Geum.ru

Константин Кеворкян «Опасная книга»

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   30
Примечания к 20-й главе:

1. Методы и приемы психологической войны. Сборник статей. М.: АСТ, 2006. С. 33.

2. Мефистофель усмехается из прошлого dere.com.ua/gallery/gebbels_1.shtml.

3. Керстен Феликс. Пять лет рядом с Гиммлером. М.: Центрполиграф, 2004. С. 212.

4. Методы и приемы психологической войны. Сборник статей. М.: АСТ, 2006. С. 26.

5. Геббельс Йозеф. Последние записи. Смоленск: Русич, 1993. С. 209.

6. Шпеер Альберт. Воспоминания. Смоленск: Русич, 1997. С. 350.

7. Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. М.: Т. 5. Гос. изд-во юр. лит. 1961. С. 561.

8. Бросцарт Марин. Закат тысячелетнего рейха. М.: Яуза-Эксмо, 2005. С. 219.

9. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 24.

10. Дитрих Отто. Двенадцать лет с Гитлером. М.: Центрполиграф, 2007. С. 112.

11. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 159.

12. Там же. С. 161.

13. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 90.

14. Там же. С. 391.

15. Папен Франц фон. Вице-канцлер Третьего рейха. М.: Центрполиграф, 2005. С. 275.

16. Керстен Феликс. Пять лет рядом с Гиммлером. М.: Центрполиграф, 2004. С. 127.

17. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 280—281.

18. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 244.

19. Иванов Роберт. Сталин и союзники. 1941—1945 гг. Смоленск: Русич, 2000. С. 364 .

20. Шейнов Виктор. Пиар «белый» и «черный». М.: АСТ, 2005. С. 46.

21. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 151.

22. Там же. С. 390.

23. Кара-Мурза Сергей. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. С. 139.

24. Goebbels Joseph. Der Rundfunk als achte Großmacht. Munich: Zentralverlag der NSDAP, 1938. рр.197—207.

25. Методы и приемы психологической войны. Сборник статей. М.: АСТ, 2006. С. 235.

26. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 207.

27. Ржевская Е. М. Геббельс. М.: АСТ-пресс, 2004. С. 48.

28. Goebbels Joseph. Der Rundfunk als achte Großmacht. Munich: Zentralverlag der NSDAP, 1938. рр.197—207.

29. Мефистофель усмехается из прошлого dere.com.ua/gallery/gebbels_4.shtml.

30. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 113.

31. Там же. С. 112—113.

32. Гофман Генрих. Гитлер был моим другом. М.: Центрполиграф, 2007. С. 63.

33. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 112—113.

34. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 313—314.

35. Goebbels Joseph. Der Rundfunk als achte Großmacht. Munich: Zentralverlag der NSDAP, 1938. рр.197—207.

36. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 113.

37. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 155—156.

38. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 155—156.

39. Штрассер Отто. Гитлер и я. М.: Яуза-Эксмо, 2005. С. 209.

40. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 158.

41. Там же. С. 167—168.

42. Там же. С. 174.

43. Марабини Жан. Жизнь Берлина при Гитлере. М.: Молодая Гвардия — Палимпсест, 2003. С. 119.

44. Млечин Леонид. Гитлер и его русские друзья. М.: Центрполиграф, 2006 .

45. Методы и приемы психологической войны. Сборник статей. М.: АСТ, 2006. С. 217.

46. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 289.

47. Там же. 342.

48. Клемперер Виктор. LTI. Язык Третьего рейха: Записная книжка филолога aran.ru/author/klemperer_viktor/klemperer_viktor_lti_yazyk_tretego_reiha_zapisnaya_knizhka_filologa/

49. Воропаев Сергей. Энциклопедия Третьего рейха. М.: Локид-Миф, 1996. С. 483.

50. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 348—349.

51. Геббельс Йозеф. Последние записи. Смоленск: Русич, 1993. С. 60.

52. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 146.

53. Шпеер Альберт. Воспоминания. Смоленск: Русич, 1997. С. 316.

54. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 325.

55. Методы и приемы психологической войны. Сборник статей. М.: АСТ, 2006. С. 224—225.

56. Пленков Олег. Третий рейх. Арийская культура. СПб.: Нева, 2005. С. 199.

