Ричард и Лесли Бах. Единственная
| Вид материала | Документы |
- Салов Алексей Игоревич доклад на тему: Ричард Бах. Евангельские мотивы в его творчестве., 125.25kb.
- Ричард Бах Чайка по имени Джонатан Ливингстон, 416.97kb.
- Ричард Бах Хорёк-писатель в поисках музы, 1076.31kb.
- Севастьян Бах в Кётене (1717), 44.83kb.
- Ричард бах джонатан ливингстон чайка, 401.69kb.
- Ричард Бах Хорьки спасатели на море, 810.85kb.
- Cols=2 gutter=197> удк 159. 922. 1 Ббк 88. 53 Ктк 017 л 50 Лесли, 11955.51kb.
- Ричард Бах. Мост через вечность Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного, 3742.74kb.
- Иоганна Себастьяна Баха. Давно полюбившаяся нашему читателю философская сказка, 426.78kb.
- Связь между математикой и музыкой, между Пифагором и Бахом, 170.54kb.
Двадцать
Безусловно, Пай была права: так легко быть ведомым
любовью.
Те двое на пути к встрече в Лос-Анджелесе - их маленькая
планета могла быть миражам, но - их миражам, полотном, которое
они выбрали для того, чтобы изобразить рассвет таким, каким они
его видели, и они любили то, что рисовали. *Мы сосредоточились
на этой любви.
- Готов? - спросила Лесли.
Я взял ее руку и вместе мы взялись за ручки управления
перед нами. Закрыв глаза, мы сосредоточились сердцем на тех
двоих, на их пути к их собственным новым открытиям. Мы любили
свой дом так же, как любили друг друга, мы устремились к нему,
чтобы поделиться с ним тем, что увидели и узнали. И не моя рука
двигала ручку управления, и не рука Лесли, но ручки управления
сами вели наши руки, словно Ворчун ожил и знал, куда лететь.
Через некоторое время наша летающая лодка замедлила свой
полет и сделала широкий вираж. Я открыл глаза и увидел, что
Лесли тоже их открыла.
Мы увидели сразу - под нами, под водой, среда извилин и
расходящихся во все стороны линий узора, лежала золотая
восьмерка. Это была та самая замкнутая кривая, которую чертила
на песке Пай, изображая путь между Городом Страха и Городом
Мира.
- Пай говорила, что мы можем подавать знаки и намекать
другим аспектам самих себя... - произнес я.
-... и вот - один из наших намеков! - продолжила Лесли. -
Милая Пай!
Стоило нам отвлечься от сосредоточения на любви - и в тот
же миг мы оказались вновь брошены на произвол судьбы, словно
развеялись некие чары. Ворчун из равного помощника превратился
в слугу, требующего указаний.
Я слегка повернул штурвал вправо, чтобы продолжить круг
над золотым знаком, сбросил газ и зашел на последний
предпосадочный круг. Ветер поднял на поверхности рябь, золото
заплясало множеством бликов.
- Шасси - вверху, закрылки опущены! Посадка гидросамолета
по разметке - задача простая. Мы ворвались в ветер, зависнув на
скорости срыва в нескольких дюймах от поверхности. Когда мы
почти достигли нужного места, я заглушил двигатель и Ворчун
шлепнулся на воду.
Узор тут же исчез и мы в полном здравии оказались в другом
Ворчуне над Лос-Анджелесом.
Но мы не были в нем пилотами, мы сидели сзади в
пассажирских креслах - призраки-попутчики!
Те двое, что сидели впереди, тоже были мы. Они внимательно
осматривали небо и готовили указатель курса к посадке в Санта
Монике. Лесли рядом со мной чуть не вскрикнула, но вместо этого
только прихлопнула рот ладошкой.
- Четыре-шесть-четыре-пять? - сказал Ричард-пилот.
- Есть, - сказала его жена. - Что бы ты без меня делал?
Нас они не видели.
В мгновение, когда я рванул наш призрачный рычаг газа
вперед, я почувствовал руку Лесли на своей. Она была испугана
не меньше моего. Мы сидели, затаив дыхание, а все вокруг
медленно исчезало, растворяясь в судорожном движении.
И снова мы мчались вперед по небольшим волнам над узором,
и касание штурвала подняло машину в воздух.
В изумлении мы переглянулись, сделав вдох в одно и то же
мгновение.
- Ричи, не может быть! Я была уверена, что это будет то
единственное место, где мы сможем приземлиться, не сделавшись
призраками! Я взглянул вниз на повороте, отыскал золотой знак:
- Это именно здесь, а мы не можем попасть домой! Я глянул
назад в надежде увидеть там Пай. Сейчас нам требовались не
откровения, но простые инструкции. Но там не было ни ее, ни
кого-либо другого. Знак внизу был кодовым замком на двери,
ведущей в наше собственное время. Но шифр был нам неизвестен.
