Псковская агиография XIV-XVII вв
| Вид материала | Автореферат диссертации |
СодержаниеТом ii. жития преподобных |
- Ю. Г. Под знаменем Москвы. М., 1992 Алексеев Ю. Г. Псковская Судная грамота и ее время:, 129.5kb.
- Предисловие, 828.35kb.
- Xiv-xvi вв.: площадь Вогезов такая, какой она была еще до избрания на русский престол, 87.15kb.
- Русская культура XIV xvii веков, 270.63kb.
- Закон україни, 1242.64kb.
- Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве российской, 7041.26kb.
- Русская культура XIV – XVII веков, 250.88kb.
- Реферат по мхк на тему: Русская культура XIV xvii веков, 271.18kb.
- «Встречаем Новый Год!», 134.8kb.
- Содержание курса литература XVII века I. XVII, 159.97kb.
Н. И. Серебрянский считал, что автором Распространенной редакции ПД был Григорий, написавший ЖВГ и Повесть о Псково-Печерском монастыре. Однако у Григория и автора Распространенной редакции разные представления о литературном каноне, разные требования к стилю, иное отношение к источникам и принципам их обработки. Авторство и время создания Распространенной редакции устанавливается нами при изучении Службы Довмонту (Глава 6).
В Главе 5 рассматривается история текста ПД в контексте житийных традиций и тех изменений, которые претерпели жизнеописания святых в древнерусской литературе. Своеобразие жанра и стиля ПД, составленной во второй четверти XIV в., выявляется в монографии при сопоставлении с теми литературными образцами, которым следовал ее автор. Многие фрагменты ПД сотканы из фраз, мотивов, образов, заимствованных из Особой и Первой редакций ЖАН. Влияние ЖАН прослеживается только на уровне заимствований, но не распространяется на художественную структуру жизнеописания Довмонта. В ПД нашли воплощение псковские представления о «благом» князе – в первую очередь воине, готовом в любую минуту встать на защиту псковских земель, что и обусловило иные приемы изображения князя, чем в житиях Александра Невского, усилило светское начало ПД.
Довмонт не был канонизирован на макарьевских соборах, что повлияло на историю текста ПД в XVI в. Официальный псковский агиограф Василий-Варлаам не пишет «правильного» Жития Довмонта, ни в одном из написанных им житий он не упоминает его имени в перечне псковских святых, и в этом «молчании» писателя макарьевского круга сказывается отношение псковских и московских властей к Довмонту в середине XVI в. Написанные в это время Хронографическая и Средняя редакции ПД создавались авторами, которые придерживались иных литературных и политических взглядов. Обе редакции ПД отличаются от типичных агиографических сочинений этого времени лаконизмом, конкретностью, сохраняют стилевые особенности летописного текста; в изображении псковского князя сделаны неприемлемые для официальных кругов акценты.
Книжная лексика, несколько искусственный синтаксис, разнообразные воинские формулы, из которых складываются картины битв, библейские цитаты и аналогии в характеристиках князя – такие формы принимает повествование о Довмонте в Распространенной редакции, созданной в конце XVI в. Стиль Распространенной редакции, трактовка исторических событий, идеализированный образ князя, истинного христианина и мужественного воина, полностью соответствуют агиографическим канонам XVI в. Составление Распространенной редакции ПД и Службы Довмонту было вызвано событиями 1581 г.: во время осады Пскова Стефаном Баторием Довмонт вместе с другими псковскими святыми предстал перед явившейся на стене города Богородицей, моля о защите города.
В Главе 6 впервые исследуется Служба Довмонту. В настоящее время известно 9 ее списков конца XVI-XVIII вв., их текст соответствует полиелейному типу служб. Списки Службы Довмонту разделяются на два вида, которые различаются стилистически. В списках Второго вида получают развитие мотивы и образы, намеченные в тексте Первого вида, имя князя сопровождается эпитетами «блаженный», «всечестный» и т. д. Песнопения в Службе Довмонту историчны по своему содержанию, в них упоминается о разных фактах, поступках, событиях из исторической и духовной жизни князя, главными темами являются приход князя в Псков и его крещение, а также защита князем города от врагов.
