Geum.ru

Вертится колесо времени, раскручивается клубок событий, тысячелетия человеческой истории полны грандиозными деяниями, могучими движениями армий и народов

Вид материалаДокументы

Содержание


100 Великих узников
Неукротимый савонарола
100 Великих узников
Николо макиавелли
Николо макиавелли
100 Великих узников
Николо макиавелли
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   68

он и не достиг положенного возраста. Но Савонарола выступил "против", так как

думал упрочить свободу Флорентийской республики ее союзом с Францией. После

изгнания Медичи из Флоренции, Савонароле поручили представить Синьории проект

новой формы правления в республике. Став силою обстоятельств признанным лидером

Флоренции, он на

и

Ml

Савонарола

78

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

НЕУКРОТИМЫЙ САВОНАРОЛА

79

время оставил проповеди и занялся переустройством законодательства, созданного

еще семейством Медичи, но в новых условиях уже непригодного.

Свой проект он зачитал в кафедральном соборе Флоренции. Раздраженный папа

Александр VI отлучил Савонаролу от церкви. Однако тот объявил это отлучение

ничтожным, так как оно противно соборным постановлениям, и сразу же издал в свою

защиту книгу "Триумф веры". Он послал королям Испании и Англии письма, в которых

умолял их в интересах церкви созвать вселенский собор для низложения верховного

понтифика, недостойного занимать святой престол. Для переговоров с французским

королем Карлом VIII, приближавшимся к Пизе, Савонарола отправился сам. Король

прекрасно знал, каким влиянием пользуется монах не только в самой Флоренции, но

и за ее пределами, и потому встретил делегацию с почетом. При встрече с монархом

Савонарола вдохновенно говорил и о том, что короли - орудие в руках Господа.

Он послал тебя, чтобы освободить Италию от страданий и чтобы поднять церковь,

поверженную в прах. Но если ты забудешь милосердие и справедливость, если не

будешь уважать свободу, жизнь и честь населения, то гнев Божий испепелит тебя...

Никто другой не осмелился бы так говорить с королем, которого признала уже вся

Северная Италия. Но Карл VIII выслушал Савонаролу с глубоким почтением и

торжественно обещал принести на землю Италии милость и справедливость.

По проекту Савонаролы во Флоренции был учрежден "Великий Совет", в состав

которого вошли все правоспособные граждане, достигшие 29 лет и предки которых

когда-либо занимали почетные выборные должности. В "Великий Совет" вошли 3200

человек: они разделились на три группы, каждая из которых по очереди заседала

шесть месяцев. Кроме того, в состав "Великого Совета" вошли еще 60 человек,

лично правоспособных, но не имевших заслуженных предков, и 24 юноши, достигшие

24-летнего возраста. Затем был создан "Совет восьмидесяти", члены которого

избирались среди наиболее почетных граждан не моложе 40 лет. Этот совет играл

роль верховной палаты, просматривал и окончательно утверждал законы,

выработанные "Великим Советом". Даже по этой краткой схеме видно, что во

Флоренции вводилось конституционное самоуправление.

Еще до первых выборов в оба совета Савонарола убедил старейшин, в руках которых

оставалась власть, объявить полную амнистию всем заключенным, кроме совершивших

тяжкие преступления. Из мрачных казематов были выпущены сотни людей, заточенных

туда по проискам врагов, и это еще больше подняло авторитет Савонаролы. Но

одновременно усилилась и злоба его вра-

гов, которые в новом порядке правления не видели для себя ничего хорошего.

Особенно разозлились монахи различных орденов, и больше всего францисканцы.

Раньше они видели в настоятеле монастыря Святого Марка только неприятного

конкурента, обличавшего в своих проповедях и личным примером их тунеядство.

Теперь же они лишались многих льгот, захваченных без всякого на то права. К

монахам присоединились и некоторые представители духовенства, за которыми пошли

и приверженцы Медичи.

