Контрольная работа №4 (заключительная контр./раб второго семестра 2009/10 гг). Философская антропология
| Вид материала | Контрольная работа |
- Тема философская Антропология, 1684.71kb.
- Темы лекций второго семестра Программа экзамена второго семестра Тема, 71.64kb.
- Программа вступительного экзамена в магистратуру по направлению подготовки 030100 «Философия», 105.52kb.
- Экзамен контр раб. 16 Уваров, 69.36kb.
- Контрольная работа по дисциплине «Макроэкономика 2» выполняется студентом на основе, 303.53kb.
- Экзамен контр раб. 10 Петрова В. В. Басангов, 65.5kb.
- Контрольная работа для студентов первого- второго курса заочного отделения. Контрольная, 11.95kb.
- Контрольная работа 20 Втечение семестра Подготовка публикации по темам дисциплины, 10.28kb.
- Творчество как диалог 09. 00. 13. религиоведение, философская антропология, философия, 273.73kb.
- Контрольная работа (2 контр точки) 6-10 Подготовка и участие в деловых играх 10-20, 20.56kb.
Рубашный Алексей, 511 группа, мехмат V курс, 2010
Контрольная работа №4 (заключительная контр./раб. второго семестра 2009/10 гг).
1. Философская антропология
1.3. Вопросы по работе А. Камю «Эссе об абсурде»:
1.3.1. Что такое абсурд и почему наш мир абсурден?
1.3.2. Почему А. Камю предлагает в качестве жизненной стратегии человека бунт? Кто является для А. Камю образцом для подражания («бунтарем»)? Можно ли согласиться с позицией А. Камю?
1.3.3. Каких абсурдных героев выделяет Камю, что их объединяет? Почему (сверх)абсурдным героем для Камю выступает Сизиф? Как Вы понимаете тезис Камю о том, что Сизиф поистине свободен? Являемся ли свободными мы, обычные люди?
Прежде всего, стоит отметить, что сам Камю не считал себя ни философом, ни, тем более, экзистенциалистом. Тем не менее, работы представителей этого философского направления оказали на творчество Камю большое влияние. Вместе с этим, его приверженность экзистенциалистской проблематике обусловлена также тяжёлым заболеванием (и, соответственно, постоянным ощущением близости смерти), с которым Камю жил с детства.
«Эссе об абсурде» он начинает с описания чувства абсурда. Абсурд «берется здесь в качестве исходного пункта». В рамках этой темы Камю размышляет о проблеме самоубийства. Камю отмечает, что это не сиюминутное стремление, а разумное решение, «подготавливается в безмолвии сердца». Человек доходит до противоречий, с которыми не сможет справиться. «Существование абсурда делает главным философским вопросом проблему самоубийства».
Что же такое «абсурд»? Это некоторое чувство (ощущение), исходная посылка. Наверное, как и любое ощущение, его гораздо сложнее описать непосредственно (если это вообще возможно), чем указать ситуации, в которых это ощущение может возникнуть. Абсурд возникает, когда человек «сталкивается» с миром. По сути, абсурда нет ни в самом человеке, ни в мире; он появляется именно в их связи, взаимодействии, абсурдно само их столкновение. Можно сказать, что человек как бы просыпается («однажды рождается «почему», и все окрашивается смесью усталости и изумления»), и начинает осознавать свое несовпадение с миром, свою конечность и свою смертность, «тщетность бытия», его противоречивость. Осознавать, что по-другому быть не может. Разумность человека сталкивается с неразумностью мира. Мы не можем постичь истину, потому что её, по сути, нет, как и не можем полностью осознать другого человека. Мир - чужд, нейтрален, равнодушен человеку, не подчиняется нашим планам. Он - непостижим, «другой», «неразумен», имеет нечеловеческое основание. Ощущение абсурда у человека возникает из осознания своей смертности, причем «спонтанной». «Абсурд заключен в противостоянии человеческой потребности в смысле, с одной стороны, и безразличного, бессмысленного мира, с другой». Смысл и абсурд – антонимы.
