Geum.ru

Мареев С. Н., Мареева Е. В. История философии (общий курс): Учебное пособие

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Новое время: философия и методология научного познания
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   62
Глава 5

НОВОЕ ВРЕМЯ: ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ


Хронологически Новое время начинается с XVII века, когда вполне зримыми становятся черты нарождающегося буржуазного общества. «Новизна» этой эпохи — в освобождении экономической, политической и духовной жизни от пут европейского феодализма. Что касается философии, то в Новое время у ее истоков стоят два человека — англичанин Фрэнсис Бэкон и француз Рене Декарт. Но прежде, чем говорить об этих и других персоналиях, попробуем разобраться в своеобразии новоевропейской философии.


Дело в том, что философы эпохи Возрождения не осмеливались, а, может быть, не находили в себе силы для развернутой критики средневековой схоластики. Они еще до конца не осознавали, что схоластическое мышление мешает развитию науки. И как раз за это взялись философы Нового времени, которые решительно выступили против схоластики как бесплодного мудрствования, подкрепленного авторитетом церкви и Священного писания. Если в средние века вера возвышалась над разумом, то теперь речь идет о развитии разума, независимого от веры. В таком виде разум оказывается уже орудием не богословов, а ученых. Соответственно, философия становится руководством в познании природы, а не божественных истин. И чтобы помочь ученым понять природу и социальную жизнь, философы смещают свои интересы в область методологии научного познания.


Но надо сказать, что в поле зрения философов Нового времени оказывается наука нового типа, отличная от того, что было, к примеру, в античную эпоху. Особенности науки Нового времени, а значит современной науки, которая уходит своими истоками именно к XVII веку, есть результат своеобразной научной революции. В древнем мире тоже была довольно развитая


280


наука, достаточно вспомнить геометрию греков, юриспруденцию и естественную историю римлян, алгебру арабов. Но это были знания, слабо связанные с практикой, в особенности это касалось естествознания и математики. Иначе говоря, наука древних была по преимуществу созерцательной и умозрительной наукой.


В отличие от нее, наука Нового времени с самого начала сориентирована на активное «выпытывание» тайн природы и на практическое использование ее результатов. Наука должна служить общественной пользе, а не только прославлять мудрость творца, считали мыслители Нового времени. И это радикально отличалось от положения науки в средние века, когда даже зоология обрела фантастический вид, представляя животных как воплощение нравственных пороков и содействуя тем самым спасению человеческих душ. «Мышление, — писал о Новом времени Гегель, — таким образом, становится более независимым, и мы теперь покидаем его единство с теологией; оно отделяется от последней, подобно тому, как оно и у греков также отделилось от мифологии, от народной религии, и лишь в конце пути древней философии, в эпоху александрийцев, снова отыскало эти формы...» [1].


1 Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга третья. СПб., 1994. С. 273.


Итак, уточним основные черты науки Нового времени. Во-первых, наука Нового времени основана на опыте и эксперименте. Во-вторых, она неотделима от математики, поскольку выражает закономерные связи в природе с помощью чисел. Как выразился один из основателей науки Нового времени Галилео Галилей, книга природы написана языком математики. И, в-третьих, эта наука сориентирована на практическую пользу. Именно в Новое время наука становится производительной силой общества, поскольку посредством инженерной деятельности ее открытия целенаправленно внедряются в производство. А со временем она становится движущей силой обновления военной техники.


Естественно, что в этих новых условиях большинство философов уже исходят из самостоятельности разума по отношению к вере, а науки по отношению к религии. И их интересы, повторим, перемещаются в область теории познания, логики и методологии науки. Но в решении этой задачи философия Нового времени с самого начала шла двумя путями — путем эмпиризма и рационализма. Что это за пути?


281


1. Ф. Бэкон: знание – сила


В силу ряда исторических обстоятельств эмпиризм в Новое время получил свое преимущественное развитие в Англии. Он стал продолжением средневекового номинализма, который имел преобладающее влияние именно в этой стране. Представители эмпиризма Нового времени, как и всегда, исходили из того, что основой и источником всех наших знаний о мире является опыт. Само слово «эмпирия» в переводе с греческого означает именно «опыт». Но поскольку опыт бывает внешний и внутренний, интеллектуальный и мистический, следует уточнить, что в эмпиризме под опытом понимают прежде всего внешний опыт, который мы получаем посредством органов чувств. Иногда эту позицию в теории познания обозначают термином «сенсуализм» от латинского sensus, что значит чувство. Но вдаваться в тонкости различия между «эмпиризмом» и «сенсуализмом» мы здесь не будем.


