Василия Сергеевича Ощепкова и всех его учеников. Об одном из них Николае Васильевиче Мурашове в трилогии рассказ
| Вид материала | Рассказ |
- Николае Васильевиче Гоголе. Прочитать повесть «Ночь перед рождеством» из цикла «Вечера, 3286.75kb.
- Ы о Николае Васильевиче очень разнообразен: от предельно прагматичной, предназначенной, 148.78kb.
- Доклад убогова Василия Сергеевича, 937.75kb.
- Фёдоре Васильевиче Плотникове […] Яучилась в школе, где он был директором, рассказ, 20.45kb.
- России Александра Сергеевича Пушкина. Вэти дни мы еще и еще раз вспоминаем и прекрасные, 304.47kb.
- Николае Николаевиче Носове и о его произведениях. Предлагаю послушать ученицу 5 класса,, 48.82kb.
- Жизнь Василия Фивейского. Город. Так было. Красный смех. Губернатор. Иуда Искариот, 18.45kb.
- Увсех знакомство с творчеством Александра Сергеевича Пушкина, наверно, происходило, 22.46kb.
- Проза Василия Макаровича Шукшина интересна увлекательностью сюжета, приметливостью, 53.03kb.
- Василия Макаровича Шукшина? Его я вижу в образе Ваньки Колокольникова из рассказ, 25.99kb.
Василий Сергеевич не заметил, как за этими воспоминаниями в купе стемнело. Постучавшись вошел проводник, поинтересовался, будет ли пассажир пить чай. « Наш, грузинский, экстра, с лимончиком» - весело похвастался он. И когда золотистый, светлый от лимонного ломтика чай стоял на столике, в такт вагонной тряске позванивая ложечкой, а проводник вышел, неплотно притворив за собой дверь, Василий Сергеевич уже твердо решил для себя, что по крайней мере эти, в свое время записанные им приемы национальной борьбы он включит в те схватки, которые будет демонстрировать в Москве. «Уж пусть не обижается доктор Кано!» - усмехнулся он про себя.
И тут же вспомнилась ему последняя встреча в Токио с прославленным основателем Кодокана, когда он заглянул туда через несколько лет после окончания этого японского Института дзюдо. Ощепков находился тогда в Токио на нелегальной разведывательной работе и все же находил возможность продолжать свои спортивные тренировки .
В Кодокане Василия Сергеевича сразу вспомнили: еще работали те, кто тренировал его, да и некоторые борцы из его выпуска уже сами стали здесь же тренерами. Во всяком случае «русский медведь» был принят «старичками» вполне доброжелательно и только некоторые из молодых, одержимые агрессивным националистическим «духом Ямато», бросались на него и впрямь как свора щенков, обложившая медведя.
Ему рассказали тогда, что доктор Кано теперь редко появляется в до-дзё: занят своими философскими трудами, всё больше становится теоретиком созданного им единоборства.
- Это не совсем так, - поправили говорившего, - сэнсей каждый день бывает в Кодокане и принимает активное участие в тренировочных схватках, давая наглядные уроки и борцам, и тренерам. Просто никто не знает, в какое время и в каком из тренировочных залов он появится, поэтому ты можешь долгое время не сталкиваться с ним.
И всё-таки однажды Ощепкову повезло.
Он, стоя в стороне, поправлял свою дзюдогу – борцовский костюм – готовясь к выходу на татами, и наблюдал за схватками молодых, которые с азартом стремились добиться победы. Вдруг в какой-то момент обстановка в зале переменилась: тренерские окрики прекратили схватки, и центром внимания стал незаметно появившийся в дверях немолодой человек в белой дзюдоге. «Сэнсей!», «Доктор Кано!»- зашелестели и стихли почтительные голоса.
