Т. М. Шамба, А. Ю. Непрошин Абхазия Правовые основы государственности и суверенитета Москва, 2003

Вид материала

Книга

Подобный материал:

• Закон республики абхазия, 528.04kb.
• Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Российской Федерацией и Республикой, 112.27kb.
• I. Теоретические основы государственности, 2300.93kb.
• Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2003 г., N 9, ст. 41; "Казахстанская правда", 1112.58kb.
• 2. руководство министерства и иные представители мчс РФ 2 pбk daily (Москва), №175,, 361.47kb.
• Программа Москва 2003 Гукасян Г. Л. Программа курса «Основы муниципального хозяйства», 331.58kb.
• Правительства Республики Абхазия статья, 3134.68kb.
• Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Республикой Абхазия и Российской, 105.8kb.
• Правовые основы российского государства, 695.3kb.
• Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2003 г., N 1-2, ст. 4; "Казахстанская правда", 428.45kb.

. Это понятие — правовое, являющееся юридическим символом его идентичности, его самостоятельности, его существования как единого социального образования в качестве политической организации данного общества, организации властвования. При этом признание de jure означает правовое обретение этого качества субъектами международного права — государством, правительством, восставшей стороной, органами национально-освободительного движения, органами сопротивления и т. д. Этот вид признания предполагает наличие между субъектами права дипломатических отношений в полном объеме.

Признание же государства de facto — одна из традиционных форм официального признания существования государствами и правительствами вновь возникающего политического образования или правительства. Указания мотивов такого признания не требуется. Просто признающая сторона считается с фактом существования данного правительства или государства и может вступать с ним в правовые международные отношения по ряду вопросов. Неофициальное признание государства в рамках международных организаций именуется ad hoc.

В мире всегда существовали и существуют государства с формальным или ограниченным суверенитетом. Формальным суверенитет считается тогда, когда он юридически и политически провозглашается, а фактически, в силу распространения на них влияния других государств, диктующих им свою волю, не осуществляется. Частичное ограничение суверенитета может быть принудительное и добровольное. Принудительное имеет место в отношении побежденного в войне государства со стороны государства-победителя (или по решению ЦК ВКП(б)/ЦК КПСС, как это было в Абхазии в 1935—1990 гг.), и оно всегда означает кабалу.

Добровольное ограничение суверенитета может допускаться самим государством по взаимной договоренности с другим ради достижения определенных, общих для них целей, а также тогда, когда имеет место объединение в федерацию с передачей ей части своих суверенных прав. Но при этом должно сохраняться право отказа от такого добровольного ограничения, чтобы федеративный договор не стал кабальны^м.

Мировая практика развития государственности и международное право давно установили основы и принципы суверенности. Это — владение территорией, культурным достоянием, наличие национального языка и традиций государственности. При этом владение территорией является материальной основой государственного и национального суверенитета. Политической основой суверенитета служат существование стабильного, сложившегося государства, наличие достаточно развитой политической организации и структуры власти. Правовой основой суверенитета являются конституции, декларации, международные пакты, фиксирующие суверенное равенство государств, их территориальную целостность, невмешательство в их внутренние и внешние дела, право наций на самоопределени^е, на основе общепризнанных принципов международного права.

После принятия Устава ООН принцип самоопределения народов неоднократно, начиная с резолюции 545 (VI) Генеральной Ассамблеи, получал свое подтверждение в документах ООН. В их числе следует назвать принятую резолюцией № 1514 (XV) от 14 декабря 1960 г. Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, Международные акты о правах человека (1966), Декларацию принципов Заключительного Акта ОБСЕ (1975), где особо подчеркнуто право народов распоряжаться собственной судьбой.

Достаточно четко и полно принцип самоопределения народов раскрыт в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принятой 24 октября 1970 г. резолюцией № 2625 (XXV). «Создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству, или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются формами осуществления этим народом права на самоопределение». В Декларации также указывается, что каждое государство обязано воздержаться от любых насильственных действий, которые могли бы помешать народам осуществить свое право на самоопределение. Важным элементом рассматриваемого принципа является право народов испрашивать и получать поддержку в соответствии с целями и принципами Устава ООН в случае, если их насильственным путем лишают права на самоопределение. Декларация отмечает: «Ничто в приведенных выше пунктах не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов...», т. е. стороны, подписавшие Декларацию, выступают против применения под необоснованным и надуманным предлогом якобы оказания помощи в осуществлении права на самоопределение каких-либо действий, нарушающих территориальную целостность и политическое единство государств, и так уже «соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов», со стороны других государств или международных организаций. Таким образом, это положение направлено на то, чтобы воспрепятствовать демагогическому использованию лозунга самоопределения для каких-либо враждебных действий в отношении государства, на территории которого проживают два или более народов, добровольно реализовавших свое право на самоопределение именно в форме совместного проживания. Именно на это и направлены положения ряда международных актов, принятых в рамках СНГ, в том числе и Соглашения о создании СНГ 1991 г. (ст. 5), в котором стороны подтвердили «неприкосновенность существующих границ в рамках Содружества^».