57. Марабини Жан. Жизнь Берлина при Гитлере. М.: Молодая Гвардия — Палимпсест, 2003. С. 226.

58. Геббельс Йозеф. Последние записи. Смоленск: Русич, 1993 С. 165.

59. Гюнше Отто, Линге Ганс. Неизвестный Гитлер. М.: Олма-пресс, 2005. С. 274.

60. Воропаев Сергей. Энциклопедия Третьего рейха. М.: Локид-Миф, 1996. С. 471.

61. Ржевская Е. М. Геббельс. М.: АСТ-пресс, 2004. С. 71.

62. Пленков Олег. Третий рейх. Арийская культура. СПб.: Нева, 2005. С. 354.

63. Шпеер Альберт. Воспоминания. Смоленск: Русич, 1997. С. 288.

64. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 139—140.

65. Там же. 246—247.

66. Млечин Леонид. Гитлер и его русские друзья. М.: Центрполиграф, 2006. С. 100—101.

67. Штрассер Отто. Гитлер и я. М.: Яуза-Эксмо, 2005. С. 103.

68. Млечин Леонид. Гитлер и его русские друзья. М.: Центрполиграф, 2006. С. 102.

69. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 259—260.

70. Там же. С. 259—260.

71. Там же. С. 283.

72. Рисс Курт. Кровавый романтик нацизма. М.: Центрполиграф, 2006. С. 271.

73. Клемперер Виктор. LTI. Язык Третьего рейха: Записная книжка филолога aran.ru/author/klemperer_viktor/klemperer_viktor_lti_yazyk_tretego_reiha_zapisnaya_knizhka_filologa.

74. Там же.

75. Ширер Уильям. Берлинский дневник. М.: Центрполиграф, 2002. С. 92.

76. Там же. С. 118.

77. Там же. С. 159.

78. Там же. С. 162.

79. Там же. С. 171.

80. Клемперер Виктор. LTI. Язык Третьего рейха: Записная книжка филолога aran.ru/author/klemperer_viktor/klemperer_viktor_lti_yazyk_tretego_reiha_zapisnaya_knizhka_filologa.

81. Ржевская Е. М. Геббельс. М.: АСТ-пресс, 2004. С. 71.

82. Марабини Жан. Жизнь Берлина при Гитлере. М.: Молодая Гвардия — Палимпсест, 2003. С. 251—252.

21. Пропаганда семейных ценностей

Как известно, воспитание человека начинается в семье. И сколь бы ни старалась государственная пропаганда приручить отдельного гражданина, влияние семьи на него, как правило, остается доминирующим. Соответственно, перед нацистами стояла задача заставить институт семьи действовать параллельно с режимом в воспитании нового человека. Благо, сама почвенническая идеология национал-социализма исповедовала возвращение к истокам, крестьянской общине, а значит, призывала к укреплению семейных ценностей. Более того, нацисты утверждали, что их оппоненты — коммунистическая и демократическая пресса, «еврейски ориентированные» литература, театр и кино — якобы вели активную борьбу против брака, семьи и деторождения. И в этих утверждениях имелась доля истины, если мы вспомним революционные (и провокационные) эксперименты в искусстве 1920-х годов. (См. главу «Ранний этап. Пропаганда в «Майн Кампф».)

В СМИ, в пропагандистской литературе, в педагогических программах нацистской Германии красной линией проходила мысль о различии между арийской любовью (Liebe) и еврейской сексуальностью (Sexualitat). Хотя при этом наличие эротических мотивов вовсе не исключалось: в том же журнале СС «Черный корпус» достаточно активно печатались фотографии, изображающие обнаженных арийских амазонок. Геббельс, намекая на номер статьи уголовного кодекса, карающего за мужелож­ство, отмечал: «Немного эротики надо оставить, не то у нас все станут
175-ми» (1).

Более того, в своей прессе Геббельс высмеивал консерваторов, считавших, что женщина обязана заниматься исключительно детьми, должна избегать современных увлечений, увлекаться модой. Истоки «демо­кратизма» министра пропаганды можно усмотреть еще в тех временах Веймарской республики, когда нацистская партия была вынуждена бороться за голоса избирателей, в том числе и немок. «Фюрер развивает совсем новые мысли о нашем отношении к женщине. Для предстоящих выборов это весьма важно. Мужчина — организатор жизни, женщина — его помощник и исполнительный орган (? — К.К.). Эта точка зрения современна и поднимает нас высоко над сентиментализмом немецких народников» (29.03.1932). Вопрос популярности любого режима во многом определяется мнением женщин, и социальная политика гитлеровцев это тщательно учитывала.