Савонарола хотел превратить Флоренцию в "Божью республику" и потому главным

своим долгом считал нравственное очищение людей. Одну из причин существующего

разврата он видел в книгах и картинах, отличавшихся античной пластичностью. В

своих проповедях он требовал сжечь их, и на площадях города воздвигались

пирамиды из произведений Д. Боккаччо, Петрарки и других великих писателей;

летели в костер бюсты, статуи и картины известнейших художников. Но происходило

это не потому, что праведный монах ненавидел искусство просто он считал

святотатством изображать Богородицу с обнаженной грудью и приказывал сжигать

именно такие картины, объявив их сатанинским соблазном и пагубной роскошью. В

суровости своей Савонарола не умел примирить жизнь с религией, искусство с

политикой; не умел понять, что во многих христианских обрядах присутствуют черты

древних верований. Он хотел повторить дело папы Григория VII, но Европа была уже

другой, и попытка неукротимого монаха оказалась несовременной.

Из жизни Флоренции почти полностью исчезли светские праздники, шумные карнавалы

уступили место религиозным шествиям, на улицах города дежурили "стражи нравов" -

отряды подростков и юношей, которые останавливали прохожих, одетых, с их точки

зрения, нескромно, женщин легкого поведения, праздных гуляк и советовали им чаще

молиться и во всем брать пример с преподобного фра Савонаролы. А между тем дела

во Флоренции шли плохо. Многие богачи, купцы и хозяева мастерских бежали из

города; крестьяне плодородной Тосканы стали реже привозить на городские рынки

свою продукцию, ведь товар у них взять могут, а денег не заплатят... Из

Флоренции уезжали знаменитые художники, не находя больше в городе прежней щедрой

поддержки. А. Микеланджело и Леонардо да Винчи переселились в Рим, где встретили

самый радушный прием. Суровой, мрачной, насупившейся стала Флоренция. Жизнь без

игр, праздников и забав горожанам скоро надоела, и про Савонаролу стали

распространяться слухи один хуже другого. Говорили, например, что ретивый монах

на самом деле является слугой сатаны и все его проповеди - от лукавого. Врагов

Савонаролы подстрекали римский папа,

80

_100ВЕДИКИХ,УЗНИКОВ

миланский герцог и семейство Медичи, и вскоре, как только монах появлялся на

улицах, его стали открыто осыпать насмешками и бранью. Правда, за ним еще стояли

тысячи сторонников, но в большинстве своем это были люди обездоленные.

Чтобы сломить неистового монаха, во Флоренцию прибыл В. Бенари, который от имени

папы предложил Савонароле сан архиепископа и кардинала флорентийского, если тот

больше не будет произносить проповедей, направленных против Рима. Савонарола был

так возмущен этим предложением, что сначала даже не мог найти слов для ответа. И

свою следующую проповедь в соборе он начал чтением тех глав из "Деяний

апостолов", где говорится, что Бога следует слушаться больше, чем людей.

Обращаясь к папскому посланнику, Савонарола воскликнул: "Я не признаю

распоряжений, не согласных с учением Христа, хотя бы они исходили от самого

папы. Передайте своему господину, что здесь он не найдет слуг, готовых покрывать

его разврат!". И закончил свою проповедь пророческими словами: "Близко время,

когда я надену красную шапку. Но это будет не кардинальский убор, а мученический

венец, обагренный моей кровью!"

После папского послания во Флоренции поднялась целая буря: всюду стали

раздаваться требования запретить проповеди "безумного монаха, от которого

пришлось столько вытерпеть". Францисканские монахи потребовали даже, чтобы

Савонарола прошел испытание огнем и тем доказал, что не знается с нечистой

силой. На площади Синьории 7 апреля 1498 года были разложены костры, причем так,

чтобы оказавшегося между ними человека пламя охватывало со всех сторон. Вместо

настоятеля "пробу огнем" вызвался пройти монах Доменико, но он хотел войти в

огонь в священном облачении и со святыми дарами в руках, однако францисканцы

воспротивились этому. Спор продолжался почти до вечера, а потом начавшийся дождь

затушил костры, и толпа, жадно ждавшая этого зрелища, с негодованием разошлась.

