Лекции пополитэкономи и доцента Першина В. Е

Вид материала

Лекции

Подобный материал:

• Нижнекамский институт информационных технологий и телекоммуникаций (филиал), 507.11kb.
• Мотивированное заключение, 25.07kb.
• Лекций по греческой литературе, 34.72kb.
• Барановой Натальи Валерьевны на 2010-2011 учебный год г. Серов рабочая программа, 292.25kb.
• В. Е. по предмету «Региональная этнокультура и управление» Задание студентам: Прочтите, 544.21kb.
• Исаеву Ольгу Викторовну, к п. н, доцента кафедры ТиМНиДО, Мусс Галину Николаевну,, 73.48kb.
• Врамках курса лекций по истории Древней, 33.12kb.
• Критерии оценки качества лекции, 33.79kb.
• Е. П. Першина И. О. директора школы М. А. Лемешевская Публичный доклад, 1049.73kb.
• Конспект лекций Разработал доцент кафедры Общей и исторической геологии Полиенко, 2994.4kb.

К Р И З И С Ы


«Современные» экономические теории (это слово вовсе не означает, что они продвинутые и воплотили в себе весь предыдущий опыт плюс новый, эти теории, – скорее наоборот) в качестве причин повторяющихся экономических кризисов приводят что угодно: от солнечной активности до президентских выборов. Чаще всего говорят так: «совокупный спрос меньше совокупного предложения». Но почему совокупное предложение товаров и услуг периодически «зашкаливает» за совокупный спрос, причём зашкаливает настолько, что разрушается как минимум половина накопленных за период «бума» активов – за счёт бездействия основного капитала и выброшенных на улицу рабочих – не говорит никто. Между тем, марксистская наука даёт чёткий и недвусмысленный ответ на вопрос, из-за чего это происходит. «Предложение всех товаров может в данный момент быть больше спроса на все товары благодаря тому, что спрос на всеобщий товар, на деньги, на меновую стоимость [курсив мой – В.П.], больше спроса на все особые товары, другими словами, благодаря тому, что момент выражения товара в деньгах, реализации его меновой стоимости, берет верх над моментом обратного превращения товара в потребительную стоимость.» (Стр. 561). Кризисы возникают из самой основы, на которой покоится капиталистическое производство, самих условий, обусловливающих вообще существование этого способа производства. И таким условием является инвестиционная анархия (сказать хуже – анархо-вражда), сопряжённая с поддерживанием большинства населения на грани выживания³ и без средств производства. Впрочем, это фактически признают и буржуазные экономисты, которые давно объявляют рецессии и депрессии «вполне нормальным явлением»; многие утверждают, что это явление не надо и сглаживать никакой государственной политикой. Впрочем, сглаживать придётся, иначе капитализм рухнет несравненно быстрее; хотя он всё равно рано или поздно рухнет, так как «сглаживание» ведёт только к наращиванию амплитуды будущих кризисов.


Буржуазные экономисты утверждают, что переинвестирование объясняется природной жадностью человека; однако жадность в основном есть элемент капиталистической культурной надстройки. Генетическая или ещё какая-либо случайная предрасположенность того или иного человека к жадности может только катализировать или ингибировать процесс воспитания капиталистическим обществом в нём жадности; воспитания самой капиталистической жизнью. Кроме того, переинвестирование в период экономического бума происходит вовсе не от иррациональной жадности. Все ведь прекрасно знают, что кризис рано или поздно будет; любое расширение производства при капитализме рано или поздно упрётся в застывшие на уровне прожиточного минимума доходы производительных работников. Но никто не может предсказать, когда именно этот самый бум закончится; если ты не угадаешь и недоинвестируешь, в то время как бум будет продолжаться, то тебя просто-напросто съедят другие хищники – по законам беспощадной конкуренции капиталов.


Карл Маркс в своё время подметил, что для прояснения ответа на вопрос «почему происходят кризисы перепроизводства» даже не требуется никаких специальных исследований. Достаточно взять приводимые буржуазными экономистами нелепые «причины» того, почему «перепроизводства не может быть», и перевернуть их. «Всякое основание, приводимое апологетами против кризиса, представляет собой противоречие, устраненное лишь в их воображении, стало быть реальное противоречие, стало быть основание кризиса» (Стр. 577).