Право наций на самоопределение, государственность — одно из высших достижений цивилизации, основанное на равенстве и взаимном уважении прав всех без исключения народов. В то же время проблемы межнациональных отношений и, в частности, национально-территориального разграничения относятся, как показывает мировой опыт, к самым сложным, острым и трудноразрешимым. Причиной тому являются два прямо противоположных подхода к принципу самоопределения. По одному толкованию — право на самоопределение предполагает право народа, решая вопрос о своей судьбе, решать одновременно и вопрос о статусе населенной им территории и, следо-

вательно, определять по своей свободно выраженной воле статус государства и его границы. Другое толкование отрицает за народом аннексированной области право решать свою судьбу, а тем самым и судьбу населенной им территории, если с этим не согласна страна, от которой он хочет отделитьс^я.

Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе утвердил Декларацию принципов, которыми должны руководствоваться государства — участники Совещания. В ней торжественно подтверждается, что, исходя из принципа равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой, «все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне и осуществлять по своему усмотрению свое политическое, экономическое, социальное и культурное развитие». Все вышеуказанные международные документы исходят из неотъемлемости и непогашаемости этого права. Как следует из этого, международное право признает возможность самоопределения через образование отдельного государства, но, как оказывается, эта норма распространялась на бывшие колониально-зависимые народы лишь как на территориальные, а не этнические сообщества. Вопрос отделения при самоопределении государств (сецессия) в международном праве не разработан и признается международным сообществом только в случае его осуществления на основе взаимного согласия.

Субъектами международного права, действующего при самоопределении, считаются народ, стремящийся воспользоваться своим неотъемлемым правом, государство, в границах которого пребывает этот народ, межгосударственные организации, борющиеся нации в лице органов национального сопротивления, как первоначальные субъекты международного права, а также транснациональные корпорации, физические и юридические лица, участвующие в экономическом обороте, и международные неправительственные организаци^и. Что же касается народа, то речь идет в первую очередь о населении, издавна проживающем на определенной территории, — титульной нации, которая во многих случаях (это относится и к Абхазии) составляет по численности менее 50%. Но именно для этой нации, этого народа и предусматривается возможность собственного развития. А государству, от которого отделяется самоопределяющийся народ, прежде всего адресовано требование добросовестно выполнять предписания международного права, связанные с принципом самоопределения. Праву непосредственного субъекта правоотношения — народа на свободное решение своей судьбы вплоть до отделения соответствует безусловная обязанность государства уважать выраженную волю этого народа. Следовательно, необходимость подчинения воле заинтересованных народов представляет собой саму сущность принципа самоопределения.

В то же время, как показывает Л. А. Стешенко, «бывают ситуации, как, допустим, в Эстонии, когда большинство населения... принадлежит другой национальности... русскоязычное... они живут там не в одном поколении^», то возникает вопрос о том, является оно коренным или нет? Как выше отмечалось, в международном праве отсутствует полнообъемное определение понятия «коренное население». И это справедливо для государств, эволюция которых происходила на фоне естественных исторических событий, как это имело место в Абхазии до 1864 г. Что касается развития эволюционных процессов в последующий период, то нужно иметь в виду имевшее место широкоплановое заселение края поселенцами из районов Центрального Закавказья (Грузии, Армении) и из России, в корне изменившее демографическую картину страны. В мировой практике такие акции государства-агрессора рассматриваются как колониальная политика аннексии или оккупации, и в первую очередь должны предприниматься шаги, направленные на ликвидацию как самой оккупации и изгнания агрессора с захваченной им территории, так и устранения всех последствий такой оккупационной политики, включая, в том числе, и незаконное заселение чужеродными народами, что и имело место в Абхазии.

Этот аспект просто игнорируется ответственными организациями международного сообщества, а само право на самоопределение, изложенное в документах о правах человека, представлено таким образом, что допускает двойственное, множественное толкование, особенно если это касается государств, ранее входивших в состав Советского Союза, в отличие от бывших колониальных и зависимых стран. А что касается Абхазии, то мировое сообщество считает пострадавшей стороной, жертвой не абхазов, бывших на протяжении более 70 лет в колониальной зависимости от Грузии и подвергшихся с ее стороны широкомасштабному геноциду, а грузин, пытавшихся уничтожить абхазский народ. При этом постоянно идет речь об ущемлении грузинской нации, хотя даже сегодня сама «грузинская нация» находится в стадии формирования и представляет собой конгломерат, объединение нескольких этносов, существовавших на протяжении двух тысячелетий в виде самостоятельных либо зависимых государств независимо друг от друга и только в 1918 г. объединившихся в формальный союз, положивший начало грузинскому государству. Абхазия не желает входить в этот союз, и она для этого имеет все основания.

