Geum.ru

Шаталов Виктор Федорович "Эксперимент продолжается" М. Педагогика, 1989. 336 с.: ил. Вкниге обобщаются основные принципы и содержание разработанной под руководство

Вид материалаРуководство
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   31

которых еще предстоит рассказать). В последующие годы в высвободившиеся

месяцы проходило углубленное изучение дополнительных разделов по физике и

математике, решались упражнения одновременно из 12 сборников задач, по

большинству своему - конкурсных и олимпиадных, проводилось очень много

экскурсий на заводы, фабрики, в исследовательские институты, на подстанции,

комбинаты и т. д. Но более всего времени отдавалось повторению изученного

материала. Состояние ребят-десятиклассников, завершивших изучение программы

в IX классе, напоминало состояние мастера-производственника, выполнившего

годовую норму и работающего в счет нового календарного года. Совершенно

необычное состояние! Оценки, по существу, уже выставлены за год вперед.

Только отдельным ученикам они еще были нужны - тем, кто хотел повысить свои

итоговые результаты. Какая непринужденность отношений и доброта царили в то

время в классе! В решение сложнейших задач включились даже самые слабые. И

нужно было видеть, как ребята, совсем недавно перебивавшиеся с

двойки-двойки-двойки на тройку, еще не до конца веря в свой успех,

выкладывали на стол решения таких упражнений, на которые раньше и

взглянуть-то боялись

- Вы знаете, кажется, получилось...

Кажется! Сегодня ему это еще кажется чудом, но уже завтра он начинает

спорить на равных с теми, успехи которых ему казались недостижимыми. А

повторение учебного материала! Его проводили в играх и шутках.

- А не пора ли нам, братцы, повторить геометрию?

- Пора,- отвечают братцы.

- Ну что ж, тогда на завтра - весь девятый класс.

Но как это понимать - "девятый класс"? Не удивляйтесь: весь программный

материал IX класса. Все теоремы, леммы, следствия (с доказательствами),

аксиомы, определения, задачи на построение - все! Абсолютно все!

Но сколько же для этого потребуется затратить времени, да и возможно ли

это вообще? Ведь завтра!, О времени сразу: от 20 до 30 минут. Что же

относительно самой методики повторения, то это нам еще предстоит

рассмотреть. Сейчас же важнее понять другое - психологию взаимосвязей между

учеником и учителем. У молодого и еще неопытного учителя всякий раз, когда

ему доводится получать новую группу ребят, теплится надежда на маленькое

чудо - все старательные, вежливые, скромные, все самые-самые. С годами эти

иллюзии улетучиваются, и опытный учитель едва ли не с первого знакомства сам

для себя определяет, кто есть кто. Эти выводы, разумеется, еще не

окончательные, но часто они становятся внутренними предубеждениями, никак не

способствующими установлению доверительных контактов между учителем и

учеником. Ведь ребята отлично понимают - кто в каких. Работа в новых

методических условиях создает совершенно нового учителя, свободного от

предвзятости по отношению к детям. В его профессиональном прошлом сотни

случаев, когда гадкие утята преображались в прекрасных лебедей, и потому он

не делает скоропалительных выводов, когда сталкивается со слабым, отставшим,

ощетинившимся от неудач. Он знает: все изменится, он видит, каким будет этот

сегодняшний молчун и "вечный двоечник", он верит в его будущий успех, в его

обретение себя. И эта вера выражается в каждом взгляде, в спокойном и

уважительном тоне, она ощущается в каждом жесте, прорывается в каждом слове.

И все это чувствуют и понимают ребята! Иная платформа общения. Иное развитие

взаимоотношений.


* У ИСТОКОВ ЛИЧНОСТИ *


Как часто учителя уповают на открытие некоего универсального метода,

который бы позволил решить одновременно все педагогические проблемы. Искать

такой метод не более перспективно, чем искать философский камень. Но в суете

школьных будней мы чаще всего не замечаем или не придаем значения, как нам

порой кажется, мелочам, не способным масштабно решать глобальную

педагогическую задачу - готовить подрастающее поколение к активному труду на

благо общества. Сколь недальновидна такая позиция! В педагогике не бывает

мелочей. Каждый методический прием и каждая учебная ситуация должны быть

осмыслены учителем всесторонне и перво-наперво -с точки зрения

воспитательного воздействия на личность школьника.