Вместе со всеми склонился в приветственном поклоне и Василий Сергеевич. Распрямляясь, заметил, что мастер чем-то рассержен:
- Вы сражаетесь, как молодые быки, которые сталкиваются рогами! – голос сэнсея отрывисто прозвучал в абсолютной тишине до-дзё. – Ни в одном из приемов, которые я сейчас видел, не было ни отточенности, ни изящества. Я никогда никого не учил такому дзюдо! Если все вы будете думать только о победе и надеяться лишь на физическую силу, наступит конец Кодокана.
И он резким взмахом руки призвал продолжать занятия, продолжая стоять в дверях.
Василий Сергеевич также занял место на татами. Его противником был явно не новичок: даже сквозь плотную ткань кимоно было видно, как перекатываются тренированные литые мышцы. Обменявшись традиционными поклонами, борцы начали обычную «разведку» обманными движениями и ложными выпадами. В этот момент Ощепков уже не слышал обычного разноголосого шума до-дзё, не помнил о присутствии доктора Кано, которое так волновало его еще секунды назад.
Наконец соперник решился провести бросок и, захватив пояс Ощепкова, поднял его в воздух. Однако Василий Сергеевич успел зацепиться ногой за опорную ногу противника и лишил его возможности подбросить себя вверх. Японец был вынужден опустить его на землю. Прием был сорван и Ощепков не замедлил воспользоваться этим: обвивом назад он провел свой успешный, завершающий схватку, бросок.
Тренер резко хлопнул в ладоши: Василий Сергеевич поднял голову и увидел, что к нему направляется доктор Кано.
- Вы применили прием, которого нет в дзюдо, - доктор Кано пристально смотрел в глаза Ощепкову, но было непонятно, узнает ли он своего русского питомца. – Это ваше собственное изобретение?
- Нет, сэнсей, - с поклоном ответил Василий Сергеевич. – это прием национальной татарской борьбы. Так борются татары.
- Татары? – вопросительно повторил Кано.
- Да, это одна из национальностей, входящих в состав России.
- Россия… - задумчиво произнес мастер. – Мы мало знаем о ее национальных единоборствах…
«Мы сами далеко не все знаем о них», - чуть не вырвалось у Василия Сергеевича, но он только молча наклонил голову.
- В общем-то это естественно, что каждый народ, начиная заниматься классическими единоборствами, вносит в них свой национальный элемент, - продолжал доктор Кано. – Я столкнулся с этим еще во время своих поездок по Европе. Более того, мне кажется, что именно благодаря этому, распространяясь по миру, дзюдо избегает опасности закостенеть раз и навсегда в своих канонах. Поэтому я и сам внес в программу занятий Кодокана элементы французской борьбы и окинавского каратэ. Правда, начиная внедрять принципы дзюдо, я лишь во вторую очередь имел ввиду их спортивное применение, - с оттенком горечи добавил он. – Мне казалось, что прежде всего теоретические принципы дзюдо должны помочь возрождению Японии…Ну что ж. Рад, что не зря потратил на вас свое время в пору вашего ученичества, «русский медведь». – закончил он и на губах мастера мелькнула чуть заметная усмешка.
Василий Сергеевич отпил уже остывшего чая и, усмехнувшись своим воспоминаниям, раздумчиво покачал головой: нет, вряд ли обиделся бы мастер, узнав, какое применение собирается найти его ученик приемам национальной борьбы. Он ведь и сам создавал свою систему единоборства не на пустом месте, отбирая всё лучшее, что было создано до него другими борцовскими школами. Интересно, что имел ввиду доктор Кано, оговорившись, что принципы дзюдо лишь во вторую очередь имеют для него спортивное значение? То, что дзюдо – боевое искусство?
- Наверное, не только это, - вдруг услышал он негромкий старческий голос.
Василий Сергеевич с изумлением поднял глаза от бумаг. Напротив, возле самых дверей, в затененном углу дивана, оббитого вытертым, еще дореволюционным плюшем, сидел худощавый старик в черном монашеском облачении.
- Я прошу прощения, что бесцеремонно вмешиваюсь в ваш диалог с самим собой, - продолжал неведомо откуда возникший попутчик, - но вы были так увлечены вашими размышлениями вслух, что я некоторое время оставался их невольным свидетелем, не желая вам мешать.