В списках Первого вида в каноне читается акростих, он складывается по первым словам тропарей: "В царство благочестиваго христолюбиваго / царя, всея Росии самодръжца, / Феодора / благословением / святейшаго / патриарха / Иева / всея Росии".18 Таким образом, Служба Довмонту была составлена в 1589-1597 гг. (царь Феодор Иоаннович умер в январе 1598 г., а Иов был патриархом в 1589-1605 гг.). Акростих прочитывается только в Первом виде Службы, во Втором виде теряется слово "Феодора", так как в тропаре переставлены первые слова: "Стратилата Феодора дерзостию…".
Второе краестрочие прочитывается в списках Первого вида Службы по первым словам и первым буквам богородичнов канона: "Благодарение / написася / рукою / многогрешнаго / служителя / И / В / Н".19 Сокращение ИВН может быть интерпретировано как ИВаН. Во Втором виде Службы и в современной печатной Службе Довмонту в акростихе по богородичнам в имени автора не читается буква "В", так как богородичен 8-й песни начинается словами: "Предвариша уже беззакония моя…" (в Первом виде - "Вариша мя уже беззакониа моя…"). По-видимому, редакторы Второго вида Службы не увидели акростиха, что также доказывает вторичность его текста.
Итак, Служба Довмонту была написана неким "служителем" Иваном приблизительно в 1589-1597 гг. Гимнограф Иван хорошо знал псковские реалии, что позволяет предположить, что Иван был тесно связан с Псковом. Разнообразные приемы составления краестрочий убеждают, что Иван достаточно хорошо был знаком с традициями русской гимнографии и создавал текст Службы, следуя существующим канонам и образцам. Многие стихиры в службе Довмонту совпадают в инципитах и фрагментах текста со Службами Александру Невскому, Сергию Радонежскому, Всеволоду-Гавриилу. Содержание Службы, некоторые исторические детали, упоминаемые в песнопениях, доказывают, что ее автору была известна Распространенная редакция ПД. Мы склонны считать, что автором как Службы, так и Распространенной редакции ПД было одно и то же лицо – «служитель» Иван, чем и объясняется сходство в содержании и интерпретации событий в двух произведениях, их стилистическая близость. Изучение текста и рукописной традиции Службы подтверждает датировку Распространенной редакции концом XVI-началом XVII вв., высказанную нами при изучении литературной истории ПД.
^ ТОМ II. ЖИТИЯ ПРЕПОДОБНЫХ
ЕВФРОСИНА ПСКОВСКОГО,
САВВЫ КРЫПЕЦКОГО, НИКАНДРА ПСКОВСКОГО
ЧАСТЬ I. Литературная история жития Евфросина Псковского
История текста Жития Евфросина Псковского, основателя Елеазаровского монастыря, автора монастырского устава и духовного завещания, защитника сугубой аллилуйи, мало изучена. К Житию Евфросина обращались постоянно как в XVI в., так и в последующие века, на него ссылались и его опровергали при решении вопроса о том, как - дважды или трижды - возглашать «аллилуйя». Сложная литературная история Жития Евфросина обусловлена во многом тем значением, которое оно имело в церковно-политической жизни Руси.
До 70-х гг. XIX в. Житие Евфросина (далее - ЖЕ) было известно только в редакции 1547 г. псковского агиографа Василия-Варлаама. Рассказывая о ходе работы над ЖЕ, Василий-Варлаам упоминает, что многое он почерпнул из ранее написанного сочинения, в котором о жизни Евфросина было рассказано «смутно», «ово зде и ово инде». В. О. Ключевский вводит в научный оборот список РГБ, собр. Ундольского, № 306, в котором, по его мнению, читается текст (далее - Повесть об аллилуйе), ставший непосредственным источником для Василия-Варлаама. В. О. Ключевский отмечает нетрадиционность содержания и формы Повести об аллилуйе, впервые рассматривает вопросы датировки и текстологических взаимоотношений между Повестью и ЖЕ в редакции Василия. Эти же вопросы обсуждались в работах В. Малинина, И. С. Некрасова, Н. И. Серебрянского; ученые высказывали разные мнения об авторе и причинах написания им Повести об аллилуйе, комментировали расхождения в описании фактов биографии Евфросина (более всего - разные датировки хождения Евфросина в Константинополь) и исторические неточности.
