Г. А. Шрам обретение ада
| Вид материала | Документы |
- Ну, брат, состряпал ты чёрта, 1994.86kb.
- Обретение себя “Соционика, ментология и психология личности” №3/2007 с. 67-77, 390.74kb.
- 24 февраля / 9 января первое (IV) и второе (452) обретение главы; третье обретение, 55.09kb.
- О. М. Волков Мошенничество страховщиков в противопожарном страховании Обзор страхового, 255.86kb.
- В истории вычислительной техники существует множество имён. В их ряду рядом стоят, 55.67kb.
- Реферат до декл пат на кор модель, 20.29kb.
- Пеги Феникс Дабро Элегантное обретение силы. Эволюция сознания, 5156.33kb.
- Гарри Поттер и Орден Ленина, 2273.98kb.
- Історико-медичний музей Буковинського державного медичного університету, 350.17kb.
- «Плутон, поднявшийся из ада», 120.41kb.
Стражи Зоны оберегали подступы к ЧАЭС, уничтожая всех, кто пытался пробраться туда, начиная от дерзких бродяг-одиночек, заканчивая военными экспедициями, вооруженными до зубов и оснащенными по последнему слову техники. На контакты с другими группировками «Монолит» не шел, никаких сведений о себе не распространял, о планах никому не докладывал.
Именно основатели этой грозной группировки похитили в свое время установку-генератор пси-излучения «Пульс» и всю имевшуюся документацию на нее. Широко используя шпионаж, подкуп, подставных лиц и наемников, не ведающих, что именно они делают, монолитовцы сумели добиться почти идеальной скрытности операции. Именно они сумели разобраться в принципе работы установки, дополнительно усовершенствовали ее, многократно увеличили мощность, подключили к армейской РЛС «Радуга» на окраине Рыжего Леса и тем самым создали мощный пси-купол на подступах к Припяти, сделав ЧАЭС фактически недосягаемой.
Именно они постепенно сманивали или попросту похищали перспективных ученых вроде того же Геннадия Петровича Комарова, давая им возможность реализовывать свой пытливый разум на благо общего дела, заботясь тем самым не только о «накачке мускулов», но и о «мозгах». «Монолит» прознал о разработке индукционно-импульсного оружия, именуемого пушкой Гаусса. Стражи Зоны поставили себе целью во что бы то ни стало заполучить его в свои руки, и оказались на верном пути. Скоро вся Зона содрогнется в ужасе, когда монолитовцы вооружатся этим почти абсолютным стрелковым оружием, продемонстрируют его действие.
Исполнитель Желаний должен был остаться неприкосновенным – а в этом имелась своя железная, непогрешимая логика. Монолитовцы жестокими расправами над самоуверенными соискателями воплощения своих чаяний создали себе грозную, мрачную славу, к которой сами же стремились, чтобы заставить задуматься прочих авантюристов.
Пройдет время – и сталкеры, не в силах доподлинно разгадать истинную тайну возникновения вражеской сепаратистской группировки, объявят «Монолит» религиозной сектой, буквально молящейся на фетиш Исполнителя Желаний, за что еще сильнее возненавидят Стражей Зоны. Человек всегда боится того, чего не может осознать, но это манит его все сильнее, а в Рыжий Лес потянутся безумные авантюристы, мечтатели, жаждущие дорваться до тайн «Монолита» или вступить в него. Но тупым фанатикам не было места в их рядах. Случайных же романтиков постигала печальная участь смертников.
Разумеется, «Монолит» посредством соглядатаев, информационной разведки, радиоперехвата и компьютерного мониторинга был в курсе почти всех событий в Зоне, а также аккумулирования слухов о самих себе. Но стражи Зоны даже не думали мешать домыслам. Напротив, еще и сами намеренно подлили масла в огонь, умело пустив слух о том, что все боевики группировки просто зомбированные пси-излучением люди, марионетки в руках всемогущих Хозяев Зоны, и не более того.
Профессионально запущенная дезинформация с одной стороны окончательно уверила всех обитателей Зоны в невозможности выйти на человеческий контакт с монолитовцами (в самом деле, что взять с сумасшедших религиозных фанатиков, придумавших себе воплощение бога, тем паче, если им еще мозги промыли). С другой – упрочили свою кровавую славу этаких церберов границ Саркофага, куда вход заказан любому из людей.
Лиманск замер в мертвой тишине, угрюмо глядя на пришедших тревожить его сон людей темными, лишенными стекол дырами окон и чердаков, нависая над головами стенами с кое-где облупившейся краской, осыпавшейся штукатуркой, и вид его напоминал лицо почти разложившегося трупа с жалкими остатками высохшей плоти на оголившемся черепе.
Но все же люди здесь были, причем регулярно, не слишком заботясь при этом о соблюдении конспирации. Ветер, гулявший по пустынным улицам городка, со звоном катал пустые бутылки, консервные банки, носил окурки, смятые, раскисшие от дождей сигаретные пачки, обрывки бумаги и вакуумной упаковки от армейских сухпайков. Однажды Шраму на глаза попалось даже совсем свежее кострище. Недогоревшие, наспех потушенные куски дерева еще источали тонкий дымок. Наемник показал боевикам «Чистого неба» на бывший костер и предостерегающе поднял руку.
Две фигуры, мелькнувшие возле одного из домов, могли бы быть незамеченными, если бы одну из них не выдал блик на металле оружия. Шрам молниеносно вскинул «Грозу» и дал короткую очередь. Одна из фигур вскрикнула, свалилась наземь, второй же человек испуганно задрал руки вверх, явно не желая той же участи. По виду это были типичные бандиты. При ближнем рассмотрении подозрения только подтвердились, а у корчащегося на мостовой раненого в вещмешке обнаружились противопехотные мины, гранаты и проволока для растяжек.
После короткого импровизированного допроса выяснилось, что уголовникам уже стало известно о восстановлении моста между берегами и прорыве отряда чужаков в город, потому бандиты спешно готовились продолжать отстаивать свои владения. Для этого они заминировали главную улицу и проходы между домов, в надежде помешать продвижению врагов дальше.
Выяснив интересующую информацию, бандитов быстро отправили к праотцам на суд и, посовещавшись, пошли дальше. Тем более что допрашиваемый уголовник, в надежде выторговать себе жизнь, даже рассказал об оставленном для себя проходе между минами и растяжками с осколочными гранатами. Впрочем, саперы из налетчиков все равно оказались никудышные, ведь они не сумели соблюсти даже элементарные правила маскировки места минирования, а растяжки внимательный, осторожный человек и так обошел бы без всякого труда.
В окнах домов вдруг замаячили темные силуэты, но Шрам и чистонебовцы слаженно открыли огонь. Из одного окна, ломая сгнившую раму, безвольно вывалился и шмякнулся о мостовую труп бандита, другой покойник просто вывесился наружу, а в комнате шарахнул тугой взрыв, буквально вышвырнувший тело наружу, отчего оно пролетело по воздуху несколько метров, запутавшись раскинутыми ногами и руками в кустах. Очевидно, бандит решил швырнуть гранату, но пули убили его раньше, чем он метнул ее, но чека уже была выдернута, и граната взорвалась рядом с ее бывшим хозяином, когда выпала из обмякшей руки.
Скорее всего, в домах были еще враги, но, устрашенные примером своих погибших товарищей, нападать не рискнули. Из окна, где произошел взрыв, медленно клубился дым. Где-то в пустой квартире одиноко и страшно голосил раненый, но никто не решался помочь ему или просто добить.
А вот дальше дело пошло гораздо хуже…
Перестрелка началась, когда четверо разведчиков уже приготовились завернуть за угол прилегающей улицы, ориентируясь по плану-схеме города. Кто в кого палил – пока оставалось тайной, но бой там явно шел жестокий. Шрам готов был поклясться, что среди тарахтения «гадюк» и баханья «калашей» слышался знакомый, лязгающе грозный «голос» пулемета. Если кто-то там орудует «Печенегом» - то это уже серьезно.
Картина вырисовывалась малоприглядная. Один из угловых домов бандиты, видимо, уже в самом конце зоны своих владений оборудовали под импровизированный блокпост, навалив поперек улицы обломков мебели, автомобильные покрышки, выломанные кувалдой куски сцементированной кирпичной кладки, бочки и прочий хлам в качестве укреплений. Окна в доме грубо, но надежно забили досками и железными листами, а один из балконов превратили в пулеметную точку. Оттуда, как прекрасно было видно сбоку из-за угла, торчала плюющаяся огненными язычками воронка пламегасителя пулемета. Помимо балкона, в окнах оставили дырки-бойницы, из них также велась стрельба. С другого конца улицы весьма энергично отвечали, только пока было неясно, кто именно.
Засевшие в доме бандиты не ожидали атаки с фланга, может быть, они даже вовсе не знали о прорыве в город отрядов «Чистого неба», так как плотно завязли в этом бою. Во всяком случае, вход в дом сбоку никто не охранял, и Шрам, влетев туда, без помех изрешетил из «Грозы» двоих бандитов, спешно набивавших патронами пулеметные ленты. Трое союзных боевиков тем временем промчались вверх по лестнице и на втором этаже послышалась стрельба, вопли, стук падавших тел. Не прошло трех минут, как дом был захвачен.
Однако те, кто вел огонь с другого конца улицы не знали о схватке внутри здания и, воспользовавшись перерывом в бою, пошли вперед, очень умело и грамотно прячась и маневрируя. Шрам из бойницы видел только стремительно мелькавшие фигуры. Нападавшие не стреляли, не орали, просто молча, неудержимо наседали. В этом было что-то зловещее.
-Шрам, помогай огнем! – закричал сверху Влад, что-то с грохотом двигая. – Динамит встал за пулемет, начинаем вместе с ним.
