Конкурс методических разработок по теме «А. В. Кольцов и его эпоха»

Вид материала

Содержание

Дар Кольцова
Скучно и нерадостно
За харчами, деньгами
Я затеплю свечу
Не поддержите вы меня в Москве – я бы ни одной строки не состряпал.
Из груди молодой!
Ну, тащися, сивка

Подобный материал:

Конкурс методических разработок по теме «А.В.Кольцов и его эпоха»

(8-11 классы )

Тема композиции:

Цели и задачи мероприятия:

1) знакомство учащихся с литературой родного края;

2) на примере жизни, творчества поэта, его взаимоотношений с близкими, друзьями формировать правильную жизненную позицию;

3) развивать понятие о творчестве, его ценности в нравственном воспитании души;

4) работать над развитием и культурой речи, над способностью учащихся проявлять интеллектуальный потенциал в процессе подготовки к мероприятию.

Оформление: экран для проецирования, портреты Кольцова, его родителей, друзей,

литературного окружения поэта, виды Воронежа, Москвы, Петербурга, Мухоудеревки тех лет,

репродукция картины Венецианова «Косцы», подсвечники, свечи, самовар, чернильница с ручкой, костюмы для инсценировки.

Музыкальное сопровождении

1) П.И.Чайковский, симфония №4

2) Г.Свиридов «Пастораль»

3) А.Варламов на стихи Кольцова «Ты не пой, соловей…»

4) В.Соколов на стихи Кольцова «Так и рвётся душа…»

Литература:

1) А.В.Кольцов Сочинения

2) Вл.Кораблинов, Жизнь Кольцова, изд.Воронеж, 1976

3) Николай Скатов, Кольцов, серия ЖЗЛ, М., Молодая гвардия, 1983

4) Виктор Акаткин, Письма об Алексее Кольцове: «Испытание свободой», «Ему выпала миссия выразить таинственную душу народа»

5) Виктор Будаков, Время и дороги, Воронеж, 2007

6) Собеседник для православных христиан, Санкт-Петербург, 1999

(по благословению Патриарха Московского Алексия 11)

7) Газеты: «Острогожская жизнь» №11-12, 58-59

«Коммуна» №152

«Труд-7» за 19.09, 2002

Дар Кольцова

Всякому имеющему дастся и приумножится,

а у неимеющего отнимется и то, что имеет…

…кто имеет уши слышать, да слышит.

М., 25(28-30)

…Но только тот блажен,

Н о тот счастлив и тот почтен,

Кого природа одарила

Душой, и чувством, и умом,

Любовью – истинным добром.

А.Кольцов

поэт был сердцем честен,

Со дна души талант его.

А.Бабенко

(На авансцене два ведущих и ученик, выступающий в роли Кольцова;

они читают слова эпиграфа;

на фоне симфонии №4 Чайковского читается стихотворение И.Белоусова)

Памяти Кольцова

Чтец: Широка ты, Волга – матушка,

Глубока ты, многоводная,

Да пошире есть, кормилица-

Песня русская народная.

Плещешь ты волною буйною

В берега круто-гористые:

По Руси певцы народные

Славят песни голосистые…

Кто не знает про Кольцовские

Песни чудные, заветные?

Блещут чувства в них народные,

Словно камни самоцветные.

Спит баян-певец в сырой земле;

Крепок сон, - но, им пропетая,

Не уснула песня русская,

Теплотой души согретая!.

(На экране высвечивается портрет Кольцова;

ведущие – по краям сцены;

в центре - маленький столик, на нём в скромном подсвечнике свеча,

за столом – Кольцов;
в правом дальнем углу - ширма, на ней портреты родителей Кольцова)

Вед:1 Сегодня мы будем говорить о таланте человека удивительной судьбы. Это Алексей Кольцов.

Вед.2: 200 лет назад родился он на воронежской земле, потому имя его нам очень близко. Близко еще и потому, что исходит оно из крестьянского корня и так легко воспринимается душой. Ведь многое из того, что открывалось и открывается нашему взору с детства –

(Звучит «Песнь косаря» из альбома Чайковского «Времена года»;

на экране проецируется репродукция картины Венецианова «Косцы» )

это крестьянский труд, стихия родной одушевлённой природы и, конечно же, народная песня ( мы ещё её слышим в нашем краю), - живёт и откликается в кольцовской строке! Здесь и поле с колосящейся рожью, нива и косари на ней, золотистые копны хлеба, острые стерни и полынные полевые запахи… Всё это знакомо и нам сызмальства!

