Большая история маленького государства «карта довлатова»

Вид материала

Документы

Содержание 27. Межвоенный "мир" 28. Шестидневная война (размышления из парадного подъезда)

Подобный материал:

• Задачи: Поиск, изучение и анализ критических статей о творчестве С. Довлатова. Проведение, 234.75kb.
• Программа включает в себя проблематику учебных курсов «Теория права и государства»,, 216.33kb.
• Дни Довлатова в Санкт-Петербурге, 49.99kb.
• Сборник статей по гендерным исследованиям. Алматы: Центр гендерных исследований. 2000, 293.29kb.
• Козлова Алена Сергеевна История государства и права зарубежных стран- зачет; Теория, 183.59kb.
• Учебно-наглядный комплекс: карта полушарий, физическая карта Австралии, мультимедийный, 89.99kb.
• Типология государства: сравнительно-правовой анализ, 391.9kb.
• Престолонаследие как фактор эволюции древнерусского государства (IX xv вв.), 840.66kb.
• Курсовая работа по предметам «История государства и права зарубежных стран», 204.15kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины б 3 «История государства и права зарубежных стран», 992.12kb.

27. Межвоенный "мир"


Эту главку можно назвать: «Что было раньше – терроризм или “оккупация”?» Именно так ставится проблема в материалах МИД Израиля (2002 г.), где я и почерпнул данную информацию (разумеется, после ее опубликования).

В нашем повествовании мы вплотную подошли к исключительно важной теме в истории современного Израиля – Шестидневной войне. Пока, приводя исторические эпизоды от Синайской операции до Шестидневной войны, я специально не касался одной темы – арабских террористических актов, проведенных против Израиля в этот период. В нашей хрестоматии свидетельств – это отдельная тема, и вот почему.

Арабские пропагандисты утверждают, что сегодняшняя волна палестинского террора – результат израильской «оккупации» Иудеи, Самарии и Газы, т.е. результат завоеваний Шестидневной войны, потому и насилие закончится только после окончания «оккупации».

Надо, впрочем, иметь в виду, что многие палестинские и иные арабские группировки (Хамас, Хизбалла и др.) неустанно заявляют, что они не прекратят теракты, даже если Израиль уйдет с «территорий», потому что, по их убеждению, Израиль не имеет права на существование.

Палестинское утверждение об «оккупации» как о первопричине терроризма, мягко говоря, не соответствует действительности. Арабский террор против Израиля существовал до начала израильского контроля над Иудеей, Самарией и Газой, даже до образования Государства Израиль. Напомним: арабский террор свирепствовал во время волны антиеврейских беспорядков в 1920–1921 годах (в Яффо был зверски убит еврейский писатель Бреннер), во время погромов 1929 года (была вырезана еврейская община Хеврона), во время арабского восстания 1936–1939 годов... Кампания арабского террора была усилена накануне резолюции ООН о разделе Палестины (ноябрь 1947 г.), после чего последовало арабское нападение на Израиль.

Видите, мы даже не заметили, как опять приступили к уроку повторения. Но сколько бы мы с вами ни повторяли трагические даты и количество жертв, у наших «партнеров по мирному процессу» память не улучшится. Более того, каждой жертве с нашей стороны и каждой нашей горестной дате они будут только радоваться: либо откровенно плясать на крышах своих домов (как это бывает в арабских деревнях после каждого теракта, даже если эти арабы – граждане Израиля), либо на заседаниях ООН и даже в Кнессете – более сдержанно. Тем не менее, простите ригориста, мы доведем этот урок до конца.

После Войны за независимость арабский террор расширился. В 1952 году, во время пика пересечений израильской границы федаинами, было только зарегистрировано около трех тысяч случаев насилия: от злокозненного уничтожения имущества до зверских убийств израильских граждан. В 1951 – 1955 годах 503 израильтянина были убиты арабскими террористами, проникшими из Иордании; 358 – убиты террористами из Египта; 62 израильтянина убиты террористами из Сирии и Ливана. Эта кампания насилия была направлена на все населенные пункты Израиля, и ее жертвами, в основном, становились гражданские лица, часто из новых репатриантов.

Так что арабские заявления об «оккупации» как причине террора легко отвергаются фактами.

Ниже приводится краткий (очень краткий) список проявлений арабского терроризма, имевших место до начала Шестидневной войны.

