Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение Высшего профессионального образования

Детские медицинские учреждения г. Куйбышева в 1945-1947 гг.


Кузина М.А.


Самарский государственный педагогический университет


После Великой Отечественной войны советским людям предстояла тяжелая задача – восстановить разрушенное войной, наладить свой быт. Проблем было немало, среди которых можно отметить и эпидемические заболевания: малярия, дизентерия… Естественно, для государства одной из приоритетных должна была стать задача сохранить здоровье своих граждан и, особенно, детского населения как будущей основы дальнейшего развития государства. Рассмотреть, как же происходило медицинское обслуживание детей в г. Куйбышеве в 1945-1947 гг. является целью данной работы.

В этот период город имел 16 детских консультаций, из них 8 самостоятельные и 8 объединенные, т.е. женско-детские. Работа детских консультаций проводилась по участковому принципу. Весь город был разбит на 48 отдельно обслуживаемых участков. Кроме врача к участку была прикреплена постоянная медицинская сестра и патронажная сестра. Почти всеми консультациями патронаж проводился не позднее 8-го дня после выписки из роддома. В среднем на ребенка в месяц жизни делалось 2-2,5 патронажа, на 1 году – 6. Все ослабленные дети обязательно брались на учет, их по городу было: в 1945 г.– 4022 человека, за 9 месяцев 1946 г. – 4632 , что составляло 12% от общего количества детей.²⁹³ В качестве лечебных процедур широко использовалось лечение лампой Баха, применение витаминов «Д», «С», аскорбиновой кислоты, а также дополнительное питание; по заключению юриста оказывалась материальная помощь. Затрудняли работу консультаций незначительность сети коммунального транспорта в периферических районах города и полное отсутствие своего транспорта, особенно в условиях отдаленности от своих участков (консультация №10 Кировского района имела радиус обслуживания 5-6 километров).²⁹⁴

На 1 октября 1946 г. город имел 39 яслей на 3 640 коек. Размещались ясли по территориальному и производственному принципу. Из 39 яслей 15 промышленных с общим количеством коек до 2000 и 24 яслей городских.²⁹⁵ С целью снижения заболеваемости и улучшения физического развития детей медработниками яслей проводились лечебная гимнастика, облучение лампой Баха, применение витаминов «С», «Д», «В», введение дополнительного питания за счет подсобных хозяйств; профилактические прививки. Однако в яслях отмечались высокие показатели заболеваемости детей. Например, из общего числа пропущенных койко-дней (44857) по болезни пропущено 21909.²⁹⁶ Причинами этого можно назвать неудовлетворительную работу патронажных сестер, которые наблюдали детей дома; недостаточное пребывание на свежем воздухе; нерегулярные санитарные процедуры (душ, ванны).²⁹⁷

В городе имелись 3 дома ребенка на 300 коек, где находились дети старше 3 лет. Дети старших и средних групп в Домах ребенка имели хорошее физическое развитие, процент нормотрофии составлял 85%. Дети младшей группы поступали в Дома ребенка с резко пониженным весом, они составляли 60% нормотрофии, из них 10% поступали в тяжелом состоянии. Для лечения применяли усиленное пятикратное питание, лампы Баха. Ослабленным детям широко применялся витамин «С» и «D» и аскорбиновая кислота, шиповник и сырые овощи: морковь, свекла, капуста.

Всего в г. Куйбышеве находилось 98 детсадов, с общим количеством детей 8972.⁶ Санитарное состояние отдельных бюджетных детсадов неудовлетворительно из-за непригодности занимаемых помещений.

Кроме того, для обслуживания детей школьного и дошкольного возраста в городе размещались 4 детские поликлиники в различных районах. Например, во Фрунзенском районе имелась базовая детская поликлиника. При поликлинике имелся кабинет хирурга, невропатолога и др. Поликлиника имела рентгенаппаратуру, физаппаратуру и лабораторию.

