Спросите любого сталкера, какое время суток в Зоне самое страшное? Икаждый ответит ночь. Атеперь спросите его, ходит ли он по Зоне ночью
| Вид материала | Сказка |
- Спросите любого сталкера: "Что находится в сердце Зоны"? И он без сомнения ответит, 240.69kb.
- Умеете ли вы играть в шахматы? Если да, то, конечно, знаете, как ходит шахматный конь., 36.81kb.
- Три метода природьі, 177.84kb.
- Русский Гуманитарный Интернет Университет Библиотека Учебной и научной литературы, 171.61kb.
- Патофизиология регионарного кровообращения и микроциркуляции, 124.19kb.
- Терминология, 90.36kb.
- Моделирование нейтронного потока в активной зоне ввэр с помощью нейросетевых технологий, 51.73kb.
- «Спросите же обладателей знания, если сами вы не знаете», 131.08kb.
- Ионова Наталья Владимировна, ст преподаватель Учебных часов: лекций 30 Практические, 98.17kb.
- Спросите любого : какой роман ХХ века, 33.88kb.
Маковое поле.
- Владька, что там? – Окликнул Шухлый, встревоженный моим молчанием.
На этот раз я ничуть не рассердилась на то, что он назвал меня моим детским именем. Обернулась.
- Иди сюда! – и, спохватившись, добавила, - По моим следам.
Шухлый кивнул и двинулся ко мне, внимательно глядя под ноги – видать, пытался разглядеть там мои следы. Это внезапно рассмешило меня, и я довольно громко хихикнула. Напарник поднял голову, бросил на меня непонимающий взгляд и снова уставился в землю. Я отвернулась от него, стала осматриваться. Зелёная трава, кое-где одинокие деревья, не изуродованные мутацией, и ни аномалий, ни радиации. Ну что ещё нужно для счастья?
Шухлый приблизился, засопел мне в затылок.
- Не топчись сзади, - сказала я ему, - Вставай рядом, здесь можно.
- Где мы? – Спросил напарник, возникая сбоку. Вид у него был ошарашенный, словно он только что очнулся от сна, и совсем не в том месте, где засыпал.
- Это плато! - Ответила я так гордо, словно сама его создала. - Сталкеры болтали о таких, а я не верила. И вот…
- Плато? – недоумённо переспросил Шухлый, - Почему плато? Они же в горах бывают.
Я задумалась. А правда, почему? Но ответ пришёл сам собой. Здесь не было холмов, только ровная как стол земля покрытая травой. Плато. А справа и слева на расстоянии примерно пятисот метров друг от друга Холмы по-прежнему бугрились. И впереди тоже, но так далеко, что казались отсюда тёмной полоской на горизонте. Таким образом, получился вытянутый прямоугольник абсолютно безопасного пространства. Может плато и не очень удачное название для такого места, но никакого другого мне в голову не приходило. Да и зачем?
- И что на этом плато? – Не отставал напарник.
- А ты не видишь? Ничего. А ничего - это как раз то, что нам сейчас нужно.
И я с улыбкой раскинула руки в стороны, запрокинув голову. Как будто в ответ на это из-за поредевших туч выглянуло солнце, и без того отчаянно зелёная трава вспыхнула изумрудным светом. Я даже зажмурилась, до того это было не похоже на призрачную серость Холмов. Шухлый посмотрел вокруг, на меня, и неуверенно улыбнулся.
- Значит, безопасно здесь?
- Абсолютно, - заверила я его, - Пошли?
- Куда? – Насторожился напарник.
- На Свалку, конечно. - Ответила я, и только сейчас поняла, что длинный прямоугольник плато очень удачно тянется как раз в сторону Свалки. Конечно, когда плато кончится, всё равно остаток пути придётся двигаться через Холмы, но после сегодняшнего происшествия они меня почти не пугали, даже при наличии Шухлого в качестве хвоста.
- Ну, пойдём. - Кивнул Шухлый и неожиданно подставил мне локоть. Я удивилась, но за локоть его взяла. Мы ухмыльнулись друг другу и неторопливо побрели по сочной траве. Где-то на самом краешке моего сознания промелькнула мысль о том, что сказали бы мои друзья, увидев, как я иду под ручку с бандитом и блаженно улыбаюсь? Но я сразу забыла об этом.
Из-под ног выпрыгивали жёлтые кузнечики. Они же стрекотали в траве, ровно и усыпляюще. Ещё одна странность - нигде больше в Зоне я таких не видела. Небо над головой почти совсем очистилось, солнце пекло голову.
