Geum.ru

Огонь вокруг разгорался все сильней. Пламя обжигало его со всех сторон, причиняя сильную боль

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   23

Наступила пауза.

— Ты боишься меня? — шаман вдруг повернулся, и наши глаза снова встретились.

У меня слегка закружилась голова, как и в прошлый раз, когда он перевязывал бинтом мою рану. И всему виной была их пугающая глубина, которую я не могла ничем объяснить.

— Немного…

Он молчал. Не знаю, быть может, моя откровенность рассердила его или обидела? Но под его взглядом я просто не могла сказать неправду.

— Меня зовут Дэвид, — наконец, проговорил он. — Дэвид Маркос, если быть точным.

Я удивленно хлопала ресницами. Странное имя, тем более для алтайского шамана. Теперь мне стало ясно, почему он не торопился его называть.

Яичница была готова, и Дэвид снял сковороду с огня. Он разложил ее содержимое на две тарелки, кстати, самые обычные, белые с коричневой каймой, и одну протянул мне. Я нерешительно взяла ее в руки, бросив вопросительный взгляд на спящего Алекса.

— Сон ему сейчас полезней, чем еда, — ответил Дэвид на мой немой вопрос. — Поверь.

Я кивнула. Конечно, как можно ему не верить!

Яичница исчезла с моей тарелки за считанные минуты, как и несколько кусочков хлеба, найденного Дэвидом все в том же шкафу на стене.

После еды мой страх перед этим загадочным человеком окончательно рассеялся.

— А зачем была нужна та хижина внизу? — спросила я.

— Видишь ли, у меня иногда все же бывают гости, и я должен поддерживать свой имидж отшельника. Все эти достижения цивилизации, которые здесь есть, вряд ли бы способствовали этому. В некоторых деревнях в округе нет даже электричества.

— Да, это точно. У меня просто был шок, — я вспомнила свое удивление. — Но как все это здесь оказалось?

— Мне пришлось потрудиться, но при желании можно сделать даже невозможное! Самая большая проблема заключалась в том, чтобы найти людей, которые смогли бы все это сюда принести и которые были бы не местными. К тому же оно появилось здесь не за один год, а по мере необходимости и по мере развития технологий.

Какой он все-таки странный, и его объяснения какие-то мудреные. Но мои вопросы не давали мне покоя, и я решила, что наступил подходящий момент, чтобы их задать.

— Ты можешь сказать мне, что с Алексом? — я начала с самого важного.

— Я не уверен… — с сомнением проговорил он.

— Не уверен, что я смогу понять?

— Нет, скорей, поверить… Я уже говорил тебе, что ты оказалась втянутой в чужую игру, и эта игра настолько серьезна, что тебе тоже грозит опасность.

Он замолчал.

— Тем более. Тебе не кажется, что я имею право знать, если это напрямую касается меня?

— Понимаешь, твой Алекс совсем не болен. Врачи действительно говорили правду, и они ничем не могли ему помочь… Наш мир совсем не такой, каким ты его знаешь. Тебе кажется, что все вокруг уже давно изведано, описано законами и предсказано научными теориями. Но это не так. Вокруг нас существуют силы, намного могущественнее, чем любой из вас может себе представить. Знания человечества, накопленные за всю его историю ничто по сравнению с ними. Люди всегда уделяли внимание только внешнему техническому прогрессу, но совсем не углублялись в развитие своего внутреннего мира, даже не подозревая, насколько он безграничен. Человека интересовало больше физическое превосходство над другими, он всю свою фантазию направил на удовлетворение лишь этой потребности. Вот он смысл человеческой жизни, — Дэвид горько усмехнулся, разведя руки в утвердительном жесте, и добавил. — Сейчас я чувствую вокруг именно эту силу, и у меня нет уверенности, что я смогу ей противостоять. Мне не известны причины, почему именно твой друг попал в ее плен, и ты тоже не можешь мне в этом помочь.

— Не понимаю… — неуверенно проговорила я.

— Ну, вот видишь. Я знал, что так и будет. Ты думаешь, что я несу чушь.

— Нет, все не так…

Но Дэвид перебил меня.

— Среди вас живут те, кто придерживается других правил. Люди не замечают их, потому что они умеют не выделяться, а вы слишком слепы…Они намного сильнее! Для них не существует закрытых дверей или запретных тем. Кому-то понадобилась память Алекса, и он выпотрошил ее, не заботясь о том, к чему это может привести.

— К чему? — прошептала я.