Сразу после прихода к власти нацисты предприняли ряд мер, которые можно истолковать двояко. С одной точки зрения — воскрешение института семьи путем поощрения домохозяек, другой — давление на женщин, чтобы они освобождали рабочие места, уступая их мужчинам. Уже в июне 1933 года правительство стало выдавать молодоженам беспроцентные займы в размере 1000 марок. С 3 ноября 1937 года эта ссуда выделялась в форме купонов, по которым различные фирмы выдавали мебель и домашнюю утварь (2).

Одним из условий получения ссуды являлся уход невесты с постоянного места работы. Обеспечивалась финансовая поддержка молодых семей (т. н. «детские деньги» — пособие на каждого новорожденного). Государство поощряло ранние браки, каковыми считались браки, заключенные в возрасте 24—26 лет. На предприятиях юноши и мужчины, вступившие в брак, стали получать более высокую зарплату, нежели их холостые коллеги.

Для вступления в брак нужно было пройти некоторые процедуры, призванные, в первую очередь, выяснить статус молодоженов, определяемый, прежде всего, их происхождением. Еврей, умудрившийся жениться на арийке, а таковых до прихода нацистов к власти насчитывалось немало, получал небольшую льготу. Если еврей имел в этом браке детей, для него было необязательно надевать опознавательную желтую звезду на одежде. Скорее всего, подобным образом, нацисты старались сохранить лояльность детей от смешенных браков — т. н. «мишлинге». Ну, а для недопущения подобных казусов в будущем, брачующихся обязали тщательно изучать происхождение предков. Имперский комитет по защите здоровья нации опубликовал памятку будущим супругам: «Помни, что ты немец. Все, чем ты являешься, это не твоя заслуга, а твоего народа. Поэтому, чтобы ты ни делал, думай, полезно ли это твоему народу. Как немец выбирай себе супруга только той же крови. Где супруги подходят друг другу, там царит согласие. Где смешиваются неравные расы, там случается раздор. Помеси различных рас ведут к вырождению и упадку, держись подальше от неполноценных» (3). Для уточнения родословной желающим вступить в брак приходилось прибегать к услугам специалиста по генеалогии, что породило массовый спрос на подобных изыскателей. Видите, и для архивариусов занятие нашлось.

Беременные женщины отправлялись в отпуск за полтора месяца до родов. Крестьянки переводились на более легкие работы. После рождения кормящие матери не могли наниматься на работу, которая предполагает занятость более 8 часов в день, а также имели дополнительный часовой перерыв для кормления ребенка. Подобная забота государства о семье и женщинах широко рекламировалась СМИ, вызывала одобрение в обществе, и доныне аналогичные социальные льготы лежат в основе системы защиты материнства (4).

С июля 1936 года семьям, где месячный доход был меньше 185 марок в месяц (что касалось 2/3 семей рабочих и служащих), выплачивалось по 10 марок в месяц за пятого и каждого последующего ребенка. Так государство поддерживало многодетных сограждан. В 1938 году им выплачивалось уже по 20 марок, начиная с третьего ребенка. В марте 550 тысяч семей получили в среднем 330 марок на семью (5). Основная идея нацистского государства состояла в том, что «в каждой семье должны расти минимум четыре ребенка».

Врачу, сделавшему аборт, давали 15 лет тюрьмы или лагерей. Одновременно в 1938 году власти объявили, что еврейки могут делать аборты беспрепятственно. Пуританское отношение к матерям-одиночкам отошло в прошлое. Государство оказывало им любую возможную помощь и поддерживало финансово. В 1937 году женщинам разрешили именоваться «фрау» независимо от их семейного положения. Пропагандируя новую семейную мораль, Гиммлер провозгласил: «Для германских народов женщины были так же священны, как и очаг» (6). И вторил ему Геббельс: «Нам нужны не несушки яиц, а женщины — надежные товарищи в жизни» (7). Хотя и здесь не обошлось без либеральничания министра пропаганды. В отличие от мрачноватого пафоса Гиммлера, он приходит к неожиданным выводам, игриво замечая: «Ведь нет ни одной женщины, которая бы полностью отказалась от косметических средств для поддер­жания своей красоты... Мы предпочитаем видеть женщин, которые в отдельных случаях прибегают к пудре, чтобы, скажем, слегка припудрить свой маленький носик, если он лоснится» (8). Прямо «добрый» и «злой» следователи, и общественное мнение Германии, внимательно следящее за поведением вождей, это также учитывало.