- Зона успокаивается. - Сказала я неожиданно для самой себя.
- Что? – Не понял Шухлый.
- Ты от своих бандитских дружков такого выражения не слышал ещё?
- Нет.
- Значит, услышишь.
Я замолчала, и Шухлый не стал меня расспрашивать.
Зона успокаивается. В последние полгода эта фраза среди сталкеров могла посоперничать с такими перлами как «с нами Чёрный сталкер», «дороги бархатом», «псевдопёс меня раздери», «да пошёл ты к Монолиту» и конечно же «выпить прозрачного». Смысл сего изречения сводился к тому, что раньше мутанты были злее, аномалии опаснее, выбросы мощнее, бандиты злее, военные военнее и т.п. По мне так это было ничем иным, как очередным модным заскоком, коих у сталкеров - море. И скоро он пройдёт, уступив место чему-нибудь новому. Ну, с какой такой радости Зоне успокаиваться? Зона она и есть Зона – гиблое место. Но всё равно, если случалось, что некий бродяга без оружия ушёл от кровососа, сумел вырваться, будучи затянутым в «карусель», неудачно спрятался от выброса и выжил – кто-нибудь обязательно с умным видом говорил «Зона успокаивается».
Вокруг постепенно стало совсем ясно и солнечно, тучи разошлись, оставив после себя лишь небольшие кучевые облака. Кузнечики звенели в траве, а мы с Шухлым так же неторопливо брели к тёмной полоске Холмов на горизонте. И я думала о том, что россказни сталкеров про зелёные плато, скрытые от всех непроходимым заслоном аномалий, как ни странно оказались правдой. А я ещё усмехалась, мол, что они знают про непроходимые заслоны аномалий? Оказалось - кое-что знают и не все сталкерские байки враньё. Ладно, теперь и я буду знать про это место. И приходить сюда. А если Колотун и Кактус согласятся идти по Холмам, когда-нибудь приведу их посмотреть на это чудо. Ведь абсолютно безопасное место посреди Зоны, иначе как чудом и не назовёшь.
- Владька, ты уж зла на меня не держи. - Вдруг негромко сказал Шухлый, и я удивлённо повернулась к нему.
- Ну, за то, что я тебе стволом в лобешник. А потом ещё по шнобелю заехал. Это Зона всё. Обычно я тёлок не бью.
Извинение было конечно так себе, особенно учитывая и «шнобель» и «тёлок». Но, что взять с бандита? И я великодушно махнула рукой.
- Да ладно.
Но напарник этим не удовлетворился и продолжал раскаиваться:
- И ведь я тебя чуть не замокрил, там, где эти психи в противогазах… Хорошо, вовремя тормознулся.
- Только потому, что, я оглянулась, ты и тормознулся. - Не сдержалась я.
- Не, - затряс головой Шухлый, - Меня как за руку что-то держало. Может, чувствовал? Короче я рад, что мы с тобой сдышались.
Рассудив, что на его языке слово «сдышались» означает примерно то же, что и «договорились», я уже хотела ответить что-нибудь ехидное, но передумала и просто сказала:
- Я тоже.
Напарник улыбнулся новой искренней улыбкой, и надо сказать - она ему очень шла. Из глаз без следа исчезло постоянное выражение «всех убью, один останусь», разгладилась глубокая горизонтальная морщина на лбу, лицо помолодело. Я словно увидела перед собой другого человека.
И повинуясь внезапному порыву, на ходу положила голову ему на плечо. Мы пошли ещё медленнее.
Как всё странно, сонно думала я, слушая монотонный стрёкот кузнечиков, совсем недавно Шухлый хотел меня убить, а я чуть не бросила его среди растревоженного аномального поля. И вот мы идем, чуть ли не в обнимку и мне так хорошо, как не было уже давно. Странно.
«Странное в Зоне всегда означает опасность» - вновь прозвучал из далёкого далёка еле слышный голос Ревуна. Я не обратила на него внимания.
И мы ещё долго шли молча. Солнце светило, приятно грея сквозь одежду, иногда набегали тени облаков, и тогда дул свежий ветерок. Тёмная полоса Холмов на горизонте постепенно приближалась, но я старалась на неё не смотреть - она неприятно напоминала о скорой необходимости опять окунуться в суровый мир обычной Зоны.
Наверно Шухлый испытывал нечто подобное, потому что, нарушая долгое молчание, спросил:
- А как на счёт немного отдохнуть, перед продолжением веселухи?
- Давай!
