М. В. Ломоносова Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран
| Вид материала | Документы |
- Рабочая программа (аннотация) по истории государства и права зарубежных стран, 63.69kb.
- Перечень примерных Вопросов к зачету по истории государства и права зарубежных стран, 60.17kb.
- «История государства и права зарубежных стран», 134.59kb.
- Программа учебного курса «история государства и права зарубежных стран», 644.1kb.
- Экзаменационные вопросы по истории государства и права зарубежных стран, 95.21kb.
- Планы семинарских занятий для студентов очной и заочной формы обучения Тема №1: предмет,, 256.24kb.
- Рабочая программа учебной дисциплины б 3 «История государства и права зарубежных стран», 992.12kb.
- Программа курса включает разделы истории государства и права древнего мира, средних, 1298.81kb.
- Методические указания по курсовому проектированию по дисциплине «История государства, 192.18kb.
- Козлова Алена Сергеевна История государства и права зарубежных стран- зачет; Теория, 183.59kb.
Если кто-либо с князьями, рыцарями или частными лицами или даже с какими бы то ни было лицами из плебса вступит в преступное сообщество и принесет клятву данного сообщества относительно убийства достопочтенных и светлейших наших и Священной Римской империи духовных или светских князей-избирателей или одного из них, то [так как они являются частью нас самих, и так как законы требуют, чтобы с той же строгостью каралось желание совершить преступление, как и совершение его] да будет он сам, как виновный в оскорблении величества2, казнен мечом с конфискацией всего его имущества в пользу нашей казны; сыновья же его, которым мы по особому императорскому милосердию даруем жизнь, [ибо они должны были бы погибнуть от той же казни, как отец, так, чтобы их пример внушал страх
1 С этой главы начинается вторая часть буллы. Первая часть (гл. 1 — 23), Нюрнбергская, была принята в январе 1356 г. на Нюрнбергском сейме; вторая часть (гл. 24 — 31), Мэцская, составлена, вероятно, в декабре 1356 г. явно по требованию курфюрстов, в интересах усиления их власти.
2 Курфюрсты пользовались такой же священностью и неприкосновенностью, как и император. Здесь отражена заимствованная из римского права, а именно из постановления императоров Аркадия и Гонория 397 г. формула об оскорблении величества (crimen lease maiestatis). Посягательство на курфюрстов считалось таким же преступлением, что и посягательство на императора.
перед отцовским, как бы унаследованным ими преступлением] и да будут устранены от всякого, наследования с материнской и дедовской стороны, а также [со стороны] других родственников, да не получают они ничего по завещаниям других лиц, да будут навсегда нищими и бедными, да тяготеет над ними всегда бесчестие отца, да не будут допускаемы они ни до какой почести, ни к какой присяге...; наконец, мы повелеваем, чтобы беспощадно были лишены доброго имени те, которые когда-либо попытаются заступиться за таковых. К дочерям их, сколько бы их ни было, должна, согласно нашей воле, перейти только четвертая, определенная законом Фальцидия1, доля из имущества матери, скончается ли она, оставив завещание или не оставив его, так чтобы дочери скорее получали скудное подаяние, чем пользовались полными выгодами и добрым именем наследниц... Также освобождения из-под отеческой власти, которые указанными лицами были бы предоставлены либо их сыновьям, либо дочерям, — конечно, после издания [настоящего] закона, — не должны иметь силы. Приданое, всяческие дарения, ровно как отчуждения чего-либо, о которых станет известно, что они совершены обманным или каким-нибудь образом или по закону в то время, когда упомянутые [лица] уже замыслили вступить в заговор или [преступное] сообщество, не должны иметь никакой силы. Жены же вышеназванных [лиц], получив обратно свое приданое [если к ним относится положение, что принятое ими от мужей, как подаренное они обязаны сохранять для сыновей], пусть знают, что по прекращении узуфрукта им придется оставить нашей казне все, что по закону причиталось сыновьям. И четвертая Фальцидиева доля также из этих вещей должна выделяться только дочерям, но не сыновьям.
То, что мы предписали относительно упомянутых [лиц] и их сыновей, мы с такой же строгостью распространяем на их приверженцев, соумышленников и слуг с их детьми. Однако если кто-нибудь из них в самом начале устройства заговора, воспламенившись рвением к истинной похвале, сам выдаст этот заговор, — он будет пожалован нами наградой и почестью; тот же, кто, уже приняв участие в заговоре, хотя бы поздно, откроет неизвестные дотоле тайны замыслов, будет сочтен достойным
1 Имеется в виду римский закон Фальцидия 40 г. до н. э., согласно которому позволялось отказывать по завещанию не более 3/4 целого имущества, т. е. чтобы у наследника оставалась 1/4 часть наследства.