Абсурд настигает нас как чувство, которое, по словам Камю, может охватить человека «на любом перекрестке». Человек «чувствует себя чужим, посторонним» — даже самому себе. Это чувство возникает при столкновении мира с теми требованиями, которые мы предъявляем как существа разумные. Камю разъясняет, что абсурд возникает на пересечении «человеческой нужды и неразумного молчания мира». Мы спрашиваем о тысячах «почему?» и не получаем ответа. Мы ищем решений, но вместо этого пробуждаем абсурд, ибо мысль утверждает нечто не прежде, чем со всей очевидностью отрицает утвержденное. «Абсурд, — писал Камю, — зависит не только от мира, но и от человека». Если бы не существовало человеческого сознания, то не было бы и абсурда, утверждает Камю. Но оно существует, и поэтому смысл, который мы принимаем как данность, распадается даже прежде, чем познается. Таким образом, задавая вопрос о смысле жизни, мы сознаем, что требование ответа порождает ощущение абсурда.
Если существование пронизано столь мучительным абсурдом, то не правильно ли сказать, что абсурд приглашает нас умереть и даже повелевает самоубийство? Камю отвечает решительным «нет». Не являясь разрешением проблемы, самоубийство — лишь последнее убежище. Фактически это непростительный экзистенциальный грех: «Человеку важно умереть непримиренным, — настаивал Камю, — и не по собственной воле». Самоубийство усиливает отрицание смысла, делая невозможным извлечение выгоды из признания того, что «абсурд имеет значение лишь постольку, поскольку его не признают». Абсурд никуда не исчезнет, если мы заявим, что отказываемся умирать. Наоборот, он останется. Парадоксально, но Камю даже рекомендует придавать особое значение созерцанию абсурда, так как «жизнь станет гораздо лучше, если в ней не будет смысла».
Другие возможные выходы, которые Камю также отвергает, - «философское самоубийство». Оно предполагает своего рода смирение или надежду на преодоление абсурда. Первое «предлагает» человеку жить так, как он жил раньше, как он привык, как будто никакого нет абсурда. Как говорит Камю, «мы привыкаем жить задолго до того, как привыкаем мыслить». Ко второму варианту, выражающему надежду на бессмертие или на преодоление абсурда, относятся, например, различные религиозные концепции. С точки зрения Камю оба эти варианта неудовлетворительны. Надеяться на то, что в этой жизни можно выйти за пределы абсурда, равнозначно философскому самоубийству.
Единственным достойным выходом, по Камю, является бунт. Абсурд нельзя уничтожить или победить. «Абсурд не требует смерти; ценность жизни придает сознание абсурда вместе с мятежом, который заключается в демонстративном героизме, противостоящем несправедливости». Из существования абсурда Камю извлек три вывода: «мой бунт, моя свобода, моя страсть». Он решился, и любовь к жизни побудила его бросить вызов абсурду. Вместо смирения он выбирает действия. Бунт – «это, по существу, протест против смерти», протест против бессмысленности мира и подавляющей силы обстоятельств, он придает жизни ценность, являясь выражением презрения к собственной судьбе и актом борьбы воли с превосходящей ее реальностью. Бунт свидетельствует о наличии свободы в мире и о величии человеческого духа. Бунт является утверждением человеческого достоинства наперекор абсурдности мира без надежды на успех предпринимаемых действий. Экзистенциальный бунт означает творческое созидание новых ценностей в условиях отсутствия абсолютных моральных критериев. «Я бунтую, — пишет Камю, — следовательно, существую».
