Geum.ru

Александр Мень. История религии. Том 2

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   ...   109

x x x




Мать Аменхотепа, Тия, происходила не из царского рода, однако его отец

из любви к ней сделал наследником именно ее сына. Есть намеки на то, что

фараону пришлось выдержать борьбу против жрецов и столичной аристократии,

которая относилась к Тие враждебно. Возможно, жрецы не одобряли ее

религиозные симпатии. Когда муж подарил ей красивую барку, она была названа

"Блеск Атона". Слово "атон" означало "солнечный диск", но в данном случае

оно употреблялось как имя Божественного Солнца, в противовес старым его

наименованиям307. Возможно, что склонность к древнему "солнечному

единобожию" передалась Аменхотепу еще в детстве от матери.

Однако при жизни мужа Тия там, где речь шла о парадных торжествах или

монументах, следовала принятой традиции. На одном из памятников было

высечено, например, обычное изображение, из которого следовало, что ее сын

Аменхотеп IV родился на свет при помощи самого Амона.

Немедленно после своего вступления на престол в 1424 г. Аменхотеп IV

дал ясно понять, что Бог его сердца - это не воинственный Амон столичных

жрецов, а высший единый Бог, живым воплощением которого является солнечный

диск - атон. По его приказу в Карнаке началось строительство огромного

храма, который должен был стать соперником святилищ Амона. Правда, имя

фиванского бога еще встречалось в некоторых его надписях, но вскоре оно

окончательно отбрасывается.

Аменхотеп ясно указывает на связь новой "истины" со старым откровением,

данным в Гелиополе. В сущности, на первых порах он пошел по пути,

проложенному жрецами, отождествив Атона со старыми солнечными богами. На

памятниках этого времени мы читаем: "Да живет Ра-Гор небосклона, ликующий на

небосклоне в имени своем как Шу, который есть Атон". Таким образом, Атон

оказывается тождественным с древним Ра, и с царским богом Гором, и с

божеством воздушного сияния Шу (или Шов). Чтобы подчеркнуть свое

избранничество, Аменхотеп принял тронное имя Ваэнра, т. е. "Единственный для

Ра"308.

Еще со времени Аменхотепа II (1491-1465) в качестве идеограммы солнца

появляется изображение диска с лучами. Царь-реформатор провозглашает этот

символ единственно допустимым. Все звероподобные и человекоподобные идолы

запрещаются. Как огненный диск на небе есть единственное воплощение Бога,

так и в искусстве не должно быть иных его обликов. На стенах храмов отныне

своего рода иконой Бога будет лишь солнце со знаком вечности, лучи которого

оканчиваются руками.

В Фивах эти новшества вызвали волнения. Причиной их было не столько

провозглашение культа Божественного Солнца, сколько отвержение Амона и

прочих богов страны.

Фараон между тем удалил от себя всех приверженцев старых культов;

теперь его окружали не жрецы и аристократы, а только единомышленники. Он

ощущал себя пророком Солнца, проповедником новой истинной религии, верховным

ее жрецом309. Жена царя Нефертити, прославленная благодаря своим знаменитым

портретам, очевидно, целиком разделяла его взгляды. Она и муж ее кормилицы

Эйе были самыми близкими людьми молодого царя. Кроме того, в его интимный

круг, вероятно, входили художники и поэты.

Аменхотеп хотел очистить египетскую религию от многобожия, мифов,

магии, бремени заупокойных церемоний. Все это было отметено с радикализмом,

свойственным молодости. Придворные обычаи, связанные с традициями старой

веры, вероятно, внушали царю отвращение. Он требовал от мастеров, которые

высекали его статуи во дворе нового храма, чтобы они следовали Маат - Истине

- и не заботились о канонической идеализации облика царя.

Эти трехметровые изваяния фараона вполне отражают внутренний переворот,

совершившийся в его душе, и тот вызов, который он бросил тысячелетним

устоям. От прежних традиций остались лишь поза и одежда. Лицо Аменхотепа

абсолютно лишено трафаретности. Это настоящий портрет, правдиво передающий

своеобразные черты реформатора.

Странное, болезненное выражение застыло на заостренном, непомерно

вытянутом лице. Узкие, слегка раскосые глаза кажутся полузакрытыми.

Аменхотеп погружен в глубокую думу. Священные регалии фараона нелепо сидят

на хилом, женственном теле.

Тем не менее, в этом худощавом, слабом человеке чувствуется могучий дух

и непреклонная воля к борьбе. А борьба предстояла жестокая. Молодой фараон

шел наперекор народным массам; отвергнув Осириса и других популярных богов,

он посягнул на быт и верования, сложившиеся в веках, его ждало столкновение

со знатью и жреческой корпорацией.

Библейские пророки выступали как оппозиционеры, как гонимые, но при

этом свободные люди. Аменхотеп нес бремя царского сана и не мог освободиться

от старых понятий о фараоне как о божественном существе, обладающем

абсолютной властью. Он полагал, что достаточно одного его слова, как

"истина" восторжествует. Но ему пришлось быстро убедиться, что даже

божественный самодержец не всесилен. Поэтому он очень рано поддался

искушению действовать при помощи принуждения и насилия. Когда он решился

нанести окончательный удар и, не боясь народного гнева и гнева жрецов, велел

закрыть храмы богов, он тем самым уже обрек свою реформацию на гибель.