теории Маркса).
Факторы увеличения
3. Рента и прибыль.
При социализме
Подобный материал:
  1   2   3


Л Е К Ц И И ПО П О Л И Т Э К О Н О М И И


Доцента Першина В.Е.


Рабочий Университет им. Хлебникова, 2009 год



Т Е О Р И Я П Р И Р О Д Н О Й Р Е Н Т Ы


Теория Рикардо – теория Маркса – рента при социализме


Понятие «рента» в политэкономическом смысле относится к видам дохода (или дополнительного дохода, или дополнительной прибыли - сверхприбыли), видам дохода, которые относительно фиксированы, долговечны, и не требуют от своих получателей никакой или почти никакой деятельности. Слово «рента» (также как и слово «рантье») часто понимается в негативном плане, ассоциируется с паразитизмом, с социальным иждивенчеством. Но вместе с тем рента имеет и во многом чисто экономический смысл, то есть смысл, не зависящий от распределения прав собственности и прочих политико-правовых норм, не зависящий от условий реализации, от условий распределения. Это значительно усложняет анализ. Здесь рента может трактоваться как дополнительная стоимость (образуемая за счёт живого или прошлого труда), которая производится (или, наоборот, экономится) при задействовании фактора производства лучшего качества или местоположения, обеспечивающего более высокую производительность труда и капитальных вложений. Причём таким фактором производства, который может быть лучшего или худшего качества, обеспечивать большую или меньшую производительность, могут быть не только земля и недра, а может быть также и сам человек, может быть и информация. Но нас в данном случае интересует именно природная рента, где фактором производства выступает природа, естественные условия труда, а не созданные человеком, или присутствующие в самом человеке, условия труда.

В некоторых учебниках рента определяется как «доход, не требующий от его получателя затрат труда или предпринимательской деятельности». Однако это крайне ограниченное определение. Не говоря уже об упоминании вульгарной концепции «предпринимательской деятельности» как какого-то особого рода ресурса, отличного от труда, – в такой трактовке рента, изъятая в бюджет государства – изъятая в бюджет в том числе капиталистического государства – перестаёт быть рентой, что являет собой в высшей степени вульгарное (если не сказать лицемерное) толкование.

Применительно к понятию ренты имеет место довольно сложная диалектика экономического и политэкономического в смысле определения, усложняющаяся ещё и тем, что взаимодействуют различные способы реализации ренты – присвоение ренты частным собственником (что есть по сути феодальный пережиток), присвоение её буржуазным государством, и собственно социалистические способы реализации ренты. С каждым из этих способов реализации связан определённый теоретический подход. Эти подходы воюют друг с другом, разоблачают друг друга, вскрывают одни противоречия и замалчивают другие – одним словом, вносят невообразимую путаницу в теорию. Применительно к природной ренте, различают абсолютную ренту, дифференциальную ренту I и дифференциальную ренту II.

Что такое дифференциальная рента? Слово «дифференциальная» имеет латинское происхождение. «Differentia» обозначает «разность» или «разницу»; таким образом, дифференциальная рента – это такого рода стоимость, которая представляет собой разность, вытекает из разницы между производительностью труда (или капиталовложений) на худших и лучших землях, в худших и лучших природных условиях. Таким образом, условиями образования дифференциальной природной ренты являются различия в производительности труда в зависимости от качества природных условий, не зависящих от деятельности человека. Условиями же реализации такой ренты могут быть, к примеру, монополия частной собственности на лучшие участки и капиталистические принципы ведения хозяйства (к которым относятся рыночная цена, усреднённая норма прибыли, и т.д.). Эта частнособственническая монополия, как мы увидим дальше, не имеет отношения к созданию ренты, но даёт возможность её присваивать.

Дифференциальная рента I обозначается таким образом (то есть «один», а не «два»), потому что возникает раньше, чем дифференциальная рента II. Возникает дифференциальная рента I при экстенсивном ведении хозяйства, когда расширение производства ведётся в основном за счёт освоения новых, ранее не задействованных в производстве, «целинных» земель и недр – в том числе осушения болот, лесных массивов, освоение морского шельфа (что представляет собой «создание» земли в буквальном смысле слова), и другой ранее не освоенной, или предназначавшейся для менее производительной деятельности, земли. Дифференциальная же рента II образуется при интенсивном ведении хозяйства, когда расширение производства ведётся не столько за счёт ввода в действие новых земель, сколько за счёт последовательных капиталовложений на старых1.

