Geum.ru

У каждого времени свои песни, свои легенды, свои герои. Когда-то давно ими были Хуан-Мануэль Фанхио, Альберто Аскари, Джим Кларк, Грем Хилл, Джеки Стюарт, Ники Лауда, Ронни Петерсон, Жиль Вильнёв

Вид материалаДокументы

Содержание


Заочные гонки
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11




Заочные гонки




Старт каждого сезона Формулы-1 – это шаг в неизвестность. В то время, как вы упорно работаете, другие команды делают то же самое.

Фрэнк Уильямс

З

а прошедшие четыре года мир привык к бескомпромиссной борьбе между Аленом Простом и Айртоном Сенной, но обстоятельства складывались таким образом, что, видимо, в сезоне 1992 года великого французского гонщика на трассе уже не будет. Именно такие слухи просачивались со страниц авторитетных печатных изданий. И повторяясь, эти слухи словно раскручивали колесо Mass Media, убивая в сердцах поклонников борьбы Проста и Сенны надежду на чудо. Но надежда умирает последней. Незадолго до старта чемпионата Проста заметили за рулём Ligier. Это была часть его плана стать совладельцем команды. Несколько дней Ален тестировал на трассе Paul Recard в Ле Кастелле новенький JS 37 и даже установил на нём рекорд круга, который побил лишь Williams FW 14В Риккардо Патрезе. И 21 февраля 1992 года парижская L'Equipe вышла с заголовком: “Прост стартует!” Но уже 25 февраля в 16:30 Ligier в официальном коммюнике сообщило, что Алена Проста за рулём синих в сезоне-92 не будет... Одна из причин заключалась в отсутствии конкретного желания о продаже своей команды у Ги Лижье, с одной стороны. С другой, отсутствие интереса у крупных французских компаний к этой сделке. Больше это относится к моторопроизводителям. Прост понял, что при таком подходе к делу, он ничего не добьётся, и решил не тратить на этом время.

Мир был потрясён, а Прост катался на лыжах в Мерибелле, готовясь впервые за последние тринадцать лет смотреть Формулу-1 по телевизору. С другой стороны, он ничего не потерял. Чемпионат 1992 года выдался скучным. Набравшие в 1991 году темп Williams в новом сезоне благодаря легендарному FW 14B, громили всех и вся. И это добавляло уверенности его пилоту, Найджелу Мэнселлу, в том, что каждый Гран-При принадлежит только ему, и он сможет, наконец-то, покорить ту единственную трассу, выиграть на которой ему хотелось больше всего в своей карьере…

