1 2 3 4 5 6 7 8 §3. Трансформация ваххабизма и его роль в общественно-политической жизни Королевства Саудовская Аравия
3.1. Распространение ваххабизма в мире
Внутри Ислама “ваххабизм” возродил линию крайней непримиримости, отвергающей все "новшества", возвратился к Корану и "неповрежденной" Сунне. Такого же мнения придерживаются они сами, а также большинство объективных исследователей, как арабов, так и не арабов, как современников их первоначального движения, так и представителей последующих поколений.
После того, как многие каирские богословы прочли написанную Ибн Абд аль-Ваххабом книгу, они единодушно заявили, что если таково мнение ваххабитов, то они сами полностью принадлежат к этой вере[75]. Догматика ваххабитов вполне правоверна, утверждал алжирский богослов Абу Рас ан-Насыри[76]. Ибн Санад, басрийский летописец, отмечал, что ваххабиты - это ханбалиты прежних дней[77]. В новейшее время подобную точку зрения разделяли арабские исследователи Муххамад Хамид аль-Факи и Хафид Вахба. А знаменитый Таха Хусейн писал, что "этот мазхаб" является не чем иным, как "мощным призывом к истинному исламу, очищенному от многобожия и идолопоклонства"[78].
Вот что пишет о рассматриваемом периоде министр иностранных дел Горской республики 1920г. Гайдар Баммат в своей книге “Лики Ислама”: “Политическому загниванию, экономическому застою, обнищанию масс соответствует плачевное состояние нравов ведущих классов и духовный маразм элиты. Религия, сама обрамленная унизительным предрассудком, имеет в этот период отдаленное отношение к строгому монотеизму Мухаммада. Его заменил ребяческий мистицизм, культ святых и могил, искусно используемый муллами, а святые города Мекка и Медина представляли собой прискорбное зрелище порока и беспорядка во время ежегодного паломничества. Именно при этих обстоятельствах, таких тягостных для Ислама, когда казалось, душа покидает его, произошла спасительная реакция. Она исходила от той арабской земли, которая видела рождение Пророка и была колыбелью религии. Мухаммад ибн Абдуль-Ваххаб был ее вестником. Учение этого человека с пылким сердцем и несгибаемым характером, которого иногда сравнивали с Кальвином, заставило вздрогнуть души соотечественников и внушило им энтузиазм первых дней хиджры. Его призыв к возврату первичной чистоты Ислама звучал в самых отдаленных уголках мусульманского мира и стал мощным толчком, оживившим все реформаторские движения.[79]
В европейской и арабской литературе было широко распространено определение ваххабитов как "пуритан" или "протестантов ислама", при этом их сравнивают с представителями европейских течений средневековой реформации, для которых было характерно стремление "очистить" первоначальную "истинную" религию от последующих наслоений. Хотя можно говорить только о чисто внешнем сходстве двух явлений, совершенно различных по своему общественно-политическому содержанию. Ваххабизм родился в условиях серьезного психологического надлома, неудовлетворенности тогдашним состоянием духовной жизни и был, в первую очередь, реакцией на духовный кризис аравийского общества. Ибн Абд аль-Ваххаб охарактеризовал свою эпоху следующим образом: "Эпоха невежества и суеверия в большинстве стран исламского мира, эпоха, в которой ослабла связь мусульман с научными основами и корнями веры"[80]. В числе следствий этого он называет: распространение невежества, причина которого - неграмотность и засорение науки неясностями; отклонение от веры в силу господства суеверий, заблуждений и распространения "нововведений"; разжигание конфликтов в результате ослабления веры и ослабления братских уз...[81]
Ибн Абд аль-Ваххаб был не единственным, кто почувствовал потребность в обновлении ислама в Аравии той эпохи. Существовал целый ряд богословов, выступавших в своих сочинениях в защиту "истинной" религии, осуждавших дервишество (суфизм), отвергавших паломничество к могилам, идолопоклонство, считая все это многобожием[82]. Как во время всех более или менее значительных социально-политических поворотов, их идеологическое обоснование уже "носилось в воздухе". Зерна нового учения падали на благоприятную для восприятия почву и проросли там, где сложились все условия для осуществления общественных и политических идей, выдвинутых ваххабизмом.
Призыв к очищению ислама и джихаду против куфра (неверия) и ширка (язычества) воспринимался многими паломниками, ежегодно приезжающих в Мекку, в результате чего идеи распространялись в Индии, Индонезии, Африке.
Наиболее глубокое внимание учение привлекло в Индии, где ваххабиты в течение 40 лет с 1824 г. по 1864 г. вели активнейшую борьбу против английских колонизаторов. Английские власти считали их "группой ... которая, по мнению всех сменявшихся правительств, была источником постоянной опасности для Индийской империи"[83], - писал английский историк У. Ханмер. Возможно, ваххабистская опасность в Индии оказала воздействие на укрепление отрицательного отношения англичан к государству Саудидов в XIX в.
Ваххабизм вдохновил на реформаторскую деятельность индонезийских паломников, посетивших Мекку в первом десятилетии XIX в. В результате на Суматре началось религиозно-политическое движение под ваххабитскими лозунгами, которое затем приобрело антиколониальный характер. Начиная с 1821 г., голландские колонизаторы вели войну против ваххабитов Суматры[84].
Идеи чистого ислама были также возрождены в Судане и Марокко в начале XIX в.