Если исходить из того, что чувства — это главные свидетели и гаранты достоверности наших знаний о мире, то естественной будет убежденность в существовании этого внешнего мира, причем еще до нашего появления и участия в его судьбе. Тем не менее, не все эмпирики Нового времени были материалистами. История английского эмпиризма показала, что исходя из чувственного опыта, можно прийти не только к материализму, но и к скептицизму, а также к тому, что называют субъективным идеализмом.


Родоначальником английского эмпиризма принято считать Френсиса Бэкона (1561—1626). Он принадлежал к знатному английскому семейству. Отец Бэкона был крупным сановником — лордом-хранителем большой королевской печати. Молодые годы Бэкон провел во Франции, где был свидетелем борьбы между католиками и гугенотами. Возвратившись в Англию, он начал делать политическую карьеру вначале в качестве адвоката, а затем как член палаты общин. При Якове I (Шотландском) он достиг вершины своей карьеры, став лордом-канцлером Англии.


282


Характерным фактом из биографии Бэкона является то, что в своем восхождении по политической лестнице, Бэкон опирался на поддержку любимца королевы Елизаветы лорда Эссекса. Но когда Эссекс был объявлен государственным изменником и предстал перед судом, Бэкон оказался обвинителем на этом процессе. Указанный факт и некоторые другие дал повод Гегелю в его лекциях по истории философии говорить о Бэконе как человеке неблагодарном и слабохарактерном.


Надо сказать, что под конец жизни Бэкон и сам был обвинен в интригах и взяточничестве, которое последнее время у нас именуют менее оскорбительным словом «коррупция». Что касается Бэкона, то он был посажен в Тауэр, приговорен к крупному денежному штрафу, лишен парламентских полномочий и уволен из суда. После этих передряг он уже посвящал себя только научным занятиям.


Бэкона часто характеризуют как последнего философа Возрождения и первого философа Нового времени. И это соответствует действительности, поскольку, подобно многим деятелям Возрождения, он сочетал в своей личности страсть к обогащению со страстью к постижению истины. Несмотря на занятость по службе, Бэкон всю жизнь занимался наукой, и, можно сказать, стал жертвой этой своей страсти. Дело в том, что он умер от простуды, а простудился оттого, что в научных целях набивал курицу снегом. Последним Бэкон хотел доказать, что мясо лучше сохраняется в холоде. Ведь он был не только теоретиком, но и практиком экспериментирования.


Принципиальное отличие Бэкона от мыслителей Возрождения состоит в том, что он полностью отвергает средневековую схоластику с ее основным методом — аристотелевской силлогистикой. Для Бэкона силлогистика — метод, совершенно не пригодный для открытия нового. Сам он высказывался даже еще резче: «Логика, которой теперь пользуются, скорее служит укреплению и сохранению заблуждений, имеющих свое основание в общепринятых понятиях, чем отысканию истины. Поэтому она более вредна, чем полезна» [2].


2 Бэкон Ф. Соч. в 2 т. М., 1978. Т. 2. С. 13.


283


Таким образом, логика, по Бэкону, должна исходить «не только из природы ума, но и из природы вещей» [3]. Она должна стать не просто доказательством известного, но способом открытия нового. И потому Бэкон пишет о необходимости «видоизменения способа открытия применительно к качеству и состоянию того предмета, который мы исследуем» [4]. А это уже означает запрос на содержательную логику. Это означает запрос на такую логику, которая впоследствии будет называться логикой науки. Именно опираясь на эту новую логику, Бэкон провозгласил грандиозный проект «Великого Восстановления Наук», который он разрабатывал до конца своих дней. Задача данного проекта — заложить основы новой науки, которая, в отличие от средневековой схоластики, будет служить человеческой пользе.


3 Бэкон Ф. Соч. в 2 т. М., 1977. Т. 1. С. 40.