Шестой этап в календаре чемпионата Формулы-1, Гран-При Монако. Найджел Мэнселл ещё никогда не был здесь первым. Он был близок к этому в Lotus в 1984, в Williams в 1986 – 1987 гг. Но ему отчаянно не везло, в отличие от Айртона Сенны. Хотя в этот раз, уж больно сочувствующе обращала свои взоры пресса в сторону боксов McLaren. Тем более, что в субботу в квалификации пилоты Williams полностью оккупировали весь первый ряд стартового поля, а бразилец, как ни старался, был только третьим. В первый поворот Sainte Devote тройка лидеров прошла в том же порядке: Мэнселл, Патрезе, Сенна. Совсем скоро британец начал отрываться, тогда как второй пилот Williams никак не мог избавиться от McLaren под номером “1”, который словно приклеился к заднему антикрылу болида Патрезе. И вот стоило только итальянцу чуть-чуть повернуть руль в сторону, как Сенна тут же этим воспользовался. Занимая внешнюю траекторию, он буквально протиснулся в узкое пространство размером в ширину его болида, отделяющее Williams и стальной отбойник! Тем временем, к двадцатому кругу Мэнселл выигрывал у своего преследователя пятнадцать секунд, а к шестидесятому – тридцать. Преимущество было слишком подавляющим, чтобы рисковать, и Мэнселл немного сбавил обороты. “Я уже почти выходил из тоннеля, – говорит Мэнселл, вспоминая 71 круг, – когда задняя часть машины вдруг села. Я сразу же понял, что это прокол. Проблема состояла в том, что я находился на полпути от боксов и, чтобы добраться до них, мне пришлось ехать медленно. Я потерял за это время секунд десять-пятнадцать. У меня был более продолжительный пит-стоп, чем обычно, и когда я выезжал, то увидел, что Айртон уже проехал мимо”. У него в распоряжении было семь кругов до финиша, а у Сенны – почти семь секунд преимущества. Британский Лев неистово бросился в погоню, вздымая кверху искры из-под днища своего Williams, решительно настроенный отыграться. Эта была захватывающая погоня. Айртон был предельно уставшим, резина совсем стёрлась, а его соперник ехал на свежей резине и за рулём самой совершенной машины чемпионата. Казалось, что сейчас ими движила только их собственная воля. Подумать только, на 74 круге Мэнселл разом отыграл аж 2,4 секунды! “На последних пяти или шести кругах я ничего не мог предпринять, – говорил потом Сенна. – Мои шины были окончательно изношены. У меня не было нормального сцепления. Я знал, что Найджел может настичь меня на свежих шинах. Я уже отдал гонке всё”. На последних кругах при выходе из тоннеля в самый неподходящий момент показался болид Dallara Юркки-Ярви Лехто. Это позволило Мэнселлу практически уткнуться в McLaren Сенны. Внешне бразилец держался уверенно. Как только финн посторонился, он занял основную траекторию, отрезая все возможные пути для обгона. Но и тут Мэнселл высматривал удобную позицию, метался, пытался протиснуться слева и справа. И так перед каждым поворотом. Последний круг. Сенна всё время занимает основную траекторию, а британец всё время ищет нестандартные пути. Вот они подъезжают к очередному повороту. Вроде появился коридор для обгона, но спустя доли секунды пространства осталось ровно на толщину колеса. Теперь они мчатся к шпильке Loews. Сенна так занимает позицию, чтобы затем правильно войти внутрь поворота. Мэнселл сначала чуть-чуть сместился к центру, чтобы затем слип-стримом обойти соперника в этом повороте. На сей раз немного не хватает длины на прямой. В центре “шпильки” Мэнселл так резко тормозит, что из-под левого переднего колеса появляется дымок, а ускоряется он от центра “шпильки” так неистово, что Williams буквально срывается вперёд. Дальше их ждал скоростной Loews Tunnel. Однако не стоит даже и думать об обгоне. В этом месте подобные маневры чреваты столкновением. Чтобы пойти на такое нужно быть настоящим безумцем, как Штефан Беллоф. А вот на выходе из туннеля в Beau Rivage обгоны возможны. Мэнселл метался из стороны в сторону, делая последние выпады, но всё тщетно. В Nouvelle Chicane (мне было 9 лет, но этот момент я помню), Сенна умело провёл McLaren через извивающийся участок. Заключительный поворот Antony Noghes, и вот они вместе едут по финишной прямой. Сенна шёл по основной траектории, Мэнселл уходил в сторону, стремясь обойти его. Но это уже было выше его сил. Сенна победил с преимуществом в 0,215 секунды. “Я понимал, что он будет стараться сделать всё, – рассказывал Сенна, – зная, что мы будем вести основную борьбу на последних трёх кругах. Это было захватывающее, но очень трудное состязание. У меня было плохое сцепление, поэтому я не имел возможности снизить мощность. Я ехал, как по льду. К счастью, мне пришлось проехать таким образом только три или четыре круга. На прямых участках я просто тащился на третьей и четвертой передачах”. “Айртон имел полное право так себя вести”, – сказал после финиша Найджел Мэнселл. Ален Прост, наблюдавший эту гонку своими глазами, позже признал: “Ни одна другая победа Айртона не была столь вызывающе красивой. Нет в этом мире другого человека, который мог бы побеждать в гонках на машине, абсолютно для этого не приспособленной”. Несомненно, гонка в Монако была очередным бенефисом бразильского Волшебника, однако он понимал, что во многом эта победа случайна, А должна быть, по его мнению, закономерной. Но в этом и была проблема. Как можно быть чемпионом, если всё зависит от везения. Поэтому логичным выводом в его рассуждениях было то, что реализовать свои амбиции можно только в Williams. Но не всё было так просто…