Чтец: Ночью

В бескрайней русской степи

Родилось твоё лунное имя…

Через сёла, овраги и реки

Млечный путь ему уготован…

Докатилось

До верного сердца

Чёрной земли невнятное слово;

Вздох осин,

Крик кукушки и вольных трав

аромат

Среди ночи меня пробудили.

Валентина СУМИНА

Вед.1: Кольцовские песни, стихи, письма красноречиво говорят нам о его внутренней драме, они же и о драме народной. Потому и созвучны они песне народной… В них не только удаль, размах, былинный шаг косаря, но и горемычная недоля, связанность по рукам и ногам. Взамен же недоле и связанности наградил Господь Бог его могучим талантом… А кому много даётся, с того много и спрашивается. Вот мы и попробуем проследить, как распорядился своим даром поэт Алексей Кольцов. Приумножил ли его, приобрёл ли что?

(Звучит «Ты не пой, соловей» на муз. А.Варламова)

Вед.2: В жизни Алексея Кольцова было скорее больше грустного, печального, нежели радостного… Горестные удары судьбы пришлось пережить ему: редкие, да меткие! Падение на всём скаку с лошади, болезнь и на всю жизнь сутуловатость; разлука с полюбившейся девушкой-крепостной, которую отец в отсутствие сына продал донскому помещику.

Были ещё и вечный разлад жизни души и жизни быта.

Во все времена года видел поэт степь, скакал через неё, словно через всю Русь,

ночевал под звёздами, слушал старинную песню у ночного костра.

(проецируется рисунок из «Коммуны» за 15.10.2009 «Ночлег чумаков»;

звучит «Пастораль» Г.Свиридова)

Скучно и нерадостно

Я провёл век юности:

В суетных занятиях

Не видал я красных дней;

Жил в степях с коровами,

Грусть в лугах разгуливал,

По полям с лошадкою

Один горе мыкивал.

От дождя в шалашике
Находил убежище,

Дикарём, степникою
Я в Воронеж езживал

За харчами, деньгами,

Чаще – за отцовскими

Мудрыми советами.

И в таких занятиях

Мне пробило двадцать лет.

Повесть моей любви. 1829

Вед.1: Горька же была житейщина! Она вынуждала забивать скот, вздорить с наёмниками, вести тяжбы в судебных палатах, подсчитывать барыши и убытки… В коммерческой изнанке прасольства (так называли торговлю скотом ) мало было поэтического! И если продолжить прискорбное, придётся вспомнить и про отца: он в поэтическом таланте сына видел Божье наказание; и про «забывчивость» местных газет, не давших даже нескольких некрологических строк на смерть поэта, и про кольцовские бумаги, пошедшие на базарные нужды – на завёртку селёдки…

Вед.2: Но ведь было и иное..

Были в родном краю Серебрянский, Станкевич, Кашкин, и как знать – не окажись их в нужный час, - как решилась бы судьба Алексея Кольцова?

Вед.1: Кашкин и известен стал потому, что в его лавочку забегал сын живущего неподалёку купца Василия Петровича Кольцова. Лавка Кашкина – первый книжный магазин Воронежа – стала чем-то вроде клуба для гимназистов, семинаристов, мещан и прочего читающего люда… Можно представить, какой же манной небесной оказалось для молодого Кольцова знакомство с книготорговцем Дмитрием Антоновичем Кашкиным.

Кашкин: - Я скоро с ним сошёлся, предложил безденежно пользоваться своим книжным собранием… Самыми любимыми для него оказались Дельвиг, Жуковский и Пушкин.. Но более всего мальчик Кольцов был потрясён самим фактом существования стихотворной речи…он оставляет чтение прозы и на даваемые отцом деньги покупает стихи Дмитриева, Ломоносова, Державина, а в 16 лет пишет первое своё стихотворение.

Вед.1: На протяжении пяти лет кашкинская книжная лавка была для Кольцова и училищем, и гимназией, и университетом, а сам Кашкин – литературным наставником и критиком. Недаром Кольцов к нему обращал свои первые благодарственные послания в стихах:

Кольцов:…ты,

В замену хладной пустоты,

С улыбкой, дружеству пристойной,

Глас лиры тихой и нестройной

Прочтёшь и скажешь для себя:

«Его трудов – виновник я!»

Письмо к Д.А.Кашкину 1829

Вед.2: Серебрянский стал вторым после Кашкина, более высокого ранга критиком, играя в этом союзе роль лидера и учителя Он помогал Кольцову в его литературном становлении, был ему другом, слушателем, читателем. Многим людям именно Серебрянский казался поэтом в большей степени. Ещё в конце 20-х годов стал он кумиром семинарской молодёжи, а потом и всей литературно-артистической молодёжи Воронежа. Уволившись из семинарии в 1831 году, поступает в Московскую медико-хирургическую академию, а в 1834 году оставляет её по причине тяжёлого положения семьи. Здесь-то помогает ему Кольцов, помогает делами и деньгами, не зная в дружбе ни расчёта, ни эгоизма.