Что касается самой Аравии, то история государства Саудидов начинается с 1744 г., когда Ибн абд аль-Ваххаб переселился в ад-Деръийю, где правил сколь честолюбивый, столь и дальновидный эмир Муххамад ибн Сауд.
Желание вероучителя, заинтересованного в военной поддержке, и эмира, нуждающегося в религиозной поддержке, объединить усилия оказалось взаимным, и был заключен союз, условия которого усердно выполняются целыми поколениями. Согласно этому союзу религиозная власть сохраняется за Ибн Абд аль-Ваххабом и его потомками, а политическая - за Мухаммадом Ибн Саудом и последующими поколениями.
Именно этим союзом открывается первая глава истории Саудовской Аравии, именно он определил многие характерные черты ее развития, именно его в определенном смысле можно считать конституционным столпом этого государства, естественно, после Корана и Сунны. Таким образом, Ибн Сауд стал не просто одним из эмиров Неджда, а лидером, несшим идею "истинного ислама" всем многобожникам, "погрязшим в грехе". К военной силе прибавилась сила духа. С помощью многочисленных военных походов было создано обширное исламское государство. Однако дважды оно прекращало свое существование: в 1818 г., потерпев поражение от более современной египетской армии, и в 1865 г. в результате междоусобной борьбы, пока, наконец, в 1901 г. потомок Муххамада ибн Сауда Абд Аль-Азиз ибн Сауд не сумел с горсткой смельчаков овладеть Эр-Риядом, положив начало возрождению государства Саудидов.
Надо сказать, что включение в границы государства Хиджаза - области более развитой и открытой всему миру - потребовало от ваххабизма идеологической и политической адаптации к религиям ХХ в. Как ответ на вызов времени возникла новая доктрина, согласно которой всякие нововведения допустимы, если они не противоречат духу ислама. Тем самым давалось добро не только на применение современных технических средств, но и на современные формы их использования, новую "технологию" управления государством.[85]
С одной стороны было создано государство с управляемой им религией, с другой стороны, в королевстве оставался так называемый оппозиционный ислам, выступавший против всякого государственного контроля. Подобное развитие нашло свое отражение в жестком противостоянии между саудовским лидером Абд ал-Азизом и племенными группами воинствующих ваххабитов, так называемых «ихванов», которые придерживались старых исламских традиций, и отчаянно сопротивлялись строящемуся саудовскому государству[86].
В 1929 году верные саудовскому королю войска окончательно разгромили военные формирования ихванов. Это обстоятельтство заложило основу для принципиального размежевания между монархией и независимым саудовским духовенством, более четко обозначившегося позже. В связи с закономерно нараставшими трениями между консервативно настроенными улемами, являвшимися основными носителями ваххабитских воззрений, власти предпринимали меры по неуклонному ограничению их влияния на государственные дела.
3.2. Ваххабизм в общественно-политической жизни Королевства Саудовская Аравия
В современной Саудовской Аравии о Мухаммаде Ибн Абд аль-Ваххабе упоминается главным образом под историческим углом зрения, как об идейном вдохновителе движения за очищение ислама и возвращение к единобожию, и объединение на этой основе мелких княжеств в единое государство. Однако вообще не упоминается о джихаде, проповедовавшимся ваххабитами против всех “неверных” и в первую очередь, еретиков в исламе. Проводя внешнеполитический курс, руководители страны и их идеологи на практике выходят за рамки ваххабитского мировоззрения.
Иными словами, внешнеполитические, окрашенные панисламистскими лозунгами устремления Саудовской Аравии, вызывали бы подозрительность и неприятие в остальном мусульманском мире. Король Саудовской Аравии Фахд ибн Абн аль-Азиз не преминул дистанцировать современный саудовский ислам от ваххабизма, заявив в приветствии на торжестве по случаю 100-летия королевства в январе 1999 года:
“Некоторые люди подозрительно относились к намерениям саудовского государства. Они обвиняли его в изобретении нового вида ислама - “ваххабизма”. Король Абд аль-Азиз отвечал на эти обвинения следующим образом: “Они говорят, что мы - ваххабиты. В действительности же мы - правоверные мусульмане, следующие Корану и Сунне пророка Мухаммада, как их понимали наши великие предки. Божественная Книга и Сунна - вот что объединяет нас с нашими мусульманскими братьями””[87].
Вместе с тем, полностью отмежеваться от унаследованной от ваххабитского периода истории Саудовской Аравии жесткой исламизированности общественной жизни страны саудовский режим не может без серьезного ущерба для своей будущности. Такой отказ не был бы адекватно воспринят саудовским обществом и вызвал бы его решительное противодействие в силу глубокой религиозности значительной части населения королевства. Это стимулировало бы выход из строя религиозно-исламских регуляторов социальной жизни страны, своеобразных приводных ремней от правящего дома к массам, повлекло бы внутреннюю дестабилизацию, поставило бы под вопрос судьбу самого режима.
В то же время объективно необходимый для развития страны курс на модернизацию, освоение достижений научно-технической революции и их внедрение в ежедневную практику, проводимый саудовским режимом, размывает и подрывает позиции духовенства, особенно наиболее его консервативной части в лице догматических последователей учения Мухаммада Ибн Абд ал-Ваххаба, вызывая соответствующее противодействие с их стороны. Оно выражается в критике в адрес режима в проповедях, публикациях в специализированных религиозных изданиях, подстрекательстве верующих к антиправительственным акциям. Правящая верхушка королевства, осознавая опасность для устоев ее власти подобных действий религиозных оппозиционеров, со своей стороны решительно реагирует на них, используя для этого спецслужбы, органы внутренних дел, пропагандистский аппарат.
