Право интеллектуальной собственности в европейском союзе: генезис, унификация, перспективы развития
| Вид материала | Диссертация |
- Московский новый юридический институт право интеллектуальной собственности, 43.59kb.
- Гражданско-правовая регламентация интеллектуальной собственности в российском праве, 662.97kb.
- Воис – Летняя Школа Интеллектуальной Собственности (Украина), 46.54kb.
- Методические рекомендации по оценке стоимости интеллектуальной собственности, 748.06kb.
- Российской Федерации «Объекты гражданских прав», 1274.98kb.
- Положение о конкурсе «за вклад в развитие интеллектуальной собственности» в период, 45.55kb.
- Доклад глава 77. Право использования результатов интеллектуальной деятельности в составе, 324.02kb.
- Программа дисциплины «Авторское право и интеллектуальная собственность» для направления, 100.18kb.
- Программа семинара «Правовая охрана объектов интеллектуальной собственности и защита, 64.75kb.
- Всемирная декларация по интеллектуальной собственности (*) Преамбула , 87.21kb.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень разработанности проблем исследования, определяются цель, задачи и предмет исследования, указываются источники и методология исследования, отмечается его научная новизна и практическая значимость, излагаются основные положения диссертационного исследования, выносимые автором на защиту.
Первый раздел исследования «Европейский Союз и проблема унификации и гармонизации правовой охраны интеллектуальной собственности» включает в своем составе две главы, посвященных исследованию специфики системы источников права Европейского Союза, рассмотрению места права интеллектуальной собственности в системе права ЕС, а также определению причин и предпосылок, приведших к инициации процессов коммунитарной унификации и гармонизации права интеллектуальной собственности.
В первой главе исследования «Право интеллектуальной собственности в системе права Европейского Союза» рассматриваются вопросы, связанные со спецификой системы источников права ЕС, ставится общая проблема места права интеллектуальной собственности в системе права ЕС, последовательно рассматривается соотношение права интеллектуальной собственности и общекоммунитарных принципов (принцип свободного движения товаров, принцип свободного оказания услуг, принцип ограничения монополистической деятельности), исследуется проблема создания единого европейского рынка в контексте гармонизационных и унификационных процессов в сфере права интеллектуальной собственности.
I. При анализе системы источников Европейского Союза и Европейских сообществ подчеркивается их достаточно большая неоднородность, подтверждающая наличие так называемой полисистемности европейской нормативной структуры. Эта правовая система сочетает в себе как международно-правовые источники, так и источники, автономно формирующиеся институтами Европейского Союза. Представляется, что указанное своеобразие права Европейского Союза и Европейских сообществ во многом детерминировано самим своеобразием их правовой природы. В этой связи до сих пор не прекращаются достаточно серьезные научные баталии по наиболее существенным вопросам Европейского Союза и Европейских сообществ и их правовой системы (проблема классификации источников европейского права, их природа и юридическая сила, проблема соотношения права ЕС с национальным правом государств-членов и международным правом, проблема «наднациональности» и др.).
Источники права Европейского Союза и Европейских сообществ достаточно наглядно иллюстрируют всю неоднородность и многослойность самой нормативно-институциональной системы Союза и Сообществ. Предложить единую и непротиворечивую систематизацию источников права Европейского Союза и Европейских сообществ достаточно сложно. Традиционно, источники права Союза и Сообществ подразделяются на основные (первичные), как правило, международно-правового характера и производные (вторичные), базирующиеся на первых, развивающие и дополняющие их в известной степени. В работе подвергаются анализу и критически рассматриваются наиболее распространенные современные классификации источников права Европейского Союза и сообществ.
Дается общая характеристика первичного права Европейского Союза и Европейских сообществ. Нормы первичного права обладают высшей юридической силой по отношению ко всем иным нормам права Европейского Союза. Общая характеристика первичного права Европейского Союза и сообществ сопровождается анализом международных договоров учредительного характера. Также к первичному праву отнесены и некоторые иные правовые источники, среди которых, в первую очередь, выделяются правовые обычаи, обыкновения и традиции, привнесенные как из правовых систем государств-членов самих Европейских сообществ, так и «пришедшие» из международного права.
Важную задачу в упорядочении и кодификации учредительных договоров ЕС призван выполнить Договор, учреждающий Конституцию для Европы, принятый в 2004 г. и находящийся на стадии ратификации. Этот акт после вступления в силу упразднит большинство из существующих учредительных актов Европейского Союза и сообществ и вберет в себя действующие нормы большинства из них. С момента вступления в силу Договор о Конституции для Европы заменит все источники первичного права, кроме Договора о Евратоме 1957 г., который сохранит свое юридическое значение в силу целого ряда причин.
