Маркьянов Период распада часть 4
| Вид материала | Документы |
- А. Б. Никольский Некоторые аспекты управления Империей, 544.79kb.
- Тема «период «оттепели» в истории ссср». Вариант часть, 352kb.
- Обмен веществ основное жизненное свойство организма, с прекращением обмена веществ, 105.04kb.
- Как разрушали СССР. Часть 1: Перестройка и первая кровь, 354.41kb.
- А. Ю. Послевоенное развитие и причины распада СССР в рамках концепции нового учебник, 335.07kb.
- Тесты 35 курс : история государства и права россии часть Русское государство и право, 674.12kb.
- Примерные программы отдельных учебных предметов Часть 1: 5-6 классы Русский язык, 3749.51kb.
- Содержание: I введение, 407.1kb.
- Н. С. Новосёлова Когда-то сайгаки легкие и красивые антилопы были "внутренним видом",, 147.15kb.
- Закон р/активного распада, 13.34kb.
Когда раздался нарастающий вой ракет — Ваха, его соплеменник и телохранитель, сбил его с ног и успел закрыть собой до того, как первые ракеты русского Града перепахали квадрат, в котором держало оборону бандформирование Басаева. Его ватник, изорванный, пропитанный кровью — Шамиль Басаев носил до сих пор.
Чтобы помнить…
Вход в выкопанный русскими рабами схрон находился под гаражом, который сейчас был пуст. Хозяин дважды в день спускал боевикам, отсиживающимся здесь уже третьи сутки, воды и немного поесть. Все это делалось по часам, утром и вечером — и условный стук в крышку, закрывающую вход в схрон сейчас, в час дня — насторожил чеченцев. Все мгновенно насторожились — даже те, кто спал проснулись. Аслан — рябой от того, что нагноились мелкие ранки на лице, которые он получил, когда недалеко рванула граната подствольника — с безумным блеском в глазах достал из гранаты Ф1 чеку, остальные кто доставал пистолет, кто снимал с предохранителя автомат.
Ваха, держа наготове АКС-74У, подошел к люку.
— Хьо ву?
[36]
— спросил он
— Тахана де дикду
[37]
— приглушенно донеслось условное слово, обозначающее, что все нормально…
Ваха отодвинул рычаг, открывающий вход в схрон. На него смотрел дед Султан, одинокий старик, который вряд ли заинтересует русских при проверке.
— Зачем ты пришел?
— К Малике заскочили какие-то…
— Русисты?
— Нет… Говорят — спецназ.
— Спецназ?!!!
— Наш спецназ, нохчиллы
[38]
. У них пленные. А сами они — непонятно кто.
К люку подошел Басаев.
— Что там?
— Амер, в соседний дом заскочили какие-то, с пленными. Говорят, что наша спецгруппа. Может, это шариатский полк?
— Нет, не шариатский полк — сказал дед Султан — они говорят, что наши, но почти не знают языка. Похожи на русистов, но говорят странно, как пьяные.
— Сколько их там?
— Шесть человек. И пленные.
— Надо разобраться — решил Басаев — Ваха — идешь со мной и Адама тоже возьми. Остальным — готовность.
В конце концов — он полковник армии Ичкерии и звание это с него не сняли. Пока.
К Малике прошли через потайной ход в заборе, в частном секторе такие ходы сделали давно, еще до войны, потому что по улицам передвигаться было опасно — убьют русисты. У крыльца — хорошего, кирпичного, у русистов домов таких нет, какое здесь крыльцо у каждого есть — курили двое, увидев Басаева, они вскинули автоматы.
— Стой! Стой…
Басаев увидел, что это кто угодно — только не русисты. Он разбирался в людях и видел, что это не контрактники, форма совсем не та и оружие не такое. И усы у обоих — по армейским уставам военнослужащий должен быть опрятен, то есть чисто выбрит. Есть контрактники, которые носят бороду — но не усы, тем более не такие. И кроссовки на ногах вместо штатной обуви.
