Бурятское национальное движение в общественно-политическом развитии россии (1980-2000-е гг.)
| Вид материала | Автореферат диссертации |
СодержаниеОбщественно-политический подъем в Бурятии и бурятских округах. Актуализация национального вопроса. 1985 – февраль 1991 гг В заключении к главе В заключении |
- Русская публицистика конца 50-х начала 60-х гг. XIX в об общественно-политическом, 446.43kb.
- Тема Внешняя политика России в 10-19 веках 5 Тема Освободительное движение и общественно-политическая, 395.03kb.
- Общественно-политическое движение коренных народов якутии (конец 1980-х 1990-е гг.), 336.61kb.
- Общедемократическое движение в России и принципы гражданского общества нижегородская, 113.8kb.
- Русская Православная Церковь в условиях советского общественно-политического строя, 454.5kb.
- Национальный вопрос в общественно-политической жизни кабардино-балкарии (середина 1980-х, 406.05kb.
- 1946 ■Прогрессивная партия Чада, 1969 # ■Национальное движение координации социальной, 47.65kb.
- Муравьев В. А. Александр Александрович Зимин (1920-1980) // Историки России: Послевоенное, 142.25kb.
- Свобода! Справедливость! Солидарность! Общественно-политический журнал движения, 1269.52kb.
- Общественно-педагогическое движение в россии на рубеже 60-х гг. XIX века: нравственно-воспитательная, 326.97kb.
В главе II « Общественно-политический подъем в Бурятии и бурятских округах. Актуализация национального вопроса. 1985 – февраль 1991 гг.», состоящей из четырех параграфов, анализируется кризис коммунистической системы в Бурятии и формирование демократических организаций, первый этап современного национального движения бурят.
В параграфе 2.1. «Бурятия в поисках путей обновления. Подъем бурятского национального движения» автор исследует этнополитические события и процессы в стране и бурятских автономиях, вызвавшие актуализацию национального вопроса. Реформы М.С. Горбачева, создав важнейшее условие для духовного раскрепощения - политическое потепление, объективно обусловили перестройку всей унитарной политической системы управления.
Отмечается, что эта «революция сверху», начатая новым руководством страны, закономерно развернулась в целую полосу социально-политической модернизации – перестройки чрезмерно идеологизированной системы управления и экономики, социальной и национальной сфер в 1985-1991 гг.
Общественно-политический подъем в советской Бурятии, бурятских округах, обусловленный потребностями демократизации и раскрепощения человеческого фактора, системы управления, социальной и национальной политики, приведения их в соответствие с общечеловеческими ценностями, незамедлительно актуализировал национальный вопрос – проблему справедливых взаимоотношений бурятского народа и его национальной государственности с политической системой государства. Автор исследует идеологию и деятельность первых неформальных общественно-политических организаций Бурятии, рожденных горбачевской перестройкой: общества «Гэсэр» (лама Б. Балданов и шаман В. Хагдаев), Группы (затем Союза) бурятской интеллигенции (философ И.С. Урбанаева), анализирует речи ученых Бурятии, раскрывающие феномен повального этнического интереса – к вопросам истории, культуры, традиций, мировоззрения нации. Отмечается, что публичная легитимация национального вопроса, вызвав мощный интерес к этничности и, соответственно, подъем «национального движения за возрождение» национальной культуры, языка, истории, самосознания, также обнаружила приоритет этнического над классовыми и политическими ценностями, идеологическими мифами.
В параграфе 2.2. «Кризис однопартийной системы в Бурятии. Проблемы национальной политики» автор выявляет и характеризует проблемы политического управления и национальной политики в деятельности Бурятского обкома КПСС, сложение кризиса политической системы «номенклатуры», пришедшей в глубокое противоречие с задачами перестройки общественных отношений, с необходимостью действительного решения национального вопроса, проблемы национального возрождения.
Отмечается, что эта проблема, поднятая в контексте национального возрождения бурятского народа и Бурятии первыми бурятскими неформальными общественно-политическими организациями 1980-х – начала 1990-х гг., была подхвачена широкими слоями этноса и русскоязычной интеллигенции; развернувшееся в результате мощное общереспубликанское общественно-политическое движение за перестройку и демократические преобразования, целиком и полностью соответствуя постулируемым перестройкой целям и задачам политической реформы, открыто выступило с критикой деятельности местной однопартийной власти во главе с бюро ОК КПСС за глубокое отставание в осуществлении реформ и добилось низложения его первого секретаря.
Разрушение многолетней монополии власти коммунистической номенклатуры, достигнутое благодаря единению активных сил общества, выступивших за демократические реформы, есть «бархатная» революция в Бурятии. Она показала огромный социально-политический прорыв общества, с воодушевлением принявшего идеи перестройки, раскрепощения человеческого фактора, в т.ч. идеи национального возрождения бурятского народа и его формы национальной государственности.
Подчеркивается, что с падением режима однопартийной власти обкома был публично опорочен десятилетиями практиковавшийся стиль огульного обвинения бурятских деятелей в национализме. Новая власть в меняющихся условиях, в целях самосохранения, должна была и стала сотрудничать с общественностью, вводить внешние атрибуты народной власти.
Национальный вопрос, причем в самой его радикальной концепции – возрождения бурятского народа и его республики через политико-территориальное воссоединение отторгнутых бурятских территорий с Бурятией и преобразования последней в союзную республику – впервые стал легитимен, допущен к обсуждению в высших эшелонах власти республики, что, однако, не означало готовности новой бюрократии его серьезно решать.
В параграфе 2.3. «Обращение ветеранов войны, партии и труда в Верховный Совет СССР: проект решения национального вопроса» автор анализирует крупнейшее этнополитическое событие этнической Бурятии – Обращение большой группы ветеранов в руководство страны в 1990 г.
