Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность 071301. 65 «Народное художественное творчество»

Вид материала

Учебно-методический комплекс

Содержание Роман с контрабасом Фальшивое кольцо Музыка для «Фальшивого кольца» была смонтирована из произведений Гершвина и Вьенера. 2. На плацу 3. В увольнении 4. Факельное шествие Осенняя река Юткевич, Сергей. «Франция - кадр за кадром» М., 1970, 223-225.

Подобный материал:

• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность, 1253.4kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность, 197.92kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность, 389.86kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность, 452.82kb.
• Введение Курс является вводным в теорию и практику психологической науки. Цель курса, 506.78kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии Специальность, 972kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность, 347.74kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии специальность, 126.17kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов института музыки, театра и хореографии Специальность, 193.08kb.
• Учебно-методический комплекс для студентов дневной и заочной форм обучения факультета, 2375.26kb.

РОМАН С КОНТРАБАСОМ

Пантомима, по рассказу А. П. Чехова

Пантомима поставлена на учебной площадке ВГИКа, приводится по книге А.А. Румнева О пантомиме / А.А. Румнев - Москва: Искусство, 1964. – 242 с.


Действующие лица:

Смычков - контрабасист.

Княжна Бибулова.

Жуков - флейтист.

Воришка.


Пролог.

Перед занавесом проходят один за другим действующие лица панто­мимы: княжна с удочкой в руках - сентиментальная девица в широкополой лет­ней шляпе и с пенсне на носу, очень близорукая; контрабасист Смычков во фраке и цилиндре, с огромным футляром для контрабаса; воришка, соображающий, где бы что стянуть. Каждый ненадолго задерживается на авансцене и благодаря этому дает зрителям возможность познакомиться с ним, и составить представление о его характере, роде занятий и интересах.

1. Раскрывается занавес. На сцене выгорожен берег прудика и куст осоки. Выгородка позволяет действовать актерам не только на переднем плане, но и на заднем, так сказать, на том берегу.

Княжна удит рыбу. Устав стоять, садится; устав сидеть, ложится и засыпает, предварительно воткнув удочку в землю.

2. Изнемогая от жары и тяжести контрабаса, появляется Смычков. Присел отдохнуть. Решает искупаться. Снимает с себя фрак, рубашку, штаны, башмаки, кальсоны. Разумеется, он фактически ничего с себя не снимает, кроме цилиндра.

Раздевшись, он входит в пруд, погружаясь, все глубже в воду, то есть посте­пенно, все больше подгибая колени за возвышением, обозначающим берег. В воде он окунается, плавает. Замечает удочку и девушку, спящую на берегу. Смущенный, он все же решает сделать ей сюрприз - набирает букет полевых цветов и привя­зывает его к удочке. Затем по пояс в воде замирает, не отрывая глаз от волшеб­ного зрелища спящей девушки.

Этим пользуется воришка, который похищает все вещи, оставленные Смычковым на берегу.

Между тем, музыкант приходит в себя. Торопливо выходит из воды. Обнару­живает пропажу всех вещей, кроме цилиндра. Не верит своим глазам. Ищет. Бьет на себе комара. Спохватывается, что он голый, а девушка каждую минуту может проснуться. Положение отчаянное. Девушка действительно подает знаки жизни. Прикрываясь цилиндром, Смычков прячется за куст осоки.

Княжна хорошо вздремнула. Потягиваясь, она встает, тянет за удочку, но удочка не поддается, так как букет зацепился за водоросли. Не понимая в чем дело, княжна решает сама обследовать, за что зацепился крючок. Может быть, это огромная рыба. Она раздевается, снимает с носика пенсне и погружается в воду (и разде­вание и погружение в воду делаются тем же приемом, что и в первом случае со Смычковым). Она обнаруживает букет полевых цветов, прикрепленный к удочке неизвестным поклонником и, очень довольная сюрпризом, плещется в воде.

Тем временем, воришка похищает все ее имущество на берегу. Остались только шляпа и пенсне.

