Телеология: между Вечностью и Временем

Вид материала

Документы

Содержание Г.В.Ф. Гегель Высшая иерархия Универсума: Небытие – Инобытие – Бытие. Триадная основа эволюции Бытия. Поле, телеология и процессуальность Телеология как «Абсолютный Дух» в Божественной среде: Время (общий вектор) среди многообразия времен-процессов Гносеологические проблемы Поле как «проект» возникновения и эволюции многообразия Число и мера в эволюции процессуальности Телеология как магистраль эволюции: рост сложности от гравитации до этики (от рационального к иррациональному)

Подобный материал:

• Ратер Спринджер «За небесными вратами», 2329.19kb.
• В. М. Пивоев философия смысла, или телеология, 1582.04kb.
• Рея Брэдбери "Улыбка", 113.84kb.
• Тайна жизни и смерти, 111.13kb.
• -, 327.71kb.
• С. Айвазова Гендерное равенство в контексте прав человека, 946.72kb.
• Тайм-менеджмент – искусство управления своим временем, 45.97kb.
• Ф. Г. Шигабутдинов Зам председателя А. З. Камалов Секретарь А. М. Тартыгашева Первое, 349.56kb.
• Глобальные информационные сети Содержание, 410.19kb.
• Концепция удаленного вызова процедур Идея вызова удаленных процедур, 122.6kb.

Телеология: между Вечностью и Временем

С.С. Лазарев


Континуальное и запредельное триединство «Число – Пространство – Время» рассматривается здесь не только как априорное условие возникновения и эволюции дискретного многообразия Бытия, но и как исходная напряженность – Первополе (=Инобытие), потенция и источник появления все более локальных полей (континуальностей), сопровождающих эволюцию дискретно явленного разнообразия Природы. Первополе – мистическая потенция числа и меры, определившая «коридор» процессуальности Бытия, ее телеологичекую направленность как магистраль эволюции. Процессы становились все более сложными (синергийными) и, наконец, появилась высшая процессуальность – вторичная телеология (идеальность) – сообщества рефлексий, призванных замкнуть (преодолеть) Время.


Необходимость скрыта в том, что совершается
и обнаруживается только в конце.

Г.В.Ф. Гегель


Мы имеем две реальности: вещество и поле.

А. Эйнштейн


Согласно диалектическому материализму, на котором мы воспитывались, триада «материя – пространство – время» есть объективная реальность, вне которой «в мире нет ничего», а «материя есть единственный источник и последняя причина всех процессов в природе»¹. Целостность упомянутой триады не вызывает сомнения, тем более, что она была подтверждена точной наукой: в физике время – четвертая координата пространства, а согласно ОТО, материя есть искривленное пространство-время. Данная статья – попытка дать логические основания тому, что в нашем мире есть еще нечто помимо этой триады: некий след от другого, исходного и вечного мира – Ничто (Небытия). Сама материя, что тоже подтверждено наукой, возникла из ничего². Кроме того, очевиден логический изъян материалистической концепции: если считать, что материя существовала во времени всегда, то время превращается в синоним вечности – категорию запредельную, внебытийную. Если бы за нашими плечами стояло не время, а вечность, то мы были бы настоящим (абсолютным) Божеством, а не вторичными «локальными богами», конечными в пространстве и времени. Материалисты правы, что сознание как идеальный продукт эволюции материи вторично, но правильнее сказать, что сознание как постматериальная сущность вторично по отношению к исходному идеальному – к запредельному и невыразимому Небытию³.

Проблема «идеальное – материальное» не есть проблема разграничения двух «антимиров»: ведь помимо вторичного идеального (сознание) есть онтологическая идеальность (например, математические сущности), в которую, согласно представлениям физиков, погружена вся природа. Такого рода «среда» и есть то, что влияет на Бытие и что имеет отношение к понятию «телеология». Демаркационная линия, разделяющая два «антимира», приурочена не к границе «идеальное – материальное», а к границе «непроцессуальное – процессуальное», которая и определяет три основные антиномии двух миров: «абсолютное – относительное», «бесконечное – конечное», «вечное – временнóе»⁴. Сама по себе телеология не есть процессуальность, и в этом смысле она – из мира запредельного (небытийного), но она есть условие процессуальности, ее потенция и среда. Вот почему наиболее сложная проблема телеологии, с которой мы и начнем статью, – проблема размыкания замкнутого в себе Небытия как первопричина возникновения конечной и временнóй процессуальности. О телеологии как первоисточнике процессуальности нельзя сказать ничего определенного, ибо это запредельная сущность: она не зависит ни от сознания, ни от ощущения; очевидно, это та чисто интуитивная ноуменальность, которую Кант называл «вещью в себе».