4 Там же.


Еще в юности Бэкон сочинил произведение «Новая Атлантида». Эта работа написана в жанре утопии, известном со времен Томаса Мора (1478—1535). Суть данного жанра в изображении «места, которого нет», но о котором мечтает человечество. Именно «Утопия» Т. Мора дала название самому этому жанру. Что касается Бэкона, то в его произведении воссоздана картина совершенного общества, основанного на достижениях науки. Этим обществом, согласно Бэкону, управляют ученые, а граждане строго следуют указаниям, исходящим из так называемого «Дома Соломона». Наука здесь применяется в технике производства и военной технике. В этом обществе имеются повозки, которые передвигаются без лошадей, и лодки, которые плавают без парусов и весел. Имеются в нем и другие чудеса техники. Лозунг Бэкона «Знание — сила» прекрасно иллюстрируется его же описаниями жизни вымышленной Новой Атлантиды.


Позже, отойдя от политической деятельности, Бэкон пишет «Новый Органон», в котором конкретизирует свое представление о методах новой опытной науки. Само название этой работы подчеркивает осуществленное им размежевание с аристотелевской логикой. Основы логики были изложены Аристотелем в произведении под названием «Органон». В противоположность этому, работу о методе новой науки Бэкон называет «Новым Органоном».


284


Прежде всего метод Бэкона состоит в переориентации с дедукции на индукцию, которую Аристотель считал только вспомогательным методом. Понятно, что силлогистика здесь ничем помочь не может. Но и обычная индукция, согласно Бэкону, не годится для получения того, что соответствует требованиям научного знания. И он решает усовершенствовать простую, или, как ее иногда называют, популярную индукцию. Какова усовершенствованная индукция Бэкона, мы рассмотрим позже. А здесь необходимо поточнее определить, против чего он направляет острие своего нового метода.


Дело в том, что к числу важных элементов своего нового метода Бэкон относил критику предрассудков и недостатков нашей умственной и душевной организации. Их Бэкон называл «идолами», и от этих «идолов», по его убеждению, нужно первым делом очиститься на пути к новой логике и новому отношению к действительности.


Учение oб «идолах»


Бэкон считал, что учение об «идолах» относится к объяснению природы подобно тому, как наука о софистических доказательствах относится к обыкновенной логике. Иначе говоря, согласно Бэкону, «идолы» — это своего рода непроизвольные софизмы, которые сбивают нас с толку в познании природы. Это что-то вроде непроизвольной деятельности ума, которая приносит вред, а не пользу, мешая процессу познания истины своими ложными построениями.


Все «идолы» Бэкон делит на четыре основных типа. Пользуясь образным языком, он именует их идолами рода, пещеры, рынка и театра. Первая разновидность, а именно идолы рода (idola tribus), согласно Бэкону, проистекают из общих пороков человеческого восприятия мира. «Идолы рода, — пишет он, — находят основание в самой природе человека... Ибо ложно утверждать, что чувства человека есть мера вещей. Наоборот, все восприятия как чувства, так и ума покоятся на аналогии человека, а не на аналогии мира. Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном и обезображенном виде» [5].


285


Речь здесь идет, прежде всего, о склонности людей воспринимать природу по аналогии с собственной жизнью. Именно этой склонностью Бэкон объясняет привнесение в природу целевых причин. Впервые его осуществил Аристотель, а затем этот телеологический подход к природе утвердился в схоластике и имел место в натурфилософии эпохи Возрождения. Таким образом Бэкон бросает вызов телеологии, противопоставляя ей возможности экспериментальной науки.


Другим ярким примером идолов рода Бэкон считает склонность людей к обобщениям, не подтвержденным фактами. Человеческий ум, пишет он, склонен усматривать в природе больше порядка и гармонии, чем она в себе содержит. К такого рода идеализации природы он, в частности, относит представление о правильных круговых орбитах планет [6]. И надо сказать, что дальнейшим развитием науки такое представление действительно было опровергнуто.


К крыльям ума, отмечает Бэкон, нужно подвешивать гири, чтобы он не воспарял, а держался фактов. Тем не менее, он считает, что полностью искоренить идолы рода никому не удастся. Поэтому можно ставить задачу лишь нейтрализации пагубных последствий указанных общих склонностей всех людей.