Выйдя из воды, княжна не находит своих вещей. В поисках она подходит к осоке, за которой прячется Смычков. Его голова в цилиндре медленно показы­вается оттуда. Княжна падает без чувств. Испуганный Смычков мгновенно скры­вается за осокой.

Смычков чувствует себя обязанным помочь девушке, которой дурно. Полный самых благородных намерений, прикрываясь цилиндром то спереди, то сзади, он пробирается к пруду и брызгает водой, чтобы привести княжну в чувство. Когда она приходит в себя, он подает ей пенсне. Надев пенсне, она в ужасе шарахается в сторону, приняв позу наиболее скромную из всех возможных в данной ситуа­ции. Так же и Смычков. Смычкову приходит мысль спрятать княжну в футляр контрабаса и тем вы­вести ее из невыносимого положения. Прикрываясь попеременно шляпой княжны и собственным цилиндром, он вынимает контрабас из футляра и предлагает княжне влезть в футляр. Она с благодарностью принимает это предложение. Смычков закрывает крышку футляра. Но как быть дальше? Внезапно он видит воришку на том берегу пруда. Он устремляется за ним в погоню. Бегая вокруг пруда, воришка преграждает путь Смычкова футляром. Смычков падает, но и хромая продолжает преследование. Оба скрываются.

Появляется флейтист Жуков. Видит футляр контрабасиста, но не видит его самого. Решает унести инструмент своего товарища. Поражен тяжестью футляра. С трудом уволакивает его со сцены.

Медленно показывается Смычков. Воришки он не догнал. Безнадежно бредет он, приближаясь к месту, где был футляр с княжной. Но футляра нет. Ничего вообще нет. Он сходит с ума. То он настигает воришку и душит его. То играет на контрабасе. То танцует дикие танцы. Вдруг он замечает шляпу княжны, оставленную флейтистом. Он берет ее в руки и вальсирует с ней, как если бы это была сама княжна.

Тем временем, сзади него медленно закрывается занавес, оставив его на авансцене. Тут он вспоминает, что он голый. Сконфуженно прикрываясь шля­пой, он скрывается в складках занавеса.


ФАЛЬШИВОЕ КОЛЬЦО

Немая драма для одного актера (актрисы)

Пантомима поставлена на учебной площадке ВГИКа, приводится по книге А.А. Румнева О пантомиме / А.А. Румнев - Москва: Искусство, 1964. – 242 с.


Действующие лица:

Женщина.

Мужчина.

Ювелир.


Все три роли играет один и тот же артист (артистка). На нем костюм, кото­рый может сойти и за мужской, и за женский. Когда он изображает женщину, он надевает женскую шляпку, когда изображает мужчину - цилиндр. Третью роль - ювелира - он играет без всякого головного убора. Кроме реальных шляп и цилиндра все обыгрываемые предметы - кольцо, лупа и другие - воображаемые.

Сцена пуста. Лишь в глубине в центре стоит ширма, обозначающая дом в пред­местье большого капиталистического города. Из передней кулисы выходит женщина. Ей зябко, холодно, неуютно. Это очень жалкая и бедная женщина с претензией на красоту и роскошь. Она вышла на заработок. Дойдя до противоположной кулисы, она преображается. Это главная улица города, место прогулок и встреч. Женщина закуривает сигарету, вызывающе демонстрирует себя, высматривает себе партнера. Не найдя ни­кого, она идет обратно еще более жалкая, чем вначале. Исчезает за той кулисой, откуда вышла (за сценой артист надевает вместо женской шляпки цилиндр.).

Из той же кулисы, куда скрылась женщина, появляется мужчина. Он скучает, ждет приключений. Руки за спиной, тусклый взгляд, жует резинку. Прошел не­сколько шагов, оглянулся, сделал круг на месте, всматривается в даль. Продол­жает прогулку. Протянув руку, любуется камнем на кольце. Протер его рукавом, чтобы сверкал поярче. Продолжает свой путь обратно такой же фланирующей, скучающей походкой. Исчезает в кулисе, откуда вышел (Дальше, артист выходит оттуда же, оперируя двумя головными уборами, которые он меняет попеременно, надевая на голову то шляпку, то цилиндр. Когда он в шляпке, он играет роль женщины, когда в цилиндре - роль мужчины. Между ними происходит немой диалог).

