Geum.ru

Н. А. Богомолов Русская литература начала XX века и оккультизм

Вид материалаЛитература
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   29
Вы видите, иначе очень трудно говорить. 

Вы говорите “совета и руководительства”, но я могу принять лишь первое, для второго же надо иметь многое, о чем я едва могу мечтать сейчас. Я могу лишь стараться помочь, советовать, как брат брату и только. 
Поэтому прошу Вас сказать мне, что знаете, что видите, чего хотите Вы, чтобы нам вместе можно было разобраться, и верю, что Господь поможет нам найти нужное, увидеть волю Его. 

Нашли ли Вы молчание? Нашли ли в молчании еще более молчаливое, более глубокое, и в этом нашли ли безмолвную уверенность? 

Мне кажется, Вам еще нужно молчать. Но пишите мне пока, и не очень редко, лучше всего в ритмические промежутки, это много может выяснить, и Вам, и мне поможет. Не надо много, лучше чаще и возможно точнее, возможно по-своему, не стараясь быть понятным другому, а лишь выразить свое по-своему. 

Пишете ли Ел.Ив.? Думаете ли писать ей? Ей хорошо. Она понемногу правда, очень понемногу оживает и научается верить в себя. Я доволен ею. Если Вы будете писать ей, то надо, чтобы это было свое, новое, тогда это может много помочь ей. 

Это время благодаря внешним причинам я не видел ее так часто, как хотел бы, но она неск<.олько.> раз писала мне, и письма были хорошие. Она много одна, почти все одна, и, надеюсь, скоро совсем будет пройдено молчание. Внешне тоже много лучше, вид здоровый, голова почти не болит, и все остальное пришло в порядок. Она стала глубже, чище и светлее много, и скоро жду для нее радости найти себя самою. 

Пока посылаю Вам это немногое. Еще мне кажется, что Евангелие, “Свет на Пути” и, б<.ыть.> м<.ожет.>, “Голос безмолвия” дадут Вам больше, чем “Познание сверхчув<.ственных.> миров”, где слишком много этих субъективных мелочей, лишь мешающих, внося в оценку чужое определение41.

Скажите, могли бы Вы достать и хотели бы перевести Fabre d’Olivet “La langue hebraique restituee”42. Думаю, что это было бы очень хорошо для Вас и могло бы много дать Вам, перевод же этой книги не оказался бы лишним, т.к. ее нет по-русски, а она очень хороша. 

Ну, пока кончу это писание, пишите, жду Ваших писем. 
Очень радуюсь я за Вас, верьте, что Господь поможет, как всегда помогает Он ищущим его <.так!.>. 

Как у Вас там, и как Ваша матушка? Вы о ней ничего не сказали. Всего хорошего. Пишите. 
             Б.А.

.S.P.B.
10.V.910.

6

.S.P.B.
21.V.910.

Меня глубоко тронула и была радостна та четкость и простота, которая появилась (для меня впервые) в Вашем последнем письме.

Я рад, что Вы поняли и, главное, приняли мои слова, и это дает мне надежду, что, быть может, я смогу помочь Вам так скоро и так полно, как того хочу. 

Все, что Вы говорите, радует меня, и главным образом, тем, что в Ваших словах, в Ваших определениях я вижу настоящее искание Пути и вижу много указаний на хотя и медленное пока, но верное развитие внутренней работы, той ритмики, которая служит основой истинной дисциплины. 

И верю, что Вы найдете ее. 

Скоро ли? Но ведь на это нельзя ответить. 
Вы пишете, что восставали против “теософии”, против “парниковой”, искусственной выгонки душ. Так многие понимают теософию, и благодаря этому в ней действительно есть это. И это глубоко неверно. 

То, что приняло эту окраску в глазах не понявших ее сущность на самом деле, есть только психическая помощь. 