поощрения и помилования. Далее мы постановляем, что если станет известно о чем-либо совершенном против вышеназванных князей-избирателей, то даже после смерти виновного можно возбуждать уголовное преследование. Вместе с тем при этом преступлении, которое относится к оскорблению величества [императора] в лице его князей-избирателей, за господина подвергаются пытке также и его рабы. ...Чтобы в случае изобличения умершего была осуждена его память, а имущество его отнято у наследников; ибо, как только кто возымеет преступнейшее намерение, с тех пор он подлежит наказанию за умысел. Далее мы предписываем, чтобы с тех пор, как кто-либо вознамерится совершить такое преступление, он не может ни отчуждать [своего имущества], ни отпускать на волю [своих рабов], и должник законно может не платить ему долга. По этому делу, т. е. по делу преступного заговора, направленного против князей-избирателей, духовных и светских, согласно нашему решению за господина, как сказано выше, допрашиваются под пыткой рабы. И если кто умрет, и обнаружится, что умерший был замешан в таком деле, то на имущество его должен быть наложен арест ввиду неопределенности того, кто будет его преемником.
Глава XXV
Если подобает, чтобы прочие княжества сохранялись в своей целостности, дабы укреплялось правосудие и верные подданные наслаждались покоем и миром, то гораздо более должны сохраняться в неприкосновенности княжества, домениальные владения, саны и права их величеств князей-избирателей... А именно: королевство Богемское, пфальцграфство Рейнское, герцогство Саксонское и маркграфство Бранденбургское, их территории, области, зависимые и вассальные земли и любое к ним принадлежащее, не раздроблялись [по долям], не разделялись [в натуре] и не расчленялись под каким-либо условием; но с тою целью, чтобы они, наоборот, навсегда оставались в совершенной своей целостности, в них должен наследовать первородный сын, и ему одному должно принадлежать право и верховенство...
Глава XXIX
1. Мы узнали также из вполне ясных известий и преданий древних, что с незапамятных времен теми, кто нам счастливо предшествовал, беспрерывно соблюдалось то, что избрание рим
ского короля, будущего императора, совершалось в вольном городе Франкфурте, первая коронация — в Аахене, а первый его королевский сейм проводился в городе Нюрнберге; поэтому мы объявляем, что по тем же основаниям вышеуказанное должно соблюдаться и на будущее время, если этому или чему-либо из этого не встретится законное препятствие...
Каролина1
Публикуется по: Каролина. Уголовно-судебное уложение Карла V / Пер., предисл. и примеч. С. Я. Булатова. Алма-Ата, 1967
Пресветлейшего великодержавнейшего непобедимейшего императора Карла V и Священной Римской империи Уголовно-судебное уложение, составленное, принятое и утвержденное Аугсбургским и Регенсбургским рейхстагами в тридцатом и тридцать втором годах с Имперской жалованной привилегией.
Предисловие к уголовно-судебному уложению
Мы, Карл V, милостью Божьей Император римский, приумножавший во все времена Империю, Король Германии, Кастилии, Арагоны...
Мы объявляем гласно: до нашего сведения дошло через наших курфюрстов, князей и [представителей] прочих сословий, что в Римской империи немецкой нации в силу старых обычаев и порядков весьма многие уголовные суды заполнены мужами, несведущими и не имеющими опыта и практики в нашем императорском праве. И в силу этого во многих местах зачастую действуют вопреки праву и здравому смыслу и либо обрекают мучениям и смерти невиновных, либо вследствие неправильных, опасных ошибок и волокиты сохраняют жизнь виновным, оправдывают и освобождают их к вящему ущербу для истцов в уголовных делах и для общего блага.
По всем особенностям Немецкой земли, в силу древних исконных обычаев и порядков, уголовные суды в некоторых местах не могут быть обеспечены сведущими в праве и опытными мужами.
