Geum.ru

Ученый лапоть inc. Presents: Вопросы по философии по состоянию на 24. 05. 2006 12: 58: 36

Вид материалаДокументы

Содержание


Билет 6.1. Наука и рациональность. Сциентизм и антисциентизм
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   21

проверить


Идея эволюции долго пробивала себе дорогу в истории человеческой мысли. Очень долгое время взгляд, как на природу, так и на общество был метафизическим, т.е. предполагал, что и природа, и общество является неизменяющимися, стационарными по своей природе Противоположная позиция называется «диалектической». «Диалектика»  учение о всеобщем развитии; в данном случае понятия «диалектический метод» и «эволюционный метод» можно понимать как синонимичные друг другу. Такие представления сформировались во многом под влиянием религиозного мировоззрения и теологической догматики, утверждавшей, что, с тех пор, как Бог создал мир, он остается неизменным и стабильным. Что-то изменить радикально в нем просто невозможно  это не под силу ни человеку, ни самой природе  и количество сущностей, созданных актом творения в начале мира, в принципе оставалось точно таким же и к концу существования этого мира. Впервые идею эволюционного метода внесли в науку греческие философы: в первую очередь, это были Гераклит Эфесский, Демокрит, Горгий, Платон и Аристотель. «Борьба есть отец всего и царь всего», утверждал Гераклит, и впоследствии этот принцип был с успехом применен в отношении органической природы Чарльзом Дарвином.

Эволюционный метод  это метод, который можно рассматривать, с одной стороны, как «очищенный» от мелких «наслоений» и «случайностей» исторический метод, - т.е., по сути, это есть рассмотрение «общей логики» эволюции какого-либо хозяйственного процесса или объекта вне всяких исторических «отклонений» и «шероховатостей»; а, с другой стороны, эволюционный метод предполагает использование биологической теории эволюции в изучении экономических явлений: последние должны отбираться и выживать в процессе экономического развития, - так, что в результате остаются функционировать наиболее приспособленные хозяйственные явления. Причем также важно отметить, что и сама экономическая теория (согласно подходу Карла Поппера) может быть рассмотрена как продукт эволюции внутри экономического знания.

Эволюционный метод экономических исследований должен рассматриваться как логическое продолжение и дополнение исторического метода, и как своеобразный «мостик», соединяющий между собой естественнонаучную методологию и социальную методологию внутри самого экономического знания.

Если обратиться к историческому методу, то наряду с бесспорными достоинствами, этот метод имеет ряд недостатков: в частности, он является аналитически менее эффективным, чем теоретические методы познания, и потому, изучая экономическую науку исключительно сквозь призму экономической истории и истории экономических учений, мы вряд ли получим о ней полноценное представление. Одним из способов преодоления неэффективности и непродуктивности исторического метода может стать трансформация его в эволюционный метод  метод, при котором исследователь стремится выявить в историческом материале определенное логическое ядро, где сосредоточены только наиболее значимые исторические закономерности, имеющее существенное значение для последующего воссоздания теоретической картины исследуемого объекта. В этом смысле эволюционный метод является переходным к теоретическим методам исследования:

исторический метод  эволюционный метод  теоретические методы

Эволюционный метод в данном случае является переходным, он помогает экономисту-исследователю совершит скачок от историческим фактов к фактам теоретического порядка. «Экономист-эволюционист» мыслит и как историк и как теоретик; если так можно выразиться, его интересует теория в истории и история, принявшая форму теории.

Примером «эволюционного метода» в исследовании экономической теории К.Маркса может служить работа другого известного экономиста, классического представителя эволюционной школы во всех ее смыслах, Й.Шумпетера  «Капитализм, социализм и демократия». Несмотря на то, что описание экономического учения марксизма здесь является по существу историческим (ведь Маркс умер за 60 лет до выхода этой работы), de facto, применяя исторический метод в описании основоположника марксизма, Шумпетер одновременно проводит теоретический анализ учения Маркса, избавляясь от всего «исторического лишнего» и «исторически случайного» (для Блауга, например, характерен противоположный подход  акцентирование этого случайного и лишнего); тем самым он трансформирует свой метод из исторического в эволюционный.

