Украсть истину Глава 26. Яотвечаю не на ваши вопросы; я отвечаю на ваши сердца
| Вид материала | Документы |
СодержаниеЛюбимый Ошо Любимый Ошо Любимый мастер, не будешь ли ты так добр, восполнить этот пробел? |
- Сказка про честные ушки». Цель: познакомить учащихся с авторской сказкой «Сказка про, 34.74kb.
- Работа внутренней группы, 19684.47kb.
- Формулировки исследовательских вопросов в разных подходах Ваши имя и фамилия, 20.1kb.
- Анкета «Ваши пожелания по организации предпрофильной подготовки», 93.63kb.
- Классный час по теме «Поговорим о дружбе», 58.45kb.
- Духовного Единения "Золотой Век", 1093.55kb.
- Памятка для родителей, 27.4kb.
- О любви, мудрости, долге, 562.36kb.
- The classic dracula tour дракула-тур 1 уровня (8 дней, 7 ночей), 63.5kb.
- Ответы на вопросы по лекции, проведенной в Москве 6го декабря, 109.34kb.
Название - любовь, но игра – политика
Любимый Ошо,
Не будешь ли ты снова так добр и не расскажешь ли о любви, как ты ее видишь? В Катманду я был так тронут, когда ты говорил о выходе за пределы полярности любви-ненависти. Я чувствую такую благодарность к тебе, потому что ты сказал мне, что отдача любви будет моей медитацией.
Ни один человек - не остров. Это нужно помнить как одну из фундаментальных истин жизни. Я это подчеркиваю, потому что мы имеем тенденцию это забывать. Все мы - части одной жизненной силы, части одного океанического существования. В основе возникновения возможности любви лежит то, что все мы едины глубоко в своих корнях.
Дом тебе может нравиться, но ты не можешь его любить. Тебе может нравиться что угодно, но «любовь» - неподходящее слово, чтобы им называть, когда тебе что-то нравится. Любовь - только для тех, кто находится на одной ступени эволюции.
Второе, что нужно помнить: эволюция действует в полярностях. Точно как ты не можешь ходить на одной ноге, и тебе для ходьбы необходимы две ноги... существованию нужны полярные противоположности - мужчина и женщина, жизнь и смерть, любовь и ненависть - чтобы создать движение, иначе будет только молчание.
Противоположности с одной стороны привлекают тебя, с другой - заставляют чувствовать тебя зависимым. А никто не хочет быть зависимым, поэтому происходит постоянная борьба между влюбленными: они пытаются главенствовать друг над другом. Название этому - любовь, но игра - политика.
Усилия мужчины направлены на то, чтобы главенствовать над женщиной, принизить ее до нижестоящего положения, не позволять ей расти, чтобы она всегда оставалась умственно отсталой. То, что мужчина делал с женщиной тысячи лет, просто чудовищно: никакого образования - она не может читать священные писания. Она не может считать себя равной мужчине. И она была обусловлена так глубоко, что даже если ты и скажешь ей, что она тебе равна, она не поверит. Это стало почти ее умом - ее умом стала обусловленность, что она меньше во всем: в физической силе, в интеллектуальных качествах... Мужчина создал общество, в котором ему пришлось стать ее защитником, а женщине - защищаемой.
Индуистские священные писания говорят, что в детстве девочку должен защищать отец; в юности женщину должен защищать муж; в старости мать должен защищать сын. Но ее всегда нужно защищать, и защищать должен мужчина. Он сделал ее слабой, необразованной, некультурной, он преградил ей движение в обществе. И самое худшее, что он с ней сделал: отнял у нее свободу, финансовую независимость, которая обрубает самые корни возможности ее свободы. Она должна быть зависимой, она не способна зарабатывать себе на жизнь.
Веками в этом была определенная логика, потому что женщина должна была стать матерью. И из десяти детей девять умирало, и женщина была беременна почти всю жизнь до самой менопаузы. Как она может работать? Как она может зарабатывать? Она вынашивает ребенка, заботится о маленьких детях, присматривает за ними, ведет домашнее хозяйство. Говоря кратко, мужчина сделал женщину рабыней - и очень дешево, не покупая ее. Вы можете увидеть иронию...