В своем обращении 100 ветеранов Бурятской АССР, Усть-Ордынского и Агинского Бурятских автономных округов, в недалеком прошлом видные государственные, правоохранительные, творческие, научные и общественные деятели, поставили вопрос об отмене акта 1937 г. и восстановлении республики в границах до ее расчленения на трибуну высшей власти страны.
По сфабрикованным работниками НКВД делам тысячи людей были уничтожены, в т.ч. все руководство во главе с лидером республики М.Н. Ербановым. В письме указывалось, что, «продолжая геноцид бурят-монгольского народа, сталинский режим, за спиной народа, в сентябре того же 1937 г. расчленяет БМАССР на 3 административно-территориальных единицы и 2 района в соседних областях». Ветераны отмечали: именно с целью экстерриториализации Бурятии Ольхонский район был передан в состав Иркутской области. Ветераны указали причину раздела – «ликвидация политической, территориальной, экономической основы «панмонголизма», в котором был обвинен этнос. В письме указывались трагические последствия "дробления республики" - тяжелейшие экономические, социальные, демографические и экологические проблемы. Был приостановлен процесс консолидации народа, веками накопленные культурные ценности были уничтожены, народные традиции и обычаи забыты, а бурятский язык оказался на грани вымирания. Во все годы существования округов проявлялось недоверие к кадрам коренной нации.
Подчеркивалось «бесправие республики», вследствие чего здесь строились предприятия союзного значения. В результате удельный вес коренного бурятского населения снизился до 23 % (к 1990 г. – В.Х.). Округа не получили развития и сегодня они - «аграрные придатки областей».
Ветераны предлагали комплекс мер оптимизации взаимоотношений этноса с властью. Прежде всего, отменить решения, принятые в 1937 г., вернуть республике Ольхонский район, так как этот вопрос в компетенции Верховного Совета РСФСР и Иркутского облисполкома, затем воссоединить округа с Бурятией.
Автор отмечает, что письмо справедливо выражало проблемы и чаяния всех бурят, оно обсуждалось во многих трудовых коллективах, люди жили ожиданиями восстановления справедливости. Но в условиях начавшейся борьбы центра с рядом союзных республик бурятский вопрос «внутреннего» самоопределения не был рассмотрен центром.
Письмо бурятских ветеранов явилось рубежным этапом в развитии национального движения бурят, характеризующимся оформлением национальной идеи этноса в проекте восстановления республики. Это был проект решения национального вопроса бурят; несмотря на огромный резонанс он остался декларацией ввиду негативной позиции органов власти.
В параграфе 2.4. «Национальный вопрос в условиях конкурентных выборов, в деятельности бурятских партий и диаспоральных центров бурят» автор прослеживает эволюцию национального движения бурят в условиях дальнейшего развития демократических преобразований в стране.
Подчеркивается, что начавшийся с 1990-го года невиданный подъем демократического (в центре) и этнодемократического (в Балтии, Украине, Грузии и др. регионах страны) движения в стране, обусловленный во-многом эйфорией раскрепощения, романтизмом демократических перемен, дал «зеленую улицу» и национальному вопросу бурят в байкальском регионе. Проблема национального возрождения бурятского народа, его формы государственности – Республики Бурятия становится центральной в общественном, политическом и научном дискурсе в Бурятии и округах.
Наиболее ярко эта качественно новая политическая и этнополитическая ситуация начала 90-х гг., характеризующаяся бурным демократизмом во всех областях общественной жизни – экономике, политике, межнациональных отношениях, проявилась в выборных кампаниях 1990 и 1991 гг. Автор анализирует программы кандидатов в депутаты разных уровней и делает вывод о том, что за 5 лет перестройки произошли глубокие изменения в общественном сознании и политических ориентирах жителей Бурятии и бурятских автономий. Безусловными политическими ценностями общества формулируются повышение самостоятельности и прав Бурятии, округов, причем, радикальная (ныне) идея договорного разграничения предметов ведения республики, РСФСР и СССР также становится характерной чертой времени. Автор выявляет, что данные идеи оптимизации отношений республики с центром, завоевавшие популярность у местного населения, в свою очередь, явились плодом интеллектуального творчества Общества «Гэсэр», Бурят-Монгольской Народной партии (БМНП), Движения национального единства «Нэгэдэл» и других бурятских национально-демократических организаций, рожденных Перестройкой. Подчеркивается, что, в свою очередь, этнополитическая идеология возрождения народов и укрепления прав их республик и автономий, стремительно завоевывавшая широкие массы в национальных регионах, инициировалась и легитимировалась решениями самого центра. Отмечается, что БМНП первой из всех неформальных организаций и иных коллективов выдвинула ключевые проблемы, объединившие многие социальные слои населения этнической Бурятии. БМНП высказалась в поддержку рыночных реформ во всем их комплексе, за реальное повышение суверенитета республики путем принятия новой Конституции, устанавливающей конституционно-договорные отношения с СССР и РСФСР. В целом идеи, разработанные БМНП, были взяты на вооружение демократическими организациями Бурятии и округов, а также новыми органами власти – после «бархатной революции в Бурятии в феврале 1990 г. Эти идеи отслежены автором и в диаспоральных культурных центрах бурят - в других территориях СССР. Таким образом, автор подчеркивает закономерность и взаимосвязанность этнополитического подъема в народах СССР, общее горячее стремление национальных интеллигенций «обновить, очистить» межнациональные отношения и отношения республик-автономий с управляющим центром от наследия тоталитаризма и волюнтаризма. Особенностью общественно-политического процесса в Бурятии, бурятского национального движения, являвшихся составными частями общедемократического движения в стране, было миноритарное положение коренного народа, имеющего недостаточное влияние на органы власти для осуществления назревших реформ.