В метафизике как трансцендентальном ядре философии, имеющем дело с немногими первосущностями, понимание и интуиция более существенны, чем в науке, где превалируют опытные знания и дискурс. Для меня, например, было приятным удивлением обнаружить определенное совпадение моих интуиций о Божественном с таковыми М. Экхарта⁵. Еще позже из замечательной книги Е.А. Торчинова⁶ я узнал, что сходные представления о запредельном возникали в разных религиях параллельным путем, принимая только разные формы. Очевидно, что параллелизмы есть общая особенность любой процессуальности (а не только свойство биологической эволюции), что это есть некая тенденция, ограничивающая и собирающая развертывающееся многообразие во всех сферах эволюирующего Бытия, и что с сутью параллелизмов связаны общие эпигенетические и системные механизмы, организующая сила которых коренится в некой необычной среде – инобытийной, т.е. преформационной, телеологической.

Другим оправданием постановки столь сложной темы для меня, нефилософа (я – палеонтолог, т.е. специалист по проблемам эволюции), который не пропустил через себя достаточно большую выборку соответствующей литературы, может послужить ссылка на то, что я получил в готовом виде профессиональный фундамент: глубокий анализ истории метафизических проблем в работах столь авторитетного философа как П.П. Гайденко. Я имею в виду прежде всего две ее книги⁷, причем вторая из них имеет сходное с данной статьей триадное название: «Время. Длительность. Вечность».

Место длительности в заглавии моей статьи занимает ее аналог – телеология как «мост» между абсолютно непроцессуальной вечностью и процессуально конечным временем. Длительность я понимаю не просто как конечный отрезок монотонного времени («тиканья») между двумя инновациями (актами творчества), но и как внешне непроявленный интервал концентрации запредельной напряженности для очередного процессуального импульса. Аналогом такой концентрации в человеческом сознании является медитативная сосредоточенность в процессах творчества, предваряющая инсайт. В результате общая модель любого процесса – ступенчатая линия, отражающая череду стабильных состояний (длительностей) и творческих импульсов, ломающих модель идеальной, однообразной длительности (вертикальная прямая) и придающих ей направленность. Вместо единой, бытийно бессодержательной длительности (математическое время – t) появляется ступенчатая последовательность качественно различных отрезков длительностей как основа асимметрии и направленности времени⁸.

Таким образом, центр тяжести статьи переносится с триады «вечность – длительность – время» на триаду «вечность – телеология – эволюция», где понятие «вечность» остается на своем месте (на то она и вечность); понятие «время», приобретая конкретный, «земной», т.е. процессуальный смысл (качественная неоднородность и необратимость), становится синонимом понятия «эволюция», а понятие «длительность», наполняясь функциональным содержанием (смена длительностей – смена качеств), превращается в телеологию.

В рефлексии проблема процессуальной направленности имеет как логический (рациональный) аспект, где «Я» есть нейтральный элемент среди внешнего многообразия, так и эмоционально-нравственный (иррациональный) аспект, связанный с переживанием внутренней глубины как исходного Всеединства, отрефлектированного в религиях. Этот аспект внутренней рефлексии лучше выражается в художественной форме. Например, в легенде о Великом Инквизиторе у Ф.М. Достоевского проблема Запредельного «растворяется» в эмоциях, и требуются определенные усилия философа, чтобы добраться до ее метафизического ядра⁹. В современной литературе образец метафизического ядра, который едва просвечивает сквозь высокохудожественную ткань прозы, явлен в романе Л. Улицкой «Даниэль Штайн. Переводчик».

Однако проблемы рефлексии – проблемы вторичной телеологии – здесь лишь едва затрагиваются; основной упор делается на объяснении понятия «телеология» как запредельной среды, запустившей и регулировавшей отношения в посюстороннем многообразии процессуальности.


Высшая иерархия Универсума: Небытие – Инобытие – Бытие. Триадная основа эволюции Бытия. Поле, телеология и процессуальность


Онтологию нашего процессуального мира можно выразить одним словом «процессуальность» – понятием, которое более полно раскрывается через три свои ипостаси: «относительность – конечность – временность». Эти три первосущности принимаются в качестве аксиомы для обсуждения любых мировоззренческих и методологических проблем Бытия. Три ипостаси процессуальности взаимосвязаны (конечность означает временность, а значит относительность), но все же обладают определенной самостоятельностью.