«Что представляет собой абсурдный человек?» - это главный вопрос, от обсуждения которого зависит решение других проблем философии Камю. Абсурдный человек, пишет Камю, «ничего не предпринимает ради вечности и не отрицает этого». «Он отдает предпочтение своему мужеству и своей способности суждения. Первое учит его вести не подлежащую обжалованию жизнь, довольствоваться тем, что есть; вторая дает ему представление о его пределах. Уверившись в конечности своей свободы, отсутствии будущности у его бунта и в бренности сознания, он готов продолжить свои деяния в том времени, которое ему отпущено жизнью. Здесь его поле, место его действий, освобожденное от любого суда, кроме его собственного. Более продолжительная жизнь не означает для него иной жизни». «Абсурдный человек готов признать, что есть лишь одна мораль, которая не отделяет от бога: это навязанная ему свыше мораль. Но абсурдный человек живет как раз без этого бога. Что до других моральных учений (включая и морализм), то в них он видит только оправдания, тогда как ему самому не в чем оправдываться. Я исхожу здесь из принципа его невиновности». Позицию абсурдного человека Камю очерчивает словами Ивана Карамазова: «Все позволено». Однако «абсурд не есть дозволение каких угодно действий». Слова Карамазова означают лишь то, что ничего не запрещено. Почему же? Согласно Камю, абсурдный человек не принимает традиционную концепцию, устанавливающую связь между причинами и следствиями поступков. И хотя ум абсурдного человека «готов к расплате», он делает это не потому, что чувствует за собой какую-либо вину или греховность, вменяемую всякому человеку христианством. Для абсурдного человека «существует ответственность, но не существует вины». Абсурдный человек Камю не верит в будущее, лишен надежд и иллюзий.
«Мною выбраны только те герои, - пишет Камю, - которые ставили своей целью исчерпание жизни (или те, кого я считаю таковыми). Я не иду дальше этого. Я говорю о мире, в котором и мысли и жизни лишены будущего. За всем, что побуждает человека к труду и движению, стоит надежда. Так оказывается бесплодной единственная нелживая мысль. В абсурдном мире ценность понятия или жизни измеряется плодотворностью». «Абсурдные герои» Камю - это Дон Жуан, Актер, Завоеватель, Писатель-творец. Камю пишет: «Приведенные выше образы не содержат моральных поучений и не влекут за собой суждений. Это наброски, в них намечен стиль жизни. … Достаточно знать и ничего от себя не скрывать... их преимущество перед другими в том, что они знают об иллюзорности всех царств... абсурдный и безбожный мир населен утратившими надежду и ясно мыслящими людьми». Все они борются за счет того, что максимально интенсифицируют жизнь. Их бунт состоит в попытке жить по максимуму, без надежды на благополучный исход.
Все рассуждения и зарисовки данного эссе резюмируются «мифом о Сизифе».
Сизиф — это «супергерой» абсурда. Он любит жизнь и ненавидит смерть. Он осужден за свои страсти, но его величие состоит в том, что он никогда не сдается и всегда честен. Он принимает рок лишь затем, чтобы бросить ему вызов. Тем самым он придает существованию смысл, тот смысл, который не способен опровергнуть абсурд, но отказывается ему поддаться. Сизиф — это творец, созидающий смысл в обстоятельствах, которые, по видимости, лишают человеческую жизнь всякого значения. Особенность положения Сизифа в том, что он, в отличие от нас, обладает полным знанием ситуации. Его свобода заключается в полном осознании. Сизиф видит ясно; он прекратил надеяться на избавление. Но, расставшись с надеждой, он сотворил смысл — не только для себя, но своим примером и для других. Хотя существование никогда нас не удовлетворит, жизнь осмысленна, если наша решимость делает ее такой.
Важно обратить внимание на картину, которой завершается «Миф о Сизифе». Хотя было бы естественным сосредоточиться на Сизифе, толкающем свою скалу на вершину холма, Камю просит нас подумать о Сизифе, достигшем вершины. За этого счет мгновения победы Сизиф счастлив. Ему известно, что валун скатится вниз — так и происходит. Но, направляясь вниз, чтобы закатить его обратно, Сизиф не отчаивается. Он превозмогает судьбу, презирая ее, и поэтому, заканчивает свою книгу Камю, «мы должны представлять себе Сизифа счастливым».
1.5. Работа Э. Фромма «Иметь или быть?». + 1.2. Почему мыслители экзистенциального направления (М. Хайдеггер, Ж. Сартр, Э. Фромм) выделяют два модуса человеческого существования: подлинное или экзистенцию (модус «быть») и неподлинное существование (модус «иметь»)? Можно ли согласиться с этим разделением?