— Я полковник армии республики Ичкерия
Ваха тоже целился в неизвестных — готовясь стрелять.
— Кто вы такие?
— Василь. Куринный полка имени Степана Бандеры. А это Олесь — показал он на второго
— Какой полк, у вас на батальон не набралось!?
— У нас полк!
Басаев решил не продолжать — понятно, что это не русисты. Самые настоящие бандеровцы, они приезжали в Ичкерию, чтобы закупить по дешевке оружие и тренироваться, благо тут было можно. С местными были проблемы… хохлы жрали сало и поэтому считались нечистыми, с ними никто не здоровался за руку. Местных они тоже не любили, была даже пара перестрелок. К тому же — они скупали оружие, а то и бесплатно умудрялись получить, а оружие нужно было самим.
— Что вы здесь делаете?
— Мы сделали акцию. Хорошую. За нами — москалики погнались, мы оторвались — и сюда.
— Оторвались?
— Да сто пудов. Москальские собаки тупые…
Басаев бы так не сказал.
— Что за пленные с вами?
— Да так… грохнули тут одних. Кого и к себе взяли.
— Покажи!
Сначала хохол не хотел показывать… понятно, рассчитывает на рынок рабов пригнать и продать. Но тут были чеченцы, а их на этой земле все равно больше, и с этим худым, бородатым, с лихорадочно блестящими (обширялся?) глазами полковником — связывать не хотелось. Тем более что с ним были два телохранителя.
— Пойдем…
В доме было натоплено, душно, на полу — грязь. Еще четверо хохлов, сама Малика — муж ушел с группой Масхадова, бывший капитан Советской армии. Черноглазый чечененок развлекался тем, что пинал связанных пленных, насколько у него хватало сил. Джигит растет, вырастет — тоже автомат в руки возьмет и нож, чтобы русистам головы резать.
— А ну-ка… — Ваха дал чечененку леща и тот отскочил, оскалился…
— Посвети.
Один из телохранителей стал переворачивать пленных на спину, второй — светил им в лицо фонарем. Басаев внимательно смотрел…
— Стой! Вот этот!
Где то он его видел… Где то он его точно видел…
— Посвети!
Серые глаза… Бородка.
Перевал… Пограничная зона. Белая Нива и Дед Мороз в русской военной форме, раздающий подарки — обандероленные пачки долларов из мешка.
ФСБ!
— Как тебя звать русский? — спросил Басаев — ты ведь помнишь меня?! Помнишь перевал?
Ответить русист не успел — в комнату заскочил бачонок
— Бегите! Бэтээр! Русисты идут!
Басаев осмотрелся. Бежать сейчас — глупость, настигнут. Кто бежит — того догонят.
— Быстро. Берите рабов и за мной.
Русисты ушли. Это были солдаты… они просто хотели есть и того, что дала им Малика, было вполне достаточно, чтобы они ничего не обыскивали и ушли. Еще десять лет назад бывшая великой держава теперь не могла даже накормить досыта тех, кто проливал за нее свою кровь, кто шел в ад грозненских улиц и умирал — но не отступал.
Когда русисты ушли — Басаев распорядился принести видеокамеру и фотоаппарат. Выгнал из подвала всех лишних, меньше знаешь — дольше живешь. Сказал несколько слов своим людям. Русисту, которого узнал Басаев, дали ПМ с полным магазином, Адам встал сзади, прицелившись в русиста из Стечкина.
— Хочешь жить, русский? — недобро улыбаясь, спросил Шамиль Басаев — тогда убей. Они все равно — не жильцы. Мы не сможем взять их с собой, да они и не нужны.
— Э! — возмутился хохол — такого базара не было. Мы так не договаривались, это наши пленные. А ну…
Договорить хохол не успел — Ваха скосил его и еще одного хохла, который был в подвале очередью из трофейного Вала.