В соответствии со ст. 27 Международного пакта о гражданских и политических правах в странах, «где существуют этнические, религиозные и языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве... пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию, исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком», что имело место по отношению к абхазскому народу. Так это для «национальных меньшинств», а ведь Абхазия самобытная страна, государство, населенное коренным народом, составляющим титульную нацию, которую путем узурпации власти и аннексии территории пытаются вогнать в колониальный режим. На протяжении столетия в Абхазии имеет место геноцид со стороны Грузии, и все это происходит на фоне действующей Конвенции о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г.

Сложность в реализации принципа самоопределения заключается в отсутствии точных формальных критериев его применения. С какого момента и при наступлении каких условий может быть поставлен этот вопрос? С точки зрения юриспруденции, международного права он практически не поддается рассмотрению, поскольку это право должно быть формально определено, в противном случае это не право, а политический документ.

В консультативном заключении о Западной Сахаре Международный суд, ссылаясь на известную резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН 1514 (XV), подтвердил, что «применение права на самоопределение может быть осуществлено лишь в условиях свободного волеизъявления заинтересованного народа». Международный суд отметил также, что резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 2625 (XXV) «еще раз напоминает о необходимости принимать во внимание волеизъявление заинтересованных народов^». При этом форма реализации суверенитета может быть различной — от национально-культурной автономии, территориальной федерации, демократизации государства до полного отделения в независимое суверенное государство. А резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 49/148, именуемая Всемирная реализация права народов на самоопределение, гласит: «Генеральная Ассамблея ООН... подчеркивает важность всемирной реализации прав народов на самоопределение для эффективной гарантии прав человека». Кроме того, резолюция 49-й сессии Комитета ООН по уничтожению расовой дискриминации от 8 марта 1996 г. в п. 7 ч. «В» отмечает: «...право народов на самоопределение является одним из основных принципов международного права». Вопрос о том, как осуществить и выявить это волеизъявление народа, — не юридический, а политический, и его решение находится в компетенции правительств, местных и центральных властей, которые должны обеспечить свободное волеизъявление каждого человека на данной территории и, в случае самоопределения народа и выхода его из состава государства, принять все меры для осуществления мирного, ненасильственного изменения государственности.

По мнению Л. А. Стешенк^о, критерием при выборе той или иной политической формы самоопределения должны являться интересы личности, права человека, а потом уже народа, нации, как коллективные права человека. Таким образом, оказывается, что права нации или этноса имеют второстепенное значение, а зачастую, как будет показано на примере Абхазии, вообще не являются предметом рассмотрения. Самоопределение народа, нации — не самоцель, а лишь средство согласования интересов народов и защиты прав человека, которые, применительно к Абхазии, попирались грузинским правительством самым беспардонным образом на протяжении почти столетия.

Когда идет речь о Республике Абхазии, многие публицисты и политики обязательно ставят определение «самопровозглашенная», стремясь таким образом подчеркнуть «второсортность» государства. Следует напомнить, что самопровозглашенными являются многие государства мира, в том числе и «образец современной демократии» — США. Как известно, в 1776 г. 13 британских колоний Северной Америки приняли Декларацию независимости, тем самым они «самопровозгласили» республику, а затем путем вооруженной борьбы вынудили метрополию признать их независимость. Самопровозглашенными были и почти все южноамериканские государства, которые в 20-х гг. XIX в. провозгласили независимость и военным путем заставили Испанию признать их суверенитет. В Европе к числу самопровозглашенных относятся Бельгия и Нидерланды. Алжир тоже «самопровозгласил» независимость и после освободительной войны заставил Францию признать новое государство, несмотря на противодействие некоторых кругов, причитавших о горестной судьбе миллиона французских беженцев, в период колониального владычества поселившихся в этой стране, а в 60-е гг. ХХ в. изгнанных с «их» земли. Как можно видеть из этих примеров, факт самопровозглашения не является чем-то необычным в мировой истории и в международном праве.

Для народов стран, находившихся в колониальной зависимости, международное сообщество (ООН) своим большинством признало законность права использования силы с целью обретения своей независимости. Это явилось результатом выработки четкого критерия при определении понятия «колониальная зависимость», изложенного в Декларации о принципах международного права: колония не самоуправляется, система властей в ней устанавливается метрополией. Главным обоснованием допустимости вооруженной борьбы угнетенных народов было признание колониализма «преступлением, которое необходимо безотлагательно пресечь». Меры, предпринимаемые для освобождения страны, в этом случае (несмотря на их жестокость) признавались и признаются правомерными! И в этой связи совершенно непонятно, почему этот порядок не находит места по отношению к отдельным странам, попавшим в петлю колониальной зависимости от деспотических авторитарных или диктаторских режимов, которые силой подавляли всякую самостоятельность и независимость суверенных народов, волевым или силовым образом перекраивая по живому территории, передавая в зависимость одни народы другим, причисляя их к «меньшинствам» или просто к изгоям. Используя в процессе информационных войн (или информационной блокады) идеологическую обработку народа, пропагандируют свой образ жизни, уклад, не совместимый с таковыми у коренного народа, силой подавляют недовольство и формируют при этом при помощи посул и подачек круг элиты, приближенной к новой власти и поддерживающей ее.

