Рауль Мир-Хайдаров. За все наличными
| Вид материала | Документы |
- М. Е. Киченко Вработе над отчетом приняли участие, 2042.41kb.
- О порядке ведения кассовых операций и работы с наличными деньгами, 55.62kb.
- Аршинов в. И., Данилов ю. А., Тарасенко в. В. Методология сетевого мышления: феномен, 255.36kb.
- «Невский проспект» Гоголя, 672.65kb.
- Пещере Рождества Христова в Вифлееме. Все лекции, 231.62kb.
- Форум «Литературные посиделки», 651.66kb.
- Ивид Славы Всевышнего, как огонь, пожирающий на вершине горы, на глазах всех сыновей, 2908.84kb.
- 1. Утвердить прилагаемые Правила ведения кассовых операций и расчетов наличными денежными, 385.31kb.
- «Изучение практики взаимодействия с банковской системой и обеспечения наличными деньгами, 189.17kb.
- Из интервью режиссера Андрея Тарковского, 8315.22kb.
5
На третий день после бурной ночи у Тоглара в квартире Городецкого
поутру раздалась телефонная трель -- звонил Александр Михайлович. Он просил
Аргентинца приехать к нему в гостиницу "Украина" и решить вопрос с долгом.
Договорились, что Городецкий будет у него через час -- "Украина" находилась
от его дома неподалеку, две-три остановки на троллейбусе.
Городецкого насторожило, что Александр Михайлович живет в гостинице,
он-то был уверен, что тот москвич. Это, с одной стороны, облегчало его
положение: а вдруг удастся повлиять на него, все-таки Аргентинец -- человек
известный, в авторитете, а с другой стороны -- темная лошадка хуже всего, не
ведаешь, что от такого можно ожидать, не знаешь, под кем он ходит. Поэтому
на встречу Городецкий пошел пешком -- не хотел засветить свой "сааб": без
машины остаться -- что без ног, как шутил его ассистент Эйнштейн. Раньше, в
старые запретные времена, он не раз играл в "Украине" и хорошо знал
гостиницу, даже в названном Александром Михайловичем люксе на шестом этаже
бывал не раз -- любил там живать одно время Алик Тайванец, пока не уехал в
Германию.
Александр Михайлович был в номере один, чего, конечно, Аргентинец не
ожидал. Он не стал упоминать, что бывал в этих стенах, хотя думал начать
разговор именно с этого... Хозяин люкса встретил радушно, словно их и не
связывали столь тягостные обстоятельства, пригласил на диван, у которого уже
стоял сервированный столик с закусками и спиртным.
-- Что будем пить -- виски, коньяк, водку? -- спросил хозяин,
присаживаясь рядом.
Отказываться было некстати, и, хотя пить сегодня не собирался,
Аргентинец сказал:
-- Пожалуй, водку.
Оба явственно ощущали напряжение, и, чтобы не усугублять обстановку,
Александр Михайлович заговорил первым:
-- Я тут навел справки у людей, знающих вас... Все утверждают, что
квартира ваша стоит миллион, может, даже и больше. Конечно, имея на руках
старшее каре, я мог взвинтить ставку и выше, но что было, то было. Если вы
решили расстаться с квартирой, я готов принять ее вместо денег. Район
престижный, да и дома там что надо...
-- О квартире говорить еще рано, -- жестко перебил его Аргентинец, --
четыреста тысяч -- сумма серьезная, но все же подъемная при моих
возможностях и друзьях. И я, как положено по нашим правилам, хочу получить
отсрочку. За этот срок я, возможно, отыграюсь или найду деньги. Если же не
уложусь в срок, тогда вернемся к сегодняшнему разговору. Так будет
справедливо... Или я не прав?
-- Пусть будет по-вашему, -- не стал спорить хозяин. -- Вы, Аргентинец,
человек известный, авторитетный, вы вправе рассчитывать на месячную
отсрочку. И от игры я не уклоняюсь, а вот вы что-то сами перестали приезжать
в Барвиху. -- И Александр Михайлович встал, давая понять, что аудиенция
закончена.
В этот миг Городецкий увидел вблизи его насмешливо-умные глаза -- таким
взглядом мог обладать только очень независимый, влиятельный человек,
уверенный в своих силах на все сто. И все это никак не вязалось с его
прежним представлением о самодовольных, но трусливых чиновниках. Тут, в
бывшем номере Тайванца, Аргентинец понял, что Александр Михайлович вряд ли
принадлежит к сонму государственных служащих, пусть и очень высокого ранга,
не был он похож даже на великих бизнесменов -- он был птицей иного полета,
не зря же кентовался с потомком чекистов. Какой птицей и какого полета, это
нужно было выяснить, если, конечно, удастся, но держать его за лоха нельзя
было ни в коем случае, иначе можно пролететь еще раз.