— Иди, кончи остальных — распорядился Басаев
Хохлы были не нужны — более того, они были опасны. Любой из них может попасть в руки федералов и рассказать по доброй воле или под пытками о том, что произошло здесь, в грозненском подвале. И тогда всплывет вопрос и о нападении на спецмашины, принадлежащие ФСБ, и про русского, которого завербовали чеченцы. А Басаеву он был нужен этот русский, чтобы он был живым и сидел на таком крючке, с которого уже не соскочить. Потому что русский этот — был выходом на самый верх, Басаев это понял еще с Абхазии. Дудаев имел дело с хозяевами этого русского — а он будет иметь дело с ним. Не всегда, чтобы решить какой-то вопрос — нужно говорить с хозяевами, иногда и последний лай
[39]
бывает полезен.
Ваха полез наверх по ступенькам
— Адам, иди, подстрахуй его — распорядился Басаев
— Но ведь в подвале никого не останется!
— Останусь я!
Адам посмотрел на русиста, на пистолет в его руке. Басаев достал из кобуры Стечкин и Адам пошел наверх — потому что знал: прояви неповиновение — и этот Стечкин выстрелит в него.
— Ну, русист? Видишь, как много я сделал для тебя добра? Отплати мне тем же!
Русист посмотрел на Басаева. Потом на тех, кто был связан и лежал перед ним. Это были водители и еще три опера… просто ФСБшные опера, наспех собранные со всей России и командированные сюда.
И русист начал стрелять…
Дорога на Аргун, блок-пост
День спустя
— Э, гляньте, тащ капитан!
Капитан, услышавший крик, смачно зевнул и полез из десанта БМП разбираться. Это был блокпост на одной из ключевых дорог Чечни, раньше тут был пост ГАИ, так называемый "стакан", потом тут проходили войска и конечно же сдуру пальнули по этому блокпосту… а может, тут гранатометчик сидел, хотя надо быть форменным идиотом, чтобы сесть здесь в засаду с гранатометом… путей отхода нет никаких, считай голое поле. Потом пришли они… многомудрое командование ткнуло карандашом в карту и распорядилось поставить здесь блок-пост. БТР, БМП, пара десятков солдат — вот и все. Первым делом они разгребли развалины и сделали что-то вроде капониров, куда загнали машины. Что БТР что БМП — если попадет заряд гранатомета, они как факел вспыхивают — а тут хоть какая-то защита. Потом отрыли окопчики, заминировали подходы. Опасность представляли коровники — мрачные, пустые глазницы, до них было метров четыреста — для СВД аккурат дистанция. Полазали там, заминировали все что можно. Заодно — нашли в одном месте кучу старых, полусгнивших мешков, их разорвали и сделали что-то вроде маскировочных сетей — как раз против снайперов. Выставили АГС, оборудовали посты. Питались с проходящих конвоев, их просто поставили сюда и забыли, слава Богу, в России народ быстро организуется и помогает друг другу. Пару коробок со сгущом, пару коробок с тушняком — жалко ли? Вот так тут и стояли, последние солдаты Империи, тех что смогли собрать и бросить сюда, фактически — на убой.
— Что там, Свиридов? Опять собака?
— Да не… мужик бежит.
— Чего?!
Капитан принял бинокль, посмотрел — со стороны лесополосы, которая была чуть ли не в километре от них — бежал мужик, на нем была военная форма и в руках не было оружия — но это ничего не значило, у дудаевцев была такая же военная форма, а пару гранат в карман можно запросто положить. Тогда про пояса шахидов еще не знали — но подпускать этого мужика к блоку не собирались, тем более что он бежал прямо на минное поле, спотыкался — но снова поднимался и бежал.
— Чо вытаращились! Внимание, цель, одиночная! Снайперам — готовность! Огонь по команде!
Капитан трахнул прикладом автомата по броне бронетранспортера
— Э, Бурак! Задох что ли там?!