История создания Повести об аллилуйе рассматривается в Главе 1. В предыдущих исследованиях уделялось мало внимания неоднократным признаниям автора Повести об аллилуйе в том, что до написания Повести он трудился над созданием Жития Евфросина, но прервал работу над жизнеописанием преподобного, дойдя до рассказа о хождении Евфросина в Царьград. Автор четко разграничивает два своих произведения - "житие", которое он писал ранее, и "повесть", над которой он работает сейчас. Н. И. Серебрянский полагал, что автор Повести об аллилуйе имел в виду черновые наброски к жизнеописанию святого. Однако анализ авторских ремарок в Повести об аллилуйе позволяет утверждать, что большая часть Жития была им написана. Исследуя литературную историю ЖЕ, анализируя отношения между разными редакциями, необходимо учитывать, что этот существовавший (хотя, может быть, и не завершенный), но не сохранившийся до наших дней текст Жития мог отразиться не только в Повести об аллилуйе, но и в других редакциях ЖЕ. Повесть об аллилуйе, как отметил еще В. О. Ключевский, была написана до 1510 г. (Псков в Повести называется "землей свободной"), следовательно, над Житием Евфросина ее автор трудился в 80-90-е гг. XV в.
Большинство ученых, опираясь на текст Повести об аллилуйе, считали, что ее автор не был ни учеником Евфросина, ни монахом Елеазаровской обители, он был человеком пришлым. Появление неизвестного автора в монастыре и причины, побудившие его взяться за жизнеописание святого, исследователи объясняли по-разному. В редакции Василия рассказывается о том, как игумен Памфил поведал о подвижничестве своего учителя Евфросина новгородскому епископу Геннадию и тот повелел написать икону и житие святого. По мнению В. Малинина, Повесть об аллилуйе и есть то самое житие, которое было написано по повелению архиепископа Геннадия. Н. И. Серебрянский полагал, что автор Повести появился в Елеазаровском монастыре по собственной инициативе и причина тому - интерес к спорам об аллилуйе.
Однако трудно представить, что некий черноризец, стремившийся разобраться в том, как возглашать «аллилуйя», приходит в монастырь и начинает собирать материалы о жизни святого, берется за составление его Жития, работает над ним, особенно не беспокоя игумена и обращаясь к нему только в исключительных случаях. Вряд ли будущий автор Повести об аллилуйе появился в монастыре по собственной инициативе, вероятнее всего, он был приглашен игуменом Памфилом для того, чтобы написать Житие елеазаровского старца. Н. И. Серебрянский предположил, что игумен Памфил после беседы с архиепископом новгородским Геннадием мог записать свой устный рассказ, и автор Повести об аллилуйе, работая в Елеазаровском монастыре над жизнеописанием Евфросина, воспользовался этим кратким жизнеописанием.20 Мы также полагаем, что при игумене Памфиле была написана краткая редакция ЖЕ, освещающая основные этапы жизни святого, и автор Повести об аллилуйе был приглашен в монастырь для того, чтобы на основе этого краткого жизнеописания преподобного составить полное, литературно оформленное Житие. И вначале работа неизвестного автора над Житием шла без затруднений, пока он не дошел до рассказа о хождении в Царьград и спорах об аллилуйе. Если автор Повести об аллилуйе пришел в Елеазаровский монастырь, движимый желанием разобраться в сущности аллилуйи, как полагал Н. И. Серебрянский, то почему он не сразу приступил к выяснению интересующего его вопроса, а взялся сначала за написание Жития и лишь после того, как дошел до описания хождения Евфросина в Константинополь, задумался над тайной аллилуйи? Тот факт, что автор только спустя некоторое время попытался разобраться в правоте двоящих и троящих аллилуйю, доказывает, что он пришел в монастырь не для того, чтобы уяснить суть догматических споров. Из агиогрфа, спокойно, "поряду", в соответствии с житийными правилами описывающего житие святого, он превращается в полемиста, страстно отстаивающего сугубую аллилуйю.
Таким образом, мы полагаем, что до Повести об аллилуйе могли быть созданы две редакции ЖЕ. В 80 - 90-е гг. XV в., но вероятнее всего, именно в 80-е гг., во время игуменства Памфила, было написано краткое ЖЕ, в котором повествовалось об основных событиях жизни преподобного и истории основанного им монастыря. Не исключено, что автором этих предварительных записок о Евфросине мог быть сам игумен Памфил. Приблизительно в это же время игуменом Памфилом был приглашен в монастырь писатель, который, используя первоначальное краткое жизнеописание святого, начал работу над составлением ЖЕ, отвечавшего литературным канонам этого времени. Завершил ли он работу над ЖЕ, остается неизвестным, но отдельные части ЖЕ были им написаны.