После несостоявшейся "пробы огнем" Савонарола окончательно утратил в глазах

горожан свое былое обаяние, и его имя стали произносить с презрением и злобой.

Все его великие заслуги перед Флоренцией были забыты, в нем видели только

жалкого труса, который не сумел защитить дело, о котором так красноречиво

говорил. И 8 апреля вооруженная толпа схватила прямо во время проповеди его и

брата Доменико, связали им руки, хотя необходимости в этом никакой не было, и

повели на площадь. Собравшийся там народ встретил пленников диким ревом и

провожал их до самой тюрьмы.

В тюрьме узников повели по длинному коридору, который уходил под землю. Через

ряд низких, сырых пещер они добрались до

НЕУКРОТИМЫЙ САВОНАРОЛА

81

подножия "башни слез", в фундаменте которой находились камеры, служившие

последним приютом для несчастных, обреченных на смерть. Камеры представляли

своего рода берлоги размером примерно 1,4x1x0,85 метра. Взрослому человеку в них

нельзя было ни стоять, ни лежать - только кое-как сидеть, скрючившись. Стены,

потолок и пол этих нор покрывала плесень, соломенные постели постоянно были

мокрыми и гнилыми, повсюду ползали мокрицы. Несколько дней Савонарола и его

соратники провели в этих камерах, не слыша никаких других звуков, кроме тихого

журчания воды и шороха ползающих мокриц. Солдаты врывались в камеру Савонаролы

во всякое время дня и ночи, насмехались над ним и угрожали побоями, если он не

представит им какое-нибудь чудо. Так, например, они требовали, чтобы он

превратил камни в золото. Пищи узникам совсем не давали, но Савонаролу мучили

только душевные страдания. Он понимал, что с ним умрет и дело, которому он

посвятил свою жизнь, и все его самоотверженные усилия останутся почти

бесплодными. В монастыре, правда, еще оставалась небольшая группа его

сторонников, но без вождя они распылятся и уступят грубой силе.

Когда через три дня Савонаролу вывели из каменного гроба, тюремщики были

поражены его видом: вместо бодрого, полного энергии человека перед ними предстал

скелет, обтянутый морщинистой кожей. И только глаза, горевшие прежним

вдохновением, напоминали прежнего Савонаролу. Его ввели в большой зал, тускло

освещенный бледными лучами солнца, едва проникавшими через узкие окна. В глубине

стоял обитый черным сукном стол, за которым сидели судьи. Начался допрос, без

которого можно было бы вполне обойтись, так как участь монаха была решена еще до

ареста. Но инквизиторы требовали, чтобы Савонарола признал себя еретиком, а он

отвечал, что истина для него дороже жизни. И тогда его подвергли страшным

пыткам... Палачи скрутили Савонароле руки, привязали к ним конец веревки,

перекинутой через блок, а потом при помощи колеса подняли несчастного к потолку.

Затем веревку резко отпустили, и Савонарола упал: было слышно, как хрустнули

переломанные кости. Четырежды поднимали его на дыбу, каждый раз поджигая ступни

ног горячими углями. Он просил прекратить пытку и признавался чуть ли не во всех

смертных грехах, но как только приходил в себя, тут же отказывался от всех своих

показаний.

Савонаролу и двух других монахов приговорили к смертной казни. Перед этим им

полагался обильный "обед палача", после чего предоставлялась возможность

высказать свою "последнюю волю". Но что можно сказать еще, если за свои 46 лет

он сказал людям все, что хотел, и даже больше... По дороге к эшафоту палачи

сорвали с Савонаролы сутану, и он закричал от боли, так как про-

А

,шт

82

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

питавшаяся кровью одежда накрепко пристала к ранам Епископ окропил неукротимого

монаха святой водой, но сделал это с нарушением ритуала, и верный себе

Савонарола сделал ему по этому поводу строгое замечание. Когда его подвели к

виселице, из толпы раздались крики: "Сотвори же чудо, пророк1", но и на этот раз

он не сказал ни слова.