— Никак нет, тащ капитан! — донеслось из люка
— Щас твою коробочку как есть из граников спалят! Ты уже в раю, а задница все еще дымится! Одиночная цель на три часа, дистанция пятьсот, сокращается! Огонь по моей команде!
— Есть!
Башенка бронетранспортера пришла в движение, спарка пулеметов — ПКТ и могучий крупнокалиберный КПВТ уставились раструбами в сторону лесополосы.
— Стецко…
— Я, тащ капитан
— Ну-ка, дай предупредительный. Не зацепи только…
— Есть.
Гулко бухнула СВД, под ногами подозрительного мужика встал фонтан земли, мужик пробежал еще пару шагов и встал.
— Что за мудак…
А в следующую секунду — откуда-то из леса ударила пулеметная очередь, хорошо ударила, с километра дистанции первой же очередью пост накрыло и все посыпались с брони, и кто-то застонал, раненый.
— Лес! Они в лесу!
— Крупнокалиберный пулемет, огонь!
Бурак догадался и без команды — оглушительно бабахнул КПВТ, потом еще раз. Экипаж машины боевой — боевой машины пехоты — бросив котелки, пригибаясь, бросился к машине. На дороге, метрах в ста от них резко ушла в сторону БРДМ, ведущая колонну, ее пулеметная башенка повернулась, выискивая цели…
— Чурило! — закричал капитан, перекрикивая бас КПВТ — проходы помнишь?!
— Так точно!
— Близнюк, Чурило — за мной! Пулеметам — огонь на прикрытие!
Пригибаясь, с автоматами наизготовку они ссыпались в грязную, вонючую придорожную канаву — туалета не было, ходили сюда и накопилось уже столько, что если бы какой-то дух попробовал по ней подобраться к блоку — его бы в плен никто брать не согласился. Над головой свистели пули, били и по коровнику и по перелеску, ответного огня не было.
— Веди!
Чурило, их штатный сапер, встал первым, повел группу по одному ему известному маршруту, отмеченному условными знаками, а частично — просто находящийся в голове у сапера. Чуть в сторону — попадешь на картошку
[40]
, а то и на поминалку — и поминай, как звали.
— Прошли!
Пригибаясь, они добежали до мужика. Он лежал как раз недалеко от коровника, Близнюк плюхнулся прямо в грязь, направив автомат в сторону коровника, готовый прикрыть их огнем, капитан и Чурило подбежали к человеку — тот тяжело дышал, на губах — кровь.
— Куда тебя! Куда тебя!
Человек не отвечал — шок
Капитан ширнул его промедолом, потом начал осматривать. Нашел дыру в спине — зацепил все-таки пулеметчик — как смог замотал ее.
— Давай плащ палатку! Понесли его!
Колонна дошла до них, до блокпоста и остановилась, БТР и БРДМ прикрыли пост, направив пулеметы в сторону перелеска. Несколько рук приняли плащ-палатку с раненым — еле дошли. Чудовищная чеченская зимняя грязь — она по консистенции как пластилин и отскребать ее получается только что ножом — километр по такому полю и на сапогах налипает несколько килограммов такой грязи.
— Пропустите! Я врач, пропустите!
Люди расступились, врач присел у раненого, наскоро осмотрел его.
— Промедол давали?
— Давали, один тюбик вколол
— Давайте его в машину!
— Довезем?
— Довезем… В рубашке родился мужик, чуть в сторону — либо легкое, либо почка, либо позвоночник. А так — еще на свадьбе его попляшем. Давайте — взяли и понесли. Осторожнее!
Через несколько дней капитана вызвали в Ханкалу. Заместитель командующего группировкой, тогда еще не такой знаменитый генерал Шаманов приколол на грудь капитана поразительно быстро (не без вмешательства больших людей из Москвы, из ФСБ) орден "Мужество" за спасение жизни совершившего побег из чеченского плена капитана госбезопасности Ильи Петровича Проносова. Сам Илья Петрович в это время уже летел в военный госпиталь в Москву на медицинском самолете. Поправляться.