Иное дело – антиномичный мир (антимир) Небытия (Ничто), который абсолютно непроцессуален (замкнут), а потому должен был бы выражаться противоположной аксиоматикой: «абсолютность – бесконечность – вечность». На самом деле, это «триединство» – лишь апофатическое отражение посюстороннего триединства, а по сути, это нечто Единое (невообразимое Всеединство) и бесструктурно непрерывное.

Однако эти два антимира – континуально единое идеальное Небытие и дискретно многообразная материальность Бытия – связаны между собой трудно выразимой промежуточной сущностью, некоей эманацией Небытия, которая континуальна, но сочетает в себе Единство с тем множеством, которое информационно связано с дискретным множеством Бытия и в разной степени жесткости влияет на него. В рамках антиномичной структуры Универсума (Небытие – Бытие) эта дополнительная сущность – Инобытие – есть представитель Небытия в Бытии. Функция Инобытия – создание той мистической напряженности, которая влияет на общий вектор актуализации процессуальности и на формирование в ней бытийных смыслов. Этот своего рода инобытийный тензор связывается здесь с понятием «телеология», причем максимально жестко он был выражен на первом этапе эволюции Бытия (физические процессы).

Анализ высшей структурированности Универсума позволяет осознать как фантастическую эффективность математики в физике, так и ее ограниченность в исторических науках (тщетность «пифагорейского синдрома»)¹⁰; более того, он позволяет мне (нефизику) вмешаться в те дискуссии физиков, которые касаются основ их науки.

Итак, исходное Всеединство (Небытие) абсолютно непроцессуально (замкнуто). Небытийность триады «абсолютность – бесконечность – вечность» заключается в абсолютной синонимичности ее «частей»: они не есть части чего-то более общего (подобно органам в организме), но образуют то Всеединство (некий аналог Троицы в христианстве), которое в свою очередь есть условие появления уже бытийной первотриады. Действительно, понятие «абсолютность», т.е. безотносительность можно трактовать как пространственно-временную беспредельность (бесконечность и вечность). Три запредельные и всеединые ипостаси «абсолютное – бесконечное – вечное» есть предел (горизонт) умопостижения Небытия, предел аналитики, сверх которого мы не можем ничего сказать об абсолютном Всеединстве, т.е. о непроцессуальном Ничто. Иначе говоря, «запредельность» этой первотриады есть своего рода попытка взгляда на границу Бытия/Небытия со стороны последнего. При пересечении границы эта запредельно исходная триада фантастическим (мистическим) образом переходит в свою противоположность, т.е. в антиномичную первотриаду Бытия «относительность – конечность – временность». Впрочем, фантастичность (мистичность) перехода смягчается простотой начальной бытийности (физической «процессуальности»): относительность здесь представлена числом, конечность – замкнутостью пространства, временность – монотонностью (точнее – однородностью) допроцессов. Таким образом, мы приходим к видоизмененной первотриаде Бытия «число – пространство – время», которая есть всего лишь более конкретное выражение (раскрытие) первотриады «относительное – конечное – временное». Она известна в метафизике, начиная с Лейбница, где связана с «принципом достаточного основания»¹¹, а у Канта ее можно трактовать как высшую априорность познания.

В науке Нового времени, образцом которой стала физика, «число», выражавшее пространственно-временные отношения, заняло центральное место не только потому, что оно унаследовало пифагорейский подход (формула «все есть число»), но и потому, что онтологически число (вместе с пространством-временем) действительно находится в базисе Бытия как «мост», соединяющий два «антимира». Число и мера на физико-химическом (начальном) этапе эволюции Бытия идеально описывает связи (отношения) еще не оформившейся материи – код вещественности (а не код вещей), т.е. нечто идеальное, находящееся в основе всего развертывающегося многообразия материальных форм. В контексте эволюции и телеологии важно понимать, что число в физике выражает не суть вещей, но суть отношений.

Для более ясного понимания возникновения и начальной эволюции Бытия попробуем максимально формализовать вышеизложенное, используя триадную модель как выражение сути процессуальности. Эта своего рода «игра в бисер» не бесполезна: триады как сущностный «скелет» диалектики и относительности посюстороннего мира уже давно исследуются в работах Р.Г. Баранцева. Формула, выражающая последовательность самой общей истории процессуальности такова: Т-0//Т-1/Т-2. Здесь Т-0 и Т-1 есть пара вышеупомянутых антиномичных первотриад, причем первая из них (Небытие) выражает абсолютную запредельность (Ничто), а вторая (Инобытие) уже несет потенцию процессуальности, которая разворачивается затем в мире Бытия (Т-2); косые линии (//, /) – границы, отделяющие три мира: Небытие//Инобытие/Бытие. А теперь – более подробное объяснение последовательности триад от Небытия к Бытию.