— К смерти. Человек без воспоминаний — это лишь пустая оболочка, которая даже не имеет воли к продолжению своего существования. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что просто помог ему вернуть себе жизнь. Теперь твоему другу нужно будет снова разложить все по полочкам, но на это нужно время. При условии, что они оставят его в покое…

— Кто они? И что это за сила? — прошептала я.

— Мне трудно тебе объяснить … — он на миг прервался, подбирая нужные слова. — Вот даже в вашем обычном мире существует множество легенд и мифов о людях, которые могут, выражаясь вашим языком, «творить чудеса». Каждому ребенку известны россказни о магах, экстрасенсах и прочей чепухе. Кому-то вдруг стали доступны чуть большие возможности, и они тут же возомнили себя чудотворцами. Но это лишь поверхностные знания, настолько ничтожные, что они скорее вредят, чем помогают. Другое дело индийские йоги или тибетские монахи, их сила намного серьезней, и они никогда не будут заниматься шарлатанством. Пойми, человеческие возможности не имеют границ, сила духа и мысли намного превосходят физическую. Наши чувства — тоже проявление этой силы, и они также могут творить чудеса. Ты же слышала, наверно, о том, что в состоянии аффекта у обычных людей вдруг проявляются способности, о которых они даже не подозревали раньше. Каждый человек может развивать в себе эти качества. Но из-за своей ограниченности и уверенности в превосходстве над другими видами он просто не видит причины работать над собой. Так было, и так будет всегда.

Дэвид с презрением скривился.

— Но я никогда никого не видела рядом с Алексом.

— Это и не обязательно, — усмехнулся Дэвид. — Даже не касаясь человека, у него можно отнять все: рассудок, воспоминания, жизнь. Люди настолько толстокожи, что не почувствуют, как кто-то вмешивается в их судьбу. Любому событию всегда найдется масса привычных для всех объяснений. Врачи поставят вам нелепый диагноз, знахари предположат, что кто-то навел на вас порчу. И вы будете верить, потому что в этом ваша слабость. Люди любят оправдывать свое бессилие правдоподобными причинами, лишь бы не чувствовать себя беспомощными. Если однажды вы увидите вокруг себя что-то необычное, то обязательно решите, что сходите с ума.

— Боже! — я подскочила на месте. — Дэвид, у меня действительно были странные видения. Там в хижине, во время грозы. И мне, правда, казалось, что я схожу с ума…

— Я так и думал, — лицо Дэвида стало непроницаемым.

— И что же там было?!!

— Я уже говорил, что этот мир не так прост, как ты привыкла считать. Вместе с нами существуют другие реальности. Я бы назвал их Отражениями, потому что они лишь грани единого целого. Они вокруг нас, среди нас и даже иногда в нас самих. Человек не получил возможности видеть их или чувствовать, но бывают исключения. И гроза — одно из таких исключений. Электричество молний порождает этот странный эффект. Оно создает смещения, и Отражения переплетаются. В такие моменты мы слышим, а иногда даже видим то, чего нет в нашем мире. Обычно человек чувствует головокружение и испытывает ужас — нормальная реакция на Смещения. Всегда страшно понимать, что в мире что-то не на своем месте. Но это не признак безумия — это правда. И еще человеческие сны тому подтверждение. Принято считать сновидения лишь набором образов из подсознания, воспоминаний из прошлого. Но как тогда объяснить твои детские кошмары, которые повторились вчера наяву?

У меня нет точного ответа, что такое Отражения. Они изменчивы, непредсказуемы и очень опасны. В них может отразиться все: наше прошлое, будущее, то, чего никогда не было и никогда не случиться. Там исполняются твои самые сокровенные мечты и становятся явью тайные страхи. Они — воплощение ужасных кошмаров и в тоже время большое искушение, опьяняющий наркотик, который в конце-концов отнимет у тебя разум. Это миры, о которых людям лучше не знать, потому что иначе все вокруг превратиться в хаос. Я никогда не был там, лишь иногда мне удавалось заглянуть за горизонт, но перешагнуть эту грань человеку не дано.

— Но если кто-нибудь все же сделает шаг? — меня вдруг охватили сомнения, ведь в тот момент мне показалось, что я была там. Наверно, мне почудилось.

— Он уже не вернется. До меня доходили легенды о людях, которым удалось нарушить табу, и это изменило их навсегда. Но мне кажется, что такие рассказы — всего лишь миф. Я уверен, что там, за чертой нас всех ждет лишь одно — смерть.

Дэвид больше ничего не стал объяснять, но мне уже и не хотелось никаких подробностей. У меня кружилась голова от этих непонятных рассуждений, но единственное, что я точно усвоила — все было очень серьезно. Ни на минуту я не усомнилась в словах Дэвида. Наверно, если бы мне это рассказал кто-то другой, я решила бы, что он сильно не в себе, но после всех событий, которым сама была свидетелем, я готова была поверить ему.