Начиная с войны в зоне Персидского залива в 1991 году, в Саудовской Аравии отмечается устойчивый рост числа казней[88]. Достаточно сказать, что только в 1995 году было казнено более 140 человек[89]. Кроме публичных казней, в королевстве широко практикуются аресты и заключения инакомыслящих. Например, начиная с 1994 года, со времени событий в Бурайде, в королевстве осуществлялась беспрецедентная кампания, в ходе которой массовым репрессиям подвергали тысячи молодых людей, заподозренных в антигосударственной деятельности.
В результате репрессивных действий властей 9 и 13 сентября 1994 года были арестованы два главных лидера оппозиции Салман аль-Ауда и Сафар аль-Хавали, а вместе с ними, согласно оппозиционным источникам, около 1300 человек из числа их сторонников[90].
В 1996 году по приговору шариатского суда были казнены саудовцы, причастные к взрыву американского объекта в центре Эр-Рияда. В том же году была вскрыта еще одна группа, осуществившая другой теракт против американцев в Саудовской Аравии.
Официальная реакция на действия оппозиции последовала и на политическом уровне. В частности, наличие указанных выше фактов позволило режиму осуществить серию пропагандистских акций против оппозиции, дало правящему клану возможность аргументированно и гласно отстаивать подход к исламу как к вере «братства, справедливости, умеренности и терпимости к представителям других религий». Данная кампания имела, хотя и заретушированный, но свой подтекст - это официальный отход от одной из главных ваххабитских идей - непримиримой борьбы с “вероотступниками в исламе”, в том числе с шиитами.
Апофеозом данной кампании было выступление наследного принца Абдуллы ибн Абд аль-Азиза на саммите государств-членов ОИК в Тегеране 9 декабря 1997 года. Тогда им были озвучены принципиальные подходы саудовского руководства к исламскому фактору во внутренней и внешней политике Саудовской Аравии, в межарабских отношениях.
Основными положениями выступления явились следующие идеи: отрицание экстремизма в отношениях мусульман друг с другом; отрицание взаимной нетерпимости между мусульманами и представителями других религий. В выступлении отмечается, что “отношения между государствами основываются не только на учете религиозных и культурных особенностей, но также и на совместных интересах, истинном обоюдном желании сотрудничать” на основе мирного сосуществования, невмешательства в чужие внутренние дела, уважения “законных прав и независимости воли” каждого государства. “Международным отношениям чужд принцип “кто не с нами - тот против нас”. Они строятся на основе совпадающих в той или иной степени интересов”[91].
Основными факторами, препятствующими сотрудничеству мусульманских стран, были названы расизм, местничество, самоизоляция в рамках какого-либо религиозного течения. Подобные течения могут подчеркивать индивидуальность той или иной страны, но они же являются дезинтегрирующим фактором.
“Действительно, в век развитых средств коммуникаций мусульманское государство не может изолировать себя от внешнего мира. В условиях такой изоляции от имени ислама совершаются преступления, убийцы расчленяют тела своих жертв, обезглавливают их и говорят о желании создать исламское государство, хотя ислам является религией милосердия и справедливости”.[92]
Выступлением принца Абдаллы ибн Абд аль-Азиза в Тегеране усилия саудовского руководства по очищению государственного ислама от “экстремистского налета” не ограничились. Во второй половине 1998 года под предлогом “финансовых трудностей” был прекращен выпуск известной крайними и жесткими взглядами газеты “Муслимун”. В то же время был отстранен от должности имам-хатыб Мединской мечети, занимавший третье место в саудовской религиозной иерархии. Причиной послужили его проповеди, осуждавшие курс руководства страны на сближение с ши'итским Ираном. Кроме того, саудовскими властями были арестованы религиозные активисты, выражавшие недовольство политикой режима внутри страны.
Главная задача режима в отношении исламского фактора в стране в этой связи заключается в поддержании мирного сосуществования и взаимопонимания с лояльными по отношению к нему исламскими улемами, инкорпорированными в религиозно-государственные структуры, или же функционирующими вне их. Наряду с этим саудовский режим стремится к нейтрализации репрессивными или профилактическими мерами оппозиционных настроений в обществе. Решая эту задачу, руководство Саудовской Аравии последовательно проводит линию на эволюционное врастание страны в современный мир, ее полноценное приобщение к достижениям цивилизации конца XX века. При этом саудовские власти не делают каких-либо практических шагов в поддержку призывов улемов к населению страны отгородиться от культурного внешнего влияния, перестать смотреть западные телепрограммы, отказаться в этой связи от спутникового телевидения, от проведения отпусков в Европе и США.
Налицо - практические шаги в обратном направлении. Никаких препонов международному туризму саудовских подданных правительством не ставится. Только в американский штат Флорида ежегодно выезжают на отдых не менее 150 тыс. туристов из Саудовской Аравии. Ежегодно экономика, деловые и научные круги королевства пополняются тысячами молодых саудовцев - выпускников вузов, значительная часть которых получила образование в США и Европе. Если несколько десятилетий назад под предлогом популяризации ислама в Аравии инициатива режима использовать радиовещание и телевидение вызвала бурные, вплоть до использования оружия, выступления ортодоксальных мусульман, то внедрение Интернета в 1997 г. прошло спокойно, практически незаметно.