Главной задачей своей книги «Иметь или быть?» Э.Фромм считает анализ двух фундаментальных позиций человеческого существования, которыми являются обладание и бытие. Стимулом к размышлению явилось то, что автор называет «несбычей великих надежд» индустриального века, которая привела к осознанию следующих фактов:
- счастье и всеобщее благоденствие не могут быть достигнуты путём безграничного удовлетворения всех потребностей;
- мечта о свободе и независимости исчезает, стоит только осознать, что все мы – лишь колёсики в бюрократической машине;
- наши мысли, чувства и привязанности являются объектом манипулирования со стороны средств массовой коммуникации;
- экономический прогресс касается лишь богатых наций, а разрыв между богатыми и бедными становится все более вопиющим;
- технический прогресс принес с собой экологические проблемы и угрозу атомной войны;
- каждое из этих последствий может стать причиной гибели всей цивилизации, если не самой жизни на Земле.
В своей работе Фромм указывает путь к построению здорового общества. Он подчеркивает, что это требует создания гармоничного здорового человека, и выдвигает конкретный проект создания такого общества. Метод построения здорового общества – переориентация характера человека, ценностная установка на бытие. В качестве обязательных предпосылок бытия, как способа существования, Фромм указывает наличие у человека независимости и критического мышления, которое приводит в конечном итоге к продуктивной ориентации характера. Он доказывает, что продуктивную ориентацию характера способны иметь все человеческие существа, ибо потребность в ней коренится в самой человеческой природе. Но, к сожалению, она подавляется установкой на обладание, рыночной ориентацией характера, которая в современном обществе является универсальной.
Итак, в книге «Иметь или быть?» Фромм рассматривает два противоположных способа существования человека и общества: существование по принципу Бытия и по принципу Обладания. Книга Фромма содержит обстоятельный эмпирический, психологический и социальный анализ двух способов существования.
Прежде всего, Фромм выдвигает аксиому о том, что современное общество имеет множество недостатков, и, следовательно – порочно. Далее он показывает, что существуют два способа существования человека – бытие и обладание. После этого Фромм доказывает, что порочность современного общества вызвана именно все увеличивающейся переориентацией на обладание.
Книга начинается с анализа понятия желание. Возрождение философии гедонизма у философов XVII - XVIII века, а в нашу эпоху - возврат к теории и практике радикального гедонизма Фромм объясняет расцветом эгоистично индустриальной системы человеческих ценностей, где бурный расцвет индустриального производства ориентирован на максимальное потребление: «Наше время - время величайшего социального эксперимента, который когда-либо был осуществлен, чтобы решить вопрос, может ли достижение наслаждения быть удовлетворительным ответом на проблему человеческого существования. «Культ эгоизма в индустриальном обществе приводит к порождению заведомо несчастных людей: одиноких и ощущающих свою зависимость».
Выход из этой ситуации Фромм видит в фундаментальном изменении ценностей и установок человека.
Анализируя пороки современного общества, противопоставляя ему все великие учения христианство, буддизм и др. (в частности, один из лейтмотивов Ветхого Завета звучит так: оставь то, что ты имеешь, освободись от всех уз: будь!), Фромм делает вывод, что обладание и бытие являются двумя основными способами существования человека, преобладание одного из которых определяет различия в индивидуальных характерах людей и типах социального характера.
Интересные подтверждения своих идей Фромм находит в идиоматических изменениях в языке индустриальных стран. В частности, некоторое изменение смыслового значения понятий бытия и обладания нашло отражение в западных языках и выразилось во все большем использовании существительных и все меньшем - глаголов. Это связано с тем, что действие заменяется на эквивалент обладания: например, вместо «Я думаю» говорят «У меня есть идея». Фромм подчеркивает изменения в разговорной речи, происшедшие за последние десятилетия: если в начале века пациент, приходя ко врачу говорил: «Я обеспокоен, я не могу заснуть», то в современном языке эта фраза выглядит иначе: «У меня есть проблемы. У меня –бессонница». Сам по себе лингвистический анализ, конечно, не может служить каким-либо веским аргументом, однако с психологической точки зрения этот пример свидетельствует о высокой степени бессознательной отчужденности. Доказывая, что существование по принципу обладания не является естественным, Фромм приводит интересный пример: во многих древних языках слово иметь вообще отсутствует и должно передаваться косвенной формой - «это относится ко мне».
