Александр Мень. История религии. Том 2

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 109

x x x

Но если погибли Минотавр и Лабиринт, это не означало гибели миносской

культуры. Новые хозяева острова - ахейцы - оказались талантливыми учениками.

На развалинах миносской цивилизации расцвела культура древней Эллады. Какие

же дары завещал Крит своей преемнице? Прежде всего, греки рано прониклись

жизнелюбием миносцев, их культом красоты, их тяготением к праздничным

шествиям и спортивным состязаниям. Они восприняли великий азиатский культ

Богини-Матери, и в эллинской религии навсегда остался неистребимый дух

женственности, дух стихийного, иррационального, дух страсти и опьянения.

Приблизиться к вершинам Единобожия было суждено не греческой религии, а

греческой философии...

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава 14

318. Аполлодор, III, 1,4; Диодор, IV, 61; Плутарх. Тезей, 15-19. Общее

изложение мифа: А. Лосев. Древнегреческая мифология. M., 1947.

319. Диодор, I, 61.

320. История раскопок: A. Evans. The Place of Minos. Oxford, 1921, p.

36; Б. Богаевский. Крит и Микены. М.-Л., 1924; Т. Златковская. У истоков

европейской культуры. M., 1961. Эванс разделил историю Крита на три периода,

которые он назвал по имени царя миносскими или минойскими. Вся критская

культура по его почину получила также название миносской (минойской).

321. А. Эванс. Критское линейное письмо. - ВДИ, 1969, Э 3; С. Лурье.

Язык и культура микенской Греции, 1957, гл. 27; Д. Дирингер. Алфавит. M.,

1963, с. 101.

322. Некоторые ученые предполагали, что они были потомками финикийцев.

Действительно, этот отважный и предпримчивый народ был одной из первых

колониальных наций древности. Свою высокую культуру, которая также дошла до

нас в виде осколков, они разносили по всему Средиземноморью (Страбон.

География, XVI, 2,24). Не намекает ли миф о матери Миноса, финикиянке, на

финикийские истоки критской цивилизации?

С другой стороны, раскопки обнаружили на Крите культ Лабриса - двойной

секиры. Этот священный фетиш часто встречается и в иероглифах, и в гербах, и

на фресках. На одной из них мы видим его прямо как объект поклонения.

Множество изделий в форме Лабриса рассеяно среди критских развалин. А между

тем Лабрис был символом Тешуба - главного божества малоазиатского народа

хеттов. Хетты говорили на индоевропейском языке, а их соседи митаннийцы, как

показали недавние находки, поклонялись Варуне, Митре и Индре. Критяне же,

как мы говорили, очевидно, не принадлежали к индоевропейской семье народов.

Поэтому проникновение на Крит Лабриса можно объяснить лишь культурным, а не

этническим влиянием.

323. Аристотель. Политика, II, 7,2. О морском могуществе Крита:

Фукидид, I, 8; Геродот, I, 173; III, 122, 171; Диодор, V, 54, 4; Платон.

Законы, IV, 706-в.

324. См.: Дж. Пендлебери. Археология Крита. М., 1950.

325. На религиозные обязанности Миноса намекает Одиссея, XIX, 172-179.

326. См.: М. Nilsson. A History of Greek Religion, 1925, р. 280.

327. Б. Богаевский. Цит. соч., с. 161. См. о значении культа

Матери-Земли для идеи посмертного существования в работе о. П. Флоренского:

Первые шаги философии, 1917, с. 51.

328. Вяч. Иванов. Древний ужас. - Сб. "По звездам". СПб., 1909, с. 415.

Об амазонках и матриархате см.: Геродот, IV, 110; Эсхил, Евмениды, 689;

Диодор, III, 51; Аполлодор, II, 3, 1. Следует заметить, что Вяч. Иванов,

говоря о "женском единобожии", имел в виду не подлинное единобожие, а

главенство женского божества в пантеоне.

329. О критском Зевсе см. в работе А. Лосева "Античная мифология" (М.,

1957).