Отметка - не цель


- Неужели,- искренне удивляются сегодня тысячи учителей,-

просматривающих классные журналы экспериментальных классов, - можно

заставить (?) всех детей систематически работать, не прибегая к двойкам?

И это удивление ярче всего высвечивает главную беду нашей школьной

действительности: учение из-под палки. Но вот 20 лет экспериментальной

работы подтверждают: можно учить без двоек. Вот они - классные журналы, вот

они - дети, спокойно перелистывающие открыто лежащие на столах классные

журналы: никаких секретов от ребят в журналах нет. Вот они - непуганые дети,

а вот инженеры, врачи, педагоги, ученые, которые за все годы обучения по

новой методике не получили ни единой двойки. Ни одной! А в скольких классах

и школах учителя все еще истязают двойками и учеников и самих себя, ведя

неправедную борьбу за повиновение детей и собственное выживание методом

нагнетания страха и семейных репрессий!

Оценка - очень тонкий и взрывоопасный инструмент, требующий умного и

умелого обращения. В противном случае она теряет свой педагогический смысл,

превращаясь в средство угнетения личности. Неудовлетворительная оценка не

может не унижать, отличная - не возвышать. Это два полюса, между которыми

столько сложнейших перепадов, что система оценивания знаний была и пока еще

остается белым пятном в педагогике. Учителя начальных классов, непрерывно в

течение всего рабочего дня общаясь с детьми, интуитивно стараются учитывать

их реакцию на отметки, как плохие, так и хорошие, и соблюдать разумное

соотношение связанных с ними отрицательных и положительных эмоций. Ведь от

оценки, а самое главное, тона и характера оценивания зависит и самочувствие

ребенка, и его желание учиться, и его статус в глазах одноклассников. Вот

почему мудрый и гуманный учитель непременно сделает все, чтобы неудача его

маленького ученика на одном уроке была нейтрализована успехом на другом. Не

в этом ли одна из причин более высокой успеваемости ребят в младших классах?

Что же касается средних и старших классов, то здесь царит

педагогический произвол: случается, за один и тот же день кто-то может

получить 4-5 отличных оценок, а другому выставят столько же двоек.

Попробуйте теперь установите добрые товарищеские отношения между этими двумя

учениками! Сколько раз бывало, когда ученики IV экспериментального класса

просили поставить в дневник пятерку, полученную на уроке математики, хотя по

новой методике отметки выставляются в ведомость открытого учета знаний. А

все потому, что в дневнике красуется двойка по украинскому языку или по

рисованию. Как с таким дневником идти домой? Но вот рядом появляется пятерка

по математике и - на лице блаженство! Справедливость восстановлена.


Педагогические Робинзоны


Отвлечемся на некоторое время и представим себе нечто фантастическое:

учитель вместе со своим учеником оказался на необитаемом острове. Будет ли

он в этих условиях ежедневно и ежеурочно выставлять своему ученику двойки,

пятерки и всякие другие отметки? Сама постановка вопроса, очевидно, вызывает

улыбку: для кого? Вот именно - для кого? Странно, но незыблемая в

представлениях многих отметка вдруг потеряла свой педагогический смысл, и

дело, как оказалось, вовсе не в ней. Оцениваться могут только реальные

ценности: знания, практические умения и навыки, прилежание, творческое

горение. В таких экстремальных условиях учитель, нисколько не заботясь об

отметках, будет настойчиво искать все новые и новые пути решения возникающих

перед ним задач, чтобы помочь ребенку уверенно продвигаться от незнания к

знанию.


Есть контакт!