Вот, например, идиллическое утверждение Рикардо (Стр. 559): «Каждый продаёт только с целью купить какой-либо другой товар, который мог бы быть ему непосредственно полезен или мог бы служить для будущего производства».


Вот именно – пишет Маркс – что капиталист продаёт именно с другой целью: с целью «обратно превратить свой товарный капитал в денежный капитал, и этим самым реализовать свою прибыль» (Стр. 559). Именно потому, что капитализм есть капитализм, а не простой товарный обмен, каким его пытаются изобразить буржуазные экономисты. Причём не надо забывать, что из этой прибыли, как правило, ещё надо заплатить по кредитам.


«И вот при кризисах возникает как раз такое положение вещей, что он не может продать [вовсе – В.П.] или же может продать лишь ниже цены издержек или даже вынужден продать прямо с убытком». «Обратное превращение денег в товар может наталкиваться на затруднения и создавать возможности кризиса совершенно так же, как и превращение товара в деньги.» (Стр. 592).


«…Если рыночные цены товаров… упадут значительно ниже их цен издержек, то… воспроизводство капитала сократится, насколько это вообще возможно. Но ещё больше будет затруднено накопление. Прибавочная стоимость, накопленная в форме денег (золота или банковских билетов), превращалась бы в капитал лишь с убытком. Поэтому она праздно лежит в банке в виде сокровища или же в форме кредитных денег, что решительно ничего не меняет в существе дела.» (Стр. 550). «Ничто же мешает тому, чтобы все товары были на рынке в избытке и чтобы поэтому все они упали ниже своей цены… Именно все товары, кроме денег.» (Стр. 561).


«Во время кризиса человек может быть весьма доволен, если он продал, а о покупке он может пока и не думать.» (Стр. 560).


«Все возражения, какие Рикардо⁴ и другие выдвигают против перепроизводства и т. д., покоятся на том, что они рассматривают буржуазное производство либо как такой способ производства, в котором не существует различия между покупкой и продажей, а имеет место непосредственная меновая торговля, - либо как общественное производство, при котором общество как бы по плану распределяет свои средства производства и производительные силы в той степени и той мере, как это необходимо для удовлетворения его различных потребностей, так чтобы на каждую сферу производства приходилась такая доля общественного капитала, какая требуется для удовлетворения соответствующей потребности. Эта фикция проистекает вообще из неспособности понять специфическую форму буржуазного производства, а эта неспособность, в свою очередь, проистекает из погруженности в буржуазное производство, представляемое как производство вообще [schlechthiri]. Совершенно так же человек, исповедующий определенную религию, видит в ней религию вообще [schlechthin], а вне ее усматривает одни только ложные религии.» (Стр. 587).


«Никогда не следует забывать, что при капиталистическом производстве дело идет не непосредственно о потребительной стоимости [курсив мой – В.П.], а о меновой стоимости [курсив мой – В.П.] и специально об увеличении прибавочной стоимости [курсив мой – В.П.]. Это есть движущий мотив капиталистического производства, и недурно выглядит та концепция, которая, чтобы посредством рассуждений отмахнуться от противоречий капиталистического производства, отвлекается от его основы и изображает его как производство, имеющее целью обеспечить непосредственное потребление производителей.» (Стр. 550) – пишет Маркс. «Цель капиталистического производства – присвоение стоимости, абстрактного богатства [курсив мой – В.П.]». (Стр. 560).


«…Процесс обращения капитала длится не один день [курсив мой – В.П.]… Так как в течение этого периода происходят крупные перевороты и изменения на рынке [курсив мой – В.П.], происходят крупные изменения в производительности труда [курсив мой – В.П.], а потому также и в реальной стоимости товаров, - то совершенно ясно, что от исходного пункта – первоначально данного капитала – до его возвращения к себе по окончании одного из таких периодов должны происходить крупные катастрофы и должны накопляться и развиваться элементы кризиса, которые ни в какой мере не устраняются жалкой фразой, что продукты обмениваются на продукты.» (Стр. 550).


