Geum.ru

Монография Издание второе, исправленное

Вид материалаМонография

Содержание


§5. Научно-технологическая и антропологическая составляющиеноосферного хозяйства
Второй фактор
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   26
^

§5. Научно-технологическая и антропологическая составляющие
ноосферного хозяйства


Современная техника, составляющая основу производительных сил, базируется на действии физических законов и энергий. Неудивительно, что, вторгаясь в «живое тело» природы, она, с одной стороны, дестабилизирует экосистемы, подчиняющиеся более сложным и тонким закономерностям, а с другой, в гигантских масштабах высвобождает мертвое, «косное», говоря языком В.И. Вернадского, вещество — тяжелые металлы, кислоты, шлаки, физические излучения и т.д., не существующие в чистом виде в природном организме. Современная техническая цивилизация становится в силу этого все более неуместной и противоестественной.

Можно ли на основании этого утверждать, что техника как таковая является безусловным злом, антиприродной и разрушительной силой? К этому сейчас склоняются многие авторы, которые от справедливой критики сциентистских тенденций в современной науке переходят к огульному отрицанию не только техники вообще, но и всего, что представляется им так или иначе с ней связанным.

На различных гранях и противоречиях сегодняшних мировоззренческих течений мы еще специально остановимся, а пока, возвращаясь к роли техники, можно, наверное, утверждать следующее. Самые современные технологии будут работать во зло, пока человек будет пониматься как сугубо телесное и смертное существо, а природа как безжизненный механизм, куда можно безнаказанно технократически вторгаться по своему произволу. Техника будет безусловным «орудием дьявола» до тех пор, пока человечество не осознает наличие фундаментальных единых законов бытия и эволюции, которые в той или иной форме прозревались в мировых религиях и философских системах, а сегодня получают новое выражение и подтверждение в науке. Нужно, к тому же, не просто осознать сам факт существования подобных фундаментальных принципов, но и, — главное, — необходимость действовать в согласии с ними, вписываясь в общие ритмы бытия, а не произвольно ломая их; быть истинным со-творцом с «единым, вечным, вездесущим и все наполняющим творческом началом вселенной»1. Именно существование этого Начала и фундаментальных мировых принципов, связывающих всю Вселенную в единое, направленно эволюционирующее целое — и является основным содержанием русского космизма как мировоззрения, укорененного в базовых ценностях евразийских народов и имеющего, как справедливо указывает А.И. Субетто, «глубокую преемственность… с культурами Востока, в первую очередь, Индии»2. Поистине, как сказал Лао Цзы, в емкой поэтико-философской формуле отражая этот единый процесс мирового становления, «Человек следует Земле, Земля следует Небу, Небо следует Дао, Дао следует самому себе».

Непонимание того, что Вселенная представляет собой единое эволюционирующее и живое целое, механистически-физикалистское истолкование сущности человека как вожделеющего тела, наделенного интеллектом — все это и делает, как уже сказано, современную технику джинном, выпущенным из бутылки. Отсюда — безусловно разрушительный характер попыток вживления в человеческий мозг компьютерных чипов; желания чисто технологически осваивать Космос, запуская в него тяжеловесные ракеты на ядовитом топливе, которые дестабилизируют земную биоту и атмосферу; страсти биотехнологического (в сущности — сугубо механического!) «перетасовывания» генов ради получения отдельных нужных свойств; экспериментов по клонированию, не говоря уж о массовых пересадках сердца и перемене пола у человека.

Ясно одно — нарциссическая любовь к своему телу и гипертрофированное внимание к физическим энергиям, ему служащим, — это бич не только современного обывателя, но и современного научного менталитета, ослепленного своим иллюзорным всемогуществом. Подобная «груботелесная» установка сознания на консервацию существующего положения дел приходит в непримиримое противоречие с иной — естественной — логикой развития науки и техники, которая просматривается несмотря на указанные разрушительные тенденции и вопреки им.

Исходя же из этой логики, есть все основания для оптимистических прогнозов. Для их выявления, прежде всего, нужно осмыслить сами тенденции развития техники. И здесь выявляются интересные закономерности, а именно, два параллельных фактора эволюции техники.

Первый из них связан с развитием научного познания мира. Он заключается в том, что этапы открытия человечеством различных видов энергии идут как бы обратно эволюционным стадиям появления этих видов энергии во Вселенной. Иными словами, познающая мысль человека движется от поверхностных форм энергии ко все более древним, глубинным и субстанциальным. Так, на смену физической силе рук пришла сила животных, им на смену — механическая энергия воды, ветра и пара; далее в XIX веке произошел переход к электрической, а в XX — к ядерной разновидностям энергии. Эту тенденцию одним из первых с присущей ему чуткостью усмотрел П.А. Флоренский. Он предположил, что должно произойти открытие биологических разновидностей энергии и, соответственно произойдет переход к биотехнологиям. «Если в настоящий момент, — писал он в письме к В.И. Вернадскому, — промышленность есть электрохозяйство и отчасти теплотехника, но вовсе не механохозяйство, а физика есть электрофизика, то присматривающемуся к ходу развития промышленности не может не быть очевидным, что промышленность будущего, и может быть близкого будущего, станет биопромышленностью, что за электроникой, почти сменившей паротехнику, идет биотехника»1. Сегодня можно с уверенностью говорить, что в XXI веке человечество открывает и вскоре будет практически использовать еще более глубокий вид космической энергии, которая неотделима от психической деятельности человека.