И мы тут же устроили привал, скинув рюкзаки и с наслаждением опустившись в душистую траву. Шухлый принялся потягиваться, хрустя суставами, а я сняла с пояса флягу и приложилась к ней.
- Вода? – Спросил напарник, наблюдая за мной.
Я кивнула, не отрываясь от фляги.
- А покрепче ничего нет? Я слышал – сталкеры водку уважают.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, я покачала головой.
- Мы водку берём только, когда далеко собираемся. А я до вечера погулять планировала, так что…
Я развела руками и не сдержала усмешки. Да уж, прогулочка у меня вышла. Весёлая и познавательная.
Шухлый зачем-то полез в свой рюкзак, а я, запрокинув голову, стала смотреть в небо. Оно болтать не станет.
Поняв, что напарник готов, я развернулась и быстрым шагом устремилась к Холмам. Тем, которые были ближе, метрах в трёхстах справа от места нашего привала. Шухлый последовал за мной, даже не поинтересовавшись, почему мы сменили курс. Это меня насторожило и правильно - не прошло и двух минут, как он остановился и задумчиво сказал:
- Владька, знаешь, ты иди. А я отсюда уже сам. Сам доберусь, - и бандит широко зевнул.
Я успела подскочить к нему и схватить за предплечье как раз тогда, когда он собрался усесться на землю.
- Стоять! – Что-то подсказывало мне, что сейчас по-другому разговаривать с Шухлым нельзя, - Тебя, что, доходяга, ноги не держат?!
Он посмотрел на меня сонным взглядом, и вяло махнул рукой, словно отгоняя муху.
- Иди! Надоела. Я устал.
Мысленно застонав, я подхватила Шухлого под руку и поволокла вперёд. Он не упирался, но шёл еле-еле, путаясь ногами в траве. Сначала я «подбадривала» его короткими ругательствами, потом просто тащилась, стиснув зубы и прилагая все силы для того, чтобы удержать засыпающего на ходу напарника в вертикальном положении.
Самое плохое, что сонливость постепенно одолевала и меня, ведь во всём мире не осталось ничего кроме солнца, горячими ладонями давящего к земле, и монотонного гипнотизирующего стрёкота кузнечиков. И росло, росло желание махнуть на всё рукой, вновь опуститься в мягкую траву и забыться. Навсегда? Так оно и к лучшему. Что мне там, за чертой колдовского плато?
Чтобы прогнать опасные мысли я зажмурилась и отвесила себе оплеуху. Это была ошибка, потому что одной рукой мне пришлось отпустить Шухлого, и тот начал оседать. Недолго думая, я наградила оплеухой и его, снова схватила обеими руками под руку и проорала в ухо первое, что пришло в голову:
- Не спи – замёрзнешь! В морге выспишься!
Шухлый вроде как немного встрепенулся, распрямил колени. Не дав напарнику времени опомниться, я рванулась вперёд, увлекая его за собой. Холмы стали ближе, но не настолько, чтобы при нашей черепашьей скорости радоваться этому. Любит же Зона поиздеваться! А чувство юмора у неё извращённое. Заставить меня мечтать выбраться с Холмов только затем, чтобы через час с вытаращенными глазами рваться обратно – ну очень смешно!
Наверно со стороны мы походили на изрядно выпившую парочку, в которой мужчина, несомненно, пьянее, но и девушка тоже хороша, о чём должны были бы свидетельствовать мои съезжающиеся в кучу глаза. Пусть я оказалась устойчивее к воздействию плато (Макового поля!), чем Шухлый, но постепенно оно подавляло и меня. Опять появилось настойчивое желание остановиться, скинуть надоевшую ношу и поспать. Ведь это такое счастье – просто спать и ни о чём не думать. Что на свете всего слаще? Правильно - сон…
Я словно поделилась на двух Славок, одна упрямо тащилась вперёд, сжав губы в тонкую черту, другая широко зевала и придумывала удобный повод бросить это неблагодарное заняти5подмигнул и умчался по своим мальчишеским делам.
Я вздрогнула и толчком нервов разорвала дрёму. Надо же, чуть не уснула… И почему-то меня сегодня преследуют детские воспоминания. То запах бабушкиного сеновала, то небо такое, каким я видела его в детстве, теперь вот двенадцатилетний Юрка, нападающий школьной сборной, явился. А ещё я утром пела песню про Элли и Тотошку из «Волшебника Изумрудного города»…
Глаза снова закрылись, и я сразу увидела и Элли, и Тотошку, и дорогу из жёлтого кирпича, по которой они шли рядышком. А вскоре Тотошка обогнал свою хозяйку и побежал вперёд, постепенно увеличиваясь в размерах, пока не превратился в… Джуля. Свернул на обочину и бросился прочь. Тонконогая Элли кинулась за ним, и я испытала нечто похожее на укол ревности. Ведь если Тотошка - это Джуль, то, следовательно, и вместо Элли должна быть я… тьфу ты, опять засыпаю!