В Индии... я думаю, что также и в других странах, другими путями, происходит то же самое. В Индии, когда рождается мальчик, его приветствуют оркестром, танцами, пением, и весь город знает, что родился мальчик. Но когда рождается девочка, никакого празднования нет. Весь город может определить по этой тишине, что родилась девочка.
В чем проблема для родителей? Им должно быть все равно, дочь у них или сын. Но проблема в том, что сын будет зарабатывать, поможет им в старости, получит наследство семьи. Девочка, напротив, сулит финансовые убытки. Ты ее кормишь, одеваешь - а когда ты выдаешь ее замуж, ты должен дать ей приданое. Странно - она становится рабыней, а родители должны заплатить: «Пожалуйста, прими мою дочь в рабство». Приданое является платой. Обычно рабов покупают, и тогда покупатель должен заплатить. В случае с женщинами, вместо этого платить должны родители женщины - отдать дочь и заплатить достаточно денег.
Женщина не хочет - никто не хочет - быть зависимой. Никто не хочет быть рабом. Никто не хочет быть ниже, потому что никто не ниже. Люди разные; вопрос о том, чтобы быть выше или ниже, просто абсурден. И она начинает бессознательно мстить. Она не может любить мужчину, который владеет ею как собственностью, который не признает ее человеческим существом, равным ему самому.
Один из индуистских святых - я не называю его святым, но индуисты поклоняются ему, читают его книги более, чем какого-либо другого святого, - Тулсидас. Он осуждает женщину в самых уродливых выражениях. Он говорит, что если ты хочешь контролировать женщину, ты должен иногда бить ее, подойдет любой повод. Заставь ее бояться. Ей нельзя предоставлять никакого равенства, никакой дружбы. И это называлось - столетиями - «любовью».
Женщина кипит - конечно, бессознательно - и взрывается в мелочах. Она делает все, что только может. Она не может побить мужа, потому что ей говорили: «Твой муж - это твой бог. Ты не можешь его бить, ты должна ему поклоняться». И она бьет себя. Не имея выбора, в гневе она бьет сама себя.
Когда я начал критиковать Махатму Ганди, я сказал, что он применяет не что иное, как столетнюю женственную стратегию. Ты не можешь бороться с иностранными правителями, у тебя нет оружия, нет достаточной силы, и нет даже желания. Все это ненасилие, пассивное сопротивление, - не что иное, как то, что всегда делала женщина. Но никто не признавал за ней заслуги в создании философии ненасилия! Она никого не бьет, когда злится, она истязает себя. И мужчина, который низвел женщину до такого состояния, тоже не может ее любить.
Любовь может существовать только в равенстве, в дружбе.
Свобода женщины от рабства мужчины будет также и свободой, которую предстоит пережить мужчине. Поэтому я говорю, что движение освобождения женщин - это движение не только освобождения женщин, но и освобождения мужчин: освобождены будут оба. Рабство сковывает их обоих, и продолжается постоянная борьба. Женщина нашла свои стратегии донимать мужа, пилить его, постоянно унижать; у мужчины есть своя стратегия. И между этими двумя противоборствующими лагерями мы надеялись, что случится любовь. Прошли столетия - любви не случилось, а если она и случалась, то лишь изредка.
Вот ситуация обычной любви, которая являет собой только название, не реальность.
Если ты спросишь о моем видении любви... это больше не вопрос диалектики, противоположностей. Мужчина и женщина действительно разные, разные и комплементарные друг другу. Сам по себе мужчина - это половина, как и женщина. Лишь вместе, в глубоком чувстве единства, впервые они чувствуют тотальность, совершенство. Но чтобы достичь этого совершенства, ты должен выйти за пределы двойственности любви-ненависти.
И ты способен выйти за пределы этой двойственности. Прямо сейчас в твоей жизни они идут рука об руку: ты любишь того же человека, что и ненавидишь. Утром ты чувствуешь ненависть, вечером - любовь, и это вызывает большое замешательство. Ты даже не понимаешь, любишь или ненавидишь этого человека, потому что не можешь делать то и другое в одно и то же время.