- Позвольте, но откуда…. – начал было Василий Сергеевич.
- А это и вовсе просто, - перебил его, не дослушав, старик. – Мне удалось взять билет только в соседний общий вагон, но по возрасту моему и сану мне было не очень удобно на верхней боковой полке и удалось за соответствующую приплату договориться с проводником…Вы же, повторяю, были так заняты, что…
- Да, да, - остановил его объяснения Василий Сергеевич, - я вас понял. Однако, раз уж так вышло, давайте знакомиться: Ощепков Василий Сергеевич.
- Иерей Серафим, - с достоинством произнес монах, протягивая узкую бледную руку, пожатие которой, однако, оказалось довольно сильным и энергичным. – Так вот, возвращаясь к высказанному вами вопросу…
« Высказанному ли?» - про себя усомнился Василий Сергеевич.
- Возвращаясь к этому вопросу, - продолжал монах, и насмешливая искорка промелькнула в его умных, совсем не старческих глазах, - я полагаю, что надобно вспомнить, в какое время доктор Кано решил обнародовать свой принцип «мягкого пути».Это было время, когда старый уклад японской жизни был решительно сломан, а новая идеология еще не укрепилась… Вам это ничего не напоминает?
- Откуда вам столь ведомы этапы японской истории? – не отвечая поинтересовался Ощепков.
- А как же? – вопросом на вопрос ответил отец Серафим и продолжил: - нам ведь тут в Сибири жизнь очень жёстко, я бы даже сказал жестоко, преподала совсем недавно уроки и географии, и истории. Так что о ближайших соседях теперь предпочитаем знать как можно больше. В том числе скажу, предвосхищая ваш следующий вопрос, о философии соседей и об их боевых искусствах.
- Неужели сами занимались? – с любопытством спросил Василий Сергеевич. –
- Да собственно практика у меня больше вприглядку: присмотрелся, как борются пленные японцы, когда бывал у них в лагере. А вот философской основой весьма интересовался. Хотя большинству моих японских собеседников она была известна, так сказать, в прикладном виде – как некое приложение к тренировкам и медитации.
- Среди пленных японцев были христиане? – живо откликнулся Ощепков, все больше заинтересовываясь своим необычным попутчиком.
- А чему тут удивляться? – спокойно ответил отец Серафим. – Владыка Николай немало положил трудов, да и самую жизнь свою, чтобы жива была душа Японской православной Церкви.
- Вы знавали Владыку Николая? – с надеждой спросил Василий Сергеевич.
- Лично не довелось, но у нас в Сибири весьма почитают своих первопросветителей: Стефания Пермского, преосвященного Иннокентия – архиепископа камчатского и курильского. А ведь именно Владыка Иннокентий провожал молодого тогда священника отца Николая на новое пастырство в Японию и возложил на будущего миссионера свой бронзовый наперсный крест, полученный Владыкой за участие в Крымской войне…
« Поистине неисповедимы пути Господни, - подумал Василий Сергеевич, - и непредсказуемо сплетение времен и человеческих судеб…Кто бы мог ожидать такой фантастической встречи в обычном поезде дальнего следования!»
- Однако вернемся, если хотите, к первоначальному предмету нашей беседы, - прервал его размышления монах. – Доктор Кано, если помните, утверждал в свое время, что « всегда должен существовать единый всеобъемлющий принцип, управляющий всей системой приемов. И этот принцип – оптимальное, наиболее эффективное использование духовной и физической энергии, направленное на достижение конкретной цели».Далее, как вы, разумеется, знаете, сэнсей утверждал, что этот принцип может и должен быть использован буквально во всех сферах общественной жизни, а также в быту, в экономике, делопроизводстве, становясь, по его выражению, «школой жизни».