Я открыла глаза, но сразу закрыла, слишком ярким был солнечный день. Тогда, чтобы сосредоточиться на чём-то и не дать себе заснуть, я принялась по порядку вспоминать приключения Элли и Тотошки. С самого начала, с того момента как домик Элли очень удачно приземлился на голову злой колдунье. Как там её звали? Не важно. Занятие оказалось увлекательным, а поскольку в детстве эту книжку я перечитывала не один раз, то и не сложным. Я без труда вспомнила, как Элли встретила новых друзей: Страшилу, Железного Дровосека и Трусливого льва, как они вместе ушли от саблезубых тигров. А потом мысли начали разбегаться.
Неудержимо хотелось спать, перед внутренним взором опять замелькали обрывки сумбурных сновидений. Но я упряма в мелочах, и поэтому собрав волю в кулак, продолжала напрягать память, во-первых, потому, что понимала – усни я - и мы проваляемся тут до ночи, а во-вторых было действительно интересно вспомнить, что там случилось дальше с Элли и её друзьями. Кажется… да, река! Они вышли на берег реки, соорудили плот и поплыли через неё, чуть не потеряли по пути Страшилу, но всё обошлось. А дальше… дальше, они попали на цветочное поле. Нет, на маковое поле! Аромат маков усыпил Элли и Тотошку, и тогда Страшила и Железный дровосек, вынесли их на руках. А вынести трусливого льва они не смогли, потому что он был слишком тяжёл для них…
Я рывком села на траве, распахнула глаза, не обращая больше внимания на ослепительный солнечный свет. Маковое поле… трусливый лев… Я повернула голову.
Шухлый спал, приоткрыв рот, раскинув руки и похрапывая.
- Эй, - негромко позвала я, чувствуя, как страх закрадывается в сердце, - Просыпайся, Шухлый!
Он никак не отреагировал, и я, на четвереньках подобравшись ближе, потормошила напарника за плечо. Сильнее. Ещё сильнее. Никакого результата. Тогда, взявшись за дело двумя руками, я принялась, что было сил трясти и дёргать Шухлого, так, что его голова замоталась из стороны в сторону. Но и это не помогло.
Плато усыпило бандита.
Да не может этого быть!
- Вставай! – Заорала я, и стала лупить его по щекам, постепенно впадая в отчаяние, потому что других кардинальных способов привести человека в чувство не знала. Если Шухлый успел уснуть так крепко, что я не смогу его разбудить – это конец. Даже побросав все наши вещи, включая оружие, мне не дотащить напарника до Холмов. И не выполнить свою часть уговора.
- Да просыпайся же ты! – Я в отчаянии запустила пальцы в волосы, растерянно глядя на Шухлого, на его умиротворённое лицо, на еле заметно вздымающуюся грудь, на раскинутые в стороны руки. Руки… Подавшись вперёд, я размахнулась и кулаком ударила напарника по левому предплечью, туда, где под кожаным рукавом угадывалась сделанная мной повязка. И это помогло. Он дёрнулся всем телом, приоткрыл мутные глаза, медленно, как лунатик, поднёс руку к лицу и попробовал возмутиться:
- Ты чё, в натуре…
Никогда не думала, что подобная фраза может показаться мне слаще малинового звона. Но так и вышло.
- Вставай! – я и сама вскочила на ноги, - Нужно уходить отсюда!
Но зрачки напарника опять закатились под веки, а из груди рванулся богатырский храп. Снова плюхнувшись на колени, я повторила удар, и когда Шухлый приоткрыл один глаз, заорала неизвестно откуда взявшимся у меня сержантским голосом:
- Подъём! Быстро! Встать!
Ход оказался правильным, в армии Шухлый должно быть служил, рефлексы остались. Он сел, ошалело моргая.
- Владька, ты чё творишь…
Я ухватила его двумя руками за предплечье и рванула вверх. Толку от этого вышло мало, зато Шухлый заморгал чаще, и в его глазах появилась осмысленность.
- Да вставай же ты! Надо уходить!
Судя по всему, до конца напарник ещё не проснулся, но соображать потихоньку уже начал, подобрался.
- Что? Опасность?
- Да! – горячо подтвердила я, - Огромная!