«Абсолютная рента» называется так потому, что она абсолютна в том смысле, что не является относительной; она безотносительна к лучшим или худшим по качеству или местоположению участкам, а относится к земле вообще; возникает не на относительно плодородных участках, а абсолютно на всех. Абсолютная рента вытекает только из частной собственности на землю (это необходимое, хотя – как будет показано позднее – не достаточное условие), а, следовательно, не несёт в себе никакого чисто экономического смысла. При социализме, и уже при капитализме (если отсутствует частная собственность на землю) абсолютной ренты существовать не может (см. ниже).

В любом случае, говорить об абсолютной ренте имеет смысл только применительно к отдельным отраслям, чаще всего сельскому хозяйству; она связана только лишь с частной собственностью, и бессмысленно говорить о какой-либо «административной» ренте, взимаемой со всего производства, как в трудах некоторых вульгарных буржуазных экономистов (и Маркс указывает это). Это вульгарная буржуазная теория, в которой государственные служащие предстают как рантье, «обирающие бедный бизнес».

Никто не разъяснит более доходчивым языком самые сложные экономические явления, в том числе связанные с рентой, чем Карл Маркс. Например, в своих «теориях прибавочной стоимости» Маркс критикует так называемую «новую» теорию земельной ренты, разработанную Родбертусом-Ягецовым. Пытаясь сделать шаг вперёд от теории ренты Рикардо, которая не объясняет существования абсолютной ренты (и, следовательно, не придаёт земельной собственности надлежащего значения), Родбертус пытается вывести условия для образования ренты в том числе из той особенности сельского хозяйства, что сельскохозяйственный арендатор якобы не учитывает, в своих расчётах себестоимости продукта, траты на продукцию своего собственного хозяйства, поскольку она, видите ли, не фигурирует на рынке.


^ Стр. 22 – Формулировка проблемы земельной ренты (от теории Рикардо к теории Маркса).


Всем известен закон стремления прибыли к средней при капитализме. Если где-то прибыль превышает среднюю, то капиталы устремляются туда, в результате чего либо прибыль в других отраслях возрастает до прибыли в этой отрасли, либо прибыль в этой отрасли падает до средней, либо происходит и то и другое. Таким образом, прибыль представляет из себя некий общий котёл, в котором выжатая из производительных работников прибавочная стоимость распределяется между капиталистами пропорционально размерам их капитала.

«У Рикардо вся соль вопроса состоит в следующем: земельная рента (например, в земледелии), там, где – как предполагает Рикардо – обработка земли ведется капиталистически, где налицо имеется арендатор, не может быть чем-либо иным, как только избытком над общей прибылью. Совершенно безразлично, является ли то, что получает землевладелец, действительно этой рентой в буржуазно-экономическом смысле [курсив мой – то есть избытком надо общей прибылью – В.П.]. Это [курсив мой – то есть то, что получает землевладелец – В.П.] может быть и простым вычетом из заработной платы… или же это отчасти представляет собой вычет из прибыли арендатора, падающей в этом случае ниже среднего уровня прибыли. Все эти возможные случаи здесь абсолютно безразличны. Особую характерную форму прибавочной стоимости в буржуазной системе рента образует лишь постольку, поскольку она есть избыток над прибылью (общею). [курсив мой – В.П.]»

«Откуда же в таком случае возникает [помимо прибыли – В.П.] еще и рента? Она не выражает ничего другого, кроме рабочего времени. Почему же в земледелии прибавочный труд должен распадаться на прибыль и ренту, тогда как в промышленности он равен лишь прибыли. И как это вообще возможно, если прибыль в земледелии равна прибыли во всякой другой сфере производства.»