Необходимо рассказать и о стационарной помощи детям. Детское население численностью в 105000 человек (в возрасте 0-15 лет) обслуживалось 5 постоянными больницами городского подчинения, 1 детской туберкулезной больницей на 120 коек, проводившей свою работу по санаторному принципу; 1 инфекционной больницей на 180 коек, а за счет эпидфонда было развернуто 4 временных стационара на 400 коек для скарлатиновых больниц. Помещения больниц были плохо приспособлены для работы этих учреждений, к тому же неудобство дислокации приводили к недовыполнению плана койко-дней: в 1946 г. выполнено всего 77, 7% плана.²⁹⁸

В летнее время горздравотдел организовывал проведение оздоровительных мероприятий среди детей. Например, с 3.06. по 15.09.1946 г. было организовано 184 оздоровительных учреждения, с общим охватом 39 316 детей. В 37 пионерских лагерях отдыхало 25 000 детей, в 63 детских садах – 5 447, в детских яслях – 1 430, в тубсанаториях – 889, в соматических санаториях – 300, в 47 школьных детских площадках – 4 000, а также получили оздоровительные пайки – 2 300 человек.²⁹⁹ Перед началом оздоровительной кампании был произведен медицинский осмотр 46 045 детей. При углубленном осмотре детей семилеток было выявлено 74% здоровых детей и 26% детей с различными видами заболевания, из них 56% направлено в оздоровительные учреждения, остальные получили дополнительное питание. Из осмотренных, нуждающихся в направлении в различные оздоровительные учреждения, оказалось 41 148 человек детей, из которых прошли оздоровительные мероприятия 91%. В 1946 г. отмечались хорошие показатели в улучшении здоровья детей. Средняя прибавка веса 1 ребенка за период пребывания в оздоровительном учреждении составляла от 1 до 2 кг. ³⁰⁰ Недочетами в работе оздоровительных учреждений были: отсутствовала подача воды в детские оздоровительные учреждения, расположенные на 2-ой и 3-ей просеке и Поляне им. Фрунзе; во многих учреждениях имела место скученность. В отдельных учреждениях (пионерский лагерь завода №18) дети были приняты без достаточно оформленных медицинских справок, в результате чего произошла вспышка заболеваний детей скарлатиной.

КОНСТИТУЦИЯ 1977 г. – ОБМАНУТЫЕ НАДЕЖДЫ


Хвостова Г.И.


Волгоградский государственный университет


В мае 1977 г. Пленум ЦК КПСС одобрил и рекомендовал вынести на всенародное обсуждение проект Конституции СССР. 4 июня 1977 г. в центральных, республиканских и областных газетах проект был опубликован. В 1987 г. в юбилейном издании, посвященном 10-летию принятия Конституции, отмечено, что в обсуждении проекта Основного Закона приняло участие свыше 80% взрослого населения страны и “проект получил всенародную поддержку”³⁰¹. Это утверждение ничем не обосновывается. В издании правозащитников “Хроника текущих событий” (далее – ХТС) говорится: “Помимо широко публикуемых советской прессой одобрительных откликов (иногда - с поправками и дополнениями, носящими, по большей части, непринципиальный характер), проект вызвал ряд писем с серьезными замечаниями и аргументированными предложениями. Хотя эти письма были направлены в Конституционную комиссию, в советские газеты или органы власти, ни одно из них не было даже упомянуто”³⁰². Чтобы понять, как в действительности обстояло дело, важно проанализировать письма, о которых идет речь в ХТС.

При подготовке доклада были проанализированы письма верующих, хранящиеся в фонде Совета по делам религий при Совете Министров СССР (далее – Совета), в фонде уполномоченного Совета по Волгоградской области. Верующие отправляли письма в различные инстанции: Генеральному секретарю ЦК КПСС, Председателю Президиума Верховного Совета, Председателю Совета министров, генеральному прокурору, в министерство просвещения, в редакции газет и журналов. Из этих инстанций они направлялись в Совет по делам религий при СМ СССР “на рассмотрение”³⁰³. Внимание верующих привлек второй раздел проекта Конституции - “Государство и личность”, особенно статьи 36 (о равноправии граждан), 50 (свободы слова, печати и т.п.), 52 (о свободе совести), 66 (о воспитании детей).

В связи с тем, что религиозные убеждения Евангельских христиан-баптистов вступали в противоречие с условиями, созданными в СССР законодательством о религиозных культах, они были активной оппозицией властям. Поэтому именно их письма представлены более широко³⁰⁴. Евангельские христиане-баптисты (далее – ЕХБ) направляли коллективные письма Л.И. Брежневу, в которых высказывали мнения о том, насколько действительно новая Конституция сможет обеспечивать права верующих граждан СССР. Текст писем посвящен сравнению законодательства о культах и положений проекта Основного Закона. Верующие просили пересмотреть прежние законодательные документы, противоречащие Конституции.

Президиумом Верховного Совета СССР 17 июня 1977 г. было принято постановление по итогам работы Советов депутатов трудящихся Украинской ССР и Литовской ССР³⁰⁵. По дате принятия постановления видно, что “итоги” были подведены через 12 дней после того, как проект Конституции был опубликован, в связи с этим можно предположить, что постановление было не столько выводом, сделанным на основе анализа откликов трудящихся, сколько “директивой”, указанием, какие именно отклики нужны Конституционной комиссии и Верховному Совету.