Рассмотрение вопроса о том, какое же произведение из двух написанных автором Повести об аллилуйе стало источником при составлении ЖЕ Василием-Варлаамом в 1547 г., приводит к выводу, что псковский агиограф знал текст, имеющий приблизительно такую же композицию фрагментов, как и Повесть об аллилуйе. Выстраивая в хронологической последовательности эпизоды из жизни Евфросина, Василий переписывает из своего источника слова, необходимые автору Повести об аллилуйе, чтобы перейти от одного сюжета к другому, но лишние в повествовании Василия. Текст Повести об аллилуйе, на основе которого Василий создавал ЖЕ, был несколько иным, чем дошедший до нас в списке РГБ, собр. Ундольского, № 306. Переписчик списка Ундольского, № 306, датируемого 30-ми гг. XVI в., не был особо образованным человеком, его работа отличается небрежностью, он допускает много описок, ошибок. Василию был известен более исправный текст Повести об аллилуйе, ни одна из характерных описок и ошибок списка Ундольского, № 306 не отразилась в тексте Василия.
Основные расхождения между Повестью об аллилуйе и ЖЕ в редакции Василия описаны В. О. Ключевским, В. Малининым, Н. И. Серебрянским: в редакции Василия дополнительно читаются вступление, описание жизни преподобного от рождения до прихода в пустынь, рассказы о умножении рыб и умножении брашен, Похвала, рассказы о чудесах; дается иная датировка хождения в Царьград; не читаются в редакции Василия предисловие к Повести и Послание Евфросина собору Святой Троицы, которым завершается Повесть об аллилуйе.
В монографии отмечены и менее объемные, но не менее значимые расхождения между двумя произведениями о Евфросине. Ряд разночтений между редакцией Василия и Повестью об аллилуйе объединены темой монастырских вкладов. Рассказывая о приходе в монастырь Конона и Мартирия, автор Повести об аллилуйе пытается избежать впечатления, что Евфросин одобряет практику монастырских вкладов: он либо исключает упоминание о вкладе, либо старается так изобразить события, что Евфросин узнает о серебре, принесенном Кононом, уже после решения принять его в монастырь. Кроме того, в Повести об аллилуйе не читается рассказ об умножении брашен, который заканчивается фразой о том, что "христолюбцы" стали "милостыни творити и села вдавати на устроение обители". Вопрос о вкладах был важен и для самого Евфросина: в написанном им Уставе тема монастырских вкладов затрагивается в 3 из 28 статей. Евфросин не отвергает ни вкладов, считая их добровольным делом, ни пожертвований мирян, защищает монастырские владения от посягательств различных властей. Такое же отношение Евфросина к вкладам и пожертвованиям представлено и в редакции Василия. Автор же Повести об аллилуйе старается не касаться этой темы. Может быть, именно в этом и заключались те изменения, которые, по словам автора Повести об аллилуйе, он внес в ранее написанный им для Жития рассказ о Кононе. В конце ХV-начале XVI в. вопросы о монастырских вкладах и владениях стояли особенно остро. Одним из защитников идеи церковных и монастырских владений был в это время новгородский архиепископ Геннадий. В борьбе между защитниками и противниками монастырских владений автора Повести об аллилуйе следует искать, вероятнее всего, в среде противников архиепископа Геннадия. Мы полагаем, что во взглядах автора Повести об аллилуйе произошли некоторые изменения по сравнению с тем временем, когда он работал над Житием Евфросина - он стал более осторожно относиться к проблеме монастырских вкладов и владений и более страстно защищать Евфросина от обвинений в ереси, доказывая, что в сугубой аллилуйе ничто не противоречит официальному учению церкви.
Причины написания Повести об аллилуйе автор поясняет во вступлении, где он прямо пишет, что главная его задача состоит в том, чтобы "открытии … великую тайну пресвятыа аллилугиа". Автор Повести затрагивает и другие вопросы, которые рассматривались на соборах конца XV- начала ХVI в. и обсуждались в публицистических произведениях этого времени: это вопросы о Троице, о воплощении и воскрешении Христа, о втором пришествии, о монастырских вкладах и владениях, о вдовых попах. Со свойственной ему эмоциональностью он описывает ожесточенные споры, разделившие христиан на два непримиримых лагеря. Чтобы примирить спорящих и обвиняющих друг друга в ереси, автор и "износит" "духовную повесть".
