Geum.ru

Введение 2 Социалистическое движение Японии на раннем этапе

Вид материалаРеферат

Содержание


Социалистическое движение в начале XX века.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7
Глава 2.

^ Социалистическое движение в начале XX века.


Социалистическая литература и антивоенная пропаганда в 1900 – 1905 годах


Основным методом пропагандистской деятельности социалистов, особенно после принятия «Закона об охране общественного порядка», когда организовывать митинги и демонстрации стало на порядок сложнее, была публицистика.

Первым крупным трудом, посвященным рабочему движению Японии, стала книга Ёкояма Гэнноскэ «Низшие слои в Японии» (日本の下層社会 – «нихон-но касо: сякай»), увидевшая свет в 1899 году. В ней автор рассматривал не только условия жизни и труда городских рабочих, но и крестьян-арендаторов. В том же году вышли две книги, дававшие обзор западных социалистических движений: «Социализм» (社会主義 – «сякайсюги») Мураи Томоёси и «Современный социализм» (近世社会主義 – «кинсэй сякайсюги») Фукуи Дзюдзо.

Следующим крупным исследованием рабочего движения Японии, но уже 90-х годо XIX века стала совместная работа Катаяма Сэн и Нисикава Кодзиро «Рабочее движение в Японии» (日本の労働運動 – «нихон-но ро:до: ундо:»). В том же году вышла книга последнего «Социалистические партии» (社会党 – «сякайто»), в которой уже были рассмотрены и идеи марксизма. Тогда же вышла в свет и первая книга Котоку Дэндзиро, которая тут же принесла ему известность – «Империализм – чудовище ХХ века» (二十世紀の怪物帝国主義 – «нидзю: сэйки-но кайбуцу – тэйкокусюги»).

1903 год считается наивысшей точкой расцвета социалистической литературы Японии. Вышли сразу две монументальные монографии Катаяма Сэн – «Мой социализм» (わが社会主義 – «вага сякайсюги») и «Муниципальный социализм» (都市社会主義 – «тоси сякайсюги»). Но гораздо более важной была одна из центральных работ во всей социалистической литературе Японии книга Котоку Дэндзиро «Сущность социализма» (社会主義神髄 – «сякайсюги синдзуй»), которая вышла в том же году. Это было первым произведением, полностью посвящённым марксистскому учению, при этом написанное опираясь почти целиком на первоисточники К. Маркса и Ф. Энгельса, причём не только на такие труды как «Капитал» и «Развитие социализма от утопии к науке», но и на «Манифест Коммунистической партии».31

В периодической печати тоже шла активная агитационная и пропагандистская деятельность. В октябре 1903 года Котоку Дэндзиро окончательно порвал с газетой «Ёродзу Тёхо», что очень сильно ударило по её репутации, как одного из самых распространённых левых органов печати. Как уже говорилось, суть его конфликта с главным редактором газеты Куроива Руйко заключалась в резко антимилитаристической позиции Котоку, в то время как большинство автором, работавших в газете, смотрели на войну, как на неизбежный процесс, который необходим во имя мира. Они же и выступили инициаторами проведения «шестяркой социалистических гэнро» целого ряда митингов и лекториев.

Уже в конце года Котоку было организовано «Общество простого народа» (平民社 – «хэйминся») и одновременно начато создание еженедельника «Хэймин симбун» (平民新聞), ставшей потом одним из центральных органов социалистической печати. В первом же её номере была опубликована декларация, во многом (частности, в провозглашении очень высоких, но совершенно не конкретных, идеалов) повторявшая манифест социалистической партии 1901 года.32

Газета была создана в условиях всё усиливающегося процесса милитаризации, за два с половиной месяца до начала русско-японской войны и с самых первых выпусков была в большой степени посвящена антивоенному движению и пропаганде. В своей критике шовинизма Котоку и его соратник, разделявший его взгляды ещё со времён совместной работы в «Ёродзу Тёхо», Сакаи Тосихико, не боялись выступать против даже таких непоколебимых, казалось бы, японских культурных традиций, как идеология бусидо. Нисколько не ослабла антимилитаристическая пропаганда газеты и после начала войны. 33

Но и роль еженедельника в пропаганде социалистических идей не стоит недооценивать. Во многом этому способствовала публикация в нём статей таких деятелей, как Абэ Исоо, Киносита Наоэ и Катаяма Сэн.