1 января 1952. – Семь вооруженных террористов убили девятнадцатилетнюю девушку в ее доме в иерусалимском районе Бейт-Исраэль.17 марта 1953. – В районе Маале Акрабим террористы из Иордании обстреляли автобус, идущий из Эйлата в Тель-Авив. Водитель был убит сразу, многие пассажиры получили ранения. Затем террористы вошли в автобус и расстреляли пассажиров. Одиннадцать человек были убиты. Выжившие рассказывали, что террористы надругались над трупами.

7 июня 1953 – в жилых районах южного Иерусалима террористами застрелен подросток, трое других израильтян получили ранения.

9 июня 1953 – террористы напали на поселение около Лода и убили одного из его жителей. Во время нападения они забросали поселение гранатами и стреляли во всех направлениях. В тот же вечер банда террористов напала на дом в Хедере. Все это произошло через день после подписания Израилем с Иорданией договора, по которому Иордания обязалась бороться с проникновением террористов в Израиль с ее территории.

11 июня 1953 – террористы застрелили молодую супружескую пару в Кфар Хесс.

2 января 1955 – террористы убили двух путешественников в Иудейской пустыне.

24 марта 1955 – террористы забросали гранатами и обстреляли свадьбу в негевском посе­лении Патиш. Убита молодая женщина, восемнадцать человек ранены.

7 апреля 1956 – жительница Ашкелона была убита, когда террористы забросали ее дом гранатами. Двое жителей киббуца Гиват Хаим убиты, когда террористы обстреляли их машину между перекрестком Плугот и Мишмар Ха-Негевом. Дома и автомобили были забросаны гранатами и обстреляны в Ницаним и Кциот – один человек убит, трое ранены.

11 апреля 1956 – террористы обстреляли синагогу, полную детей и подростков, в Шафрире. Трое детей и молодежный активист были убиты, пять человек тяжело ранены.

29 апреля 1956 – египтяне убили Роя Ротенберга из Нахаль-Оза. Ему был 21 год.

12 сентября 1956 – террористы убили трех охранников-друзов в Эйн Офарим (регион Арава).

23 сентября 1956 – террористы открыли огонь с территории Иордании около киббуца Рамат Рахель и убили четырех археологов. 16 археологов были ранены.

24 сентября 1956 – террористы убили девочку в поле у Аминадава (около Иерусалима).

4 октября 1956 – пять израильских рабочих убиты террористами в Сдоме.

9 октября 1956 – двое израильтян убиты террористами в саду молодежного поселения Неве Хадаса.

18 февраля 1957 – двое израильтян убиты минами, заложенными террористами рядом с Нир Ицхаком.

8 марта 1957 – террористы убили пастуха около киббуца Бей Говрин.

16 апреля 1957 – террористы убили двух охранников в киббуце Мессилот.

23 августа 1957 – двое охранников водопроводной корпорации «Мекорот» убиты терро­ристами около киббуца Бейт Говрин.

22 апреля 1958 – иорданские солдаты убили двух израильских рыбаков около Акабы.

27 апреля 1958 – двое путешественников в упор расстреляны около Массады.

8 сентября 1958 – бедуины обстреляли военный бивуак в Негеве. Капитан Цахала Яир Пе­лед был убит.

26 апреля 1960 – террористы убили жителя Ашкелона.

31 мая 1965 – иорданские легионеры обстреляли район Мусрара в Иерусалиме. Двое изра­ильтян убито, четверо ранено…

Все. Я больше не в силах ни читать эти списки, ни перепечатывать их. Но если вам достанет мужества и терпения прочесть хотя бы малую их часть, вы поймете, что было раньше – терроризм или «оккупация». И, надеюсь, вам станет ясно: «оккупация» здесь ни при чем.


28. Шестидневная война (размышления из парадного подъезда)


С чего, собственно, началась Шестидневная война?

Вот что рассказывает Голда Меир.

Осенью 1966 года Советский Союз неожиданно заявил, что Израиль готовит нападение на Сирию. Хотя обвинение изначально было абсурдным, Объединенные Нации подвергли его тщательной проверке, и, разумеется, нашли, что оно лишено всякого основания.

Однако СССР продолжал обвинять Израиль в подготовке «агрессии», которая вызовет третью арабо-израильскую войну.