— Ты говорил, мы принесли с собой страх. Что ты имел в виду?

— Все наши чувства вполне материальны. Страх, ненависть, любовь, счастье, отчаяние и боль – их можно почувствовать даже на расстоянии, особенно если те очень сильны. В больших городах все они сплетаются в единый неуправляемый поток, но здесь в этих лесах каждое из них видно как на ладони. Тишина дает возможность разглядеть в каждом человеке их суть, сбрасывая с него все наносное. Я люблю это место, и очень хотел бы остаться здесь навсегда, если это возможно.

Я была поражена тем, что он мне только что сказал. Значит, мне не зря с самого начала казалось, что он видит меня насквозь. Все мои чувства открыты ему, и я ничего не могу с этим поделать!

— Ты другой, — испугано проговорила я.

— Да, жизнь сделала мне подарок, — Дэвид криво усмехнулся, — но я об этом не просил…

«Кто же ты такой?» — вертелось у меня на языке, но мне было страшно услышать его ответ. Я почувствовала, что дрожу. Дэвид подошел ко мне и, осторожно взяв за руки, заглянул в глаза. Его ладони были теплыми. Они согрели мои ледяные пальцы, и дрожь понемногу начала проходить.

— Саша…— проговорил он так, как будто пробовал на вкус это слово.

Он произнес его, немного смягчая последнюю согласную, как не делал никто другой, и мое собственное имя показалось мне каким-то незнакомым. Он словно открыл новую сторону меня самой, неведомую, но очень привлекательную и заманчивую.

— Ты очень необычная девушка, Саша. Твои волосы цвета шоколада, и глаза, словно теплая карамель. Ты готова все отдать за человека, о котором почти ничего не знаешь. Я повидал много людей, но такой как ты еще не встречал...

— Кто ты, Дэвид? Ты выглядишь молодым, но говоришь такие вещи, как будто прожил целую жизнь? — мои руки машинально сжали его теплые пальцы. — Кто же ты на самом деле?

— Мне очень много лет… — он продолжал смотреть мне прямо в глаза. Для него это было так просто, ни тени смущения за то, что он нарушает все мыслимые нормы приличия. Но и я тоже не могла отвести взгляд, он словно удав перед нападением поглотил всю мою волю. — Первый раз я появился на свет в 1337 году. И с тех пор, умирая, я каждый раз вновь рождаюсь в теле другого младенца. Тема реинкарнации — не новость в человеческой истории. Буддисты, например, уже многие тысячелетия свято верят в то, что практически все люди продолжают жить в новом облике. Но я отличаюсь от них. Я ПОМНЮ все свои прошлые жизни. Моя память ничего не теряет: ни единого мгновения, ни одного лица из прошлого. И если что-то было в моей жизни, что хотелось бы забыть, время нисколько не лечит меня.

Я человек без родины. Каждый раз мне приходится рождаться в другом месте, в другой стране, на другом материке. Я знаю все основные языки планеты, изучил все главные религии мира. Мне пришлось забыть, что такое друзья в высоком понимании этого слова. Их жизнь слишком коротка по сравнению с моей. Я стал избегать людей, мне просто не интересно с ними — они проживают свою жизнь, постигая те знания, которые мне уже давно известны. И я прячусь в глухих лесах, чтобы не видеть их. Но они продолжают преследовать меня со своими проблемами, которые в большинстве своем имеют одну причину — их собственное неумение понять себя!

Я постаралась высвободить руки из его ладоней.

— Извини, что тебя потревожили…

— Нет, ты совсем не такая, как они, — он крепко держал мои пальцы, не давая мне вырваться. — Ты пришла просить не за себя. Я вижу твои чувства к нему, но и вижу сомнения. Он ничего не обещал тебе, ведь так? Но это нисколько тебя не остановило. И в тот момент, когда я рассказывал, что в действительности произошло с твоим другом, ты была полна решимости помочь ему, даже сознавая, что это не в твоих силах. Я рад, что ты пришла сюда. У меня снова появился интерес к людям — оказывается, они еще способны преподносить мне сюрпризы.

Дэвид ласково улыбнулся и отпустил, наконец, мои руки.

— Кажется, гроза закончилась,— сказал он.

Я машинально прислушалась. Снаружи стало тихо, и мне показалось, что сквозь загораживавшие вход занавеси пробивается солнце.

— Пойдем, я покажу тебе свои сокровища, — Дэвид приподнял тяжелую ткань и сделал приглашающий жест.