Следует отметить сохраняющуюся дифференциацию религиозной среды в стране. Ее основными составляющими являются массы верующих, то есть большая часть населения, сохраняющая глубокую веру в ислам, но политически в целом пассивная, и клерикальные круги. К ним относятся “придворные исламские функционеры”, прежде всего, члены Комитета высших улемов, назначаемых королем. Возглавляющей Комитет верховный муфтий Саудовской Аравии издает фетвы, как правило, в поддержку политического курса королевского двора. К ним можно также отнести хатыбов и имамов мечетей, послушно ведущим проповеди по “тезисам”, спускаемым Министерством по делам ислама.
В Саудовской Аравии большинство улемов, независимо от того, судьи они, преподаватели, ученые или имамы местных мечетей, являются государственными служащими. Даже несмотря на то, что отношения между властями и ведущими религиозными деятелями в мусульманских странах Ближнего Востока исторически были тесными, степень контроля и управления государством в КСА деятельности улемов низшего уровня беспрецедентна. В прошлом имам мечети в среднем аравийском городке выбирался местным нотаблем, который поддерживал мечеть материально, и в своей религиозной практике придерживался бы позиции своего отца или дяди. Зарплата его зависела от местной религиозной общины, или от вакуфных доходов.
В современных условиях та же самая мечеть, как правило, расширяется или ремонтируется за счет правительственных фондов; проповедник назначается государством как оплачиваемый служащий, администрация вакфов централизована и связана с министерствами, что лишает ее былой финансовой независимости.
Даже в тех случаях, когда мечеть связана с частными фондами и содержит своего имама, независимого от государства (особенно в шиитских общинах Кувейта, Бахрейна и Саудовской Аравии), содержание пятничных проповедей и деятельность улемов в целом проверяется государственными чиновниками и находится под контролем религиозного бюрократического аппарата.[93]
Надо сказать, что политическое руководство весьма преуспело в достижении благожелательного отношения со стороны официальных улемов и подчинении их политической позиции королевскому семейству. Ни разу за последние четыре десятилетия официальные религиозные деятели не выступали против позиции королевского двора в вопросах глобальной политики.
Они поддержали политические решения относительно таких важных проблем, как введение технической модернизации в сфере радио, телевидения, всеобщего образования и т.д., обосновали необходимость применения силы против мусульман, захвативших в 1979 году Священную мечеть в Мекке, консультировали представителей высшей власти относительно выбора стратегии в ходе кризиса в Персидском заливе в 1990-1991 годах.[94]
Особый фрагмент исламского корпуса Саудовской Аравии составляют оппозиционно настроенные религиозные деятели. При этом оппозиционность этой части мусульман также неодинакова и колеблется от несогласия с некоторыми мерами правительства до его полного неприятия.
Характер деятельности социально-политических институтов королевства, наряду с политикой поддержки фундаменталистских движений во всем мусульманском мире, привели в 70-е годы к возникновению в самой Саудовской Аравии радикальной религиозной оппозиции. Она приняла форму движения неоваххабитов, включив в себя главным образом студентов религиозных учебных заведений. Небольшие группы крайне фанатично настроенных людей занимались пропагандистской деятельностью. Органы безопасности не очень активно вмешивались в их действия, ибо руководители этих групп были связаны с ведущими улемами. Данная последняя составляющая и представляет собой наиболее активную ваххабитскую часть исламского спектра страны.[95]
Однако, это уже другие ваххабиты. С Мухаммадом Ибн Абд аль-Ваххабом их роднит лишь стремление к приведению всех сторон жизни в соответствие с Кораном и Сунной и готовность к ведению вооруженного джихада против неверных и отступников. Борьба против ширка (язычества) – один из важнейших постулатов ваххабизма, уступил место борьбе против оккупации кафирами (неверными) исламской территории (в первую очередь, территории КСА – американцами), и противодействию “деспотичному и марионеточному” режиму саудовской семьи.
На сегодняшний день - это религиозное антиправительственное подполье, настроенное враждебно к режиму и США, практикующее крайние формы борьбы, в том числе террористического порядка. Активность неоваххабитов в зависимости от обстановки (например, во время войны в Афганистане, военных действий в зоне Персидского залива и Чечне, событий вокруг Ирака), может повышаться.
В то же время, несмотря на рост уровня образования населения страны, укрепления ее разносторонних связей с Западом, социальная база исламской оппозиции имеет тенденции к расширению. В настоящее время активное религиозное диссидентство, состоящее из вынужденных покинуть КСА представителей ученых и представителей интеллигенции, находится за пределами страны, в частности, в Англии ими сформировано и достаточно активно функционирует “Движение за исламскую реформу в Аравии”.
В целом, начиная со времени кризиса в Персидском заливе, активные действия исламской оппозиции в Саудовской Аравии прошли через три стадии. Первая стадия началась сразу после иракского вторжения в Кувейт и продолжалась до его освобождения (оппозиция активно выступила тогда против сближения саудовского руководства с американцами). Вторая стадия началась с обнародования меморандума большой группы религиозных ученых и представителей высших слоев интеллигенции, (в меморандуме содержался ряд требований по изменению внутренней и внешней политики), и продолжалась до налаживания оппозиционной деятельности с территории Великобритании. Начало третьей стадии было положено непосредственным основанием саудовской оппозицией лондонских офисов, и продолжается до сего дня. Поэтому диссидентские офисы саудовской оппозиции в Лондоне не следует рассматривать как начало движения политического ислама в королевстве. Скорее, они являются результатом длительных и интенсивных усилий в этом направлении.[96]
Таким образом, современные ваххабиты в Саудовской Аравии существенно отличаются от своих предшественников. Представляется не совсем верным вообще использовать в отношении мусульманской оппозиции КСА этот термин. На наш взгляд, более подходящим был бы термин “исламисты”, понимая под ним мусульман, стремящихся к приведению общественной и политической жизни государства в соответствие с Кораном и Сунной, и готовых ради достижения этой цели участвовать как в легальной, так и подпольной деятельности. Что касается официальных улемов, то к ним можно применить термин “неоваххабиты”. По-прежнему, важное место в их трудах и выступлениях занимает единобожие (таухид) и борьба с язычеством (ширком). Учитывая, что со всеми языческими проявлениями в КСА давно покончено, они видят необходимость в очищении ислама за пределами Саудовской Аравии, на территории, в основном “новых” мусульманских государств. Так же официальное духовенство активно поддерживает и джихад, но, опять-таки, только за пределами Саудовской Аравии.