Все проблемы бразильца снова упирались в Алена Проста. То, что его не было на трассах Формулы-1, вовсе не означало, что француз навсегда покинул мир Формулы-1. Наоборот, пока бразилец выяснял отношения с соперниками на трассе, Прост активно пробивал себе место в составе Williams на следующий год. И получилось так, что когда Сенна стал искать возможность своего выступления в команде Фрэнка Уильямса, то с ужасом обнаружил, что тот уже вовсю вёл переговоры с Аленом Простом. Само собой, это его никак не, поэтому в субботу на пресс-конференции Айртон сделал первый упрёк в адрес отсутствующего Проста: “Ален в настоящий момент не гонщик, а телекомментатор, но он весьма силён и вне кокпита”. В это время сам Прост присутствовал на авиационном шоу в Ля Бурже. Заявление, надо сказать, весьма серьёзно взволновало его, так как он понимал (по опыту в McLaren), насколько любопытен в таких вопросах его бывший напарник по команде. Чтобы успокоить его, француз спокойно ответил: ”Не вижу никаких препятствий к тому, чтобы восстановить наше партнёрство с Айртоном. Честно говоря, возможность возобновления подобных отношений с Мэнселлом тревожит меня гораздо больше”. После этого Прост поторопился оговорить за собой контрактное право получить некоторые преимущества, если Фрэнк Уильямс захочет вдруг посадить рядом с ним бразильца. Окончательно на приступы бастионов Williams Сенна ринулся летом после того, как стало известно, что Honda прекращает участие в Формуле-1. Разгорелась третья серия "нормальной войны", как называл её Прост: ”Айртон – немыслимо другой человек, и иногда отчуждённый до какого-то непередаваемого уровня, но весь буквально напичканный достоинствами. Нужно очень хорошо его знать, чтобы предвидеть поступки, хотя всё равно невозможно поручиться за то, что происходило в его голове. Ему постоянно был нужен кто-то, с кем бы он поддерживал состояние войны. И ещё. Он всегда хотел всем управлять. Даже когда мы мирились, а это происходило довольно часто, он сам выбирал, когда, где и как нам нужно это сделать. Летом 92-го мы много разговаривали по телефону. Он пытался выяснить мои планы в отношении Williams, как-то смягчить мою позицию. Говорил, что ему трудно без меня, что он не в состоянии как следует мобилизоваться на схватку с Мэнселлом и что было бы здорово снова оказаться в одной команде. Я, смеясь, соглашался: да, в самом деле, здорово, но лучше уж я останусь дома! Он смеялся в ответ, мол, понимаю. Мы согласились друг с другом: да, нам ещё трудно – быть вместе. А потом я сказал: “Ничем не буду мешать тебе в девяносто четвёртом”.