Это лишь хранящиеся с глубокой древности методы помощи тем, кто знал и забыл. Почему забыл? Это другой вопрос, тем более сложный, что здесь мы встречаемся с кармой, каковое понятие имеет или очень простое, но весьма абстрактное значение, или же вполне конкретное (в каждом данном случае), но тогда бесконечно сложное и доступное очень немногим, становясь цепью тысячи и тысячи данных. Отсюда выросли методы оккультной помощи принятые многими теософами как возможность ускоренного самоусовершенствования. Последнее же, понимая его в истинном смысле, есть святость, т.е. понятие, включающее непременно непосредственную благость Божию, что исключает всякую возможность приставок “само...” etc. 

Вы говорите о той инертности и аппатии <.так!.>, которая беспокоит и даже страшит Вас. Не знаю. Я не вижу здесь чего-либо недолжного. Это же должно быть пока, и в этом и рождается ритмичность. 

Вы поймете это, когда увидите, что в период этой аппатии в глубине остается воспоминание о периоде света, и из этого воспоминания, из этой частицы света, унесенной в период ночи, возникнет звук, и, слушая его, а не слушать нельзя возникнет прикосновение безмолвной Радости в ночи, и из этой радости, из “Ты не оставил меня во тьме моей” родится познание в себе Света, и отсюда свое непосредственное знание тайны касания к радости слов Евангелия от Иоанна.I. 543. Об этом нельзя говорить, для этого нет слов, т.к. в этом все. 

Относитесь к этим периодам спокойно и уверенно, ждите, когда они минуют Вас. Как Вы, не думая, знаете, что завтра утром взойдет солнце, так, не думая, знайте, что этот период окончится сменой светлой полосы и каждый раз во время этой ночи в душе рождается нечто новое. 

Молитесь в это время, как молитесь всегда, но помните, что ночью молиться невольно глубже и радостнее, т.к. днем все вокруг славит Бога, и мы, молясь, сливаемся с этим, видим Бога во внешних проявлениях Его, а ночью мы слышим лишь молитву нашей души и одни молимся в тишине, опускаясь в глубину себя. 

Больше не могу сейчас ничего сказать к этому. 

Если хотите, прибавлю маленький совет. Вы живете среди природы? Во всяком случае, около нее. Попробуйте заняться для себя, немного, естествознанием, разведать44 каких-нибудь букашек, цветы, и на них понемногу проверяйте те законы, которые они Вам откроют, и здесь попробуйте ассоциировать факты, а не мысли, мысли будут лишь мостами между живыми фактами. Пусть у Вас будут любимцы, пусть их несложная, но не менее похожая и не менее таинственная жизнь будет заботить Вас. Быть может, это откроет Вам одну маленькую дверку к прикосновению к жизни других, к внешним фактам, к любви этих радостей и печалей, и пусть здесь не будет слов, это будет невольно, и в этом безмолвном угадывании желаний и забот Вы, б<.ыть.> м<.ожет.>, найдете начало иной, высшей близости. 

Учитесь языку птиц, пчел, цветов, чтобы научиться понимать язык людей, а не те слова, которые считаются за “язык” того или другого народа. 
Пусть Вас не беспокоит Ел.Ив., ей хорошо теперь, но пока Вы не найдете, Вы все равно не можете подойти к ней. Она спрашивает меня о Вас, и я ей говорю, но, как Вы, она тоже сейчас не может подойти к Вам, хотя и Вы, и она идете к Пути да поможет вам бог скорее найти его. 

Фабра д’Оливе, если сможете, достаньте, если же я раньше Вас сделаю это, то пошлю Вам. Когда будете переводить его хорошенько почитайте Библию раньше, чем приметесь за его книгу, это много поможет Вам. 
Когда получите это письмо, пишите мне: Финляндская жел. дор., ст. Мустамякки, имение Боткиной и т.д. 

Я постараюсь отвечать на каждое Ваше письмо, но не знаю: дела складываются так, что, б<.ыть.> м<.ожет.>, иногда придется отвечать на два-три письма сразу. Конечно, если в письме будет что-нибудь важное для Вас, то, выделив это, отвечу на него сейчас же. Господь с Вами. Пишите. 
                                     Б.А.

7

.Закрытка.

Спасибо за письмо и то, что радует меня. Я верю, что Вы найдете себя, так как вижу за Вами большую силу, кот<.орая.> ведет Вас.

