Geum.ru

Кармен Бен Ладен в мрачном королевстве Главы с 1 по 8

Вид материалаДокументы

Содержание


Как мне позже стало известно, если ребенок ослушается патриарха или нарушит какую-либо традицию или обычай, то глава семьи имеет
Глава восьмая
Подобный материал:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   26

Если по какой-либо причине наложницу выгоняли из дома, ребенок всегда оставался с отцом. В Саудовской Аравии глава семейного клана — будь то отец семейства или старший сын — вправе требовать применения законов Шариата к любому из членов семьи. Когда я столкнулась с этим, то пришла в ужас. Мне приходилось встречать женщин, которые были лишены всякой возможности общаться с собственными детьми, даже говорить с ними по телефону.

Как мне позже стало известно, если ребенок ослушается патриарха или нарушит какую-либо традицию или обычай, то глава семьи имеет право предать его смерти.

Кармен Бен Ладен «В мрачном королевстве»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЖИЗНЬ ЧУЖЕСТРАНКИ

Вполне естественно, что, оказавшись в чужой стране, я постепенно начала обустраивать свою новую жизнь. Нужно было подумать о будущем. Мне пришла в голову мысль обновить убранство и заново отделать наше жилище. Ведь я проводила в затворничестве дни и ночи, не выходя из дома целыми неделями кряду. А убогая обстановка вызы­вала самое настоящее отвращение.

Я старалась хоть чем-нибудь себя занять, читала, играла с Уафой. Однажды утром к нам заехал младший брат Ислама по имени Усама. Сегодня он, конечно, стал одним из самых печально знаменитых братьев этой семьи. Но в те времена он был сравнительно малозначительной фи­гурой: молодой студент расположенного в Джидде Уни­верситета имени короля Абдул-Азиза. В семье его уважали за строгость и набожность. Он недавно женился на одной из племянниц своей матери, сирийке по национальности.

Усама поддерживал тесную связь с родственниками, хотя и не жил вместе с остальными на седьмом километ­ре. Он был высокого роста и, несмотря на худобу, произ­водил впечатление властного и волевого человека. Как только он входил в комнату, все мгновенно ощущали его присутствие. Но в целом он не сильно отличался от своих братьев, просто был моложе и сдержаннее. В тот день я в холле играла с Уафой и, увлекшись игрой, совершенно машинально, необдуманно пошла открывать дверь сама, не позвав мальчика-слугу.

Увидев на пороге Усаму и сына Айши Маруза, я при­ветливо улыбнулась им и предложила войти. «Ислам дома, заходите», — сказала я. Усама резко отвернулся и уставил­ся на ворота. «Входите, входите», — настаивала я. Усама выразительно размахивал руками, словно пытаясь отго­родиться от меня или заставить отойти в сторону. Он что-то невнятно бормотал по-арабски, но я не могла разоб­рать ни слова. До Мафуза, наконец, дошло, что я не пони­маю, что нарушила все мыслимые нормы этикета. Он объяснил мне, что Усама не может смотреть на лицо жен­щины, не закрытое чадрой.

Согласно культурным обычаям Саудовской Аравии, ни один мужчина не вправе смотреть не неприкрытое аЪауа лицо чужой женщины, если он потенциально не может стать ее мужем. Это позволено только ее отцу, родным братьям, мужу или отчиму. Усама принадлежал к тем муж­чинам, которые свято блюдут все установления ислама. Поэтому я удалилась в одну из комнат в глубине дома, пока мой безупречный деверь оставался у нас в гостях. Я чувствовала себя глупо и неловко, чужой, как инопла­нетянка.

Годы спустя я с удивлением прочла в одной из газет, что в юношеском возрасте Усама якобы был плейбоем в Бейруте. Думаю, если бы это было правдой, я непременно знала бы об этом. У другого брата моего мужа Маруза действительно была репутация бабника — он не пропус­кал ни одной юбки, когда учился в Ливане. Правда, позже он сильно изменился и стал очень набожным. Что же ка­сается Усамы, то о нем нельзя было сказать ничего по­добного. На обошедших все газеты мира фотографиях, где юные братья бен Ладен запечатлены во время их пребывания в Швеции, Усамы также нет. Полагаю, что в тот период он находился в Сирии. Изображенный на этих фотоснимках юноша, который, по утверждениям журна­листов, является моим деверем, на самом деле совсем дру­гой брат Ислама.

Насколько мне известно, Усама всегда отличался ре­лигиозностью. В семье его уважали за истовую привер­женность вере. Ни разу мне не доводилось слышать, что его благочестие и набожность, возможно, носят несколь­ко преувеличенный, показной или временный характер.

ТВ семье бен Ладен все были религиозными, однако в разной степени. Усама и Маруз были самыми фанатич­ными. Бакр был набожным, но более терпимым. Подобно многим молодым мужчинам в Саудовской Аравии Ис­лам, Салем и еще один из братьев Хасан относились к религиозным догматам и к их соблюдению более вольно, хотя по мере возмужания, с возрастом их набожность уси­лилась.

В семье бен Ладен мужчины были благочестивы и религиозны в той или иной степени, это было их неотъем­лемым правом, в отличие от женщин... Все женщины в этой семье были просто безупречными мусульманками, а это значило, что они были очень набожными. Хасан, брат Ислама, женился на молодой ливанке, которая, по слухам, раньше работала стюардессой в одной из авиакомпаний. Жена Хасана Лейла по секрету рассказала мне, как силь­но боялась, что будущая свекровь никогда не согласится на этот брак. Она очень переживала из-за неодобритель­ного отношения со стороны родственников мужа.

Я всеми силами старалась угодить родне. Мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что Ом Ислам очень разочарована тем, что ее сын женился на иностранке. Я пыталась сдерживать свой независимый нрав. Даже мо­лилась по всем правилам, с ног до головы завернувшись в покрывало; в коленопреклоненной, почти акробатиче­ской позе била поклоны, повернувшись лицом в сторону Мекки, исламской святыни. Но я не могла заставить себя молиться пять раз в день, как делали все женщины из семьи бен Ладен.