Тем временем сирийцы, которым Советский Союз оказывал военную и финансовую помощь, продолжали свои рейды против израильских пограничных поселений. Когда террор сирийцев становился невыносимым, израильская авиация предпринимала ответные действия против террористов, и поселенцы получали передышку на несколько недель. Но весной 1967 года эти передышки становились все реже и реже. В апреле посланные для ответных действий израильские самолеты приняли воздушный бой и сбили шесть МИГов. Тут Сирия, как всегда, подстрекаемая Советским Союзом, опять заявила об израильских военных приготовлениях, и советский посол в Израиле Чувахин даже передал премьер-министру официальную жалобу от имени Сирии. Это – само по себе нелепое, как считает Голда Меир,– происшествие способствовало тому, что в июне разразилась война.

Но неужели причина в апрельском воздушном бое? Не сбей израильские пилоты советских МИГов, не возопи об этом обиженная Сирия – и все было бы в порядке?

Хочу привести информацию из Большой Советской Энциклопедии.

Агрессия подготавливалась в течение длительного времени. 9 мая 1967 израильский кнессет (парламент) предоставил правительству полномочия начать военные действия против Сирии. Для проведения агрессии и оправдания её перед мировым общественным мнением Израиль, поощряемый империалистическими и международными сионистскими кругами, воспользовался мероприятиями арабских государств, в частности Египта, по укреплению границ. Реакционная мировая пресса усиленно пропагандировала израильский тезис о необходимости для Израиля вести войну с арабскими государствами ради сохранения своего существования, якобы поставленного под угрозу. В этих целях были использованы экстремистские высказывания отдельных арабских деятелей (например, бывшего палестинского арабского лидера Ахмеда Шукейри, призывавшего арабов к уничтожению Израиля).

Но не будем перебивать Голду Меир.

– Нам известно, – заявил Чувахин премьер-министру Леви Эшколю, – что, несмотря на все ваши официальные заявления, происходит большая концентрация израильских войск вдоль всей сирийской границы.

Эшколь на этот раз не ограничился отрицанием. Он предложил послу отправиться на север и посмотреть все самому: премьер даже вызвался его сопровождать. Чувахин тут же отказался от приглашения, заявив, что у него другие дела, хотя речь шла всего о нескольких часах. Отказавшись от поездки, Чувахин, по разумению Голды Меир, сумел вдохнуть новую жизнь в ложные обвинения, что привело к выступлению Насера и, таким образом, вызвало Шестидневную войну. Советскому послу, объясняет Голда Меир, «пришлось бы, если бы он поехал, доложить Кремлю и сирийцам, что никакого скопления израильских войск на границе нет, и что так называемая сирийская тревога совершенно не оправдана».

Так что: не будь интригана Чувахина – и Насер бы себе молчал в тряпочку, и Сирия бы затихла? Неужто Голда Меир, опытный дипломат, первый официальный представитель Израиля в СССР, думала, что советский посол – сколько-нибудь самостоятельная политическая фигура и что, убедив его в отсутствии агрессивных намерений Израиля, можно было предотвратить войну?! Отказ посла от поездки на языке внешней политики СССР «прозвучал» совершенно очевидно и открыто: Советский Союз поддерживает предстоящую агрессию арабов, и война уже предусмотрена советским «плановым хозяйством»…

Что же Голда Меир рассказывает дальше?

В начале мая Насер, чтобы поддержать Сирию в ее, как он выразился, «отчаянном положении» отдал приказ сконцентрировать египетские войска и бронечасти в Синае. Чтобы никто не усомнился в его намерениях, каирское радио резко заявило, что «Египет, со всей своей мощью… готов к тотальной войне, которая станет концом Израиля».

Что ж, хотя амбиции у Насера были действительно фараоновские, но с историей давних взаимоотношений евреев и египетского тирана Насер явно не познакомился.

Хаим Герцог в предисловии к популярной работе Р. и У. Черчилль «Шестидневная война», объяснил состояние президента Египта более внятно. Прочтем их.

В мае 1967 года авторитет и престиж Насера заметно снизились. Насер боролся с королем Саудовской Аравии Фейсалом за контроль над Йеменом, но после пяти лет сражений не мог похвастаться мало-мальски значительными успехами. Экономическое положение Египта было очень шатким, отношения с Соединенными Штатами плохими, а отношения с другими арабскими странами и того хуже. Единственной, пожалуй, страной, которую можно было считать верным союзником Египта из всех арабских стран «социалистической» ориентации, была Сирия, которая прилагала максимальные усилия, чтобы втянуть Египет в войну против Израиля.