Чтобы доставить удовольствие толпе, палач начал играть повешенным телом

Савонаролы, как куклой, хотя оно еще содрогалось в последних конвульсиях Он

крутил его и качал так, что сам чуть не свалился с помоста. А потом тело

неукротимого монаха сожгли, но рассказывают, что, когда перегорели веревки,

Савонарола, весь в копоти, погрозил толпе освобожденной от пут рукой..

НИКОЛО МАКИАВЕЛЛИ

Итальянский писатель П. Виллари, исследователь жизни и деятельности Н.

Макиавелли, писал, что тот долгое время многим казался сфинксом, тайны которого

никому не дано разгадать Одни изображали его "образцом вероломства", другие -

одушевленным самой чистой и благородной любовью к родной Флоренции Согласно

мнению одних ученых, произведения Н. Макиавелли были прямым указанием для

злостных тиранов; согласно мнению других - убийственной сатирой на деспотов,

которая побудит народы к восстанию Например, в трактате "Князь" он на одной

странице красноречиво славит свободу и доблесть, а на другой - учит, как следует

обманывать, предавать и угнетать народы. Одни до небес превозносили литературные

и научные труды Н Макиавел- • ли, другие считали их ошибочными и опасными,

способными лишь развратить и погубить то общество, которое будет настолько

глупым, что усвоит его доктрины. Например, Д. Капони, один из наиболее уважаемых

в Италии людей, в 1875 году писал о Н. Макиавелли как о человеке "с злобной

мыслью и с душой, отравленной неверием в добро". С другой стороны, новейшие

биографы восхваляли патриотизм и гений, великодушие, тонкость и благородство

души Н. Макиавелли...

Причины таких разногласий в оценке этой личности различны, ведь и само время, в

которое жил Н. Макиавелли, полно противоречий. В XIV веке Италия разделялась на

множество небольших княжеств, в каждом из которых господствовали свои

политические настроения: в Ломбардии царил военный деспотизм, Тоскана была

объята республиканским духом, в Папской области бушевала анархия, Неаполь

представлял собой королевство - недавно образованное, но уже клонившееся к

закату. Все эти го-

НИКОЛО МАКИАВЕЛЛИ

83

сударства, хотя и соединенные общностью языка и религии, разделялись личными

выгодами и потому постоянно враждовали друг с другом.

Несмотря на беспрестанные междоусобицы, Италия была цветущей страной. Сама она

не пыталась завладеть другими государствами, но и свои территории не дозволяпа

завоевать. К тому же все войны велись тогда "человеколюбиво": победители

обращались с пленными хорошо, захваченные города и села щадили Причины такой

гуманности заключались в том, что главную силу итальянских войск составляли

кондотьеры (наемные солдаты), беспрестанно переходившие от одного владельца к

другому. Войны приносили им выгоды, поэтому они, желая их продолжения, и щадили

пленных для получения выкупа.

Но разъединенная Италия сильным противникам не могла сопротивляться. В 1484 году

французский король Карл VIII вступил со своими войсками в Италию, чтобы

завоевать Неаполь, и тогда итальянцы поняли, что война принимает непривычный для

них оборот. Швейцарцы не давали пленным пощады, исключая тех, с кого надеялись

получить хороший выкуп. Был разграблен городок Рапалло, а больных, помещавшихся

в госпитале, убили только из-за того, что победители захотели получить их

одежду. При взятии Монте-Фертино никто из его жителей не избежал смерти, и эти

"подвиги" французской армии сначала привели итальянцев в ужас, а потом пробудили

в них национальный дух. В битве при Таро, а также в

И

Николо Макиавелли

84

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

Барлетском сражении они показали героизм и мужество, но эти и другие победы,

хоть и льстили их национальной гордости, но не способствовали выходу страны из

тяжелого положения.

Некоторые итальянские города (например, Милан и Венеция) призывали объединиться

против общего врага, но Флоренция, руководимая тогда Пьетро Медичи, не хотела

принимать в этом участия. Более того, банкирский дом Медичи финансировал

французских королей. Пьетро предпочел договориться с Карлом VIII и уже готов был

впустить французские войска в город. Народ толпами стал собираться на улицах и

площадях Флоренции, у многих в руках появилось оружие: казалось, что люди, в

течение 60 лет терпевшие тиранию Медичи, теперь ни перед чем не остановятся.