Подобная “безраздельная поддержка” отражена в информации Уполномоченного Совета по делам религий по Волгоградской области. Документ основывался на письменных откликах по проекту Конституции, собранных среди православного духовенства. В информации Уполномоченного нет упоминания о том, что верующие не согласны с какими-либо статьями проекта Конституции³⁰⁶.

В то же время анализ писем верующих, направленных в Совет по делам религий при СМ СССР, позволяет увидеть отличную от официальной картину. Верующие писали письма не только Л.И. Брежневу и Т.Р. Руденко, они обращались также в Министерство просвещения, в редакцию журнала “Наука и религия” и т.д.

3 октября 1977 г. Пленум ЦК КПСС одобрил проект Конституции, которая вводилась в действие с 7 октября 1977 г. В преамбуле к новому Закону одной из главных задач “социалистического общенародного государства”, несмотря на интересы значительной части граждан, названо “воспитание человека коммунистического общества”³⁰⁷. Конституционная комиссия не приняла во внимание письма верующих и не внесла изменения в статьи, от которых зависела реальная свобода религиозной деятельности граждан СССР. Это привело к тому, что верующие всех религиозных конфессий по-прежнему подвергались дискриминации, многие из них остались в оппозиции Советской власти.

Радиоигры советской контрразведки в годы Второй мировой войны (1942-1944) гг.


Илясова А.С.


Самарский государственный университет


В период Второй мировой войны как на территории Германии так и на территории СССР проводились так называемые «радиоигры». Целью же моего сообщения является рассмотрение радиоигр проводимых разведывательными органами на территории Московской и Куйбышевской областей. Источниками, которыми я располагаю по данной теме являются: «Дезинформация, переданная в немецкий разведцентр по радиостанции «Находка». 19 мая 1943 г.», «Воспоминания ветерана-контрразведчика С.М. Федосеева», а также воспоминания генерала П.А. Судоплатова³⁰⁸.

Мое сообщение также опирается и на труды С.Г. Хумарьяна³⁰⁹, С. Чертопруд ³¹⁰, В. Лота³¹¹.

Родоначальником радиоигр Германии был начальник Абвера Адмирал Фридрих Канарис. Весной 1942 года внутри Абвера был создан специальный разведывательный центр «Унтернемен Цеппелин». В его задачи входила подготовка для заброски в тыл СССР агентов, разведывательно-диверсионных групп, завербованных из числа военнопленных, бывших уголовников и недовольных советской властью. Основными объектами для их диверсий были определены железные дороги, мосты, переправы, промышленные и оборонные предприятия, средства связи³¹².

Для противодействий противнику советская разведка использовала радиоигры. С помощью перевербованных из числа разведчиков-диверсантов под контролем советских спецслужб проводилась радиоигра с передачей в «Абвер» выгодной информации.³¹³ В хорошо продуманных комбинациях противнику предоставлялась дезинформация политического и военного характера. Радиостанции, с помощью которых проводились подобные операции, находились в Архангельске, Вологде, Воронеже, Горьком, Иванове, Ленинграде, Калинине, Казани, Куйбышеве, Рязани, Саратове, Сталинграде, Тамбове, Туле, Ульяновске, и Ярославле³¹⁴.

Радиоигры открывали советской контрразведке широкие возможности для осуществления оперативных комбинаций по перехвату каналов и линий связи разведорганов противника выявлению и ликвидации агентуры, действовавшей на нашей территории. Одновременно в ходе них выяснились планы и практические действия вражеской разведки, замыслы немецкого командования относительно боевых операций против Красной Армии, а также осуществлялась дезинформация противника по военным, политическим и экономическим вопросам. В отдельные периоды войны территориальными органами безопасности и военной контрразведкой «Смерш» одновременно велось до 70 радиоигр из глубокого тыла страны и прифронтовой полосы. Вся работа по координации радиоигр концентрировалась в центральном аппарате НКВД СССР, а с 1943 года – в ГУКР «Смерш» НКО СССР.³¹⁵ Генерал П. А. Судоплатов позже вспоминал: «Период 1942-1943 годов характеризуется началом крупных радиоигр между советскими и немецкими спецслужбами. Абвер и СД использовали для этих игр главным образом разоблаченных ими агентов советской военной и политической разведок в Западной Европе и на оккупированной территории. Насколько мне известно, главным упущением в этих играх была попытка использования старых источников. Линия поведения нашей стороны заключалась в том, чтобы внедрить проверенных агентов непосредственно в спецслужбы противника, которые могли бы создать фиктивные дополнительные источники информации для немецкого командования».³¹⁶