Небытие: абсолютное Всеединство, а значит непроцессуальность, где Т-0 («абсолютность – бесконечность – вечность») есть запредельная, апофатически понятная «первотриада» как условие потенциальности (условие условия процессуальности)  //  Инобытие, где Т-1 («относительность – конечность – временность») есть только потенция, условия (проект) процессуальности, но еще не она сама  /  Бытие, где Т-2 есть актуализация процессуальности в ее материально-идеальном выражении.

Бытие в свою очередь фрактально представлено тремя триадно структурированными подэтапами: Т-2а («число – пространство – время») – триада, выражающая дофеноменальный этап эволюции Бытия, т.е. вещественность, которая не наблюдается, но умопостигается через число (идеально выраженная онтология начала процессуальности); это – начало и основа невообразимо большого (но конечного) роста многообразия следующего этапа процессуальности  Т-2b («материя – пространство – время»), где материя предстает как непосредственно воспринимаемый мир форм (объекты, вещи), обладающих пространственно-временной ограниченностью (конечностью);  Т-2с («созерцание – воображение (с инсайтом) – запоминание нового»)¹² – эпифеноменальная триада, рефлектирование любой процессуальности (процесс процессов). Рефлексия как вторичное идеальное все больше и больше принимает на себя функцию телеологии, ее роль – завершение магистрали эволюции, преодоление (замыкание) Времени как противоречивой череды процессуальности. В этом смысле рефлексия есть последний этап «саморазвития Духа» – телеологии.

Таким образом, вся последовательность триад, исключая абсолютную неподвижность
Т-0 (Всеединство), отвечает высшему циклу Универсума: Т-1 Т-2а,b Т-2с, т.е. первичное идеальное  материальное  вторичное идеальное. Здесь последовательность, обозначенная стрелками, есть вместе с тем наложение очередного этапа (сущности) на предыдущие. Это значит, что первосущность Т-1 органически пронизывает всю эволюцию Бытия (Т-2а,b,с). Постоянное присутствие этой инобытийной среды (непрерывности) в дискретно проявленном Бытии и есть то, что можно назвать полем (сущность «везде и сейчас») и телеологией (сущность «везде и всегда») – поле во времени. Исходная телеологическая напряженность («пространство-время» = гравитация) жестко определена числом и мерой (гравитационная постоянная), а при завершении высшего цикла (T-2с) появляется осознавшая себя идеальная и непредсказуемая («невычисляемая») процессуальность – рефлексия, которая как таковая приняла на себя телеологическую функцию (ответственность за финал). Рефлектирование всегда связано с противоречивым выбором, ибо оно, с одной стороны, привязано к породившей ее материальной капсуле (ко всей истории материального), а с другой стороны, призвано максимально освободиться от нее, преодолеть исторический груз (инерцию) материальности – преодолеть процессуальное время, вернуться к его истоку (к непроцессуальной длительности). В этой противоречивой совместности – суть этических проблем Человека.


Первотриада Бытия и Время: отпадение «мировой души» от Всеединства.
Поле: континуально напряженная среда.
Телеология: полевая дифференциация во Времени, определяющая отношения («самоорганизацию») дискретной эволюции Бытия


Понятие «число» у истоков Западной цивилизации (Древняя Греция) имело бóльшее отношение к неподвижности (определенности), или иначе – к латеральной (пространственной) сущности, нежели к сущности вертикальной (временнóй), связанной с изменениями. Само время тогда было циклически определенным (еще не «выпрямившимся» в вертикаль), а все наблюдаемое считалось заранее предопределенным «сверху» – трагическая неотвратимость судьбы, воплощенная, например, в трагедиях Софокла. Тем самым, понятие числа у греков связывалось не просто с прагматикой измерения¹³, но рассматривалось в качестве некоей организующей первосущности, лежащей в основе феноменально проявленного мира: гармония вещей определялась числовыми пропорциями (соразмерностями) – согласием несогласного. В этом суть пифагорейской традиции. Гераклит, для которого основной сущностью мира было время как изменение, оставался «темным» (непонятным). В зарождающейся философии явно преобладала «горизонталь», что относится и к платонизму – наследнику пифагореизма.

Архетипом (прообразом) времени, по Платону [«Тимей», 37, 38], была вечность – некая фундаментальная и неизменная первосущность, а время связывалось с изменчивостью и иллюзорностью нашего подлунного мира. Позже Зенон Элейский в своих апориях, соединяя (совмещая) запредельную пространственно-временную бесконечность (континуальность) с посюсторонней конечностью (дискретностью) нашего мира, продемонстрировал парадоксальную несовместимость этих двух антиномичных сущностей. Именно в их несовместимости и состоит разгадка «фокусов» Зенона.