Экономическую историю институтов также можно исследовать двумя методами: историческим и эволюционным. Экономист-историк работает как исключительно как историк: он просто описывает то, как на протяжении несколько тысяч лет развивались те или иные экономические институты: институт рынка, институт кредита, институт профсоюзов и т.п. Для экономиста-эволюциониста история хозяйственных институтов  лишь предпосылка для последующего теоретического анализа. Классическим примером здесь является работа лауреата Нобелевской премии, американского экономиста Дугласа Норта «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики». Для экономиста-историка история не имеет никакого значения вне самой истории, для экономиста-эволюциониста она имеет значение как первый шаг к будущей теории.

Эволюционный метод как метод рассмотрения экономической реальности сквозь принцип «борьбы за существования» и принцип «выживания сильнейших», имеет давнюю историю, и первыми здесь были, безусловно, Мальтус и Маркс. Однако, почти все экономические учения XYII  XIX вв. также рассматривали капитализм (и в целом, всю хозяйственную сферу) как сферу борьбы экономических агентов за прибыли и доходы, а результатом подобной конкуренции было выживание сильнейших агентов рынка и гибель тех предприятий, которые не смогли обеспечить перевес прибылей над убытками.

Эволюционная экономика как метод исследования генезиса и развития экономических организаций (фирм, отрасли, министерств, правительства и т.п.)  сравнительно новое направление в экономической науке, но основы подобного подхода заложил Йозеф Шумпетер. Именно он первым стал исследовать организации как специфические типы социальных организмов, которые, продуцируя инновации, способны трансформироваться в изменяющихся условиях своего окружения, обеспечивая тем самым стабильность своего существования и роста.

Следующий значительный шаг в исследовании эволюции экономических организаций был сделан американскими экономистами Р.Нельсоном и С.Уинтером. В своей монографии «Эволюционная теория экономических изменений» (1982, русс. 2001) они провели фундаментальное исследование эволюционного поведения фирм, действующих в изменяющихся обстоятельствах, и предложили ряд моделей, демонстрирующих реакцию этих фирм на изменение конъюнктуры рынка, технологические сдвиги и т.п.

Центральные понятия концепции американских ученых  «инновация», «рутина» и «селективный (селекционный) отбор». Инновации трактуются в шумпетеровском духе  как организационные или технологические новведения, позволяющие фирме занять стратегически выгодное положение на рынке; рутина  накопленные и определенным образом зафиксированные навыки и умения, позволяющие регулярно и предсказуемо выполнять определенные операции; селективный отбор  отбор, подобный биологическому отбору,  в процессе которого перспективные рутины, инновации и фирмы остаются функционировать на рынке, а неперспективные исчезают. Результат селективного отбора  «селекционное равновесие»  состояние, которое лишь некоторым образом соответствует ортодоксальному рыночному равновесию, основанному на максимизирующем поведении, а de facto представляет собой особый вариант поведения фирмы, базирующийся на оптимальном сочетании рутин и инноваций.

Эволюционная экономика  это направление в экономической науке, применяющее эволюционный метод в исследовании хозяйственных процессов и явлений. Эволюционная экономика изучает экономические институты сквозь призму дарвинистских принципов «естественного отбора», в результате которого «сильнейшие» институты «выживают» и продолжают свое существование, а «слабейшие» «погибают» и исчезают с экономической сцены.

Одним из первых экономистов, разрабатывавших эволюционный метод в современную, послешумпетеровскую, эпоху, был американский экономист А.Алчиан. В своей знаменитой статье «Неопределенность, эволюция и экономическая теория» он утверждал, что функционирование фирм и других экономических предприятий происходит под действием непрерывно изменяющейся внешней среды, которая как бы сама «отбирает» фирмы, оставляя лучшие и предоставляя погибнуть слабейшим.