В параграфе 2.5 «Первый Всебурятский съезд - проект национального возрождения» исследуется крупнейшее этнополитическое мероприятие всего байкальского региона 1990-х гг. – «Всебурятский съезд консолидации и духовного возрождения нации», состоявшийся 22-24 февраля 1991 г.
Автор подчеркивает, что имеющаяся историография Всебурятского съезда страдает прежними методологическими, в основе своей идеологизированными, установками, когда абсолютизировались интернационалистские тенденции, а национальное изучалось как формальное и внешнее дополнение к ним. Аналитики не выявляли этнополитическую составляющую съезда – политического мероприятия, предпочитая рисовать его лишь в контексте мероприятия национально-культурного возрождения. Автор же выявил огромную политическую борьбу, длившуюся все три дня съезда, причем по всем аспектам национального вопроса бурят. Идеи, предложения, проекты именно этнополитического характера, выявленные автором при анализе съезда, демонстрируя уровень и качество национального сознания политической элиты (этноэлиты) и в целом национального движения бурят, вполне выстраиваются в общенациональную концепцию возрождения. Автор подчеркивает, что все обращения бурятских властей руководству СССР и затем России в 1991-1998 гг. по реабилитации этноса всегда основывались на идеях и решениях данного съезда, что указывает, прежде всего, на политическое значение форума.
Форум в феврале 1991 г., открыто поставив национальный вопрос на общебурятскую повестку дня, тем самым проблематизировав все общественное развитие на среднесрочную перспективу. На данном общенациональном съезде бурят были определены принципиальные позиции по национальному вопросу. Указ 1937 г., расчленивший республику на 5 частей, был осужден съездом, потребовавшим от властей политико-правового осуждения антиконституционного, антибурятского репрессивного акта. Съезд, не обсуждая официально письмо ветеранов в ВС СССР о воссоединении, одобрил его идею о восстановлении единства нации и республики. Съезд высказался за восстановление бурят-монгольского имени народа и республики, приняв заверения руководителей республики о предстоящем положительном рассмотрении вопроса. Съезд поддержал идеи суверенитета Бурятии, необходимость достижения союзной субъектности. Съезд поддержал все выдвинутые идеи о развитии национальной культуры, традиций, бурятского языка, возрождения народных промыслов и прочих вопросов в контексте национально-культурного возрождения.
В заключении к главе автор отмечает, что процесс аккультурации и размывания национального самосознания, приобретший в советской Бурятии значительный характер, в условиях перестройки и демократизации 1985-1991 гг. вызвал этнополитическую мобилизацию – подъем национального движения бурят. При этом последнее не имело «ритуальную направленность», а действительно постулировало решение национального вопроса через «духовное возрождение и консолидацию бурятского народа». Положение миноритарной группы, усугубленное вмешательством политики, а также отсутствием единства в рядах этнических лидеров, элит и интеллигенции – основных акторов этновозрождения, сыграло сдерживающую, а то и негативную роль в решении этнопроблем бурят.
В главе III «Бурятское национальное движение в условиях формирования новой государственности России и Бурятии. 1990–е гг.», состоящей из пяти параграфов, анализируются основные этнополитические события России и Бурятии, характеризующие демократическое развитие бурятского национального движения, его концепции национального вопроса, выявляются проблемы в осуществлении этнополитических проектов.
В параграфе 3.1. «Национально-федеративное строительство в России и его влияние в Бурятии» исследуются этнофедеративные мероприятия в постсоветской России, выявляется их влияние в Бурятии.
Рассмотрев крупные мероприятия в национальных движениях (прежде всего, суверенизацию) Татарстана, Башкортостана, Саха (Якутии), автор выводит в качестве общей закономерности и объективной обусловленности их общую нацеленность (и элиты и национального движения снизу) на настойчивое осуществление «суверенных прав республики – государства». Различие же между национальными движениями этой группы республик – флагманов российской этнофедерализации, обусловлено не сколько концептуальными расхождениями в понимании объема постулируемых прав самостоятельности, сколько в степени политической настойчивости акторов. В целом именно их активная и инициативная практика реализации основ федерализма явилась, по мнению автора, фундаментальной базой для реального федеративного разграничения предметов ведения республик (а затем и русских областей и краев) и центра, становления конституционно-договорного принципа федерализма в России 1990-х гг.
Огромное значение и влияние на этнополитический процесс в Бурятии оказали два ключевых общефедеративных мероприятия центра – подготовка и подписание Федеративного Договора (март 1992) и принятие Конституции РФ (дек. 1993). Проанализировав данный сложный процесс борьбы и компромиссов центра и субъектов РФ, автор подчеркивает, что в результате большой подготовительной работы была выработана общая формула федеративного государства, при котором, несмотря на огромные идеологические и этнополитические разногласия и противоречия, участники федеративного процесса утвердили ассиметричную модель федерации. Оглушительность итогов голосования (848 голосов за Федеративный Договор и лишь 10 против) указывает на прозрение подавляющего большинства российских депутатов на их шестом съезде, когда враждующие фракции осознали угрозу дезинтеграции и приняли формулу федерирования.
Автор отмечает, что национальный вопрос в 1990-х гг. занимал центральное место в деятельности власти, хотя таковым он никогда не постулировался. Борьба за и против федерирования, за и против суверенитетов республик-государств в составе РФ и т.д. есть борьба за две формулы решения национального вопроса – демократическую, основанную на учете общепризнанных прав самих народов, и унитарную, основанную на приоритете прав управляющей метрополии. Соответственно, эволюция политического процесса в центре, традиционно тяготеющего к унитарному управлению, политические зигзаги и противоречия, а то и борьба разных федеральных акторов государственной политики имели большое влияние на политический и этнополитический процесс во всех регионах страны, тем более в Бурятии и бурятских округах, где этнополитическая составляющая политики местных властей не была решающей как в первой группе республик (Татарстан, Башкортостан, Саха(Якутия) и др.) - флагманов этнофедерализации России. Тем не менее, в 90-е гг. в национально-федеративном строительстве России, ее республиках, областях и краях, происходил сложный и неоднозначный процесс укрепления федеративных основ государственности, обусловленный наличием демократизма, открытостью и публичностью общественно-идеологического дискурса. Данный процесс оказал влияние на общественно-политическое развитие и национально-государственное строительство в Бурятии и бурятских округах.