При подведении итога общему анализу эволюции учредительных договоров Европейского Союза и сообществ, включая и принятие Договора, учреждающего Конституцию для Европы, обращается внимание на два существенных обстоятельства. Во-первых, Европейский Союз и сообщества, начавшие функционировать как международные организации на основе учредительных договоров международно-правового характера, в настоящий момент существенно трансформировались в интраэтатистские структуры, более сравнимые с федеративными или даже конфедеративными государственными образованиями. Во-вторых, соответственно и право Европейского Союза и сообществ, все более удаляясь от своих «оригинальных» международно-правовых корней, приближается по своей природе и структуре к внутригосударственному (национальному) праву, претендуя ныне уже на оформление в качестве самостоятельной системы правовых норм - норм права Европейского Союза.
В диссертационном исследовании дается характеристика вторичному (секундарному) праву Европейского Союза и Европейских сообществ через призму дифференциации источников. Под «вторичным правом» понимается вся совокупность правовых источников, принимаемых институтами Европейского Союза, а также все иные акты, принимаемые на основе учредительных договоров. Вторичность (производность) его определяется тем, что, во-первых, его нормативные источники составляют результат деятельности самих институтов Союза (а не государств-членов) и, во-вторых, указанные институты естественным образом ограничены рамками их компетенции и общими условиями и принципами учредительных договоров Европейского Союза и Европейских сообществ.
Положения учредительных договоров (первичного права) и конкретная практика дают основание для выделения, в частности, следующих видов источников вторичного права Европейского Союза: 1) нормативно-правовые акты; 2) индивидуальные акты; 3) рекомендательные акты; 4) акты sui generis; 5) нормативные договоры и др.
К нормативно-правовым актам ЕС относятся следующие виды актов: 1) регламент; 2) директива; 3) рамочное решение. Подобная классификация источников вторичного коммунитарного права закрепляется в Договоре об учреждении ЕС (ст. 249). Указанный перечень видов нормативно-правовых актов не является исчерпывающим. В работе дается правовая характеристика нормативно-правовым актам Европейского Союза.
При рассмотрении правовой природы регламента отмечается, что это акт, обладающий в указанном выше ряду нормативно-правовых источников высшей юридической силой, чьей главной характеристикой является его общий характер, обязательная сила в целом и прямой характер действия. Регламенты действуют наряду с внутренним законодательством государств-членов Европейского Союза. Они являются актами унификации национального права, сравнимыми по своей юридической силе с внутренними законами государств. Регламенты принимаются исключительно в рамках «первой опоры» Европейского Союза, то есть в рамках Европейских сообществ.
Указанные выше правовые характеристики регламента предопределяют не только место регламента в иерархии системы нормативно-правовых актов Европейского Союза и сообществ, но и значительную эффективность его правоположений. В связи с тем, что регламенты не нуждаются в последующей ратификации государствами-членами, в имплементации в национальное законодательство и не могут быть изменены даже частично никаким органом государства-члена, они, действуя непосредственно, в значительно большей степени, чем любой другой правовой акт, обеспечивают в рамках Европейского Союза и сообществ единство и стабильность правопорядка, а также его унификацию.
Директива отличается от регламента тем, что имеет обязательную силу только для того государства (либо группы государств), которому она адресована и лишь в отношении того результата, к достижению которого она направлена. Формы и способы реализации правоположений, закрепленных в директиве, определяются самим государством-дестинатором директивного правоположения. В последнее время наблюдается устойчивая тенденция по расширению действия директивного регулирования на все больший круг государств-участников Европейского Союза, превращающая директиву в универсальный инструмент европейской политико-правовой интеграции. Более того, директива обладает реальным потенциалом по воздействию на внутригосударственное право стран-членов Союза. Как и регламенты, директивы принимаются исключительно в рамках «первой опоры» Европейского Союза, то есть в рамках Европейских сообществ. Директива представляет собой акт гармонизации законодательства государств-членов ЕС. Директиве, как правило, должен корреспондировать акт национального законодательства, имплементирующий ее положения. В самой же директиве устанавливается определенный срок для осуществления имплементации.
Подвергаются рассмотрению индивидуальные акты Европейского Союза, к которым отнесены решения, принимаемые в рамках всех трех «опор» Союза. При анализе рекомендательных актов Европейского Союза отмечается, что их особенностью является, то, что они не обладают общеобязательной силой. Их еще называют актами soft law (актами «мягкого» права). Что же касается актов sui generis вторичного права и нормативных договоров, то к числу первых относят, прежде всего, резолюции Европейского парламента и резолюции Совета ЕС, а к числу вторых относят международные договоры ЕС, соглашения между институтами Союза (межинституциональные соглашения) и др. Также анализу подвергаются и источники прецедентного права ЕС (case law). Затрагивается проблема реформирования системы источников вторичного права, предполагаемая Договором, учреждающим Конституцию для Европы.