Рикардо рассуждает так. «Первоначально [курсив мой – В.П.] капитал арендатора приносит только прибыль, однако эта лжеисторическая форма является здесь чем-то несущественным, и она представляет собой нечто общее для всех буржуазных экономистов при конструировании и других таких же «законов», земельной же ренты этот капитал не платит… Рента появляется только потому, что возрастает спрос на хлеб [курсив мой – В.П.], в результате чего, в отличие от других отраслей производства, приходится прибегать к «менее» плодородной почве. От вздорожания жизненных средств арендатор (предположенный первоначальный арендатор) страдает так же, как и всякий другой капиталистический предприниматель, поскольку также и арендатор должен больше платить своим рабочим. Но он выигрывает благодаря тому, что цена его товара поднялась выше стоимости этого последнего. Он выигрывает от этого, во-первых, постольку, поскольку другие товары, входящие в постоянный капитал арендатора, падают в относительной стоимости по сравнению с его товаром, и арендатор, стало быть, покупает их по более дешевой цене; во-вторых, постольку, поскольку он обладает своей прибавочной стоимостью в более дорогом товаре. Таким образом, прибыль этого арендатора поднимается выше средней нормы прибыли, которая, однако, упала [курсив мой – таким образом, учитывая, что этот избыток затем переходит от арендатора к землевладельцу, Рикардо делает вывод, что земельная собственность постепенно «съедает» весь капиталистический прогресс производительных сил, низводя прибыль, в конце концов, до нуля – В.П. Потом, правда, Мальтус напишет на это ответ против Рикардо, воспользовавшись ошибками в его теории стоимости, но это тема для другой лекции]. Тогда другой капиталист переходит к худшему участку II [во время лекции это следует изображать наглядно – В.П.], который, при этой меньшей норме прибыли, может доставлять продукт по цене продукта участка I или даже, может быть, несколько дешевле. Как бы то ни было, теперь у нас на участке II снова установилось нормальное отношение, при котором прибавочная стоимость сводится только к прибыли, но зато мы объяснили ренту для участка 1, и именно тем, что существует двоякая цена производства [Produktionspreis], причем цена производства для II есть вместе с тем рыночная цена для I. Дело обстоит совершенно так же, как и с тем фабричным товаром, который производится при более благоприятных условиях и дает временную сверхприбыль [курсив мой – В.П.]. Хотя цена пшеницы, заключающая в себе кроме прибыли еще и ренту, тоже состоит только из овеществленного труда, хотя она и равна стоимости этой пшеницы, но равна она не той стоимости, которая содержится в ней самой, а стоимости той пшеницы, которая выращена на участке II [курсив мой – В.П.]. Ибо существование двух рыночных цен невозможно… Такова, следовательно, теория Рикардо.»


Теперь мы переходим собственно к теории Маркса.


1. Первое, что важно упомянуть. Рента, если она присваивается как доход, немыслима без прибавочной стоимости и являет собой часть прибавочной стоимости. Нет прибавочной стоимости – нет смысла говорить о присвоении ренты.


Стр. 3. «Предварительно надлежит сделать следующее замечание. Когда мы говорим, что необходимая заработная плата равна 10 часам, то проще всего разъяснить это так: если труд в течение 10 часов (т.е. сумма денег, равная 10 часам) дает в среднем возможность сельскохозяйственному рабочему покупать все необходимые ему жизненные средства – продукты земледелия, промышленности и т.д. – то это и есть средняя заработная плата за неквалифицированный труд. Здесь, следовательно, речь идет о стоимости того ежедневного продукта рабочего, который должен достаться ему. Эта стоимость существует сперва в форме того товара, который он производит, т.е. в виде определённого количества этого товара, в обмен на которое он – после вычета потребляемой им самим части этого товара (если он потребляет этот товар) – может приобрести нужные ему жизненные средства. Таким образом, здесь для его необходимого «дохода» имеют значение промышленность, земледелие и т.д., а не только та потребительная стоимость, которую он сам производит. Но это содержится в самом понятии товара. Рабочий производит товар, а не просто продукт. Об этом, следовательно, нет нужды распространяться.»


2. ^ Факторы увеличения прибавочной стоимости как факторы увеличения ренты – Маркс вообще любит переходить от статики к своего рода «полу-динамике», т.е. изменению в экономических переменных как обусловленному изменением в других переменных.


Маркс выделяет такие причины увеличения прибавочной стоимости (а, следовательно, и возможное увеличение ренты, как: увеличение производительности труда; удлинение рабочего дня, который может быть равен не 10, а 12, или, скажем 17 часам; снижение зарплаты ниже среднего уровня.


^ 3. Рента и прибыль.


Важно отделять прибыль, которая связана с размером вкладываемых арендаторами средств, и которую Маркс выводит как стремящуюся к единой норме прибыли во всей экономике, во всех отраслях, – от ренты, применительно к которой не может действовать закон капиталистической конкуренции, уравнивающий прибыли.