«В кризисах мирового рынка бурно прорываются наружу противоречия и антагонизмы буржуазного производства. Но, вместо того чтобы исследовать, в чем состоят те антагонистические элементы… апологеты удовлетворяются тем, что отрицают самую катастрофу и вопреки ее закономерной периодичности упрямо утверждают, что если бы производство направлялось по учебникам, то дело никогда не доходило бы до кризиса. Апологетика состоит здесь, далее, в фальсификации простейших экономических отношений и особенно в том, что вопреки противоположности фиксируется единство.» (Стр. 556). Здесь Маркс философски, на самом высшем уровне абстрактности, анализирует причину кризисов и громит апологетов с использованием диалектики единства и противоположностей и т.п.


«Чтобы доказать, что капиталистическое производство не может приводить к всеобщим кризисам, отрицаются все его условия… Отрицается само капиталистическое производство и в сущности доказывается, что если бы капиталистический способ производства был не… своеобразной формой общественного производства, а таким способом производства, который предшествует самым ранним зачаткам капитализма, то свойственные ему антагонизмы, противоречия, а потому также и их бурное проявление в кризисах не существовали бы.» (Стр. 557). «При тех общественных условиях, когда люди производят для самих себя, действительно не бывает кризисов, но нет также и капиталистического производства. Мы никогда и не слышали, чтобы древние с их основанным на рабстве производством знали когда-нибудь кризисы, хотя отдельные производители и у древних терпели банкротства… Человек, который произвел продукт, не имеет [в условиях капиталистического производства] выбора: продавать или нет. Он вынужден продавать.» (Стр. 559).


«Продукты», - говорит Рикардо вслед за Сэем, - «всегда покупаются за продукты или за услуги; деньги - лишь посредник, при помощи которого совершается обмен» [Русский перевод, том I, стр. 240].


Следовательно, здесь обмен товаров превращается, стало быть, в простую меновую торговлю продуктами, простыми потребительными стоимостями. Нас отодвигают назад, к тому, что имело место не только до капиталистического производства, но даже и до простого товарного производства, и от сложнейшего явления капиталистического производства – от кризиса мирового рынка – отделываются тем, что просто отрицают первое условие капиталистического производства, а именно, то условие, что продукт должен быть товаром, должен поэтому быть представлен как деньги и проделать процесс метаморфоза [все курсивы мои – В.П.]. Вместо того чтобы говорить о наемном труде, говорят об «услугах», - слово, в котором опять-таки отброшена специфическая определенность наемного труда и его потребления, а именно, свойство увеличивать стоимость тех товаров, на которые он обменивается, порождать прибавочную стоимость, - а вместе с тем отброшено и то специфическое отношение, благодаря которому деньги и товар превращаются в капитал… Отмахиваются… тем, что забывают или отрицают исходные предпосылки капиталистического производства – наличие продукта как товара, раздвоение товара на товар и деньги, проистекающие отсюда моменты разделения в товарном обмене, наконец, то отношение, в котором деньги или товар находятся к наемному труду [все курсивы мои – В.П.]» (Стр. 557-558).


Далее. «Нет более нелепого способа отрицать кризисы, чем утверждение, будто потребители (покупатели) и производители (продавцы) при капиталистическом производстве тождественны. Они совершенно не совпадают друг с другом.» (Стр. 577). «Уже само по себе отношение наемного рабочего и капиталиста заключает в себе: (1) то, что наибольшая часть производителей (рабочие) не являются потребителями (покупателями) весьма значительной части своего продукта, а именно средств труда и материала труда; (2) то, что наибольшая часть производителей, рабочие, могут потреблять эквивалент своего продукта лишь до тех пор, пока они производят больше, чем этот эквивалент, т.е. прибавочную стоимость, или прибавочный продукт. Они всегда должны быть перепроизводителями, должны производить сверх своих [платежеспособных] потребностей, чтобы иметь возможность быть потребителями или покупателями в пределах этих своих потребностей.» (Стр. 578). Земельные же собственники вообще не производят ничего.