Шухлый всё-таки поднялся на ноги, но далеко не так быстро как бы мне этого хотелось, его движения по-прежнему были заторможенными и плавными, словно он находился под водой. Наклонился за рюкзаком. Я свой уже надела, даже успела обвеситься оружием и с нетерпением ждала напарника. А он медлил. Поднял рюкзак, небрежно набросил на плечо ремень «недоавтомата», начал осматриваться. После чего недоумённо протянул:
- Ну, Владька, ну нет же никого…
Интересно, он ожидал увидеть несметные орды врагов?
- Короче, - потеряла я терпение, - Хочешь – оставайся, а я пошла.
Это сработало. Всё-таки за время нашего знакомства Шухлый не один раз убедился на наглядном примере, что ведущий зря об опасности болтать не станет.
Поняв, что напарник готов, я развернулась и быстрым шагом устремилась к Холмам. Тем, которые были ближе, метрах в трёхстах справа от места нашего привала. Шухлый последовал за мной, даже не поинтересовавшись, почему мы сменили курс. Это меня насторожило и правильно - не прошло и двух минут, как он остановился и задумчиво сказал:
- Владька, знаешь, ты иди. А я отсюда уже сам. Сам доберусь, - и бандит широко зевнул.
Я успела подскочить к нему и схватить за предплечье как раз тогда, когда он собрался усесться на землю.
- Стоять! – Что-то подсказывало мне, что сейчас по-другому разговаривать с Шухлым нельзя, - Тебя, что, доходяга, ноги не держат?!
Он посмотрел на меня сонным взглядом, и вяло махнул рукой, словно отгоняя муху.
- Иди! Надоела. Я устал.
Мысленно застонав, я подхватила Шухлого под руку и поволокла вперёд. Он не упирался, но шёл еле-еле, путаясь ногами в траве. Сначала я «подбадривала» его короткими ругательствами, потом просто тащилась, стиснув зубы и прилагая все силы для того, чтобы удержать засыпающего на ходу напарника в вертикальном положении.
Самое плохое, что сонливость постепенно одолевала и меня, ведь во всём мире не осталось ничего кроме солнца, горячими ладонями давящего к земле, и монотонного гипнотизирующего стрёкота кузнечиков. И росло, росло желание махнуть на всё рукой, вновь опуститься в мягкую траву и забыться. Навсегда? Так оно и к лучшему. Что мне там, за чертой колдовского плато?
Чтобы прогнать опасные мысли я зажмурилась и отвесила себе оплеуху. Это была ошибка, потому что одной рукой мне пришлось отпустить Шухлого, и тот начал оседать. Недолго думая, я наградила оплеухой и его, снова схватила обеими руками под руку и проорала в ухо первое, что пришло в голову:
- Не спи – замёрзнешь! В морге выспишься!
Шухлый вроде как немного встрепенулся, распрямил колени. Не дав напарнику времени опомниться, я рванулась вперёд, увлекая его за собой. Холмы стали ближе, но не настолько, чтобы при нашей черепашьей скорости радоваться этому. Любит же Зона поиздеваться! А чувство юмора у неё извращённое. Заставить меня мечтать выбраться с Холмов только затем, чтобы через час с вытаращенными глазами рваться обратно – ну очень смешно!
Наверно со стороны мы походили на изрядно выпившую парочку, в которой мужчина, несомненно, пьянее, но и девушка тоже хороша, о чём должны были бы свидетельствовать мои съезжающиеся в кучу глаза. Пусть я оказалась устойчивее к воздействию плато (Макового поля!), чем Шухлый, но постепенно оно подавляло и меня. Опять появилось настойчивое желание остановиться, скинуть надоевшую ношу и поспать. Ведь это такое счастье – просто спать и ни о чём не думать. Что на свете всего слаще? Правильно - сон…
Я словно поделилась на двух Славок, одна упрямо тащилась вперёд, сжав губы в тонкую черту, другая широко зевала и придумывала удобный повод бросить это неблагодарное занятие. Тогда, чтобы не дать второй этого сделать, первая неожиданно громко запела:
- Красная ракета улетает вдаль! И обратно ты её не жди!
Вторая Славка удивилась и начала прислушиваться к знакомым словам.
- И хотя Америку немного жаль, то ли ещё будет впереди!
Это помогло, мне удалось снова стать цельной. Боясь опять допустить опасное раздвоение, я продолжала орать старую песню-переделку, и наше сходство с парочкой выпивох стало полным. Зато Холмы приближались.