Стр. 4. «… Если мы встречаем высокую норму прибыли там, где не применяются машины, разделение труда, и т.д., то это объясняется только следующими обстоятельствами: либо, как это имеет место в Индии, потребности рабочего абсолютно малы и сам он придавлен настолько, что опускается ещё ниже этого жалкого уровня потребностей, а с другой стороны, низкая производительность труда тождественна с малыми размерами основного капитала по отношению к той части капитала, которая затрачивается на заработную плату… либо же рабочее время чрезвычайно удлинено». Последнее имеет место в таких странах (например, Австрия и др.), в которых уже существует капиталистический способ производства, но которым приходится конкурировать со странами, достигшими гораздо большей ступени развития…»


Стр. 7. «Земельная рента вообще – самый факт её существования, помимо различия земельной ренты, обусловленного различием в плодородии земельных участков, – была бы возможна уже потому, что средняя заработная плата сельскохозяйственных рабочих ниже средней заработной платы промышленных рабочих. Так как здесь капиталист, сперва по традиции (ведь арендатор старых времен становится капиталистом раньше, чем капиталисты становятся арендаторами), отдавал с самого начала часть своей выручки земельному собственнику, то он вознаграждает себя понижением заработной платы ниже ее уровня. С бегством рабочих из деревни заработная плата должна была повыситься, и она действительно повысилась. Но едва только такого рода давление начинает давать себя знать, как вводятся машины и т.д., и в деревне снова создаётся перенаселение (относительное)…»


Маркс также указывает на то различие между «избыточной прибавочной стоимостью» в промышленности и в земледелии, что в промышленности она возникает с вводом относительно более дешёвого производства, а в земледелии – наоборот, с вводом (относительно, конечно – ибо в абсолютном плане с-х производство всё равно удешевляется) более дорогого производства.

Стр. 9. В то время как в промышленности избыточная сверхприбыль возникает как результат того, что продукты со временем удешевляются, их себестоимость подвергается уменьшению, «…в земледелии относительная величина ренты возникает не только в результате относительного вздорожания (поднятия цены продукта плодородной земли выше его стоимости), но и в результате того, что дешевый продукт продаётся по издержкам производства более дорогого продукта» [выделение моё – В.П.] Таким образом, Маркс указывает на то, что капиталисты, монопольно использующие лучшие участки, продают продукцию по цене издержек производства на худших землях, эта цена является регулирующей ценой. Снизить цену ниже конкуренция не может – неудовлетворённость потребностей общества в продукции поднимает цены, а конкуренция способна снижать цену только, если есть возможность вводить в производство новую землю, индивидуальная цена продукции которой ниже существующей цены.

Таким образом, Маркс во многом соглашается с Рикардо. Неправы те буржуазные экономисты, которые приписывают Марксу якобы то, что он «всю свою теорию в её позитивной, научной части фактически списал с Рикардо». Эта пропаганда хороша для современных бакалавров экономики, в глаза не видевших оригинальные работы. Теория Маркса – это большой шаг вперёд от Рикардо – хотя бы потому, что теория Рикардо вообще не объясняет существования абсолютной ренты, а дифференциальную ренту ассоциирует с якобы имеющим место законом уменьшения среднего плодородия почвы, уменьшения производительности сельского хозяйства, идя здесь во многом в ногу с мальтузианством2.

Стр. 9. «Далее [пишет Маркс – В.П.] Рикардо был бы прав и в другом еще пункте, только он, по обыкновению политико-экономов, превращает историческое явление в вечный закон. Это историческое явление состоит в относительно более быстром развитии промышленности (собственно буржуазной отрасли производства) в противоположность земледелию. Последнее стало производительнее, но не в такой степени, как промышленность. Там, где производительность промышленности увеличилась в 10 раз, производительность земледелия увеличилась, может быть, в 2 раза» … «Это только доказывает в высшей степени причудливое развитие буржуазного производства и присущие ему противоречия».

Маркс указывает на интересный факт, что в древности и в средние века промышленные продукты были всегда относительно дороже, чем сельскохозяйственные; и происходит это потому, что в сельском хозяйстве уже участвует созданная самой природой машина, которой нет ещё в промышленности. Однако всё это меняется с развитием капитализма, который сам по себе зарождается в городах.

Сейчас, через 150 лет после «Капитала» Маркса, ситуация вновь изменилась. Закон конкуренции, двигавший промышленностью, уже не действует – тяжёлая промышленность крайне монополизирована, и цены на её продукцию непомерно вздуты. Зато сельское хозяйство, с другой стороны, относительно более конкурентная отрасль, и не может устанавливать монопольные цены. Из-за создающихся таким образом «ножниц цен» сельхозпроизводители, вследствие падения нормы прибыли, вынуждены наращивать массу прибыли за счёт объёмов производства, и, следовательно, его массированной интенсификации. Это ведёт, с одной стороны, к ухудшению качества продукции за счёт увеличения объёма; но с другой, к росту капиталоёмкости, механизации и даже компьютеризации сельского хозяйства. В США уже 10 лет назад соотношение занятых в промышленности к занятым в сельском хозяйстве составляло 15:1. И тем не менее в развивающихся странах закон Маркса действует и поныне.