Однако при таком возбуждении и решимости господствовала и общая неуверенность

горожан в себе, и их недоверие к другим.

Н. Макиавелли был образованным человеком. В 29 лет он стал правителем второй

канцелярии Синьории, а вскоре и секретарем "Совета десяти". Известен он был как

искусный деятель в решении некоторых юридических дел, и Синьория посылала его, в

качестве дипломата, к разным влиятельным лицам, итальянским государям и

правительствам республик, к римскому папе и императору. Четыре раза Н.

Макиавелли ездил к французскому королю, и во всех посольствах он обнаружил

редкую наблюдательность, умел быстро схватывать особенности чужой страны, ее

силы и слабости и т.д. Но самому ему редко приходилось до конца доводить свои

миссии, Флоренция посылала для завершения дел кого-нибудь из богатых своих

граждан, а Н. Макиавелли возвращался ни с чем. Но он никогда не жаловался и по

приказу Синьории с прежним энтузиазмом отправлялся в следующую миссию. Например,

когда Флоренция напрягала свои силы для покорения Пизы, а наемные войска и

ненадежная помощь срывали ее планы, Н. Макиавелли предложил составить

национальную армию. Предложение его приняли и поручили осуществить его. Когда

Пиза покорилась, именно он вел окончательные переговоры, и благодаря его усилиям

покоренный город не только не был наказан, но даже получил некоторые привилегии.

В течение 14 лет своей деятельности Н. Макиавелли составил несколько тысяч

дипломатических писем, правительственных распоряжений, военных приказов,

проектов законов... Но, выполняя многие поручения Синьории, Н. Макиавелли не

превратился в замкнутого и угрюмого чиновника, а остался живым и общительным

человеком, любил хорошо одеваться и не жалел на это денег, даже когда их было у

него не слишком много. Он был душой вечеринок, которые иногда устраивали члены

"Совета десяти".

Постоянные разъезды и соединенные с ними хлопоты расстро-

НИКОЛО МАКИАВЕЛЛИ

85

или здоровье Н. Макиавелли. В 1511 году он подвергся такой жестокой болезни, что

даже не думал пережить ее, и, готовясь к смерти, составил завещание, по которому

возвращал жене своей Мариетте ее приданое. Чтобы обеспечить будущность

семейства, оставшиеся после него вещи (одежду, кольца и т.д.) распорядился

продать и на вырученные деньги купить акции ломбарда или недвижимость.

Крепкое здоровье пересилило болезнь, и Н. Макиавелли снова вступил в должность,

но судьба готовила ему новый удар. Папа римский Юлий II, чтобы восстановить во

Флоренции власть семейства Медичи, вошел в сношения с императором Максимилианом

и испанцами. Флоренция стала спешно собирать войска и укреплять свои слабые

пункты обороны. Этим поручили заняться Н. Макиавелли, и целых три месяца он

неусыпно заботился об исполнении задания. Но все оказалось тщетным: в августе

1512 года испанские войска, которыми командовал неаполитанский вице-король Рамон

Кадорна, вторглись в Тоскану, потом вошли во Флоренцию, куда вскоре вернулись и

Медичи. Они восстановили свою власть, уничтожили прежние свободы, и порядки в

городе стали быстро меняться. Н Макиавелли не старался втереться в окружение

Медичи, но свою лояльность им продемонстрировал. Один из биографов Н. Макиавелли

писал:

Пусть должностные лица сменяли друг друга, он - образованный человек, который

отдает свое перо и талант на службу тем, кто у власти. Так вели себя тогда

художники, солдаты, поэты. Он - слуга государства, а не заговорщик; он верно

служил Республике во времена пополланского режима и готов верно служить режиму

Медичи.

Но те не могли простить ему прежней деятельности: в декабре 1512 года Н.