Выйдя из гостиницы "Украина", Аргентинец глянул на календарь своих
наручных часов "Вашерон Константин", которые тоже когда-то выиграл в карты у
залетного пижона, -- в его распоряжении осталось ровно три недели. Александр
Михайлович, конечно, прекрасно знал правила карточного долга: отсчет идет со
дня проигрыша и первая отсрочка равна календарному месяцу. Неделя пролетела
у него в душевных муках и сомнениях, теперь надо было действовать или
отдавать квартиру, хотя о последнем не могло быть и речи.
Аргентинец начал активно искать деньги, чтобы попытаться отыграться в
Барвихе, -- туда было не принято заявляться без серьезной наличности, тем
более тому, над кем висел внушительный долг. Хотя он сознавал, ка-кие
пренебрежительные взгляды ожидают его там среди сытой публики, но надо было
терпеть: другого катрана, где играют постоянно и по-крупному, он не знал. Но
за следующую неделю, кроме пятидесяти тысяч, что ссудил Дантес, он больше
ничего не нашел: обещали на будущей неделе, через десять дней, через
полмесяца, а срок, отпущенный Александром Михайловичем, истекал. А с
пятьюдесятью тысячами появляться в Барвихе было просто смешно. И впервые он
пожалел о своей недальновидности -- надо было не жадничать, а брать с собой
в Барвиху Эйнштейна, чтобы там к нему привыкли, а сегодня, если бы нашел
деньги, сыграть с ним на пару. Так они поступали крайне редко, в
чрезвычайных обстоятельствах, когда позарез нужны были деньги. В этом случае
выигрыш был гарантирован стопроцентно. У них были отработаны варианты без
всякого шулерства -- они всегда знали, что у кого на руках и что следует
предпринять. Это далось месяцами изнурительных тренировок, а главное, у них
обоих был особый картежный ум и нюх.
Прошла вторая и третья неделя, за которую удалось найти всего тридцать
пять тысяч. Теперь даже теоретически был упущен шанс собрать нужную сумму, и
Аргентинец заволновался всерьез, потерял еще несколько килограммов веса и
теперь выглядел моложаво, под стать Тоглару. Не наклюнулась ни разу и игра
по заказу, когда ему подставляли подготовленную жертву: богатого человека,
лоха. Иногда в таких случаях случалось выиграть и сто, и двести тысяч, хотя
приходилось делиться и с "загонщиками".
Все эти дни, занимаясь поисками денег, Аргентинец нет-нет да и
вспоминал совет Дантеса -- решить возникшую проблему с помощью наемного
киллера, но каждый раз старательно гнал от себя эту мысль, все-таки он
катала, а не примитивный мокрушник. Впрочем, если эта тайна с киллером
когда-нибудь выплывет, то на картежной карьере тоже можно ставить крест, кто
же сядет за стол с заведомым убийцей?
Когда до назначенного срока осталось четыре дня, Аргентинец
запаниковал, вновь закрылся у себя в кабинете, всерьез подумывая о
самоубийстве, -- только так он мог сохранить квартиру за семьей. Он даже
начал писать предсмертное письмо, обвиняя Александра Михайловича в
несуществующих грехах, намекая, что его проигрыш был тщательно спланирован и
что его угрозами загнали в угол. Попади такая малява в руки братвы, она
обеспечила бы семье гарантии, в России, и в уголовном мире особенно,
отношение к ушедшему в мир иной свято, не зря поговорка гласит: о покойниках
говорят или хорошо, или ничего. В общем, Городецкий все рассчитал верно, но
умирать не хотелось -- ни повеситься, ни пустить себе пулю в лоб, ни с
по-мощью яда. Он перебрал множество вариантов самоубийства, но ни один не
вызвал у него восторга.
Помучившись еще двое суток, Аргентинец отмел эту идею раз и навсегда,
он вспомнил недавнюю аварию на Рублевском шоссе, где смерть его казалась
неизбежной. Даже видавшие виды работники ГАИ и те сказали ему: "Ну, брат,
родился ты в шелковой рубашке. Значит, нужен ты Всевышнему на этой земле..."
И свое малодушие, отсутствие силы воли, чтобы достойно уйти из жизни, он
опять же увязал с высокой мистикой -- вроде рука свыше удерживает его,
желает, чтобы он жил... Эта мысль дала ему новые силы, он даже философскую
базу подвел под свои малодушные метания: "Если я должен жить, значит, кто-то
должен умереть".
Теперь, когда он созрел для подобной идеи, снова вспомнился Дантес... и
совет его уже не показался циничным, а скорее мудрым. Мысль эта пришла
Городецкому поздно вечером, и поскольку в его распоряжении осталось всего
два дня, он решил заняться этим делом немедленно. Деньги у него были, а
примерную расценку за услуги Дантес ему назвал, хотя киллер мог повысить
тариф за срочность, но ведь экономить на этом не станешь, себе дороже
выйдет.
Аргентинец переоделся в белый смокинг, тщательно побрился и уже через
час был в "Пекине".