Далее Фромм формулирует концепции обладания и бытия: «Под обладанием и бытием я понимаю не некие отдельные качества субъекта, а два разных вида ориентации в мире, две структуры, преобладание одной из которых определяет все, что человек думает, чувствует и делает». При существовании по принципу обладания отношение к миру выражается в стремлении сделать его объектом владения, превратить все, и в том числе самого себя, в свою собственность. Существование по принципу бытия различается на две формы: одна из них является противоположностью обладания и означает жизнелюбие и причастность к миру, другая форма бытия - это противоположность видимости, она относится к истинной природе, истинной реальности личности или вещи в отличие от обманчивой видимости. Одним из наиболее важных моментов концепции бытия, разработанной западной философией, является понятие процесса, деятельности и движения, как элемента, присущего бытию. Наоборот обладанию (как небытию) присуща пассивность.
Фромм последовательно показывает обладание и бытие в современной жизни, в таких ее аспектах, как: обучение (наличие или отсутствие реагирования на информацию), память (активное и механическое хранение информации: заметки и записи, как форма обладания, являются отчужденной памятью), беседа (беседа как форма товарообмена или удовлетворение от общения), чтение (наличие и отсутствие продуктивного сопереживания), власть («обладать властью» либо «быть властью»).
Обсуждая вопрос власти, Фромм различает два её типа: рациональную, основанную на компетентности и иррациональную, основанную на силе. Власть по принципу бытия основывается на сущности личности - компетентной и высокоразвитой, имеющей вследствие этого авторитет. Для доказательства необходимости именно такой власти Фромм упоминает эксперимент Дельгадо с животными, который доказал, что при утрате именно компетентности, а не силы, доминирующее животное немедленно утрачивает власть. Вместе с этим Фромм показывает, что в большинстве иерархически сложных обществ власть, основанная на компетентности уступает место власти, основанной на общественном статусе. В частности, в современном демократическом обществе власть людей, избранных благодаря фотогеничной внешности и сумме денег, вложенных в предвыборную компанию, не обеспечивает непременной компетентности этих людей. Такое явление Фромм называет «отчуждением власти».
Фромм показывает, что два способа существования человека - бытие и обладание - суть потенциальные возможности человеческой природы, однако в результате внешних условий принцип обладания чаще берет верх. Он опровергает мнение о том, что принцип обладания является основой человеческой природы.
Анализируя различия между двумя способами существования, Фромм подчеркивает тенденции к обладанию в современном обществе, которые отражаются в отношении индивида к собственности: если в XIX веке человек, делая покупку, хотел ее сохранить надолго, чтобы она ему дольше служила, то в наше время акцент перенесен на сам процесс потребления (вспоминается Бодрийяр с его «обществом потребления»): по схеме: приобретение - временное обладание - выбрасывание - приобретение новой вещи взамен. Ярким примером такого круга приобретения служит автомобиль. Анализируя частую смену автомобиля, Фромм приходит к выводу, что в западном обществе автомобиль служит символом статуса его владельца, расширяющим границы его власти. Автомобиль более новой марки соответствует более высокому статусу его владельца. Соответственно, Фромм подразделяет обладание на экзистенциальное - обладание предметами, необходимыми для выживания и характерологического обладания - страстного желания удержать и сохранить. Фромм еще раз подчеркивает, что это состояние сознания не является врожденным, а формируется в результате воздействий социальных условий.
Фромм поясняет: обладание относится к вещам, как бытие относится к опыту, который, в отличие от вещей, не поддается описанию. Модус бытия имеет в качестве своих предпосылок независимость, свободу и наличие критического разума. Его основная характерная черта – активность. Фромм формулирует понятие «активность» не как активность в смысле внешней занятости, а как активность в смысле продуктивного использования своего потенциала. Быть - значит отказаться от своего эгоцентризма и себялюбия. Людям, ориентированным на обладание, такая задача кажется невыполнимой, так как это подразумевает их отказ от стереотипов поведения и проявление своей внутренней активности.