Я нерешительно шагнула к двери, скорее на автомате, чем осознано. Моя голова была занята тем, что мне пришлось сейчас услышать. Что это: бред сумасшедшего или, действительно, правда?! Его история была настолько нереальна, но в то же время она объясняла все загадки, которые таил в себе этот человек. Если бы мы находились сейчас в привычной для меня обстановке, где-нибудь в Питере, я, конечно же, не поверила бы ни единому его слову. Но именно здесь, в этом затерянном вдали от цивилизации мире, все казалось как нельзя более реальным.

Я поспешила за Дэвидом, который ждал меня у входа. Солнце проглядывало сквозь мокрую листву деревьев, которые скрывали наше убежище от посторонних глаз, если таковые вообще могли быть в этом глухом месте. Теперь я смогла лучше рассмотреть ступеньки, по которым мы сюда взобрались. Даже не представляю, как вообще можно было по ним пройти. Полустертые и поросшие мхом, они казались почти незаметными на фоне скалы. К счастью, Дэвид не стал спускаться вниз, а пошел дальше по еле видной тропинке вдоль каменного склона. Я последовала за ним.

Через десяток шагов до меня донесся неясный шум — где-то внизу бежала вода. Вскоре мы завернули за выступ скалы, и перед нами предстала потрясающая картина: деревья расступились, и внизу, насколько хватало глаз, раскинулся зеленый океан умытого дождем леса. Он сверкал в лучах заходящего солнца, и с высоты птичьего полета казался нарисованным. Внизу, в нескольких метрах под нами из скалы вырывался водный поток и водопадом обрушивался со стометровой высоты вниз, разбиваясь в пыль о камни. Это было незабываемое зрелище, никогда за всю свою жизнь я не видела такой дикой, не обузданной руками человека красоты. У меня было впечатление, что я парю над землей. Это было настолько сильное ощущение, что я даже покачнулась, и мне пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть вниз. Дэвид рассмеялся.

— Тебе тоже показалось, что ты летишь? Со мной такое иногда случается. Однажды, это было две жизни назад, мне настолько захотелось испытать чувство полета, что я прыгнул вниз, надеясь, что у меня вот-вот появятся крылья.

— И что, ты полетел?! — с изумлением спросила я.

— Нет, — просто ответил он. — Я упал вниз. Где-то там еще лежат мои бренные останки.

И он небрежным жестом указал туда, где водопад с шумом разбивался о скалы.

Я вздрогнула. Теперь было понятно, почему шаман так неожиданно исчез отсюда много лет назад. Он сейчас так легко говорил о смерти, как будто это была самая заурядная на свете вещь.

— Ты что, настолько не дорожишь своей жизнью? — с некоторым напором спросила я. — Неужели она совсем ничего для тебя не значит?!

— Ты рассуждаешь, как нормальный человек, Саша. Но не забывай, что я не совсем такой, как вы все. Я прожил 29 жизней. Вот уже почти 700 лет я живу на земле. Мне пришлось повидать мир во всем его извращенном «великолепии». Первый раз я родился в Индии в семье, принадлежавшей к самому бедному сословию. У меня не было никаких шансов что-то изменить. Вся моя жизнь прошла в постоянном противостоянии с голодом, нищетой и болезнями. Ты даже не можешь представить себе всего, что я видел. Мой отец умер, когда мне было пять лет, и мы остались втроем с матерью и братом. С тех пор я стараюсь не вспоминать о том времени. Это была самая ужасная из моих жизней, потому что тогда я был уверен, что она у меня единственная. Я старался прожить ее на бело, как и все вы, но в ней не было ничего, кроме унижений и бедности. Умер я от лихорадки, когда мне едва исполнилось 20 лет. С тех пор со мной многое случалось. Я рождался каждый раз в другом месте. В те времена еще не было тех названий материков и стран, которые тебе сейчас известны. Я был свидетелем последних крестовых походов, взятия Бастилии, открытия Америки. Мне пришлось поучаствовать во многих войнах, без которых нельзя вообразить само существование человека. Я мог бы переписать заново историю тех государств, где жил, но у меня просто не поднимется рука, чтобы описать все эти ужасы. Мне редко удавалось умереть собственной смертью. Поначалу я еще дорожил жизнью, но потом все потекло само собой. Можно было бы собрать целую коллекцию оружия, убившего меня: сабли, мушкеты, ножи, топоры, шпаги, пистолеты и даже один раз виселица, когда меня вздернули за пиратство. Я сменил множество лиц, имен и фамилий, мне даже начало казаться, что я просто теряю себя самого…

Я вдруг поняла, что это бессмертное существование было для него скорее мукой, чем наградой. Он менял родственников и знакомых, быть может, даже друзей по всему свету, но, в сущности, он был одинок. Везде и со всеми.

