Man verehre ferner den, der dem vieh sein futter gibt und dem Menschen Speise und Trank, so viel er geniessen mag

Вид материала

Документы

Содержание Какие свойства и проявления времени 1931 1 Из новых исторических очерков этой проблемы в аспекте современ­ной мысли см.: W. Gent. H. Heinemann. A. Withead. H. Bergson. S. Reinach А. Эйхенвалъд.

Подобный материал:

• Конвенция между, 802.37kb.
• Bausteine interkultureller Persönlichkeitsentwicklung und Erfassung ihrer Vergleichbarkeit, 136.18kb.
• И. Тихомиров Проблема и метод Кантовой критики познания, 785.5kb.
• Сухопутные войска Центральной группы войск Авторы: Алеш Готтмар и майор Др. Павел Минаржик,, 263.46kb.
• Swester Katrei Meister Ekecharttes Tohter von Strazburc╩, ╚Von dem Adel der Sele╩,, 131.37kb.
• Урок круглый стол по теме «Охрана окружающей среды», 37.69kb.
• Friedrich Nietzsche "Vom Nutzen und Vorteil der Historie fur das Leben", 1385.88kb.
• Friedrich Nietzsche "Vom Nutzen und Vorteil der Historie fur das Leben", 1092.45kb.
• Institut auf dem rosenberg (St. Gallen) Возраст, 63.89kb.
• Тема «Wir malen, bauen, basteln». Раздел 2 «Wir lesen und schreiben», 20.92kb.

введением ми­рового эфира избежать отличия физического пространства от гео­метрического, этого недостаточно для выяснения изотропности геометрического пространства при неизотропности пространства физического.

Ньютон не признавал существования мирового эфира, [пред­ставление о] котором давно уже существовало в той или иной форме – в «невесомых жидкостях» (fluida) – в его время, на­пример, в философской концепции Мира. В научную мысль его времени оно было введено X. Гюйгенсом в той научной теории света, которую не признавал Ньютон и которое (недавно одно время казалось неверно) получило подтверждение в научной тео­рии электричества и магнетизма Максвелла. Гюйгенс вводил его в свою систему Мира, противоположную Ньютону.

Сейчас существование всемирного эфира исчезает из круга зрения целого ряда физиков. В таком случае физическое поле будет отвечать реальному физическому пространству и проявлять его свойства.

Мы допускаем физическое поле в пустоте, т. е. в пространст­ве, не занятом материей. Наш вакуум заключает материальную рассеянную, по нашим представлениям, среду. Космическое про­странство – еще более сильный вакуум – все же не может счи­таться абсолютной пустотой.

Но понятие физического поля, как оно сложилось сейчас в физике, требует, чтобы около каждого материального тела, будь то огромная звезда или ничтожный электрон, было свое поле сил.

Реально, с точки зрения современного физика, мировое прост­ранство в целом, т. е. физическое пространство, глубоко неодно­родно, так как каждая материальная частица окружена своим особым состоянием пространства, доступным в своей особенности научному изучению. В своей основе это физическое пространст­во может быть сведено к представлению о Мире, данному в 1758 г. глубоким сербско-хорватским мыслителем Бошковичем (1711–1787). Он считал материю как среду-пространство, в ко­тором рассеяны центры сил; эти центры распределены неравно­мерно: пространство, ими занятое, физически неоднородно. Оно не только геометрически неоднородно, но оно изменяется и в па­раметре времени.

Это не есть статическая система, это есть сложная неоднород­ная динамическая система.

Точно так же другое явление, которое может в некоторых проблемах быть сведено к физическим полям, – диссимметрия жи­вых организмов и их комплексов (или созданных ими – как неф­ти – тел) – является резким проявлением неоднородности прост­ранства – особой неоднородностью, неизвестной пока в изучен­ных нами физических полях.

Она не может быть сведена к эфиру, но, так как она наблю­дается только внутри материальной сферы, в живом организме, можно, на первый взгляд, считать, что ее причина лежит в этой материальной среде.

110. Если, допустив в физическом пространстве материю, эфир и энергию, можно сохранить бесконечное однородное простран­ство геометра в картине реального Мира, изучаемого наукой, это представление окажется бессильным объяснить изотропность это­го однородного пространства.

Геометрические представления, лежащие в основе нашего ми­ровоззрения, созданы в древней Греции. Геометрическое прост­ранство как таковое покоится на тех определениях, которые были приняты нами от Евклида и созданы длинной чередой эллинских мыслителей в историческом процессе, шедшем 2500 лет назад.

Сейчас ход этого процесса начинает для нас выясняться.

И мы начинаем сознавать огромное значение, какое в создании основных представлений геометрии играла мысль великого гения Платона и его школы⁷⁰, Евдокса на первом месте.