Вы правы, протестуя против сокращающих дорогу тропинок у Безант она так их понимает, и это неверно. Но ускорение роста существует, и тот, кто хочет и может, может идти все скорее и скорее, но он все же неизбежно проходит всюдорогу, и здесь все в том, что единицы времени, собственно говоря, не существует, и нашей мы не можем измерять там, где в мгновение можно пережить неизмеримое. И в этом нет “теплицы”, т.к. это основано на законе Любви и Помощи, и ускоренно идя там, человек не уходит здесь и лишь ставится в условия помощи другим. “Гора” же у Безант весьма неудачна, давая неверное зрительное впечатление сокращения и ухода каким-то нелегальным обходом, какой-то, хочется сказать, протекцией. 

Не думайте, что во время упадка “внимательности”, во время периодов внутреннейработы Вы можете “пропустить самые важные страницы”, ведь челов<.ек.>, углубленный в себя и потому не видящий чего-либо находящегося перед ним, лишь не сознает, что он видит, и если это (то, что было перед ним в это время), если это важно, он вспомнит до мелочей это, т.к. это свяжется с той работой, кот<.орая.> идет в нем. Если же не свяжется, то, знач<.ит.>, неважно. 

В Вас есть и сознано желание создать “внутр<.еннюю.> крепость”, остановиться и глядеть в жизнь внешнюю из этой крепости, выходя лишь для дела и когда знаешь, что нужно. Это так много, что все равно не скажешь, и это очень обрадовало меня. 

Хорошо, что Вы будете читать д’Оливе, это очень много может дать Вам, и Вы сами сказали, что мое предположение верно, сказав: «Я чувствую решение этой антиномии Ветх<.ого.> и Нов<.ого.> Заветов “чти...” и “оставь...”». Надо знать Библию, надо пройти через Ветх<.ий.> Зав<.ет.>, чтобы прийти и принять Новый. Если челов<.ек.> уже прошел этот путь, он ищет иначе. Но тот, кто ищет, как Вы, еще выходит из Ветх<.ого.> Завета. То, что уже было пройдено Вами, встанет снова ясно и четко в интуитивных прозрениях и тем само поставит Вас на путь, подведя к вопросам, кот<.орые.> еще не были решены тогда. Но каждый должен хоть один день, хоть час пройти через Библию это слишком важно и необходимо, если нет прямого потустор<.оннего.> знания ее целиком. И так хорошо, что Вы стали заниматься этим. 

“О подражании Христу” есть по-русски в переводе Победоносцева, изд<.ание.>, каж<.ется.>, 19013 гг., более старые переводы трудно достать, но у Победоносцева есть их перечень45. О Филоне сейчас не могу ничего сказать. Если хотите, то напишите брату Эстляндская губ., Силламяги, Петру Павлов<.ичу.> Леман. Это одно из мест, где можно наводить такие справки. 
То, что Вы пишете о Вашей маме (по отношению к Вам), лишь указывает, как точно и верно группируются кармически для Вас условия. Но это должно бытьвсецело сделано Вами, и я не могу ничего говорить по этому поводу. Лишь добавлю: прочтите от Марка гл. 10. ст. 16., 17., 18. и 19., а если смутит Вас (Исход. 20, 1217) то еще от Матфея гл.5. ст. 17. Это очень важно. 
Все поджидал от Вас весточки. Сам не мог долго написать, т.к. лежал, ибо все еще болен, и пузыри, кот<.орые.> у меня завелись, не хотят проходить. Теперь лучше. От Марг. Вас. ничего не имею, а Е.И. мне писала, что ей хорошо и тихо. 

Хотелось бы мне много написать, но еще трудно писать. Хочу еще напомнить, что примирение двух идет через третье и синтез, так<.им.> образом, является в виде <.рисунок треугольника.>, что, однако, не есть равновесие, ибо <.тот же рисунок.> есть “восходящая фигура”.

Ну, пока кончу это. Да поможет Вам Господь. Пишите мне все же, я рад Вашим письмам и тому, что Вы мне пишете о себе.

Всего хорошего. Б.А.
14.VI.910.