Третьей заслугой «Хэймин симбун» было способствование укреплению международных пролетарских и социалистических связей. Печатались статьи об отношении II Интернационала (и в особенности, Социал-демократической партии Германии) к русско-японской войне, давались обзоры их заседаний и выступлений. 34 С другой стороны, активно выражалась взаимная солидарность с антивоенно настроенным русским пролетариатом, о чём свидетельствует обмен приветственными письмам с меньшевистской «Искрой», или, например опубликование обращений В. И. Ленина и других видных российских деятелей и распространение их и другой литературы социалистической направленности среди русских военнопленных.35

Однако наиболее значимыми публикациями газеты относятся рассказ-дневник Катаяма Сэн об Амстердамском конгрессе II Интернационала, на котором ему удалось побывать, и, конечно же, первый перевод «Манифеста Коммунистической партии», сделанного Котоку Сюсуй, который, несомненно, являлся знаковым произведением. 36

Журнал «Рабочий мир», который с 1902 года назывался «Социализм» (社会主義 – «сякайсюги»), в свою очередь, продолжал быть центральным органом печати членов «Социалистической ассоциации», в котором печатались статьи о рабочем вопросе и профсоюзном движении с одной стороны, и теоретические исследования социализма (всё больше марксистского толка) – с другой.

Также, в апреле 1903 года начал выходить «Журнал гипотез» (仮定雑誌 – «катэй дзасси»). В нём опубликовали некоторые свои статьи Катаяма Сэн, Нисикава Кодзиро, Котоку Сюсуй (псевдоним, под которым уже тогда печатался Котоку Дэндзиро). Но журнал с самого начала определился не как популяризатор идей Маркса, публикую как Л. Толстого и П. Кропоткина, так и западного утопического социализма, например Беллами. Впоследствии, именно он станет центральным печатным органом деятелей, перешедших на сторону анархизма.

В целом, первые годы ХХ века можно смело назвать пиком развития пропагандистской деятельности и распространения социалистических идей в Японии рассматриваемого в данной работе периода.


Японские социалисты и VI (Амстердамский) конгресс II Интернационала


Первой попыткой налаживания реальных связей с международным социалистическим движением в лице II Интернационала была предпринята, как уже отмечалось, в 1900 году, когда, «Социалистическая ассоциация» приняла решение отправить Мураи Томоёси делегатом от Японии на Парижский конгресс, что не было осуществлено ввиду финансовых трудностей. Однако, письмо, посланное туда Катаяма Сэн от имени всего социалистического движения Японии, имело довольно тёплый отклик и он был принят в Международное социалистическое бюро (МСБ) представителем от страны восходящего солнца.　

Вторым шагом по налаживанию таких связей было участие Густава Экштейна в работе первого общеяпонского съезда социалистов, о котором тоже уже говорилось выше. На нём так же и была сформулирована резолюция о делегировании Катаяма Сэн, как самого известного в мире представителя японского социалистического движения, на Амстердамский конгресс II Интернационала. Эта резолюция была в 1903 году подтверждена «Социалистической ассоциацией».

В конце того же года Катаяма Сэн уже отправился в Амсетрдам, но сначала побывал с агитационной поездкой среди японских эмигрантов в крупнейших промышленных городах США: Ванкувере, Чикаго, Сиэтле, Портленде, Сан-Франзиско, Лос-Анджелесе, Хьюстоне. Она была довольно успешной, и при его участии в Чикаго была даже создана социалистическая партия японцев этого города.37

В августе 1904 года он уже прибыл в Амстердам, где и принял участие в своём первом съезде Международного социалистического бюро, посвящённого организационным вопросам, связанным с предстоящим конгрессом.