Выходит женщина (артист в шляпке), быстро перебирая ножками.

Мужчина (артист в цилиндре) медленно, но уверенно следует за ней.

Женщина, семеня ножками, оглядывается.

Мужчина преследует ее.

Женщина всё более кокетлива.

Мужчина, разглаживая усы, приближается к ней. Затем, обгоняя ее, преграж­дает ей путь. Церемонно кланяется, снимая цилиндр.

Женщина играет недоумение: она с ним незнакома, он ее принял, очевидно, за кого-то другого.

Мужчина вторично, более настойчиво, кланяется.

Женщина возмущена его нескромностью, поворачивает обратно, делая вид, что не желает иметь с ним дела.

Мужчина снова обгоняет ее и, преградив ей путь, в третий раз снимает перед ней цилиндр.

Женщина задерживается. Как бы спрашивает - что вам, собственно, надо?

Мужчина указывает ей на ширму, приглашая войти в дом.

Женщина (спиной к зрителю) негодует по поводу такого наглого предложе­ния.

Мужчина, пожав плечами, решает не настаивать. Отвернувшись от женщины, принимается любоваться своим кольцом, но никуда не отходит.

Женщина заинтригована и пытается разглядеть кольцо. Женщина берет мужчину под руку и, оживленно щебеча, скрывается с ним вместе за ширмой (там артисту надо оставить цилиндр, он больше не понадобится).

Женщина выходит из-за ширмы в радостном возбуждении. На руке у нее кольцо, которым она любуется. Ей приходит мысль продать кольцо. Для этого она должна пойти к ювелиру. Пройдя несколько шагов, она стучится в вообра­жаемую дверь и переступает порог.

Ювелир сидит за воображаемым прилавком, разглядывая в лупу драгоцен­ности. Любуется ожерельем, взвешивая его в руке. Женщина несколько смущенно кланяется. Указывает ювелиру на кольцо - она хотела бы получить за него деньги. Снимает кольцо и передает его ювелиру. Ювелир берет кольцо, разглядывает его. Переводит недоумевающий взгляд на женщину. Еще раз, уже подробнее и внимательнее, рассматривает кольцо в лупу. Пожимает плечами. С презрительной улыбкой протягивает кольцо женщине, как бы говоря - нет, дорогая моя, это кольцо не для продажи, оно фальшивое. Женщина опешила от неожиданности. Она берет кольцо, пытается что-то возразить, но не решается. Почти невменяемая от горя, перешагивает она порог ювелирной лавки.

Она снова на улице. Она потрясена случившимся. Медленно идет, глядя па кольцо. Проходит мимо ширмы. Она не в состоянии примириться с обманом. Сняв кольцо с пальца, она швыряет его прочь в направлении ширмы. Плечи ее содрогаются от рыданий. Почти дойдя до кулис, она возвращается, подбирает кольцо и, всхлипывая, в слезах уходит со сцены.

Как видим, для пантомимы «Фальшивое кольцо» применен условный прием, позволяющий одному актеру или актрисе играть три разные роли, причем между действующими лицами происходят немые диалоги. Актер попеременно перево­площается то в один образ, то в другой, общаясь с воображаемым партнером. Он манипулирует головными уборами - женским и мужским, скрывая попеременно тот из них, который не должен быть на виду. Это требует от исполнителя очень высокой техники для того, чтобы зритель безошибочно мог определить, кого именно в данный момент актер изображает. Условность приема сочетается с прав­дой чувств и верой в истинность предлагаемых обстоятельств.

Музыка для «Фальшивого кольца» была смонтирована из произведений Гершвина и Вьенера.


СОЛДАТИКИ

Пьеса для пластического театра

Приводится по книге «Пантомима XX века: сценарии и описания». – СПб.: Издательство СПбГАТИ, 2006. – 160с.


Эта пьеса играется без каких-либо перерывов - скрытых или намеренных:

1. Запрещено опускать занавес перед просцениумом для смены декораций, во время чего зрители могли бы перекинуться па­рой слов.
   