Борьба за место в Williams на 1993 год приобрела ещё более острый характер после Гран-При Германии, которая автоматически сделала Найджела Мэнселла новым чемпионом мира! А это означало, что британец имел повод поговорить со своим шефом о продлении контракта. Таким образом, на место претендовали сразу три чемпиона мира: Ален Прост, Найджел Мэнселл и Айртон Сенна. Из всех троих наибольшие шансы имел французский гонщик. Об этом недвусмысленно давали понять представители альянса Renault – Elf, когда говорили, что они “совсем не противятся возвращению” великого французского чемпиона в мир больших гонок. В то же время, приход Алена Проста в английскую команду резко снижал шансы двух остальных пилотов. В отношении Найджела Мэнселла Проста не устраивало то, что британец имел неоспоримый статус первого пилота, да и вообще они недолюбливали друг друга со времён выступлений за Ferrari. А в отношении Айртона Сенны… Кто угодно, только не он. С другой стороны, положение бразильца было шатким ещё и потому, что Мэнселл также выступал против его кандидатуры. Таким образом, трёхкратный чемпион мира снова оставался в проигрыше. Правда, он имел приглашение от Ferrari, но команда была явно не в ударе. С несвойственной себе откровенностью представитель команды Ferrari сказал: “Сенна – это наша цель номер один. Но мы говорили ему, что не думаем о возможности выиграть чемпионат в 1993 году, а должны работать на 1994 год. Если мы не получим Сенну, мы сможем заключить контракт с Герхардом Бергером. Это наиболее оптимальный вариант”. Но Сенна искал всяческие лазейки, которые могли привести его в Williams. Накануне Гран-При Венгрии состоялся телефонный разговор между Аленом Простом и Айртоном Сенной. О содержании их разговора судить трудно, но можно сделать предположение, что связь между этим разговором и сенсационным заявлением Сенны незадолго до гонки всё же была. А что, собственно, произошло? 16 августа, когда до старта оставалось совсем не много времени, Айртон разыскал в паддоке Хунгароринга Джеймса Ханта, комментировавший на Би-Би-Си гонки Формулы-1 и отвёл его в сторону. Видно было, что они о чём-то договаривались, после чего они разошлись. Позже о содержании их разговора знал уже весь мир. Комментируя ход гонки в прямом эфире, бывший чемпион мира отметил: “Что характерно для гонок Гран-При в это время года, так это то, что события становятся всё более волнующими как на самой трассе, так и вокруг неё. Конечно, большой проблемой этого года является ситуация, которую можно было бы охарактеризовать так: три гонщика не в состоянии поместиться на двух местах. Команда Williams имеет возможность заключить контракт с любым из трёх ведущих гонщиков мира: Айртоном Сенной, Аленом Простом и Найджелом Мэнселлом. Все стараются занять места в двух машинах команды. Ситуация такова, что Ален Прост, насколько мы смогли выяснить, подписал контракт с Williams или, по крайней мере, связал себя обязательствами с этой командой на следующий год. Найджел Мэнселл, как сообщают, запросил 23 миллиона долларов, чтобы выступать за команду Williams в следующем году. Сама команда очень обеспокоена, считая, что это слишком большие деньги для них, когда любой другой гонщик готов занять в ней место. Айртон Сенна сделал свой встречный ход и сегодня утром сказал мне, что он согласен выступать за команду Williams бесплатно. Он хочет, чтобы об этом все знали. Он желает выиграть чемпионат мира и отказывается от гонорара. Он сам сказал: “Я готов выступать в команде Williams за сумму на 23 миллиона долларов меньше, чем та, которую просит Мэнселл; или настолько