Стр. 10. «Отсюда, правда, никоим образом не следует, как думает Рикардо, что норма прибыли понизилась потому, что заработная плата повысилась в результате относительного вздорожания земледельческих продуктов… Но отсюда действительно следует, что норма прибыли (собственно говоря, норма прибавочной стоимости) повысилась не в такой степени, в какой повысилась производительная сила обрабатывающей промышленности, и что причиной этому является относительно меньшая производительность земледелия (а не почвы).»


«Переход к обработке менее производительной почвы не является бесспорным доказательством того, что земледелие [в целом – из-за роста народонаселения – В.П.] стало менее производительным. Наоборот, это может свидетельствовать о том, что земледелие стало более производительным. Неплодородная почва обрабатывается не только потому, что цены сельскохозяйственных продуктов поднялись до того уровня, при котором возмещается вложенный в землю капитал, но также и потому, что средства производства достигли такого развития, что непроизводительная почва сделалась «производительной» и что она способна уже оплачивать не только обычную прибыль, но также и земельную ренту.»


Стр. 16. «Родбертус… представляет себе происходящее путем конкуренции регулирование нормальной прибыли, или средней прибыли, или общей нормы прибыли, таким образом, будто конкуренция сводит товары к их действительным стоимостям…» Но это не так, и цены (по отраслям) могут быть как выше, так и ниже стоимости. (Стр. 19): «При равной величине капиталов – и при указанном только что предположении – масса прибавочной стоимости [то есть разницы между общей трудовой стоимостью, которая содержится в готовом продукте, и тем минимумом, который возвращается рабочим], производимая этими капиталами, различна, во-первых, в зависимости от соотношения их органических составных частей, т.е. переменного и постоянного капитала; во-вторых, в зависимости от времени их обращения, поскольку это время определяется соотношением между основным и оборотным капиталом и различными периодами воспроизводства различных видов основного капитала; в-третьих, в зависимости от продолжительности периода производства в собственном смысле слова, в отличие от продолжительности самого рабочего времени, что опять-таки обусловливает существенное различие в соотношении периодов производства и обращения».


Что же такого особенного в образовании прибавочного продукта и в соотношении органических частей капитала в сельском хозяйстве? Спрашивает Маркс, и в качестве ответа на вопрос приводит (ниже)следующий анализ.


При самом первом рассмотрении, кажется, что наоборот, как ни парадоксально, но в земледелии прибавочного труда должно быть, напротив, меньше, чем в промышленности.


Стр. 11. «В земледелии абсолютное удлинение рабочего времени – а значит и увеличение абсолютной прибавочной стоимости – возможно только в незначительной степени. В земледелии нельзя работать при газовом освещении и т.п. Следовательно, в этом отношении абсолютная прибавочная стоимость больше в промышленности». «Длительность периода, в течение которого сельскохозяйственный продукт пребывает в процессе производства без приложения к нему нового труда [то есть растения и животные «растут под солнышком сами» - В.Т.], является второй причиной того, что в земледелии создаётся меньшая масса прибавочной стоимости.» Правда, Маркс тут же делает две оговорки. «… Если только нормальный рабочий день не регулируется в порядке законодательного принуждения». И вторая: «… это … опять-таки парализуется падением заработной платы сельскохозяйственных рабочих ниже ее среднего уровня».


«Но, с другой стороны, за исключением некоторых отраслей сельского хозяйства, как скотоводство, пастбищное овцеводство и т.д., где население абсолютно вытесняется, отношение массы занятых людей к вложенному постоянному капиталу [курсив мой – В.П.] – даже в наиболее прогрессивном крупном сельском хозяйстве – всё ещё гораздо выше, чем в промышленности… [А это как раз и должно происходить в наиболее отсталых странах, где рабочий день в промышленности особенно удлинен – В.П.] Таким образом, с этой стороны норма прибыли в сельском хозяйстве может быть выше, чем в промышленности, даже если, вследствие указанных причин, масса прибавочной стоимости здесь относительно меньше, чем она была бы в промышленности при применении такого же количества людей… А если бы в земледелии были налицо какие-нибудь другие причины (вышесказанное намечено нами лишь в самых общих чертах) для повышения нормы прибыли (не временного, а такого, которое имеет место в среднем сравнительно с промышленностью), то уже самый факт существования