Насер решил, что если Израиль начнет военные действия против Сирии, а он не придет ей на помощь, то останется в арабском мире полностью изолированным и лишенным всякого влияния.

16 мая Насер отдал приказ Объединенным Нациям (ни больше, ни меньше, и, заметьте, без всяких Чувахиных). Он потребовал, чтобы чрезвычайные силы ООН, с 1956 года стоявшие в Шарм-эш-Шейхе и Газе, немедленно оттуда убрались…

По каким-то никому не понятным причинам генеральный секретарь ООН У Тан немедленно уступил Насеру. Генсек ни с кем не посоветовался. Не запросил мнения Совета Безопасности. Он даже не попросил дать отсрочку в несколько дней. 19 мая, под оглушительные аплодисменты египтян, ушло последнее соединение, и египтяне остались единственными стражами своей границы с Израилем.

– Чем больше я думала о прошлом, – пишет Голда Меир, – тем яснее видела, что ничего не изменилось; арабам снова позволяют помечтать о том, что они могут стереть нас с лица земли.

Загадочная Голда! Послушать ее – так будто все знали: как начнется война, чем закончится, и какое чудище эта война породит…

22-го мая, опьяненный своим успехом Насер решил проверить, какова будет реакция мира, если он начнет настоящую войну против Израиля. Он объявил, что Египет возобновляет блокаду Тиранского пролива, несмотря на то, что ряд стран (в том числе США, Англия, Франция и Канада) гарантировали Израилю право судоходства через Акабский залив.

Это был сознательный вызов, и Насер ждал реакции.

Долго ждать не пришлось. Никто ничего особенного не собирался предпринимать. Были, разумеется, протесты, сердитые замечания. Президент США Джонсон заявил, что блокада «незаконна» и «потенциально разрушительна для дела мира». Он даже предложил, чтобы конвой судов, включая и одно израильское, прошел через пролив и не поддавался запугиванию. Ни англичане, ни французы к предложению не присоединились. Совет Безопасности провел чрезвычайное заседание, но тут уж подсуетился советский представитель: никакого осуждения не последовало.

Насер сделал собственные выводы. Если так называемые гарантии, которые морские державы дали Израилю после Синайской кампании, оказались пустым клочком бумаги, то кто и что теперь остановит египтян, кто помешает им одержать славную, решительную, окончательную победу над еврейским государством, которая сделает Насера главной фигурой в арабском мире?

Если у него и были какие-либо сомнения перед тем, как кинуться самому и ввергнуть свой народ в эту авантюру, то их развеяли русские. Советский министр обороны привез Насеру в последнюю минуту ободряющее напутствие из Москвы: СССР поддержит Египет в предстоящей схватке.

Что же касается целей войны, в той мере, в какой Насер собирался объяснять их народу, уже охваченному первыми приступами военной истерии, тут достаточно было повторять: «Наша цель – уничтожить Израиль!»

Эта война должна была стать последней арабской войной против Израиля, и внешне все выглядело так, что у Насера были все основания рассчитывать на победу.

К 1 июня 100000 египетских солдат и более 900 танков было сконцентрировано в Синае. На севере 6 сирийских дивизий и 300 танков стояли наготове.

Король Иордании Хусейн решил рискнуть и примкнул к великому делу Насера. И хоть Израиль все время передавал ему заверения, что, если он не влезет в войну, с ним ничего не случится, но соблазн участвовать в победе – и страх вызвать гнев Насера – были так велики, что Хусейн тоже связал свою судьбу с Египтом. Это обогатило арабскую сторону еще семью бригадами, 270 танками и хоть небольшими, но хорошо обученными военно-воздушными силами. Последним в антиизраильскую коалицию вступил Ирак за день до начала войны, подписавший с Египтом договор о совместной обороне.

Это была, конечно же, огромная армия, и так как Запад казался то ли парализованным, то ли совершенно равнодушным, а русские безраздельно поддерживали арабов, то Насер вообразил, что теперь, наконец, он в состоянии нанести Израилю смертельный удар…

Перед лицом арабской угрозы, – здесь мы опять приведем версию Р. и У. Черчилль, – израильский народ обратил свои взоры на генерала Моше Даяна, победителя в Синайской кампании. Это был деятель, обладавший знаниями и способностью правильно оценить положение и принять решение.