Если идолы рода проистекают из недостатков общей человеческой природы, то идолы пещеры (idola specus), согласно Бэкону, порождаются особенностями каждого отдельного человека. Каждый смотрит на мир как бы из своей пещеры, которая возникает вследствие особенностей индивидуальной физиологии, воспитания, судьбы и пр. «Идолы пещеры, — пишет Бэкон, — суть заблуждения отдельного человека. Ведь у каждого, помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы. Происходит это или от особенностей прирожденных свойств каждого, или от воспитания и бесед с другими, перед которыми он преклоняется, или вследствие разницы во впечатлениях...» [7].


5 Бэкон Ф. Соч. в 2 т. М., 1978. Т. 2. С. 18.

6 См.: там же. С. 20.

7 Там же. С. 19.


286


Особую роль в формировании идолов пещеры Бэкон отводит человеческим страстям. «Человеческий разум не сухой свет, — пишет он, — его окрыляют воля и страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает... Бесконечным числом способов, иногда незаметных, страсти пятнают и портят разум» [8].


Другие виды идолов имеют у Бэкона сугубо социальные корни, а именно возникают из человеческого общения. Прежде всего это идолы рынка или площади (idola fori), связанные с языком. Слова же, отмечает Бэкон, устанавливаются сообразно разумению толпы, поэтому плохое и нелепое установление слов буквально осаждает разум. Слова прямо насилуют разум, смешивают все и ведут к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям [9].


Иначе говоря, люди принимают слова за представителей самих вещей, тогда как значения слова устанавливаются ими самими и часто чисто произвольно. А в результате не разум повелевает словами, а наоборот, слова начинают повелевать разумом, порождая, тем самым, «идолы рынка». Здесь Бэкон действительно затрагивает серьезные вопросы, которые будет активно обсуждать философия XX века. Это, прежде всего, проблема языка как средства выражения объективного содержания, и связанная с ней проблема взаимопонимания. Ведь если у людей, помимо слов, нет никаких других средств взаимного понимания, то ситуация оказывается неразрешимой. И надо сказать, что Бэкон не находит адекватного решения этих проблем, ограничиваясь лишь ссылками на свои новые индуктивные методы.


И, наконец, идолы театра (idola theatri), которые коренятся в существующей науке и, в первую очередь, философии. Эти идолы, согласно Бэкону, связаны с философскими системами, которые, подобно театру, создают вымышленные миры. Указанные идолы происходят из различных философских догм и превратных доказательств [10]. В данном случае Бэкон выражает общее настроение философов Нового времени, которые


8 Там же. С. 22.

9 См.: там же. С. 25.

10 См.: там же. С. 30.


287


подвергали сомнению авторитеты прошлого, и прежде всего кумира средневековья Аристотеля. Для них мудрость древних в значительной мере является мнимой. Отвергая авторитеты, мыслители Нового времени пытаются понять мир таким, каков он сам по себе, а не каким он видится через очки чужих представлений.


«Новый Органон»


После освобождения от «идолов» Бэкон приступает к изложению своего метода. И исходит он из того, что научное объяснение всегда есть причинное объяснение. Настоящая наука, считает он, должна отыскать и указать причину каждого явления. Но причины бывают разные. И здесь Бэкон вынужден опираться на аристотелевскую классификацию причин и различать материальную, формальную, движущую и целевую причины. При этом Бэкон сразу же отвергает существование целевой причины, из которой исходила средневековая схоластика в так называемой телеологии, когда, например, существование кошки объяснялось тем, что кошки должны поедать мышей, а существование мыши тем, что она должна поедаться кошкой.


В результате у Бэкона остаются материальная, формальная и движущая причины. Но и они в его понимании не равноценны. Движущую и материальную причины он считает причинами отдаленными и не способными указывать на скрытые процессы природы. По его мнению, это причины внешние и приобретенные, и в подлинной и действенной науке они не играют серьезной роли. Таким образом, главной причиной при объяснении какого-либо явления у Бэкона оказывается форма и формальная причина. Но форма в науке выражается математической формулой. Отсюда то значение, которое Бэкон придает математике. Исследование природы, отмечает он, происходит лучше всего тогда, когда физика завершается математикой.