2. Никакие дополнительные занавесы (или ширмы) не перекрывают декорацию, даже если следующий эпизод разыгрывается совсем в другом месте.
   
3. Никто не разъясняет зрителю, что место действия изменилось или прошло какое-то время.
   
4. Никакие световые эффекты не направляют внимания зрителей от одного участка сцены к другому.
   
5. Тем более мы не маскируем кулисы с помощью античных колонн, возносящихся к колосникам.
   

Действие может замедлять ход или набирать скорость, подобно курьерскому поезду, но станции проезжаем без остановок.

Прежде чем изложить содержание пьесы, следует предупредить, что оно не имеет особого значения.

Лишь манера игры заключает в себе то таинственное, что невозможно высказать словом.

Теперь перечислим эпизоды наших «Солдатиков»:

1. ЧАСОВЫЕ

Они скучают рядом с будкой.

Здесь мало движения, потому что особую важность приобретает «игра взглядов».

Шуточное настроение этой сиены близко пьесам Куртелина, но без слов.

2. НА ПЛАЦУ

Солдат муштруют.

На наших глазах рождаются настоящие марионетки с поразительно точными движениями в пространстве и времени, настоящие автоматы.

3. В УВОЛЬНЕНИИ

Здесь, как бы крупным планом, мы видим жизнерадостных, раскрепощенных людей, только что бывших бездушными марионетками.

Те самые солдаты, которые издали выглядели пролетария­ми, вблизи оказываются аристократами.

Это означает, что издали люди могут казаться неодушевленными фигурками, при внимательном же рассмотрении они ока­зываются живыми - с трепетной душой, собственными привыч­ками, пристрастиями и взглядами, неповторимыми личностя­ми. Человек не может устоять против давления окружающей его среды, но, вырвавшись из нее, он принимает ту форму, которая ему ближе.

Посещение трактира, где можно развлечься и поесть, дает актерам удобный повод продемонстрировать жонглерские способности, ловко перебрасывая друг другу столики, стулья, та­релки и прочее, но не ради самого жонглирования, а по ходу действия.

Застолье, сопровождаемое шутками, оживляет действие, оно развлекает зрителей, вызывает улыбку и симпатию к персонажу.

Представление в кабачке, некое подобие кабаре, которое наши солдаты разыгрывают для себя, становится приятным продолжением ужина.

Кульминацией веселья служит потасовка. Здесь появляются клоунские и акробатические трюки на стульях и столах (опять-таки, не самоцельно).

Плавно, точно парашютист, опускается тишина.

Таково развитие праздничного действа: от резвости к печали. Здесь игра становится медленной и мягкой. Малые сцены плывут чередой, наплывая одна на другую, как волны. Исчезают острые грани, растворяются и перетекают друг в друга цвета.

Это души борются со сном, они хотят насладиться отдыхом и дружескими чувствами.

Наконец, на лужайке дружелюбия расцветает любовь: у племянницы хозяина кабачка, прислуживающей посетителям во время каникул, оказывается, совсем не каменное сердце.

Игра благоприятствует этой любви. Она принимает форму сна. Актеры, точно статуи, меняющие очертания, играют на музыкальных инструментах в зыбкой тени деревьев.

Но вот наступает роковая минута - пора прощаться!

Не в силах решиться на это, они цепляются за свои инструменты, чтобы продлить мгновение. Это похоже на горестный многоголосый вздох.

Однако племянница не только красива, но и благоразумна, она заботится о своих поклонниках (опоздание грозит им арестом).

Она закрывает крышку пианино, по ее нежному, но твердо­му приказу каждый солдат, подойдя к ней, отдает свой инстру­мент. Затихает звук, за звуком оркестр.

Инструменты счастья существуют отдельно от человека, их можно взять, но следует вернуть. Человечность не имеет постоянной прописки.

Но, возвращаются солдаты в казарму бодро, четко чеканя шаг, как бы желая растоптать тоску ударами каблуков. Возможно, рады по-настоящему - выдался вечерок, который надолго останется в памяти.

