August Horch "Ich baute Autos"
| Вид материала | Документы |
- Место рождения, 32.99kb.
- Режим нераспространения и 20-летие прекращения ядерных испытаний, 2623.55kb.
- Зигмунд Фрейд, 808.74kb.
- FZ, Los Angeles, August 7, 1971 Вопросы, вопросы, вопросы наводняют разум думающего, 6538.7kb.
- От греч autos -сам, bios жизнь, grapho пишу, лит прозаический жанр; как правило, последовательное, 2051.5kb.
- Звезда штерна, или ich sterbe nicht, 245.39kb.
- Урок круглый стол по теме «Охрана окружающей среды», 37.69kb.
- Hier finden sich viele Fehler, die ich z. T. korrigiert habe. Wenn Sie weitere finden,, 1374.19kb.
- Allen Knechtschaffenen An alle Himmel schreib ich s an, die diesen Ball umspannen:, 7174.94kb.
- Порядок проведення клінічних випробувань лікарських засобів та експертизи матеріалів, 1436.49kb.
Покупатель ушел от нас в большой задумчивости. Купил он машину у конкурентов или нет, я не знаю.
Как серьезно нужно было работать с некоторыми клиентами, я могу показать на таком примере: господин Граумюллер, л котором я так много рассказывал в этой книге, был нашим торговым представителем в Саксонии. Однажды он тоже позвал меня на помощь. Один директор крупного предприятия собрался купить нашу машину. Конкуренты наши гонялись за ним, как собаки за лисицей. Его караулили чуть ли не повсюду. Граумюллер объяснил, что он ни чуть не хуже других торговцев, и также ловит его. Он предложил мне поехать к нему в гостиницу, где он как раз в этот момент жил. Когда мы в районе 10 часов утра приехали к отелю, так уже стояло шесть машин (!) наших конкурентов. Я, увидев это зрелище, рассмеялся, но Граумюллер был сама серьезность – он утирал пот со лба и не был склонен к шуткам. Поскольку мы предварительно согласовали время визита, нас пригласили, а конкурентов оставили. Переговоры продолжались много времени и не давали никакого положительного результата. Во второй половине дня, около трех часов, когда Граумюллер начал терять остаток красноречия, а мне стало откровенно скучно, я достал листок чистой бумаги и начинал рисовать директора. Вероятно, я имею небольшие способности к этому, так как в свое время учился подрожать моему шефу в Ростоке – господину Мельхорну, который изрисовывал все края ватмана на чертежной доске. Я нарисовал упрямого директора на виселице. Там он был на последнем издыхании. Граумюллер мельком бросил взгляд на эскиз, и забыв обо всем, расхохотался. Директор, не ожидая ничего подобного, встал из-за стола, приблизился ко мне и тоже взглянул на рисунок. Мой карандаш выводил последние штрихи…
Директор хохотал до упаду. Он утирал слезы и топал ногами. Очевидно рисунок стал последним толчком. Он купил у нас машину.
Когда мы вышли на улицу, все наши конкуренты все еще оставались на прежних местах.
«Можете уезжать, - громко не без торжества в голосе объявил Граумюллер, - мы его там повесили!»
И все поняли, что их дело проиграно. Они завели машины и начали разъезжаться.
Вот так приходилось бегать за каждым клиентом. Иногда это выглядело чересчур авантюрно: клиент брал ручку, чтобы подписать договор; откладывал ее в сторону; говорил, что срочно уезжает к конкурентам,; тотчас снова брал перо в руки; обмакивал в чернильницу; оно зависало над бумагой и… все начиналось сначала.
***
20 мая «Auto Union» на заседании наблюдательного совета принял решение о покупке одних из старейших автомобильных заводов «Presto» в Хемнице. Решение было принято и мы «поглотили» это предприятие.
***
Город Цвикау 1 мая 1935 года праздновал свое 800-летие. В праздничном шествии ехала кавалькада машин фирмы «Auto Union» - от первых «Horch» и «Audi» до гоночных… За рулем сидели водители, облаченные в старинные одежды. В качестве пассажиров сидели дамы в старинных платьях и невообразимых размеров шляпах с цветочками. Я, Граумюллер и Штос извлекли из сундуков свои гоночные костюмы. Мы были страшно горды, предоставленной нам честью.
***
20 декабря я снова ехал по хорошо знакомой дороге из Цвикау в Берлин. На дороге лежали огромные сугробы. Снег был тверд до невозможности и скрипел под колесами. Ехать по очищенным участкам было достаточно легко. Я был один и до Виттенберга у меня все хорошо шло. За Виттенбергом снега не было, но начался гололед. Я ехал со всей осторожностью. На одном из участков холмистой местности, когда я поехал под гору, тормоза совершенно отказались работать. Что они были, что их не было – машина заскользила самостоятельно. Руль также не работал. Машина на хорошей скорости съехала в кювет и ее остановило только дерево. Грохот раздался страшный. Вылетела часть стекол. Двери заклинило. Я выбрался из автомобиля и упал. Когда я очнулся вокруг меня стояло несколько солдат. Они, очевидно, ехали на учения. Они осторожно перевернули меня на снегу…
«Осторожно!- воскликнул один из них. –нужно накладывать шины. Вот тут перелом! У него сломана ключица…».