8

И <.огню,> плененному землею,
Золотые крылья развяжу

Дорогой Максимилиан Александрович!
Cпасибо за память, рад Вашей книге; я уже достал ее, как только она появилась, и так было хорошо наконец увидать все это напечатанным. Мне лишь немного обидно за плохое воспроизведение рисунков Богаевского, и Гриф в данном случае оказался не на высоте, но это сущие мелочи. 
Между прочим, я собирался Вам сказать, что при внимательном разборе Ваша Corona Astralis мне понравилась, и я беру назад свои слова; только все же чуть сухо, пожалуй, хотя и это, б<.ыть.> м<.ожет.>, неплохо. Вообще она в стиле средневековой энциклопедии какого-нибудь монаха вроде Бема, где есть и мифы, и естеств<.енные.> науки, и искусство, и все пронизано одной мистической нотой. И, право, она мне понравилась очень, хотя слов в ней очень много, но здесь это хорошо. 

Спасибо за Солнце. Очень Вы меня этим порадовали. 

Но будет об этом. 

Я рад за Вас, за Вашу тишину, и верю, что в ней Вы найдете себя и свое. Только не спешите размыкать ее и замыкать в слова. Трудная была для Вас эта зима, но теперь, даст Бог, все войдет в русло, а все это очистило и выявило все, что надо было изжить и пройти. 

Елизавету Ив. я видаю, но не очень часто все же. Ей хорошо теперь, и я очень рад за нее и уверен в ней. Она много сделала, и иногда я даже изумляюсь, как много она может и как глубоко и верно делает. Она совсем ушла от темного и старого и стала очень светлой. Теперь за нее не страшно. В ней есть свет, и она видит его. Больше сказать не могу, но ведь это так много и радостно. 

Сейчас ей, правда, еще трудно, т.к. не пройдено еще безмолвие, но это она пройдет, верю в нее очень, так она хорошо все делает. 

Не сетуйте на нее за краткость писем ей трудны слова теперь, когда она идет через тишину. Помогите ей почаще и побольше пишите ей, только побольше внутри, но не внешне, и покороче, ей тяжело видеть слова, ведь она по нимименно тоскует, их ждет, ждя себя настоящую. 

Она мало говорила мне о Вас, но, знаю, часто ждет Ваших писем, и ей надо помочь немного. 

Право она очень хорошая стала. Так изменилась, и светлая. 

Только не спрашиваешь ее, пишет ли она, много ли, что думает писать, ей это тяжело в эти дни безмолвия. 

Жду, что скоро откроются двери. 

Напишите о себе немного еще, как Вы, я думаю о Вас часто, но теперь, когда Вы сидите там, спокоен за Вас. 

Как Ваша матушка и лучше ли ей? Ведь она с Вами там, не правда ли? 
Новостей здесь никаких, да я и не видаю никого из литературных людей. 
Марг.Вас. в Москве, и когда приедет не знаю, т.к. она ничего никому не пишет. 

Знаете, мне видится, что самые тяжелые дни космически<е> истекли и начинается назревание того, что мы все ждем настоящего. В этом такая радость, которую передать невозможно. 

Находите же себя, не поскорее, а поглубже и полнее. Чтобы слова стали бездонными и огромными стали числом, звуком. Ведь так.

Еще раз спасибо за все.

Рад за Вас, помоги Вам Бог.

Пишите, рад Вашим письмам.

Б.А.

P.S. Верно ли я пишу Ваш адрес?


5

Письма к О.Н. Анненковой и стихотворения 1940-х годов46

1

6.Х.<19>42

Милая Леля, только сегодня разыскал твой адрес и вот могу тебе написать. Надеюсь, что письмо застанет тебя в Москве. Ответь мне побыстрей, а еще лучше телеграфируй, тогда буду знать, что адрес верен.
Я давно как-то просил Над. Аф. 47 передать тебе, что я прошу тебя написать, затем еще раз послал стихи и просил дать их тебе и чтобы ты мне черкнула свое мнение, но на все это никакого ответа от тебя не было. Н.Аф. иногда посылала открытки, обычно весьма краткие, из кот<.орых.> можно было узнать, что она и ее живы. Я думаю, что обо мне знаешь от нее и знаешь, что я в Алма-Ата, что Мусю похоронил еще в Авг<.усте.> 38-го года. Тут я, horribile dictu, завмузчастью и дирижером в одном из местн<.ых.> театров, а именно муздрамтеатра. 