Но именно так функционирует ум: в противоречиях. Эволюция тоже функционирует в противостояниях - и эти противостояния в существовании не противоречивы, они комплементарны. Но в уме противоречия есть противоречия. Ум не может постичь ничего такого, что не противоречиво и за чем не стоит скрытая, его собственная противоположность.
И нам говорили, нас учили, программировали таким образом, что даже такая вещь, как любовь, должна быть умственной. Она основывается в сердце, но все наше общество пыталось обойти сердце стороной, потому что сердце не логично, не рационально. А наши умы были тренированы образованием, что все нелогичное неправильно, все иррациональное неправильно, правильно только логичное. В нашей образовательной программе нет места для сердца, есть только ум. Сердце было отстранено из нашего существования, принуждено умолкнуть. Ему никогда не предоставлялось шанса, расти и претворить в действительность свой потенциал. И ум главенствует во всем.
Ум хорош в том, что касается денег; ум хорош в том, что касается войны; ум хорош в том, что касается амбиций, - но ум абсолютно бесполезен в том, что касается любви. Деньги, война, желания, амбиции - нельзя относить любовь к той же категории.
Любовь имеет отдельный исток в твоем существе, в котором нет никаких противоречий.
Подлинное образование не будет учить вас уму, потому что ум дает хорошую способность к выживанию, но не может дать хорошей жизни. Сердце не может дать хорошей способности к выживанию, но может дать хорошую жизнь. И нет никаких причин между ними выбирать. Используй ум, для чего он предназначен, а сердце - для чего предназначено оно. Сердце - это трансценденция двойственности. Сердце не знает ревности, - ревность это продукт ума. Сердце так полно любви, что может любить без страха быть истощенным. Мы можем наполнить любовью весь мир, но мы почти искалечены. Сердце было просто обойдено при нашем росте, оно не играет никакой роли.
Эта система образования так уродлива... но это можно понять. Религии, политики, бизнесмены, солдаты - все захотели, чтобы был развит ум. А сердце может быть беспокойством - оно и есть беспокойство. Если ты солдат, и у тебя есть сердце, ты не сможешь убить врага, потому что в то мгновение, когда ты поднимешь оружие, чтобы кого-то убить, твое сердце скажет: «Точно так же, как тебя ждет дома жена, - твои дети, твои старые мать и отец, - наверное, жена ждет и этого беднягу. Его дети, его старые мать и отец ждут, когда он вернется домой. Он тебе ничего не сделал, а ты собираешься его убить. За что? - чтобы получить награду в военной академии? Чтобы получить повышение?»
Сердце будет беспокойством. Лучше заставить солдат забыть о сердце, чтобы они могли просто убивать, как роботы, без всяких чувств.
Люди, находящиеся в погоне за деньгами, не хотят сердца, потому что сердце будет беспокойством: оно не сможет эксплуатировать людей.
Мой отец был мелким бизнесменом... он был очень простой человек. Как только какой-то покупатель имел дело с ним... в лавке был мой дед, мои дяди, но каждый, кто когда-либо имел дело с моим отцом, спрашивал его. Мой дед говорил:
- Но здесь же мы. Что вы хотели? Он только что ушел обедать.
Они говорили:
- Мы вернемся позже. Мы хотим иметь дело только с ним. Потому что он им говорил, какой была себестоимость изделия.
- А вот моя прибыль, - говорил он. - Если вы считаете что прибыль слишком большая, можете мне сказать. Если мне удастся ее сократить, я это сделаю. Я беру минимальную прибыль, можете обойти рынок и посмотреть.
Они говорили:
- Ты единственный человек, который объявляет о себестоимости товаров. Ты также говоришь нам о величине своей прибыли, и она так мала, что мы даже не можем попросить тебя, ее снизить. В конце концов, ты тоже должен жить. Но никто больше этого не делает, даже твои братья, твой отец - никто не говорит о себестоимости. Они просто говорят: «Вот розничная цена», и мы совершенно не знаем, какую они берут прибыль.
Вся моя семья была против моего отца. Все говорили:
- Это не способ заниматься бизнесом. Ты мог бы зарабатывать гораздо больше денег - но сначала ты говоришь человеку себестоимость! А он не спрашивает себестоимость, он спрашивает цену.