И уже в первый его день произошло одно из самых ярких событий в проявлении международной солидарности трудящихся за всю историю международного социалистического движения. Когда председательствовавший делегат Голландии Ван Коль во вступительной речи приветствовал делегатов из самых отдалённых уголков Земли, которые не смотря ни на что объединены одной целью, идеями и ведут общую со всем остальным миром борьбу с одним и тем же врагом, особо отметил он пролетариев Японии и России, которые смогли не поддаться шовинистским настроениям и несмотря на то, что между их государствами идёт кровопролитнейшая война, ничуть не разорвать связей между собой, а напротив, ещё сильнее укрепив своё взаимодействие в борьбе перед лицом общего врага – капитализма.38 В этот момент Катаяма и Плеханов, представлявшие эти страны, встали и демонстративно обменялись крепкими рукопожатиями, что вызвало бурные продолжительные аплодисменты делегатов конгресса, которые стали ещё более восторженными, когда Ван Коль взял их руки в свои. Когда они уже собирались садиться, делегаты продолжили аплодировать с новой силой и Катаяма Сэн снова обменялся рукопожатием с Плехановым. Это не могло не оказать огромное впечатление не только на представителей всего социалистического движения, но и на всё мировое сообщество: это событие обсуждалось во всех центральных органах европейской и японской печати.39

Затем с приветственной речью выступил сам Катаяма Сэн. В ней он большое внимание уделил решимости борьбы организованной части рабочего класса Японии и месте японских социалистов в международном социалистическом сообществе и их решимости к борьбе. Так же он выразил особую симпатию русским социал-демократам, борющимся идущим рука об руку с японскими и Плеханову, как их представителю. Тот выступил с ответной речью.40

В последующие дни Катаяма Сэн поддержал выдвинутую французскими делегатами, но согласованную с ним, резолюцию протии русско-японской войны. Также, он поддержал Бебеля и его соратников, выступавших против вхождения социалистов в буржуазные правительства, мотивировав это тем, что и в Японии левое крыло социалистического движения резко противостоит правому. Наконец, он был одним из подписавших совместное заявление протеста в связи с выступлением секретаря МСБ Анселя, советовавшим представителям стран со слишком слабо развитой политической жизнью отказаться от подачи голоса по вопросу социалистической политике.41 В конечном итоге, Катаяма вновь вошёл в Международное социалистическое бюро, как представитель от японских социалистов, что говорит о том, что его активная деятельность не осталась незамеченной.

Это так же оказало большое влияние на социалистическое движение в самой Японии, когда его представители осознали себя частью международного сообщества и начали ещё активнее вести агитационную деятельность. Это вызывало всё большую тревогу властей, и в ноябре 1904 года они запретили «Социалистическую ассоциацию».


Японские социалисты и русская социал-демократия. Толстовство в Японии.


Несмотря на безусловный авторитет немецкой социал-демократической партии и вступление в международное социалистическое сообщество, для японских социалистов самым важным партнёром, союзником и соратником была русская социал-демократия. Это обуславливалось в первую очередь напряжёнными отношениями, а затем и войной между Россией и Японией, против которой социалисты обеих стран выступали в одинаковой степени ревностно – и против которой хотели объединить свои усилия.

Сразу после начала войны, в марте 1904 года «Социалистическая ассоциация» утвердила и направила в адрес «Искры» открытое письмо. В нём выражались глубокие симпатии к борьбе русских социалистов, классовая солидарность в условиях войны, в которую эти два отряда рабочего движения были ввергнуты правящей элитой. В то же время, в письме были отражены легалистские тенденции, царившие тогда среди японских социалистов. Так, в нём отвергалось обращение к насильственным средствам борьбы и провозглашалось применение мирных методов.