Середина урока. Учитель дал ученикам задачу для самостоятельного

решения. По его предположениям, на эту работу потребуется не более 4 минут

(так записано в его поурочном плане). Но это время определено в расчете все

на того же пресловутого среднего ученика, которого просто нет в природе. А

что делать тем, кто справится с работой за 3 минуты или даже за 2? А тем,

кому понадобится более 4 минут? Вот первый ученик поднял руку и призывно

трясет ею, пытаясь обратить на себя внимание учителя, а рядом - справа,

слева, сзади - сидят его товарищи, у которых еще что-то не получается. Им бы

минуту покоя, минуту тишины, а тут рядом психологической хлопушкой

выстреливает рука еще одного быстродума. Разве в таких условиях можно

работать самостоятельно? Разве после 3-4 таких "индивидуальных" заданий не

пропадет у большинства ребят желание не только решать задачи, но и вообще

напрягаться? А мы потом всплескиваем руками и сокрушаемся: "И откуда он

только такой безвольный? Вроде бы и способности есть, и два года назад

"хорошистом" был..." А мы ему просто не дали времени раскрыться, обрести

стремление испытать себя в единоборстве с учебными трудностями и уверенность

в их преодолимое(tm). Мы глушим его мысль, убиваем волю и энергию познания

постоянным, ежедневным сравнением его с лучшими, а на самом деле другими, не

такими, как он. Так мы, вовсе не желая этого, культивируем в тех, кто "ниже"

выдуманного нами среднего уровня, чувство ущербности, неполноценности,

второсортности, а у тех, кто "выше",- ощущение превосходства, избранности. А

этот "средний" уровень просто не соответствует возможностям ни тех, ни

других. Но нам, учителям, тоже некогда. В погоне за сиюминутными, внешними

результатами даже не задумываемся об этих невидимых драмах и в итоге

упускаем из поля своего внимания главное - человека.

Но вот такая же самостоятельная работа в экспериментальном классе.

Прошло 2 минуты. Один из учеников поднял голову и посмотрел на учителя.

Этого сигнала не видят его товарищи, - они погружены в выкладки и расчеты.

Учитель же, встретившись взглядом с учеником, слегка кивнул ему головой и

улыбнулся. Есть контакт! Это значит: "Приступай к решению другой задачи, а я

сейчас подойду и проверю". Во время этого безмолвного диалога - ни единого

звука, ни одного лишнего движения. Чувство товарищества тоже нужно

воспитывать. В данном случае товарищи нуждаются в тишине, и ученик бережет

ее, зная, что на другом уроке ему тоже будут подарены 2 минуты для спокойных

раздумий, для успеха.


Не вызывайте его


В 1972 г. был снят документальный фильм об экспериментальной работе с

учащимися младших классов одной из школ Харькова. Есть там такой эпизод.

Учительница задала вопрос классу, и почти в тот же момент над партами

взметнулся лес нетерпеливых рук. Одни тянут руки сидя, другие - время от

времени приподнимаясь над соседями, всем корпусом подаваясь вперед, нависая

над партой, едва не вываливаясь из нее, прямо-таки пытаясь дотянуться рукой

до учителя. Особенно усердствовал мальчик на первой парте. И как бы в унисон

этому безудержному ребячьему порыву голос диктора умоляет:

- Ну, вызовите же его! Посмотрите, как он хочет ответить. Вызовите же

его!

Но учительница в это время смотрит совсем в другую сторону, и

сиюминутным счастливчиком оказывается другой ученик. А тот, который

находился прямо перед объективом съемочной камеры, тяжело рухнул на парту, с

досадой и раздражением махнув на все рукой.

- Эх,- посочувствовал ему диктор,- опять не вызвали.

Но, может быть, объектив зафиксировал случайные эпизоды? Может быть,

это необычный урок в необычной школе? Всем, у кого есть такая возможность,

остается только посоветовать завтра же пойти на любой урок в любой класс.

- Меня! Меня! Только меня! Его не спрашивайте! Я лучший! Я самый

лучший! Вы только послушайте, как я отвечу на этот вопрос!