Маркс удивляется тому, как буржуазные экономисты признают насильственное (за счёт конкуренции, ведущей к банкротствам и т.д.) выравнивание производства, «устранение дисгармоний» внутри одной отрасли, но отрицают это применительно к экономике в целом, прячась за предположением об условиях меновой торговли. «Но путь для этой увёртки отрезан именно тем, что товарное обращение не есть меновая торговля и поэтому продавец товара вовсе не является по необходимости в то же время и покупателем какого-нибудь другого товара. Вся эта увертка покоится, следовательно, на том ,что абстрагируются от денег, абстрагируются от того, что речь идет не об обмене продуктами, а о товарном обращении, для которого отделение друг от друга покупки и продажи [курсив мой – В.П.] имеет существенное значение». (Стр. 592).


«При непосредственной меновой торговле главная масса продукции у производителя тех или других продуктов предназначена для удовлетворения его собственной потребности или, при несколько более развитом разделении труда, для удовлетворения известных ему потребностей его сотоварищей по производственной деятельности. То, что подлежит обмену как товар, это – излишек, и остается несущественным, будет ли этот излишек обменен или нет. При товарном производстве… если товары остаются непроданными, то кризис налицо. Трудность превращения товара – особого продукта индивидуального труда – в деньги, его противоположность, в абстрактно-всеобщий, общественный труд, заключается в том, что деньги не выступают как особый продук индивидуального труда, что тот, кто продал, т.е. тот, кто теперь владеет товаром в форме денег, не вынужден сейчас же покупать снова, снова превращать деньги в особый продукт индивидуального труда». (Стр. 566).


«Весьма значительная часть элементов воспроизводства, состоящая из сырья, может вздорожать в силу двух причин. Во-первых, если количество орудий производства увеличивается быстрее, чем то количество сырья, которое может быть произведено в данный промежуток времени.» (Стр. 592). «…Производство добавочного капитала происходит очень быстро и его обратно превращение в производительный капитал так повышает спрос на все элементы последнего, что действительно производство не может поспевать за ним, а потому возрастают цены на все те товары, которые входят в процесс образования капитала.» (Стр. 550). «И это большей частью предшествует кризисам» (Стр. 550). «Таким образом, Маркс гениальнейшим образом указывает на один из главных предвестников кризисов, который на более модернизированном экономическом языке можно выразить так: если скорость накопления прибавочной стоимости превышает эластичность предложения сырья.


«Во-вторых, вследствие изменчивого характера урожаев [курсив мой – В.П.]. (Стр. 592). А политическая нестабильность в регионах – источниках важнейшего сырья (напр. нефти) – чем не неурожай?


«Старые капиталисты терпят банкротства. Если стоимость товаров какого-нибудь капиталиста, путем продажи которых он воспроизводит свой капитал, была равна 12 000 ф. ст., из коих, скажем, 2000 ф. ст. составляли прибыль, и если цена этих товаров падает до 6000 ф. ст., то капиталист этот не может ни оплатить своих договорных обязательств, ни, даже если бы у него и не было долгов, снова начать дело в прежнем масштабе, имея в руках 6000 ф. ст., ибо цены товаров опять поднимаются до уровня их цен издержек. Таким образом, уничтожен капитал в 6000 ф. ст., хотя тот, кто купил эти товары, поскольку он приобрел их за половину их цены издержек, может при новом оживлении дел весьма преуспевать и даже нажиться на этом. Значительная часть номинального капитала общества, т. е. меновой стоимости существующего капитала, уничтожена раз навсегда, хотя как раз это уничтожение, поскольку оно не задевает потребительной стоимости, может весьма способствовать новому воспроизводству. Это вместе с тем тот период, когда денежные люди обогащаются за счет промышленников.» (Стр. 551-552).