Нацистская пропагандистка Гуида Диль заявляла: «Женщина — это борец. Но свое сражение она ведет при помощи материнской любви» (9). А что же за битва без грядущих почестей. С 1938 года в рейхе учредили такую специфическую награду, как Материнский крест, вручавшийся женщинам, родившим более четырех детей. Впрочем, о нем мы уже рассказывали. Кроме того, многодетные фрау получали льготы при начислении налогов, а членам гитлерюгенда вменялось в обязанность приветствовать их на улице и уступать место в транспорте. Не забывали о сильном поле — многодетным отцам на производстве полагался продленный отпуск. Одновременно, в том же 1938 году, власти ввели «штрафной налог» на пары, не имевшие детей после пяти лет брака.

Основным до конца войны оставалось и так называемое «посемейное» снабжение — выделение продуктов, исходя из расчета на одну семью. За счет такого снабжения достигался не только более экономный расход продуктов, но и, что важнее, сохранялась моральная и духовная спаянность семьи. Культ семьи и желание пользоваться определенными льготами привели к невиданной до сих пор практике бракосочетаний с убитыми на поле боя солдатами. «Попадались объявления о странных бракосочетаниях, о которых с тем же успехом можно было бы сообщать на страницах с некрологами: женщины извещали о заключении брака задним числом с погибшим женихом. Из газеты «Фёлькишер беобахтер»: «Извещаю о своем бракосочетании задним числом с павшим обер-ефрейтором, танковым радистом, студ.-инж., кав. Ж[елезного] К[реста] II степени...» (10) Воистину сюрреалистическая картина — брак с мерт­вецом.

Даже в годы военных испытаний нацисты максимально пытались сохранить для своих дам возможность заниматься домашним хозяйством и семьей. Во время Второй мировой войны в Германии женский труд использовался в гораздо меньшей степени, чем в той же Англии. Сравнивая ситуацию с тогда недавней историей, Альберт Шпеер отмечал, что «в период Первой мировой войны трудовой повинностью было охвачено значительно больше женщин, чем теперь» (11).

Один из основных вопросов, стоящий перед семьей, имеющей желание обзавестись детьми, — это жилищная проблема. Семьям, жившим в старых квартирах с неудовлетворительными условиями, режимом предоставлялось дешевое жилье — новые квартиры, частные дома, садовые и земельные участки. Социологи Третьего рейха рассчитали, что среди граждан, имеющих в собственности землю, многодетных в два раза больше, чем среди тех, кто земли не имеет. Поэтому немецкие пропагандисты не только уговаривали немцев не оставлять свои деревни, но и проводили многолетнюю кампанию по возвращению к земле.

Городской житель, желающий обрабатывать землю, мог получить практически любой надел как в самой Германии, так и, позже, на оккупированных территориях. Чтобы новоявленные поселяне не испытывали страх перед возможностью жизни в деревне и крестьянским трудом, в рамках учебных программ каждый юноша проходил производственную практику, т. н. «Сельский год». Цель — получить навыки крестьянской жизни в тех областях Германии, где сельское хозяйство особенно развито. Предполагалось создать нечто, напоминающее сословие казаков в царской России — сообщество крестьян, живущих по границам рейха и способных с оружием в руках защищать его границы.