«Всегда готовый одолжить близкого человека, он умел сохранить чистоту дружеских отношений, и с этой стороны доходил до ребячества. Как все люди с глубоким чувством, он больше всего боялся сделать из чувства комедию и потому медленно и робко сходился с человеком, но, сблизившись, умел любить, умел быть преданным без уверений и фраз». Тяжело больного друга он перевозит на родину, здесь тот не прожил и двух месяцев.

Кольцов: Серебрянский умер. Да, лишился я человека, которого любил столько лет душою и которого потерю глубоко оплакиваю… Много желаний не сбылось, много надежд не исполнилось…Проклятая боль! Прекрасный мир души прекрасной, не высказавшись, скрылся навсегда.

Вед.1: Так пишет Кольцов в октябре 1838 года Белинскому.

Вед.2: Но… прежде надобно вернуться в 1831й… и сказать о нашем

острогожце-земляке – Николае Станкевиче.

(В исполнении женщин села Шубное звучит запись русской народной песни;

в это время выдвигается «круглый» стол – устраивается из маленького, на нём портрет Николая Станкевича)

Заботами Станкевича в настоящей, в «Литературной газете», во главе которой стояли Дельвиг, Вяземский, Пушкин, была напечатана кольцовская «Русская песня»:

Я затеплю свечу

Воску ярова,

Распаяю кольцо

Друга милова.

Загорись, разгорись,

Роковой огонь,

Распаяй, растопи

Чисто золото.

Без него – для меня

Ты ненадобно;

Без него на руке –

Камень на сердце.

«Кольцо» 1830

Вед.1: В своей острогожской деревне Мухоудеревка

(Проецируется фотография усадебного дома Станкевича в Мухоудеревке )

Николай Станкевич «обомлел» перед громадным талантом Кольцова, не сознающим себя, не уверенным в себе. С этой минуты он не выпускал автора этих строк, пока вся Россия не узнала песен Кольцова, с восторгом не стала перечитывать их

(проецируется другой портрет Станкевича )

Вед.2: Самого Станкевича мы знаем как руководителя литературно-философского кружка, заключавшего всё лучшее, что было в умственной и нравственной жизни России того времени. Станкевич был человеком редких качеств, умер молодым, почти юношей, не оставив ни философских, ни литературных трудов, но вместе с тем нам известны восторженные оценки, данные ему современниками, друзьями. И какими! Белинский, Бакунин, Погодин… Они называли его «гениальной личностью», видели в нём «великую гениальную душу», «гениальную натуру». Особенность такой «гениальной натуры», как говорил Герцен, - заключалась во внимании не к себе, а к другим – и в этом его личная мощь!

(На экране рисунок из книги Вл.Кораблинова «Жизнь Кольцова»,

изд. Воронеж – 1973, стр.215 )

Чтец1: Под сенью роскошной

Кудрявых берёз

Гуляют, пируют

Младые друзья!

Могучая сила

В душе их кипит;

На бледных ланитах

Румянец горит.

Их очи, как звёзды

По небу, блестят;

Их думы – как тучи;

Их речи – горят.

Вед.1: Серебрянский, Станкевич! С ними Кольцова связывали отношения

любви – не покровительства. Это были его первые наставники, которые, словно искры, скоро сгорают…

Чтец2: Под сенью роскошной

Кудрявых берёз

Гуляют, пируют

Младые друзья!

Их так же, как прежде,

Беседа шумна;

Но часто невольно

Печаль в ней видна.

Поминки 1840

Вед.1: Кругом чужие, и город ему – что худой отчим, а сам он – «торгаш-горемыка»… Подарком судьбы явилась встреча с Василием Андреевичем Жуковским в доме предводителя Воронежского губернского собрания - она дала поэту в глазах местного общества «большой вес».

(Портрет Жуковского на столе, на экране – виды Воронежа тех лет)

Вед.2: Приезд наследника произвёл большой переполох в семье Кольцовых.

В самый день приезда цесаревича является к ним жандарм и требует Алексея Васильевича к губернатору. Семья нашего поэта страшно перепугалась, но этот испуг сменился восторгом, когда узнали, что Алексея просит к себе Жуковский, встретивший его весьма ласково. Он обнаружил в нём неодинарность и теплоту, дал совет заняться собиранием сказок и народных песен.