По Макиавелли, новому правителю трудно удержать власть по естественной причине — люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого. Однако вскоре убеждаются, что ошиблись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого, что закономерно, ибо завоеватели притесняют новых подданных, обременяя их повинностями и т. п. Этим наживает себе врагов среди притесняемых и теряет дружбу тех, кто ему помогал в завоевани^и.

Государства могут быть «либо унаследованные — если род государя правил долгое время, либо новыми». Новые разделяются на те, где подданные привыкли повиноваться государям, и те, где они испокон веков жили свободно. Государства приобретаются «либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью». Способ приобретения государства важен с политической точки зрения, но главное — с прагматической, с позиций практики.

Принцип целостности и неприкосновенности страны в равной мере рассматривает и запрещение ее насильственного расчленения или захвата и отторжения. Подобные акты, от кого бы они ни исходили извне, классифицируются как акты прямой агрессии. У каждого государства есть право и обязанность на защиту своей территории и своих граждан, проживающих на не^й. И вместе с тем Устав ООН не употребляет понятия целостности территории. Речь идет о «территориальной неприкосновенности», и увязано данное понятие не с самоопределением, а с неприменением силы между государствами. Хорошо известно, что при разрушении СССР, СФРЮ, ЧСФР никто не проявил желания не допустить нарушения целостности упомянутых государств. Мировое сообщество никогда не обязывалось сохранять границы любого государства, подписавшего Хельсинкскую декларацию. Отказать в «праве на самоопределение — значит обречь все малые народы в лучшем случае на насильственную ассимиляцию, а в худшем — на вымирание^».

При столкновении названных выше принципов необходимо выяснить:

1) действует ли «обижающая» государственная власть с соблюдением принципа равноправия и самоопределения народов;

2) доказать, что правительство действительно «представляет весь народ», проживающий на территории данного государства, а также что никакой дискриминации по признаку «расы, вероисповедания или цвета кожи» нет.

Если государство, удерживающее народ в рамках своей территории, не отвечает этим минимальным требованиям, то оно по справедливости должно добровольно согласиться с тем, что скажет самоопределяющийся народ. Способ самоопределения известен — «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или установление любого другого политического статуса^». Какую форму избрать — воля самого народа.

В случае, когда государство пренебрегает своими международными обязательствами и применяет против народа, требующего самоопределения, репрессивные меры, он имеет полное право не только оказывать сопротивление, но и обращаться за помощью к международному сообществу. Все другие государства не только не должны оказывать какой бы то ни было помощи аннексирующему государству, но, напротив, обязаны оказывать народам, борющимся за утверждение своего права на самоопределение, всю необходимую моральную и материальную помощ^ь.

В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2105 (XX) о ходе осуществления Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам от 20 декабря 1965 г. признается «законность борьбы, которую ведут народы, находящиеся под колониальным господством, за осуществление своего права на самоопределение и независимость». Генеральная Ассамблея ООН предлагает всем государствам оказывать материальную и моральную помощь национально-освободительным движениям (п. 10). Этот же принцип почти дословно был подтвержден в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2189 (XXI) от 13 декабря 1996 г. (п. 7).

В документах, принятых Генеральной Ассамблеей ООН 12 декабря 1973 г. (резолюция 3103 (XXVIII), также подтверждается, что «борьба народов, находящихся под колониальным и иностранным господством и игом расистских режимов, за осуществление своего права на самоопределение и независимость является законной и полностью соответствует принципам международного права» (п. 1).

В том, что касается институциальных основ государственности, необходимо рассматривать и такую сторону — власть, попирающая права человека, осуществляющая террор против народа, не признается обществом и дает основания для гражданского неповиновения. Международным сообществом были признаны следующие формы волеизъявления народа в качестве средства реализации своего права на самоопределение: выступления в печати, возмущения, протесты, восстания, народные собрания, решения представительного органа, резолюции общественных организаций и, наконец, высшая организованная форма непосредственной демократии — плебисциты (референдумы). Эти действия тем более правомерны, если власть, попирающая права народа, является чужеродной, а страна, представляющая эту власть, является агрессором, захватчиком. В этом случае аннексированное государство подпадает под критерий «иностранной зависимости» или «иные формы иностранной зависимости», как это имело место в отношении Абхазии. Однако после того, как в мире практически не осталось «классических» колоний, формулировки «колониальная ситуация» и «иностранная зависимость» стали основываться на зыбких и субъективных критериях: в одном случае им дается расширительное толкование, а в другом — игнорируется фактически имеющая место военная, политическая, социальная и культурная экспансия, как это было в Абхазии.