II. В дальнейшем рассмотрению подвергается место права интеллектуальной собственности в системе права Европейского Союза. Право интеллектуальной собственности, будучи национально-территориальным по своей изначальной природе и находясь до самого последнего времени в исключительной компетенции государств-членов ЕС, с необходимостью входит в противоречие с целями и задачами Европейских сообществ по созданию единого интракоммунитарного экономического пространства. Это обстоятельство приобретает особую значимость в связи с тем, какое значительное воздействие оказывает интеллектуальная собственность на экономические отношения, поскольку, например, правообладатель в сфере интеллектуальной собственности наделен целым рядом правомочий именно экономического плана: разрешать либо запрещать то или иное действие, связанное с воспроизведением, распространением, импортом или экспортом его объекта интеллектуальной собственности, участвовать в договорных отношениях, получать вознаграждение и распоряжаться им. А это, в свою очередь, воздействует на конкурентную среду, торгово-экономические отношения в целом, свободное движение товаров и др.
Делается вывод о том, что в силу самой своей природы и своего экономического значения право интеллектуальной собственности входит в систему единого коммунитарного регулирования, подпадая, в частности, под действие положений Договора о ЕС 1957 г., что подтверждается как судебной практикой, творимой Судом Европейских сообществ, так и зарубежной юридической доктриной (И.Говере, Г.Коэн Йорам, Г.Шрикер, Ф.Дессемонте, Ф.Готцен, А.Дитц и др.). Отмечается и обратная тенденция, согласно которой в силу важности и значимости правоположений интеллектуальной собственности для успешного и первостепенного технологического и промышленного развития внутригосударственного (национального) уровня, государства-участники ЕС неохотно идут на приведение национального законодательства в сфере интеллектуальной собственности в соответствие с принципами и нормами коммунитарного права. Указанная ситуация в определенной степени объяснима тем, что об интеллектуальной собственности прямо упоминается лишь только в одной норме – ст. 30 Договора о ЕС 1957 г., которая предусматривает исключения из коммунитарного принципа свободного движения товаров.
Далее рассматривается соотношение права интеллектуальной собственности и общекоммунитарных принципов – принципа свободного движения товаров, принципа свободного оказания услуг, принципа ограничения монополистической деятельности в контексте анализа актов коммунитарного права первичного и вторичного уровня, практики Суда Европейских сообществ и юридической доктрины. Делается общий вывод о том, что право интеллектуальной собственности подпадает под действие указанных выше принципов, как целевых доминант общекоммунитарного интеграционного процесса.
Исследуется практика Суда Европейских сообществ, связанная с защитой права интеллектуальной собственности в ЕС, а также введенная практикой Суда ЕС в отношении прав на результаты интеллектуальной деятельности так называемая дихотомия «существование / осуществление», согласно которой само существование прав на объекты интеллектуальной деятельности, в принципе, не затрагивается положениями Договора об учреждении ЕС 1957 г. и иных коммунитарных нормативно-правовых источников, но осуществление указанных прав правообладателем не может происходить произвольно, без учета положений Договора и иных источников коммунитарного права (решения по делам Coditel I, II, Simmenthal, De Peijper и др.).
Подвергаются анализу общие вопросы гармонизационного и унификационного процесса в сфере права интеллектуальной собственности в контексте проблемы создания единого коммунитарного рынка. Исследуются различные концепции гармонизации и унификации права интеллектуальной собственности, предложенные в зарубежной юридической литературе в свете положений Договора об учреждении ЕС 1957 г. и практики Суда Европейских сообществ (решения по делам Denkavit, EMI Electrola и др.).
Во второй главе диссертационного исследования «Проблема унификации и гармонизации права интеллектуальной собственности в Европейском Союзе: причины и предпосылки» рассматриваются причины, приведшие к инициированию процессов унификации и гармонизации права интеллектуальной собственности в Европейском Союзе, анализируется практика Суда Европейских сообществ и деятельность Комиссии ЕС в сфере подготовки интеграционных процессов в сфере авторского права и смежных прав, права промышленной собственности.
Отмечается, что первопричиной процессов унификации и гармонизации права интеллектуальной собственности в ЕС явилась не сама по себе проблема повышения эффективности правовой охраны интеллектуальной собственности, а необходимость скорейшего создания внутреннего единого рынка Европейских сообществ, в канву которого были бы включены и объекты интеллектуальной собственности. В этой связи проводится анализ положений целого ряда документов Комиссии ЕС, затрагивающих вопросы унификации и гармонизации правовой охраны интеллектуальной собственности в их исторической ретроспективе.