Кроме «Сельского года», т. е. непосредственной работы в хозяйствах, молодые люди изучали образ жизни предков, например древнегерман­ские обряды, связанные с плодородием земли, и выходящие из употребления народные ремесла. Для девушек программу дополнили проектом «Вера и красота», в результате которой они обучались обращению с домашним скотом, раскрою и шитью одежды, приготовлению простой пищи. В цели проекта также входила спортивная подготовка девушек, сексуальное просвещение, получение навыков по уходу за ребенком. Проект охватывал всех входивших в БМД («Союз германских девушек») девушек от 17 до 21 года. Ну и, наконец, самое главное: «Их (девушек. — К. К.) учат также, как читать нацистские газеты и слушать радио. В спальнях девушек Марвин заметила только две книжки: «Вера в нордическое государство» и «Мужчины»...» (12).

Естественно, при такой разнообразной, но строго продуманной системе воспитания, ничего не стоило подвести молодого человека к пониманию и вере в главный посыл национал-социализма — расовую теорию. Молодежь податлива для целенаправленной обработки, особенно, если эта обработка маскируется под патриотическое воспитание. «Рассказ учительницы об арийской расе, апология нордической женщины «с широким тазом, оптимально приспособленным для деторождения, с прямыми плечами, светлыми волосами и голубыми глазами» производит на Маргот ошеломляющее впечатление» (13). И уже на этом этапе к воспитанию верных своей стране бойцов подключалась организации СС. При их непосредственном участии организовывались и проходили все многочисленные языческие обряды, в которых принимала самое активное участие восхищенная их красочностью и романтической атмосферой молодежь.

Молодые люди, юноши и девушки, в результате многолетней планомерной обработки смешивали воедино семейные и националистические ценности и не видели себя вне данной системы координат. Они были готовы воевать (и убивать) за свои патриотические и, как им казалось, высокоморальные идеалы. Личный врач Гиммлера Феликс Керстен записал в своем дневнике после плотного общения в компании офицеров СС: «Каждый из тех, с кем я говорил, уже видел себя в роли аристократа-землевладельца на Востоке, главы типично немецкой семьи не менее чем с семью детьми» (14). Иначе говоря, их влекла перспектива заполучить личный бизнес, помогающий прокормить большую и счастливую семью. Вопрос, от кого и как придется «освобождать» эту землю, волновал их только в военном аспекте его решения.

Немецкая семья тридцатых годов жила в атмосфере пропагандистской эйфории, социальной активности населения, веры в прекрасное будущее. Окончание мирового кризиса, национальное возрождение, быстро повышающийся уровень жизни нацистская партия использовала в собственных интересах, эксплуатируя народную энергию для достижения своих сверхзадач.

«Атмосферу горячечной активности, в которой мы жили, вполне подытоживает шутка, известная во всей Германии.

— Как поживают твои родные, где они сейчас?

— Спасибо хорошо. Я здесь, папа в СА, мама в НСНБ (нац.-соц. Народная благотворительность), Хайнц в СС, сестра Гертруда в БНП, а маленький Фриц в ГЮ, но каждый год мы встречаемся в Нюрнберге на Дне партии!» (15)

Довольно мило, но мы должны четко различать — что являлось пропагандой для масс, а что характеризовало истинную физиономию нацистских заправил. Многие деятели национал-социализма околачивались весьма далеко от семейных ценностей — будь то алкоголик Лей или не пропускавший ни одной юбки Борман. И прямо-таки фантастическую картину рисует очевидец, описывая посещение публичного дома в Италии заместителем рейхсфюрера СС Рейнгардом Гейдрихом: «Гейдрих достал свой набитый золотом кошелек и стал разбрасывать монеты по мраморному полу. Широким жестом Гейдрих предложил девушкам собирать монеты. Началась оргия вальпургиевой ночи. Толстые и тощие, тяжеловесные и юркие «провинции» (проститутки из разных регионов страны. – К.К.) опустились на четвереньки и в исступлении принялись ползать по салону. Золото, золото...» (16) Естественно, подобные симпатичные сценки оставались глубочайшей тайной для народа, как всегда окуриваемого фимиамом нравственности и патриотизма.

Для укрепления пропагандистского воздействия, в частности в рекламе ценностей новой национал-социалистической семьи, особенно важен личный пример вождей. Ситуация однако осложнялось тем, что фюрер, опасаясь десакрализации своего образа в глазах масс, предпочитал демонстрировать на людях некое «публичное одиночество» гениального вождя нации. Таким образом, первой леди Третьего рейха директивно назначили Магду Геббельс.