Одной из правовых гарантий соблюдения права народов на самоопределение становится отнесение нарушений этих прав к уголовно наказуемым международным преступлениям. В проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, разрабатываемого Комиссией международного права по поручению Генеральной Ассамблеи ООН, в особый вид преступлений выделяются такие чрезвычайно серьезные нарушения права на самоопределение, как попытка аннексии, установление или сохранение силой колониального господства, подчинение какого-либо народа или его части иностранному господству, его эксплуатация и др. Тяжесть подобных преступлений определяется тем, что ими подрываются сами основы существовании человеческого общества, что имело место в Абхазии до конца ХХ столети^я.

Связь этих составов преступлений с нарушением права на самоопределение видна особенно отчетливо на примере аннексии, под которой понимается не только насильственное присоединение, но и удержание государством чуженациональной области вопреки воле ее населения. Аннексия же, согласно определению агрессии, разработанному международным сообществом и принятому Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1974 г., входит в состав этого международного преступления и влечет международную ответственность. Никакие территориальные приобретения, полученные в результате аннексии, не могут признаваться законным^и.

Очень важно определить, что необходимо и чего достаточно для признания суверенности государства. Основными атрибутами, определяющими условия самоопределения нации, являются:

• наличие действующей конституции, принятой представительным, легитимным органом;
  
• работающий парламент, обладающий законодательными полномочиями;
  
• законы, принятые парламентом и обязательные для исполнения как гражданами, так и институтами государственной власти.
  

Согласно новейшим положениям международного права и требованиям народа на самоопределение или присоединение его государства к другому выдвигаются обычно основания исторические, этнографические, экономические, а также принимается во внимание волеизъявление населения спорных территорий (самоопределение).

Но, оказывается, для признания полного суверенитета государства этого недостаточно. Практика показывает, что даже самая малая государственная структура будет признана суверенной de facto только в том случае, если ее суверенитет признан большинством стран. Важным фактором, влияющим на существование государства, является его жизнеспособность, и это в большей степени относится к малым государствам. Великие державы обладают в полной мере независимостью, суверенитетом, для малых с этим всегда проблемы. Их суверенитет, как и независимость, всегда подвергаются сомнению, ревизии со стороны их соседей, особенно если это крупные государства. Но у малых государств в случае возникновения конфликтных ситуаций всегда имеется возможность использовать помощь других своих соседе^й.

Политология уточняет смысл теории «трех элементов» — в претензии на государство речь должна идти не просто о населении, а о народе как этнической общности, имеющей право на политическое самоопределение; имеется в виду не просто территория в определенных границах, а географическая область, с которой нация связана исторически, как субъект права на политическое самоопределение. Суть не в территориальных спорах между двумя государствами, а в праве народа аннексированной и насильственно удерживаемой области на самоопределение и в том, что принцип территориальной целостности государства не может противопоставляться праву народов на самоопределени^е.

Сегодня трудно, видимо, указать другую норму международного права, которая, пользуясь, казалось бы, всеобщим признанием, в то же время на деле нарушалась бы так часто, как право народов на самоопределение. В реальной жизни, особенно в исторические периоды преобладания империалистических отношений, нередко предпринимались попытки оправдать политику экспансионизма, отрицать право народов оккупированных областей на самоопределение под предлогом, что это может нарушить единство и территориальную целостность государства и даже «национальный» суверенитет, под которым подразумевают полновластие господствующей в государстве нации. В памяти живы многочисленные примеры, когда империалистические колониальные державы, выдвигая такие тождества, как «Алжир — это Франция», «Гоа — это Португалия» и т. п., объявляли присоединенные силой и порабощенные страны частями «единой и неделимой» территории метрополий, утверждали, будто самоопределение народов насильственно удерживаемых владений ставит под угрозу территориальную целостность многонациональных колониальных государств и незыблемость их государственных границ. То же имеет место сегодня в отношениях между Абхазией и Грузией.

Империалистические формулы «единых и неделимых» владений, выдвигавшиеся под видом защиты территориальной целостности государства, на деле часто служили оправданием политики аннексий и национального порабощения. Как это ни прискорбно, такого рода рецидивы империализма на разных уровнях имеют место и в наше время, что непосредственно относится к Грузии и ее взаимоотношениям с Абхазией. Возрождение таких крепостнических формул, естественно, сопровождается отрицанием права на самоопределение народов, которым уготована участь немых придатков аннексированных областей. Принцип самоопределения предполагает возможность и правомерность изменения политического статуса народа, а тем самым возможность и правомерность изменения государственной принадлежности населенной им территории. На этой основе законны изменения границ государства, являющихся результатом оккупации, нарушающей национальную независимость, национальное единство, территориальную и этническую целостность народ^а.