В Повести об аллилуйе автор ни разу не упоминает ни одного официального лица из представителей церковных и светских властей и даже об игумене Памфиле пишет не столько как о лице официальном, сколько как о человеке, хорошо знавшем Евфросина. В этой действительно независимой позиции автора сказывается, на наш взгляд, весомость его авторитета в общественном мнении. Он не был "обыкновенным" черноризцем. Вряд ли человек, не имевший своего голоса, к которому прислушиваются в эпоху бурных споров, и определенных принципов, к которым относятся с уважением и вниманием, мог осознавать свою "теплотную беседу", "духовную повесть" как изложение некоей истины, ведущей к просветлению души и примирению спорящих сторон. Создается впечатление, что он находился в самом центре идеологических споров своего времени. У автора Повести нет склонности к конфронтации, он хочет умиротворения, считая, что в ожесточенных спорах об аллилуйе в крайность впадают обе стороны, и полагает, что он своим словом способен образумить и примирить спорящих.
Автор не принадлежал к новгородскому монашеству, и Повесть об аллилуйе была завершена, вероятнее всего, не в новгородском монастыре, как полагал Н. И. Серебрянский. Для монаха новгородского монастыря странным было бы не упомянуть ни разу о своем владыке, который был к тому же наиболее суровым и последовательным гонителем еретиков. Более определенно позиция автора Повести об аллилуйе и его мировоззренческие принципы в сложных диалогах конца ХV-начала XVI в. могут быть поняты после изучения его произведения в широком контексте публицистической литературы того времени. Частично это было сделано Н. И. Серебрянским, который пытался определить возможные источники Повести, ее связи с другими произведениями об аллилуйе. Мы не ставили перед собой таких целей, осознавая, что это серьезная самостоятельная тема, которой следует посвятить отдельную работу.
В Главе 2 исследуются рукописная традиция ЖЕ в редакции Василия, ее источники и творческие принципы работы с ними.
Василий написал ЖЕ в 1547 г. по инициативе елеазаровской братии. Основным источником для Василия стала Повесть об аллилуйе, текст которой почти полностью был использован агиографом. В редакции Василия есть несколько глав - "О рождении блаженного отрока" и "О преставлении блаженного отца Евфросина", "О умножении брашен" и "О умножении рыб", а также вступление и заключительная Похвала святому, - содержание которых не восходит к известному ныне тексту Повести об аллилуйе. Следует полагать, что новые главы были написаны самим Василием с привлечением иных источников.
Как показало исследование, вступление к ЖЕ в редакции Василия составлено на основе вступления к Житию Димитрия Прилуцкого Минейной редакции, в текст которого включены фразы из вступлений к Житию Дионисия Глушицкого Основной редакции и Житию Варлаама Хутынского в редакции Пахомия Логофета. Собственно Василию принадлежат во вступлении только описание времени составления им ЖЕ с указанием имен царя, митрополита, архиепископа, а также перечисление имен монахов, по настоянию которых он принялся за жизнеописание святого, и строки о Маркелле, поведавшем Василию о "многих исправлениях святого". Столь же мозаичен и текст Похвалы. Ее начало совпадает со Словом похвальным Симеону и Савве Сербским, а затем со слов "…паки же всяческы к похвалению устремимся…" и до конца переписывается почти полностью Слово похвальное из Жития Димитрия Прилуцкого, Василием сделаны небольшие по объему вставки, вводящие псковский материал.
В главе "О рождении блаженного отрока" наблюдаются совпадения с Житием Варлаама Хутынского в рассказах о рождении и воспитании, строгом воздержании в юности, пострижении и начале иноческих подвигов Елеазара. В описании преставления Евфросина Василий использует краткое сообщение о кончине из Повести об аллилуйе, а затем почти полностью переписывает текст из Жития Дионисия Глушицкого. Отдельные фразы ЖЕ обнаруживают сходство с Житием Дионисия Глушицкого и в других частях текста. Таким образом, те части текста, которых нет в Повести об аллилуйе, в редакции Василия составлены путем компиляции из Житий Димитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого, Варлаама Хутынского; это касается не только таких частей, как вступление и Похвала, но и биографических эпизодов, которые буквально переписаны из литературных источников. Главы "О умножении рыб" и "О умножении брашен", а также некоторые фразы и фрагменты в других частях текста Василия обнаруживают сходство с краткими редакциями Жития Евфросина, о чем речь идет в Главе 3 монографии.