«Оживлению» же, следуя той же самой логике, должно предшествовать такое катастрофическое падение цен на те же самые капиталообразующие товары, что осторожные инвесторы, не обанкротившиеся и сохранившие свободные средства, не могут устоять перед соблазном вновь начать нанимать людей на работу и наращивать производство.


«Кризисам чаще всего предшествует всеобщее вздутие цен на все предметы, являющиеся продуктами капиталистического производства. Поэтому все эти товары участвуют в последующем крахе, и при тех ценах, которые существовали на них до краха, все они создают перегрузку рынка. По падающим ценам, по ценам, упавшим ниже цен издержек, рынок может поглотить такую массу товаров, какой он не мог бы поглотить по их прежним рыночным ценам. Избыток товаров всегда относителен, т.е. это есть избыток товаров при данных ценах. Те цены, по которым в этом случае поглощаются товары, разорительны для производителя или купца.» (Стр. 562). Вот это и есть насильственное устранение дисгармонии.


Во время кризисов происходит разрушение капитала за счёт остановки процесса труда – бездействующие машины, сырьё, здания, гниющие на складах товары, теряющие навыки уволенные рабочие. Это – разрушение потребительных стоимостей. Но главное – когда разрушаются стоимости.


Итак, схематизируем причины кризисов.


«Общая возможность кризисов дана в самом процессе метаморфоза капитала и притом вдвойне. Поскольку деньги функционируют в качестве средства обращения, возможность кризисов содержится в отделении друг от друга покупки и продажи.» (Стр. 571).


«Общая, абстрактная возможность кризиса означает не что иное, как наиболее абстрактную форму кризиса, без содержания, без содержательной побудительной причины кризиса» (Стр. 566).


«Кризис в его второй форме связан с функцией денег как средства платежа.» (Стр. 567). «…В последнем случае кризис наступает не только потому, что товар вообще не может быть продан, но и потому, что он не может быть продан в течение определенного промежутка времени… Не реализуется целый ряд платежей, которые основаны на продаже определенного товара в этот определенный срок.» (Стр. 572).


«Обе эти формы еще совершенно абстрактны, хотя вторая и конкретнее первой». (Стр. 567). «Но это всё же лишь формы, общие возможности кризисов… Простое денежное обращение и даже обращение денег как средства платежа – и то и другое возникает задолго до капиталистического производства, не порождая кризисов – возможны и действительны без кризисов. Стало быть, одними этими формами нельзя объяснить, почему они оборачиваются своей критической стороной, почему содержащиеся в них potentia противоречие проявляется actu как таковое». (Стр. 569). И очень пошло выглядит позиция тех экономистов, которые «успокаиваются на том, что в вышеозначенных формах дана лишь возможность наступления кризисов, так что случайным является и то, что они не наступают, и само их наступление представляется всего лишь случайностью.» (Стр. 570).

Изменение стоимости элементов производительного капитала, особенно сырья (так как при его производстве значительная часть производительности труда связана с природными условиями), которое вносит бòльшую конкретику в первую абстрактную форму кризиса, также отчасти объясняется самими условиями функционирования капиталистического производства – безудержным стремлением к накоплению прибавочной стоимости, «непропорциональным превращением добавочного капитала в его различные элементы» (стр. 574), в том числе основной и оборотный.


Далее. «Если мы скажем, что непрерывно расширяющееся производство (которое ежегодно расширяется по двум причинам: во-первых, потому, что вложенный в производство капитал непрерывно возрастает, а во-вторых, потому, что он применяется всё более и более производительно; во время воспроизводства и накопления непрерывно накопляются мелкие улучшения, которые в конце концов совершенно изменяют весь масштаб производства; происходит накопление улучшений, накопляющееся развитие производительных сил), – что это непрерывно расширяющееся производство нуждается в непрерывно расширяющемся рынке и что производство расширяется быстрее, чем рынок, то этим будет лишь иначе выражено то явление, которое подлежит объяснению: оно будет выражено не в своей абстрактной, а в своей реальной форме. Рынок расширяется медленнее, чем производство; другими словами, в том цикле, который проходит капитал во время своего воспроизводства – а в этом цикле он воспроизводится не просто в прежних размерах, а в расширенном масштабе, описывает не круг, а спираль – наступает такой момент, когда рынок оказывается слишком узким для произведенной продукции.» (Стр. 582-583).