Выделяются две формы, в которых происходила подготовительная работа, создавшая известные предпосылки к началу унификационных и гармонизационных процессов в ЕС в сфере правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности. Первая форма – деятельность Суда Европейских сообществ, который в своих решениях по целому ряду дел, связанных с существованием и осуществлением прав на интеллектуальную собственность в рамках ЕС (коммунитарная дихотомия права интеллектуальной собственности), фактически и юридически «вывел» право интеллектуальной собственности из сферы внутригосударственного регулирования на орбиту коммунитарного порядка, используя при этом элементы наднациональности в его компетенции и общеобязательность решений Суда ЕС. С известной долей необходимости это приводит к выводу о наличии нормотворческого начала, определяющего специфику компетенции Суда ЕС в анализируемой нами сфере. Практика Суда Европейских сообществ во многом определила выбор конкретных направлений, форм и способов унификации и гармонизации правовой охраны интеллектуальной собственности в Европейском Союзе. В этой связи подвергается рассмотрению ряд решений Суда ЕС по конкретным делам, связанным с охраной прав на объекты интеллектуальной собственности (Coditel I, Warner-Metronome, EMI/Electrola, Phil Collins, Merck II, Magill и др.).
Вторая форма – деятельность Комиссии Европейских сообществ, выразившаяся в принятии целого ряда документов, наметивших дальнейшие пути унификации и гармонизации в сфере права интеллектуальной собственности (Зеленые книги 1984, 1988 и 1995 гг. в сфере авторского права и смежных прав, в сфере права промышленной собственности - Зеленая книга о патенте Сообщества и патентной системе в Европе 1997 г., Зеленая книга «Правовая охрана посредством полезной модели во внутреннем рынке» 1995 г., Зеленая книга о правовой охране промышленных образцов» 1991 г. и др.), что в последующем привело к разработке и принятию целого ряда регламентов и директив в сфере правовой охраны интеллектуальной собственности. В этой связи детальному анализу подвергаются документы Комиссии Европейских сообществ, связанные с подготовкой процессов унификации и гармонизации правовой охраны интеллектуальной собственности.
Анализ документов Комиссии ЕС в сфере унификации и гармонизации права интеллектуальной собственности в Европейском Союзе позволяет сделать общий вывод о том, что причины и предпосылки, приведшие к необходимости начала интеграционных процессов в этой сфере лежат в исключительно экономической плоскости и детерминированы императивами рыночной экономики. В настоящий момент право интеллектуальной собственности в Европейском Союзе парадигмой своего развития избрало в качестве приоритетной охрану не субъекта творческой деятельности как такового, не создателя произведения творчества, а наоборот - на первый план отчетливо выступает задача предоставления правовой охраны инвестициям, субъектам так называемой паратворческой деятельности (кино-, теле- и видеокомпаниям, организациям спутникового и кабельного вещания, организациям, управляющим имущественными правами авторов на коллективной основе и др.). Так, в частности, в сфере авторского права эта тенденция находит свое выражение в эволюции коммунитарного авторского права посредством все большего отхода от принципа «droit d`auteur», где приоритет отдавался прежде всего личности автора, защите его личных неимущественных прав, к концепции «copyright», закрепляющей примат экономического содержания авторского права и направленной на «включение» объектов творчества в канву рыночных отношений. Согласно этой концепции, произведение творчества есть не более чем объект рыночных отношений (тождественный материальным аналогам), а его автор - это так называемый «творческий работник» со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Второй раздел диссертации «Основные сферы унификации и гармонизации правовой охраны интеллектуальной собственности в Европейском Союзе» включает в своем составе пять глав, посвященных исследованию проблем гармонизации и унификации конкретных институтов права интеллектуальной собственности (авторское право и смежные права, патентное право, право на средства индивидуализации участников гражданского оборота и производимой ими продукции (работ, услуг), нетрадиционные объекты интеллектуальной собственности), включая рассмотрение проблем коммунитаризации мер по обеспечению защиты прав на интеллектуальную собственность в Европейском Союзе.
В третьей главе исследования «Проблемы гармонизации авторского права и смежных прав в Европейском Союзе» рассматриваются вопросы, связанные со спецификой интеграционных коммунитарных процессов в сфере авторского права и смежных прав, в связи с чем анализируется проблематика правовой охраны компьютерных программ и баз данных, вопросы коммунитарной гармонизации права на прокат и на предоставление в безвозмездное пользование и некоторых смежных прав, исследуются проблемы правового регулирования спутникового вещания и кабельной ретрансляции, анализируются гармонизационные процессы, касающиеся сроков охраны авторского права и смежных прав в ЕС. Кроме того, детально рассмотрены проблемы коммунитарной гармонизации права следования, а также вопросы развития авторского права и смежных прав в информационную эру.