Подробно в монографии рассматриваются принципы стилистической обработки Василием текста Повести об аллилуйе. Неизвестный автор Повести об аллилуйе облекает свои мысли в слова и образы, нечасто встречающиеся в житийной литературе, его стиль сложен, метафоричен, и в то же время он может быть простым и непосредственным. В стилистической правке Василия текста Повести об аллилуйе прослеживаются определенные тенденции: он заменяет слова и выражения с экспрессивным значением, с ярко выраженной эмоциональной, стилистической (высокий - низкий) окраской, разрушает метафорические смыслы, упрощает грамматический строй предложения. Вариант Василия всегда более нейтрален по своему стилистическому коду. Идеостиль автора Повести об аллилуйе характеризуется большой степенью свободы, при наличии в его произведении сложного комплекса риторических приемов и преобладании языковых средств, маркированных как высокий стиль, он позволяет иногда выражаться "спроста". Василий пытается избежать неподобающих для произведения агиографического жанра слов и выражений, деталей, подробностей (устранение таких слов, как "стрябитися", "глъчюще" и др.). В Повести об аллилуйе некоторые лексемы имеют значения, которые не зафиксированы в других произведениях (например, "доктор" в значении "философ", "зрила" в значении "очи"), Василий исключает из текста эти непривычные для него и его литературного окружения слова. Интенсивность правки Василия может быть различной, менее всего Василий позволяет себе править фрагменты, которые содержат богословские рассуждения, в частности те, в которых дается истолкование смысла аллилуйи, большая часть правки касается биографических эпизодов текста. В модификации Василия текст Повести об аллилуйе, упорядоченный и упрощенный, становится менее экспрессивным и полифоничным в своих смыслах, более сухим и однообразным.
ЖЕ в редакции Василия известно в настоящее время в 48 полных списках и множестве фрагментов, выписок, переработок. Изучение рукописной традиции ЖЕ в редакции Василия показало, что текст ЖЕ достаточно стабилен, ни в XVI в., ни в более позднее время переписчики не вносили в него существенных изменений. Списки ЖЕ в редакции Василия разделяются на два вида - Первоначальный и Основной. В списках Первоначального вида 1) во вступлении и заключении имя автора либо вообще не упоминается (Авторская группа списков), либо читается в разных местах и разных формах; 2) нет даты прихода Евфросина в пустынь (в Основном виде - 6933 г.). В старшем списке Минейной группы Первоначального вида - Успенские Четьи Минеи - дата прихода святого в пустынь, как и имя автора, написаны на полях, в более поздних списках этой группы переписчики внесли их в текст. Тот факт, что дата основания монастыря была проставлена позднее, не в авторском тексте ЖЕ, доказывает, на наш взгляд, ее относительность и неточность (напомним, что она не соотносится с другими датами событий в жизни Евфросина), что необходимо учитывать при решении вопроса о времени создания монастыря и времени возможного паломничества Евфросина в Царьград.
В отдельном параграфе рассматриваются списки ЖЕ из библиотеки Соловецкого монастыря, редакторские изменения в которых, касающиеся толкования «тайны аллилуйи», отражают особый интерес соловецких книжников к догматическим вопросам в середине-второй половине XVII в.
Во второй половине-конце XVII в. была создана Стилистическая редакция ЖЕ. Ее редактор последовательно и жестко сокращал текст Василия, упрощая стиль повествования, избегая повторов, исключая «засоряющие» смысл слова, целые предложения и большие фрагменты. Редакторская правка сделана опытным книжником, умело, профессионально, в результате текст стал более ясным и простым. Из добавлений Стилистической редакции следует отметить вставку в рассказ о явлении Богородицы, озаглавленную как «Слово 73-е Иоанна Златоуста», его содержание близко тем догматическим вопросам, которые обсуждаются в ЖЕ. Кроме того, цитатами из Священного Писания составитель Стилистической редакции усиливает дидактические акценты в рассказе о жизни распопа Иова. Не исключено, что Стилистическая редакция была создана в среде патриарших книжников, так как старший ее список (РНБ, F.XVII.16) вышел из патриаршего скриптория.
Изучение рукописной традиции ЖЕ позволило выявить несколько ранее неизвестных кратких редакций ЖЕ, их анализу посвящена