Здесь также необходимо сказать несколько слов о крупнейшем американском экономисте, лауреате Нобелевской премии, Дугласе Норте. На мой взгляд, тут есть два момента: во-первых, Д.Норт сумел блестяще соединить в своих исследованиях исторический и эволюционный методы (во всех смыслах последнего); и, во-вторых, он впервые в истории экономического анализа сумел применить эволюционный метод к исследованию не каких-либо отдельных фирм и предприятий, а всех хозяйственных институтов в целом.

Именно «эволюционная экономика институтов» находится в центре внимания всех его работ; и свое исследование Дуглас Норт ведет широким фронтом, привлекая к экономическому анализу также анализ психологический, социологический и политологический. Эволюционный институционализм Дугласа Норта сыграл важнейшую роль в становлении эволюционной экономики.

Анализируя значение понятия «эволюция» для экономической науки, можно выделить основные значения этого термина в экономической науке:

1) «эволюция» как «спрямленное», «избавленное от случайностей», «логическое в историческом» развитие экономических идей и концепций;

2) «эволюция» как «естественный отбор» этих идей и концепций и, как результат, «выживание» «сильнейших идей и концепций» и исчезновение «слабейших»;

3) «эволюция» как «спокойное», «нормальное» развитие экономической науки в противовес «научным революциям»  смито-рикардианской, марксистской, маржиналистской и т.п.

Последним пунктом обращения к эволюционному методу будет анализ использования понятий «эволюция» и «революция» во всемирной (всеобщей) экономической истории. Из применения данных терминов, как уже говорилось, не выводится существование какого-то особого метода (как и в случае «научных революций» и «эволюционных этапов» в развитии экономической мысли); здесь просто следует ограничиться констатацией факта, что во всемирной экономической истории существовали как «революционные этапы» ее развития, так и «эволюционные». В первом случае происходил «взрывной», «скачкообразный» переход к какому-то новому состоянию, во втором случае  «постепенный», «медленный», «равновесный».

Экономические историки рассуждают о двух типах революций: первый из них можно назвать технологическими революциями, второй  социально-экономическими революциями.

Традиционно говорят о трех технологических революциях в истории человечества: неолитической (аграрной), промышленной (индустриальной) и научно-технической (информационной, постиндустриальной).

Социально-экономическая революция  это коренной переворот в системе экономических и социальных отношений, результатом которого являются масштабные перемены в экономической, политической, правовой и духовной структуре конкретного социального организма или всего человеческого общества.


Билет 6.1. Наука и рациональность. Сциентизм и антисциентизм


Одной из центральных проблем современной философии является проблема рациональности. Рациональность становится особой темой в философии жизни, прагматизме, экзистенциализме, неопозитивизме и постпозитивизме и постпозитивизме. Многие философы XX в. Говорят о кризисе рациональности и связывают его с кризисом всей западной цивилизации.

Вопрос о рациональности имеет мировоззренческий характер. Говоря о рациональности, имеют в виду особый тип отношений в системе «человек – мир». Обоснование рациональности – это поиск осознанной гармони человека и мира, гармонии, которая гарантировала бы соразмерность человека и противостоящей ему действительности. Гносеологическая проблема границ и возможностей рационального познания имеет глубокий антропологический фундамент. В поисках рациональности человек стремится укорениться в бытии, или, как говорят, экзистенциалисты, перестать быть бездомным. Т.е. проблема рациональности имеет не только гносеологические, но и антропологические и аксиологические моменты.

Вопрос о рациональности является существенным для философии как особой формы духовной культуры. Поскольку философия возникла как рационально-теоретическая форма постижения действительности, вопрос о разуме и его ценности есть вопрос о смысле самой философии. Философия – рациональный ответ на мировоззренческие вопросы, и если утверждается, что разум не в состоянии помочь человеку в решении его проблемы, то тем самым отрицается ценность философии.

В философии нет единства по вопросу о содержании понятия «рациональность». Насчитывается более 20 определений. Все это многообразие можно разделить на несколько групп. Рациональность это: характеристика деятельности человека; хар-ка знания; хар-ка методологии или правил деятельности; атрибутивное свойство всех технических цивилизаций; хар-ка мира в целом; специфический тип упорядоченности, особая структура, противостоящая бесструктурности и принципиальной невыразимости; универсальная категория, охватывающая логику в ее классическом и неклассическом понимании, диалектику, а также некоторые формы мистического опыта.