Какое обманчивое торжество - один день счастья!

4. ФАКЕЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ

В этом месте в действие вступает мирное население.

Оно следует за войском, к которому уже или еще не принадлежит. Оно могло бы им стать, оно им станет.

В пляске факельных огней солдаты выглядят зловещими механизмами.

Вот случай облечь игру в такие цвета, которые станут пиршеством для глаз: бенгальские огни, фейерверки цветов и световых пятен сопровождают шествие под взрывы петард.

5. ВОЙНА

Патетический марш, где напор сменяется усталостью и безволием, а последние - болью, не утихающей даже в беспамятстве.

Напряженное вступление на поле битвы, совсем недавно бывшее полем мирного крестьянского труда.

Первый бой, не давший времени на испуг.

Разгром, после которого отступившие солдаты с мрачной расчетливостью занимают позицию для следующего боя и восстанавливают разбитые мосты под неприятельскими пулями.

Падают друзья, которые в «увольнении» так дружно поднимали кружки, и трупы их укладывают на бруствер.

Потом мы видим воочию саму Смерть - как она медленно приближается, чтобы собрать свой урожай. Это раненые, придя в себя, ползут в безопасное место, волочась по земле, точно подбитые птицы.

Когда кончаются силы, агония сотрясает их, точно беззвучный крик вопиющего в пустыне.

Теперь тела актеров будут изображать души умерших.

Взгляд обращен внутрь себя. Болезненные видения, где в беспорядке проходят, колеблются, расплываются картины безмятежных воспоминаний и страшной действительности.

В глубине души еще светится клочок голубого неба, но грязная жижа подступает к самому горлу, и багровая пелена застилает глаза.

Они похожи на полураздавленных ящериц или червей, залепленных землей и копошащихся во тьме. Они как живые, шевелящиеся корни, готовые прорасти, чтобы потом превратиться в камень.


Такой сюжет может лечь в основу и хорошего и плохого спектакля.

Несчастье пантомимы в том, что судить о ней можно, лишь увидев ее. Главное в ней не тот или иной сюжет, а манера воплощения, которую невозможно передать словами.

Полноценный спектакль должен обладать шестью качествами, названия которых я списал как-то с афиш мюзик-холла:

1. непринужденность,
   
2. юмор,
   

3) ритм,

4) динамика,

5) обаяние,

6) эмоциональность.

И вот я попробовал наделить этими качествами наших солдатиков, поскольку они занимают главное место в спектакле.

Жизнь солдата - это жизнь человека.

Казарма - семья, школа, место работы.

Здесь ощущается широкий простор для философских обобщений: необходимость и случайность, свобода и принуждение, сопротивление и покорность - вдохи и выдохи бытия.

Дисциплина и единообразие вызывают отчаяние, но, обретя скучную независимость, солдат тоскует по казарме. Отпуск - это как школьная переменка, как воскресенье среди недели, как карнавальный костюм, в который наряжается жизнь, чтобы наградить себя за унылые будни. Это как прогул уроков.

И также обманчивая надежда на то, что так будет всегда. Так верит в бессмертие зажженная свеча. Разгораясь все ярче, она все ближе подкрадывается к мраку.

В факельном шествии игрушечные искры разжигают настоящее пламя, начинается пожар - власть света.

Война приходит как неожиданное облегчение для тех, кто не умеет строить, умеет лишь разрушать.

Бросить жену, отправиться на край света, вырвать зуб, который можно вылечить - вот примеры разрушения, причем, делается это с обманчиво-созидательным выражением на лице.

Это бегство, прикидывающееся наступлением.

Но это и проверка на храбрость, кровавые всходы неистребимой тоски.

Это смерть - ее разящее оружие не остановит ни улыбка весны, ни шутка клоуна.

Радость, надежда, слепая вера - тщетны. Они не способны защитить.

Солдат - это тот же гражданский человек, увиденный в увеличительное стекло.

Когда-нибудь на земле настанет всеобщий мир.

Но, «солдатики» не исчезнут:

Страницы Истории сохранят их прекрасные фигуры оловянными, если смотреть издали, из крови и плоти, если подойти ближе.