Внедрение состоялось…
Дагестан, Кизляр
06 июня 1995 года
Привычный для русских городов желто-синий УАЗ — канарейка, мигая установленной на крыше мигалкой, подкатился к складам на окраине города, когда то тут была продуктовая база, с которой питали город, а рядом был консервный завод, который после развала СССР развалили и разграбили, а оборудование, которое купили за валюту — растащили. Сейчас тут были голые, пустые корпуса, от них шел ход через дыру в заборе на базу. Саму базу держали чеченцы, чеченская мафия, тут теперь хранили не только продукты, но и китайский шмурдяк. Все привыкли к чеченцам, никто не обращал на них внимания — а если бы даже и заметил кто людей в темных, пустых корпусах — никто ничего не сказал бы. Дагестанцы поддерживали борьбу свободолюбивого чеченского народа против русских поработителей, намереваясь к ней присоединиться.
Боевики прибывали на базу в течение месяца, по одному, по два, с пустыми руками, с чистыми документами. Местная диаспора закупила для них немного оружия — хотя основное оружие для акции должно было быть представлено теми, кто эту акцию заказывал. К сему моменту собралось почти сорок человек, в основном мужчины, но среди них было и несколько женщин. Чеченки, прибалтийки. Даже одна русская — ее звали Анка-пулеметчица, прославилась она еще в Грозном в новогоднюю ночь. Она была не снайпершей, а, как и реальный исторический прототип, пулеметчицей, к тому же нимфоманкой. Днем трясется за пулеметом, выкашивая русскую солдатню, ночью подрабатывает своим телом… а кому и так даст. Амеры ей брезговали… как плевательница… общественная — а молодые боевики, у многих из которых до сих пор не было ни одной женщины — чуть ли не в очередь выстраивались. Сам полковник Басаев, которого на это дело бросили не за особые заслуги — а чтобы кровью смыл позор Грозного, гибель отряда — приехал только три дня назад. Походно-полевой женой у него была Инга, снайперша, она не промышляла проституцией — но потрахаться любила и ложилась с теми, кто был брутален и силен, любила, чтобы ей дали по морде, изнасиловали, здесь она острые ощущения получала в полном объеме. За ней было больше тридцати русских солдат и офицеров.
УАЗу — милицейскому — открыли ворота, в том, что милицейский УАЗ сопровождал колонну КамАЗов, не было ничего странного — русисты ментам платили мало, но давали автомат и право стрелять из него. И власть. Дурак тот, кто не заработает на этом. Вот и зарабатывали… на дорогах сильно грабили, если просто послать колонну и товаром — не факт, что она приедет туда куда нужно, далеко не факт. Вот, местные предприниматели скидывались, заказывали милицейское сопровождение. Правда, обычно формировал колонну, машин в десять, а тут — всего пять КамАЗов. Видимо, груз такой ценный или хозяин такой глупый, не хочет с другими договариваться. Его, впрочем, дело.
Машины остановились в самом дальнем конце базы, там, где был забор и за заборами чернели корпуса цехов. К машинам подходили чеченцы в грязных халатах грузчиков — за постой хозяевам платили тем, что работали бесплатно грузчиками, да и просто — нельзя всем сидеть там, на территории цеха — окружат и убьют, тут хоть какое-то пространство для маневра.
Из каморки вышел человек, среднего роста, бородатый, крепкий, тоже в халате, но чистом, с журналом в руках — кладовщик. Навстречу ему из УАЗа шагнул человек, на котором милицейская форма (так и не смогли подобрать нормально) чуть не трескалась по швам, за ним был еще один, с короткоствольным автоматом.
— Ас салам алейкум, Шамиль — сказал переодетый в чужую форму толстяк
— Ва алейкум ас-Салам, дорогой Петр Павлович — сказал Шамиль, открывая руки для объятья — говорят, ты генералом стал в Москве.