В этой связи очень важным является вопрос — кому должно принадлежать право принятия решения по вопросу самоопределения? В п. 2 ст. 1 Устава ООН, где идет речь о равноправии и самоопределении, говорится не только о «народах», но и «нациях». Таким образом, было отмечено, что в основе принципа самоопределения лежит «равноправие народов» и этим правом обладают не только все народы, но и все государства. Следовательно, самоопределение тесно увязано с принципом территориальной целостности государства. Профессор Р. А. Тузмухамедов выявил, что тезис «территориальная целостность» появился в хельсинкском Заключительном акте, подменив собой тезис «территориальная неприкосновенность», став, таким образом, непреодолимым препятствием на пути народов к свободе и независимости, поскольку эти два понятия входят в противоречие друг с другом, и на этой основе принцип права народов на самоопределение многими политиками, государствами трактуется в угоду себе.

В Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, принятом 16 декабря 1966 г. резолюцией 2200 (XXI), зафиксировано: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие» (п. 1 ст. 1). Подписав хельсинкский Заключительный акт, государства-участники обязались уважать «право народов распоряжаться своей судьбой», подтвердив, что «все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне, и осуществлять по своему усмотрению свое политическое, экономическое, социальное и культурное развитие^».

Экспансионистов, стремящихся к захвату и удержанию чужих территорий, конечно, не устраивает именно такой смысл права на самоопределение, и поэтому они всегда пытались и пытаются представить эту демократическую норму взаимоотношений между народами как нежелательный и нарушающий «законный» status quo «сепаратизм».

«Агрессивным сепаратизмом» называют некоторые грузинские апологеты борьбу абхазского народа за свои права. Можно ли назвать агрессивным сепаратизмом стремление абхазов (кстати, поддержанное всеми национальными движениями, возникшими в Абхазии в качестве ответной реакции на агрессивный грузинский великодержавный шовинизм) цивилизованным парламентским путем решить проблему? Где грань между сепаратизмом и суверенностью и почему понятие «сепаратизм» относится к Абхазии? Это только подтверждает желание Грузии прихватить не принадлежащую ей территорию, поэтому для обоснования своих агрессивных и экспансионистских действий подыскиваются и навешиваются такие ярлыки. При этом очень странно, что у международного сообщества по отношению к Абхазии утвердился совершенно четкий подход: самопровозглашенная независимая республика не признается — она остается неотъемлемой частью Грузии. Всем известно, что не было в истории незыблемых государств и неизменяемых границ. Вся история человечества убеждает нас в обратном. В конце концов, многие государства когда-то самопровозгласилис^ь.

Принцип самоопределения не только не поощряет сепаратизм, а прямо направлен на его предотвращение. Согласно Декларации о принципах международного права принцип самоопределения не должен толковаться как «санкционирующий или поощряющий любые действия, которые вели бы к расчленению, частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов». Таким образом, каждый народ имеет право реализовать свои права, как он того желает, как это диктуется уровнем его развития... но при одном осключительно важном и обязательном условии — не за счет других народов, поскольку все равн^ы.

Давно настало время называть вещи своими именами: шовинизм — шовинизмом, аннексию — аннексией, освободительное движение народа — освободительным движением. Следует решительно устранить двойной стандарт в отношении самоопределения: один для Алжира, Бангладеш, Восточного Тимора, Гоа, Дамана, Диу, Западной Сахары, Макао, Палестины, Папуа — Новой Гвинеи и десятков других стран и территорий, а другой, скажем, для Абхазии.

При изучении проблемы права народа на самоопределение рассматривается и такой случай. Предположим, два государства заключили между собой некий союз, при котором одно из них вольно или невольно попадает во временную политическую или территориальную зависимость. Естественно, то государство, которое получило от этого некую выгоду или преимущество, станет утверждать незыблемость и нерасторжимость такого союза, как это имеет место в случае между Абхазией и Грузией.

При такого рода ограничительном толковании права на самоопределение, в смысле единоразового его применения, оно напоминает турникет в метро: согласился воспользоваться своим правом, погасил талон на вход и обратного хода нет — срабатывает механизм. Такое толкование права на самоопределение не находит никакого основания в нормах современного меж­дународного права. Любой договор, любое соглашение — не кабала, каждая из сторон имеет право как войти в него, так и выйти в любое время по своему усмотрению.

В условиях современных международных отношений сторонники аннексий уже не могут оправдывать захваты чужих земель цинично-откровенными целями завоевания «жизненного пространства». Действуя более изощренно, они маскируют свои

подлинные намерения разговорами о благе народов, о гуманизации и даже интернационализме. Но эта фальшивая уловка уже никого не может обмануть. Народы знают, что только право на самоопределение может обеспечить их политические и экономические интересы. Если те, кто насильно удерживает чуженациональные области, действительно пекутся о счастье их населения, то они должны предоставить им свободу выбора. Право оценки значимости экономических связей, последствий их переориентации в результате самоопределения принадлежит народу. Только он может точно определять, что отвечает, а что не отвечает его интереса^м.