Мой отец говорил:
- Для меня невозможно обманывать человека, эксплуатировать его. И что мы будем делать с этими деньгами? У нас есть все, что нам нужно. Больше денег принесет только больше проблем.
Но никто с ним не соглашался, и если приходил новый покупатель, мой дед говорил отцу:
- Иди в дом. Не разрушай этого покупателя - позволь мне с ним поторговаться.
И мой дед запрашивал двойную цену. Если что-то стоило десять рупий, он просил двадцать, затем торговался, и где-то на пятнадцати они соглашались. Оба были довольны: он доволен, потому что получил пять рупий, а покупатель - потому что сторговал пять рупий у него.
Я обычно сидел, когда был свободен, снаружи у магазина. И когда этот человек уходил, очень довольный, что хорошо поторговался, я говорил:
- Ты дурак! Эта вещь, которую ты купил, стоит всего десять рупий. Если бы ты купил ее у моего отца, то получил бы ее за двенадцать рупий, потому что он не попросил бы за нее больше этого. Ты потерял три рупии, а выглядишь довольным.
- Меня обманули! - говорил он.
- Ты торговался, ты испробовал, что только мог. Ты наслаждался этим и вышел из лавки с улыбкой на лице.
- Ты разрушил мне всю радость, - говорил этот человек. - Кто ты такой?
- Я никто, я только сижу и говорю новым покупателям, чтобы они спрашивали моего отца. Не имей дела ни с кем другим, иначе это ударит тебе по карману.
Мой дед очень сердился на меня и говорил:
- Кто ты такой? Ты что, агент отца?
- Я ничей не агент, - отвечал я. - Я просто вижу, что происходит, и что не должно происходить. Ты заставил отца уйти в дом, но забыл, что я остался сидеть снаружи.
Сердце испортит все, чего хочет общество: эксплуатацию, манипуляции, главенствование, послушание, зависимость, жертвы - этот список может занять много километров. Если сердцу позволить расти рука об руку с умом, ум не сможет совершать жестокости, убийства. Но даже религиозные лидеры не готовы к сердцу. Они говорят о любви, но все это разговоры, пустые разговоры. Они разрушили сам источник, из которого возникает любовь, а теперь говорят о любви и читают проповеди о любви.
В моем городке есть небольшая церковь, но там мало христиан. Я часто ходил в эту церковь, и священник очень удивлялся, потому что я был единственным нехристианином, который когда-либо в нее входил. Мы стали друзьями.
Я сказал ему:
- Ты столько говоришь о любви, но я вижу, что ты бьешь свою жену, я вижу, что ты постоянно ссоришься с соседями. Я даже видел, как ты ударил собаку, которая ничего тебе не сделала. Она шла своей дорогой, просто прошла мимо - не знаю, что на тебя нашло, и почему ты ее ударил. Странное христианство!
- Ты не знаешь эту собаку!
- Я знаю собаку, потому что тоже здесь живу. Она никогда никого не била. И если она тебя укусит, то будет совершенно права, потому что ты ударил ее без всякой причины.
- Ты не понимаешь. Эти бродячие собаки, - ...в Индии вы найдете их всюду, они ничьи, - ...если их не ударить или не лягнуть, они этим воспользуются. Они будут бежать следом, вилять хвостом, убеждать тебя. Прежде чем ты сам об этом узнаешь, они придут в твой дом, и естественно, они думают, что ты дашь им что-то поесть...
Они почти умирают с голоду, потому что в Индии их нельзя убивать. Муниципальный комитет, корпорации, не могут просто дать им яд и убить их. Если они ничьи, нельзя оставлять их на улице, но в Индии никого нельзя убивать. И он рационализирует свой удар.
Я сказал:
- Не думаю, что твоя рационализация правильна. На самом деле ты хотел ударить. Ты на что-то злился; бедная собака незаслуженно стала для этого объектом. Она ничего не сделала.
- Откуда ты это знаешь?- спросил он.
- Это просто. Собака шла своей дорогой - я наблюдал. Она ничего тебе не сделала, она даже не посмотрела на тебя. Это была индуистская собака, а ты христианский священник - она даже на тебя не гавкнула. Не было возможности никакого диалога. Ты ударил ее, а она голодает. Наверное, какой-то части тебя хотелось ударить, все равно кого. Тебе хотелось совершить насилие.