«Искра» напечатала ответное послание, которое было опубликовано в «Хэймин симбун». В нём выражалось огромное уважение японскому рабочему движению, которое демонстративно протягивает им руку в тот момент, когда национальное возбуждение их страны достигло предела. Однако, они также не признали ограничения средств борьбы только мирными и ненасильственными. Но это, как они сами и отметили, было уже вторично – сам факт сближения социалистических движений двух стран был куда более значим.42

Так же на страницах «Хэймин симбун» были опубликованы сокращённые переводы трёх статей В. И. Ленина, в которых давалась оценка русско-японской войны, её причин и роли рабочего класса обеих стран в антивоенном движении. 43

Так же активное взаимодействие с русской социал-демократией было налажено в связи с пропагандой идей социализма среди русских военнопленных, находившихся в Японии. С русской стороны эту деятельность курировал В. Д. Бонч-Бруевич, работавший тогда заведующим заграничным отделом ЦК РСДРП, а с японской – редакция «Хэймин симбун». Эта деятельность, естественно, была нелегальна и поэтому тщательно законспирирована – поэтому о ней не известно многого. Однако примерно она проходила следующим образом.

В Женеве, под руководством Бонч-Бруевича, отбиралась и печаталась пропагандистская литература, которая переправлялась отсюда в Нью-Йорк. Здесь она перепаковывалась и под видом гуманитарной помощи русским военнопленным переправлялась в Японию, его соратнику доктору Н. К. Русселю. Он и передавал эти книги и журналы непосредственно заключённым в городе Мацуяма (остров Сикоку), пользуясь своим доступом туда, который получил, возглавив комитет помощи русским военнопленным.44

Как уже говорилось, в 1904 году была запрещена «Социалистическая ассоциация», однако «Хэймин симбун» продолжала свою деятельность. И в это время в газете стал отчётливо проявляться интерес к христианско-гуманистским идеям, и прежде всего – идеями Л. Н. Толстого.

Первым признаком такого интереса стало опубликование перевода его статьи «Одумайтесь!», запрещённой цензурой в России. Основой статьи служило резкое осуждение войны с моральной точки зрения, на основе религиозно-нравственных позиций автора. В статье в самой резкой форме звучал протест против политического и экономического угнетения народных масс, против захватнических действий обеих стран, от которые приносили лишь страдания их народом, против братоубийственной бойни. Эта статья нашла в Японии широчайший отклик, вызвала бурную полемику. Это, возможно, объясняется тем, что статья была написана простым и понятным языком и очень хорошо отвечала ещё не до конца сформировавшимся интересам самых широких крестьянских масс, составлявших основу армии.45

Однако сразу же после этого в газете была опубликована и статья Котоку Сюсуй, очень сильно уважавшего Л. Н. Толстого, называвшаяся «Критикуем антимилитаристическую теорию графа Толстого». В ней, с одной стороны, разъяснялись и подчёркивались те положения его антимилитаристической теории, которые укладывались в социалистическую концепцию в её понимании японскими социалистами тех дней. С другой же, резко отвергались христианские взгляды: причиной войны представлялись социально-экономические и политические проблемы общества, а вовсе не утрата истинной веры в бога, как писал Толстой. В общем, основным мотивом статьи было восхищение толстовским смелым и бескомпромиссным разоблачением зла, причиняемого войной, но полное неприятие «вечных начал религии и нравственности», как пути избавления от них. 46

Тем не менее, идеи Л. Н. Толстого сильно повлияли на дальнейшее формирование взглядов видных японских социалистов, и прежде всего – Киносита Наоэ и Абэ Исоо. Последний даже завязал переписку с русским писателем. Так же, в газете был опубликован ещё целый ряд статей о нём: «Трактат Толстого о культуре», «Учение о непротивлении», «нездоровая городская жизнь, «Толстой и Кропоткин».47