I. При рассмотрении проблем правовой охраны компьютерных программ и баз данных в ЕС главный акцент сделан на анализе положений принятых в этой сфере Директивы Совета ЕС о правовой охране компьютерных программ 1991 г. и Директивы Совета ЕС о правовой охране баз данных 1996 г. Подчеркивается, что необходимость принятия указанных директивных актов объясняется тем, что законодательство и судебная практика стран-членов ЕС в этой области во многом разнились, что создавало известные трудности на пути создания единого рынка в сфере программного обеспечения («software»), учитывая ту роль и значение, какую компьютерные программы и базы данных приобрели в сфере социальной и экономической коммуникации. Отмечается, что целый ряд положений Директивы о правовой охране компьютерных программ и Директивы о правовой охране баз данных являются правовыми новеллами, что вносит известный вклад в унификацию и гармонизацию правовой охраны интеллектуальной собственности в государствах-членах ЕС.
При анализе коммунитарного правового режима компьютерных программ, базирующегося на положениях Директивы о правовой охране компьютерных программ, подчеркивается, что указанная Директива закрепляет ключевые позиции в определении единого коммунитарного правового режима указанных объектов интеллектуального творчества. Во-первых, вводится авторско-правовой режим охраны компьютерных программ (подобно литературным произведениям), что подводит коммунитарную правовую охрану компьютерных программ под общемировую тенденцию в этой сфере, включая и подпадение под действие универсальных соглашений в этой области (Бернская конвенция 1886 г. и др.). Во-вторых, закрепляется положение, согласно которому правовая охрана распространяется на компьютерные программы, выраженные в любой форме и любым способом, причем единственным критерием охраноспособности компьютерной программы признается ее оригинальность. В-третьих, определяется субъектный состав авторства на компьютерные программы, где отчетливо обозначается тенденция к наделению статусом обладателя первоначального авторского права (субъекта творчества) юридических лиц, что находит дальнейшее подтверждение в практике реализации положений указанной директивы. В-четвертых, можно вести речь о вводимом гармонизированном комплексе исключительных правомочий правообладателя, базирующемся на принципе коммунитарного исчерпания авторских правомочий имущественного характера. В-пятых, закрепляется целый ряд ограничений исключительных прав, детерминированных экономическими императивами в этой области, направленными на включение компьютерных программ в единую систему рыночной циркуляции.
Анализ правового режима баз данных в Европейском Союзе базируется на выделении характеристических черт вводимого единообразного коммунитарного правового регулирования в этой сфере. Во-первых, как на особенность правового регулирования в сфере охраны баз данных указывается на два вводимых правовых режима – система авторско-правовой охраны и система правовой охраны особого рода (sui generis), когда правовая охрана предоставляется объектам, не являющимся по своей природе результатом творческой деятельности, а представляющим собой только лишь итог суммированного вложения инвестиций в сферу информационного сектора. Во-вторых, вводится унифицированное определение самого понятия «база данных», под которой понимается собрание независимо существующих произведений, данных и иных материалов, расположенных систематическим либо методическим образом и индивидуально доступных электронным либо иным путем. В-третьих, говоря о режиме авторско-правовой охраны баз данных, отмечается, что он распространяется на те базы данных, которые по результатам отбора и расположения включенных в них исходных материалов представляют собой итог творческого труда их создателя, в качестве которого выступают как физические, так и юридические лица, что вновь подтверждает общекоммунитарную тенденцию к наделению юридических лиц статусом обладателя первоначального авторского права. В-четвертых, вводимая система правовой охраны баз данных особого рода – sui generis – отличается от авторско-правового режима тем, что она закрепляет специальное право создателя базы данных (действует в течение 15 лет, начиная с момента завершения создания базы данных), которая является результатом его качественных и/или количественных существенных капиталовложений, осуществленных в целях получения, подтверждения или представления ее содержания, разрешать либо запрещать осуществление выдержек (извлечений) и/или повторного использования (реутилизации) содержания базы данных или существенной его части, имеющей значимость по признаку качества и/или количества.
Отмечается, что главная особенность вводимого права sui generis состоит в том, что оно распространяется на базы данных независимо от того, подпадают ли они вообще под какую-либо охрану (авторско-правовую или иную) или нет, обладают ли они качеством оригинальности или нет, являются они результатом творческого труда автора или не являются таковыми. Критически анализируются в этой связи зарубежные концепции понимания права sui generis, представленные в юридической литературе (Г.Коэн Йорам, Ф.Готцен, И.Говере, Ф.Дессемонте, Г.Шрикер, Б.Эдельман, А.Дитц и др.), рассматриваются вопросы субъектного состава правового режима особого рода, исследуется проблема территориальной распространенности указанного права, вызванная тем, что оно по своей природе является своеобразной юридической уникалией, присущей лишь коммунитарному правопорядку. Кроме того, как на особенность режима sui generis указывается на то, что это право обладает обратным действием, которое, по общему правилу, может быть ретроактивно в период, определяемый 15 годами, предшествующими дате вступления в силу Директивы Совета ЕС о правовой охране баз данных.