Почти сразу же загрохотал «печенег». Динамит стрелял прицельно, без лихого задора, не пережигая попусту патроны, и результат тут же сказался: трое фигур в светло-серых с коричневыми камуфляжными пятнами комбинезонах уже лежали на мостовой, один корчился в предсмертных судорогах. Шрам мимоходом подумал о странной раскраске их одежды. Такая совсем не годится для маскировки в лесу или поле. Но зато отлично подходит… для ведения боев в поселениях! Там, где много камня, бетона, кирпича. А раз так, то…
«Монолит». От этого слова сразу же стало как-то не по себе. Конечно же, наемник слышал, и не раз про этих жестоких, неудержимых фанатиков – сектантов, засевших в самом центре Зоны и устроивших где-то там, в мертвой Припяти свою цитадель. Бродяг спасало лишь то, что монолитовцы никак не шли на контакт с прочими обитателями Проклятых Земель, а только охраняли подступы к ЧАЭС. Как раз то, куда, собственно, шли люди Лебедева. Сам лично Шрам с ними доселе не встречался, но вот теперь судьба явно спешила исправить эту оплошность. Даже если все слухи и байки, циркулирующие о «Монолите» по Зоне «поделить на дюжину» и по примеру Сократа «просеять через три сита», то все равно были поводы для серьезного беспокойства.
Но ведь Стрелок каким-то образом же прошел через все кордоны и патрули врага! Значит, то, что смог один, сумеет и второй – было бы желание. Трудность была в том, что дерзкий бродяга намеренно действовал в одиночку, а Лебедев вел за собой пару десятков боевиков, а это значило уже не скрытное перемещение, а настоящую мини-войну. «Монолит» был серьезным противником, но ведь и у Лебедева тоже был какой-то план, не наобум же он сюда полез!
Потеряв троих, монолитовцы снова притормозили движение, засели на середине улицы, скупо отвечая огнем. Плохо, так как позиционная война Шраму и его товарищам невыгодна: они здесь на чужой территории, город знают плохо, только по карте, а если «Монолит» подтянет подкрепление, то придется худо. Вдруг у них там артиллерия в запасе имеется? А уж гранатометы есть наверняка!
Снова заговорил «печенег», но секундой позже Шрам увидел, что дело уже пахнет жареным, причем в самом прямом смысле слова. Вдоль стены дома, укрываясь за деревьями и выступами зданий, к укрепленной точке бежал один из врагов. Пули Динамита лишь бессильно впивались в дерево и камень, не задевая ловкого и очень быстрого противника. Вот монолитовец достиг перевернутого мусорного бака, укрылся за ним, а потом высунулся сбоку, вскидывая на плечо какую-то короткую толстую трубу. Мать твою, да это же огнемет, РПО «Шмель». Опять пироманьяки резвятся! Шрам в ужасе отшатнулся назад, упав на пол. Вовремя.
Длинная огненная струя с шипением ударила в дом, прямо в балкон, где находилась пулеметная точка. Следом за ревом и свистом пламени раздался дикий рев, в котором уже не осталось ничего человеческого – это вопил вспыхнувший горящей спичкой Динамит. Он промчался кошмарной живой кометой через весь дом и, уже не видя ничего вокруг, вывалился из окна с другой стороны, удачно свернув себе шею, не испытывая больше страшных мучений. В доме начинался пожар, густыми клубами поплыл густой едкий дым.
Шрам взбежал наверх по лестнице, сгреб в охапку ошалелого, уже наглотавшегося дыму Леху и буквально вышвырнул его на высокое крыльцо на воздух, чтобы не задохнулся, рявкнул Владу: «Присмотри!», а сам выбил ногой доски одного из окон. Пулемет отныне уже не существовал как оружие – облитый воспламеняющей смесью, он горел факелом. Громкими щелчками рвались патроны в коробе, медленно обугливался лакированный приклад.
Сообразив, что теперь тут делать уже нечего, Шрам сам побежал к выходу, но, запнувшись о какой-то ящик, снова растянулся на полу, снес по пути еще какой-то стеллаж. Нечто угловатое, тяжелое с грохотом отлетело в сторону, наемник инстинктивно глянул туда и моментально сцапал полезную находку. Ей оказался револьверный гранатомет РГ-6 «Бульдог», приспособленный для стрельбы зарядами для подствольника. Тут же стоял и ящик с гранатами – бандиты неведомо где ухитрились достать серьезное оружие, когда готовились к отражению атаки.
Снаружи слышалась яростная перестрелка – Влад и Леха отбивались от атакующих монолитовцев. Шрам заглянул в барабан, убедился, что все шесть гнезд полны, после чего поспешил на выручку. Выглядел он теперь грозно, как в американском дешевом боевике: лицо перемазано копотью, из-за плеча торчат стволы «Грозы» и СВУ, в руках ящик с гранатами, на ремне на сгибе локтя болтается массивный «Бульдог».
Естественно, бойцам «Монолита» близкое знакомство с творением российских оружейных инженеров пришлось не по вкусу – едва Шрам, прицелившись, выпустил два заряда и они, пролетев по навесной траектории, взорвались среди атакующих, враги притормозили, а потом вовсе повернули вспять и растворились где-то в дебрях Лиманска, оставив на поле боя несколько трупов.
Шрам же теперь сидел, привалившись спиной к стене дома, а Влад перевязывал ему голову: в спешке наемник забыл надеть шлем, шальная пуля рикошетом пробороздила по голове, содрав клок кожи и волос над левым ухом. Рана была неопасная, но обильно кровоточила, а болела вовсе немилосердно. Влад обмотал голову Шраму бинтом, и на белой повязке тут же начало медленно проступать темное пятно.
-Жить буду, - констатировал факт наемник. – Плохо, но недолго.
Немного отдохнув и помянув минутой молчания память доблестно погибшего на боевом посту Динамита, трое разведчиков двинулись дальше, доложив по рации Лебедеву, что путь свободен.
-Мы послали еще одну группу разведчиков, - пояснил положение дел предводитель «Чистого неба», - Они пошли окольными путями, но застряли возле бывшего парка, там в одном из зданий обнаружился отряд военного спецназа. Они совсем озверели и не вступают в переговоры, палят во все, что движется. Разведчики засели возле мостика через ручей, поспешите к ним на подмогу.
«Так это те самые вояки, которые ушли тогда с военных складов, - догадался Шрам, - Недалеко же они учесали! Наверное, кое-как справились с бандитами, но напоролись на отряды «Монолита» и решили засесть в круговую оборону. Интересно, сколько они там намерены ждать?»
-Сколько их там вообще человек? – спросил он Лебедева.
-Разведчики насчитали семь человек. Вас осталось трое, плюс пятеро боевиков наблюдают за домом. У нас будет численное превосходство, но все равно старайтесь обойтись малой кровью.
-Это уж как получится, - ответил Шрам и отключил связь.
Трое разведчиков осторожно крались по городу. Иногда со стороны железного моста, оставшегося далеко позади, доносились выстрелы – это основной отряд Лебедева зачищал территорию, вылавливая и добивая прятавшихся где-то в руинах бандитов, чтобы не оставлять коварного врага в тылу, не получить в самый неподходящий момент нож в спину. Один раз где-то на грани слышимости пролетел военный вертолет, рокочущее лопотание винтов заставило Шрама настороженно заозираться, но тревога оказалась, к счастью, ложной.
В воздухе появился странный, противный запах, который с каждым шагом становился все сильнее и сильнее, он вяз в ноздрях, от него к горлу подкатывала волна тошноты. Вонь гниющих трупов, причем очень сильная, будто на скотомогильнике. Вокруг идущих людей стали появляться звенящие рои противных, жирных, зеленых мух – падальщиц, брезгливый к подобной живности Шрам поначалу отгонял их взмахами рук, но потом привык. Понял, что это бесполезно.
Причина смрада обнаружилась довольно скоро. Трое разведчиков вышли на бывшую детскую игровую площадку, теперь заросшую кустами и немаленькими деревьями. Замусоренные тротуары были завалены сухой листвой, старыми газетами и… человеческими трупами. Мертвецов было много – по самым скромным прикидкам, не меньше трех десятков. Именно они, лежащие тут уже довольно долго, источали нестерпимую вонь разложения. Над ними роились сонмища мух, порождавших монотонно звенящее гудение.
Шрам сначала остолбенел от подобной картины, а потом медленно пошел вперед, вглядываясь в страшно раздутые, сине-черные лица покойников с до неузнаваемости обезображенными чертами. Однако одежда мертвецов сохранила свой цвет, и по ней можно было определить, что здесь полегли полным составом отряды «Долга» и «Свободы». Тут же лежало их оружие, тронутое свежей рыжиной ржавчины от ядовитых дождей Зоны.
Сзади донеслись характерные звуки – это Влад отчаянно блевал, вцепившись обеими руками в ствол дерева. Леха же на побоище взирал с полным равнодушием – видимо, уже успел привыкнуть, и только морщился от трупной сладкой вони.
-Они перебили друг друга, - сказал он, шевельнув ногой ближайшего к нему мертвеца, все еще сжимавшего в обезображенных тленом руках ТРС.
Грудь бывшего свободовца перечеркивала строчка дыр, из которых теперь виднелась вспучившаяся пенистая жижа. Шрам прошел до конца площадки, осматривая страшное место и пытаясь понять, что именно тут случилось. Но положение тел указывало на правоту Лехи. Боевики не пытались даже занять оборону, они просто неожиданно начали стрелять друг в друга фактически в упор, наверняка. А потом, скорее всего, на стрельбу явились монолитовцы и попросту добили уцелевших, сами ничем не рискуя. Конечно, все могло оказаться и иначе, но правду реально было найти только в ПДА покойников. Шарить же в карманах гниющих трупов не хотел никто.