Ощепков снова подивился необычной осведомленности своего собеседника в вещах, казалось бы далеких он его сана и возраста, а отец Серафим между тем продолжал:
- Вы, я думаю, согласитесь, что дзюдо – это не только единоборство – это и образ жизни, и определенная этическая система. И это все тоже доктор Кано собирал отовсюду понемножку: тут и отголоски кодекса самураев, и конфуцианская этика, и буддистское стремление к ненасилию…Словом, всё, из чего веками складывался национальный японский характер.
- А у нас..., - начал было Василий Сергеевич.
- А разве у нас нет своих исторически сложившихся этических «кодексов»? Многое на уровне традиций и преданий, но, скажем, тот же «Домострой», или неписаные правила дворянской чести, или многие произведения древнерусской литературы , национальный эпос других народностей … И, конечно, труды Святых Отцов Церкви. Наш, укрепляемый основами веры, российский характер – вот она – духовная основа нашего единоборства.
Страна у нас, как вы сами знаете, много наций вмещает, а значит и много религиозных конфессий. Но под Добром и Злом мы все понимаем одно и то же. Заповеди Божии даны всем нашим народам, как и всему роду человеческому. Расскажу вам в подтверждение исторический случай, который описан в сборнике житий святых отцов под названием «Троицкий патерик». В середине пятнадцатого века на Нижний Новгород и окрестности напали татары из Казанского ханства, которое еще не входило в состав России. Они неожиданно нахлынули на обитель, где игуменом был преподобный Макарий. Иноков избили, а самого Макария увели в плен. Когда татарский хан Улу- Махмет увидел Макария, узнал о его высокой жизни и благотворительной любви, он в негодовании сказал своим воинам: «Если действительно таков этот человек, зачем вы напали на него? Или не знаете, что за оскорбление таких кротких людей гневается Бог, который один – у них и у нас?!» Он с честью отпустил на свободу не только самого Макария, но, по его просьбе, и множество русских пленников с женщинами и детьми, а Макарий выпросил себе еще позволение похоронить убитых братий в разоренной обители. «Вот Божий человек, - сказал хан, - он заботится не только о живых, но и о мертвых». Думается, в том, что Татарстан и сейчас входит в состав России, заслуга не столько Ивана Грозного, завоевавшего Казань, сколько таких святых отцов, как Макарий, показывавших пример, что значит быть Божьими людьми
В самом существовании таких вот святых людей - корень самобытной нашей культуры и самобытной нашей общественности. Российский тип мышления - целостный, духовный, основанный на законах любви, согласный с ними и им подчиненный…
Я думаю, вы со мной согласны. Однако, для нашего разговора сейчас было бы наиболее интересно то, что доктор Кано понимал под «духовной энергией».Как вы полагаете, что он считал ее источниками?
Ощепков улыбнулся:
- Как вы понимаете, я не обсуждал с доктором Кано этого вопроса. В Кодокане вообще не было позволительным что-либо обсуждать, тем более – с сэнсеем. Боюсь, что я, так же, как ваши японские собеседники, вникал в философские построения доктора Кано лишь в той мере, в какой это было нужно для борьбы. Еще мальчишкой меня научили, что путем тренировок и медитации можно открыть и развить в себе огромные внутренние силы. Я думаю, что они таятся в каждом человеке. Что касается их природы… Называют даже космическую энергию. Разное говорят.
- Да как же разное?! – воскликнул отец Серафим. – Разве вас не учили с детства, что человек создан по Образу и Подобию Божию? Кем же еще, как не Создателем, могут быть заложены в человека эти могучие, физические и духовные, творящие силы?! Заметьте, к сознательному творчеству, в самом широком смысле этого слова, способен только человек – единственный из всех Божьих творений. У прочих – там пчел, пауков, муравьев – созидание на уровне инстинкта. И если мы не развиваем эти внутренние силы в себе, не используем их, то не уподобляемся ли мы тому рабу из библейской притчи – рабу ленивому и лукавому, который зарыл свои таланты в землю…
Не по-старчески сильные тонкие пальцы отца Серафима легли на руку Ощепкова и от этого прикосновения будто электрический разряд пробежал по всему телу Василия Сергеевича. Он не мог оторвать взгляда от ярких, притягивающих глаз монаха, а тот продолжал:
- ^ Людям российским надо помочь включить эти могучие силы, сделать их работающими… Завещанное вам Святым Николаем Японским дело – один из очень важных путей к этому.