меньше, сколько бы он ни захотел. В любом случае, я готов выступать за команду Williams бесплатно”. Сенна, надо отдать ему должное, ловко провёл этот трюк с Хантом. Известно, что в Европе все громкие заявления, сделанные через прессу, имеют очень сильный резонанс. Очевидно, если бы такая новость была опубликована в каком-нибудь авторитетном журнале или, больше того, была сказана из уст самого Сенны в каком-нибудь интервью, да, это звучало бы сенсационно. Но не эффектно. А нужно было и то, и другое, чтобы, наконец, сразить молчание Фрэнка Уильямса и в то же время ослабить позиции одного из соискателей на место в Williams (к таковым больше относился Мэнселл). После гонки Сенна сделал публичное заявление: “Моё единственное стремление – победить. Я не хочу участвовать в гонках, если не могу выиграть или, по крайней мере, не способен достойно соперничать. Думаю, что в следующем году Williams обещает быть лучшей командой, и я хочу иметь такую машину, чтобы появилась возможность выигрывать в каждой гонке. Деньги – это нечто второстепенное, потому что, слава Богу, у меня очень неплохое финансовое положение. Я говорил с Фрэнком о том, что могу сотрудничать бесплатно, чтобы показать мои намерения. К сожалению, есть люди, не желающие, чтобы я переходил в команду Williams, причём по причинам, не имеющим никакого отношения к спорту. Знаю: у нас будет фантастический сезон в 1993 году, если я перейду туда. Я не могу понять транснациональную компанию (Renault), которая тратит миллионы долларов в год на Формулу-1, а принимает решения, основанные на национальности гонщиков, а не на их компетентности и побуждениях. Это чемпионат мира, и не должно быть привилегированных гонщиков определённых национальностей. Что же, если я бразилец, то стою ступенью ниже? Что необходимо принимать во внимание, так это ответственность, способности и достонства гонщика, а не место, где он родился. Вот почему я сказал Фрэнку, что готов выступать за команду бесплатно”. Совсем скоро по данному поводу последовала реакция Мэнселла: “Через три дня после венгерского Гран-При позвонил директор Williams и сказал, что ему поручено передать мне: так как Сенна готов выступать бесплатно, я – новый чемпион мира – должен согласиться со значительным сокращением оплаты, по сравнению с ранее оговоренной цифрой, то есть получать существенно меньше, чем я получаю в этом году. Если я не соглашусь, Сенна готов заключить контракт “этим же вечером”. Я отверг его предложение при таких условиях. Пусть Williams лучше подписывает контракт с Сенной”. Тем временем, слухи, что Williams заключил контракт с Простом, подтверждались. Также подтверждалось, что француз блокировал переход Сенны. сам бразилец не заставил себя долго ждать и уже перед следующим Гран-При Бельгии он заявил: ”В следующем году я намерен ездить либо в Williams, либо нигде вообще. Фрэнк на моей стороне, но наши переговоры зашли в тупик. И виной всему – Прост. Мы разговаривали по телефону, и он сам сказал, что не хочет, чтобы что-то помешало ему в будущем году стать чемпионом мира. И это “что-то” – я. Он не боится Мэнселла, он боится меня. Но если уж он такой великий чемпион, каким хочет казаться, то мог бы согласиться выступать со мной в одной команде. Но он трус, а не чемпион, потому что хочет завоевать титул без борьбы!” Прост ответил незамедлительно: ”Мне казалось: мы друг друга поняли. Но он снова ведёт себя, как капризный мальчишка, которому кажется, что его игрушка хуже, чем у соседа. Да, я сказал Фрэнку: ты можешь посадить рядом со мной кого угодно, кроме Сенны. Рядом с ним я умер бы ещё до старта...”