Шрам остановился перед наполовину открытой решетчатой калиткой, и уже было обернулся, чтобы окликнуть Леху и Влада, как вдруг заметил замелькавшие в окнах и на крышах знакомые светло-серые пятнистые фигуры. Грянули выстрелы, но боевики «чистого неба» были наготове и успели попрятаться за деревья: атакующих врагов выдал стук ног по шиферу и металлу крыш. Завязалась ожесточенная перестрелка. Влад крикнул наемнику, перекрывая грохот:
-Не жди нас! Иди к нашим, к парку, помогай им! Сейчас Лебедев подойдет!
Шрам раздумывал несколько мгновений, прежде чем повиноваться просьбе разведчика. Он не хотел бросать пусть и случайных, но все же товарищей в беде, но понимал, что Влад прав. Наемника монолитовцы каким-то чудом не заметили, а значит, у него был весомый шанс продолжить выполнение задания. Тем более, это была не засада, иначе троих разведчиков расстреляли бы сразу, не дав им столько времени. Скорее всего, это на шум перестрелки или после просьбы по рации, узнав о сражении возле укрепленного бандитского дома, туда подтягивалось подкрепление «Монолита».
Решившись, Шрам проскользнул в калитку и затворил ее, с трудом провернув на заскрипевших шарнирах. На земле неподалеку лежал кусок стальной проволоки, бродяга поднял ее, просунул в петли для навесного замка, намертво связал их. Если будет погоня, то хоть на пару минут эта мера ее задержит. Теперь скорее, надо следовать дальше.
Идти по Лиманску оказалось задачей не из легких. Дороги городка то и дело оказывались перегороженными непролазными завалами древней автотехники, будто какой-то великан нарочно задался целью не пустить путников дальше и накидал легковушки, грузовики и автобусы один на другой как попало, лишь бы куча вышла побольше. Надо сказать, это удалось! Шрам даже боялся себе представить, что тут творилось во времена катаклизмов рождения Зоны. Как знать, может быть, Лиманск на поверку оказывался пострашнее легендарной Припяти!
Город стоял на холме, поэтому все дороги вели преимущественно вверх. Солнце, временами проглядывавшее из туч, ощутимо припекало, и наемник уже выбивался из сил. В бронекостюме становилось жарко, груз из трех видов оружия (не считая ножа и пистолета), а также рюкзак за спиной уже казались сделанными из свинца.
Один раз пришлось даже сделать привал и сделать несколько глотков воды из фляги, смачивая пересохшее горло. Пот струился по лицу, прокладывая дорожки в слое пыли, гари и копоти. Рана над левым ухом снова начала кровоточить, а бинт из белого сделался грязно-серым и все время норовил съехать набекрень – Шрам уже устал его поправлять. Перебинтовываться не было времени.
Судя по карте, скоро уже должен был встретиться тот самый парк с протекающим посередине ручьем. Лебедев где-то раскопал старую, обтрепанную по углам от частого употребления схему города с военным штампом на верхнем уголке. Сомнительно, чтобы город с тех пор перестраивался. Копия этой карты, сделанная при помощи ксерокса, хранилась теперь в памяти ПДА наемника и в распечатанном виде (на всякий случай) в кармане комбинезона. Не будь у него этого плана, он давно бы заплутал в переплетении улиц и нагромождении двух и трехэтажных домов. Впрочем, у него был даже ориентир – недостроенное многоэтажное здание на вершине холма.
За очередным поворотом вдруг показался небольшой уютный дворик. Шрам чуть было не прошел мимо, но ему в глаза вдруг бросилось кое-что, явно не соответствующее реальности этого мертвого, застывшего, подобно высохшей мумии города.
Человеческая фигура, одиноко сидящая на облупившейся зеленой деревянной лавочке.
Шрам замер, потом мгновенно присел, схватившись за «Грозу», но фигура не шевелилась. Наемник поднес к лицу оптический прицел, глянул сквозь него. Черт побери… Фигура сидела к нему спиной, но оказались прекрасно видны длинные распущенные волосы, синее пальто с широким воротником, узкие плечи. Девушка??? Откуда здесь она?!
Шрам распрямился и медленно двинулся вперед. Сидящая на лавочке не шевелилась. Когда до нее осталось с десяток шагов, наемник решился окликнуть ее, готовый, в случае опасности, изрешетить очередью хрупкую фигурку.
-Эй, барышня! Что вы здесь…
Он не договорил. Девушка обернулась, Шрам увидел ее лицо. Аккуратный вздернутый нос, острый подбородок, большие красивые губы… И пустые, глубокие, черные провалы глазниц с засохшими потеками крови на бледных щеках. Наемник окаменел, не в силах даже двинуться, сердце замерло в груди, волна нечеловеческого, липкого страха ледяной волной прокатилась от головы к ногам, задержавшись в области солнечного сплетения.
Во всей этой картине было нечто, сводящее с ума нелепой дикостью увиденного: редкие лучи осеннего солнца через плотную кисею облаков, замерший, опустевший, заброшенный навсегда город-призрак, облетающие деревья и девушка с вырванными глазами, сидящая на лавочке посреди маленького дворика. Неизвестное существо улыбнулось Шраму.
Наемник даже не услышал собственного истошного вопля, когда его нервы не выдержали, и он начал стрелять. «Гроза» выплюнула половину магазина зараз, маленькие сгустки смерти понеслись вперед, буравя воздух… Они нашли только пустоту, а потом яростно впились в каменные стены домов. Чудовищная девушка – монстр исчезла, просто растворившись в воздухе, как исчезает в кино картинка, оставшаяся в прошлом, уже пропущенном кадре.
Шрам снял палец со спускового крючка, выпрямился во весь рост, неотрывно глядя на пустую лавочку. По растрескавшемуся асфальту под ногами прозвенели, раскатываясь, стреляные гильзы. Разум отказывался воспринимать происходящее, но глаза и вычерченная каленым металлом память говорили обратное. Наверное, так люди сходят с ума…
Дальнейшее Шрам помнил очень туманно и расплывчато, как в полузабытом кошмарном сне. Отдельные фрагменты всплывали отрывочно, бредово, а наемник даже сам не мог точно сказать, было ли это на самом деле, или просто потрясенный мозг сам выдумал себе мини-сюжет и приписал его воспоминанию. Вот, например, прибитая ржавыми гвоздями к стене дома табличка «Улица Ленина». Сама жестянка белая, а буквы – угольно-черные, по стене, прямо по штукатурке ржавые потеки до самой земли… Или – боль в ноге, когда зацепился за какую-то торчащую из земли проволоку, не удержался и ушиб голень о высокий бордюр… Стеклянная бутылка, покатившаяся по мостовой от случайного пинка, звонко, хрустко разлетевшаяся от удара… Могила какого-то безвестного сталкера-бродяги с криво сколоченным из заборных реек крестом, установленном над уложенными на холмике для защиты от падальщиков кусками бетонных плит… Пустота и отпечаток смерти давили на истерзанную, выгоревшую душу наемника невыносимым грузом, от этого он почти кричал, но сам не знал, исторг ли из себя в итоге хоть звук.
Из полубезумного состояния Шрама вывел резкий, сильный удар в грудь, от которого он согнулся пополам и упал бы, если бы не наработанные рефлексы не выручили, не заставили тело резко уйти в сторону, под прикрытие угла дома. Нам наемник скосил глаза вниз, на место удара, и увидел вспучившуюся, как прыщ, горбину на грудной бронепластине «Севы». Пуля не смогла прошить кевлар, но удар от нее был очень силен, ребра чудом не треснули. Замечательный синяк теперь был обеспечен. Повезло, что неведомый снайпер угодил в тело, а не в голову, иначе в Лиманске одним трупом стало бы больше.
Шрам, склонившись чуть не до земли, выставил из-за угла небольшой осколок зеркала, найденного в одном из разрушенных домов специально для этого случая и примерно определил местоположение снайпера. Ага… Длинный двухэтажный дом по другую сторону растительной заросли. А вон там что? Блин, так это же небольшой мостик. Ручей. Добрался, значит! Где-то недалеко должны быть бойцы «чистого неба».
Наемник обошел дом с другой стороны и, ползком, под прикрытием рельефа местности и разного хлама двинулся вперед. Скоро его окликнули, он, повернув голову налево, увидел троих боевиков, махавших ему руками. Через пять минут Шрам уже был рядом с ними, за щитом из перевернутой набок металлической будки газетного киоска.
-Там засел снайпер, одного из наших уже подстрелил, когда мы на штурм пытались идти. Почти на тот берег прорвались, вот ведь незадача.
-Ну прорвались бы, а дальше что? – Шрам стер пот с лица и поправил в очередной раз сползшую повязку, - Там же склон пологий, пока бы вы до дома добрались, вас как щенят перебили. В лоб тут не пробиться, перестреляют.
-А как тогда? – огрызнулся один из боевиков, - Предлагай тогда, раз умный такой!
-У вас частота связи военных есть? – спросил наемник.
-Есть. Мы их переговоры слушали.
-Сообщи мне ее. Надо, Шрам вынул свой ПДА и настроил его на режим рации.
Чистонебовец недоуменно пожал плечами, однако просьбу союзника выполнил. Ответили наемнику, однако, не сразу – военные подозревали ловушку и осторожничали. В доме через лишенные стекол окна замелькали темные фигуры, забликовали окуляры прицелов.
-Майор Тарасов слушает, - прогавкал голос военного.
-Говорит сталкер Шрам, один из людей «Чистого неба». Вы готовы меня выслушать?