- Скатертью, скатертью, белый след стелется, и упирается прямо в Вашингтон!
Стало легче, сонливость почти отступила. Может, потому что мне удалось саму себя удивить, а может, оттого, что за собственным ором я перестала слышать гипнотизирующее стрекотание кузнечиков.
- Каждому, каждому, в лучшее верится! Валится, валится на бок Пентагон!
А в следующую секунду на бок завалился Шухлый. Наверно воспринял моё пение как инструкцию к действию. Я взвыла, отчаянно попыталась вздёрнуть его на ноги, но было поздно, напарник уже развалился во весь рост с умиротворённым выражением на лице, и даже успел уютно положить под голову обе ладони. От бессилия и злости я с размаха ударила носком ботинка по бандитскому заду, но Шухлый лишь причмокнул и засопел. А нам осталось пройти каких-то сорок-пятьдесят метров! Совсем немного…
Я оглянулась на Холмы, перевела взгляд на сладко спящего напарника и начала скидывать всё, что было на меня навьючено. В траву полетел «калаш», оба серых стрелковых комплекса, рюкзак… ещё секунд двадцать ушло на то, чтобы перевернуть Шухлого на живот, стащить рюкзак с него, опять перевернуть на спину. Всего не больше полминуты, но плато снова начало действовать на меня. Солнечный свет приятно расслаблял, стрёкот кузнечиков ввинчивался в уши.
- Пляшет бабушка с автоматом! – Завопила я на мотив популярной песни восьмидесятых годов прошлого века, схватила Шухлого за кисти рук, развернула головой к Холмам.
- Злая бабушка на шоссе! – и пятясь, короткими рывками потащила за собой.
Поначалу это казалось не очень сложным. Рывок, шаг назад, рывок, шаг назад. Немного затрудняло задачу то, что приходилось одновременно с этим горланить песню. Но первые метров десять я худо-бедно справлялась. А потом Шухлый начал прибавлять в весе.
-Двух верзил добила прикладом!
Пришлось немного изменить порядок действий. Дёрнуть напарника на себя, сделать шаг назад, проорать строчку песни, дёрнуть, шагнуть, проорать… Но это не очень помогло, воздуха стало не хватать, в правом боку закололо.
- Расстрелявши патроны все-е-е…
Теперь моё пение походило на скулёж слепой собаки. Желание остановится передохнуть, было велико, но я интуитивно чувствовала, что этого делать нельзя. Чем дальше мы остаёмся на плато, тем больше вероятность того, что Шухлый в своих заколдованных снах уйдёт так далеко, что уже не сможет вернуться.
Я не оглядывалась назад для того, чтобы посмотреть, какая часть пути пройдена, а какую только предстоит пройти. Откуда-то взялась дурацкая уверенность, что Холмы не только не приблизились, но и каким-то непостижимым образом стали дальше. Поэтому я просто волокла спящего напарника, распевая глупую песню, и знала, что буду это делать, пока не упаду от усталости рядом с ним. А тогда гори всё синим пламенем. И очень удивилась, почувствовав знакомую вибрацию где-то в районе основания черепа – верный признак близости сплошного аномального поля. Выпустила руки Шухлого и растерянно оглянулась. За спиной метрах в шести плавился над аномалиями воздух.
- Дошли! – возликовала я, убедившись, что это мне не мерещится, - Слышишь, дошли, трусливый ты лев!
Ничего мой напарник не слышал, но сейчас это волновало меня меньше всего. Ощутив на радостях прилив сил, я в два счёта доволокла его до Холмов, втащила в проход между двумя внушительного размера «трамплинами», с трудом сдержав желание сделать им ручкой, как старым добрым знакомым.
Момент перехода с плато на Холмы занял одну секунду и походил на прыжок в холодную воду. Миг – и солнечный свет потускнел, стрёкот кузнечиков оборвался, словно кто-то выключил надоевшую запись, воздух стал реже и холоднее. Но главное – как рукой сняло сонливость и заторможенность, чувства обострились, вернулась ясность и чёткость восприятия, с глаз спала пелена, заставляющая воспринимать реальность в неправдоподобно радужных тонах. И трава, по которой я только что тащила спящего напарника, отсюда уже не казалась такой ярко-зелёной, и небо было самым обычным…
Протащив Шухлого для верности ещё несколько метров вглубь Холмов, я с протяжным стоном опустилась рядом. Мышцы спины мучительно ныли, руки казалось стали длиннее на полметра каждая, дыхание не желало восстанавливаться. А сволочной бандюк дрых в своё удовольствие, и в ус не дул. Чувствуя, как во мне закипает здоровая злость, я подумала о том, что здорово было бы оставить напарника здесь. Жаль только не получится поглядеть на его растерянную физиономию, когда он проснётся один посреди аномального поля. В том, что Шухлый скоро проснётся, сомнений у меня не возникало. Никуда не денется. И будить его сейчас я не начинала лишь потому, что у меня было ещё одно незаконченное дело. И следовало поторопиться.