^ Второй фактор развития техники, который опять-таки был глубоко осмыслен П.А. Флоренским, заключается в том, что подавляющему большинству технических приборов можно поставить в соответствие тот или иной орган человеческого тела. Техника — есть органопроекция по Флоренскому, поскольку служит удовлетворению его, в первую очередь, телесных потребностей. Самый наглядный пример органопроекции — жилище как техническая система, где его функциональным подсистемам можно поставить в соответствие органы и подсистемы человеческого тела: водопроводу — систему кровообращения; электричеству — нервную систему; вентиляции — дыхательную систему и т.д. Флоренский высказывает исключительно глубокую гипотезу, что «каждое данное состояние техники не есть окончательное, и, следовательно, в каждый данный исторический момент не все органы или не все стороны органов проецируются в технику. Историческая задача техники — сознательно продолжить свое органопроецирование, исходя из решений, даваемых беспристрастным телостроительством души»2.

Можно попытаться установить, следуя за мыслью отца Павла, и общую логику такого технического постижения-проецирования органов: от чисто внешних органов тела (рука и ощущение — орудия механического воздействия) — к более сложным внешним органам чувств, имеющим также и внутреннюю составляющую (зрение — оптические приборы; ухо — акустические приборы) — к внутренним органам тела (нервная система — связь с электричеством; мозг — компьютер; геном — биотехнологии и т.д.) — к органопроекции каких-то структур «тонкого тела» человека. В конечном же итоге можно предположить качественно новый уровень развития техники — использование тонких («информационно-полевых») свойств материи и энергии и создание приборов, которые будут работать уже не как механическое продолжение телесных органов, но в органической связи с потоками земных и космических излучений, а также с энергией мысли и воли человека («психической энергией»). И это не фантастика, как может показаться людям, далеким от подобных проблем. По имеющимся данным, работы в этом направлении уже идут. Проблема здесь в другом: по-видимому, настало время не только для научного исследования влияния сознания на окружающий мир, но уже для следующего этапа — детального анализа древних представлений о решающем значении нравственного уровня человека для качества тонких энергий, связанных с его сознанием. Не случайно ряд исследователей активно проводит сегодня идею (правда, ее можно встретить уже у великого русского философа В.С. Соловьева), что нравственная мысль в подлинном смысле слова физична, ибо способна оказывать благотворное — гармонизирующее и стимулирующее — воздействие на окружающие природные формы. Со времен знаменитых экспериментов Бакстера, уже в сотнях опытов было подтверждено непосредственное физическое влияние (как позитивное, так и негативное, в зависимости от содержания) человеческой мысли на воду, растения и живые организмы. Отсюда вполне естественное объяснение получает давно известный факт, что самые красивые цветы, особенно розы, растут в монастырских обителях.

Судя по всему, хозяйственные взаимоотношения древних культур с земными и космическими стихиями были мудрее нашего техногенно-потребительского и физикалистского насилия над ними. Предки в ритуалах, молитвах, радостном душевном настрое на совместный труд, — использовали нравственную силу мысли для раскрепощения созидательных энергий природы. И до сих пор традиционные виды хозяйствования — землепашество, скотоводство, пчеловодство, ремесленные работы и кустарные промыслы — хранят память об этой мощи сознания и человеческих рук. С душевной теплотой относится рачительный крестьянин к своему полю; мастер-плотник — к инструменту и используемому материалу; рукодельница — к игле и ткани. Каждая хорошая доярка знает, насколько зависит удой и качество молока от ее теплого отношения к, казалось бы, бессловесной корове. Кстати, известно, что товары, изготовленные с применением живого человеческого труда, всегда долговечнее и качественнее, нежели те, которые произведены поточным машинным способом. Даже компьютеры и автомобили! Не случайно японцы — пионеры автоматизированных и роботизированных производств — сегодня активно возвращаются к использованию высококвалифицированного ручного труда. Накапливаются и совсем уж удивительные эмпирические данные о реакции сложнейших технических устройств не только на физические воздействия рук, но и на ментальные состояния пользователя.

И, возвращаясь ко второму фактору развития техники, — если принять хотя бы как гипотезу положение о том, что нравственный уровень человека качественно «окрашивает» тонкие энергии мысли, — то можно себе представить последствия усиления приборами этих энергий при нынешнем моральном уровне человечества! Мы рискуем здесь получить не что иное, как современный технический вариант черной магии. Иными словами, и научно-энергетическая, и органопроективная линии развития техники — обе приводят к пониманию краеугольного значения самого человека и качества его мысли на следующем витке технического развития. Не столько «сон разума», как думал Гойя, сколько сон нравственного Духа угрожает рождением невиданных прежде искусственно-химерических биотехнологических чудовищ1. Именно в установке сознания, а не в технике самой по себе кроются и опасности, и обнадеживающие перспективы современного этапа мирового развития.

Отсюда можно предположить, что все хозяйственные стратегии и технологии ХХI века, не отменяя полностью достижений предшествующих этапов научного и технического развития, будут опираться на энергии человеческого организма, когерентные самым мощным природным энергиям. Живой и нравственный человек — самое сложное и незаменимое «техническое устройство» во Вселенной — предстанет подлинным сердцем 5 хозяйства будущего века. Без этого ему не выжить и не перейти на следующую ступень эволюции. Заветы выдающихся отечественных мыслителей, труды которых мы не раз цитировали выше, и сегодня звучат актуальнее и точнее прогнозов западных футурологов типа Тоффлера или Бжезинского. И уже одно это стоит того, чтобы к ним внимательно прислушаться и сделать верный цивилизационный ноосферный выбор, адекватный задачам многонациональной Евразии в мировой истории.