Наемник ожидал, что Тарасов даже не будет продолжать дальнейшего разговора и попросту отключит связь, однако ошибся. Пару секунд спустя майор ответил:
-Готов. Говори, бродяга.
Противу удивления, голос военного не был агрессивным. Напротив, бесконечно усталым.
-Мы прорываемся в центр Зоны, на саму Станцию, - продолжил Шрам, - Для нас вопрос жизни и смерти попасть туда, но вы, организовав оборону, мешаете нам. Для избегания никому не нужного кровопролития, мы предлагаем вам пропустить нас, а самим возвращаться назад.
Кажется, военный даже обалдел от такой прямолинейной наглости, но ответил.
-Ха! – саркастически хмыкнул Тарасов, - Я что, совсем дурак? Вы ж нас перестреляете, а потом ограбите. Вы же мародеры. А обратно кто нас пропустит? Город кишит монолитовцами и бандитами.
-Ни тех, ни других сзади уже нет, мы уничтожили их, а от пары-тройки уцелевших, если они даже рискнут на вас напасть, вы отобьетесь без проблем.
-А если мы не пропустим вас?
-У нас есть гранатометы и ручные огнеметы «Шмель». Когда пойдете назад, если пойдете, то увидите их следы, когда мы штурмовали бандитские укрепления.
-Угрожаешь, бродяга? – голос Тарасова понизился.
-Предупреждаю. Вы, конечно, герои, но нам тоже надо выполнить свою задачу любой ценой. Поэтому либо вы пропускаете нас и возвращаетесь, так у вас есть шанс выжить. Либо все погибаете тут. Если хотите, можете подумать, посоветоваться.
-Так и сделаем. А кто, в случае чего, будет лично служить гарантом нашей безопасности?
-Я, - просто ответил Шрам.
В спину упирался ствол «Абакана», это весьма действовало на нервы. Было не больно, конечно (пластины брони, вшитые в многострадальную «Севу» спокойно приняли бы и удар ножа, и падение на камни), но психологически близкая смерть вовсе не радовала. Ведь стоило бойцу спецназа нажать на курок, и очередь из автомата в упор не задержит никакой кевлар. А ведь он непременно нажмет, если хоть что-то покажется ему подозрительным. Ситуация сложилась настолько напряженная, что нервы у обеих сторон звенели не хуже натянутых струн.
Шрам стоял с заведенными за голову руками, а за ним, как за живым щитом, укрывался Тарасов и внимательно наблюдал за ситуацией. Рядом был лично Лебедев, снявший свой шлем. Его вспотевшая лысина мокро блестела от пота. Мимо же шли и шли боевики «Чистого неба». Шрам не мог, конечно, видеть, как менялась при этом лицо Тарасова, привыкшего общаться с бродягами исключительно посредством пули через прицел оружия, но по сильнее вдавившемуся в спину стволу мог представлять обуревающие его эмоции.
«Чистое небо» подготовилось к прорыву на ЧАЭС более чем серьезно. На боевиках виднелась хорошая броня, специальные тактические шлемы с встроенными ПНВ, рациями и компьютерной системой выявления биологических целей. Оружие тоже имелось добротное, никаких двустволок или «гадюк», применявшихся на Болоте. Лебедев пояснил наемнику, что для вооружения спецотряда пришлось продать почти все имевшиеся артефакты, предназначенные для исследований, да еще кое-что. Зато удалось приобрести гранатометы, два пулемета, новые, еще в заводской консервационной смазке ТРС и специальные бронебойные патроны к ним – ведь предстояло биться с отлично вооруженными бойцами «Монолита», а об их экзоскелетах Лебедев уже был наслышан.
Когда все боевики «Чистого неба» собрались на одной стороне двора, а военные, ощетинившись стволами автоматов, на другой, Тарасов убрал оружие от спины Шрама и отшагнул назад, готовый открыть огонь, но Лебедев спокойно пошел к своим людям, ничего не боясь. Наемник последовал за ним, выполнив свою роль заложника. Прощание двух недавних смертельных врагов прошло молча, совершенно без патетики. Военные не убирали оружия до тех пор, пока «Чистое небо» не растворилось за зданиями Лиманска. Никто не сказал ни слова, но чувствовалось, как медленно спадает нечеловеческое напряжение, готовое взорваться самой настоящей бойней.
Шрам шел молча, унимая нервную дрожь в руках и сбивающееся дыхание. Все же круговорот событий, захвативший его за последние дни, основательно подорвал силы. Наемник чувствовал, как устало тело и нервы, но остановиться уже не мог, подобно спринтеру, рвущемуся к финишу, уже набравшему последний разгон.
-Ты настоящий герой, - сказал Лебедев после долгого молчания.
-Какой из меня герой? – вяло усмехнулся наемник. – Просто стреляться без конца надоело, а этих военных мы бы просто так не уделали, у них такая позиция выгодная была, оружие хорошее, они – как крысы в углу, до последнего биться готовы. Мы бы две трети людей положили, прежде чем прошли, да и то не факт. А они же тоже жить хотят, вот переговоры и удались.
-Вон там, видишь на холме недостроенное здание? – указал рукой командир «Чистого неба».
-Вижу, - кивнул Шрам. В самом деле, скелетоподобный каркас из бетонных балок и плит красовался на самом высоком месте, как маяк.
-Там засело человек пятнадцать монолитовцев. Они там на своей территории, все точки подхода и местности у них давно пристреляны. Но у меня есть одна идея. Ты в ней главный элемент.
-Как всегда, - кивнул Шрам, - Давайте, излагайте.
План Лебедева был весьма прост, и также эффективен. Шрам должен будет в одиночку пойти к стройке и имитировать попытку прорыва, то есть обстрелять ее из «Бульдога», причем, желательно, зацепив при этом нескольких врагов, чтобы взъярить их на совесть, а пока «Монолит» готовится к отражению удара, основной отряд просочится мимо холма. Потом этой же дорогой последует сам Шрам, после чего встретится с Лебедевым возле здания городской администрации и научно-исследовательского института.
Итак, наемник вновь остался один. Нельзя сказать, что это его сильно огорчило – за все время бродяжничанья по Зоне он привык отвечать только за себя, поэтому его только нервировали чьи-то шаги за спиной, будь то даже союзника. Если была такая возможность, он стремился к единоличному выполнению задания. И гонорар ни с кем делить не надо!
Лебедев повел своих людей через дворы жилых домов, Шрам же, пользуясь десятком минут свободного времени, решил немного передохнуть и присел прямо на асфальт возле стены одного из зданий. Рядом было подвальное окошко, внутри слышалось негромкое урчание, также было заметно зеленое свечение. Внутри расположилась громадная лужа «холодца», это значило, что никакой мутант оттуда не высунется. Аномалии с равным энтузиазмом истребляли как людей, так и неосторожных чудовищ. Наемник поглядел на часы. Было два часа дня. Было бы хорошо успеть к Станции до наступления темноты, так как там предстоял серьезный бой, а Шрам очень надеялся на снайперскую винтовку. Воевать с монолитовцами врукопашную не хотелось.
Хотя еще неизвестно, доживет ли он вообще до момента, когда перед ним нависнут мрачные стены Саркофага. ЧАЭС уже была видна на горизонте – наемник видел ее силуэт в вечной дымке, висящей в воздухе, когда осматривал окрестности в бинокль. Пресловутая труба четвертого энергоблока, снабженная когда-то при постройке кольцами с растяжками, очень ясно вычерчивалась на фоне неба. Наемник долго глядел на Станцию, а потом с трудом отвел глаза: вид сердца Зоны завораживал и пугал одновременно.
Отдохнув ровно десять минут – засекал время по циферблату часов – бродяга заставил себя встать, чтобы продолжить путь. Усталые ноги, наслаждавшиеся шестью сотнями секунд покоя, подчинились хозяину с крайней неохотой. На миг даже показалось, что бродяга слышит скрип и стон коленных суставов. Знакомо заныла поврежденная когда-то лодыжка…
Улицу, по которой шел Шрам, снова перегораживало несколько автомобилей. В том числе и пассажирский автобус советских времен, «Икарус», скособочившийся на сдутых покрышках. Но не это удивило бродягу, а совсем другое, то, что Зона обычно применяла, если не желала кого-то куда-то пускать. Ловушки. Причем не обычные, хорошо знакомые людям, а уже однажды виденные и испытанные на себе Шрамом «пузыри», в точности такие же, как над танком в Рыжем лесу.
Один из них возник прямо перед мордой автобуса, успешно оттяпав верхний угол кабины. На месте среза металл, стекло и пластик блестели в точности как новенькие, не тронутые ни ржавчиной, ни всепроникающей пылью. «Пузыри» едва заметно пульсировали, переливались колышущимся маревом и издавали в тишине довольно громкое низкое гудение. В некоторых местах ловушки почти соприкасались боками, оставляя пространство в считанные миллиметры. Россыпь этих диковинных аномалий нависла над улицей, бродяга теперь замер перед ними, раздумывая, как быть дальше.
За домами, по следующей улице пройти было невозможно – радиоактивный фон там зашкаливал за все мыслимые пределы, показывая наличие необычайно мощных «горячих пятен», это, наверное, сказывалась близость ЧАЭС, если начали попадаться такие ловушки. По чердакам Шрам лазать не желал: там его могло подстерегать все, что угодно, от какой-нибудь неведомой и опасной твари до просто трухлявого дерева, провалившись через которое можно влететь в лужу «студня», а потом застрелиться, не дожидаясь полного в ней растворения заживо.