Важное место во внешней политике КСА занимает благотворительная деятельность. В перечне стратегических задач внешней политики “оказание экономической помощи” стоит на четвертом месте. Впрочем, саудовское руководство рассматривает эту помощь, по сути дела, в качестве наиболее адекватного метода достижения других целей своего курса в сфере международных отношений. Надо сказать, что, взяв на себя миссию оказания помощи “братским мусульманским странам”, КСА в течение более чем десяти лет занимает ведущие места по абсолютному объему предоставляемой внешней помощи.[97] При освещении роли Саудовской Аравии в различных благотворительных проектах на территории постсоветского пространства, в отечественной литературе и СМИ преобладает, в основном, тенденциозная оценка. Многие российские исследователи считают возможным не обращаться или почти не анализировать правительственные документы или материалы (с их действительно высокой степенью прозрачности), действующих под эгидой КСА и благотворительных организаций. И, надо сказать, что основная часть саудовской помощи осуществляется именно через государственные благотворительные фонды, в общем же мы можем выделить три направления в благотворительности:
- официальная помощь мусульманским странам и общинам, направляемая по официальным государственным каналам Королевством Саудовской Аравией, и направленная на финансирование исламских культурных центров, строительство мечетей, благотворительные акции в помощь мусульманам и т.д. Эта помощь осуществляется через государственные организации и благотворительные фонды;
- финансирование через полулегальные организации, официально зарегистрированные, но лишь частично контролируемые государством и деятельность которых охватывает широкий спектр: от строительства мечетей и обучения молодежи в исламских заведениях до издательства всевозможной исламской литературы, в том числе реакционного характера;
- и, наконец, нелегальные организации, абсолютно неконтролируемые государством и занимающиеся, в основном финансированием вооруженных формирований и лагерей по подготовке моджахедов. Сюда же относятся пожертвования частных лиц. Не исключено так же косвенное участие западных спецслужб.
В отношении поддержки радикальных мусульманских общин Северного Кавказа лидеры арабских стран занимают двойственную позицию: с одной стороны, они вынуждены считаться с растущей народной поддержкой мусульман Кавказа, а так же поддерживать репутацию исламских лидеров, занимаясь распространением ислама; в то же время, внероссийская суверенизация на Северном Кавказе рассматривается в арабском мире как удар по позициям единственной державы, которая может играть роль противовеса Соединенным Штатам. Как известно, в прошлом советско-американская конфронтация создавала арабам немалое поле для маневра.
Надо сказать, что американские представители иногда не хотят требовать, чтобы саудовцы приняли более жесткие меры и остановили это финансирование. США давно рассматривают Саудовскую Аравию как оплот своей политики на Ближнем Востоке и призывали королевство помогать в различных делах, таких, как “дело афганских мятежников” в 80-х годах и “дело боснийского правительства” в последние годы.
“Тогда как американцы могут считать, что помощь антикоммунистическим афганским мусульманам или солдатам боснийского правительства моральна, а поддержка "Исламского джихада" или ХАМАС - нет, с исламской точки зрения это все оборонительные акты и, следовательно, тоже моральны”, - заявил один саудовский бизнесмен.[98] Соответственно, так же моральна с исламской точки зрения поддержка мусульман Чечни или Дагестана в борьбе против “русских агрессоров”.
Война в Персидском заливе побудила Саудовскую Аравию пересмотреть деятельность богатых благотворителей. В 1991 году, по словам саудовцев, близких к королевскому семейству, король Фахд ибн Абд аль-Азиз созвал глав богатейших семейств и убеждал их быть более осторожными в своих благотворительных пожертвованиях. Большинство их, но не все, охотно согласились и убеждали короля дать на этот счет конкретные инструкции, как сообщил один из арабских деятелей.
Год спустя саудовцы издали королевский указ, запрещающий сбор средств в королевстве на благотворительные дела без официального разрешения. А в 1994 году король Фахд ибн Абд аль-Азиз создал Верховный совет по исламским делам, возглавляемый его братом принцем Султаном ибн Абд аль-Азизом, министром обороны, для централизации и проверки всех просьб со стороны исламских групп.[99]
Несмотря на это, по-прежнему существует множество организаций, занимающихся как полуофициальным, так и нелегальным финансированием воюющих исламских отрядов во всех частях света, так же как существует много богатых мусульман, готовых помочь “братьям”, ведущим “священный джихад”.
Во время встречи в 1995 г. с арабскими министрами внутренних дел принц Наиф ибн Абд аль-Азиз - саудовский министр внутренних дел, во всеуслышание заявил, что, “хотя Эр-Рияд перестал финансировать воинствующие исламские группировки, отдельные саудовцы все еще помогают им без "ведома или согласия правительства”[100].