В параграфе 3.2. «Декларация о суверенитете и Конституция Бурятии: формирование статуса суверенной республики – государства в составе Федерации» исследуется этнополитический процесс в Бурятии, развернувшийся в связи с суверенизацией республики в 1990-1994 гг.
Несмотря на значительную историографию проблемы суверенизации в этнической Бурятии, в т.ч. и диссертационные исследования, неразработанным остается сам ключевой вопрос о смысле и сути суверенизации и, – начиная с 2000-х гг., - десуверенизации республики. Историко-политический анализ острой политической борьбы за и против суверенитета Бурятии при конституировании его этнополитических положений позволил автору сформулировать следующие выводы.
Развернувшийся общедемократический политический процесс в республике за перестройку общественных отношений, невиданный ранее, закономерно и однозначно вывел и поставил на повестку дня вопрос о национально-государственном статусе и полномочиях республики, т.е. национальный вопрос Бурятии - национального субъекта в составе государства. Исследователи же, абсолютизируя следствие – «повышение правового статуса автономии» - упускают (не замечают) саму причину национального подъема, «национализма» в эпоху «этнического ренессанса».
Федеративное строительство «новой» России, как и СССР, также было обусловлено, прежде всего, этническим фактором, актуализацией национального недовольства, проявившимся в непреложном факте этнодемократизации в целом ряде республик. Бурятские исследователи не замечают данные корни этнического протеста и, соответственно, причину начального этапа федерирования – и СССР и России, абсолютизируя зависимость практики бурятского руководства от политического поведения центра. По мнению автора, именно этнополитические инициативы снизу, от огромного ряда национальных движений и республик СССР-России заложили основу федерирования унитарного государства, а не наоборот.
Принятие Декларации о суверенитете и Конституции Бурятии продемонстрировало острую этнополитическую борьбу разных акторов и отразило в целом понимание национального вопроса в Бурятии. Между тем бурятские исследователи не замечали и не замечают данную борьбу - ключевую характеристику этнополитического процесса 90-х гг. ХХ в.
Бурятские аналитики 90-х гг. упустили и саму суть суверенизации Бурятии, последовав за мнением президента Бурятии Л.В. Потапова, объяснившим принятие Декларации вынужденным, неизбежным актом, а отказ ныне от нее – неактуальностью ее идей. Автор доказывает, что принятие в острой политической борьбе этнополитических актов – Декларации и Конституции РБ свидетельствует об остроте этнополитического момента суверенизации Бурятии, о глубоких противоречиях в понимании национального вопроса и задач национального возрождения бурят, статуса республики, но никак не о вынужденности принятия якобы формальных, т.е. ничтожных популистских актов того времени – «лихих 90-х». Десуверенизация, напротив, была вынужденным актом, обусловленным активным курсом политики центра, реунитаризацией управленческой парадигмы.
В параграфе 3.3. «Общебурятский хурал – проект решения национального вопроса» анализируется крупнейшее событие, сыгравшее огромную роль в формулировании национального вопроса бурят в 1990-е гг.
Общенациональный форум впервые выработал единое видение национального вопроса бурятского народа. Суть его заключалась в признании необходимости комплексного восстановления попранных тоталитарным режимом прав бурятского народа, причем на основе российского Закона «О реабилитации репрессированных народов». В отличие от предыдущего съезда бурят 1991 г. данный общенациональный форум не ограничился констатацией проблем в области культуры, языка, образования, национального самосознания, порожденных репрессиями советских тоталитарных режимов, и призывом к «консолидации и духовному возрождению». Хурал предложил решать проблемы этноса в рамках юрисдикции нового российского закона, разработав проект Указа президента РФ о реабилитации бурятского народа как репрессированного. Подчеркивается, что в условиях пика «этнического благоденствия» в России, создания нового российского правового поля, позволяющем комплексно разрешать проблемы расчлененных, репрессированных, депортированных этносов, общебурятский хурал принял наиболее адекватное решение. Были приняты резолюции и по другим проблемам, касающимся разных аспектов национально-государственного строительства и национального вопроса: по гражданству, образованию в республике и т.д. По мнению автора, идеи хурала, легшие в основу резолюции и Итогового документа, в совокупности выстраиваются в проект решения национального вопроса бурятского этноса.
Между тем исследователи политических процессов Бурятии 90-х гг. ХХ в., прежде всего, «ведущие эксперты межнациональных отношений» Верховного Совета Бурятской СССР, считают эти идеи, в т.ч. о реабилитации этноса, несостоятельными, вступающими в противоречие с правами иных этнических групп Бурятии. Но, как показала вся последующая общественно-политическая практика Бурятии и округов, в т.ч. политические инициативы самих органов власти республики и округов, всё этнополитическое творчество бурятской общественности, а также самих органов власти в 90-е гг. ХХ в., развертывалось на идее реабилитации, т.е. восстановления попранных прав репрессированного бурятского народа, проект которого был разработан именно на данном хурале-съезде.
Таким образом, автор приходит к выводу: несмотря на стремление бюрократий девальвировать идеи хурала, они получили широкую поддержку масс, став центральной идеологией возрождения этноса до конца 1990-х гг.
Автор подчеркивает, что идея реабилитации, имея правовую основу в российском законе, не осуществленная ввиду неприятия и противодействия местных и федеральных структур управления, доныне присутствует в общественном и научном дискурсе и потому является питательной почвой для дальнейшей аккумуляции этнополитического потенциала. По мнению автора, ключевая проблема современного национального движения бурят заключена в освоении и реализации прав этноса, подвергшегося дискриминации, соответственно, проблема реабилитации прав необратимо востребуется в условиях актуализации правового строительства.