Под первым «пузырем» Шрам прополз на спине, извиваясь ужом, вытянув руки вперед, чтобы случайно не затронуть пульсирующую поверхность. До ловушки оставалось буквально несколько сантиметров, а наемник даже боялся глубоко дышать, чтобы грудь не коснулась марева. Гигантский шар будто чувствовал ползущего под ним человека, даже тон его гудения немного изменился. Или это просто показалась взмокшему от волнения и напряжения Шраму?
Второй «пузырь» дулся у бока автобуса, мимо него бродяга просочился боком, распластавшись по теплому, ржавому металлу, сдирая чешуйки отслаивавшейся оранжевой эмали. Хорошо, что ловушки не имели родства, скажем, с теми же «каруселями», которые могли затянуть в себя и отправить в убийственную круговерть человека даже на расстоянии, за счет мощных потоков воздуха и изменений в гравитационном поле.
Но вот дальше дело пошло труднее. «Пузыри» сдвинулись непроницаемой стеной. Даже снизу под ними было не пролезть. Камешки, подобранные и брошенные в них, ловушки поглощали с едва слышным чмокающим звуком, отчего на поверхности их марева возникали рябые волны. То же самое, скорее всего, произойдет и с человеком, и со всем, что угодно, лишь бы по размерам вошло. А то разрежет, как этот самый «Икарус».
Точно! Автобус! Вот он и поможет решить эту задачку.
Шрам заглянул в мутное, но, что удивительно, целое боковое стекло салона, ничего толком не увидел, потом подобрал с земли булыжник и саданул им в окно. Он ожидал, что стекло, следуя всем законам своей природы покроется мелкими трещинками и высыплется водопадом мелкого крошева осколков, но ошибся. Окно упруго подалось под ударом, непостижимым образом, как пластмассовое, выгнулось внутрь и вернулось в нормальное положение. Это еще что за фокусы??? Хотя, в принципе, наемник бы даже не удивился, разбейся вообще камень, а не стекло. Здесь же Зона. В итоге пришлось доставать нож, подрезать с краю резиновый уплотнитель, вытягивать его, рассохшийся и рвущийся, отдельными кусками, а затем, используя в качестве рычага тот же нож, извлекать стекло.
Внутри салона было пусто и остро пахло пылью, от этого сухого запаха сразу запершило в горле. Шрам проник внутрь, а потом, пройдя почти до самой кабины, повторил опыт уже с другим стеклом на противоположной стороне. Тот же результат. Интереса ради наемник пнул вертикальную стойку поручня – она легко вынулась и отпружинила. Во как! Резиновый автобус. Нехило! В нем каким-то образом все элементы, внешне оставшиеся точь-в-точь как было, приобрели эластичные свойства и вели себя соответствующим образом.
Лишив окно стекла тем же способом, Шрам вылез наружу. «Пузыри» остались за спиной, а за рядом трехэтажных домов уже виднелся холм, на котором возвышалась недостроенная высотка. Наемник снял с плеча СВУ и в прицел обозрел свое будущее «поле действия». Да, действительно, место неплохо охранялось. На верхних этажах виднелись две фигуры дозорных, облаченных в экзоскелеты. Шрам доселе видел эти скафандры только на фотографиях, теперь же с любопытством изучал роботообразные силуэты противников. В снабженных сервоприводами ручищах монолитовцев покоились штурмовые винтовки СГИ, убийственные, особенно на расстоянии, и весьма точные. Наемник присвистнул и перевел взгляд в другую сторону. Там тоже засел один из врагов. Поглядим, чем вооружен… Ого! «Винторез», снайперская винтовка, родная сестра «Вала».
Шраму удалось подобраться к основанию холма, прячась за домами и рельефом местности. Вверх, к забору, окружавшему стройку, вела вымощенная лестничными пролетами от домов тропа. Примерно на середине подъема виднелась кирпичная будка трансформаторной, ее наемник наметил себе как весьма удачное укрытие от огня врага. Шрам залег за деревом, поднял винтовку и нашел в прицел силуэт вражеского снайпера. Лицо монолитовца было закрыто респираторной маской, вместо глаз виднелись стекла, но наемник совсем не хотел бы встречаться взглядом с тем, кого он уже мысленно приговорил к смерти. Щелкнул затвор СВУ.
Монолитовец, наверное, даже и не понял, что вообще с ним произошло. Только мир вдруг сосредоточился в глазах на маленькой черной точке, стремительно выросшей до размеров целой планеты, которая со страшной силой ударила в голову. Стоявший рядом со снайпером боец в экзоскелете сообразил, что произошло, только когда голова соратника странно дернулась, а на затылке образовалось здоровенное кровавое отверстие величиной с кулак.
В тот же момент Шрам, действуя очень быстро, чуть-чуть сместил ствол винтовки и снова выстрелил. Будь вместо «Буллпапа» СВД, силой отдачи прицел сбило бы серьезно, а у этой винтовки все обстояло намного проще – только короткий, резкий, почти нечувствительный через «Севу» толчок в плечо. Наемник не надеялся попасть во врага, но судьба решила, конечно, иначе.
Монолитовец ощутил страшной силы удар в нагрудную бронеплиту, шатнулся, потерял равновесие, инстинктивно переступил ногами, выравнивая тело. Однако короткое движение, свойственное обычному человеку, на сей раз благодаря усилителям ног вышло иначе. Разум и рефлексы не учли срабатывания сервоприводов, и вместо восстановления равновесия вышел мощный рывок вперед. А так как монолитовец стоял на самом краю пятого этажа высотки, то его весящее вместе с костюмом полтора центнера тело не удержалось, рухнув вниз.
Разработчики боевого экзоскелета учли многое, но не все. Например, тот факт, что его обладателю придется когда-нибудь летать с высоты в пятнадцать метров, да еще вниз головой (перевесила тяжелая бронезащита, баллоны с воздухом и блок аккумуляторов на загривке). Монолитовец успел во время падения издать только короткий вопль, а потом приземлился на бетон площадки точно на голову, которая от такого удара вошла в плечи, череп же просто обратился в кашу. Труп распластался на земле.
Шрам не видел всего учиненного им безобразия – после второго выстрела он вскочил и что есть духу кинулся вверх по лестнице, пока враги не опомнились и не открыли по нему ответного огня. Вдруг у них там тот же миномет припасен, специально для дорогих гостей? «Монолит» - это не бандиты. Ума и возможностей на порядок побольше.
Засев за будкой, Шрам взялся за гранатомет, но высовываться не спешил. Совершенно правильно сделал, ибо на то место, где он был минуту назад упало и оглушительно взорвалось несколько осколочных гранат. Интересно! Рукой так далеко металлическое яйцо не запустишь. Из рогатки их кидают, что ли? Наемник представил себе, как монолитовцы закладывают в полоску резины от автокамеры гранату, оттягивают, запуская в полет.
Когда отгрохотали автоматные очереди, Шрам осторожно высунулся из-за угла будки, на глаз прикинул дальность и высоту места обстрела, и выпустил одну за другой все шесть гранат по новостройке. Раздалась серия громких взрывов, здание окуталось бетонной пылью, дымом, кто-то протяжно завопил от боли, снова послышалась стрельба. Шрам перезаряжал оружие для нового обстрела, когда его ПДА пискнул. От Лебедева пришло лаконичное сообщение: «Прошли».
Наемник решил было, что хватит тратить боеприпасы и решил уже отступать, как его внимание привлек странный, несвойственный здешним местам звук: рокот мощного мотора. Это, разумеется, уже не та «Нива», сама по себе ожившая рядом с военными складами – звук усиливался, накатывался, пока не материализовался в вылезший на улицу внизу старый, еще советских времен постройки БТР. Башенка с крупнокалиберным пулеметом лихо развернулась в сторону трансформаторной будки.
Шрам животом вниз бросился на землю, и очень вовремя: над ним, кроша кирпичи, прошелся огненный шквал, по спине и шлему забарабанили обломки, большой кусок кирпича сильно стукнул по локтю. Наемник закусил губу от какой-то детской обиды и досады – надо же так по-дурацки влипнуть! Ввязался в совершенно дикую, нелепую перестрелку, оттого угодил в ловушку. Сзади БТР, впереди куча рассвирепевших врагов. Ни туда, ни сюда. Бронетранспортер в гору, конечно не залезет, да и нечего ему тут делать: достаточно следить, прижимать наглеца огнем, а сверху спустятся сторожа и расстреляют наемника в упор.
Лежать так просто и ждать смерти Шрам тем не менее не собирался. Как только отгрохотала очередь, он вскинулся и выстрелил из «Бульдога» по броневику. Граната, конечно, особого вреда машине не нанесла, но БТР вдруг пополз назад. Шрам пустил еще две гранаты, метясь в плоскую, стесанную морду и дуло пулемета. Он, похоже, добился своего – броневик больше не стрелял. Опасаясь осколков, сидящие внутри монолитовцы даже не вели огонь сквозь бойницы.
Вот теперь, как говорится, пан или пропал! Наемник, мысленно простившись с жизнью, пулей вылетел из-за будки и, хрустя ботинками по кирпичному крошеву, помчался вверх по заросшему травой откосу, к забору из бетонных плит, окружавшему здание. Скорее, скорее! Сердце, без того уже устало стучащее в груди, от бешеной нагрузки взорвалось сумасшедшими скачками и ударами. Будь на месте его обычный автомобильный насос – можно было бы услышать, как воют шестеренки.
Сзади грохотнул пулемет БТРа, пули взрыли землю, пропахали ее вслед за удиравшим человеком, но не достигли его. Подстегиваемому страхом Шраму даже показалось, что его зацепило по ноге, а боли он не ощущает лишь из-за самоспасения организма от жуткой боли, и она придет позднее, а пока, стоит скосить глаза, внизу окажется разлохмаченное кровавое мясо. Однако все осталось цело, и наемник благополучно достиг верха. Не ожидавшие подобной наглости, монолитовцы даже не успели открыть по нему огонь сверху.