М. Штереншис пишет следующее.

К середине 1966 года Моше Даян, этот израильский Кутузов, просиживал штаны в Кнессете, но продолжал жить военным искусством. Он отправился во Вьетнам, благо война там была в разгаре, и американцы радушно показали известному полководцу все, что могли. Несколько раз Даян высаживался с вертолета в джунглях и попадал в серьезные переделки, но, когда теряешь в бою глаз, приобретаешь ценный боевой опыт зря не высовываться. Из Вьетнама Даян вернулся без единой царапины.

Эшколь, по привычке израильских премьер-министров обидевшись на свой народ, вынужден был дать портфель министра обороны в руки Моше Даяна.

По мнению Голды Меир, Моше Даян не сделал ничего такого, чего не сделал бы Эшколь.

А вот Юваль Неман утверждает: вступление Даяна на пост министра обороны вдохновило всех, от министров до последнего солдата. Ведь нельзя было требовать от начальника Генштаба, что он придаст чувство уверенности гражданскому населению. Напомним, Ицхак Рабин (именно он будет вознесен вместе с Даяном на высоты славы как герой Шестидневной войны) и являлся в то время начальником Генерального штаба.

Лондон и Вашингтон, как едко заметила Голда Меир, были обеспокоены и даже сочувствовали Израилю, но не были готовы что-либо предпринять.

Де Голль сказал министру иностранных дел Израиля Аба Эвену, что Израиль не должен делать первого шага, пока арабы не нападут. Когда это произойдет, Франция выступит и спасет положение.

– А если некого будет спасать? – спросил Эвен.

На это де Голль предпочел не ответить…

Израиль был одинок в самом буквальном смысле этого страшного слова. «И мы, – продолжает Голда Меир, – начали готовиться к неизбежной войне».

Эшколь объявил всеобщую мобилизацию. Старики, женщины и дети принялись очищать подвалы и погреба, подходящие для бомбоубежищ, набивать песком мешки, которыми устилали траншеи во всех садиках и школьных двориках страны, пока войска под камуфляжными сетками в песках Негева ждали, тренировались и снова ждали. Казалось, будто тикают для всех гигантские часы, хотя никто, кроме Насера, не знал, когда пробьет решающий час.

Были и другие приготовления, которые держались в секрете: парки во всех городах были освящены – на случай, если их придется использовать как кладбища. Гостиницы освобождены от постояльцев – на случай переоборудования в гигантские пункты первой помощи. Неприкосновенный запас сформирован – на случай, если снабжение населения придется централизовать. Перевязочные материалы, лекарства, носилки – все это было подготовлено и распределено.

Но хотел ли Насер войны? Если верить страницам исследования знакомого нам профессора Эли Бернави, это маловероятно. Вот они.

Более правдоподобно, что Насер стремился путем агрессивного устрашения изолировать и измотать Израиль. Он знал, что если Израиль никак не отреагирует, то достигнутое военными ударами сохранится надолго. К тому же в ходе военных действий он восстановил бы единство арабского мира – давняя химера, которая Насера вечно преследовала. Наконец, он получил бы возможность поднять свою репутацию, которой нанесли ущерб трудности внутри страны и особенно неудачное вторжение в Йемен. Бернави приходит к парадоксальному выводу, что на Ближнем Востоке, как и везде, войны редко происходят по чьему-то желанию. Чаще всего они попросту случаются внезапно, когда «ученики волшебника» не могут справиться с пожаром, который сами же вызвали.

Война началась рано утром 5 июня…

О размахе сражений нация узнала только поздно ночью. Весь день израильские самолеты, волна за волной, летели через Средиземное море бомбить египетские аэродромы с заготовленными против евреев самолетами, и, пишет Голда Меир, «весь день мы, припав к транзисторам, ждали новостей. Новостей не было – только музыка, ивритские песни и шифровки: призывы еще не мобилизованных резервистов». (Можно ли поверить в то, что Голда Меир, виднейший израильский политик, которая во время Шестидневной войны срочно вылетела в Америку с правительственным заданием, о состоянии дел на фронтах узнавала из сообщений СМИ?)

Но не будем мешать ее рассказу.