Глава пятнадцатая

УТРО ЭЛЛАДЫ. ОЛИМПИЙЦЫ

Греция до 1400 г.

В наши дни античное язычество -

чуть ли не синоним радости. Но тому,

кто читал великих древних, и в голову не

придет отождествлять античность с весельем.

Г. К. Честертон

Греческие племена переселились на Балканы около 2000 года, в эру

великих семитических и индоевропейских миграций. Пришли они из тех земель,

где обитали предки арьев, иранцев, хеттов, двумя путями: через северные

горные дороги и через острова Эгейского моря вторглись эллины на Пелопоннес

и в Фессалию. Хотя до нас почти не дошло легенд, связанных с этим временем,

но, во всяком случае, очевидно, что сначала туземцы оказали грекам отчаянное

сопротивление. Но греки, которые имели лучшее оружие, сломили его. Толстый

слой пепла, отделяющий догреческий и греческий археологические слои,

молчаливо свидетельствует о страшных пожарах, бушевавших на развалинах

туземных городов.

Кто же были эти туземцы? Вопрос немаловажен, ибо они, смешавшись с

пришельцами, сохранили элементы своей культуры, которые постепенно стали

неотъемлемой частью культуры греческой. Что они не принадлежали к эллинским

племенам - это, кажется, помнили и сами греки, называвшие их пеласгами.

Древние названия городов Коринф, Тиринф и др. - не индоевропейского

происхождения. Скорее всего пеласги были сродни критянам, или же вообще их

страна была колонией Миносов. На загадочном "Фестском диске",

нерасшифрованной иероглифической надписи с Крита, мы видим людей в пернатых

шлемах. Такие же шлемы носили и филистимляне, которые, по свидетельству

Библии, пришли с Крита330. Некоторые ученые не без основания сближают

название "пелест" (филистимляне) с названием "пеласги". Все это. лишний раз

подтверждает связь доэлладской Греции с Критом.

Вероятно, Греция привлекала критских правителей главным образом как

плацдарм для морской торговли. Причудливо изрезанные берега Балканского

полуострова, изобилующие спокойными бухтами и заливами, давали надежный

приют кораблям. В прочих же отношениях природа Греции не была так заманчива,

как рисовало ее впоследствии воображение поэтов. Она отличалась сухим

воздухом, невыносимой летней жарой, резкими скачками температуры. Земель,

годных для обработки, было сравнительно немного, на выжженных солнцем холмах

лишь овцы да козы умудрялись добывать себе пищу.

Горные хребты и бесплодные возвышенности пересекают полуостров во всех

направлениях. Зимой грозы, бури и проливные дожди сменяют обычный зной. В

это время года наполняются и небольшие реки Греции, которые летом почти

высыхают. Впрочем, невзирая на все это, греческий ландшафт всегда отличался

особым очарованием и способствовал развитию в народе любви к прекрасному.

Безоблачное небо над желтыми скалами, манящие острова среди бирюзового моря

- эти картины запечатлелись в эллинском искусстве.

Три фактора оказали на мировоззрение греков необоримое влияние.

Во-первых, земледельческий культ пеласгов с их сельскохозяйственной магией и

колдовскими ритуалами. Во-вторых, религия и культура Крита с поклонением

Богине-Матери и исступленными радениями жриц. И в-третьих, изменения в

образе жизни пришельцев, переход их к земледелию. Полной картины этого

тройственного влияния мы не имеем. Она восстанавливается при помощи

фрагментов, осколков и отдельных черт. Свидетельства Павсания и других

античных авторов о дикарских ритуалах, сохранившихся в Греции, намеки у

Гомера, Гесиода, Пиндара; расшифровка древнейших ахейских надписей из Кносса

и Пилоса - все это дает возможность хотя бы в самых общих чертах проследить

историю духовного порабощения завоевателей и их попыток постепенно

освободиться от туземных влияний.

Крит оказывал культурное влияние на Грецию в течение многих веков. И

несомненно, что это влияние сказалось не только на строительной технике, на

орудиях труда, утвари и одежде, но и на мировоззрении древних обитателей

полуострова.