Вся ваша жизнь до сего времени была лишь подготовкой и испытаниями.. Теперь вы уже готовы. Время активно действовать. Будете в Москве, непременно, в память о духовном вашем отце, побывайте в трех храмах Николая – угодника. Этого святого на Москве особливо почитают, их вам всякий укажет. И ещё: загляните в Троице- Сергиеву Лавру – там над могилой Преподобного Сергия Радонежского теплится лампада возле «Троицы» письма Андрея Рублева – великого русского иконописца. Вы, конечно, знаете, что творческий замысел «Троицы» принадлежит самому Сергию и Андрей Рублев написал сию икону в похвалу Преподобному? Да поторопитесь: ее ведь скоро там не будет. И помните: одному вам того, что предназначено Господом, не поднять – ищите соратников, учеников, продолжателей. Они обязательно найдутся – без этого всё теряет смысл.
- Откуда вы это знаете и обо всём, и обо мне? Кто вы? – почти вскрикнул Ощепков
- Неужели вы думаете, что после смерти Владыки Николая, всё, что им для вас по соизволению Божию было задумано и свершалось, оставлено было на волю обстоятельств? – покачал головой отец Серафим. – Наивный вы человек. Слишком много в вас вложили и Владыка Николай, и его сподвижники, чтобы дать всему этому пропасть. Конечно, время для того, что вам надлежит исполнить, не самое благоприятное. Скорее наоборот. Да разве для доктора Кано оно было лучше? Времена не выбирают, на всё Воля Божия. Вы разве не поняли, что борьба ваша – это не цель, а средство, способ, принцип, наконец, как говорил ваш доктор Кано? А цель – великая, высокая цель, заповеданная через Владыку Николая…
«Родину, Россию поднять, спасти…» - не то молнией мелькнула мысль у Василия Сергеевича, не то монах, а может быть и он сам, произнесли эти слова вслух.
Отец Серафим поднялся, оказавшись неожиданно высокого роста, и сказал совсем другим, торжественным тоном:
- Теперь ты сам уже знаешь ответ. Да будет так. Господь с тобой.
И старческая рука поднялась в благословляющем крестном знамении…
… В это время неожиданно поезд затормозил резким толчком. Снаружи раздались голоса, какой-то шум и Ощепков невольно прильнул к вагонному окну. Когда он обернулся, монаха уже не было. Из приоткрытой двери купе тянуло холодноватым осенним сквознячком. Василий Сергеевич вышел из купе.
- Послушайте, - остановил он пробегавшего мимо проводника, - почему мы стоим?
- Так ведь полустанок. Встречный поезд пережидаем, - не приостановившись отозвался тот.
- Постойте! Не скажете ли, кого это вы недавно подсадили ко мне в купе?
- В купе? Когда? Я ведь только что на дежурство заступил. Может, сменщик мой? – то ли удивился, то ли прикинулся непонимающим проводник. – Да вы, вроде, один едете? А вообще, товарищ командир, по пути тут много садятся да выходют, вагоны-то в поезде битком набиты – всех разве упомнишь… Чайку горячего не желаете? Свеженького заварил.
Ощепков махнул рукой и отказался и от чая, и от дальнейших расспросов простоватого с виду проводника.