- Нет выхода! - сказала Лесли. - Где бы мы ни
приземлялись, мы - призраки!
- Кроме озера Хили...
- На озере Хили была Пай, - возразила она, - это не в
счет.
-... и аварии.
- Аварии? - переспросила Лесли. - Там призраком была я.
Даже ты меня не видел.
Она погрузилась в размышления, пытаясь свести концы с
концами.
Я вывел машину в левый вираж, облетая золотой знак по
кругу так, чтобы он все время был веден сбоку от самолета. Мне
показалось, что он колышется под водой и меркнет, словно это
символ, существующий в уме, а не в структуре узора. Он таял по
мере ток), как наше сосредоточение на любви уступало место
обеспокоенности.
Он действительно блекнул. Пай, помоги! Без отметки
совершенно все равно - знаем мы код или нет. Я начал запоминать
ветвистые пересечения. Это место нельзя потерять!
-... но я не была призраком-наблюдателем, - продолжала
Лесли, - я верила, что погибла в катастрофе. Я верила в то, что
я - настоящий призрак, и была таковым. Ричи, ты прав, ответ - в
аварии!
- Все мы здесь призраки, малыш, - сказал я, продолжая
запоминать. - Все это - видимость, вплоть до мельчайших
деталей,"
Две полосы влево, шесть - вправо, две почти прямо вперед.
Знак постепенно растворялся в дрожащей ряби, а я не хотел
говорить ей об этом.
- Мир, в котором мы разбились, был реален для тебя, -
сказала она. - Ты верил в то, что выжил, то есть ты не был
призраком! Это было параллельное время, но ты похоронил мое
тело, ты жил в доме, ты летал на самолетах и водил машины, и
беседовал с людьми...
И тут я понял, о чем она говорит. Опешив, я смотрел на
нее. - Ты хочешь еще раз разбить самолет, чтобы попасть домой?
Пай говорила, что это будет легко, как свалиться с бревна! Но
она ничего не говорила о том, чтобы разбить Ворчуна.
- Нет, не говорила. Но что-то было в этом крушении...
почему после него ты не стал призраком? Чем то приземление
отличалось от остальных?
- Мы оказались за бортом! - сказал я. - Мы не были
отрешенными наблюдателями на поверхности, мы стали частью
структуры узора, мы были внутри нее!
Я оглянулся, чтобы отыскать последние блики растворенного
золота и облетел вокруг места, которое запомнил.
- Ну как, попробуем?
- Попробуем что? Ты имеешь в виду... Ты хочешь выпрыгнуть
за борт, пока мы находимся в полете?
Я не отрывал глаза от того места, где раньше находился
знак:
- Да! Начнем приземляться, сбросим скорость и, как только
самолет коснется поверхности воды, выпрыгнем за борт!
- Боже, Ричард, это ужасно!
- Узор - мир метафоры, и метафора работает, неужто ты не
понимаешь? Чтобы стать частью какого бы то ни было времени,
чтобы принять его всерьез, надо полностью в него погрузиться.
Помнишь, что Пай говорила об отвлеченном скольжении над узором?
А о падении с бревна? Она объясняла нам, как попасть домой!
Ворчун и есть это бревно!
- Я не могу! - сказала она. - Не могу!
- Медленно полетим против ветра, тогда скорость уменьшится
до тридцати миль в час. Я скорее шагну за борт, чем стану
разбивать самолет...
Я повернул на последний заход, приготовившись к посадке.
Она проследила за моим взглядом:
- На что ты смотришь?
- Разметка исчезла. Я не хочу терять из виду место, где
она находилась.
- Исчезла? - она посмотрела на пустое место внизу.
- 0'кей, - произнесла она, - если прыгнешь ты, то прыгну и
я. Но если мы на это решимся, возврата не будет! Я сглотнул, не
отрывая взгляда от места, в котором нам предстояло коснуться
поверхности.
- Нужно будет расстегнуть ремни, открыть фонарь, залезть
на борт и прыгнуть. Ты сможешь?
- Может, уже пора расстегнуть ремни и откинуть фонарь, -
сказала она.
Мы отпустили ремни безопасности, и секундой позже я
услышал рев ветра: она отперла замок фонаря. У меня пересохло в
горле. Она наклонилась ко мне и поцеловала в щеку
- Колеса подняты, закрылки опущены. Я буду готова, как
только приготовишься ты.