Я попытался схватиться рукой за голову. Очень болел лоб. На снег капала кровь. Очевидно, при столкновении я сильно ударился головой в стекло.
Солдаты положили меня на носилки и отвезли на грузовике в больницу Виттенберга.
Мы ехали не больше десяти минут, но я сильно окоченел. Я на самом деле имел несколько переломов и сотрясение мозга. Солдаты оказали мне великолепную первую помощь – они подложили под меня все плащ-палатки и закутали в шинели. Они все время приговаривали: «Потерпите. Сейчас приедем. Будьте мужчиной! Все будет хорошо…»
В больнице обнаружили то, что не было видно с первого взгляда. По крайней мере мне. От уха до глаза был разрез стеклом. Из раны обильно текла кровь. Полностью заплыл левый глаз. Им я ничего не видел… Меня заклеили пластырем, забинтовали, загипсовали и обложили грелками. Но я все равно дрожал как осенний лист на ветру. Позвонили домой моей жене. Она была очень больна и в больницу, естественно, приехать не могла. К тому же она почти совсем к этому времени потеряла зрение. Приехала наша приемная дочка и госпожа Эльза Кольмар, бывшая у нас в семье долгие годы экономкой. Вообще-то она исполняла много работ по дому – даже иногда переписывала для меня документы. Она все это делала совершенно бескорыстно. Когда я увидел эту смелую, любезную, усердную женщину в моей больничной палате, у меня отлегло от сердца: я знал, что мои дела обязательно пойдут на поправку. Она пробыла у меня безвыездно до полного выздоровления. Ее самоотверженности удивлялись даже врачи.
22 декабря врач был чрезвычайно доволен моим состоянием здоровья. Он с удивлением обнаружил, что большинство ран затянулась. Он высказался в том роде, что я обладаю какой-то удивительной кожей. Он разрешил перевезти меня домой. «Auto Union» выделил хорошую машину для перевозки. В ней было уютно и тепло. Меня везли очень осторожно – все дороги были покрыты льдом, как и в день аварии.
Это была первая серьезная авария в моей жизни. Сколько раз я ездил с большой скоростью в горах, по снегу, по льду, и ничего со мной не случалось. А тут…
***
22 января 1936 года я получал сообщение, что умер мой старинный друг - инженер Сейдель. Смерть настигла его в Цвиккау. Мне стало очень одиноко. Сейдель был первым инженером, которого я позвал на помощь еще в Райхенбахе. И на всю свою жизнь он оставался в фирмах «Horch», в «Audi», в «Auto Union». Мы никогда не смогли с ним даже поругаться по какому-нибудь поводу…
***
Дармштадтский технический институт праздновал свое столетие. Союзу немецких инженеров в эти же дни исполнилось – 80! Я представлял нашу фирму «Auto Union» на обеих этих праздниках. Торжества были превосходно устроены и проходили в немного аристократичной манере. Читалось много научных докладов. Выступали лучшие профессора. Это были чудесные дни, которые запомнятся мне надолго.
***
13 июня я поехал на автодром Нюрбургринг. Там должна была состояться гонка «Эйфель». Погода была холодной, дождливой и неприятной. Когда время подходило к финишу, снова поднялся сильный туман. Роземайер был, как всегда, безудержно смел, вел машину на фантастической скорости, и был первым. Я ему рассказал о своих впечатлениях от гонки. Он мило улыбнулся и сказал, что иначе не умеет…
Я смотрел на него и мое сердце наполнялось радостью и гордостью – он был наследником моих дел. Мои юношеские мечты оказались востребованными, принесли результат и сегодня я мог наблюдать на все новые и новые всходы…
Чем я могу похвастаться на закате своей жизни? Тем, что не без моей помощи в Германии появились самые лучшие гоночные автомобили. В их кабинах сидели молодые и мужественные люди – наши дети. Они сегодня соревнуются с таким же азартом, как мы это делали почти 50 лет назад…
На склоне лет я могу ощущать лишь радость. Она согревает меня на остатке жизни – я сделал свое дело. Было выпущено тысячи машин, которые несли мое имя. Мне не стыдно за их качество. Они великолепны. В них воплотился труд десятков тысяч рабочих и инженеров. И сейчас, на склоне лет, я могу мечтать только об одном – чтобы машины с марками «Audi» и «Horch» разъехались по всему свету. Пусть они на всех континентах доставляют радость водителям.
Я работал всю свою жизнь – долго, самозабвенно и плодотворно. И когда Господь Бог спросит меня – что ты сделал? Я отвечу просто:
«Я строил автомобили!»