ОСЕННЯЯ РЕКА

Классическая пантомима китайского театра

Из книги Сергея Владимировича Образцова «Театр китайского народа». Москва, Искусство 1957 г. 380 с. (см. «раздел репертуар мима»)


Девушке необходимо переехать реку, чтобы встретиться со своим возлюбленным, а старый лодочник-перевозчик, хоть и сочувствует девушке, но, подсмеиваясь про себя над ее торопливостью, нарочно задерживает переезд. Долго торгуется о цене, отказывается и уезжает, потом вновь возвращается и берет цену меньшую, чем та, на которую соглашалась девушка. Лодки, конечно, нет, есть только весло, но, причалив к берегу, старик, тем не менее, привязывает эту несуществующую лодку несуществующей веревкой к несуществующему колышку. Осторожно переводит девушку в лодку по несуществующей доске. Пробует оттолкнуться веслом. Лодка ни с места. По-видимому, села на мель. Старик старательно разувается, хотя его обувь продолжает оставаться на ногах. Лезет в воду. Якобы подымает нос лодки. Девушка приседает, так как опустилась корма. Никакой мели не обнаружено. Тут только старик замечает, что забыл отвязать веревку от колышка. Он идет к тому месту, куда втыкал колышек, отвязывает веревку, возвращается и ногой отпихивает лодку от берега. Девушка быстрыми и мелкими шагами бежит спиной по диагонали вглубь сцены. На ее лице ужас. Что она будет делать, оказавшись одна в лодке, среди реки, в то время как перевозчик с веслом остался на берегу.

Но, перевозчик делает движение руками, как будто дергает веревку. Девушка, качнувшись как бы от толчка, останавливается. Оказывается, конец веревки оставался в руках у перевозчика. Он опять подшутил над влюбленной, спешащей к своему милому, и теперь, весело сматывая веревку, притягивает лодку обратно. Девушка такими же быстрыми и мелкими шажками возвращается. Взяв весло, перевозчик прыгает в лодку. Она закачалась. И девушка, и старик попеременно приседают и выпрямляются Он на носу, она - на корме. Затем перевозчик отталкивается от берега, и на некотором расстоянии друг от друга оба делают несколько широких кругов по сцене. Это они плывут через очень широкую реку. Старик гребет веслом то с левой, то с правой стороны, а девушка помахивает шелковым шарфом, изображая ветер. Наконец лодка делает последний круг, исчезая за кулисой.


ЛОМБАРД

Пантомима из репертуара Марселя Марсо

Юткевич, Сергей. «Франция - кадр за кадром» М., 1970, 223-225.


Ломбард. Казалось, нет более прозаического заведения, более невыразительного места действия, более незавидного предлога для создания увлекательного сценического зрелища. А если прибавить, что в этом ломбарде не произносят ни единого слова, то трудно себе вообразить, что здесь можно испытать одно из наиболее сильных эстетических переживаний... Вообразите себе, пустую полутемную сцену с одной длинной и унылой скамьей, вроде тех, что встречаются на заброшенных провинциальных станциях или на окраинных бульварах большого города. Слева стойка, за которой восседают два манекенообразных персонажа с равнодушными, неподвижными лицами - это оценщик и скупщик ломбарда, чьи силуэты, напоминающие хищных птиц, словно сошли с литографий Домье. Один за другим появляются клиенты. За их внешним обличьем, по их повадкам и походкам, мы уже угадываем удары судьбы, которая загнала их сюда, в этот пустой, холодный зал, в это последнее прибежище для всех путешествующих на край ночи. Одни скрывают трагедию нищеты за внешней бравадой. Другие стараются прошмыгнуть как бы незамеченными. Третьи, прячутся за маской равнодушия, как вот этот посетитель в потрепанном пальто с поднятым воротником, уткнувшийся в книгу - он читает, ее не отрываясь, примостившись на краю скамьи.