Почему же скорость расширения рынка всегда отстаёт от скорости расширения производства? Опять-таки, одним из фундаментальных условий капиталистического производства является то, что все улучшения, нововведения, рост производительности труда, и т.д., происходят в подавляющем большинстве своём в пользу только владельцев капиталов, масса же производительных работников должна барахтаться на грани выживания; иначе они всё меньше будут воспроизводиться как пролетарии, как зависимые от собственников условий труда люди.


«Когда Рикардо говорит, что единственная граница спроса, это – само производство, а последнее ограничено только капиталом, то, если отбросить неверные предпосылки, это на деле имеет лишь тот смысл, что капиталистическое производство находит свою меру только в капитале… Если правильно проанализировать положение Рикардо, то оно утверждает как раз противоположное тому, что он хотел сказать – а именно, что производство ведется без учета существующих границ потребления и что оно ограничено лишь самим капиталом. И это, действительно, характерно для этого способа производства» (Стр. 578).


* * *


Понятно, что единственный путь избежать кризисов – устранить эксплуатацию, но это ведь приведёт к остановке всей капиталистической машины – ибо капиталистическая система только и построена на том, чтобы пролетарий воспроизводил себя как пролетарий, готовый наниматься за зарплату на уровне прожиточного минимума. Для нас это было бы вполне нормальным – но не для привилегированных классов и их сикофантов.


Лендлордисты вроде Мальтуса (который вообще был сикофантом лендлордов, получателей десятины и прочих паразитических наростов) предлагали выход из сложившейся ситуации, который сохранил бы базис капитализма (т.е. массу лишённых средств производства и блуждающих на грани нищеты производительных работников), но решил бы проблему излишнего накопления, перераспределяя всё возрастающую массу прибавочной стоимости от капиталистов к праздным классам. Церковник Мальтус «спокойно» относился к нищете и проклятию производительного труда, считая это «справедливым наказанием за грехи». Т.е. производительные работники уподобляются суточникам; которые, правда, не по суду отбывают исправительные работы, а по «божьему» суду – заодно вращая и двигатель капиталистической машины (что весьма приятно для мальтусов). Потребление же праздных классов, наоборот, «спасает» капитализм, поглощая «перепроизведённые товары». Однако потребление праздных классов слепо и поглощает не «перепроизведённые» товары, а прибавочную стоимость без разбора, даже в стадиях, когда перепроизводства и не существует – что тормозит развитие вообще – так же как помещики, латифундисты, юнкеры со своей феодальной земельной собственностью тормозят развитие сельского хозяйства, тормозят накопление капиталовложений в сельском хозяйстве.


И вот Кейнс – эдакое государственническое перевоплощение Мальтуса – предложил политику, направленную на поглощение государством за счёт налогов этой самой «излишней» капиталистической прибавочной стоимости, в моменты перегрева экономики, а затем, во времена «охлаждения», «возвращать» её капиталистам за счёт снижения налоговой нагрузки.


Примерно то же самое представляет из себя и так называемая «монетарная политика». Особенно претит накапливать вот этот излишек расширения прибавочной стоимости над расширением размеров рынка в долг.


Однако такая политика совершенно нелепа, ибо она имеет способность лишь откладывать накопившиеся в экономике предпосылки для кризиса на более поздний срок, смягчая амплитуду сегодняшних кризисов, но усиливая амплитуду будущих. Если бы государственные чиновники (или кто-то вообще) могли точно знать, когда именно экономика вступает в состояние перегрева, или переохлаждения, то не нужно было бы и государственного регулирования, ибо инвесторы и сами перестали бы инвестировать. Но государство не знает этого, и в результате накапливает все «недоперегревы» и «недопереохлаждения», которые однажды взрываются и разносят всю экономику в прах.


Единственный способ устранить кризисы – устранить их условия, т.е. устранить условия капиталистического производства вообще.