В параграфе 3.4. «Общественно-политическое развитие и национально-государственное строительство в Бурятии и бурятских автономных округах: проблемы и противоречия» рассмотрено развитие этнической Бурятии на фоне акций федеральных и региональных партий и блоков – новых структур политической системы в 1993-1999 гг.
Отмечается, что в отличие от ряда инициативных регионов (Москва, Татарстан, Чувашия, Башкортостан, Калининград, Якутия, Иркутск, Сахалин и т.д.), энергично устремившихся в освоение новых государственных (и внешнеэкономических) полномочий - в развитие федеративных соглашений с центром - в Бурятии первые открытые выборы в Федеральное Собрание 1993 г. сокрушительно выиграли коммунисты и левые силы. Соответственно, уже тогда был сделан выбор национально-государственного и общественно-политического пути развития республики - «красным» регионом, который позже явно проявится и в общественно-политической жизни, и в социально-экономическом развитии Бурятии и, прежде всего, уровне жизни населения все 1990-е гг. Избрание затем Президентом Бурятии представителя «Социальной справедливости» Л.В. Потапова, лидера Рескома КПРФ, еще более подчеркнуло и усилило ориентацию «новой» власти - не на достижение самодостаточности республики через рыночные и демократические реформы, а, напротив, ориентацию на прежние идеалы коммунизма и справедливости.
Проанализированы предвыборные и выборные кампании, изучена идеология и практика работы блоковых политических организаций как ПРЕС (лидер зампред правительства России С.М. Шахрай), Демвыбор России Е.Т. Гайдара, КПРФ-НПСР Г.А. Зюганова, региональных отделений как «Единство и Прогресс» (лидер В.Б. Саганов), позднее «За достойную жизнь (А.С. Иванов), Демократическая Бурятия (В.В. Галиндабаев, В.Б. Прокопьев, В.В. Мантатов), «Социальная справедливость» (В.Б. Базаров, С.П. Будажапов и др.), «Яблоко» (К.Б. Митупов), а также местных блоков, партий и иных общественных формирований как «Гражданское согласие», БМНП, ДНЕ «Нэгэдэл, «Союз промышленников и предпринимателей РБ», Ассоциация парламентов Бурятии, Агинского и Усть-Ордынского автономных округов, деятельность которых характеризовала в целом все общественно-политическое развитие Бурятии и округов. Ныне данные объединения и лидеры почти все сошли с политической сцены ввиду восстановления прежней модели административного управления по вертикали власти.
Отмечается, что благоприятный режим федерализации и экономичес кого прорыва 1992-1998/99 гг. (ФД, двусторонние договора ряда субъектов с центром) в Бурятии не был использован по логике и по назначению, более того, вся энергия политического руководства республики направлялась на достижение правового положения республики как «депрессивного региона». Такая стратегия, способствуя ревитализации прежней модели унитарного управления центра, закономерно девальвировала «республику-государство», ее новые, добытые в годы перестройки, государственные полномочия.
Тем не менее, в условиях сохранения национально-федеративного курса России бурятское движение в 1990-е гг. развивалось в целом позитивно, постулируя национальный вопрос на всех уровнях власти России и Бурятии.
В параграфе 3.5. «Национальная политика в Бурятии: межэтническое взаимодействие как фактор политической стабилизации» анализируются деятельность власти и ее результаты в важнейшей сфере жизни общества.
Отмечается, что национальная политика как проблема оптимизации взаимоотношений бурятского народа с властью в этнополитическом процессе бурятских территорий 1990-х гг. всегда являлась идеологическим (хотя не всегда постулируемым), стержнем политики власти – республики и округов.
При этом выделяются два этапа в развитии национального вопроса и национальной политики в этот период: 1990-1994 годы – этап, который характеризовался бурным подъемом национального движения бурят, развивающегося под решающим влиянием неформальных бурятских партий и движений, групп ученых, творческих коллективов. Это этап «этнического ренессанса» в Бурятии, обусловленный наличием главного политического условия этновозрождения – публичности этнополитического дискурса.
Отмечается, что прогрессирующий вектор этнополитического и этнокультурного движения бурятского народа в огромной степени был обусловлен теорией и практикой национальной политики центра и решениями центральных органов, стимулирующими этнодемократическое и мультикультурное развитие общества. В апреле 1991 г. вступил в действие Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», оказавший огромное этномобилизующее влияние в республиках и автономиях страны, пострадавших от сталинских репрессий. В марте 1992 г. был заключен Федеративный Договор, в результате которого федеративное устройство государства было оформлено на конституционно-договорной основе. Были приняты десятки иных актов, призванных реализовать на практике права и интересы народов, как закон о языках народов РСФСР и т.д.
Следующий этап – 1994 - 1999 гг. – это этап определенной стабилизации национального движения, «столкнувшегося» с президентской системой единоначального управления. Национальное движение во главе с Конгрессом бурятского народа и ВАРК на данном этапе стремится решать национальный вопрос в органах власти, все более переходящих на позиции патронирования этнополитического процесса, ограничения публичности обсуждения проблем этноса и его государственности. В дальнейшем вектор этномобилизации бурят подвергнется все усиливающимся испытаниям, обусловленным наступательным влиянием федеральной власти, сделавшей ставку на этноцентризм большинства.
Национальная политика органов власти и управления Бурятии, на данном этапе постулировавшаяся этнодемократической, направленной на всемерное возрождение бурятского народа (через достижение его реабилитации как репрессированного народа) и национально-культурное развитие всех национальных общин республики, на рубеже веков так же подверглась коренной трансформации.