- Может быть, ты и прав, - сказал он. - Я был рассержен на моего мальчика, но не мог его ударить, потому что если его ударить, он на несколько дней исчезает из дома. Тогда у всех нас будут проблемы. Мы должны сообщить в полицию, и теперь даже полицейские злятся и говорят: «Во всем городе только ваш сын все время пропадает. Это не настолько большое место, и никто никого не похищает, да и ради чего похищать вашего сына? - вы бедный священник. Наверное, вы плохо с ним обращаетесь».
- Это правда, - сказал он. - Я хотел его ударить, потому что он разбил какую-то статую Иисуса Христа.
- Ты должен подумать о своем Иисусе Христе, - сказал я. - Я тебя слушал. Он говорит: «Люби своих врагов». Я думаю, он забыл сказать: «Если кто-то разобьет мою статую, люби его». Статуя разбилась, ничего страшного - у тебя не могло быть очень ценной статуи.
Человек злится на многие вещи. В жизни он постоянно в борьбе. Он не всегда добивается успеха, каждый не может добиться успеха - и он зол. Он приходит и выплескивает гнев на свою жену, на своих детей, а это люди, которых, он считает, что любит.
Даже религиозные лидеры не хотят, чтобы твое сердце было открыто к реальности, потому что это повлечет за собой великую трансформацию твоих действий, твоих мыслей, а они этого не хотят. Они хотят, чтобы ты был прикован к традиции, к старому. Что правильно и что неправильно, неважно; это респектабельно, потому что старо.
Сердце ничего не знает о прошлом, ничего не знает о будущем, оно знает только настоящее. У сердца нет концепции времени. Оно видит вещи ясно, и любовь - его естественное качество - не нужно никакого обучения. И в состав этой любви не входит ненависть.
Я говорил о любви, которая выходит за пределы любви и ненависти. Любовь, исходящая из ума, это всегда любовь-ненависть. Это не два слова, это одно слово - любвененависть - даже без разделения дефисом. А любовь, приходящая из твоего сердца, которая за пределами всех двойственностей...
Каждый ищет такой любви. Но каждый ищет умом, и отсюда несчастье. Каждый влюбленный переживает поражение, обман, предательство. Но никто не виноват; реальность в том, что ты используешь неправильный инструмент. Это как если бы кто-то пользовался глазами, чтобы слушать музыку, и приходил в ярость оттого, что музыки не слышно. Но глаза не предназначены для слушания, как и уши не предназначены для видения.
Ум - это очень деловой, расчетливый механизм, он не имеет ничего общего с любовью. Любовь создаст хаос и потревожит в нем все.
Сердце не имеет ничего общего с бизнесом - у него всегда праздник. Оно может любить, и любить, никогда не превращая любовь в ненависть, в нем нет ядов ненависти.
Каждый ее ищет, но неправильным инструментом, отсюда поражение в мире. И мало-помалу, видя, что любовь лишь приносит несчастье, люди стали закрытыми: «Любовь - это чепуха». Они отгородились от любви прочными преградами. Они упустят все радости жизни, они упустят все, что только есть ценного.
Просто перемени инструмент.
Есть одна песня у урду... есть песни, которые можно сыграть не на всяком инструменте. Для определенного рода музыки нужен определенный инструмент. Любовь - это музыка, и у тебя есть инструмент. Но поскольку сердце голодает, твоя жизнь остается несчастьем. И ты делаешь ее еще более несчастной, потому что продолжаешь совершать одну и ту же ошибку - на неправильном инструменте пытаясь сыграть музыку, для которого она не предназначена.
Любимый Ошо,
«Буддам шаранам гаччами» («Касаюсь ног Будды, пробужденного»): в Индии не нашлось места для «Буддам».
«Сангхам таранам гаччами»: («Касаюсь ног сангхи, коммуны Будды») в Америке «Сангхам» была разрушена.
«Дхаммам таранам гаччами» («Касаюсь ног дхаммы, божественного»)...