II. Особое внимание уделяется новеллам в системе авторских правомочий и правовой охраны смежных прав. Рассмотрению подвергаются проблемы коммунитарного правового регулирования в сфере смежных прав, права на прокат и предоставление в безвозмездное пользование, спутникового вещания и кабельной ретрансляции.
При анализе коммунитарного режима права на прокат и предоставление в безвозмездное пользование отмечается, что он носит в ряде случаев компромиссный характер, вызванный тем, что само по себе право на прокат и на предоставление в безвозмездное пользование произведений творческой деятельности являлось во многом новым для правовых систем стран-членов ЕС, что, в свою очередь, вызвало целый ряд затруднений при выработке гармонизированного коммунитарного статуса указанного права.
Как на особенность коммунитарного правового регулирования в данной сфере указывается на то, что оно носит «новаторский» характер, реализуя свою целевую установку на инициацию правовой новеллы. В этой связи впервые на директивном уровне (Директива Совета ЕС 92/100/ЕС от 19 ноября 1992 г. о праве на прокат и на предоставление в безвозмездное пользование и некоторых правах, смежных с авторскими, в сфере интеллектуальной собственности) закрепляется необходимость для государств-членов ЕС закрепить в своем национальном авторско-правовом законодательстве право на прокат и предоставление в безвозмездное пользование произведений творчества, охраняемых по нормам авторского права и смежных прав.
В этой связи под термином «сдавать в прокат» понимается предоставление экземпляра произведения или фонограммы во временное пользование в целях извлечения прямой или косвенной коммерческой выгоды, а под термином «предоставление в безвозмездное пользование» понимается предоставление экземпляра произведения или фонограммы во временное пользование без цели извлечения прямой или косвенной коммерческой выгоды, когда это осуществляется через организации, доводящие их до всеобщего сведения. Указанное выше право не прекращается в случаях продажи либо иного акта распространения экземпляров произведения или фонограммы, то есть происходит «выведение» права на прокат и предоставление в безвозмездное пользование из-под действия принципа коммунитарного исчерпания авторских правомочий.
Отмечается, что коммунитарный режим права на прокат и предоставление в безвозмездное пользование характеризуется детализацией субъектного состава, закрепляя, в частности, правоположения относительно авторства на аудиовизуальные произведения и др.
К числу закрепляемых новелл в системе коммунитарного регулирования в сфере авторского права и смежных прав следует отнести вводимое неотчуждаемое право автора или исполнителя на получение справедливого вознаграждения, гармонизированный комплекс смежных прав, включающий право на запись, право на воспроизведение, право на передачу в эфир и сообщение до всеобщего сведения, право на распространение и др. Проводится детальный анализ указанных правовых новелл, делается общий вывод о повышении уровня охраны смежных прав в рамках ЕС. Критически оцениваются как практика применения указанных правоположений, так и коммунитарные доктринальные источники по этой проблематике.
Важное место в системе гармонизационных процессов в сфере авторского права и смежных прав в ЕС занимает спутниковое вещание и кабельная ретрансляция. В этой сфере правовое регулирование базируется на положениях Директивы Совета ЕС 93/83/ЕС от 27 сентября 1993 г. о координации некоторых норм авторского права и смежных прав применительно к спутниковому вещанию и кабельной ретрансляции, главная цель которой – необходимость обеспечения свободного обмена программами, передаваемыми посредством спутникового вещания и по кабелю. В этой связи закрепляется гармонизированный коммунитарный правовой статус авторов произведений творчества, вещательных организаций и организаций кабельного распространения, вводятся единые понятия - «спутник», «сообщение до всеобщего сведения по спутнику», «ретрансляция по кабелю», «коллективное общество» и др., что рассматривается как несомненно значимая составная часть всего процесса гармонизации смежных прав в ЕС.
Выявляется тенденция на закрепление приоритетного положения организаций эфирного и кабельного вещания и организаций, управляющих имущественными правами авторов на коллективной основе за счет прямых ограничений интересов субъектов творческой деятельности, подтверждением чему является, в частности, включение в механизм директивного регулирования целого ряда норм, согласно которым разрешение на передачу по спутнику произведений творчества может быть получено исключительно на основании договора, заключаемого между организациями, управляющими авторскими и смежными правами на коллективной основе, и вещательными организациями. Таким образом, автор фактически исключается из правовой связи, возникающей при заключении указанного соглашения о передаче прав на вещание по спутнику. Как на особенность коммунитарного механизма правового регулирования в данной сфере указывается на вводимый институт так называемого посредничества, целью которого является возможное оказание помощи в организации и проведении переговоров при возникновении спорных ситуаций, инициированных осуществлением спутникового вещания и кабельной ретрансляции. Определяются дальнейшие направления эволюции коммунитарной гармонизации авторского права и смежных прав в данной сфере, анализируются зарубежные концепции правопонимания гармонизационных процессов в сфере правового регулирования спутникового вещания и кабельной ретрансляции в ЕС (Дж.Стерлинг, Т.Винье, Г.Шрикер, Г.Коэн Йорам, Ф.Готцен, И.Жандро и др.).