— Дэвид — это твое имя в последней жизни? — спросила я. Мне захотелось отогнать от него воспоминания, которые причиняли ему боль.

— Нет. Его я не меняю уже давно. Так назвала меня одна женщина, которая была моей матерью. В тот раз я родился в Израиле, и она дала мне имя Давид. Никогда больше я не встречал такой любящей женщины. Она была для меня всем, ей даже удалось изменить мои взгляды на жизнь. Ее уверенность в том, что все мы живем на земле не просто так, заронила в мою душу сомнения. Я стал задумываться о своем существовании, почему именно мне была дана эта возможность продолжать жить. После нее я начал искать ответы, которые и привели меня обратно в Индию, на свою первую родину, откуда все началось. Но это уже потом. Сначала была она. Иногда я рассказывал ей о своем прошлом, но это ее пугало. Мать говорила, что дьявол диктует мне эти мысли, и часто молилась у моей кровати, когда я засыпал. Потом она умерла, и с тех пор я ношу данное ею имя. Со временем, правда, пришлось его немного изменить. Были причины. Но в целом оставил для себя память о ней.

Дэвид замолчал, глядя вниз на водопад. Я вдруг подумала, что только он один может рассказать, что чувствует человек, падая с такой огромной высоты в бушующий поток. Что скрывается в его памяти? Я даже не могла предположить, какие чувства он может испытывать, если даже смерть для него представляется обычным делом.

— Я, кажется, напугал тебя, — сказал он, вопросительно глядя на меня. — Наверно, не нужно было всего этого говорить.

На его лице сквозили сомнение и разочарование.

— Мне, почему-то, показалось, что ты сможешь меня понять. Я уже давно не разговаривал об этом ни с кем. Прости, ты наверно думаешь, что я сумасшедший!

— Нет, Дэвид. Я вовсе не сомневаюсь в твоих словах, — поспешила я его успокоить, — просто… пойми, мне трудно так сразу принять все это.

— Да, знаю, — он усмехнулся. — Я бы на твоем месте поспешил, как можно скорее отсюда убраться.

Я засмеялась.

— Ну, тогда мне точно пришлось бы нести Алекса на своих мужественных плечах, — я вспомнила его насмешливые слова.

— Ах да, Алекс! — он как-то небрежно произнес его имя. — Что тебя вообще в нем привлекает?

Я насторожилась. Мне было неприятно, что он так говорил о человеке, которого я готова была назвать своим женихом.

— Я люблю его, — мой ответ прозвучал как-то неуверенно, и за это я еще больше разозлилась на Дэвида.

Почему вообще мне нужно оправдываться перед ним?! Скоро Алекс придет в себя. Мы вернемся в Питер, и все будет, как и раньше. И я забуду весь этот кошмар и самого Дэвида.

При этой мысли мое сердце сжалось. Но я не хочу его ЗАБЫВАТЬ! Что-то изменилось за эти два дня. Может, все мои переживания так сильно сказались на мне, но я уже ничего не знала наверняка. Мне не хотелось сейчас об этом думать. Я знала, что он прекрасно видит все мои чувства, и отвернулась. Догорал закат, и от воды стало совсем холодно. Я поежилась. Дэвид накрыл мои плечи своей курткой, не говоря ни слова. Рядом с ним слова вообще не имели значения.

— Пойдем. Тебе нужно выспаться. Завтра вас ждет длинный путь.

Но у меня эта перспектива почему-то не вызвала радости. Я в последний раз оглянулась на водопад.

— Мне понравились твои сокровища, — сказала я, чтобы как-то заполнить эту паузу.

— Я рад, — только и ответил он.


— Глава 4. Прошлое —

Я проснулась из-за того, что кто-то около меня разговаривал. Голоса звучали приглушенно, поэтому сначала мне показалось, что они — часть моего сна. Однако вскоре стало ясно, что я не сплю. Прислушавшись, я поняла, что где-то за пределами пещеры разговаривают Алекс и Дэвид. Александр, наконец, пришел в себя! Сон тут же испарился, я вскочила на ноги, но остановилась посреди комнаты. Вот он, момент, которого я так давно ждала, но которого и больше всего боялась. Теперь, когда ему стало лучше, какими будут у нас отношения? Раньше было все просто: он больной — я сиделка, а теперь наши роли должны будут как-то измениться, но я не знала, как именно.