Жизнь тут скрашивается теплым климатом и тем, что город похож на сад, все улицы аллеи, еще и сейчас сов<.ершенно.> тепло, и ходят “без пальтов”. Но, как и всюду, базарные торговки и торговцы весьма склонны к астрономич<.еским.> цифрам, а ставки зарплаты, обратно, едва достигают начальн<.ой.> арифметики и действий с 3-х значными цифрами, с трудом добираясь до 4 знаков. Как ты живешь? Как и что Е.А.? 48 Кланяйся ей и пиши. Я бы просил тебя сообщить мой адрес Ал.Серг. 49, а мне его. Я бесконечно тоскую тут без книг, уж не говорю о циклах50. Если бы можно было как-ниб<.удь.> прислать мне “Мист<.ерии.> древности” 1 издание, “Порог”, “Рожд.”, моего “С. Мартена” и “Когда Солнце движется”51. Не можешь ли ты как-ниб<.удь.> пособить? Ведь когда в спешке мы уезжали из Л<.енин.>гр<.ада.>52, я почти не взял ничего, и сейчас не знаю, думаю мало что осталось от моих книг и рукоп<.исей.>. Любопытно, что Дикс опять принялся кропать. Посылаю, в виде образца, 3 стихотв<.орения.>, что скажешь? Очень хочется получить от тебя письмо, не поленись напиши. Это помимо телеграммы о том, что это добралось до тебя и, значит, адрес верен. Трудно писать, когда не знаешь, дойдет ли до тебя это мое послание. Но как получу ответ напишу длинно. Видаешь ли Таню, что она? 53 Я ровно ни о ком ничего не знаю. От Н.Аф. уже ок<.оло.> 3 мес<.яцев.> ни звука. Как бы я хотел иметь русск<.ие.> 3 и I циклы и 5-е Ев<.ангелие.>. Но увы, никак не достать. Мечтаю еще хотя бы о книге Ю. Николаева “В поисках”54. Если б ты видела, что за убожество здешн<.ие.> книжн<.ый.> и антикварн<.ый.> магазин. Ну, кончаю. Надеюсь, это доберется до тебя, а значит, ты ответишь. Видаешь ли Юр.Ал.? За это время словно 1000 лет прошло. Пиши же, милая, я так буду ждать. Борис. 

Адрес мой: КазССР, Алма-Ата, просп. Сталина 67, к. 40.


2

10.Х

Милая Леля, наконец узнал твой адрес. Собственно, я еще не уверен в нем, как не уверен и в том, в Москве ли ты и Е.А. На днях я тебе послал письмо, в кот<.ором.> просил, если не трудно, телеграфировать мне, что ты его получила, чтобы мне знать, что, значит, адрес верен и мое письмо до тебя добралось. В том письме послал тебе три стих<.отворения.> Дикса он снова стал кропать вирши. Мне оч<.ень.> хочется узнать, что ты о них скажешь?

Там же я плакался тебе, что сижу тут без книг и, увы, без циклов, ибо, тогда уезжая с Мусей, во всей тогдашней спешке ничего почти не взял, да и думал, что скоро вернемся, а вот получилось как! Я очень бы был тебе благодарен, милая, если б ты смогла послать мне “Порог”, “Рождество”, “Из Летописи”55 и “Мист. древности” (1-е издание). А затем хотелось бы моего С. Мартена, Коллинз “Когда Солнце” и Ю. Николаева “В поисках”. Если бы мне получить все это. Попытайся достать для меня, мне так трудно без книг. О цикл<.ах.> я, конечно, не мечтаю сейчас. В прошл<.ом.> письме я забыл просить “Из летописи”, потому и пишу это вдогонку. Хочется думать, что письма до тебя доберутся, и верить, что ты мне пришлешь книг. Тут ровно ничего нет, и с книгами безнадежно и в см<.ысле.> магазина (единственного) и в см<.ысле.> библиотек. Чтобы тебя задобрить, посылаю еще стих<отворения> Дикса.