Посему мы вкупе с курфюрстами, князьями и сословными представителями милостиво и благосклонно соизволили повелеть
неким ученым и отменно опытным мужам составить и собрать воедино наставление, каким образом надлежит осуществлять судопроизводство по уголовным делам в наибольшем соответствии с правом и справедливостью. Мы повелеваем отпечатать таковое, дабы все и каждый из наших и Империи подданных могли действовать в уголовных делах, принимая во внимание важность и опасность таковых, согласно сему наставлению, в соответствии с общим правом, справедливостью и достохвальными исконными обычаями, как вне сомнения склонен действовать каждый и сам по себе, уповая получить за то награду от Всемогущего.
Мы не желаем, однако, сим милостивым упоминанием лишить курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев.
О судьях, судебных заседателях и судебных чиновниках
I. Итак, прежде всего мы постановляем, повелеваем и желаем, чтобы все уголовные суды были снабжены и пополнены судьями, судебными заседателями и судебными писцами из мужей набожных, достойных, благоразумных и опытных, наиболее добродетельных и лучших из тех, что имеются и могут быть получены по возможностям каждого места. Для сего надлежит также привлечь дворян и ученых.
Во всяком случае все власти должны приложить возможное усердие, дабы уголовные суды были устроены наилучшим образом и никому не причинили неправды, ибо сим важным делам, касающимся чести, тела, жизни и имущества человека, подобает ревностное и предусмотрительное усердие. Посему все власти, имеющие уголовные суды, должны быть строго предупреждены, что при нарушении сего никто не сможет извинить свое упущение или небрежность какими-либо приемлемыми, правомерными доводами, напротив, он будет наказан за это по справедливости в силу настоящего нашего уложения.
До сего времени в иных местах некоторые из дворян и прочих лиц, коим по их должности или иным причинам подобает самолично вершить сей суд, уклонялись от участия в заседаниях подобных судов и почитали сие за бесчестье для своего звания, а из-за этого злодейство зачастую оставалось безнаказанным. Между тем такое отправление правосудия не должно и не может нанести никакого урона их чести или их званию, но, напротив,
служит к утверждению правосудия, наказанию злодеев и оказывает честь таким дворянам и должностным лицам. Посему они должны самолично участвовать в сих уголовных судах в качестве судей и судебных заседателей всякий раз, как сие по положению вещей представится за благо и необходимость, и должны действовать и поступать при этом как подобает и надлежит согласно нашему настоящему уложению.
Там же, где иные из дворян и прочих лиц в силу исконного обычая чинили сей суд до настоящего времени, мы желаем, чтобы таковые и впредь также осуществляли правосудие без каких бы то ни было уклонений, и сей обычай и порядок должен соблюдаться во всей своей силе и крепости.
О тех, кто обладает правом суда по своим владениям
II. Если особы, обязанные вершить уголовный суд для своих владений, не могут сами ни владеть, ни управлять по причине слабости или недуга их тела, разума, либо по малолетству, дряхлости или иной немощи, то они должны всякий раз, как представится необходимость, с ведома и соизволения высшего судьи назначать и определять вместо себя других лиц, способных отправлять уголовное правосудие.
Присяга судьи в уголовных делах
III. Я, Н., клянусь, что я должен и желаю осуществлять правосудие, судить и выносить приговор в уголовных делах равно для бедного и для богатого и не отступать от сего ни из любви, ни из ненависти, ни из-за платы, ни из-за даров, ни по какой-либо иной причине. И в особенности я желаю присягнуть в верности Уголовному уложению Императора Карла V и Священной империи и по мере всех моих сил соблюдать и сохранять его верно и нерушимо. Итак, да поможет мне Бог и св. Евангелие.
Взятие [под стражу] по долгу службы властями уличенного злодея
VI. Если кто-либо будет опорочен общей молвой или иными заслуживающими доверия доказательствами, подозрениями и уликами как виновник злодеяния и вследствие этого взят властями по долгу службы, то он не должен быть подвергнут допросу под пыткой, доколе не будут добросовестно и достаточно
удостоверены доказательства и подозрения о совершении им этого преступления. Для этого каждый судья обязан в сих важных делах до применения пытки осведомиться и усердно, сколь возможно по характеру и обстоятельствам каждого дела, расспросить, как будет далее указано в нашем настоящем уложении, было ли совершено преступление, в котором обвиняют и подозревают арестованного.
VII. Если упомянутые судьи, ознакомившись с делом, будут сомневаться, достаточны ли приведенные улики и подозрения для допроса под пыткой, то они должны запросить указаний у высшей власти, которая имеет право непосредственно назначить окончательное наказание или искать совета во всех иных инстанциях, которые указаны в конце нашего настоящего уложения, и в письменной форме сообщить этим властям при таком испрашива-нии совета все обстоятельства и факты, касающиеся подозрения.