Не лучше обстояли дела и у Найджела Мэнселла. Его переговоры с хозяевами команды закончились ничем, и уже в Монце произошло то, к чему всё и шло: британец объявил, что по окончании этого сезона он заканчивает карьеру в Формуле-1. Сотрудники британской команды пытались договориться с Мэнселлом перед обнародованием этого решения, но, увы. Британский Лев, долго сохранявший преданность этой команде, теперь ставит точку в их взаимоотношениях. Теперь его путь лежал в Америку. Команда Paul Newman – Karl Haas, выступающая в серии IndyCar (переименуется в CART), скоро официально объявила, что Найджел Мэнселл в сезоне 1993 года будет защищать цвета именно этой команды.

Утром 27 сентября 1992 года, в день старта гонки на Гран-При Португалии, Ален Прост, приехавший в Эшторил вместе с официальными лицами Renault, объявил о том, что в следующем году он возвращается в Формулу-1. Сразу оживились слухи о давно забытой борьбе между двумя соперниками. Ещё теплилась надежда, что Фрэнк Уильямс возьмёт бразильского пилота и воскресит легендарный тандем двух чемпионов, но все эти мечты в один миг похоронил сам Ален Прост: “Только больной мог предположить, что мы способны быть вместе в одной команде! Он так привык к безнаказанности... Я просто видеть его не могу!” После гонки Сенна ответил: “У нас было два фантастических чемпионата. Но, по моему мнению, у нас было и два очень плохих чемпионата – в 1989 и 1990 годах – вследствие неверно проводимой политики и недостойного поведения некоторых людей. Я считаю, что сейчас мы возвращаемся к той же самой ситуации. Кажется невероятным принимать кого-либо в команду в феврале, подписывать контракт, налагающий вето на меня, а также на него (указывает большим пальцем в сторону Мэнселла, находящегося рядом с Сенной). В конечном же счёте они изменили условия для него (Мэнселла), но для меня вето осталось. Если Прост хочет называться единственным чемпионом, то пусть этот трёхкратный чемпион вернётся на спортивный путь борьбы. Может быть, выиграет ещё один чемпионат. Он должен вести себя по-спортивному. Его нынешняя манера поведения похожа на поведение трусливого человека. Если он желает быть настоящим спортсменом, пусть готовится соревноваться с любым гонщиком, в любом положении, при равных условиях, а не выигрывать чемпионат только так, как ему хочется. Всё уже было спланировано им ещё до старта (ехидная улыбка, соответствующие жесты). Это похоже на ситуацию, когда готовишься бежать стометровку (Мэнселл что-то тихо говорит в знак согласия) и собираешься надеть кроссовки, в то время, как все остальные должны надеть свинцовую обувь. Вот таким образом он хочет соревноваться. Это – не гонки (оживленно жестикулирует). Это вредно для всех (Бергер широко улыбается, Мэнселл похлопал Сенну по спине в знак согласия)”.

Два дня минуло после Гран-При Португалии, однако не все команды спешили покидать эту землю. Что уж говорить о журналистах. Невольно задаёшься вопросом, а что все они тут делают? Дело в том, что на португальской трассе некоторые команды тестировали резину новой конфигурации. Для Алена Проста это была первая поездка за рулём болида Формулы-1 после годичного перерыва. Вместе с Williams здесь были ещё несколько команд, в том числе и McLaren. Сенна, игравший в Эшториле роль наблюдателя, не смог сдержать искушения и заменил Герхарда Бергера в кокпите МР 4/7А, чтобы совершить пару кругов на новой резине. Произошло это как раз в тот момент, когда на трассе был Прост. Траектории неприятелей пересеклись в самом опасном месте трассы – в Parabolica. Увидев в зеркале заднего вида приближающийся Williams, Сенна, ехавший не очень быстро, освободил дорогу. Прост спокойно собирался обойти пилота McLaren, и в этот момент они узнали друг друга. Williams с дикой яростью принялся атаковать своего соперника, но на этот раз Сенна Просту дороги не уступил. Два болида с диким рёвом летели по трассе, словно привязанные друг к другу. Стоявший в повороте Parabolica фотограф L'Equipe Жан-Люк Тайяд отшатнулся с возгласом: “Вот скоты!” Правда, неизвестно, чего в этом возгласе было больше: ужаса или восхищения. Поединок двух чемпионов закончился вничью. Словно протрезвев, оба пилота одновременно сбросили скорость, и болиды, слегка соприкоснувшись колёсами, отправились в свои боксы. Этот был маленький, но яркий пример того, что ждало Формулу-1 в новом сезоне.

С каждым новым заявлением смысл слов бразильского пилота становился менее завуалированным, а тон его голоса только повышался. И это было связано не только с тупиковой ситуацией вокруг переговоров с Фрэнком Уильямсом. Сенне было неприятно наблюдать за теми методами закулисной борьбы, которыми Ален Прост выпихивал его из команды. Они заключались в том, что в публичных заявлениях француз всячески приветствовал союз с Сенной, но как только запись интервью заканчивалась, он вёл себя крайне противоположным образом. Обвинять в этом Алена Проста едва ли возможно. Здесь каждый боролся сам за себя, и французу главное было не дать Сенне попасть в Williams. Вспомним, как он поступил с Элио де Анджелисом, Дериком Уорвиком, или с тем же Простом. Точно также. И сейчас он сам оказался на их месте. Вот только он упорно отказывался от роли неудачника: "Вы спрашиваете, останусь ли я в McLaren на будущий год? Я не смогу дать вам точного ответа. Единственное, чего я хочу, – это быть участником борьбы за титул чемпиона мира. Если Прост хочет называться чемпионом мира, то должен отыскать для этого спортивные пути. Во мне растёт ярость из-за действий Проста. Если я останусь, то не дам ему совершить ни одного круга без борьбы! Я готов сражаться с ним вечно".