На пути греческих переселенцев было два старинных святилища:

дельфийское и додонское. В Додоне у огромного столетнего дуба заклинатели

вопрошали какое-то древнее пеласгийское божество. Шелест листьев и

потрескивание ветвей служили ответом, который истолковывали заклинатели.

Греки не уничтожили этого святилища. Они решили, что их бог Дьяушпитар -

общий бог их предков, которого они называли Дием-патером, или Зевсом-отцом,

также заговорит с ними из таинственного сумрака дубовых ветвей. Они с

благоговением прислушивались к стуку костяшек на конце плети, повешенной над

медным котлом. Ветер трепал плеть, и ее стук вещал о будущем331.

Оракул в Дельфах был посвящен Богине-Матери. Он находился в руках

прорицательниц, которые, приходя в состояние исступления, прорекали волю

божества. По некоторым намекам, Богиня-Мать чтилась туземцами и в Додоне.

Существуют мифы, согласно которым греческое божество убивает змея - стража

древнего святилища.

То, что служителями этих мест были, как правило, женщины-шаманки и

сивиллы, наводит на мысль о связи их с женским культом Крита332.

Замечательным свидетельством совершившегося во время эллинского

вторжения слияния культов является указание на то, что святилище в Додоне

принадлежит "Зевсу пеласгийскому" и его супруге Земле333.

По-видимому, греки усвоили и критский культ Лабриса. На одном

изображении из Микен мы видим женщин в характерных одеждах миносских жриц,

совершающих ритуальное действо перед двойной секирой.

"Уже древнейшие ахейцы, пришедшие в Элладу, - говорит Вяч. Иванов, -

вместе с другими элементами, найденными ими на новой родине доэлладской

культуры, частично усвоили себе, особенно при заселении Архипелага,

оргиастические обряды и празднования хеттской и критской религии, коими

культура была пронизана, вследствие чего должны были возникнуть в самом

эллинстве подобные культы"334.

Об этих культах в ту древнейшую эпоху мы ничего определенного не знаем,

но о них красноречиво свидетельствует изобразительное искусство и следы

экстатических обрядов в более поздних формах культа.

Расселившись по северу полуострова, эллины стали обрабатывать землю в

долинах, выращивать пшеницу и ячмень. Но так как земли для посевов было

недостаточно, греки большое внимание уделяли садоводству. По склонам холмов

разбивались масличные и фиговые сады, реже - виноградники; кое-где собирали

мед и культивировали пряности. Очевидно, первые столетия после завоевания

способствовали больше всего развитию мирных профессий земледельца и

скотовода. Утомленные продолжительными скитаниями и бесконечными набегами,

греки с жадностью набрасывались на землю и отдавались безмятежной жизни

среди долин завоеванной земли. Отношения с туземцами, которые уцелели после

вторжения 2000 г., не были, вероятно, слишком враждебными. Греков на первых

порах было меньшинство. Очевидно, около 1600 г. Эллада была данницей

Миносской мировой державы, как об этом свидетельствует легенда о Минотавре.

Одним из распространеннейших занятий древней Греции было скотоводство.

Как и в Ханаане, здесь отдавали предпочтение неприхотливым овцам. Когда

летний зной повисал над долинами, пастухи уводили стада высоко в горы. Там

устраивались специальные выгоны, в которых нередко помещалось несколько

тысяч овец. Пастухи, проводившие в уединении среди гор большую часть своей

жизни, были, быть может, первыми поэтами Эллады. Их образ жизни располагал к

ленивой созерцательности и к фантастическим мечтам. Они настолько свыклись

со своими козами и овцами, что, казалось, сами уподоблялись им. Вынужденное

уединение порождало эротические галлюцинации, в которых человек причудливо

сочетался с животным. Чуткие ко всем проявлениям окружающей природы, пастухи

Аркадии олицетворяли ее скрытую таинственную жизнь в виде козлоногих

сатиров, резвившихся на горных лугах. Но превыше всего они ставили владыку

всей природы, которого именовали Паном335.