4. Дорожные размышления
Поезд снова тронулся, и под стук вагонных колёс Василию Сергеевичу вдруг ясно вспомнился предостерегающий голос Владыки Николая, напоминавший им, юным семинаристам, слова Нового Завета о том, что нам не дано знать, кем на самом деле является тот, кто повстречался нам на житейском пути. И только в Судный День, когда будет решаться, где наше место – среди праведников или среди грешников, нам откроется, что был Господь и тем нищим, с которым мы поделились последним грошом, и тем старцем, которому мы отказали в ночлеге… Думалось о многих мудрых поучениях, рассыпанных как драгоценности, в речах и проповедях Владыки, вспоминался, как живой, и он сам с его проникновенным, насквозь проникающим душу собеседника взором…
Мы можем только догадываться, что именно из разговоров Святителя Николая с ним самим и его товарищами по семинарии вспоминалось Василию Сергеевичу у вагонного окна поезда «Новосибирск – Москва».Но познакомившись наконец с дневниковыми записями Святого Николая Японского, мы можем себе представить, какие нравственные наставления мог давать Святитель Николай юноше, который готовился к тому, чтобы стать, так сказать, миссионером вдвойне: миссионером Слова Божия, как выпускник семинарии, и «миссионером» неведомого в его родной стране вида единоборства. Вот что записал в своем дневнике Святой Николай:
« Какие качества должны быть настоящего миссионера? Да прежде всего смирение. Приедет он смиренным, незаметным, молчаливым. «Что и как здесь? Научите пожалуйста», - да в год, много в два, овладеет языком, завоюет симпатии…войдет в течение всех дел…, всё узнает внутри и вне, и при всём этом ни на волос не будет в нем заметно усилие проявиться, дать себя заметить. Он будет, напротив, везде устраняться, стушевываться: «Я, мол, только учусь» - но сила будет говорить сама за себя и будет возбуждать к себе и доверие, и симпатии. И, глядь, миссионер, сам по скромности не замечая того, оказывается центром, около которого вращается всё; сила из него истекает и вращает всё, и придает жизнь и быстрое движение всему».
Думается, что именно наставления, подобные этому, позволили Василию Ощепкову найти правильную линию поведения в нелегких условиях Кодокана и затем стать действительно той силой, которая сдвинула с места огромный труд по созданию целого ряда школ самбо, которое он тогда , всё по тому же завещанному Святителем смирению перед учителями, продолжал называть пока «дзюу-до». Конечно, многое из сказанного выше, помогало и Ощепкову – военному разведчику- возбуждать к себе и доверие, и симпатии.
^ Предвидел Святой Николай и те минуты слабости, которые могут наступить у его учеников, и писал, обращаясь к ним:
« Все вы, когда выходите из школы, ревностны. Отчего? Благодать, призываемая вашим желанием, возбуждает вас и дает огонь; кроме того, смирение еще есть в вас, которое и не мешает действовать благодати. Что же значит, что, послужа, вы слабеете? Дух угасили, обеднили, а иногда и выродились, - благодать и оставила вас. «Духа не угашайте» - вот средство, ревность не ослабляйте. Скажете – трудно? А вы хотите только легкого труда, хотите пряников всегда по-детски, не хотите взрослой пищи, хотите широкого пути, а указанный Спасителем узкий путь вам не по вкусу?….Говорят – надоедает, но разве надоедает матери всегда одинаково кормить детей, или учителю? Что ж, иногда и почувствуешь усталость, так средство здесь же, около тебя : мысленно призови помощь благодати – и бодрость с тобой.
Вы видали ли, чтобы я без улыбки входил в класс или на кафедру? А разве мне тоже не надоедает всегда одно и то же? Так на что же молитва? «Проси – и дастся, толки – и отверзется» - разве пустые слова? Что же не просите? Что не употребляете силы, которая с вами и при вас?».
Перечитываешь эти слова и начинаешь понимать, что они адресованы, в сущности, каждому человеку, который жалуется на однообразие своей жизни и работы, на то, что «заела среда». Ссылаясь на собственный опыт, Святитель указывает самый верный путь одоления этой слабости – молитвой призывать Благодать Божию и не оставлять собственных усилий. И тогда ежедневный труд будет восприниматься так же естественно, как воспринимает мать кормление собственного ребенка.