Среди операций КРО столичного УНКВД особое место занимает радиоигра под кодовым названием «Находка». Данная операция, длившаяся в общей сложности почти два года, представляла собой лишь одно звено в общей системе радиоигр, которые велись в то время. Основной целью радиоигры «Находка» было создание условий для дополнительного канала продвижения военной дезинформации.³¹⁷

Другой советский контрразведчик С.М. Федосеев вспоминал: «10 февраля 1943 года в Московское областное управление НКВД было передано по телефону сообщение, что ночной сторож одной из деревень Волокамского района заметил, как на рассвете от самолета, летевшего на небольшой высоте, отделилось несколько парашютов».³¹⁸ В результате поисков был задержан бывший военнослужащий Григорьев, который охотно согласился сотрудничать с НКВД. Так, Григорьев должен был выходить в эфир со специально подготовленными сообщениями в которых находилась дезинформации. « С 6 до 8 и с 17 до 20 часов 19 –го мая на Ржев по железной дороге пришло три небольших состава с разными грузами. В одном составе на пяти платформах 10 полевых пушек.» (Передать 20 мая 1943 г.)»³¹⁹. Вот примерно такого характера была информация. Но следует заметить, что информация проверялась противником и вместе с дезинформацией нужно было давать часть достоверной информации.

Одна из разведшкол, находившаяся под Варшавой, готовила группы, направляемые в Заволжье. Штаб «Бруно» - подразделение Абвера, группа 105 – готовил резидентуру, засылаемую конкретно в Куйбышевскую область, в том числе на железную дорогу. «Цеппелин» требовал от агентов полную информацию о характере всех железнодорожных перемещений, количестве поездов и направлении их следования – германский генштаб хотел знать место сосредоточение войск Красной Армии.

На территорию Куйбышевской области было заброшено 14 разведывательно-диверсионных групп противника, и все они были обезврежены. В то же время чекисты предприняли ряд мероприятий для проведения радиоигры разработки контрразведывательной операции в Сызрани. Встречу «гостей» там поручили старшему оперуполномоченному НКГБ СССР Фортунату Козику, специально направленному в Сызранский горотдел. План, разработанный в строгой конспирации, был такой: после ареста диверсантов следовало перевербовать радиста и организовать канал дезинформации. В успешной его реализации положительную роль сыграла сама судьба: агент Васильченко еще в «учебке» решил, что сразу же после приземления на родную землю сдастся в ближайшее отделение милиции. А там хоть в штрафбат, хоть к стенке… Его же напарник, агент Давыдов, оказался предателем, бывшим уголовником, ненавидящим Советскую власть. После ареста и допроса Давыдова переправили в Москву, а вместо него к Васильченко приставили Козика. Их группа получила кодовое название «Кустарник». Разведчики выходили в эфир два раза в сутки, составляли шифровки, учитывая обстановку на фронтах. Их «деза» казалась настолько правдивой, что противники стали проверять благонадежность источника. Наконец, пришел ответ: «Благодарим за работу, продолжайте собирать информацию». Дом в Сызрани на улице Интернациональной, где жил Козик с Васильченко, находился под постоянным наблюдением чекистов: нужно было взять агента-связника. Но немцы о нем пока ничего не сообщали. И только тогда, когда сигнал рации пал совсем слабым (садились батареи), пришла шифровка, что связник уже прибыл и скоро появиться на конспиративной квартире. Как выяснилось, вновь рибывший агент Береговой учился в одной школе с Васильченко и считался одним из лучших по диверсионной подготовке, имел награды от своих руководителей. Сведения, полученные от него чекистами, прояснили секреты оперции «Цеппелин». Получая дезинформацию из Сызрани, немцы до последнего верили своей «восточной агентуре».³²⁰

Одним из результатов работы Куйбышевских чекистов явилось то, что в 1942 году немецко-фашистская разведка допустила крупный просчет, необнаружив сосредоточение мощной группировки советских войск под Сталинградом.³²¹ Использование радиоигр внесли в Победу значительный вклад. Адмирал Канарис так оценил деятельность русской разведки: «Надо заметить, что мы не выполнили поставленные перед нами задачи, это зависело не от плохой агентурной работы немцев, а от высоко поставленной работы русских, от хорошей бдительности не только военнослужащих, но и гражданского населения».³²²