В современной философии существуют 2 основные линии осмысления проблемы рациональности: сциентизм и антисциентизм. В рамках первой акцент делается на науке и поиске строгих средств систематизации знания. Рациональность в сциентизме отождествляется с научной рациональностью в ее классической форме. Сциентизм представлен позитивизмом, неопозитивизмом и постпозитивизмом.

Вторая линия интерпретации проблемы рациональности связана с философией жизни, экзистенциализмом, философской антропологией. В рамках антисциентизма акцент делается на вненаучные формы и способы постижения действительности, на спонтанность человеческого поведения и вторичность рассудка. Наука отодвигается на второй план, ставится в один ряд с другими формами духовной культуры. Крайний антисциентизм полностью отрицает ценность науки. Эта негативистская позиция, однако, не слишком плодотворна. Развитие сциентизма и антисциентизма, их взаимная критика и борьба способствовали выработке нового представления о рациональности.

Эпоха наибольшего расцвета культа разума – XVII-XVIII вв. Именно в это время формируются классические представления, отождествляющие рациональность с логической истинностью и научностью: рационально все то, что истинно, а поисками истины занимается наука. Бурное развитие науки привело к распространению веры в ее безграничные возможности. В эпоху Просвещения вера в науки была сродни вере в Бога. Предполагалось, что наука способна дать ответы на все вопросы человеческого бытия и устройства мира. Философы XVII- XVIII вв. напрямую связывали возможность достижения свободы с обладанием рациональным знанием. Квинтэссенцией этого представления стало определение свободы как познанной необходимости в философии Б. Спинозы. В Новое время и в эпоху Просвещения рационализация природы и общества рассматривалась как необходимое условие гуманизации. Научное знание – вот гарантия достижения счастья, а поскольку каждый человек разумен, основной задачей становится развитие этой способности – просвещение.

Только в начале XX в. развитие технической рациональности и деструктивные последствия научно-технической революции привели к формированию последовательной оппозиции сциентизму. XX в. показал, что развитие рациональности, оторванной от ценностного контекста, приводит к эрозии культурных смыслов и потере современным человеком идентичности. Установки на рациональность оказалось недостаточно, чтобы постичь человеческие чувства, болезнь, смерть, одиночество, переустроить общество на гуманистических началах и справиться со всей мощью иррационального. Ориентация на науку как абсолют породила раскол внутри самого разума.

В современной философии происходит пересмотр представлений о рациональности, но не отказ от идеи разума, являющейся величайшей ценностью и достижением западной цивилизации. В конфликтах и кризисах XX в. человечество осознало, что сон разума порождает чудовищ, но таким же чудовищем является и гипертрофированный разум, забывший о добре и красоте. Современная философия, отказываясь от фрагментарных, догматичным представлений, тем самым вновь доказывает ценность и необходимость критической рефлексии.


=== Кохановский


Возрастание роли науки и научного познания в совре­менном мире, сложности и противоречия этого процесса поро-дили две противоположные позиции в его оценке — Сциентизм и антисциентизм, сложившиеся уже к се­редине XX в. Сторонники Сциентизма (греч. — наука) утверждают, что «наука превыше всего» и ее нужно все­мерно внедрять в качестве эталона и абсолютной соци­альной ценности во все формы и виды человеческой де­ятельности. Отождествляя науку с естественно-матема­тическим и техническим знанием, Сциентизм считает, что только с помощью так понимаемой науки (и ее од­ной) можно успешно решать все общественные пробле­мы. При этом принижаются или вовсе отрицаются со­циальные науки как якобы не имеющие познавательно­го значения и отвергается гуманистическая сущность науки как таковой.