Объективное межэтническое взаимодействие политических акторов процесса, сыграв стабилизирующую роль в обществе Бурятии, под усиливающимся влиянием политики постепенно, но неуклонно вывело сам национальный вопрос за орбиту общественного дискурса, что, в свою очередь, создало условия для административного его решения – в направлении, противоположном целям единения. Этому в значительной степени способствовала минимизация полномочий «депрессивной» республики, абсолютизация ее экономической несостоятельности.
В главе IV «Трансформация национальной политики в России и Бурятии. Бурятское национальное движение в условиях административной реформы. 2000-е гг.», состоящей из четырех параграфов, исследуются мероприятия центра в сфере национально-государственного устройства в начале 2000-гг. и вызванные ими изменения.
В параграфе 4.1. «Национальный вопрос в Бурятских автономных округах. IV Всебурятский съезд 2003 г.» анализируется практика государства по реформе национально-государственного устройства страны и ответные шаги бурятского национального движения по отстаиванию автономий.
Отмечается, что движение бурятского народа за свое этнонациональное возрождение, восстановление единой государственности, юридическое закрепление суверенных прав республики и бурятских автономных округов, восстановление общественных функций бурятского языка и утраченных элементов самобытной культуры, развернувшееся благодаря политике «гласности и демократизации» в СССР-России в 1980-1990-х гг., на рубеже XX-XXI вв. столкнулось с трудностями, обусловлеными сменой этнополити ческих ориентиров, курсом на осуществление административной реформы.
Кампания на укрупнение бурятских автономных округов – путем их объединения с соседними областями, начатая в 2002-2004 гг., не могла не обострить национальный вопрос в Бурятии и бурятских автономных округах, активизировать бурятское национальное движение. В июне 2003 г. Всебурятской Ассоциацией при поддержке других бурятских организаций, научных и творческих коллективов был проведен IV Всебурятский съезд в п. Усть-Ордынский, на котором от имени бурятского народа были приняты обращения президенту, другим органам государственной власти России о недопустимости упразднения Усть-Ордынской, как и Агинской, бурятских автономий, о необходимости реабилитации репрессированного этноса и восстановления его единства в рамках Республики Бурятия.
В 2005 г. по данным социологического опроса общественного мнения 84 % жителей Агинского Бурятского Автономного округа высказались против объединения данного округа с Читинской областью. Тем не менее был принят федеральный закон (ФЗ № 131), резко ограничивший бюджетную самостоятельность автономных округов, и, в результате, объединение запланированных округов стало неизбежным.
В итоге, несмотря на неоднократные обращения бурятской общественности, ученых к органам власти, многочисленные команды за «объединение округов с областями» добились укрупнения.
Отмечается, что данное административное укрупнение, приведшее к упразднению статусов субъектов федерации обоих бурятских округов, продемонстрированное отношение к национальным проблемам и запросам народов, нарочитая при этом ставка на деполитизацию этничности при реальном осуществлении этноцентризма не могут быть признаны отвечающими целям интеграции, так как дают мнимый эффект единения.
В параграфе 4.2. «Конгресс бурятского народа и проблема национального возрождения» анализируется идеология и деятельность общебурятской организации – Конгресса бурятского народа.
Отмечается, что в результате мощного подъема общенационального движения в 1996 г. был образован Конгресса бурятского народа - общенациональная общественно-политическая организация бурятского народа, возглавившая затем все национальное движение бурят за возрождение. В Совет Конгресса Всебурятским съездом – при явном сопротивлении команды президента Бурятии Л.В. Потапова – были избраны наиболее активные и известные в регионе национальные деятели как В.Б. Саганов, Е.М. Егоров, И.Т. Павлов, Е.К. Ханхалаев, Б.Ц. Семенов, Ш.Б. Чимитдоржиев, М.Р. Чойбонов. Б.Д. Баяртуев и др. Анализируется ряд крупных мероприятий Конгресса, которые охватывали всю этническую Бурятию, и раскрывали идеологию объединения, направленную на духовное возрождение и консолидацию нации, последовательное решение национального вопроса бурят. Подчеркивается, что, несмотря на превалирование этноэлиты в Совете, Конгресс активно вмешивался в политику в регионе, инициативно участвовал во всех общественно-значимых акциях республики и округов, зачастую определяя всю общественно-политическую ситуацию в этнической Бурятии.
Тем не менее, начиная с 2000-х гг. наступает фаза спада в деятельности этой общенациональной организации граждан бурятской национальности. Он был обусловлен, прежде всего, общероссийским фактором – усталостью и разочарованием демократически ориентированных масс населения в результативности демократических реформ, отсюда кризисом в целом демократического движения в стране. Немаловажную роль в спаде общественно-политической активности Конгресса сыграли и внутренние причины – преждевременная кончина ведущей тройки лидеров Конгресса, переход части национальных деятелей на престижные должности в органах государственной власти и управления, а также «административный ресурс» - огромный в недемократических обществах управляющий фактор, посредством которого государство всегда стремится отрегулировать возникающие проблемы, прежде всего с оппозиционными структурами. Положение миноритарного народа, являясь значительным фактором сдерживания этнополитической мобилизации, также оказало существенное, хотя и не решающее, значение на спад деятельности Конгресса.
Тем не менее автор, основываясь на опросе мнения целого ряда бурятских организаций, ученых, творческих деятелей нации, подчеркивает безусловную востребованность общественно-политической организации коренного народа, авторитетно защищающей политические, экономические, культурные и иные права и интересы миноритарной этнической общности, находящейся под идеологическим, культурным, государственно-политическим воздействием управляющей системы, в которой еще не утвердились принципы демократии, федерализма и мультикультурализма.
В параграфе 4.3. «Национальный вопрос бурят и русский этноцентризм в Бурятии (в контексте этноразвития и международного права» анализируется этнополитическая ситуация в Бурятии, выявляются проблемы и противоречия, предлагаются меры по их решению.