После прихода нацистов к власти именно Магда обращалась по радио к женщинам Германии, активно занималась благотворительностью, часто появляясь перед камерой, демонстрировала своих детей, и вскоре семья Геббельсов стала символической образцово-показательной семьей нацистской Германии45. Публика видела многодетную, любящую пару, где муж является убежденным национал-социалистом и интеллектуалом, а жена — красавицей-аристократкой, тонко чувствующей и понимающей заботы всех матерей Третьего рейха.

И только близкие знали, что у первой леди государства характер оказался архискверный. Магда экономила на всем — детей одевали со спартанской простотой, прислуге не оплачивали отпуск, питались Геббельсы скудно и невкусно. Иногда почти всю неделю на столе не появлялось ничего, кроме жареной картошки и селедки. Из-за убогого, скудного питания дом министра пропаганды пользовался дурной славой и многие звезды берлинской сцены и кино, приглашенные к нему на обед, предпочитали предварительно перекусить у себя дома.

Возможно, подсознательно чувствуя фальшь статуса Магды Геббельс как первой леди государства, а также прирученный к монархическим традициям наследования власти, народ хотел лицезреть настоящую спутницу жизни самого вождя и ребенка-наследника его дела. Когда газеты поместили снимок, где Гитлер на приеме склонился к руке актрисы Ольги Чеховой, реакция была невероятной. Актриса получала письма мешками: «Какое счастье узнать, что вы выходите замуж за Адольфа Гитлера!», «Наконец-то он встретил свою истинную любовь!», «Сделайте его счастливым — он заслуживает этого!» (17)

Сексуальные образы имеют для пропаганды огромное значение, и, как это ни странно звучит для дня сегодняшнего, главным секс-символом Третьего рейха являлся сам Адольф Гитлер. Во время одного из выступлений на партийном собрании 1937 года, на котором присутствовало 20 тысяч женщин, Гитлер закончил свою речь словами: «Что дал вам я? Что дал вам национал-социализм? Мы дали вам мужчину!» — и присутствующих просто захлестнула волна экстаза. Немецкие дамы приветствовали Гитлера как Адониса — над головами неслись истеричные крики «Прекрасный Адольф!», он получал тысячи писем от женщин, желающих родить от него ребенка (18).

Ну и, конечно же, роль отца нации неотделима от пропагандистских картинок общения с будущим этой нации — детьми. «Общаясь с детьми, он (Гитлер. — К. К.) прилагал некоторые старания, он даже пытался уделять им некоторое внимание, как добрый и снисходительный отец, хотя и не выглядел при этом убедительно. Он воспринимал детей как молодую смену» (19). Здесь я позволю себе не согласиться со Шпеером. Наоборот — фотографии, кинохроника, да и то, что мы знаем из других источников о любви детей к «дядюшке Адольфу», позволяют утверждать: в данной роли фюрер смотрелся вполне органично, а восприятие детей как наследников своего дела совершенно естественно для вождя Движения.

Впрочем, работа вождей с молодым поколением не ограничивалась картинками для прессы. В 1936 году Гиммлер создал довольно странную организацию — «Лебенсборн» («Источник жизни»). Она действовала под девизом «Подари вождю дитя» и стремилась к улучшению германской нации путем селекции, тщательного подбора супружеских пар. В уставе организации о ее целях говорилось следующее: «1. Поддерживать ценные с расовой и наследственно-биологической точки зрения многодетные семьи; 2. После тщательной проверки: заботиться о наиболее ценных будущих матерях, дабы на свет появлялись не менее ценные дети; 3. Заботиться об этих детях; 4. Заботиться о матерях этих детей» (20).

Чтобы не растранжиривать драгоценный, с его точки зрения, расовый фонд германской нации, Гиммлер распорядился не посылать на фронт бездетных эсэсовцев раньше, чем они обзаведутся потомством. Для этой цели и служила, в частности, упомянутая программа «Лебенсборн». В ее рамках была создана система элитных родильных домов для рожениц особо чистого арийского происхождения. Суть проекта довольно проста: «качественные» немецкие девушки пытались зачать детей от эсэсовцев, обладающих «биологически ценными наследственными качествами». Поначалу немцы смеялись над нововведением: «Ножки, девочка, раздвинь — фюреру нужны солдаты!» (21) Однако по мере того, как проект набирал обороты, насмешки прекратились, а в роддома выстроились очереди.