В пику Сциентизму возник антисциентизм — фило-софско-мировоззренческая позиция, сторонники которой подвергают резкой критике науку и технику, которые, по их мнению, не в состоянии обеспечить социальный прогресс, улучшение жизни людей. Исходя из действи­тельно имеющих место негативных последствий НТР, антисциентизм в своих крайних формах вообще отвергает науку и технику, считая их силами враждебными и чуж­дыми подлинной сущности человека, разрушающими культуру. Методологическая основа антисциентистских воззрений — абсолютизация отрицательных результатов развития науки и техники (обострение экологической ситуации, военная опасность и др.).

Несомненно, что обе позиции в отношении к науке содержат ряд рациональных моментов, синтез которых по­зволит более точно определить ее место и роль в совре­менном мире. При этом одинаково ошибочно как непо­мерно абсолютизировать науку, так и недооценивать, а тем более полностью отвергать ее. Необходимо объек­тивно, всесторонне относиться к науке, к научному по­знанию, видеть их остропротиворечивый процесс разви­тия. При этом следует рассматривать науку в ее взаимо­связи с другими формами общественного сознания и рас­крывать сложный и многообразный характер этой взаи­мосвязи. С этой точки зрения наука выступает как необ-.ходимый продукт развития культуры и вместе с тем как один из главных источников прогресса самой культуры в ее целостности и развитии.

Характерная черта современного общественного раз­вития — все более крепнущая связь и взаимодействие науки, техники (и новейшей технологии) и производ­ства, все более глубокое превращение науки в непосред­ственную производительную силу общества. При этом, во-первых, в наши дни наука не просто следует за развити­ем техники, а обгоняет ее, становится ведущей силой прогресса материального производства. Во-вторых, если прежде наука развивалась как изолированный социальный институт, то сегодня она пронизывает все сферы обще­ственной жизни, тесно взаимодействует с ними. В-тре­тьих, наука все в большей степени ориентируется не на одну только технику, но прежде всего на самого челове­ка, на безграничное развитие его интеллекта, его твор­ческих способностей, культуры мышления, на создание материальных и духовных предпосылок для его всесто­роннего, целостного развития. Многие великие творцы науки были убеждены в том, что «наука может внести вклад не только в экономический прогресс, но также и в моральное и духовное совершенствование человечества».

В настоящее время наблюдается неуклонный рост ин­тереса к социальным, человеческим, гуманистическим ас­пектам науки, складывается особая дисциплина — этика науки, укрепляются представления о необходимости соот­ветствия научных концепций красоте и гармонии и т. п. Особенно важны нравственные оценки в условиях науч­но-технического прогресса, позволяющего заглядывать и вмешиваться в генное строение человека (генная инжене­рия), совершенствовать биотехнологию и даже конструи­ровать новые формы жизни. Иначе говоря, не только мо­гущего способствовать совершенствованию человека, но и таящего в себе потенциальную угрозу для существования человечества.

Со всей остротой вопрос о моральной стороне работы ученого, о его нравственной ответственности за нее ста­вил наш выдающийся мыслитель В. И. Вернадский. Он писал о том, что моральная неудовлетворенность ученого непрерывно растет и питается событиями мирового окру­жения — в то время — первая мировая война с ее «ужаса­ми и жестокостями», усиление националистических, фа­шистских и т. п. настроений. В связи с этими события­ми «вопрос о моральной стороне науки — независимо от религиозного, государственного или философского пони­мания морали — для ученого становится на очередь дня. Он становится действенной силой, и с ним придется все больше и больше считаться»2. Так оно и произошло.

Сегодня все более широко в научный оборот внедряет­ся понятие «этос науки», обозначающее совокупность мо­ральных императивов, нравственных норм, принятых в данном научном сообществе и определяющих поведение ученого. Так, современный английский социолог науки Р. Мертон считает, что научные нормы строятся вокругчетырех основополагающих ценностей: универсализма, всеобщности, бескорыстности(незаинтересованности) и организованного скептицизма. А. Эйнштейн отмечал, что в науке важны не только плоды творчества ученого, ин­теллектуальные его достижения, но и его моральные каче­ства — нравственная сила, человеческое величие, чистота помыслов, требовательность к себе, объективность, непод-ккупность суждений, преданность делу, сила характера, упорство в выполнении работы при самых невероятных трудностях и т. п.