VIII. Если будет установлено преступление, караемое смертной казнью, или будут обнаружены прямые доказательства этого, то должно учинить допрос под пыткой в целях полного осведомления, потребного для открытия истины, а также для подтверждения ее признанием виновника, как разъяснено и предписано относительно тех, кто будет привлечен к суду истцом.
IX. Если же такой арестованный при применении допроса под пыткой или без такового не сознается в преступлении, в коем его подозревают, и все же он может быть уличен в нем, то относительно смертной казни должно придерживаться таких же указаний и оснований, какие ясно установлены ниже сего относительно тех, кто будет привлечен к суду истцом.
X. Если кто-либо достаточно бесспорно уличен и изобличен властями по долгу службы в преступлении, за которое, согласно настоящему нашему и Священной империи уложению, должно быть назначено окончательным приговором телесное или увечащее наказание, не влекущее, однако, смерти и не связанное с вечным заключением в тюрьму, то для определения такого наказания надлежащие указания находятся и предусмотрены в статье 196.
О взятии уличенного злодея под стражу, когда истец требует правосудия
XI. Если истец взывает к властям или судье о заключении кого-либо в тюрьму по всей строгости уголовного права, то сей
истец должен прежде всего представить прямые улики и подозрения в преступлении, влекущем уголовное наказание, независимо от того, просит ли и требует ли истец поместить обвиняемого в тюрьму под его ответственность или посадить его самого с обвиняемым.
О преступлениях явных
XVI. Судья и судебные заседатели должны быть в особенности уведомлены относительно тех случаев, когда преступление было совершено публично и явно при отсутствии добросовестных побуждений, правомерно освобождающих от уголовного наказания, например, если кто-либо без правомерных и настоятельных оснований публично и умышленно проявляет вражду или нарушает мир; или если кто-нибудь застигнут на месте преступления, или имеет при себе заведомо добытое грабежом или кражей и при том не может предъявить никаких возражений или правомерных доводов в оправдание, как ниже сего указано при установлении каждого уголовного наказания [когда имеются извиняющие обстоятельства].
Если при таких и тому подобных несомненных и явных злодеяниях виновный дерзостно захочет отрицать такое явное преступление, то судья должен подвергнуть его особо суровому допросу под пыткой, дабы с наименьшими издержками достичь приговора и исполнения наказания за такие явные и несомненные преступления.
Об обстоятельствах, из коих можно извлечь доброкачественные доказательства преступления
XVIII. Как уже было и будет ниже сего указано, в настоящем нашем и Священной империи Уголовно-судебном уложении, согласно общему праву, взятие под стражу, заключение в тюрьму, а равно допрос под пыткой тех, кто будет заподозрен и обвинен в преступлении и не сознается, должны быть основаны на доброкачественных доказательствах, признаках истины, подозрениях и уликах преступления.
Поскольку невозможно описать все те обстоятельства или признаки истины, кои образуют достаточные доброкачественные доказательства, улики или подозрения, ниже сего даны примеры таких доброкачественных улик, доказательств или подозрений, которые каждый сможет понять и назвать на своем
немецком наречии, дабы не искушенные в сем предмете служилые люди, судьи и судебные заседатели могли лучше усвоить, откуда исходят доброкачественные улики, подозрения и доказательства.
О понимании слова «доказательство»
XIX. Всякий раз, как в дальнейшем упоминается о доброкачественном доказательстве. Мы желаем, дабы под ним подразумевались также доброкачественные признаки истины, улики, подозрения и предположения, тем самым мы устраняем прочие выражения.
Без достоверных доказательств никто не должен быть подвергнут допросу под пыткой.
XX. Никто не должен подвергаться допросу, доколе не будут получены улики и не будет доказано то преступление, допрос о котором желают произвести. Если бы даже из-за мучений преступление было признано, сему не должно придавать веры или осуждать кого-либо на этом основании. Если же где-либо иные власти или судьи нарушат сие, то они должны и повинны будут учинить надлежащее возмещение за бесчестье, страдания, судебные издержки тому, кто вопреки праву, без предъявления доказательств, был подвергнут пытке.
В таком случае никакой представитель власти или судья, никакая присяга не должны помогать укрывать или защищать от того, чтобы подвергнутый пытке мог по праву получить возмещение за свои издержки, бесчестье, страдания и убытки. Исключаются, однако, все насильственные действия.