III. Рассмотрению подвергаются вопросы гармонизации сроков охраны авторского права и смежных прав в Европейском Союзе. Отмечается, что причиной начала гармонизационного процесса в этой сфере явилось практически полное различие национальных норм авторского права государств-членов ЕС в данном вопросе, вызвавшее известные затруднения в дальнейшей коммунитарной кооперации. Международными универсальными соглашениями об авторском праве и смежных правах устанавливался лишь минимальный срок правовой охраны произведений творчества, тогда как участвующим в этих соглашениях государствам предоставлялась определенная свобода во введении в своем национальном авторско-правовом законодательстве более продолжительных сроков охраны. Известно, что Бернская конвенция, установив минимальный срок правовой охраны авторского права в течение всей жизни автора и 50 лет после его смерти, предполагала предоставление данной охраны автору и двум поколениям его наследников. Принимая во внимание тот факт, что конвенция была принята еще в конце XIX в, а ныне продолжительность жизни человека значительно увеличилась (тем более в странах ЕС), то совершенно понятно, что срок в 50 лет уже не покрывал продолжительность жизни автора и двух поколений его потомков.
Показано различие, существовавшее в законодательстве стран-членов ЕС по вопросам о сроках охраны авторского права и смежных прав на момент принятия Директивы Совета ЕС о гармонизации сроков охраны авторского права и некоторых смежных прав 1993 г. (Бельгия, Франция, Нидерланды и др.). Анализируется практика Суда ЕС по вопросам, связанным с различием, существовавшем в национальных законодательствах стран-членов ЕС по этим проблемам (дело Phil Collins, решение по делу Клифа Ричарда и др.).
Выделяются ключевые элементы гармонизированного правого режима относительно сроков охраны авторского права и смежных прав. Во-первых, устанавливается срок охраны авторского права в течение всей жизни автора и 70 лет после его смерти. Во-вторых, вводится 50 летний срок охраны смежных прав. В-третьих, вводится единство правил исчисления сроков правовой охраны произведений творчества. В-четвертых, вводится правовая охрана прежде неопубликованных произведений и др.
IV. Особое внимание в контексте анализа гармонизационных процессов в сфере авторского права в Европейском Союзе уделяется праву следования. Отмечается, что право следования, под которым понимается право автора произведения изобразительного искусства на получение вознаграждения в каждом случае публичной перепродажи его произведения (в литературе часто употребляется французский термин – «droit de suite»), предствляет собой одну из таких специфических конструкций авторского права, которые не известны целому ряду правопорядков. Эта категория, по сути, не была известна странам общего права (Великобритания и Ирландия), не была закреплена она на момент принятия Директивы 2001/84/ЕС от 27 сентября 2001 г. о праве следования в пользу авторов оригинальных произведений искусства (далее – Директива о праве следования) и в законодательстве таких стран, как Австрия, Нидерланды.
При анализе вводимого гармонизированного коммунитарного режима права следования отмечаются его характерные черты и особенности.
Во-первых, определяется понятие и сфера действия права следования. Отмечается, что обладателем данного права может быть лишь автор оригинального произведения изобразительного искусства. При этом, само право следования выступает как неотчуждаемое право, от которого автор не может отказаться, даже заранее, на получение определенного процента с цены, полученной за любую перепродажу произведения после первой его уступки, осуществленной автором. Кроме того, раскрывается содержание такого ключевого понятия, как «оригинальное произведение изобразительного искусства».
Во-вторых, фиксируются типы продажи оригинальных произведений, охватываемые правом следования. Право следования применяется в случае любой перепродажи, в которой участвуют в качестве продавца, покупателя или посредника профессиональные участники рынка искусства, такие как аукционы, художественные галереи и, в общем виде, любой предприниматель в сфере произведений искусства (дилер). Подчеркивается, что определение права следования, фиксируемое в Директиве 2001 г., значительно уже того, которое закреплено в Бернской конвенции 1886 г., которое применяется к «любой продаже», следующей за первой продажей. Показано, что особую проблему представляет собой сложность мониторинга за неаукционными (непубличными) продажами. Отмечается, что для того, чтобы можно было включить в состав права следования все виды коммерческих продаж, необходимо введение определенных форм нотификационных (уведомительных) процедур. Это могло бы существовать, например, в форме так называемого «централизованного реестра» (национального или общесоюзного (ЕС) характера). При этом продавец должен был бы регистрировать такую продажу по цене равной или большей установленного порога для права следования. Санкции за нерегистрацию, подобные тем, что существуют за неуплату налогов, могли бы помочь реализации этого правила.