Национальный вопрос бурят как проблема национального возрождения и дальнейшего достойного национального прогресса данного народа, всегда находился под огромным влиянием государства и, в неменьшей степени, русского населения края, количественно (и политически и культурно) доминирующим в республике. На национальное движение бурят оказали большое влияние и организации русского этноцентризма в самой Бурятии.
Автор исследует этноидеологические установки и общественную практику Православно-патриотического общества «Спасение», созданную по образцу и идеологии НПФ «Память», патриотического общества «Ермак» на базе работников Приборостроительного объединения, Регионального отделения Народно-Патриотической партии России, созданного на базе местного Совета ветеранов войны в Афганистане, «Забайкальского Русского Союза» и «Русской общины». Подчеркивается, что несмотря на официальное артикулирование издательской, реставрационной и прочей национально-культурной деятельности, политическая практика данных организаций полностью вписывалась в идеологию и тактику центральных организаций как ЛДПР, КРО, НППР, РОС и других национал-патриотических партий.
Мировой опыт решения национального вопроса свидетельствует, что многосоставные государства мира последовательно перестраивают политику на всемерный учет этно-конфессиональных, языковых, а теперь уже и иных особенностей и различий народов, все более делегируя на «места» функции самоуправления, автономий и федерализма.
В целом подчеркивается, что в осуществлении национальной политики, в решении национального вопроса народов как этносоциальных сообществ накоплен огромный опыт этнофедерирования (в 22 федерациях мира) и автономизации (в унитарных государствах), который может сослужить большую теоретическую и правовую помощь в современном дискурсе и национально-государственном переустройстве.
Отмечается, что данный огромный теоретический и практический опыт доказывает: в странах устоявшейся демократии политические режимы руководствуются не стремлением административными методами «снять» экономические, политические, конфессиональные, языковые и прочие особенности и «амбиции» меньшинств, а, напротив, ненарушением их права на равноправие и самоопределение, недопустимостью вторжения в уже разведенные правомочия субъектов государства и местного самоуправления.
Учитывая, что в российской практике мер эти базисные основы принятия важных решений еще не утвердились, подчеркивается актуальность и первостепенность научного и политического их изучения и освоения.
В ЗАКЛЮЧЕНИИ подчеркивается, что раскрепощение и демократизация национального вопроса как в СССР, так и в Бурятии, были вызваны идеологическими, политическими, экономическими, социальными причинами – необходимостью привести сверхидеологизированную советскую систему управления, политики, экономики, социальной и национальной сфер в соответствие с общечеловеческими идеалами.
Актуальность решения национального вопроса диктовалась и общей потребностью бурятской нации - для более широкого выхода на политическое пространство Союза ССР. Отмечается, что Советский Союз проявлял заинтересованность в выравнивании политических уровней народов, правового статуса республик и автономий. Целая полоса социально-политической модернизации в 1985-1991 гг., получившая в литературе название «перестройка», обозначала крупный рывок всем населением страны в освоении нового цивилизационного пространства. При этом огромное преобразование, роль и значение которого трудно переоценить, могло произойти только в условиях всеобщего социально-политического и этнопо литического подъема. Общность этнополитической картины этого стреми тельного движения должна была дополнять единое пространство цивилизаци онного скачка. Поэтому модернизация национального вопроса - отношений государства с народами, целиком и полностью соответствовала глубинной основе крупнейшего социального эксперимента, а также и фундаментальным задачам духовного возрождения российских этносов.
В результате исследования автор формулирует следующие выводы:
1. Идеи равноправия народов и права их на самоопределение, реформирования национально-государственного устройства России на основе этнофедерализма были разработаны еще до революций 1917 г. и вынашивались передовой интеллигенцией в разных вариантах. В условиях ленинского этапа национально-государственного строительства (окт. 1917-конец 1920-х - начало 1930-х гг.) идеи нашли воплощение – впервые в мире - в образовании федеративного социалистического государства, в котором почти все народы России осуществили право на самоопределение в разных формах: независимых государств, союзных и автономных республик, автономных областей и округов, национальных районов, сельсоветов и т.д.
В период сталинизма происходит трансформация стратегии и тактики в национальном вопросе, когда этнофедерализм, право народов на самоопределение были постепенно, но неуклонно девальвированы. Жесткая централизация государства, сыграв важную роль для победы в войне 1941-1945 гг., затем стала главной причиной всех последующих кризисных явлений во всех сферах общества. Провал соревнования в «холодной войне» с Западом, глубокое отставание в экономике и научно-техническом прогрессе от держав капитализма усугубили протестные настроения широких масс населения во всем социалистическом лагере против идеологии и практики коммунизма и необратимо реанимировали национальный вопрос, право народов на самоопределение своего политического статуса, идею этнофедерализма в СССР. Социетальный кризис, охвативший все сферы общественной жизни государства, усугубившийся применением силы против демократических движений ряда народов, еще более обострил национальный вопрос в СССР, ставший главным вопросом дальнейшего его существования.
Но попытка модернизации национально-государственного устройства Союза на основе справедливого решения национального вопроса путем разграничения полномочий центра и национальных субъектов вступила в явное противоречие с унитаристской практикой режима. В этих условиях распад подобного образования стал объективен и неминуем. Между тем социально-политические обоснования руководства страны, научной общественности реформ национальной политики и национального вопроса были вполне стройны и логичны, отвечали потребностям общества, общечеловеческим устремлениям. Но практика их исполнения (или неисполнения) привела к гибели страны и всей системы социализма.
2. В 1980-х – первой половине 1990-х гг., под влиянием процессов модернизации общества, начинается подъем общественно-политической активности и бурятского национального движения, где на первый план незамедлительно выходит национальный вопрос – политические идеи укрепления национальной государственности и правового статуса бурятских субъектов. В результате Верховный Совет Бурятской АССР провозглашает государственный суверенитет, что означало верховенство законодательства республики вне делегированных центру полномочий. В 1992 г. республика подписала, совместно с другими субъектами России, Федеративный Договор.