В томительном молчании образуется очередь - в ней мы можем разглядеть робкую, кутающуюся в рваный платок молодую женщину со скорбным выражением лица; босяка со следами былой элегантности, напоминающего барона из горьковского «На дне»; мужчину атлетического телосложения с перебитым носом, что явно свидетельствует о его боксерском прошлом; тощую долговязую фигуру музыканта с футляром от скрипки, на его набеленном лице лунатика и визионера рельефно выделяется трагический излом черных бровей, напоминающий какую-то давно знакомую гримасу не то поломанной детской игрушки, не то паяца из ярмарочных балаганов. Все посетители застыли в ожидании, пока не опустится со стуком деревянный молоток в руках оценщика, чей высокий черный цилиндр пародирует то ли униформу факельщика, то ли головной убор одного из бессмертных скряг Диккенса.

Первой подходит, приниженно и боязливо, молодая женщина. Она стягивает с пальца обручальное кольцо - это, очевидно, ее последняя драгоценность. Оценщик протягивает за кольцом свою костлявую длинную руку, но вдруг все замирает в паузе - и начинается волшебное превращение... Музыка резко меняет мелодию и ритм. Женщина выбегает на середину сцены. Она выпрямляется, как бы молодеет... Все персонажи молниеносно путем нехитрых изменений аксессуаров и деталей костюмов трансформируются... И вот перед нами уже не пустынный зал ломбарда, а оживленные аллеи городского парка, где прогуливаются влюбленные пары. Наша героиня, сбросившая с себя поношенный платок, застыла в объятиях молодого парня в полосатой фуфайке. Это весна любви, это счастье. Он нежно надевает ей кольцо на палец.

Но что это? Издали доносится тревожный сигнал трубы, глухая дробь барабанов... Это приближается война. И вот уже беспечные фланеры превратились в марширующих солдат, уходящих на фронт по бесконечной пыльной дороге... И бежит вслед за своим возлюбленным молодая женщина, бежит, спотыкаясь и простирая руки вслед отряду, исчезающему в темноте. Мечутся лучи прожекторов... силуэты солдат в бою... смертельная схватка в окопе... труп молодого парня на опустевшем поле боя... крик отчаяния молодой вдовы... и проклятие войне в этих вздымающихся к небу сжатых кулаках, как на гравюрах Кете Кольвиц... И снова все возвращается в холодный ломбард...
Закутавшаяся в рваный шерстяной платок, смиренно протягивает женщина кольцо - последнее воспоминание о счастье, о жизни, о любви. Так же неподвижно застыли фигуры на скамье. Со звоном падает кольцо на чашку весов, и жалкие гроши выдает женщине бесстрастный, истуканообразный оценщик.

Очередь за парнем атлетического телосложения. Он также протягивает последнее, что у него осталось - пару боксерских перчаток. Гонг - и мы переносимся на ринг, в атмосферу, накаленную до предела азартом. Опять путем несложной метаморфозы все персонажи превращаются в зрителей этого состязания. На ринге - он, молодой преуспевающий боксер... Раунд за раундом идет он к победе. Но, сговор менеджеров приводит к трагической развязке. В перерывах между схватками мы замечаем темные махинации дельцов, и вот уже противник запрещенным ударом выводит бойца из строя, делает его калекой. Окончилась спортивная карьера. Ушла слава... Наступила нищета... И ничего не осталось, кроме пары перчаток, которую даже не хотят брать в заклад хищники из ломбарда.

Так жизнь за жизнью, биография за биографией, обрисованные мимолетными штрихами, одна за одной проходят перед нами...

И вот изможденный скрипач, перед тем как отдать свою скрипку оценщику, играет на ней последний волшебный вальс... И кружатся, кружатся пары в прощальном танце, переживая еще раз мимолетные радости жизни... Но, захлопнулся черный футляр, как крышка гроба, и скрипка ушла в тайники ломбарда. Опустел зал. И только тогда медленно поднимается со скамьи единственный оставшийся посетитель, уткнувшийся в книгу и не принимавший участия во всей этой фантасмагории. Дочитав последнюю страницу, отдает он свое единственное сокровище - книгу бесстрастным чиновникам ломбарда, равнодушным, как смерть, как судьба.