В-третьих, определяется круг лиц, ответственных за осуществление платежей, вытекающих из права следования. К их числу, прежде всего, относится продавец произведения изобразительного искусства. Кроме того, это могут быть также покупатели или посредники, являющиеся профессиональными участниками рынка искусств (аукционы, художественные галереи и др.). При этом, предусматривается и возможность раздела суммы платежа между указанными лицами и продавцом. Также обозначается круг лиц, обладающих правом на получение вознаграждение при осуществлении права следования. К их числу отнесены авторы произведений изобразительного искусства и, после их смерти, наследники авторов. Таким образом, как и в Бернской конвенции 1886 г., оставлено на усмотрение национальных законодательств стран-членов ЕС решение о вопроса о том, как переходит право следования после смерти автора.
В-четвертых, закрепляется понижающаяся шкала взимаемых ставок при реализации права следования, которая базируется на пяти ценовых диапазонах. При этом закрепляется так называемая минимальная пороговая цена продажи в 3000 евро, а также правило, согласно которому в любом случае предельная величина платежа, уплачиваемая в рамках права следования, не может превышать 12 500 евро. Отмечается, что вплоть до момента принятия Директивы о праве следования, не утихали споры и дискуссии по вопросу о необходимости и целесообразности самой шкалы ставок по праву следования. Предлагалась идея о введении единой процентной ставки по праву следования, тем более, что и национальный опыт во многом свидетельствовал об этом (Франция, Германия). Однако эта идея была отвергнута, а закрепленная схема ставок подвергалась и продолжает подвергаться до ныне серьезной критике в силу своего несовершенства (Ф.Готцен, С.Хьюз и др.).
В-пятых, закрепляются положения, связанные с управлением правом следования. Обращено внимание на то обстоятельство, что государства-члены ЕС могут предусмотреть в своем национальном законодательстве обязательное или факультативное управление правом следования. Отмечается, что указанное положение в целом следует положениям Бернской конвенции 1886 г. и отражает пожелание Европейской комиссии ввести гибкую схему управления правом следования. Намерением Европейской комиссии была идея, согласно которой право следования могло бы управляться публичным (государственным) органом, национальным коллективным обществом (обществами) или же самим правообладателем.
В-шестых, вводится право на получение информации. Авторы и иные правообладатели (являющиеся наследниками автора) наделяются правом на получение любой необходимой информации от профессиональных участников рынка искусств (аукционы, художественные галереи, дилеры и др.), связанной с обеспечением сумм платежей по продажам, вытекающим из права следования. Указанное право на получение информации действует в течение трех лет с момента перепродажи произведения (ст. 9 Директивы о праве следования). Тем не менее, как нам представляется, можно поставить под сомнение саму идею временнòго ограничения права на получение информации.
Спецификой гармонизированного режима права следования в ЕС является то, что закрепляется принцип взаимности как правовая основа для предоставления гражданам третьих стран возможности обладать правом следования. В литературе высказывалась точка зрения (П.Катценбергер, С.Хьюз и др.), что Европейский Союз мог бы выиграть в большей степени от того, если бы применял право следования к авторам из третьих стран безотносительно от того, существует ли взаимность. Если право следования лишь ограничено авторами из стран ЕС, это может послужить аргументом для того, чтобы аукционисты и дилеры в сфере искусства предпочли продавать произведения авторов из третьих стран в ущерб произведениям авторов из ЕС. Таким образом, предоставление droit de suite авторам как можно большего числа стран смогло бы принести большую пользу авторам из ЕС, не говоря уж об очевидном преимуществе и для авторов из третьих стран. Тем не менее, с учетом национального опыта государств-членов ЕС Директива о праве следования закрепляет несколько смягченное положение, согласно которому любое государство-член ЕС в целях защиты права следования может предоставить национальный режим авторам, которые не являются гражданами государств-членов ЕС, но которые имеют постоянное место жительства в этом государстве-члене ЕС.
Как уже отмечалось, введение единого гармонизированного режима права следования в странах-членах ЕС призвано сыграть большую роль в развитии рынка в сфере произведений искусства и в защите прав авторов творческих произведений и их наследников. Более того, единое гармонизированное пространство существования права следования призвано также внести свой посильный вклад в развитие и дальнейшее отражение этого уникального правового института в правопорядках и других стран мира, где право следования еще не известно. Кроме того, как предполагается, вполне возможно ожидать последующих изменений и дополнений Бернской конвенции 1886 г. в части положений, касающихся права следования (статья 14 ter).