— А ты язык отрежь, кто много говорит.
— Горцем стал, Петр Павлович. Настоящим горцем.
Двое обнялись под настороженными взглядами боевиков. Ни одного из них это объятье ни к чему не обязывало — они в следующую секунду могут начать убивать друг друга. Петр Павлович, когда воевали в Абхазии, был полковником, именно он раздавал фальшивые доллары на пограничном переходе. За Абхазию ему присвоили генерала, но дело было не в этом. За ним стояли люди, которые и контролировали процессы, происходящие в Чечне. Это они решали — когда, сколько и чьей крови должно пролиться, это перед ними Дудаев каждый день отчитывался по спутниковой связи. Если бы Дудаев отказался отчитываться — его бы тут же убили. В войну были вложены такие деньги, что предательство не прощалось.
— Вот машины. Там форма, оружие. И деньги… сколько договорились.
— Доллары?
— Доллары. Настоящие.
— Документы?
Генерал протянул руку за спину и в нее порученец вложил толстый запечатанный пакет.
— Этого пока хватит. Остальное получите в Москве, как прибудете. Из оружия там все, что нужно: автоматы и пулеметы, много гранат и взрывчатки. Мы не знаем, что вам понадобится, поэтому положили с запасом.
— Баркалла
— Хьанал хуьлда. Теперь о задании.
Генерал достал еще один пакет, уже из-за полы своего пиджака. Такое он не мог доверить даже самому верному человеку.
— Прочитай при мне. И верни.
Басаев вскрыл пакет, начал читать, перелистывая прошитые страницы.
— Понял? — сказал генерал, когда Басаев перестал читать — сделай все это, и ты станешь героем чеченского народа. Никто не посмеет обвинить тебя в предательстве.
— Мне нужны гарантии — мрачно сказал Басаев
Генерал уставился на него.
— Какие гарантии? Ты разве не подчиняешься Джохару, разве он не сказал тебе, что нужно сделать?!
— Я уже один раз потерял свой отряд. Если я потеряю еще раз — никто мне этого не простит. Это ты можешь посылать на смерть призывников, и тебе за это ничего не будет. У нас не так, мне объявят кровную месть и убьют.
— И чего же ты хочешь?
— Дай мне документы. Если меня убьют — то эти документы найдут при мне.
Мысленно генерал посмеялся наивности чеченца — то-то те, кто будет обыскивать его труп, найдут документы и побегут с ними на телевидение. Но с другой стороны — если произойдет какая-то накладка, если эти документы попадут в руки его врагов — система сдаст его, не задумываясь. Он знал правила. Твоя победа — наша победа, твое поражение — твои проблемы. Его сдадут не задумываясь, скажут, что он по своей инициативе все это сделал, продался боевикам и помогал им за деньги, сделают из него монстра и свалят на него все — собственное предательство, собственное взяточничество, собственную тупость и глупость. Его в живых уже не будет, опровергнуть никто не сможет. А его семья, его дети навеки останутся детьми предателя.
— Ты просишь невозможного.
— Тогда дай мне своего человека, которого ты привел с собой. Пусть он проведет нас на место и выведет оттуда. Это и будет твоя гарантия.
Генерал быстро прикинул — в этом случае свалить можно будет уже на него, на Илью. Он будет — не последним звеном в цепочке и у него будет шанс выйти сухим из воды.
— Забирай.
— Вот хорошо, дорогой. И машину нам оставь, а то если ментовская машина впереди поедет — всяко лучше будет.
— А я как?
— А тебе дадим сейчас машину. У нас есть.
— Угнанная?
— А какая же… скажешь — по оперативной необходимости, ха-ха…
— Что же вы за люди…
Шамиль, переодевшись, сидел в машине рядом с Ильей. На переднем сидении сидел Адам, переодевшийся в милицейскую форму и с автоматом.
— Клянусь Аллахом, я не понимаю, как вы живете…
— Так и живем! — огрызнулся Илья