Пан - покровитель пастухов. Быть может, его чтили в Аркадии еще до

прихода греков. Повсюду среди гор чувствовалось его незримое присутствие. Но

иногда он появлялся. Он высовывал из-за скалы свою бородатую физиономию,

увенчанную козлиными рогами. И тогда овцы испуганно бросались врассыпную.

Этот "панический страх" - странное чувство, внезапно рождаемое среди сонной

тишины гор:

...В удел отданы ему скалы,

Снежные горные главы, тропинки кремнистых утесов,

Бродит и здесь он и там, продираясь сквозь частый кустарник;

То приютится над краем журчащего нежно потока,

То со скалы пронесется все выше и выше,

Вплоть до макушки, откуда все пастбища видны...

Пан - друг коз, их отец, возлюбленный, их всеобщий пастух. Это он

научил человека звуками свирели собирать стада, научил выделывать шерсть,

это он навевает ему сладострастные мечты, чтобы он не скучал в одиночестве.

Когда полдневный жар смежает веки, лучше не брать в руки свирель. В это

время великий Пан спит. Он спит вместе с оцепеневшими облаками, с замолкшими

деревьями, вместе с холмами, спит, окруженный дремлющими стадами.

Вера аркадских пастухов пережила десятки веков. Древний пеласгийский

бог, который еще Аполлона учил искусству заклинания, умирал по мере

продвижения цивилизации и наступления городов, способствовавших развитию

рационализма. Но там, в горах, где человек оставался один на один с

природой, он вновь оживал и бродил среди кустов, наблюдая за стадами...

Пан не только житель гор. Тенистые рощи и леса также его излюбленное

обиталище. Здесь он не один; его окружают забавные сатиры: козлоногие,

рогатые, с плоскими обезьяньими лицами. Они вечно в погоне за лесными

девами-дриадами. Это воплощенное вожделение, носящееся по полянам в обличии

карнавального лешего. Это оккультные духи, вьющиеся всюду, где почувствуют

сладострастие. Вся наша "безобидная нечисть": домовые, лесовички, чертенята

- все они родичи сатиров и силенов Греции.

Итак, Пан и его окружение - это одновременно и конвульсии чувственной

стихии, и загадочная, чреватая тайной тишина Природы (она звенит в

знаменитом врубелевском "Пане").

"Из недр земли, из расщелины скалы бьет прохладный родник,

распространяя зеленую жизнь кругом себя, утоляя жажду стад и их владельца:

это богиня-нимфа, наяда. Воздадим ей за ласку лаской, покроем навесом ее

струю, высечем бассейн под ней, чтобы она могла любоваться на его зеркальной

глади своим божественным обликом. И не забудем в положенные дни бросить ей

венок из полевых цветов, обагрить кровью закланного в ее часть ягненка ее

светлые воды"336. Таковы, вероятно, были чувства и думы древнего эллина. Он

чтил духов, скрывавшихся в морщинистых стволах деревьев, обитавших в

неподвижных затонах и в камышах по берегам рек. Он призывал их в

торжественных клятвах, в их честь совершали обряды.

Но не только благие и доброжелательные к человеку существа окружали

его. Его постоянно мучил страх призраков и демонов, скитавшихся по земле.

Эти зловещие дети Великой Матери повсюду подстерегали человека, готовые

причинить ему зло. Ощущение реальности темных сил было необычайно обострено

у греков. Чтобы избавить себя от появления фантома, вызывающего содрогание,

мазали смолой косяки дверей, жевали листья боярышника; старались ублажить

мертвых, чтобы они не тревожили живых.

Как и на Востоке, в Элладе существовала вера в особую одухотворенность

мира животных. Быть может, некоторые из греческих или туземных племен

сохранили еще следы тотемизма. Павсаний рассказывает о распространенной вере

в вурдалачество, в способность женщин становиться ведьмами. Он говорит об

обряде, который своим происхождением уходит в доисторическую тьму, когда

люди, "ставшие" волками, преследовали и пожирали людей, "ставших" оленями.