Финансирование деятельности радикальных исламских группировок в период пика их активности в Дагестане и на Северном Кавказе в целом осуществлялось извне, в основном из средств источников неправительственных организаций мусульманских стран, в том числе гуманитарного профиля. Заинтересованность некоторых арабских монархий в возникновении на территории Северного Кавказа постоянного, неразрешимого конфликта увязывалась с появлением на мировом рынке каспийской нефти, способной создать в перспективе мощную конкуренцию ближневосточным нефтяным интересам, хотя, как упоминалось выше, ослабление России не выгодно для арабских стран.
С началом войны в Персидском заливе наибольшая активность суннитских исламистов была отмечена в Саудовской Аравии. Характерно, что критика властей последовала не в результате подавления деятельности оппозиционных групп или их лидеров, а от улемов и религиозных активистов, которые ранее придерживались умеренных позиций, и занимали соответствующее положение в структурах религиозной бюрократической системы государства.
В современных условиях религиозная власть в королевстве со стороны оппозиции также подвергается сомнению, по крайней мере, в вопросах различного истолкования тех или иных религиозно-правовых норм, не соответствующих установлениями государственных улемов. Для того чтобы определить общий характер этих процессов, можно сделать два вывода. Во-первых, меры государства по формированию религиозно-политической системы со стороны религиозной оппозиции, не желавшей быть управляемой, вызвали попытки восстановить свои права. Она выступала против политики модернизации, достигавшей иногда критического уровня своей интенсификации при очевидном влиянии на общество западного образа жизни, а также против крайних форм централизации власти, расширения бюрократического аппарата и основ абсолютной монархии. Во-вторых, и власти, и их противники использовали аргументы, основанные на исламской догматике, обвиняя друг друга в нарушении требований религиозного закона, в пренебрежении исламскими ценностями, отклонении от установившихся норм в административных, экономических и политических делах.[101]
При этом власти КСА считают жизненно важным сохранение хрупкого баланса между религиозными основами теократической власти и постоянными потребностями в интеллектуальном развитии страны в соответствии с достижениями современной цивилизации.
В связи с этим можно предвидеть, что курс руководства страны на жесткое ограничение радикализма религиозных кругов и их безусловное подчинение режиму будет продолжен с одновременным поддержанием равновесия между соблюдением норм шариата и модернистскими цивилизационными тенденциями в жизни государства.
Надо сказать, что в странах Запада, особенно в США, возрождение ислама было расценено как фактор, таящий в себе угрозу для политической стабильности на Ближнем и Среднем Востоке. Исламская революция в Иране и призыв Ирана к мировой исламской революции, волнения среди шиитского населения в восточной провинции Саудовской Аравии в 1979 г., захват воинствующими исламистами Великой мечети в Мекке, поджог посольства США в Исламабаде, попытки переворотов, а также нападения на иностранные посольства в Бахрейне и в Кувейте в начале 1980 г., убийство А. Садата в 1981 г., усиливающаяся радикализация шиитов и взрывы в американских и французских казармах в Ливане в октябре 1983 г. - все это породило страх перед глобальной исламской революцией, еще больше усилив исламофобию, имеющую на Западе глубокие исторические корни.[102]
Ряд факторов оказал решающее воздействие на то, чтобы именно ислам стали рассматривать в качестве нового глобального противника США. Прежде всего, это было вызвано усилением влияния политического ислама в Северной Африке, особенно в связи с ростом популярности избирательных программ и мощи исламских групп в Алжире. Во-вторых, это связывалось с появлением независимых мусульманских республик в Центральной Азии, политическая ориентация которых оставалась неопределенной. И, наконец, в-третьих, повышение роли исламских правительств Ирана и Судана на региональном и международном уровнях.
Исламизм был воспринят как опасность, которая подрывает правовые и идеологические устои Запада, его политические системы. Нарастающая на этой основе конфронтация вынудила Вашингтон выработать и принять долговременную дипломатическую и военную стратегию, определить новые ключевые приоритеты в этой области, развивать основы новой антикризисной политики с соответствующими программами, специалистами и экспертами.
Таким образом, сегодняшняя ситуация в КСА и участие саудовцев в финансировании бандформирований на Северном Кавказе не может оцениваться однозначно. Отождествление российскими СМИ чеченских боевиков и саудовцев как носителей одной и той же идеологии привело к охлаждению, начавшихся было нормализовываться отношений России и КСА, что лишило Россию выгодного союзника на Ближнем Востоке. Тем более, что саудовское руководство официально обратилось к правительству России с просьбой не использовать термин “ваххабизм” в отношении боевиков в Дагестане.[103]
В то же время, с ростом влияния в регионе США и началом военной акции в Афганистане, а также эскалацией палестино-израильского конфликта, наблюдается резкое повышение антиамериканских настроений в арабском обществе и переход многих граждан на экстремистские позиции. В связи с этим можно говорить об увеличении влияния неоваххабитов, деятельность которых, в принципе, существенно отличается от движения Ибн Абд аль-Ваххаба, и направлена, в основном, на свержение саудовского режима и противостояние американскому влиянию на арабский мир. Представляется, что в создавшейся ситуации Россия все еще имеет хорошие возможности для увеличения своего влияния на Ближнем Востоке и союза с мусульманским миром.
[1] Мазхаб (от араб. доктрина, школа) - направление в области мусульманского права, основанное на разработках выдающихся имамов.