<3>

Вот, милая, некот<.орые.> исправления стихотв<.орений.>. Поправь их, пожалуйста. Стихотв<.орение.> “Разгулялась смерть...”. Название, думаю, лучше будет такое: A.D.MCMXLII. Первая строка: “Разгулялась смерть — скелет безглазый” (вместо “косою острой”). Так ярче сразу же образ. Дальше, после пятой строфы (“Нужно все скосить” “не глушила”) надо вставить:


Выкошу все каиново племя
Войны, казни и убийства сгинут
Станет жизнь опять господним садом, 
Что, цветя, по всей земле раскинут. 
И тогда, как было то вначале, 
Двери Рая в небе открывая, 
Ангелы опять сойдут на землю, 
Огненными крыльями сверкая. 

Дальше как было: “И идет вперед скелет безглазый” и т.д.

_________

Стихотв: “Долорес милый изменил”; 4-я строфа: 

Там, постучав, уселась ждать
На каменный порог, 
Пока в огне не вспыхнул свет
И заскрипел замок. 
Вот приоткрылась дверь. Вошла, 
Испуганно глядит и т.д.

4

28.XII

Понемногу исправляю стихотв<.орения.>, то там, то тут нахожу <.недостат?.>ки56. Новых сейчас не пишется, но это п<.отому.> ч<.то.> эти дни живу как в вагоне на притыке у знакомых, ибо дома холодища, как на улице, потому что совсем нет дров, и вообще надо переезжать, т.к. к хозяйке перебирается жена и двое мал<.еньких.> ребят убитого сына. Нашел, куда переехать, видимо, там будет тихо и удобно. Сейчас хлопочу о переезде, это требует дов<.ольно.> много всяких разрешений, а значит — беготни, да самый переезд технически тоже — как и на чем его осуществить. Я послал тебе три заказн<.ых.> письма со стихами. На одно получил на днях ответ, добрались ли два другие — еще не знаю. Третьего дня послал тебе еще 3 стих<отворения> и кое-какие исправления к уже посланным. Вот еще исправления:
В стих. “Поселился у меня мохнатик”, в 5 строфе вместо “Что душе он может помешать” надо “Что он может людям помешать”. Так лучше сохраняется принадлежность мохнатика к иному плану. 
В стих. “Тридевятое царство” 15-я строфа — вместо “С его костяною ногою” нужно “С железной бессмертной иглою” (это про Кащея), а то ведь костяная нога — это же не у Кащея, а у Яги. 
Как мне жаль, что ты поздно узнала об отъезде Шкловского57. А где и что Наташа Радлова? и знаешь ли что о Михине? 58 Сейчас так ни о ком ничего не знаешь, кто где и жив ли. Н.Аф. пишет вроде как раз в 3 месяца, и притом откр<.ытки.>, что при ее почерке равно трем-пяти строкам. А тут чувствуешь себя так оторванным и заброшенным в глушь. И это самое трудное, в сущности. А второе — это бескнижье. Сколько времени мечтаю добыть “Рассуждения” Марка Аврелия и никак не могу добыть. А так хочется. Иногда с грустью думаю о пропавших, видимо, моих книгах в Л<.енин.>гр<.аде.>, и так глупо, что не взял рукоп<.иси.> своих работ о потопе, о сущности сказки, о Моисее. Так не думал, когда уезжал, что это продлится так долго. Как завидовал Маршаку, что вот уехал в М<.о.>ск<.ву.> 59. Хотя бы мог перебраться в какой-ниб<.удь.>, но настоящий город, где в библ<.иотеке.> есть книги. Тут ничего нет, все заведено недавно только. Раньше-то ведь это была полустаница и жили, гл<.авным.> образом, “сытно”, но не грамотно. 
Собств<.енно.> говоря, уже 1 янв<.аря.> <.19.>43 года, т.к. сейчас уже 3-30 ночи. <.Я се.>годня наконец перебрался на др<.угую.> квартиру и блаженствую, ибо тут тихо, тепло и есть свет, — вещи, кот<.орых.> не было последн<.ее.> время, ибо отсутствие дров и света заставило меня убраться из прежней комнаты и ютиться у знакомых, где было мало удобно и далеко не тепло, т.к. у них оч<ень> хол<.одная.> квартира, ибо из-за войны не удалось ее оборудовать как надо. Моя хозяйка тоже болталась по знакомым, а в комнате, полов<.ину.> которой я занимал, t была равна улице, т.е. от 2—6 мороза. Но вот повезло — нашел и, кажется, удачно, ибо тут часть комнаты отделена перегородкой, т.ч. выходит вроде самостоят<.ельной.> комнатушки. У хозяйки есть дрова, что сейчас не у всех, и она топит, и есть свет, т.к. это дом Наркомлеса. Ко всему, эта кварт<.ира.> на одной из лучших улиц, а тут это существенно, ибо где асфальтировано — там нет грязи, а стоит свернуть в неасфальт<.ированную.> улицу — и не вылезешь весной и осенью, ибо там, как в любой здешней станице, невылазн<.ая.> грязь! Моя хозяйка и ее дочь обе служат в Наркомлесе и днем и вечерами там, т.ч. я все время один и могу писать без помехи. Отсюда два шага до Универс<.ите.>та, Центр<.альной.> Библ<.иоте.>ки, Оперн<.ого.> театра. Правда, окна не на улицу, а во двор, но это лучше, т.к. тише. Очень я рад, что так повезло. Сейчас найти вообще какой-либо угол почти невозможно. Адрес мой теперь так: просп. Ленина, 24, дом Наркомлеса, кв. Варелли. С новым годом, милая, как хочется, чтобы он принес конец этой бойни и возможность ехать обратно к пенатам или, точней, к тому, что осталось от них. Все жду от тебя ответа на два другие зак<.азные.> письма со стихами. Что скажешь о них всех вообще? Это время ничего не писал, а искал “фатеру”. Получ<.ил.> заказ на девять скэтчей для моего театра. Если не трудно — сообщи мой нов<.ый.> адрес Н.Аф. Ну, на сегодня хватит. Целую. Желаю счастья. Как хочется все же поскорей выбраться из этой дали далекой. Ну — примусь ложиться. Посылаю два стихотв<.орения.>. Борис.