На связь соблюдения права народов на самоопределение с предотвращением международных конфликтов и войн, с сохранением международного мира прямо указывает резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 545 (VI), принятая 5 февраля 1952 г. Констатируя то обстоятельство, что «нарушение этого права приводило в прошлом к кровопролитиям и войнам и рассматривается как постоянная угроза миру», Генеральная Ассамблея ООН говорит о необходимости надлежащим образом считаться с политическими чаяниями всех народов, способствуя этим международному миру и безопасности, и развивать между нациями дружественные отношения, основанные на признании принципа равноправия народов и их права на самоопределение. Практика международных отношений, как и имеющийся нормативный материал, подтверждают, что и с точки зрения политической, и с точки зрения юридической право народов на самоопределение является предпосылкой и необходимым условием мира и дружественных отношений между народами и государствами. При этом право наций на самоопределение как императивная норма международного права должна признаваться всегда и во всех случаях, независимо от того, при каких обстоятельствах и на каких основаниях произошло присоединение территории, народ которой ставит вопрос о самоопределени^и.

В то же время «принцип самоопределения» в Уставе ООН не прописан как определяющий, а представлен как некое общее пожелание. Таким образом, идея реализации «права народов на самоопределение» по своей сути противоречит целям устава, который предусматривает первостепенные, главные цели — «поддерживать международный мир и безопасность» и «развивать дружественные отношения между нациями». И, как факт, имеет место желание это право ограничить, и, таким образом, получается, что в плане обретения суверенитета не все народы, не всегда и не все могут. По мнению Л. А. Стешенк^о, критериями самоопределения и его реализации должны являться: правомерность условий требования, каким образом самоопределение должно достигаться и признаваться правомерным и кто имеет право на самоопределение. Самоопределение имеет два аспекта: «внешний», определяющий международно-правовой статус территории, и «внутренний» — самостоятельное решение народом всех вопросов своего развития.

Мы уже упоминали об имеющих место ограничениях в Уставе ООН по первой рассматриваемой позиции. Следует только подчеркнуть, что проблемным вопросом в этом плане стоит отделение понятий «коренное население» от «некоренного», «народ» от «национального меньшинства», «колониально-зависимой страны» от «свободно развивающегося государства», а также четкое определение позиции по отношению к странам, претендующим на самоопределение, попавшим в правовую зависимость, как, например, Абхазия, от таких государств, как Грузия, Российская империя, РСФСР или Советский Союз. Вместе с тем позиция ООН в этом вопросе определена — безусловное право на «внешнее» самоопределение имеют народы, которые находятся в колониальной и иных формах иностранной зависимости, а также в условиях иностранной оккупации. Для территориальных сообществ и этнических групп внутри независимых государств при невозможности внутреннего самоопределения, т. е. при массовых нарушениях прав человека, систематической дискриминации или даже угрозе геноцида — «внешнее» самоопределение может стать правомерным. Эта идея закреплена в Декларации о принципах международного права и повторена в итоговых документах Всемирной конференции по правам человека (1993) — Венской декларации и Программе действий.

В соответствии со второй позицией предполагается, что самоопределение должно являться результатом демократического волеизъявления народа страны — референдума с обязательным соблюдением прав человека и коллективных прав народов страны. Это требование изложено в Декларации о критериях признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе от 17 декабря 1991 г. Основное требование, которое предъявлялось при этом, — уважение норм международного права, гарантирование прав национальных меньшинств, признание всех обязательств в области разоружения и решение всех спорных проблем путем переговоров. Эти требования процедурного характера, под которыми подписались новые государства и, в частности, Грузия, слишком легко обойти, и их подписание и декларирование, как мы увидим в настоящей работе, совершенно не означает, что эти декларации выполняются или будут выполняться, что и имеет место со стороны Грузии.

Что касается Абхазии, то возникает несколько вопросов, которые недостаточно разъяснены в международных документах, или при изучении проблем ее суверенности вообще не рассматриваются, либо имеет место тенденциозный подход при их обсуждении. Эти вопросы следующие:

• как решать проблему не приобретения, а восстановления суверенитета Абхазии, государства, которое потеряло таковой вследствие агрессии со стороны государства-захватчика (Грузии), а также в случае, если благодаря успешной попытке этот суверенитет возвращен, а мировое сообщество не желает признавать такового;
  
• как быть, если одно из государств (Грузия), заключившее с другим (Абхазией) политический, экономический или военный союз, при помощи своей военной или иной силы распространяет свое влияние на политику другого, изменяя при этом его статус, государственность, этнический состав населения страны, национальную политику и культуру;
  
• как быть, если государства-соседи (Россия, Турция) и организации мирового сообщества (ООН, Европейский Союз и др.) в силу непонятных обстоятельств равнодушно наблюдают со стороны за имеющим место геноцидом, прямой агрессией и попытками уничтожения одного из древнейших этносов, а зачастую и содействуют этому.
  