Хлопнул «пузырь» в кармане, сразу же затрещал датчик радиации. Черт, неужели «пятно»? Или просто зараженное место? Разбираться не оставалось времени. Шрам выпустил по скелету здания оставшиеся три гранаты, потом побежал вдоль забора. Сзади гулко ухнул взрыв, одна из плит покосилась, а потом, расколотая пополам, сложилась подобно исполинской книжке, удерживаемая только прутьями стальной арматуры внутри бетона. «Монолит» запоздало сообразил, как можно прикончить наглеца, и кто-то выстрелил из гранатомета в забор, прикинув траекторию. Замешкайся Шрам на пару секунд – его бы просто расплющило.
Он понял, что спасся только тогда, когда обогнул забор и скатился с откоса с другой стороны. Вниз от стройки уводила широкая ровная дорога, но Шрам ей не воспользовался, сбивая прицел врагов, петляя не хуже зайца. По нему действительно стреляли, но как-то вяло. Наверное, враги уже поняли, что сумасшедшая выходка одиночки – не более чем провокация, а основные силы уже просочились с другой стороны. Какой, спрашивается, смысл тратить время и патроны на бродягу?
«Монолит» не сдавался, и воздвиг еще одну преграду для непрошенных гостей в центре Лиманска, возле двух больших зданий администрации и НИИ. На высокой башне засел еще один снайпер – у стражей Зоны, похоже, с обученными и решительными людьми проблем не имелось. Стрелок заставил боевиков Лебедева залечь на подступах к площади, поперек которой виднелся еще и забор из намотанной колючей проволоки.
-Эти сволочи сварганили забор под током! – прорычал Лебедев плюхнувшемуся рядом с ним наемнику прямо в ухо, - Там еще чертов снайпер сидит. Мы отвлечем его огнем, ты в это время постарайся пробраться за здание НИИ. Там ему уже не будет обзора, а ты попытайся отключить генератор. Или кабель перебить, как уж получится.
Один из боевиков «Чистого неба» вдруг с невероятным проворством вскочил и, переметнувшись на несколько метров вперед, снова упал. В темноте верхнего яруса башни сверкнул огонек и долетел хлесткий звук выстрела. Чистонебовцы тут же открыли по снайперу ураганный огонь, не надеясь его зацепить, лишь только заставить спрятаться.
Шрам же, которого отнюдь не утешала мысль о рыщущем где-то по мертвому городу БТРе, помчался тем временем вправо, за угол каменного добротного здания, отыскал подъезд, выбил заколоченную трухлявую дверь ногой, отчего доски так и посыпались щепками, пулей влетел внутрь. Стоит монолитовцам подогнать броневик поближе – и Лебедеву конец. Даже если они и угробят БТР, он успеет скосить из пулемета большую часть бойцов, а дальше можно уже не идти, а просто дружно стреляться всем скопом, на радость «Монолиту».
Наемник взлетел вверх по замусоренной темной лестнице. Как и следовало ожидать, чердачный люк оказался открыт. Неудивительно – монолитовцы наверняка дотошно осмотрели все здания в округе, подходящие использовали их под свои нужды. Этот же дом, бывший некогда жилым, почему-то никак их не заинтересовал, и потому остался без надзора. И зря! Ну, заминировали бы его хотя бы в целях профилактики.
Шрам по сваренной из труб металлической лесенке забрался на чердак, и пошел вдоль крыши к выходящему вбок окошку, сквозь мутные стекла которого пробивался тусклый дневной свет. Ссохшиеся рамы не хотели открываться, но наемник не хотел шуметь в логове врага, поэтому снова пустил в ход нож. Возле площади загрохотали выстрелы – Лебедев и его люди честно выполняли свою работу, отвлекая на сей раз внимание врага сами.
Угол дома почти смыкался со зданием НИИ, вдоль стены которого по верху шел длинный, довольно широкий козырек, снабженный даже невысокими перилами. Шрам, подойдя ближе, оценил свои силы, после чего отошел на несколько шагов, взял резкий разбег и прыгнул. Он вполне мог рухнуть вниз, подобно недавно подстреленному им же врагу, но судьба уберегла его от такой незавидной участи. Наемник приземлился на козырек, с разгону приложившись всем телом о стену. Он тут же распластался по ней, приник, гася инерцию, чтобы не отшагнуть назад, за край, и тут же присел, не попадаясь на глаза врагу.
Теперь он был за периметром забора. Действительно – он оказался под током, внизу, вдоль стены здания шли толстые черные провода, в конце же площади виднелись засевшие там за возведенными брустверами фигуры в светлых пятнистых комбинезонах. Удивительно, что их было не так-то много. Человек семь, не больше.
Шрам крадучись пошел вперед, к видневшейся в конце коридора открытой двери. Он почти уже достиг ее, как вдруг снизу возле самой ноги ударила пуля, отколов кусок каменной крошки, и с визгом ушла рикошетом куда-то в сторону. Шрам рванул с плеча «Грозу», огрызнулся очередью, потом схватил гранату и швырнул вниз. Раздался взрыв и сразу же чей-то короткий вопль. Снайпер не дремал и, лишь только наемник выдал себя, открыл по нему огонь, так что до спасительной двери пришлось нестись саженными скачками, рискуя запнуться и полететь вниз, на каменные ступени.
За дверью оказалось небольшое помещение, а в полу – открытый люк с ведущей вниз металлической лестницей. Шрам поставил на нее ногу, чтобы спускаться, но вдруг ощути ее содрогание – кто-то уже сам лез вверх. Слышалось также громкое, сиплое дыхание врага, странное гудение, а также негромкое постукивание обуви и оружия по железу. Шрам тут же отскочил вбок и, схватившись за нож, приготовился к атаке.
Вот голова противника показалась над отверстием люка, наемник в этот момент, уже прикинув наверняка, как будет действовать, замер у него за спиной без единого движения, причем даже не дыша. Но когда монолитовец наполовину вылез из люка и уперся руками в пол, Шрама на миг охватила дрожь страха: ему никогда доселе не приходилось сражаться с киборгами, а враг напоминал именно этого персонажа фантастических фильмов и романов. Однако время раздумий прошло, и Шрам, приметив единственное, по его разумению, слабое место монолитовца, напал.
Странное гудение и механическое жужжание производили сервоприводы экзоскелета, в который был облачен враг. Естественно, открытой рукопашной и даже дуэли Шраму было бы не пережить, но вот нападения сзади противник явно не ожидал. Наемник навалился на врага сверху, пока он полностью не выбрался из люка, и наносил удары ножом сверху вниз, вкладывая в них всю силу спасающегося от неминуемой гибели человека. Монолитовец, как только руки бродяги сомкнулись на его плечах и шее, издал глухой рев. Он поднял на себе Шрама в воздух легко, как ребенка, и закинул форсированные ручищи назад с намерением ухватить его и разорвать.
Однако сталь ножа, долбившего «воротник» шлема, пробила-таки полоски композитной брони, и со следующим ударом глубоко, по рукоять ушла в шею врага. Рев монолитовца сменился хрипом, бульканьем, тело в экзоскелете вдруг осело, и Шрам, чтобы не попасть под падающего противника, оттолкнулся от него и откатился прочь. С гулом и грохотом стопятидесятикилограммовое тело рухнуло на пол, забившись в агонии, а сервоприводы костюма дополнительно усиливали эти хаотичные движения. Каждый удар ноги или руки умирающего врага мог стоить бродяге жизни, потому Шрам проворно, насколько позволяла «Сева» и оружие на ремнях, нырнул в люк.
Генератор стоял внизу, в вестибюле института. Его сторожили двое монолитовцев, которые открыли было огонь по Шраму, когда он свалился вниз. Несколько пуль впились в бронекостюм, причинив невыносимую боль, тогда наемник, заорав от страданий и бешенства, вскинул «Бульдог», выпустил гранату в генератор, а потом бросился ничком на пол. Рвануло знатно, врагов разбросало в разные стороны. Бензин, хлынувший из развороченного бака генератора, полыхнул исполинским костром. Чтобы не угодить в пожар, Шрам вскочил и ринулся в застекленные двери вестибюля, высадив их сходу ударом плеча.
На площади вовсю кипела перестрелка, бойцы Лебедева, закидав гранатами забор и повалив его, уже неслись на штурм. Снайпер в башне молчал, и наемник, подняв взгляд, увидел его тело, наполовину свисавшее из окошка. По светлой краске стены проложил дорогу широкий ручей крови. Надо же, кто-то меткий ведь ухитрился его прикончить! Монолитовцы, охранявшие площадь, отстреливались, но сдержать натиск «Чистого неба» им было уже не под силу.
Лебедев заметил вылетевшего из охваченного огнем вестибюля Шрама, махнул ему рукой, мол, вперед, за мной, но наемник бежать во всю прыть уже не мог – подводило зверски болевшее, ушибленное пулей через титановый щиток колено. Позже, конечно, бродяга наглотается обезболивающего и стимуляторов и почти перестанет замечать ушиб, но пока он не бежал, а скорее быстро хромал вслед за бегущими через площадь союзниками.
Рана над ухом открылась, бинт вообще слетел с головы, струйка крови заливала лицо. Шрам чувствовал ее соленый привкус в уголке рта, но не спешил сплевывать: почему-то он казался ему более хмельным, чем самое крепкое вино…
Военный госпиталь когда-то был красивым, очень грамотно вписанным в живописную лесную чащу полуподземным сооружением на самом, можно сказать, лоне природы, и архитекторы, трудившиеся над ним, могли бы по праву гордиться своей работой. И то верно – денег на оборонную промышленность тогда не жалели, успешно удовлетворяя потребности (а подчас и капризы) хранителей щита могучей родины. Но Зона, как всегда, распорядилась по-своему.