О доказательствах, полученных от тех, что дерзают прорицать истину путем колдовства
XXI. Никто также не должен быть подвергнут заключению в тюрьму или допросу под пыткой на основании доказательств, полученных путем колдовства или иных ухищрений людей, притязающих на открытие истины. Напротив, надлежит подвергнуть наказанию таких прорицателей и обвинителей, притязающих на сие. Если же судья допустил дальнейшее производство на основании указаний таких прорицателей, то он должен и повинен возместить подвергшемуся мучению судебные издержки, убытки, обиды и страдания, как упомянуто в ближайшей вышестоящей статье.
О том, что на основании доказательств преступления надлежит назначить только допрос под пыткой, но не какое-либо уголовное наказание
XXII. Надлежит также заметить, что никто не должен быть приговорен к какому-либо уголовному наказанию на основании одних только доказательств, улик, признаков истины или подозрений. На сем основании может быть только применен допрос под пыткой при наличии достаточных доказательств.
Окончательное осуждение кого-либо к уголовному наказанию должно происходить на основании его собственного признания или свидетельства [как будет указано в ином месте сего уложения], но не на основании предположений и доказательств.
Каким образом должны быть доказаны достаточные улики преступления
XXIII. Для того чтобы улики были признаны достаточными для применения допроса под пыткой, они должны быть доказаны двумя добрыми свидетелями, как будет затем предписано в иных статьях о достаточном доказательстве.
Но если главное событие преступления доказано одним добрым свидетелем, то сие в качестве полудоказательства образует достаточную улику соответственно тому, что предусмотрено далее в статье 30.
О том, что приведенные ниже доказательства можно брать за образец в не предусмотренных и не описанных здесь случаях
XXIV. Из нижеследующих статей, гласящих о подозрениях и доказательствах, надлежит извлечь образцы для случаев, в них не упомянутых. Ибо невозможно описать все случаи улик и подозрительных обстоятельств.
Об общих подозрениях и доказательствах, относящихся ко всем преступлениям
XXV. Во-первых, сообщаем относящиеся сюда разъяснения о том, когда и каким образом подозрения могут образовать доброкачественное доказательство.
Если не располагают упомянутыми во многих нижеследующих статьях доказательствами, предписываемыми в качестве достаточного основания для допроса под пыткой, то на основании нижеследующих и других им подобных уличающих
обстоятельств, кои невозможно описать полностью, надлежит расследовать:
Во-первых, является ли подозреваемый, по слухам, таким отчаянным и легкомысленным человеком с дурной славой, что можно считать его способным совершить преступление, а также не совершил ли сей человек подобного преступления ранее, не посягал ли на сие и не был ли за то осужден. Однако такая дурная молва должна исходить не от врагов [обвиняемого] или легкомысленных людей, а от людей беспристрастных и добросовестных.
Во-вторых, не был ли подозреваемый обнаружен или застигнут в месте, опасном и подозрительном касательно преступления.
В-третьих, в случае, когда виновного видели на месте преступления или на пути туда или оттуда, но он не был опознан, то должно расследовать, не обладает ли подозреваемый таким же обликом, одеждой, вооружением, лошадью или чем прочим, что было вышеуказанным образом замечено за виновным.
В-четвертых, проживает ли и общается ли виновный с людьми, совершающими подобные деяния.
В-пятых, относительно причиненного вреда или ранения должно дознаться, не мог ли подозреваемый иметь повода для упомянутого преступления по причине зависти, вражды, предшествующих угроз или ожидания какой-либо выгоды.
В-шестых, если раненый или потерпевший по иным причинам сам обвиняет кого-либо в преступлении, находясь на смертном одре или подтверждая обвинение своей присягой.
В-седьмых, если кто-либо по поводу преступления становится беглецом.
В-восьмых
XXVI. В-восьмых, если кто-либо ведет с другим лицом важную имущественную тяжбу так, что дело касается большей части его пропитания, добра и имущества, то он будет почитаться большим недоброжелателем и врагом противной стороны. Поэтому если его противник по процессу будет тайно убит, против него возникает предположение, что он учинил сие убийство, и если этот человек сверх того и по своему поведению возбуждает подозрение, что убийство совершено им, то при отсутствии у него надлежащих оправданий он может быть взят в тюрьму и допрошен под пыткой.