После столь громких событий интерес к чемпионату почти пропал. Всё уже известно: Мэнселл покидает Формулу-1, а Прост становится первым номером в Williams. Место второго пилота становилось свободным, но теперь это уже никого не волновало. Главное, что оно предназначалось не для Айртона Сенны.

В межсезонье бразилец пребывал в некоторой растерянности, потому как ждать от своей команды особого прорыва, не приходилось. Всю зиму он намекал, что может покинуть мир больших гонок. В прессе стали просачиваться слухи, что он уже готов, по примеру своего заклятого соперника, взять годичный отпуск. По этому поводу Ален Прост даже сострил: “Айртон удивительно вовремя начал учить французский. Теперь он сможет занять моё место в кабине ТF1!” Однако развитие этого сюжета приняло необычный поворот.

В декабре 1992 года по приглашению Эмерсона Фиттипальди Айртон Сенна посетил трассу Firebird Raceway, что в Фениксе. Там ему предстояло испытать “индикар” команды Penske. В то время в Америке это была лучшая команда, как непобедимые Williams в Формуле-1, однако для европейцев такая техника могла вызвать одни усмешки. Ручная коробка передач, обычные тормоза, а не углеродно-волоконные, как в Формуле-1 – всё это должно было бы оттолкнуть его от этой машины. Но нет. В течение тех 25 кругов, что он находился за рулём, Айртон испытал огромное удовольствие от вождения: “Это напомнило мне давние дни, – признался Сенна. – Тогда человек управлял машиной, а не машина человеком. Очень необычно после стольких лет в Формуле-1 испытать такие эмоции. Это неожиданно. Как будто стал намного моложе”. К слову, на этих же тестах присутствовал и Найджел Мэнселл, тестировавший Newman – Haas. Кто-то спросил его насчёт перехода именитого бразильца в одну из северо-америкнских серий, на что британец ответил: “Сенна многие годы взвинчивал людей, и мы имеем то, что имеем”. Сам Сенна объяснил, что ещё не определился по поводу своего будущего и намерен вернуться домой и обдумать варианты. Надо сказать, что этой поездкой Айртон Сенна до полубезумного состояния перепугал формулических фанов: на лучшем для себя круге Айртон проиграл всего 0,4 секунды рекордному времени самого Эмерсона Фиттипальди! К счастью, через две недели Роджер Пенске заявил, что Эмерсон Фиттипальди и молодой канадец Пол Трейси будут выступать за его команду и выставлять третий болид в их планы не входит.

Вот такими событиями ознаменовался 1992 год. Год, наверное, не самый однозначный в карьере двух пилотов. Уж слишком публично обсуждался переход в Williams Алена Проста и Айртона Сенны. На фоне этой закулисной борьбы даже две гонки в Японии и Австралии прошли незамеченными. Видимо, слухи и кулуарная борьба способны вызвать настоящий интерес у общественности, а сами гонки – та спортивная составляющая, которая когда-то объединила их всех – исчезли. Но вот скандал утих. Прост перебирается в Williams, Мэнселл отправляется в CART, а его место занимает Дэймон Хилл – тест-пилот команды. Непонятной была лишь ситуация с Сенной. Может быть, он и впрямь надумал взять перерыв? А может, он навсегда покинет мир Гран-При? А может, … Тут уж каждый мог воображать всё, что угодно. Но среди всех людей, искренне беспокоящихся за судьбу Айртона Сенны, только один человек взирал на всё это со спокойной улыбкой. Ален Прост лучше других понимал, что никуда Сенна не уйдёт. “Я ведь всегда знал, что, когда Айртон сражается против меня, он старается не просто выиграть, а, образно выражаясь, разрушить мою карьеру. Даже в 84-м во время той гонки на Нюрбургринге для него не существовало никого – ни Лауды, ни Росберга. Ему нужен был только я”.