Здесь дикое людоедство сплеталось с верой в оборотней и упырей. Человек,

который участвовал в этом каннибальском ритуале, так и оставался "в чине"

волка. И только если на протяжении девяти лет он не притрагивался к

человеческому мясу, он снова становился человеком337. И поразительно то, что

вся эта звериная магия пережила века и сохранилась почти до времени

Рождества Христова!

Тот факт, что многие догреческие обычаи и понятия существовали так

долго, говорит о том, что первоначальная религия эллинских племен не

выдержала натиска местных культов и растворилась в них. Произошло явление,

аналогичное тому, которое имело место в Месопотамии, Индии, Ханаане. Семиты,

пришедшие на берега Евфрата, оказались под властью шумерийской культуры;

арьи, оттеснив туземцев, утратили свою веру в Дьяушпи-тара - Лучезарного

Отца; израильтяне, как мы увидим, оказавшись в Ханаане, поколебались в

верности Моисеевым заветам. Тем не менее во всех этих случаях первоначальный

духовный импульс не умер, а лишь до времени оказался погребенным под слоем

хтонического Магизма*.

-----------------------------------------------------------------------

* Хтоническими (от греч. "хтонос" - почва) называют культы, связанные с

землей и плодородием. Хтонос - одно из имен Богини-Земли.

Хотя эллины подчинили себе пеласгов и другие местные племена, они

долгое время были бессильны перед Миносской державой. Миносцы были хозяевами

морей, а эллины всегда чувствовали перед морем какой-то суеверный страх.

Овладев мореходством, они долго не решались выходить в открытое море. Робко

жались их кораблики к берегам, поспешно переходя от одного острова к

другому. Во время этих первых каботажных рейсов будущие одиссеи боялись

потерять из вида землю.

Старые мореплаватели: египтяне, финикийцы, критяне - создали столько

пугающих рассказов о море! Когда корабль оказывался вдали от родной земли,

когда он был во власти моря - этого огромного живого переливающегося тела,

то человек, как никогда, чувствовал себя игрушкой неведомых сил. Эллинам

казалось, что путешествие в открытом море легко может превратиться в

путешествие по призрачному миру умерших. Океан - это край Вселенной, здесь

конец всему привычному, прочному, земному; здесь все обманчиво и неверно,

здесь обитают небывалые существа. На далеких островах живут кровожадные

сирены; морские гиганты Сцилла и Харибда караулят беспечных

путешественников; за кормой в брызгах пены проносятся нереиды, тритоны,

океаниды. Ветры дуют по неведомым человеку прихотям...

Еще критяне относились с суеверным благоговением к спрутам - обитателям

глубин. Это мудрое и страшное животное с пристальным взглядом почти

человеческих глаз давно поразило их воображение. Можно думать, что у

миносцев существовал даже особый культ спрута. Вероятно, они полагали, что

объятия его щупалец имели магическую силу, и поэтому на саркофагах и

ритуальных сосудах критян мы постоянно видим изображения осьминогов с

распростертыми щупальцами.

Когда греки пускались в море, они соблюдали тысячи предосторожностей.

Они боялись оказаться на одном судне с человеком, на котором лежит печать

небесного гнева. Если на суше он еще как-то избегает своей немезиды, то в

море, где власть таинственных существ проявляется сильнее, он обязательно

найдет свой конец. На корабле запрещались любовные отношения. В него часто

вделывали какую-нибудь святыню, например, кусок дуба из Додоны. Корабль тем

самым приобретал душу и своего "ангела-хранителя", который обитал в носовой

части судна.

Но, несмотря на свой врожденный страх перед стихией открытого моря,

ахейцы в конце концов все-таки стали мореплавателями. И прежде всего нанесли

удар военному могуществу Миносской державы. Около 1400 г. греческие корабли

показались у берегов Крита. Владычеству Лабиринта пришел конец. Отныне Крит

в свою очередь стал одной из греческих провинций.

Blog

Александр Мень. История религии. Том 2

Содержание

x x x

ПРИМЕЧАНИЯ