* * *


Хорошо нам весной, неумытикам,
Заворотышам, мохнатым зверенышам, 
Всей лесной, завороженной братии, 
Человеком не знаемой нежити.

Божье солнышко нас не чурается —
Так нагреет полянку зеленую, 
Что, как вылезешь ночью, от радости
Сам собой над спиной хвост закрутится.

Над былинкой над каждою светится, 
Словно шапочка, жемчугом шитая, 
То, что станет набухшею почкою, 
То, что вспыхнет цветком или листиком.

Тут лениться уже не приходится — 
Мы не люди ведь, слава Создателю, 
Нам для каждой травиночки надобно
Ей росинку найти подходящую.

Прилепить лунным светом на листике, —
Не скатилась бы да не разбилася, 
А не то старшой как возьмет за хвост
Да навяжет узлов — так наплачешься.

Колесо зверей в небе катится —
Тянет спицы к земле, словно к ступице... 
Хорошо в телеге Создателя
Быть хоть малым, мохнатеньким винтиком!


* * *

Аrcades ambo.
Virgil

Таким простым и милым жестом
Ты протянула руку мне, 
И вдруг с той нашей встречи местом
Случилось чудо — как во сне.


Пропало все, сместилось время, 
Иной страны я видел кров, 
Рассыпавшись, упало бремя
Моих теперешних оков, —


Я видел атриум с бассейном, 
Вода лилась из глотки льва, 
И по краям вились затейно
Зеленых листьев кружева.


И на тебе был пеплум белый, 
Спадая складками к ногам. 
Но тот же радостно-несмелый

Был жест руки и здесь и там. 

И ту же в светлом взоре ласку
Я видел вспыхнувшую вновь. 
И там и здесь все ту же сказку
Сплетала нам с тобой Любовь.


И, встречи радостью овеян, 
Ловя забытой жизни след,
Я пред тобой стоял рассеян, 
Забыв ответить на привет.