Вообще, в развитии семейных ценностей Гиммлер существенно опережал официальную науку и пропаганду Третьего рейха. Широко известен факт, что рейхсфюрер лично вникал в подробности взаимоотношений своих подчиненных с прекрасным полом и собственноручно выписывал разрешение на брак того или иного эсэсовца: «Гиммлера постоянно огорчало, что лидеры СС продолжают жениться на брюнетках, несмотря на то, что пропаганда прославляла женщин голубоглазых и светловолосых» (22). Для смотрин будущих жен командиров СС снимали в купальниках, дабы лучше оценить их стати. И до сегодняшнего дня в федеральных архивах ФРГ содержится около 240 тысяч разрешений на вступление в брак, выданных эсэсовцам.

Рейхсфюрер все время придумывал новые ритуалы, призванные символически спаять элиту нового государства в единое целое, и особыми приказами вводил их в действие для всех чинов СС. Самыми главными эсэсовскими праздниками считались собственно бракосочетание и празд­ник по случаю рождения ребенка. На свадьбу приходили сослуживцы эсэсовца и обязательно его начальник. Он держал речь, молодоженам преподносили хлеб-соль и вручали серебряную чашу. Новорожденный также получал эсэсовский подарок — серебряную чашу, серебряную ложку и голубой бант. На похоронах командир эсэсовского отряда опять же произносил речь. В заключение церемонии все присутствующие, взявшись за руки, образовывали круг и, глядя на могилу, пели эсэсовскую песню о верности (23).

Экономической основой существования организации «Лебенсборн» стали членские взносы, которые платили эсэсовцы, денежные поступления от Министерства финансов, а также производственная деятельность СС. Членские взносы в «Источнике жизни» варьировались в зависимости от возраста, семейного положения, общего семейного дохода и количества детей. Самые большие взносы платили холостые эсэсовцы, у которых не было детей. В 1936 году в организации числилось 6896 человек, в 1939 году — 15 520, в 1945-м — членские взносы уплачивало 17 тысяч человек (24). Однако денег постоянно не хватало, и, чтобы сэкономить на персонале, в годы войны в «Лебенсборн» даже направили группу женщин «Толковательниц Библии» (немецкое название «Свидетелей Иеговы»). Притом, что не желающие держать в руках оружие мужчины-иеговисты отправлялись прямиком в концлагеря.

К 1939 году «Источнику жизни» удалось открыть 6 роддомов на 263 места для женщин и 487 мест для детей. Если беременная женщина не соответствовала жестким критериям расового отбора, то ей отказывали в помощи, несмотря на то, что она могла в ней остро нуждаться. 56 % матерей, подавших заявление о приеме в «Лебенсборн» получали по тем или иным причинам отказ. За все время правления нацистов в этой системе родилось 18 тысяч детей (25).

Женщины, на несколько недель, а иногда и месяцев, изолированные от внешнего мира, являлись идеальным объектом для идеологической обработки. С июня 1938 года во всех домах «Лебенсборна» стали проводиться специальные «мировоззренческие занятия», которые имели своей целью воспитать не только отличных матерей, но и убежденных национал-патриоток.

Гиммлер с восторгом разглагольствовал о своем детище: «Сперва средний класс относился к «Лебенсборн» с недоверием и неодобрением. Теперь они вызывают огромное уважение. Они обеспечивают защиту и духовную помощь матерям незаконных детей. Даже замужние женщины рожают в «Лебенсборн»; сегодня они составляют пятьдесят процентов их клиенток. Но никакой разницы между замужними и незамужними там не делается — ко всем обращаются просто по имени, без всяких «фрейлейн» и “фрау”» (26).

Не делалось особой разницы и между рабынями в гиммлеровских концлагерях, которые в те же годы существовали на всей территории Европы. Заключенные женщины не обследовались медиками, и беременность охранниками нередко замечалась лишь на седьмом месяце. В этом случае охранники избивали несчастную до тех пор, пока у нее не случался выкидыш. Как правило, мать умирала со своим ребенком. А если кому-то все-таки удавалось родить, то новорожденного тут же убивали.

Доктрина превосходства одной нации над другой не предполагает заботы о чужих детях.