Основы геометрических представлений не только были выра­ботаны в школе Платона, но легли в основу всей его концепции Мира.

И пространство, которое так было определено и введено в научную и философскую мысль, обладало определенным строени­ем, отвечало наиболее совершенной геометрической форме, что сейчас мы можем ясно видеть, обратив внимание на симметрию геометрического трехмерного пространства Евклида.

Понятие симметрии зародилось в той же эллинской среде той же эпохи. Правильно или неправильно его приписывают Пифа­гору из Региума (одноименнику Пифагора, жившего столетиями раньше, к которому, по преданиям, имеющим, по-видимому, осно­вание, тянутся корни математической творческой, созидавшей основные положения мысли), безразлично. Оно создавалось в той же среде, хотя его математический анализ был выявлен только в XIX столетии. Оно создавалось художественным творчеством и мыслью. И эстетический элемент, которым проникнуты все философские представления Платона и его школы, – идея кра­соты и совершенства, – отразились на характере созданной в это время идеи трехмерного пространства геометрии.

Пространство геометрии Евклида – по вскрываемой симмет­рией структуре – принадлежит к классу наибольшей симметрии, к симметрии наиболее совершенной фигуры Платона, к симмет­рии шара. Можно ее выразить символами ∞L_∞ΠC, или, принимая терминологию Егера⁷¹, – K_∞^H.

Понятие о шаре, сфере, играло исключительную роль в кон­цепции Мира древних эллинских и эллинистических мыслителей, и, если отдельные из них освобождались от него и подходили к представлению освобожденного от космических сфер космическо­му пространству и двигающихся в нем небесных светил, надо ждать до Коперника – почти 2000 лет после Платона, когда эта концепция стала уделом научного знания.

Но то пространство, которое вошло в сознание человечества, легло в основу геометрии, внесено Коперником в понимание ми­роздания и менее чем через 100 лет после него сформулировано Ньютоном, было пространство сферы, обладающее ее симметрией, т. е. ее строением.

111. Только тело – пространство – такого строения могло об­ладать изотропностью, т. е. такого рода свойством, что все векто­ры пространства обладают свойствами прямых линий Евклида.

Надо ждать XIX в., чтобы понятие вектора, отличного от пря­мой линии, проникло в яркой форме в математическую мысль и вошло в научное мировоззрение.

Несомненно, именно такое, наиболее богатое симметрией, про­странство позволяет наиболее просто выводить геометрические за­конности.

В природе, в свойствах газов и жидкостей, заполняющих пространство, и в меньшей мере в свойствах пространства, запол­ненного случайным, беспорядочным агрегатом возможно мелких твердых тел, мы имеем примеры пространства, отвечавшего одно­родному геометрическому математическому пространству. Эти свойства были приданы идеальному построению – космическому эфиру – как идеальной изотропной жидкости, проникающему все пространство, когда его изменением, а не свойствами пространст­ва, хотят объяснить физические поля и радиации, идущие в пустоте.

Но реальное физическое пространство Мира может не отве­чать такому пространству. Ничто не указывает даже, чтобы оно ему отвечало. Наоборот, мы можем заключить из более тщатель­ного изучения природы, что оно, взятое в целом, не может ему отвечать, так как в небольших, правда, его частях мы имеем случаи резко иного пространства – пространства диссимметрического для живых организмов, анизотропного пространства раз­ного характера для чистых «капель» твердого состояния вещест­ва, своеобразных по симметрии пространств физи­ческих полей.

По основному принципу симметрии, реальное – геометриче­ского строения в данном случае – пространство, отвечающее ка­кому-нибудь физическому телу, будет отвечать тому строению, которое отвечает наименьшей симметрии, вскрываемой его фи­зическими свойствами.

Если провести это положение до конца в области известных нам явлений, то мы должны, по-видимому, прийти к заключению, что реальное физическое пространство наиболее близко к наиме­нее симметричному из анизотропных пространств, характерных для однородного твердого тела, к пространству, отвечающему го­лоэдрии триклинической системы, т. е. симметрии С, по термино­логии Егера.

Но это верно, если мы найдем нужным допускать (что не вы­зывается научными фактами и эмпирическими обобщениями) однородное физическое пространство.

Пространство Мира, т. е. пространство-время, глубоко неодно­родно, и явления симметрии могут в нем проявляться только в ограниченных участках.

112. Но для углубленного, полного понимания явления, нами изучаемого, важно иметь в виду, что то пространство геометрии, которое царило в науке XVI–XX вв., есть одно из многих – бесчисленных – пространств геометрии трех измерений.