Только после полуночи жители Израиля, сидевшие в затемненных комнатах, услышали от командующего военно-воздушными силами официальный, почти невероятный, отчет об этом дне. Шесть часов понадобились военно-воздушным силам для уничтожения более 400 вражеских самолетов (в том числе базирующихся на сирийских и иорданских аэродромах). Евреи получили полное господство в воздухе от Синая до Сирийской границы. Народ Израиля был спасен.

В тот же день израильские наземные силы, поддержанные авиацией, мчались по трем, хорошо знакомым еще с 1956 года, дорогам. Они уже углубились в Синай, побеждая в танковом бою, где сражалось больше боевых машин, чем было в Западной пустыне во время Второй мировой войны. Они рвались к Суэцкому каналу.

Протянутая для примирения рука Израиля сжалась в кулак. Остановить наступление было уже невозможно. И Насер оказался не единственным арабским правителем, чьи планы были вдребезги разбиты в первый день войны.

Хусейн, который утром получил от Насера сообщение, что египтяне бомбят Тель-Авив (к тому времени у Насера практически уже не было самолетов) отдал приказ своим войскам начать обстрел Иерусалима и еврейских поселений на иорданской границе. Иорданский король, несмотря на предупреждения Эшколя, ошибся. Как когда-то его дед. Армия Хусейна должна была стать восточной половиной задуманных арабскими стратегами «клещей», но ей это не удалось. Как только Иордания начала обстрел, Армия обороны Израиля ударила по Хусейну. Хотя битва за Иерусалим стоила жизни многим молодым израильтянам, дравшимся врукопашную на узких улочках, чтобы танками и снарядами не разрушать город, а также христианские и мусульманские святыни – уже ночью стало ясно, что жадность Хусейна будет стоить ему, по меньшей мере, Восточного Иерусалима.

В 1948 году арабы били по городу, не заботясь о сохранности церквей и святых мест. И в 1967-м иорданские войска без колебаний использовали церкви и, даже, минареты собственных мечетей в качестве огневых точек.

Когда израильские воины вошли в Восточный Иерусалим, они увидели, что еврейские кладбища были осквернены, старые синагоги Еврейского квартала сровнены с землей, а еврейскими надгробиями с Масличной горы были вымощены иорданские дороги и дорожки к армейским уборным.

Египет был побит за три дня. Хусейн в два дня расплатился за свою ошибку. В четверг, 8 июня, сдался губернатор Газы. Израильские войска вышли на восточный берег Суэцкого канала и закрепились там. Тиранский пролив снова находился под контролем Израиля. Более восьмидесяти процентов египетской военной техники было уничтожено.

Даже Насер, не слишком точный в подсчетах, допускает, что погибло 10000 египетских солдат и 1500 офицеров, в плен попало около 6000. К Израилю опять перешел весь Синай и Газа, а также Восточный Иерусалим, Старый город и практически половина иорданского королевства.

Осталось управиться с еще одним агрессором.

9 июня Армия обороны Израиля решила указать Сирии, что та ошибается, считая неуязвимыми позиции на Голанских высотах, с которых без конца обстреливались еврейские поселения. Понадобилось два дня, чтобы опрокинуть линию сирийской обороны, состоявшую из растянувшихся на десятки километров бетонных бункеров, ощетинившихся колючей проволокой и набитых артиллерией. 10 июня сирийцы стали просить Объединенные Нации устроить прекращение огня. После сражения командующий Северным фронтом, генерал Давид Эльазар, послал телеграмму поселенцам в долине: «Только с этих высот я увидел, какие вы великие люди».

– Если бы надо было выбирать, – пишет восторженная Голда, – самый эффектный момент для иллюстрации общей атмосферы тех дней, то я выбрала бы разрушение бетонной стены и проволочных заграждений, с 1948 года разделявших Иерусалим на две части. Когда бульдозер срыл их прочь, и Иерусалим за одну ночь опять стал единым городом – это было знаком и символом, что наступила новая эра. Город словно светился изнутри. И внукам я говорила: «Скоро солдаты разойдутся по домам, наступит мир, мы сможем ездить в Иорданию и Египет, и все будет хорошо». Я в это верила – но так не случилось.

Вот как смотрелись Шестидневная война и ее итоги из «парадного подъезда» – с высоты положения Голды Меир.

А если взглянуть иначе?