Здесь следует еще раз подчеркнуть, что новая индукция у Бэкона направлена именно на отыскание формы данного явления. И в этом она превосходит обычную индукцию через перечисление, как ее определяет Бэкон. Основное отличие бэконовской «индукции» от обычной или, по-другому, популярной индукции заключается в ее соединении с экспериментом и


288


наблюдением. При этом как раз эксперимент способен вывести нас за рамки простого чувственного восприятия и обманчивой видимости. Соответственно индукция в трактовке Бэкона оказывается формой не только чувственного, но и рационального познания. Дело в том, что именно эксперимент способен соединять в себе то и другое. Потому, кстати, только в нем в конечном счете разрешаются все словесные споры. Но как раз этого не смог по достоинству оценить и сам Бэкон, и некоторые его последователи в XX веке.


«Индукция» Бэкона выглядит следующим образом. Прежде всего, по его мнению, необходимо составить таблицы и описания единичных случаев, причем таким образом, чтобы разум мог с ними работать». Указанные таблицы, согласно Бэкону, могут быть трех основных видов. Первая из них — таблица положительных инстанций, или таблица наличия. Здесь перечисляются те случаи (инстанции), в которых данное явление встречается. Такой обзор должен быть произведен исторически, пишет он, без излишних спекуляций или подробностей. Но он должен быть максимально полным.


Затем определяется, в чем все указанные случаи сходны. Ведь именно тот признак, в котором они сходны, считает Бэкон, скорее всего является причиной или, по-другому, формой данного явления. Например, во всех случаях, где имеет место теплота, так или иначе имеется какое-то движение. Оно-то, следовательно, и является «формой», а на современном языке, причиной теплоты.


Другой вид таблиц — это таблица отрицательных инстанций, или, как ее называет Бэкон, таблица отсутствия наличий. Она содержит случаи, в которых данное свойство отсутствует. Но отрицательные случаи сами по себе не дают основания утверждать, что отсутствующее свойство имеет своей причиной отсутствующую «форму». Ведь если нет теплоты и нет движения, то это совсем не значит, что теплота вызывается движением. Поэтому отрицательные случаи, по мнению Бэкона, следует подчинить случаям положительным и исследовать отсутствие данного свойства лишь на тех предметах, которые ближе всего стоят к тем случаям, в которых данное свойство содержится и проявляется. Иначе говоря, метод отрицательных инстанций должен применяться только вместе с методом положительных инстанций.


289


Третья основная таблица — это таблица степеней, или сравнений. Она позволяет, по мнению Бэкона, дать разуму обзор случаев, в которых свойство, подвергаемое исследованию, содержится в большей или меньшей степени в зависимости от того, убывает или прибавляется оно, а также провести это сравнение на различных предметах. Но для того, чтобы фиксировать изменение степени, требуются, как правило, точные приборы и организация эксперимента. И следовательно бэконовский метод степеней не может характеризоваться иначе, как метод экспериментальный. Но и другие методы Бэкона, надо заметить, по сути являются экспериментальными. И на это нужно обратить специальное внимание.


Дело в том, что, выявляя причины с помощью эксперимента, мы по сути выясняем не форму, а именно содержание данного явления. На более современном языке это называется имманентной содержательной логикой самой природы. Таким образом, Бэкон часто сам не осознает подлинной сути и значения своих методологических открытий.


Напомним еще раз, что Бэкона обычно считают основоположником английского эмпиризма. Но с гораздо большим правом его следовало бы назвать основоположником экспериментализма. Эмпиризм, это, скорее, то, во что выродилась философия Бэкона. У самого же Бэкона намечается тот способ познания, который уже в наше время будет назван гипотетико-дедуктивным методом. О гипотезе мы здесь напомнили недаром. Ведь даже в случае метода положительных инстанций исследователь у Бэкона заранее предполагает, что «формой» или причиной данного явления, допустим, теплоты, является движение. Но надо еще раз сказать, что указанный способ познания в качестве предвестника гипотетико-дедуктивного метода у Бэкона был только намечен, а затем утрачен в английском эмпиризме.