В последующем материале будет показано, каким образом возникла и продолжается ситуация, при которой государство Грузия, существующее всего менее столетия (с 1918 г.), используя политику экспансии и активной военной агрессии, при преступном бездействии мирового сообщества, а зачастую, при его пособничестве и помощи, смогло поработить, колонизировать и на время полностью оккупировать суверенное государство Абхазию, осуществляя геноцид, ведущий к уничтожению древнейшего этноса — абхазов, присвоить исконно принадлежащую абхазскому народу территорию. Здесь уместно дать определение некоторым перечисленным терминам, имеющим отношение к нашей теме и непосредственно к политике военной экспансии Грузии по отношению к Абхазии, которые будут взяты из словаря-справочника по международному прав^у.

В период 1918—1921 гг. и 1992—1993 гг. со стороны Грузии имела место военная и политическая экспансия, сопровождающаяся интервенцией, что определяется как «насильственное вмешательство одного государства во внутренние дела другого, направленные против его территориальной целостности, политической независимости или иного. Военная интервенция, имевшая место, является наиболее опасной и представляет собой агрессию. В свою очередь, согласно формулировке в принятом 14 декабря 1974 г. Генеральной Ассамблеей ООН документе «Определение агрессии» (ст. 1) «агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом ООН». Агрессия подразделяется на прямую, когда ее совершают регулярные вооруженные силы государства и это классифицируется в международном праве как действие государства (что полностью соответствует военной экспансии Грузии в указанные выше годы), и агрессию косвенную. Последняя совершается вооруженными бандами, группами, регулярными силами или наемниками, формально не входящими в состав регулярных войск государства. Кроме того, агрессия может быть скрытой, замаскированной, как, например, засылка вооруженных банд.

На косвенную агрессию не распространяется норма международного права, в соответствии с которой государство вправе уклоняться от ответственности за действия лиц, не обладающих качеством его органа. В соответствии со ст. 5 документа любая агрессия — прямая, косвенная или соучастие в ней — не может быть оправдана никакими соображениями политического, экономического или любого иного характера. Это международное преступление влечет за собой и международно-правовую ответственность. Никакие территориальные приобретения или особые выгоды, полученные в результате агрессии, не являются и не могут быть признаны законными.

Право на установление факта агрессии, наиболее опасного вида международного преступления, принадлежит в каждом конкретном случае Совету Безопасности ООН. При наличии прямой агрессии вопрос ее идентификации, как правило, не возникает — к ней относится любая военная оккупация, любая аннексия с применением силы и оружия, блокада портов или берегов государства вооруженными силами.

Военная оккупация классифицируется как временное занятие вооруженными силами территории неприятеля во время войны. Государство, подвергшееся интервенции, военной агрессии и попытке аннексии, находящееся в состоянии оккупации, имеет право бороться против агрессора всеми доступными ему средствами. При этом самооборона может быть индивидуальной, если государство обладает достаточными ресурсами для отражения агрессии, и коллективной, являющейся правом государства-жертвы отразить агрессию совместно с другими государствами, и оно может обратиться к третьим государствам с просьбой о помощи в отражении нападения. Такая помощь может предоставляться в широком спектре — от поставок оружия до непосредственного участия в отражении агрессии. В отношении начала, осуществления и прекращения действий на основе коллективной самообороны действуют все правила, обязательные для индивидуальной самообороны.

С. В. Черниченко отмечает, что государство-жертва вправе применять вооруженную силу в качестве самообороны, но оговаривает, что это должна быть индивидуальная самооборона, которая предусматривает правомерное применение силы и главной задачей, наряду с отражением вооруженных посягательств, должно быть пресечение эскалации вооруженного столкновения. Общие черты самозащитных действий следующие.

1. Это реакция государства-жертвы на противоправное применение вооруженной силы со стороны государства-агрессора как на одну из наиболее опасных разновидностей покушения на принцип неприменения силы.

2. Они носят характер вооруженного конфликта.

3. Их цель — пресечение соответствующего нарушения.

4. Действия по самозащите должны быть соразмерны масштабу и интенсивности нарушения.

5. В принципе они ограничены территорией государства-жертвы, за исключением некоторых случаев.

Согласно ст. 51 Устава ООН самозащитные действия должны продолжаться только до момента принятия Советом Безопасности мер, необходимых для восстановления международного мира и безопасност^и.

Как показывает приведенный в главе материал, международное право обладает достаточным арсеналом правовых норм и прецедентами их решения в области рассматриваемых проблем, а в последующих главах будут представлены фактические данные об историко-правовом развитии взаимоотношений между Абхазией и Грузией и приведены документы, обосновывающие правомерность суверенитета Абхазии.


Глава 2. Абхазы — древнейший этнос с самобытной культурой