Но на периферии древнегреческой мысли возникла и «тлела», дожидаясь своего часа, параллельная традиция, связанная с именем «темного» Гераклита: время вместе с пространством – мера всего в мире, а знание о них выражено на языке чисел. Эта концепция больше соответствовала онтологии нашего конечного мира, его процессуальности, совмещающей череду относительно стабильных состояний («горизонталь») с творческими состояниями хаоса, прошивающими стабильность и нанизывающими ее на магистраль эволюции («вертикаль»). Основа философии «вертикали» в сознании появилась на Востоке более чем за полтысячи лет до формирования «горизонтали» в древнегреческой философии: с того дня как Моисей получил «закон», время истории разомкнулось, «выпрямилось», стало необратимым. Но только христианство как более синтетическое мироощущение, перешагнувшее рамки иудейства, стало, очевидно, потому столь широко распространенным, что открыло «одновременно и личную свободу, и длящееся время (взамен циклического времени)»¹⁴. Произошло совмещение греческой «горизонтали» и иудейской «вертикали» (рациональное и иррациональное начала) – крест, который несет на себе высшее живое (земное) существо, получившее «искру Божию»).

С «шизофреническим» расщеплением в сознании человека элементов рационального и иррационального можно, вероятно, связывать понятие первородного греха в ветхозаветном мифе. То же самое, но применительно к онтологии, отрефлектировано в поздней античности (у Плотина): время возникло как отпадение «Мировой Души» от исходного и самодостаточного единства и тем самым получило деятельно-суетную природу. В этом Плотин, по П.П. Гайденко¹⁵, опередил свою эпоху и оказал влияние на позднейших платоников и отцов обеих христианских церквей.

Именно у демаркационной линии, разделяющей первотриады (Т-0//Т-1), появилось Время, «отпавшее» от Вечности и представленное исходно своей первой, математической (t) ипостасью; там же и Пространство как нечто беспредельное, но конечное (замкнутое), «отпало» от запредельной Бесконечности; там же и Число как идея множественности и относительности «отпало» от единого Абсолюта («выросло» из Единицы). Отметим исходную неотделенность «Мировой Души»-времени от двух других первосущностей: от пространства (время здесь всего лишь его четвертая координата) и от числа (математическое время t). Такое время (время физическое) есть посюсторонняя длительность, архетипом которой является непроцессуальная (запредельная) Вечность. Оно соответствует времени-длительности в физике; это – допроцессуальность (монотонная процессуальность) как этап перехода от Вечности к Времени, как условие и потенция всей последующей, все более неоднородной процессуальности – череды разнокачественных состояний длительностей.

Рациональным аналогом «отпадения Мировой Души» в физике можно считать умопостигнутое понятие «инфляция», которое, согласно распространенной сейчас космологической модели возникновения Вселенной, соответствует тому исходно первому микромгновению ее существования (интервал 10^-43 – 10^-32 сек), когда невероятно гигантские силы отталкивания «ложного» вакуума (Большой взрыв) сменились силами привычного нам гравитационного притяжения и тем самым было «включено» Время Вселенной¹⁶. Этот мистический и чисто математический ретроспективный «прогноз» возникновения Бытия был, как говорится, открыт на «кончике пера», но он вполне заслуживает доверия, ибо контакт Небытия и Бытия не может быть по сути чем-то заурядным, понятным и причинно-следственным.

Там и тогда, у контакта Небытия и Бытия, появилось («отслоилось» от Небытия) нечто абсолютно идеальное и несущее информацию (обобщенную программу) об основе будущей процессуальности Бытия – некую потенциальную динамику в свернутой, не раскрытой форме. Ее можно назвать телеологическим Инобытием или же использовать научный (физический) термин «поле», но поле общеединое, не развернутое и включающее в себя всю потенцию процессуальности (не только физическую). Важно, что телеологическая информация о начале Бытия (бытия дофеноменального) была очень однозначной и ей вполне соответствовал жесткий язык математики. Информация для последующей (настоящей) процессуальности (феноменальной и особенно – эпифеноменальной) становилась все менее директивной, а соответственно итоги процессуальности становились все менее предсказуемыми. Процессы получали все бóльшую возможность выбора, но это не означало их вседозволенности. В таком сценарии Инобытие предстает как некая эманация Небытия, как среда, несущая потенцию всей процессуальности, как система усложняющихся полей (напряженностей) – среда, в которой эволюирует бытийная процессуальность.