Ныне госпиталь лежал в руинах, его, помимо леса, окружали непроходимые поля ловушек, разросшихся до неимоверных размеров вблизи центра Зоны, а так как он являлся последним, по сути, рубежом на пути к ЧАЭС, «Монолит» стянул туда несколько десятков хорошо вооруженных бойцов. Стражи Зоны уже поняли по боям в Лиманске, что им противостоит вовсе не банда оголтелых бродяг, страстно желающих осквернить сердце Зоны, и не толпа авантюристов, рвущихся к добыче, но достаточно хорошо подготовленный отряд боевиков под грамотным руководством. Командование «Монолита» отдало недвусмысленный приказ: задержать любой ценой.
По пути до госпиталя людей Лебедева обстреляли еще несколько раз, в итоге из первоначальных трех десятков человек до рощи, окружавшей развалины, дошли двадцать четыре человека чистонебовцев и наемник Шрам, для которого штурм Станции был настоящим контрактом на выживание. Если домыслы Лебедева окажутся верными, то он спасен. Если нет – то его ждала смерть, или, что еще хуже, превращение в какое-нибудь чудовище.
Зона выжигала, сжирала его изнутри, это с каждым днем чувствовалось все сильнее. Стало совершенно иным восприятие окружающего мира, обострились слух и обоняние, начали проявляться какие-то чувства, о которых ранее ни один человек не имел представления. Даже боль, ранее воспринимавшаяся как обычно, вполне по-людски, отныне не пришивала тело электрическим разрядом, но заставляла организм переключаться на внутренние резервы, тот сам «отключал» пораженную зону, а разум застилала такая ярость, что хотелось рвать голыми руками все живое вокруг, уничтожать и разрушать.
Мысли в голове теперь текли не просто потоком отрывистой и разнообразной информации, приобретя скорее интерактивный ход. Можно сказать, кто-то внутри наемника, некий второй разум словно советовался с пока еще живым человеком о том, как быть и что делать, иногда же просто переключал управление телом на себя, и бродяге только оставалось наблюдать со стороны за самим собой, удивляться и ужасаться одновременно.
Например, Шрам теперь точно мог сказать, что в ближайшие часы разразится невероятно мощный Выброс, скорее всего – даже целая их серия. Это очень напоминало приступ кашля у человека: если что-то просто слегка раздражает носоглотку, то он просто прочищает горло, но вот когда внутрь попадает колючая крошка, то человек будет кашлять до тех пор, пока она не вылетит прочь. Такими крошками становился сейчас Стрелок и… они сами!
В воздухе был разлит сухой, электризующий тело запах будущего катаклизма, а там, совсем недалеко, в недрах Саркофага зрел чудовищный сгусток сконцентрированной энергии, готовый выплеснуться наружу. Шрам теперь не боялся его, вовсе нет! Наоборот, жаждал, как капель чистого летнего дождя или глотка воды в пустыне. Наемник сам теперь был наполовину плоть от плоти Зоны, он ждал проявления ее милости к своим детям, которых люди зовут чудовищами.
Когда отряд шел по роще, Лебедев обратил внимание на одну странность: твари, бродившие повсюду, кидались на людей с небывалым остервенением. Даже на монолитовцев, которые, казалось, должны быть для них «своими», монстры нападали как ни в чем не бывало. Несколько раз долетали выстрелы ожесточенной перестрелки, а однажды наткнулись на несколько зверски растерзанных тел. Причем, вопреки своему обыкновению, чудовища не пожирали свою добычу. Они просто убивали и тотчас почему-то уходили прочь.
На «Чистое небо» напала целая стая снорков, но полегла в полном составе, изрешеченная из автоматического оружия, а потом из кустов колючника, невероятно плотного и высокого, осатаневшим бульдозером выбрался псевдогигант, оглушительно заревел и попер на людей. На него пришлось потратить целых две гранаты для РПГ, а потом еще добивать ползущее по земле и яростно хрипящее чудище в упор. Кости твари, по прочности сравнимые со стальными балками, выдержали даже кумулятивные взрывы гранат, но подвела плоть, разлетающаяся в разные стороны. Гигант, уже получивший смертельные раны, проиграл битву.
Шрам удивительно чуял монстров на расстоянии и просто указывал союзникам, откуда будет атака, благодаря чему врага встречали во всеоружии. Если бы не наемник, жертв среди боевиков было гораздо больше. Шрам внимательно прислушивался к собственным ощущениям, каким-то улавливал, почти видел идущие на него из ниоткуда «темные» волны (так он видел перерожденные сознания тварей) и уже знал, что враг где-то близко и готовится напасть.
Лебедев давно уже заметил эти перемены в своем союзнике, и у него язык аж чесался подробно расспросить его, а еще лучше, если бы дело происходило там, на Болотах – то вообще уложить на хирургический стол в исследовательской лаборатории. Зуд любопытства терзал ученого, но приходилось сдерживаться. Наемник, уже не вполне могущий считаться человеком, вполне мог отреагировать на вопросы неадекватно по людским меркам, просто расстреляв ученого.
В развалинах госпиталя отряд уже ждал «теплый» прием в виде очередей из автоматического оружия, и двое людей Лебедева уже успели погибнуть. Для того, чтобы прорвать рубеж обороны «Монолита», Шраму пришлось потратить последние гранаты «Бульдога», затем выкинуть уже бесполезный, но очень неудобный и массивный агрегат. Зато он себя всецело оправдал – там, где засели за выложенными кафелем арками вражеские люди, теперь все горело и валялись истерзанные осколками, разорванные взрывами тела.
Еще одного бойца Лебедев потерял, когда вступил в дело снайпер, засевший на еще чудом державшейся потолочной балке и до последнего момента не обнаруживавший себя. Тщательно выбрав цель – одного из гранатометчиков – монолитовец убил противника, следом тут же загрохотали автоматы еще пяти стражей Зоны, устроивших засаду в развалинах. Дело бы кончилось худо, если бы не все тот же Шрам, совершенно озверевший от двух ранений в грудь и плечо. Его измочаленная во всех переделках «Сева» все же оказалась пробита, но наемник не скорчился на земле, как обычный человек, зажимая раны. Он, взревев по-звериному, бросился на врага, каким-то образом уворачиваясь от их пуль, а следом ринулись боевики «Чистого неба». Снайпера снизу вверх расстрелял пулеметчик, фактически перебив пулями тело врага вместе с облюбованной им балку – «Печенег» при всей его весьма условной меткости обладал сокрушительной мощью. Монолитовцы частично были убиты, частично отступили назад, куда-то в недра комплекса.
Раны Шрама оказались неглубокими – броня все же частично сдержала удары пуль, и Лебедев, видя, что его «главный козырь» вполне может в скорейшем времени выйти из дела, принял отчаянное решение. Найдя среди трупов наиболее неповрежденный, монолитовца быстро раздели, а потом Шрам переоблачился в броню покойника, еще хранящую тепло тела бывшего хозяина.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что «Монолит» в качестве основы для своих костюмов высокой защиты берет стандартные армейские «Скаты», используемые для проведения спецопераций в Зоне, и дорабатывает их, в том числе меняя их цвет и оснащая контейнерами для артефактов. В итоге получалась массивная, но очень надежная защита.
«Монолит», обитая почти в самом сердце Зоны, сумел накопить достаточно знаний о ней, даже научиться выживать там. В тонкой металлической сетке, оснащавшей внутреннюю часть шлема, Лебедев с изумлением узнал очень измененную, модернизированную его же собственную разработку пассивной защиты от пси-излучения, которая позволяла некоторое время без вреда для мозга находиться в средней мощности поле, там, где обычный человек просто умирал – ими были оснащены шлемы всех боевиков «Чистого неба». «Монолит» же, каким-то образом заполучив документы разработок Института, сумел совершить настоящий технологический прорыв. При всем своем презрении к религиозным фанатикам, коими считался «Монолит», Лебедев невольно уважительно подумал об их инженерах…
Во время прорыва в следующий блок бывшего госпиталя переодетый в чужую одежду Шрам был успешно принят монолитовцами за своего, затем беззастенчиво воспользовался этой вражеской оплошностью, изобразив из себя одного из отступавших, а потом в упор изрешетил врагов из «Грозы». Лицо его было скрыто шлемом и маской респиратора, так что ничего удивительного в заблуждении монолитовцев не было.
По нижнему ярусу госпиталя – Шрам видел это, стоя за колонной арки на балконе второго этажа – уже мчался отряд подкрепления врагов, когда из-за леса, стеной окружавшего руины медленно выплыл, грозно клекоча винтами, военный вертолет. Наемник поначалу реши было, что это «Монолит» уже дорвался до трофейной авиации и теперь пробует осваивать воздушные пространства Зоны, но широкополосная рация, встроенная в шлем, перехватила разговор пилота вертолета с базой. Оказалось, что это военные выслали несколько машин для эвакуации остатков спецназа с базы на военных складах – решились таки! – но экипаж одного из вертолетов заслышал звуки перестрелки и решил разведать, что там такое, тогда как остальные взяли курс дальше.
Когда пилот выяснил, что в бою, полыхавшему в развалинах госпиталя, спецназовцы никак не имеют места быть, он принял тривиальное решение – расстреливать всех. Скорее всего, даже не из садизма или какой-то зловредности, а подчиняясь директиве начальства: все нелегалы в Зоне обязательно враги и подлежат ликвидации.