Фромм определяет активность как «социально признанное целенаправленное поведение, результатом которого являются соответствующие социально - полезные изменения», в то время как активность в современном смысле слова относится только к поведению, а не к личности, стоящей за этим поведением и не делается различий между активностью и занятостью. Механическую занятость Фромм относит к отчужденной активности. Такой кажущийся новым подход к пониманию активности объясняется тем, что в философской традиции доиндустриального общества понятия «активность» и «пассивность» употреблялись не в современном значении, потому что отчужденность труда еще не достигла такой степени. По этой причине Аристотель, к примеру, не делал различий между активностью и занятостью. Аристотель считал, что наивысшей формой деятельности является созерцательная жизнь, посвященная поискам истины, ни в коем случае не отождествляя созерцание с безделием. Фома Аквинский также ставил превыше всего внутреннее созерцание, однако уже М. Экхарт, на которого часто ссылается Фромм, высказывается в пользу активности, отрицая простую занятость, оторванную от духовной жизни. Спиноза в своей «Этике» уже конкретно разграничивал понятия активности и пассивности, отождествляя их с действием и страданием. Спиноза делит человеческие желания на «активные» и «пассивные». Первые проявляются в результате внутренней свободы, вторые - в результате действия внешней силы. Тем самым Спиноза связывал понятия свободы и активности.
Фромм категорически опровергает мнение, что обладание, как способ существования, присущ природе человека и неискореним. Для опровержения идеи о том, что люди по своей природе пассивны и неспособны к деятельности без непосредственной угрозы или материальной выгоды он приводит следующие доказательства. Во-первых, данные о поведении животных показывают, что многие виды с удовольствием выполняют сложные задания даже тогда, когда не получают никакого материального вознаграждения. Во-вторых, исследования поведения детей обнаруживают потребность младенцев активно реагировать на сложные стимулы. Это опровергает мысль Фрейда о том, что ребенок воспринимает внешние стимулы как угрозу и мобилизует свою агрессивность для ее устранения. В-третьих, дети и подростки при изложении материала в процессе обучения в живой форме обнаруживают необыкновенную активность и инициативу. И, наконец, Фромм указывает на поведение в процессе работы. Классический эксперимент Э. Мэйо здесь показал, что появление заинтересованности у рабочих полностью изменяет их отношение к монотонной работе. Материальное стимулирование труда также приводит к повышению заинтересованности, однако создание условий труда, при которых рабочие смогут проявлять инициативу, приводит к появлению удивительной изобретательности, активности и воображения. При этом рабочие получают большое удовлетворение. Фромм также подчеркивает стремление делиться с другими и жертвовать собой как характерную черту существования по принципу бытия, определяя это стремление как потребность. Это стремление он обнаруживает анализируя исторические события. При этом он приходит к неутешительному выводу, что только события массовых бедствий и войн мобилизуют готовность человека жертвовать собой. Периоды мира, наоборот, способствуют развитию эгоизма. Самопожертвование в фанатических акциях террора Фромм относит, наоборот, к проявлениям нарциссизма: крайняя потребность в любви заставляет индивида считать, что самопожертвование позволит ему испытать высшую форму любви.
Заключительную часть книги Фромм посвящает теории построения Нового Общества, ориентированного на бытие. Так истинная жизнь человека - это существование по принципу бытия, то Фромм определяет задачей человечества построение этого справедливого общества. Он дает следующие определения (характеристики, качества) Нового Человека:
- готовность отказаться от всех форм обладания ради того, чтобы в полной мере быть;
- чувство безопасности и уверенности в себе, основанное на вере в то, что он есть, существует;
- ощущение себя на своем месте;
- жизнь без идолопоклонства и без иллюзий;
- развитие способности к критическому, реалистическому мышлению наряду со способностью любви к ближнему;
- всестороннее развитие человека как высшая цель, всестороннее самопознание.