Любимый мастер, не будешь ли ты так добр, восполнить этот пробел?
Эта сутра очень важна. Буддам таранам гаччами было всегда, необъявленно. Это происходило, и не было необходимости об этом говорить.
Чтобы быть с мастером, нет другого пути, кроме как буддам шаранам гаччами: касаясь ног пробужденного. Только в такой кротости ты становишься частью опыта мастера и его жизни. Сангхам шаранам гаччами не было разрушено в коммуне в Америке. Коммуна была разрушена, но эту сутру разрушить невозможно.
Если ты любишь мастера, тебе не избежать любить и тех, кто любит твоего мастера. Как ты можешь этого избежать? Ты выбрал мастера, кто-то еще выбрал мастера; внезапно вы осознаете, что оба находитесь на одном пути, что вы соединены через одного и того же мастера, в одной и той же энергии. Коммуна может быть разрушена, физический компонент, но не его духовное содержание.
И те, кто думает, что в Америке коммуна была разрушена, только дурачат себя: коммуна распространилась по всему миру. Теперь мы можем объявить весь мир своей коммуной. Только из щедрости мы позволяем другим людям здесь жить, в надежде, что рано или поздно они станут частью коммуны! Они представляют собой наши ресурсы, потому что откуда еще взяться новым саньясинам? Наши саньясины обладают таким великим пониманием, что они не создают детей; у них нет времени. Сидя в молчании, ничего не делая... дети не рождаются сами собой! Что-то нужно делать, а наших саньясинов не интересует никакое делание. Поэтому никаких детей - растет только трава.
А нам понадобятся новые саньясины. Есть столько людей, которым неизвестен секрет сидения в молчании, ничего не делая, ожидая прихода весны и наслаждаясь растущей травой. Они никогда не сидят в молчании, они всегда делают одно или другое - они произведут детей для наших саньясинов, и мы позволяем им остаться на Земле. В остальном мы охватили всю эту планету.
И ничто не разрушено, невозможно, чтобы была разрушена эта концепция. Даже если есть несколько человек, это превращается в сангхам, это становится собранием собратьев по путешествию. Ваша любовь к одному и тому же мастеру создает своего рода единство. Вы не связаны друг с другом прямо, но через меня вы сродни друг другу. Непосредственно вы иногда можете оказаться в конфликте, но через меня вы не можете прийти к конфликту; я буду нейтрализовывать ваш конфликт.
Дхаммам таранам гаччами - это последняя часть сутры. Это наш поиск, это наше исследование. Дхаммам означает истина, предельная истина. Первые два шага нужны для того, чтобы помочь вам совершить третий.
Есть группа суфиев, которые просто называют себя Искателями. Есть другая группа суфиев, которые просто называют себя Строителями. У них красивые имена; нельзя себе представить, что они имеют какое-то отношение к религии. Но Строители строят доступ к высочайшей звезде; Искатели ищут... и они выбрали такие имена, чтобы религиозные авторитеты не оскорбились.
Если ты отправишься на Средний Восток и кому-то скажешь: «Я хочу найти такую-то суфийскую школу», люди просто пожмут плечами, потому что никто не будет знать, что ты имеешь в виду. Войти в суфийскую школу трудно, если только случайно не встретить человека, который с ней связан и который приведет тебя к мастеру.
Но ты будешь озадачен, потому что суфийские мастера, чтобы избежать напрасных преследований, напрасных беспокойств, живут очень обычно. Кто-то - ткач, кто-то - гончар, кто-то торгует благовониями, кто-то делает еще что-то - и нельзя подумать, что этот человек - суфийский мастер. А ночью, в доме кого-то из друзей, ты увидишь, что тот же человек сидит среди учеников. И ты не можешь поверить, потому что этот человек, хотя он и один и тот же, излучает нечто такое, чего не было, когда ты видел его за продажей благовоний или работой гончара или ткача. У суфиев есть методы, позволяющие помешать людям увидеть, что они мастера, чтобы их работа могла продолжаться подпольно.
Работа остается прежней, кто бы ее ни делал. Это и есть дхаммам таранам гаччами - жажда знать истину, быть истиной.
Человек на самом деле не человек, если этой жажды нет в его существе.