И сколько обиды, сколько досады и зависти на лицах тех, кого не

вызвали! И так - на каждом уроке. Так 6 уроков в день. Так в течение всего

учебного года. Так 10 лет подряд. А потом мы никак не можем понять: и откуда

только они - эгоисты, зазнайки, бахвалы, рвачи? Не мы ли с вами

систематическими просчетами способствуем развитию в наших детях самых

негативных качеств характера? Вот они демонстративно восседают в троллейбусе

или в метро, не обращая никакого внимания на стоящих вокруг женщин и пожилых

людей. Мое! Вот они, расталкивая локтями окружающих, пробиваются к окошечкам

касс за билетами в кино или на эстрадные представления. Мне!! Вот они

мечутся по своим знакомым и дальним родственникам, чтобы получить "уютное"

направление на работу или в аспирантуру. Меня!!! И все они, все до единого,-

вчерашние наши ученики, плоды нашей с вами многолетней воспитательной

работы.

Но, может быть, устранять все эти недостатки нужно какими-то особенными

воспитательными приемами? Полноте. Педагоги прошлого века отлично понимали,

что такое уважительное отношение к товарищу, что такое скромность и что

такое достоинство. А понимая это, раз и навсегда утвердили положение о том,

как должен вести себя на уроке ученик и как он может сообщить учителю о

своем желании высказаться по тому или иному вопросу. При правильной

постановке учебного процесса стремление выделить себя на уроке могут

пресекать и сами ребята. Важно только, чтобы они понимали, куда может их

привести внешне невинное отклонение от строгих школьных правил. Ребятам

свойственно противоречить, но зачастую за этим - протест против голого

администрирования. Если же в основе наших требований лежит глубокий смысл и

дети это понимают, то в каждом из них мы всегда найдем сознательного и

верного союзника. Чувство товарищества проявляется и в этом: "Я готов, я

знаю, но рядом мои друзья, и им мой ответ в помеху. Это видит учитель и дает

им возможность еще немного подумать".

Вот почему мы на первом же уроке в экспериментальных классах

рассказываем ребятам обо всем, что написано в этой миниатюре, а затем на

всех последующих уроках никогда не вызываем тех, кто хотя бы слегка отрывает

локоть от стола, поднимая руку, а тем более тех, кто тянет и в нетерпении

трясет ею. Все ли дети сразу принимают это требование? Нет, не все и не

сразу. Приходится не раз объяснять:

- Алеша, я отлично вижу, что ты готов отвечать, не надо просить так

настойчиво. Но вызвать сейчас нужно Люду, так как она уже два раза поднимала

руку, а у меня еще не было возможности спросить ее...


Не называйте его


Вчера был диктант (контрольная работа, сочинение, изложение...), а

сегодня учитель проводит анализ наиболее характерных ошибок.

Иные ошибки вызывают искренний смех, недоумение, порою даже

негодование. Разумеется, можно и смеяться, и недоумевать, и негодовать, но

при одном непреложном условии: эта реакция на ошибку никогда не должна

переноситься на самого ученика. Самолюбие детей (впрочем, как и взрослых)

очень уязвимо, и его нужно щадить! По этой причине в экспериментальных

классах во время анализа письменных работ фамилии учеников называть

категорически запрещено. Ученик сдал работу учителю и тем уже беззащитен.

Выставлять напоказ его просчеты и слабости безнравственно. Не забудем:

работу ребята писали только вчера, и каждая ошибка, раскрытая в анализе,

немедленно находит своего автора. А если и не сразу, то уж после того как

будут розданы тетради - безусловно. И этого достаточно. Два наказания за

одно и то же прегрешение не предусматривают даже армейские уставы. Тем более

что разовым актом, какие бы сильнодействующие средства мы ни использовали,

устранить повторение допущенной ошибки в дальнейшем невозможно. Необходима

тщательно продуманная система мер и действий по предотвращению ошибок. Если

они закрепляются, искоренять их невероятно трудно. Вспоминается случай,

когда одну из учениц (впоследствии окончившую МГУ) без малого год пришлось

отучивать от неправильного произношения, казалось бы, простого слова -

бензин. Для всех других это слово было простым, а для нее нет: все в ее

семье произносили это слово только так: "бель-зин".