Фромм подчеркивает, что в современном обществе появление Нового Человека невозможно, а без Нового Человека нельзя построить Нового Общества. Он указывает ряд путей, руководствуясь которыми можно изменить всеобщую ценностную установку на обладание установкой на бытие, и тем самым осуществить постепенный переход к Новому Обществу: установление контроля за потреблением, запрещение воздействия на сознание людей (гипнотическое воздействие рекламы) и т.д. Понимая малозначительность подобных мер, Фромм говорит о том, что эта задача является непомерно сложной, однако не является невыполнимой. Сравнивая все великие учения - учения Будды, Ветхого и Нового завета, Майстера Экхарта, Маркса и др., Фромм доказывает, что извечная мечта человечества, построение справедливого общества, которая пока еще является утопией, в конечном итоге будет воплощена в действительности: «Технические утопии - например, воздухоплавание - были реализованы благодаря новой науке о природе. Человеческая утопия мессианского времени - утопия нового объединенного человечества, живущего в братстве и мире, свободного от экономической детерминации, от войн и классовой борьбы, может быть достигнута, если мы приложим к ее осуществлению столько же энергии, интеллекта и энтузиазма, сколько мы затратили на реализацию технических утопий».
Отличительной особенностью концепции Фромма является то, что он в своих рассуждениях опирается на данные современной науки, в частности психологии, и предлагает путь к переустройству общества. Этот путь - человеческий разум, который необходимо пробудить в каждом человеке: «Нельзя создать подводную лодку, только читая Жюля Верна; невозможно создать и гуманистическое общество, лишь читая книги пророков».
Философская мысль XX века, которую выражает Фромм, его предшественники и последователи, подразумевает под бытием способ существования человека, противопоставляя ему обладание (как небытие) и определяет существование по принципу бытия как творческую активность, отказ от отчужденного существования.
Различение бытия и обладания особенно актуально в наше время. Люди очень часто забывают, что обладание не вечно, как и сама жизнь. В модусе обладания они сами становятся своего рода вещами. Ориентируясь на обладание, мы теряем чувство уверенности и надежности, «внутренний стержень». В качестве модуса бытия я, прежде всего, рассматриваю творчество. Как сказал как-то мой учитель: «Если не будешь творить - будешь вытворять».
1.4. В своей книге Э. Фромм «Бегство от свободы» выделяет несколько «механизмов бегства от свободы». В чем состоит, на Ваш взгляд, феномен человеческой свободы? Считаете ли Вы себя свободным человеком (с учетом подвопроса 3.3. выше)?
В книге «Бегство от свободы» Фромм обсуждает вопрос о том, что есть свобода для современного человека. Согласно его концепции, свобода определяет человеческое существование как таковое, причем понятие свободы прогрессирует вместе со степенью осознания человеком себя самого как независимого и отдельного существа.
Связь, существующую между индивидом и внешним миром, существующую до того момента, как процесс индивидуализации приводит к полному обособлению индивида, Фромм называет «первичными узами», противопоставляя их тем новым связям, которые появляются после освобождения от первичных уз. Освобождению от первичных связей сопутствует процесс осознания своей индивидуальности. При этом развивается стремление к свободе и независимости. Для выяснения характера этого стремления автор рассматривает два аспекта процесса растущей индивидуализации: развитие и интеграция физической, эмоциональной и интеллектуальной сфер — развитие личности, обусловленное в основном социальными условиями. Второй аспект — растущее одиночество, сопутствующее освобождению от первичных уз, обеспечивавших ранее фундаментальное единство с окружающим миром и ощущение полной безопасности. Возникающее стремление побороть чувство одиночества приводит в норме к образованию новых связей, отличных от первичных: спонтанных связей с людьми и природой. Однако существует опасное отклонение, заключающееся в том, что индивид, активно не желая строить новые связи, стремится вернуться к прежним, а поскольку это физически невозможно, подобное подчинение приводит к развитию у ребенка враждебности и мятежности, направленных против людей, от которых он продолжает зависеть.