На фоне усиливавшегося забастовочного движения рабочего класса, деятельность «Хэймин симбун» вызывала всё большее беспокойство властей, и в конце января 1905 года газета была запрещена, а некоторые члены редакции, в числе которых был и Котоку Сюсуй, заключены в тюрьму на несколько месяцев. Это, естественно, вызвало очень сильный протест не только в рабочем движении Японии, но даже в Международнос социалистическом бюро. И уже в феврале на смену «Хэймин симбун» пришла новая газета – «Тёкугэн» (直言 – «Прямое слово»). Впрочем, фактически это была реорганизация старой газеты «Тёкугэн», крайне левого социалистического органа, успевшего выпустить за время своего недолгого существования лишь 14 номеров.

Время выхода первых номеров новой газеты совпало с наивысшим подъёмом русской революции, и «Тёкугэн», естественно, не мог не откликнуться на эти события. В первом, втором и третьем номерах были помещены, соответственно, большие статьи «Огонь революции в России», «Развитие революционного движения в России», «Уроки русской революции». Не менее активным было освещение текущих событий в России и последующих номерах.

Вдохновлённые, во многом, русским парламентским движением, японские социалисты решили так же впервые выдвинуть своего кандидата, Киносита Наоэ, на парламентские выборы 1905 года.48 Он был достаточно популярен в рабочих кругах, но практически никто из них не обладал тогда избирательным правом из-за высокого имущественного ценза. Кроме того, правительством были распущены все до единого предвыборные собрания социалистов и полностью изъят тираж предвыборной декларации Киносита Наоэ. Неудивительно, что в таких условиях кампания с треском провалилась, что выразилось в том, что кандидат от социалистов набрал всего каких-то 32 голоса.49


Сентябрьские волнения 1905 года.


5-22 сентября 1905 в Японии произошли события, известные как «Инцидент с поджогами в парке Хибия» - массовый всплеск недовольства народа внутренней и внешней политикой правительства Кацура. Непосредственным же поводом этих недовольств послужили условия подписания Портсмутского мирного договора, которым закончилась русско-японская война.

В первых числах сентября в печати стали появляться сведения о результатах переговоров в Портсмуте. И по мере того, как жители узнавали о них, они погружались во всё большее оцепенение. Дело в том, что российское правительство категорически отвергло выдвинутое Японией требование о капитуляции, отказалось от выплаты контрибуции и отдало лишь южную часть Сахалина, а не весь остров.50 Таким образом, победа, доставшаяся японцам нечеловеческими усилиями, не привела к достижению целей, которые были поставлены перед войной с Россией. Сообщения о договоре почти все газеты публиковали в траурных рамках, а на зданиях крупнейших редакций по сговору были приспущены государственные флаги. 51

Первым проявлением недовольства и предвестником массовых беспорядков стал общегородской митинг в Осака, который состоялся 2 сентября и быстро вышел из-под контроля полиции. Обеспокоенное этим правительство 4 сентября арестовало редакторов газет, выступавших против договора с наиболее резкой критикой, но это только подхлестнуло недовольство, что проявилось уже на следующий день, 5 сентября.

Тогда в центре Токио собрался огромный (около 100 тыс. человек!) митинг, который был запрещён полицией. Однако она не смогла сдержать такого большого потока людей, и они сквозь заграждения и баррикады пробились-таки в парк Хибия, где изначально и собирались провести демонстрацию. Полиция, оказавшая впервые в своей истории столь беспомощной, была деморализована и правительство было вынуждено отменить приказ о запрещении митинга. Демонстранты требовали отмены «унизительного» договора и хотели воспрепятствовать его ратификации императором. Затем они, давя и избивая сопротивляющуюся полицию, разгромили здание редакции единственной поддержавшей правительство газеты. Затем они направились к зданию министерства внутренних дел, и, не найдя там Кацура Таро и начальника городской полиции, после упорного штурма разгромили-таки эту постройку и подожгли её. Тогда появились первые жертвы – 2 студента из были убиты полицией. Для охраны порядка в город были введены регулярные войсковые части, однако они избегали стычек с протестующими, и ограничились лишь охраной государственных учреждений. И в это время, ночью и на следующий день, уже по всему Токио повстанцы громили и поджигали полицейские участки и будки, трамваи, автомобили, Были разрушены многие католические и протестантские церкви.