Я встала. Держась за поясницу, сделала несколько наклонов вправо-влево, глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду и бегом бросилась обратно на плато.
Если переход с плато на Холмы напоминал прыжок в холодную воду, то переход с Холмов на плато был похож на погружение в виртуальную реальность. Мир вокруг вспыхнул золотом солнца и изумрудом травы, запел тысячеголосыми трелями кузнечиков. Я даже зажмурилась на несколько секунд, но не замедлила бега. Всё не заняло много времени. К месту, где Шухлый по второму разу отправился на боковую, меня привела полоса примятой травы. Резко затормозив, я подхватила с земли свой рюкзак, подцепила за ремень «калаш» и, не задерживаясь, бросилась обратно.
За то время, что я отсутствовала, Шухлый не поменял позы и никак не отреагировал, когда я бросила свои вещи рядом с ним. От усталости мелко дрожали колени, в боку опять кололо. Я немного постояла, уронив руки вдоль тела и переводя дыхание. Потом пошла на второй заход - теперь за вещами напарника.
Этот раз дался мне тяжелее. Бегом туда и бегом обратно.
Погружение в детский сон и пробуждение в суровой реальности. Игра красок и тусклое подобие живого мира.
От таких метаморфоз голова у меня шла кругом. Вернувшись и выронив свою ношу, я присела на корточки, запустив пальцы в волосы и зажмурившись. В ушах звенело, перед глазами мелькали разноцветные бабочки, мысли уплывали. Благодаря опёке Джуля, мне никогда не приходилось встречаться с контролёром, но, наверно, человек, попавший под его воздействие, ощущает нечто похожее.
Шухлый рядом шевельнулся. Я устало открыла глаза. Напарник по-прежнему спал, но с его лица исчезло умиротворённое выражение, а над бровями снова залегла знакомая вертикальная морщина. Я одобрительно усмехнулась – бандюга возвращается! И надо признать, такой Шухлый был проще и понятнее, чем тот, который на плато просил у меня прощения, а потом целовал сладкими от шоколада губами.
Заставив себя подняться на ноги, я поглядела туда, куда мне предстояло сбегать ещё раз. За двумя так удачно найденными стрелковыми комплексами, моим подарком для Колотуна и Кактуса. И сделать это нужно сейчас, пока напарник не проснулся. А то действительно откроет глаза, обнаружит себя в гордом одиночестве среди аномалий, с перепуга вляпается в одну из них, и тогда псу под хвост все мои старания. Для этого я, что ли, пёрла его на себе?
И я совершила свой третий забег на короткую дистанцию, самый трудный.
Поначалу всё шло хорошо. Но когда я, тяжело дыша остановилась возле лежащего на земле оружия, плато, словно почувствовав, что теряет жертву, обрушило на меня всю силу своего гипнотического воздействия. Я наклонилась за первым стволом, но вместо того, чтобы поднять его, сама уселась на землю и, обхватив колени руками, уткнулась в них лбом. Очень хотелось отдохнуть. Даже не спать, а просто посидеть, закрыв глаза и не думая ни о том, что напарник вот-вот проснётся, ни о том, как опасно находится на этой заколдованной земле. Да и почему опасно? Куда опаснее идти туда, куда я собираюсь. Там страшно, там стреляют, там ходят жуткие твари с горящими глазами… а здесь тишина и покой. В ответ на последнюю мысль из далёкого далёка донеслись гулкие удары колокола и низкий глосс нараспев заговорил «Вечный покой дарован будет…»
А потом другой голос, куда более близкий и реальный язвительно сказал сверху:
- Укатали Сивку крутые горки?
Это было так неожиданно и настолько не вписывалось в моё неземное состояние, что я даже нашла силы открыть глаза и поднять голову.
Надо мной стоял Шухлый. Прежний Шухлый с недобрым прищуром глаз и вызывающе выпяченной челюстью. Я заметила, что оба стрелковых комплекса он успел повесить себе на плечо. И выглядел так уверенно, что на миг мне показалось, что сейчас он развернётся и уйдёт. Один.