Когда Шрам услышал в наушниках доклад пилота о подготовке к нанесению ракетного удара по развалинам, он, не мешкая ни минуты, помчался по балкону и успел нырнуть в лестничный пролет, прежде чем послышалось зловещее, пронзительное шипение. Все вокруг тотчас затряслось от взрывов. Наемник предупредил Лебедева, еще не успевшего проникнуть со своими боевиками во второй блок об опасности, и теперь намеревался переждать атаку.
Не тут-то было. Видать, у армейского командования Войск Коалиции, расхлебывавшего кашу с Зоной и ее обитателями, был острый, большой, наболевший зуб на бродяг – нелегалов, периодически расстреливавших военные патрули или нарушавших Периметр. Теперь пилот вертолета не намеревался успокаиваться, пока не смешает часть бывшего госпиталя с землей. Кассеты НУРСов, установленные под пилонами подвески, плевались вспышками огня, а реактивные снаряды били по развалинам, поднимая столбы огня, дыма, каменной крошки и обломков кирпича. Монолитовцам, конечно, досталось крепко. Шрам, прислушиваясь к канонаде и еле-еле удерживаясь на ногах от сотрясения пола, вообще сомневался, выжил ли кто-то из них.
В самом начале обстрела в коридор, где прятался наемник, влетел в облаке поднятой пыли и дыма один из вражеских бойцов. Он чудом уцелел в начавшемся светопреставлении, умудрился сбежать, и искал спасения в импровизированном убежище, но ему фатально не повезло нарваться на Шрама, желавшего выжить не менее, чем он сам. Монолитовец упал, прошитый очередью из «Грозы». Наемник лично ничего не имел против этого бедняги, просто сейчас ему повезло больше…
Похоже, что вертолет уже расстрелял все свои ракеты и снаряды (или приберег стратегический резерв на самый экстренный случай). Во всяком случае, канонада и взрывы прекратились, слышался теперь только тяжкий грохот, с которым обваливались изувеченные остатки стен, да шорох осыпавшихся обломков. Лопотанье вертолетного винта, однако, не удалялось – вертолет не удовольствовался разрушениями, разыскивая уцелевших. Шраму эта ситуация порядком давила на нервы: следовало спешить, а задержка была вовсе ни к чему.
Он уже совсем было собрался продолжить путь перебежками от укрытия к укрытию, не давая пилоту прицелиться, как недалеко раздался свист, шипение, а позже – не очень сильный взрыв. Рация, перехватывавшая переговоры пилота с его начальством, вдруг разразилась каскадом ужасных ругательств, из которых следовало, что вертолет оказался подбит чем-то наподобие ПТРК. Стрелял, судя по всему, кто-то из бойцов «Монолита», так как у людей Лебедева ничего подобного в арсенале не имелось, насколько помнил Шрам.
Рокот двигателей вертолета вдруг надорвался, на мгновение затих, а потом перешел в оглушительный вой и визг – пошла в разнос турбина. Наемник, прятавшийся в боковом коридоре, не мог видеть, как грозная боевая машина, у которой вместо борта теперь зияло полыхающее уродливое отверстие, закрутилась вокруг своей оси, потеряла управление, клюнула носом и стремительно пошла вниз. Пилот, судя по его отчаянным воплям в эфире, остался (на свою беду) жив и еще пытался что-то сделать и спастись, но неумолимая сила гравитации брала свое. Вертолет, уже разваливаясь на куски и весь в огне, пронесся над госпиталем. Он врезался в землю где-то в чаще леса. Земля содрогнулась от взрыва, вверх поднялся гриб подсвеченного огнем черного дыма. Скоро все затихло.
Тишина настолько оглушила Шрама, что он ненароком подумал о контузии, однако он остался невредим в этом аду. Лебедев тоже заметил, как был сбит вертолет, но так, как в среднем секторе госпиталя из врагов не осталось никого живого – в принципе, и самого блока как такового, ибо груда обломков кирпича и камня строением уже считаться не может – то продвижение отряда вперед почти не встречало помех. Разве что преодоление завалов, подчас весьма опасных окончательным обрушением держащихся «на честном слове» кусков стен перекрытий.
Именно такой кусок бетонной панели, висящий на прутьях арматуры, устроил Шраму в итоге ловушку. Когда отряд пробирался в третий, последний сектор госпиталя, наемник и еще один чистонебовец пролезли в узкую щель – то, что осталось от коридора – а потом плита, терпению которой пришел конец, с тяжким гулом просела следом за ними, и проход перестал существовать. Схлопнулся, как мышеловка.
«Монолит» был тут, конечно, не при чем, ибо такую западню не могли подстроить даже самые прозорливые и коварные враги. Тут уж виноват оказался сам Лебедев. Не зная броду не суйся в воду, или хотя бы подопри чем-то болтающуюся на проволоках плиту. Хорошо, что еще хоть никого не придавило: раненого так или иначе пришлось бы неизбежно добивать.
-Идите дальше, мы сейчас будем взрывать завал! – донесся до Шрама голос Лебедева.
Но не успели наемник и его невольный товарищ дойти даже до середины центрального коридора, больше похожего на зал, как монолитовцы, видимо, заметившие возникшую у противника проблему, решили сразу же использовать ее в своих целях. Судьба сама преподносила им подарок!
Но одного боевики «Монолита» не учли. Если костюм «Чистого неба» больше подразумевал минимальное стеснение движений владельца и повышенную защиту от разных аномальных воздействий, то трофейная броня Шрама от пуль и осколков уберегала не в пример лучше. Пробравшиеся по коридору двое людей Лебедева оказались застигнуты врасплох внезапной атакой, скоро одна из выпущенных по ним пуль раздробила колено чистонебовцу. Он упал на гору каменной крошки с диким воплем, а Шрам, тоже сбитый с ног попаданиями в грудь и живот, успел откатиться под защиту кусков бетонных балок. Помочь своему товарищу он не мог. Впрочем, долго раненый все равно не мучился: раздалась длинная пулеметная очередь, тело боевика задергалось от попадания крупнокалиберных пуль.
Наемник еще дальше отполз за обломки, да вдобавок еще придвинул к себе небольшой кусок кирпичной стенки, заслоняясь им. Враги не заставили себя ждать. Гранаты они применять не решались из опасения обрушить растрескавшиеся колонны, держащие на себе вес арок и коридоров второго этажа и похоронить себя заодно, и потому лезли в атаку живой силой.
Шрам яростно отстреливался. Патронов к «Грозе» у него хватало, а мощности ее вполне хватало, чтобы пробивать шлемы противников. В тело стрелять не представляло смысла – броня все равно выдержит, по рукам в круговерти боя попасть проблемно. В голову же самое то! Перед завалом, где скрывался оборонявшийся наемник, уже валялось три трупа, а устрашенные монолитовцы временно отступили для перегруппировки сил.
Во рту было горячо и солоно от крови. Угодившая в грудь пуля хоть не смогла пробить бронезащиту, но минимум одно ребро уже сломалось. Тело при каждом движении простреливала острая боль. Шрам с содроганием думал о перспективе спешно вылазить из своего укрытия, куда-то бежать или прыгать, но уже не совсем человеческий организм по-своему реагировал на повреждения, постепенно отключая нервные центры.
Земля слегка затряслась, послышалось натужное гудение сервоприводов и гидравлики. Шрам вдруг увидел, как прямо на него движется здоровенный кусок бетонной плиты тонны две весом. То, что вряд-ли смогли сдвинуть даже полтора десятка человек, три монолитовца в экзоскелетах просто подняли в воздух и, закрываясь этим щитом, медленно пошли вперед, намереваясь заложить импровизированную амбразуру наемника, а потом расстрелять его через щели.
В этот момент раздался оглушительный взрыв, большая часть стены между секторами госпиталя обрушилась вниз. Ветхое сооружение просто не выдержало мощного потрясения. Кусок железобетонной балки, нависавший сверху, медленно-медленно, как в кошмарном сне качнулся, вывернулся из своих креплений в стене и ухнул вниз. Он попал по движимой тремя живыми роботами плите лишь слегка, касанием вскользь, но его с лихвой хватило, чтобы монолитовцы не смогли удержать свой щит, кто-то из них вообще упал, двое оставшихся замешкались, и в итоге оказались погребенными под плитой сами. Живы они остались или нет, Шрам уже не разбирал. Он выполз из своего убежища и открыл огонь по врагам. В образовавшуюся от взрыва динамитного заряда брешь ринулись боевики «Чистого неба».
Полыхнула огненная струя выстрела РПГ, и пулеметная точка, снова было ожившая в другом конце зала, превратилась в кучу пылающих обломков. Хоть бой еще продолжался, было ясно, что монолитовцам атаку не удержать. Боевики Лебедева не обращали внимания на потери, просто сметая врага со своего пути. Воинов в экзоскелетах у монолитовцев больше не оказалось – видимо, даже для них эти уникальные скафандры были слишком дорогим удовольствием, чтобы они достались всем желающим. Значит, силы были примерно равны.
Крики раненых и умирающих, грохот автоматных очередей, буханье дробовиков, визг рикошетящих пуль, взрывы все же пошедших в ход – воевать так воевать! – ручных гранат. Возле стены сидит человек в светлой с коричневыми пятнами одежде. У него нет головы, только кровь пульсирующей, толстой струей льется на пол. Рядом боец «Чистого неба» слепо ползет неведомо куда, волоча за собой страшные лохмотья измочаленных взрывом ног. Из-под куска бетонной балки в пару метров толщиной видна чья-то стиснутая в кулак рука. В дыму и чаду боя мечутся инфернальные призраки, тени людей, то и дело озаряемые вспышками выстрелов…
-Мы прорвались! – хрипло ревел в динамике рации торжествующий голос Лебедева. – Ребята, мы прорвались!!!