Ввиду необычайного размаха, который приняли эти волнения, 6 сентября императором был издан указ о введении в Токио и предместьях чрезвычайного положения, впервые со времени подавления восстания последнего сёгуна Токугава Кэйки в 1868 году. В это же время оппозиционные газеты с новой критикой обрушились на правительство Кацура, обвиняя его ещё и в том, что оно допустило такие беспорядки в городе, где проживает император.

В это же время неконтролируемые манифестации охватили Нагасаки, Осака, Иокогама, Нагоя, Кобэ (где 8 сентября была даже свалена с пьедестала статуя Ито Хиробуми). Требование везде оставалось прежним – отставка кабинета Кацура.

9-10 сентября обстановка в столице более или менее успокоилась. Но это спокойствие держалось лишь на тысячах штыков регулярных частей армии, расквартированных по всей столице (многие подразделения разбивали палатки прямо на улицах и площадях), неустанно патрулирующих улицы и кардонами в несколько эшелонов оцепившими государственные учреждения. Понимая это, правительство нашло «козла отпущения» - начальника токийской полиции Адати Цунаюки – и отправило его в отставку. Кроме того, был снова разрешён выпуск центральных оппозиционных газет, который был запрещён во время пика акций протеста. 16 сентября была принята отставка министра внутренних дел Ёсикава Акимаса, которую он подал ещё неделю назад.52

Не удовлетворённые этим, люди вновь собрались в парке Уэно с теми же требованиями отставки правительства и отмены чрезвычайного положения в Токио. Однако они аппелировали уже не только к императору, но и к парламенту. Но они добились лишь того, что руководствуясь законом о чрезвычайном положении, правительство вновь остановило выпуск многих газет. Что, естественно, тоже вызвало обратную реакцию. Таким образом, волнения продолжались в целом до конца сентября. Общее количество жертв и пострадавших составило от одной до двух тысяч человек.53

Однако, оппозиция, участвовавшая в этих волнениях, не была однородна. Правую её часть действительно составляли отчаявшиеся патриоты, которые изначально и собрали митинг в парке Хибия. Но значительно более многочисленной была левая часть оппозиции, которую составляли неорганизованные низшие слои общества, определившие в итоге стихийность этих волнений. Они не были объединены ни в какие организации и не могли чётко выдвигать лозунгов и требований, но их действия являлись бессознательным протестом, выражавшим всё то недовольство, накопившееся в народе во время русско-японской войны, связанного со значительным увеличением налогов (составлявших около половины доходов в государственный бюджет), инфляции (в среднем цены на предметы первой необходимости выросли за время войны в три раза) и усилению эксплуатации пролетариата, и, как следствие, ещё более понизившемуся уровню жизни большинства населения, которое на своих плечах вынесло бремя войны с Россией.54

Социалисты сильно пострадали в результате этих волнений напрямую. Ещё во время войны нескольким из них были предъявлены обвинения в шпионаже в пользу России, когда они вели активную пропаганду против милитаризма. Во время этих событий же, когда «Тёкугэн» попытался организовать, направить массовое недовольство в осознанно левое русло, он был закрыт без объяснения причин. За ним последовало и «Хэйминся».55

В советской историографии принято также считать, что главным результатом сентябрьских волнений 1905 года было то, что народ увидел, на что способен, если решительно поднимается на борьбу против правительства, массы доказали сами себе, что они являются огромной силой, что способствовало росту классового самосознания трудящихся, оживлению стачечной борьбы и, тем самым, стимуляции дальнейшего развития социалистического движения. Однако, ни в японской, ни в западной исторической науке у этой точки зрения практически нет сторонников.