Но напарник насмешливо хмыкнул, подхватив меня под мышки, рывком поставил на ноги и сурово спросил:
- Чего поплыла?
Поскольку никаких связных мыслей в моей голове не было, я в ответ только слегка потрясла головой. Наверно, Шухлый другого и не ожидал, потому что, не задавая больше вопросов, сжал железной рукой моё предплечье и поволок за собой.
Такая смена ролей настолько меня потрясла, что я почти очухалась ещё до того, как мы вышли за пределы плато. А когда вышли и Шухлый начал, не обращая внимания на окружающие нас аномалии, приводить в порядок экипировку, я совсем растерялась.
- Сядь, отдохни пока, - бросил напарник, досылая патрон в патронник «недоавтомата».
Я послушалась, продолжая недоверчиво смотреть на него. Что случилось с бандитом? Ведь только что, как тюфяк валялся и хрюкнуть не мог, а сейчас – поглядите-ка! Абсолютно бодр, собран, невозмутим и на окружающие аномальные ловушки ноль внимания, фунт презрения. Это при том, что совсем недавно цеплялся за меня как карапуз за мамкин подол.
- Ты понял, что произошло? – Спросила я на всякий случай.
Шухлый наклонился и, затягивая шнурки на ботинках, небрежно сказал:
- Если ты намекаешь на то, что вытащила меня, то я только что сделал то же самое. Мы квиты.
От такого ответа я растерялась, потому что и в мыслях не держала выяснять, кто кому за что должен. Да и чего тут выяснять? Я выполняла свою часть уговора, а напарник у меня хоть и дурак, но не настолько, чтобы бросать проводника на полпути. Так что - никакого одолжения, ни в моём, ни в его поступке не было.
- Не об этом речь, - терпеливо уточнила я, - Ты понял, что произошло на плато?
Шухлый прекратил возиться со шнурками, выпрямился и задумчиво поглядел туда, откуда мы с таким трудом вырвались. Наконец хмуро произнёс:
- Мозги там не хило туманит. Мне такая хрень в голову лезла, пока не вырубился. Да и когда вырубился всякое во сне глючило. Твои-то глаза где были, сталкерок? – и он тонким голосом передразнил, - «Абсолютно безопасно!»
На это возразить было нечего, тут я села в лужу. Хорошо так села, с плеском и брызгами. И Шухлый, как ведомый, вправе предъявлять мне претензии. Но я потёрла ноющую поясницу и огрызнулась:
- Где вас таких откармливают только? Я чуть не надорвалась, пока тебя тащила.
На жалкий выпад напарник не обратил внимания, только коротко бросил:
- Отдохнула? Вставай, надо идти.
Наверно, нужно было возмутиться и напомнить, кто тут ведущий, но сил на это у меня совершенно не было, и желание осталось только одно – чтобы всё скорее закончилось. Поэтому я без слов начала приподнялась с земли. Только затем, чтобы тут же плюхнуться обратно от сильного приступа головокружения. Тихонько сказала:
- Ай, - взялась руками за голову и растерянно посмотрела на Шухлого, - Не могу встать.
- Ещё как можешь, - заверил напарник, подошёл и, крепко взяв меня за локти, поставил на ноги, а когда я покачнулась, придержал за плечи, - Терпи, сейчас пройдёт.
И мы молча стояли рядом, пока я действительно не почувствовала себя лучше. Кивнула Шухлому, он отпустил меня и слегка развёл руки в сторону, на случай если я опять вздумаю падать.
- Держишься?
- Держусь.
Напарник поднял мой рюкзак, помог мне его надеть и неожиданно так хлопнул ладонью по плечу, что я вновь чуть не оказалась на земле.
- Сталкер, выше нос! Ещё немного и я исчезну из твоей жизни как страшный сон. Только до Свалки доведи.
- Доведу. - Я распрямляя ссутуленные плечи. Шухлый прав, я всё ещё ведущий, нельзя раскисать. И он правильно сделал, напомнив мне, что скоро останется только в моих далеко не самых приятных воспоминаниях - это подействовало на меня как допинг. Прибавилось сил и бодрости. Я тряхнула головой, сдула чёлку с глаз и стала деловито оглядываться, просчитывая самый удобный и безопасный путь в сторону Свалки. Потом кивнула Шухлому.
- Идём.
Но когда мы уже шагали прочь, я не выдержала и оглянулась на плато, постепенно скрывающееся за дрожащим маревом Холмов. Как будто посмотрела на солнечный берег из мутного омута. И на короткий миг испытала жгучее сожаление о том, что не осталась там. На очень короткий миг, но это было так больно…