[2] Хиджра - вынужденное переселение мусульман из Мекки в Медину в 622 г. и с этой даты (15-16 июля 622 г.) начинается мусульманское летоисчисление.
[3] Согласно Сунне, мир ему и благословление.
[4] Сборник преданий о том как Пророк говорил и поступал в различных ситуациях. Является вторым после Корана источником мусульманской религии и состоит из преданий (хадисов).
[5] Аят – стих Корана.
[6] Хадис – сообщение о высказывании или поступке Пророка Мухаммада (м.е.и б.).
[7] Ислам. Энциклопедический словарь. - М., 1991. - С. 128.
[8] Знамя ислама. 3.07.1998
[9] М. Абу Захра. История течений в исламе. Каир, 1996. с.194
[10] там же. С.199
[11] Ибн Джаузий. Возражения антропоморфизму. Дамаск, 1996. С. 23
[12] М. Абу Захра. «Тарих мазахиб аль-ислямийя» (История течений в исламе). Каир 1996 г. с. 205
[13] Ибн Таймийя. «Тавассуль ва вассиля» (Тавассуль и средство приближения). Эр-рияд 1989 г. с. 47
[14] Ибн Таймийя. «Масаиль ва расаиль» (Собрание посланий и вопросов). Рияд 1987г. том 1 с. 55
[15] М. Абу Захра. Указ. Соч.. с. 212
[16] Ибн Ганнам. «Тарих ан-Наджд» (История Неджда). Каир, 1994 г. с. 275
[17] там же, с. 211.
[18] Юсуф аль-Кардави. Фатава муасыра. Каир, 1994. С. 457 (на араб.яз).
[19] Багауддин Мухаммад. Проповедь в г. Кизилюрт, 17.05.1994.
[20] Юсуф аль-Кардави. Указ. Соч. С. 463.
[21] цит. по Абд аль-Халима Махмуд.Тасаввуф. Каир, 1988. стр. 40 (на араб.яз)
[22] там же с. 43.
[23] М. Газали. Миату-ссуаль аниль-ислам. Каир, 1989. С. 375, (на араб. яз).
[24] Юсуф аль-Кардави. Указ.соч. С.674, Абдуррахман аль-Халик. Фикру-ссуфий. Кувейт, 1994, С. 167, (на араб. яз).
[25] Мухаммад аль-Газали. Указ.соч, стр.24.
[26] Юсуф аль-Кардави. Указ. Соч. С.467.
[27] Ибн аль-Кайим. Мадариджу-ссаликин. Каир, 1994. С. 213, (на араб. яз.).
[28] цит. По М. Газали. Дустур аль-вахдати-ссакафийя. Каир, 1999. С. 107, (на араб.яз).
[29] А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. - М., 1982. - С. 154.
[30] А.М. Васильев. Пуритане ислама. - М., 1967. - С. 86.
[31] А.М. Васильев. История Саудовской Аравия. Цит. соч., С. 58.
[32] Хусейн ибн Ганнам. История Неджда, называемая садом мыслей и понятий (на араб. яз.). -Каир, 1949. - С. 5-13.
[33] Неджд - центральная часть Аравийского полуострова.
[34] Осман ибн Бишр. Символ славы в истории Неджда (на араб. яз.). - Мекка, 1971. - С. 45.
[35] А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 71.
[36] Там же, С. 72.
[37] Ибн Бишр. Цит. соч., С. 20.
[38] В.Г. Пэлгрев. Путешествие по центральной и восточной Аравии (на англ. яз.). - Лондон, 1865. Цит. по А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 82.
[39] К.Ф. Вольней. Путешествие по Сирии и Египту. - Париж, 1959. Цит. по А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 83.
[40] И.М. Бургхардт. Заметки о бедуинах, собранные во время путешествия по Востоку. - М., 1961. - С. 114.
[41] В.Г. Пэлгрев. Указ. соч., С. 84.
[42] Отчет штабс-капитана Давлетшина о командировке в Хиджаз. - СПб, 1899. Цит. по А.М. Васильев. Пуритане ислама. - М., 1967. - С. 132.
[43] Энциклопедия Ислама. - М., 1998. - С. 65.
[44] См. А. ибн Хасан. Открытие славного. - М., 1998. - С. 8-15; А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит соч., С. 63-66.
[45] Ибн Бишр. Цит. соч., С. 73.
[46] Там же, с. 74.
[47] Ибн Абд аль-Ваххаб. Книга единобожия. - М., 1999. - С. 134.
[48] Там же, С. 218.
[49] Ибн Абд аль-Ваххаб. Преимущество Ислама (на араб. яз.). - Каир, 1964. - С. 198.
[50] Здесь и далее используется перевод Корана И.Ю.Крачковского и В.В.Пороховой.
[51] Имам аль-Бухари. Сборник хадисов, 8/132 (на араб. яз.). - Каир, 1979.
[52] Муслим. Сборник хадисов, 3/231 (на араб. яз.). - Каир, 1987.
[53] Салафы (араб. предки) - ученые, строго следующие Корану и Сунне и мнению сподвижников Пророка.
[54] А. Ибн Хасан. Цит. соч., С. 23.
[55] Ибн ат-Тамими. Книга единобожия. М., 1999. - С. 23-28.-
[56] Имам аль-Бухари. Цит. соч., 8/1236 (на араб. яз.).
[57] Надо сказать, что, согласно Сунне, надгробный камень должен быть именно такого размера.
[58] М. Абу Захра. Цит. соч. Каир, 1994 г. С. 214
[59] Цит. По Г.Баммат. Лики ислама.