Или еще. В 1955 г. в V-VI классах оставляли на второй год по б-8 и

более человек. И самый высокий процент неуспевающих приходился на долю

словесников. На все увещевания администрации они в одной руке держали

тетради с диктантами, а в другой - нормативы оценок. Шесть ошибок - двойка,

и никаких разговоров. Что оставалось делать молодому директору? Собрал самых

что ни на есть двоечников и начал проводить с ними дополнительные занятия. В

одном из диктантов шестиклассник Орлов написал "лутче". Как научить? Никаких

правил правописания у этого слова нет. Ни ударениями, ни изменениями его не

проверишь. Оставалось два пути: вычленять звуки при произношении и

многократно включать это слово в последующие диктанты. "Разъяснительную"

работу Орлов принял доброжелательно. Новый диктант. И снова - "лутче". Еще

одна порция "разъяснений"... Спустя две недели - обычный диктант в классе.

Злополучное слово в тексте диктанта оказалось совершенно случайно:

учительница ничего не знала о "диалогах" с Орловым. А Орлов снова - "лутче".

Прошло 9 лет. В фойе кинотеатра за столиком с чашкой кофе - Орлов! В

полувоенной форме - только что демобилизовался. Минутная беседа.

Воспоминания.

- Послушай-ка, Орлов, вот тебе блокнот и ручка.

- А зачем?

- Оставь, пожалуйста, автограф на память. Диктую: "Ничего не помню

лучше школьных дней".

"Лутче"!!!

34 года назад не было еще новой методики, но и теперь, рассказывая об

этом случае с некоторой долей комизма, не могу отрешиться от саднящего

чувства вины перед Орловым и его сверстниками. Вины за свою собственную

беспомощность. Беспомощность же эта порождала у каждого пятого ребенка

устойчивое чувство неприязни к школе, к учебным предметам.

Многое ли изменилось с тех пор? "...Две трети детей уже в пятом классе

испытывают глубокое отвращение к учению"14. Испытывают ли

сегодняшние учителя чувство вины перед родителями и детьми за такие

"результаты" обучения? Со всей ответственностью можно сказать: да,

испытывают. И доказательство тому - десятки тысяч заявок с просьбами вызвать

на семинары. Жаль только, что всем желающим Донецкая лаборатория помочь не в

состоянии. Всего только около 1000 человек способна принять она за один

учебный год, и, если положение не изменится, те, кто прислал конверты-заявки

после окончания 1987/88 учебного года, получат вызов лишь через 20 лет.


Цена оценки


Вчера была контрольная работа (самостоятельная, сочинение, диктант,

изложение...). К следующему уроку, даже если он по расписанию сегодня, все

работы должны быть проверены и оценены. Сколько времени необходимо для этого

затратить учителю, когда он в этот день ляжет спать - не играет никакой

роли. Контрольная - событие огромного педагогического значения. Она не

оставляет равнодушным ни одного ученика в классе. Споры на переменах.

Восторги, разочарования, надежды - все это в ожиданиях, все нацелено на

следующий урок. Детям нет дела до того, трудно ли учителю проверить 120

тетрадей. И это не разновидность детского эгоизма, а вера в учителя, в то,

что он понимает их состояние. Можно ли разочаровать их? Поэтому, планируя

контрольные, необходимо обязательно предусмотреть возможность проверки

тетрадей к следующему уроку, не намечать на эти дни никаких иных дел.

Отложить контрольную работу на 1-2 дня можно. Отложить оперативную проверку

тетрадей - ни в коем случае. Для того чтобы глубоко прочувствовать это,

достаточно хотя бы однажды увидеть реакцию класса в тот момент, когда

учитель приходит на урок без стопки тетрадей с контрольными прошлого урока,

когда кто-то, еще на что-то надеясь, спросит: "А вы наши контрольные

проверили?"

Проверяя письменные работы по воспроизведению опорных сигналов, учитель