Таким образом, началось формирование федеративного государства, Бурятия вступила, в числе других, в этап национально-государственного переустройства республики как cyверенного государства в составе Федерации и выстраивания конституционно-договорных отношений с центром. Первый этап современного национального движения бурят, удачно совпавший с тем же этапом национально-государственного строительства в Бурятии, формально завершился принятием в 1994 г. новой Конституции республики, закрепившей качественное изменение правового статуса. 1994-1999 гг. – это второй этап национально-демократического движения в республике и округах, период продолжения национально-федеративного строительства в стране и Бурятии. В 1995 г. республикой заключен Договор о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти РФ и Бурятии, подписан ряд межправительственных соглашений, создавшие важные предпосылки для реального федерализма, установления договорных отношений.
В отличие от первого этапа на данном отрезке истории национальное движение развивается уже в иных условиях, связанных с формированием и укреплением президентской власти в республике, все более стремящейся к патронажу, всемерному ограничению политической самостоятельности и влияния этнолидеров и их организаций. Особенностью национального движения на этих двух этапах в 1980-1999 гг. в Бурятии являлось сложное положение политических формирований коренного народа, находящегося в меньшинстве, имеющего ограниченное влияние на органы власти.
Третий этап национального движения (2000-е гг.) характеризовался явным спадом вектора этнополитической мобилизации коренного народа, обусловленным дальнейшим укреплением исполнительной ветви власти в республике, сменой этнополитического курса федерального центра, усталостью и разочарованием широких масс в результативности реформ.
Таким образом, национально-государственное преобразование в республике, бурно начавшееся еще в эпоху перестройки и «революций суверенитетов», к концу столетия постепенно завершившись установлением президентской системы власти, вступило в новую, противоположную своей логике, фазу «добровольно-принудительного» упразднения собственных прав и полномочий, завоеванных за предыдущие годы демократизации (1985-1999 гг.). В этих условиях воздействия противоречивых факторов, обусловленных, с одной стороны, сменой приоритетов во внутренней федеративной и национальной политике, с другой стороны, подъемом активности доминирующего электората и его формирований, бурятское национальное движение, являвшееся до 1994 г. бесспорным флагманом демократизации, политических преобразований, теряет свои завоевания и находится в сравнительном упадке, в фазе поиска новых форм и методов возрожденческой деятельности. Определенный подъем национального движения наблюдался в связи с попытками отстоять бурятские округа как субъекты РФ. Но и здесь национальный вопрос бурят, сформулированный еще в годы перестройки, оставался центральным, именно к нему апеллировали деятели движения, обосновывая права на автономии.
3. Национальный вопрос бурят на всех этапах национального движения в 1980-2000-е гг. оставался неизменным: решение проблемы духовного возрождения и консолидации этноса через принятие и осуществление территориальной, политической, культурной реабилитации репрессирован ного народа. Эта идеология решения национального вопроса прослеживается в программах и деятельности всех акторов этнополитического движения – партий и движений, бурятских ученых и, в некоторой степени, органов государственной власти бурятских субъектов РФ. При этом соглашательская политика бурятских бюрократий явилась одной из причин провала бурятских этнополитических проектов, призванных решить национальный вопрос.
4. Национальное движение бурятского народа в исследуемый период также характеризовалась отсутствием последовательности, сплоченности на достижении реального политического результата, наличием противоречий, в т.ч. и по существу национального вопроса. Если политические формирования бурят артикулировали территориальное воссоединение как основное средство выживания, сохранения и дальнейшего возрождения нации, то этно-бюрократия зачастую выступала с идеей культурной реабилитации, что на практике вело к отказу от реального решения национального вопроса.
5. Основными причинами национальных проблем в Бурятии являются демографическая ситуация (за 1937 – 1959 гг. – катастрофическое снижение удельного веса бурят – с 3/4 до 1/5), экстенсивное развитие экономики в интересах союзных монополий и ВПК и вызванная этим угроза этноэкологической катастрофы, а также историко-политический контекст (репрессии 1930-х гг., уничтожение всего руководства республики, раздел единой нации и ее государственности и т.д.). В этих условиях решение проблем единения и консолидации, самосознания, языка усложняется воздействием внешнего фактора, обусловленного вмешательством политики, а также противодействием местных (в Бурятии) формирований.
6. Особенное воздействие на спад национального движения оказала смена этнополитического курса государства, совпавшая с началом административной реформы. Усиление административно-политических методов в проведении нового курса, основными чертами которого явились укрепление вертикали власти, решительно изменило в целом этнополитический баланс всей России и, в частности, Сибири, где бурятские автономные округа ныне объединены с областями. В упразднении политических статусов автономий немаловажную роль сыграли факторы экономико-административные, а также политического характера.
7. Логика же модернизации современных государств и обществ мира, в основе которой федерализация, автономизация и мультикультурализм, обусловленная глобальным стремлением самих народов к демократии и национальному прогрессу, неотвратимо диктует безальтернативность этнофедерализма как единственного бесконфликтного механизма решения национального вопроса в огромном полиэтничном образовании, как Россия.
8. Единственный путь преодоления проблем в этнополитической сфере видится в укреплении демократической власти в стране, эффективном проведении федеративных реформ, признании и уважении суверенитета республик, скорейшей разработке и реализации национальной политики, которая бы учитывала все ошибки и просчеты прошлых лет. В целом автор отмечает необходимость дальнейшей разработки данной темы, учитывая ее важнейшее научное, политическое и практическое значение в деле оптимизации взаимоотношений государства с этносом, в решении действительно острых этнонациональных проблем бурятского народа.