[60] Ибн Абд аль-Ваххаб. «Кашф аш-шубухат» (Отведение сомнений). (на араб.яз.) – Эр-Рияд, 1996. - С. 28.
[61] Ибн Абд аль-Ваххаб. «Фадль аль-ислям» (Преимущество ислама). (на араб. яз.). - Каир, 1964. - С. 97.
[62] И.М. Бургхардт. Цит. По. А.Васильев. ук. соч. - С. 154.
[63] Ибн Ганнам. Цит. соч., С. 264.
[64] Ибн Бишр. Цит. соч., С. 83.
[65] А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 328.
[66] Ибн Ганнам. Цит. соч., С. 179.
[67] А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 79.
[68] Ибн Абд аль-Ваххаб. Книга единобожия. Цит. соч., С. 24.
[69] Там же, С. 27.
[70] Письма и ответные послания М. Ибн Абд Аль-Ваххаба послание 3-е. (на араб.яз.) Каир, 1994 г.
[71] Х. Вахба. Дни Аравии (на англ. яз.). - Лондон, 1937. Цит. по А.М. Васильев. Пуритане ислама. Цит. соч., С. 217.
[72] А. ибн Хасан. Цит. соч., С. 21.
[73] Там же, С. 22.
[74] Там же. С. 216
[75] А.М. Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 147.
[76] Джазират аль-араб (на араб. яз.). - Каир, 1979. - С. 308.
[77] Там же.
[78] Россия и мусульманский мир (сб.). - М., 1997. - С. 38.
[79] Г.Баммат. Лики ислама. - Журнал «Наш Дагестан». - С. 67.
[80] Ибн Абд аль-Ваххаб. Книга единобожия. Цит. соч., С. 23.
[81] Там же, С. 27.
[82] А.М.Васильев. Пуритане ислама. Цит. соч., С. 85.
[83] А.М.Васильев. История Саудовской Аравии. Цит. соч., С. 169.
[84] Там же, С. 170.
[85] Азия и Африка сегодня. - М., 1998. - №11. - С. 35.
[86] Подробнее об этом см.: Joseph Kostiner. On Instruments and their Designers: The Ikhwan of Najd and the Formation of the Saudi State. //Middle Eastern Studies 21, 1985, pp. 298-323.
[87] ”New York Times”, цит. по Компас №39 – ИТАР-ТАСС . 26.09.96 .
[88] См. об этом: Amnesty International. Alarming increase in number of executions. Urgent Action bulletin. 20 Apr. 1995. Amnesty International. Index: MDE 23/01/95; см. также: Saudi Arabia: An upsurge in public executions. 15 May 1993. Amnesty International. Index: 23/04/93; Amnesty International Report 1995. London: Amnesty International Publications, 1995, p. 253; Amnesty International. Saudi Arabia. Behind Closed Doors: Unfair Trials in Saudi Arabia. London, November 1997. Amnesty International. Index: MDE 23/08/97, pp. 29.
[89] См.: Amnesty International. Saudi Arabia: An upsurge in public executions. 1993, p. 10; Amnesty International. Alarming increase in number of executions. 16 Aug. 1995. Amnesty International. Fear of increase in executions. Urgent Action bulletin. 7 Nov. 1997. Amnesty International. Index: MDE 23/16/97.
[90] New York Times, 22 September 1994; См. также пресс-релиз Комитета защиты законных прав. - 1994. - 14, 18, 23 сентября. Кстати сказать, идеи Салмана ал-Ауды и Сафара ал-Хавали.
[91]. З.С. Арухов. Экстремизм в современном исламе. - Махачкала, 1999. - С. 156.
[92] Цит. По З.С.Арухов. Власть и оппозиция в Саудовской Аравии. Неопубликованная. С.67. аш-Шарк ал-аусат. 21.08.1990, с. 4
[93] F. Gregory Gause III. Oil Monarchies Domestic and Security Challenges in the Arab Gulf, p. 23-.24. З.Арухов. Власть и оппозиция в КСА. (неопубликованное) с. 78
[94] О роли улемов в политической системе Саудовской Аравии см.: Alexander Bligh. The Saudi Religious Elite (Ulama) as Participant in the Political System of the Kingdom. //International Journal of Middle Eastern Studies, Vol. 17, №1, February 1985; Joseph A. Kechichian. The Role of the Ulama in the Politics of an Islamic State: The Case of Saudi Arabia. //International Journal of Middle Eastern Studies, Vol. 18, No. 1, February 1986.
[95] З. Арухов. Указ.соч. с.156
[96] З.С.Арухов. Власть и оппозиция в Саудовской Аравии. Неопубликованная рукопись. С. 87
[97] Г.Г. Косач, Е.С. Мелкумян. Саудовская Аравия и внешний мир: внутренний и внешний аспекты оказания финансовой помощи // Ближний Восток и современность. М., 2001. С.33
[98] Печать об угрозе терроризма. - КОМПАС. - ИТАР-ТАСС. - 29.06.97.
[99] Там же.
[100] Нью-Йорк Таймс. - Цит. по КОМПАС. - ИТАР-ТАСС. - №39. - 26.09.96 г.
[101] З.Арухов, Указ.соч. с.147
[102] В.Е.Донцов. Исламский фактор в международных отношениях // Дипломатический ежегодник. М., 1997. с.76.
[103] К.И.Поляков. Арабский Восток и Россия: проблемы исламского фундаментализма. Москва, 2001, с.79.