Можно построить множество однородных пространств геомет­рии и для однородных анизотропных пространств, отвечающих однородным твердым физическим состояниям материи – эта за­дача решена математически. Федоров и Шёнфлис, следуя по пути, проложенному Делафоссом, Франкенгеймом, Мебиусом, Зонке и другими, дали полную научную теорию возможных 1046 распределений атомов-точек в устойчивых, статических по­ложениях твердого вещества; около... [пропуск у автора – Ред.] из них нам сейчас извест­ны. Очень возможно что из ... [пропуск у автора – Ред.] только более общие деления проявляются – 64 группы, выделенные Л. Зонке. Только они откры­ваются сейчас изучением физических свойств.

Эти системы точек геометров и кристаллографов отвечают пространству геометров, и только четыре из них не будут проти­воречить симметрии К_∞ⁿ, т. е. принятому нами пространству, ко­торое отвечает, согласно принципам симметрии, пространству Ньютона.

113. Подводя итоги всему сказанному выше, мы должны резко отделять пространство, являющееся доступным научному изуче­нию в пространстве-времени, от идеального однородного изотроп­ного пространства геометрии – пространства Ньютона.

Ньютоново пространство, принимавшееся наукой XVII – XX вв., есть одно из очень многих пространств, геометрически возможных, раз только будет учтено в математической мысли яв­ление симметрии.

Оно отличается от физического пространства, которое неодно­родно и не идеально изотропно, т. е. изотропно не для всех яв­лений природы.

Мы должны сейчас говорить о строении пространства, так как и геометрическое его строение, и симметрическое его строе­ние неизбежно отражаются в изучаемых в науке физико-химиче­ских и биологических явлениях. Можно обойти этот способ вы­ражения явлений, введя гипотезу о существовании всемирного эфира, невесомой однородной «жидкости», проникающей все про­странство, к которой мы будем относить то, что также часто мо­жем относить к пространству.

Но этот всемирный эфир, оставляемый физиками из других соображений, не поможет делу, так как он не может дать объ­яснения ни геометрическому, ни симметрическому строению про­странства; их надо было перенести в эфир, т. е. сделать эфир пространством.

Он не может дать объяснение и диссимметрии, проявляющей­ся в явлениях жизни.

При таком положении дела является правильным допустить, что прост­ранство пространства-времени отражается в явлениях, изучаемых наукой, что оно неоднородно, близко или идентично с трехмер­ным пространством, охватывается симметрией, проявляющейся в явлениях, изучаемых наукой.

Раз это так, эти проявления пространства в другой области явлений, изучаемых в науке, должны обнаруживаться во вре­мени.


КАКИЕ СВОЙСТВА И ПРОЯВЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ

МОГУТ НАУЧНО ИЗУЧАТЬСЯ?


114. Необходимо обратить внимание на те явления жизни, вхождение которых в научное мироздание уже сейчас становит­ся вероятным.

Мы подходим к очень ответственному времени – к коренному изменению нашего научного мировоззрения.

Это изменение по своим последствиям, вероятно, будет не меньшим, чем было в свое время создание понятия Космоса, по­строенного на всемирном тяготении и на бесконечности времени и пространства, Космоса, проникнутого материей и энергией.

И оно, по-видимому, даст возможность преодолеть то про­тиворечие, которое установилось между жизнью и научным творчеством, с одной стороны, и научно построенным Космо­сом – с другой, – противоречие, проявившееся как раз в XVI – XIX вв., когда создавалось и росло ныотониановское миропони­мание. Это было, впрочем, ныотониановское миропонимание без Ньютона, который вводил в него поправки верующего христиа­нина.

По-видимому, сейчас открывается возможность преодолеть противоречие, оставаясь в пределах только строгого научного по­знания.

Едва ли можно сомневаться, что в научное познание не по­зволяет достаточно глубоко проникать… [у автора пропуск – Ред.]. Оно проявится го­раздо глубже в процессах необратимых, которые могут выявить эту черту времени.

Неотделимость времени от пространства, неизбежность при из­учении природных процессов одновременно изучать и время, и пространство, устанавливают два положения: 1) время, как и пространство, и как пространство-время, может быть только одно; 2) изучая время одновременно с пространством, ход времени неизбежно будет выражаться векторами. Это не будет линейное выражение времени, как иногда говорят, – это будет векториаль­ное его выражение. На данной линии могут быть размечены меж­ду двумя и теми же точками несколько векторов на аналогичных им по положению в пространстве-времени направлениях.

Выяснить, сколько их может быть, сейчас выходит из области нашей работы.

Очевидно, вектор времени необратимого процесса должен быть резко полярным, т. е. направления АВ и ВА должны быть резко различными, и одно из них должно совершенно или почти совер­шенно отсутствовать в таких природных процессах.

И в то же время нередко для тех же тел или сред природы обратимые процессы этой особенности времени (единого, очевид­но, в одних случаях) не покажут⁷².


1931