Разрыв между процессом индивидуализации, который происходит автоматически и процессом развития личности, который сдерживается рядом психосоциальных причин, приводит, по Фромму, к сильному чувству изоляции, которое запускает в работу психические механизмы, названные автором механизмами бегства. Бремя «свободы от» порождает стремление «бегства от свободы», избавления от свободы вообще. В качестве социально значимых механизмов «бегства от свободы» Фромм называет: авторитаризм, сторонами которого являются садизм (стремление господствовать, подчинять людей своей воле) и мазохизм (стремление подчиняться, избавиться от своего «я»); разрушительность (попытка избежать угрозы со стороны внешнего мира через разрушение его); конформизм (утрата собственной личности, самоунификация, усвоение общепринятых шаблонов).
По Фромму, именно биологическое несовершенство человека привело к появлению цивилизации. Связь между человеком и свободой хорошо отражена в библейском мифе об изгнании из рая. Нарушение установленного порядка является, по сути, актом свободы — первым человеческим актом вообще. Таким образом, акт свободы (неподчинения) прямо связывается с началом человеческого мышления. Процесс развития свободы носит, по Фромму, диалектический характер: с одной стороны — это развитие человека, с другой — усиление изоляции, приводящее к росту чувства бессилия.
Свобода — наличие возможности выбора варианта и реализацию исхода события. Определение свободы анархистами (вопрос 3.1), скорее всего, является достаточно стандартным. В этике «свобода» связана с наличием свободной воли человека. Свобода воли налагает на человека ответственность и вменяет в заслугу его слова и поступки. Поступок считается нравственным только в том случае, если он совершается свободной волей, является свободным волеизъявлением субъекта. В этом смысле этика направлена на осознание человеком своей свободы и связанной с ней ответственностью.
Понятие свободы я связываю, прежде всего, с позицией «Ничто не истинно, разрешено все». В частности, в этом ключе предлагается обнаружить у себя (осознать) различные «догмы», и отказаться от них или превратить их хотя бы в «котмы» (от англ. dog - cat), т.е. суждения, которые можно менять по своему усмотрению. Таким, образом проблема свободы – проблема осознанности. В этом смысле я стремлюсь к свободе, но не являюсь свободным. Ясно, что Сизиф в этом плане «продвинулся» куда дальше.
1.1. Вопрос о смысловом содержании концептов «цели» и «смысла» жизни.
Смысл жизни — тема вечная и столь же важная, как и сама жизнь. Предчувствие скрытой тайны миров, существ, событий и явлений в Природе и Вселенной, этого загадочного «нечто», дающего обоснование нашим побуждениям и поступкам, пронизывает всю нашу жизнь.
Стремление к смыслу свойственно всем людям — это врожденное и естественное качество, заложенное в каждом из нас. Часто оно так и остается глубоко запрятанным в нашем подсознании, и нам бывает трудно объяснить и четко сформулировать, к чему, собственно, мы стремимся и что хотим понять. Обычно люди видят смысл своей жизни в достижении счастья и благополучия.
Впервые увидев вопрос, мне пришли в голову следующие идеи: цель – то к чему, стремимся, смысл – то, что нас поддерживает в этом процессе. Не изменяя этой идее, уточню: смысл – субъективное понимание цели человеческого существования.
Я не считаю, что понятие «смысл жизни» может быть применено к социуму в целом, однако социум может добиваться некоторой цели.
Когда примерно 7 лет назад меня спросили, в чем мой смысл жизни, я ответил: «В достижении поставленных целей». На вопрос: «Что ты будешь делать, когда достигнешь?». Я тогда ответил: «Поставлю новые», при этом, уточнив: «без целей – плохо». Я с улыбкой вспоминаю этот разговор. Смотря на жизнь как на цепочку целей, теряем «краски», счастье. Сейчас я придерживаюсь мнения, что нужно распоряжаться своей жизнью, освободившись из плена поставленных целей. Не стоит приносить в жертву сегодняшний день в надежде, что в награду за это мы получим будущее, которое будет лучше, чем настоящее. Можно жить счастливо и плодотворно, не ставя перед собой целей и не разрабатывая планов. Тем не менее, по своему опыту я знаю, что отказаться от планирования не так-то просто. Поэтому приходится опять же вести речь не о полном отказе, а о снижении значимости поставленных целей и планов (на уровень «котм», т.е. возможности «безболезненного» отказа от них).