Кольцов: Едва ли ангел имеет столько доброты в душе, сколько Василий Андреевич: он меня удивил до безумия… Не только кой-какие купцы, даже батька не верил кое-чему, теперь уверились…

(На экране фото первой книги стихотворений Кольцова )

Вед.1: Уверила воронежское общество в таланте Кольцова и его книга стихотворений, вышедшая стараниями Николая Станкевича в 1835 году, укрепила и самого поэта в сознании своей силы, своего признания, и именно тогда, наконец, появляется интерес к Кольцову у Белинского.

(На столе - портрет Белинского; на экране – виды Москвы)

Он становится истинным творческим другом, «второй душой» для поэта до конца дней.

Кольцов: Апостол вы, а ваша речь – высокая, святая, речь убеждения.

Вы мне много сделали. Меня ведь не очень увлекала и увлекает блестящая толпа…

Не поддержите вы меня в Москве – я бы ни одной строки не состряпал.

Я весь ваш, весь, навсегда!

Вед.1: Кольцову вообще везло на хороших людей. Все светила золотого века, с кем он встречался, отмечали его мощный природный интеллект, его проницательный ум, хваткую наблюдательность и неугасимый интерес ко всему новому и значительному.

( На экране проецируются виды Петербурга;

за « круглым» столом портреты, их представляют ученики;

выносится самовар;

вместо скромного подсвечника на столе канделябры, в них зажигают свечи )

Вяземский: Кольцов здесь дитя природы, скромный, простосердечный.

Князь Одоевский гордился тем, что «почтён полной доверенностью провинциального купца, и, будучи замечательным энциклопедистом, смог увидеть в нём «гения в высшей степени».

Катков: При всей скудости образования, как много понимал он, Белинский имел полное право назвать его натурою гениальною.

Панаев: Его характеристики литературных знаменитостей наполнены ума, тонкости и наблюдательности.

Успенский: Такая связанная с глубинами народной жизни человеческая «всескорбящая мысль» пронизывает думы Кольцова.

А.Фет: Меня всегда подкупало буйство, в котором у Кольцова недостатка нет… в нём так много специального русского воодушевления и задора…

Ап. Григорьев: Чисто русский по своей природе, какой-то стихийный мыслитель, невозможный ни в одном западном государстве.

Станкевич: Широкая русская способность откликаться на впечатления жизни – это Кольцов…

Пушкин и Жуковский говорят, что не читали ничего выше стихов Кольцова!

Вед.2: Пушкин отзывался о нём как о человеке с большим талантом, широким кругозором, замечательно глубокой натурой, но бедном знанием и образованием.

(Сцена из романа Вл. Кораблинова «Жизнь Кольцова» по 6 главе,1-4;

звучит «Пастораль» Г.Свиридова.

«круглый» стол отодвигается к краю сцены, ширма переворачивается, на ней фотографии кабинета Пушкина на Мойке, за столом Пушкин)

Автор: Два дня подряд приходил он к заветному дому на Мойке, не решаясь войти в него. Он коченел от холода, забывал про еду, но никакая сила не смогла бы оттащить его от этого длинного серого дома… Наконец, прикусив до боли губу,

с отчаянно колотившимся сердцем, он вошёл в сени пушкинской квартиры. Высокий седой лакей сказал, что Александр Сергеевич нездоровы и никого не принимают. Кольцов смутился и хотел уйти.

Л. – Да вы не господин ли Кольцов будете?

К.: - Да.

Л.: - Тогда пожалуйте!

Автор: Старик приветливо улыбнулся, принял у Алексея шубу и проводил в комнаты. Здесь его встретила очень красивая черноволосая женщина. Это была Наталья Николаевна.

Н.Н.: - Господин Кольцов? Александр Сергеевич нездоров, правда, но он вас ждёт…

К.: - Право, я уйду лучше… Александр Сергеевич больны, а я буду их беспокоить…

Н.Н.: - Нет, нет! Александр! К тебе Кольцов… Идите же, идите!

Автор: В кабинете бушевал беспорядок… Пушкин сидел в поношенном халате, небрит, на веках лежала краснота… Нынче ему хорошо писалось; стремительными строчками испещрённые листки отбрасывались в сторону… но вот перо сделало кляксу. Он кинул его и взял из вазочки другое… Заслышав шаги, живо повернулся в кресле и лёгкой походкой направился к Кольцову.

П.: - Ну, здравствуй, здравствуй! Давно хотел видеть тебя!

Вон ты какой! Да не стесняйся, ты думаешь, я так уж болен? Вздор! Вздор! Это я всем говорю, чтобы не мешали… А тебя ждал каждый день. Что ж не приходил?

К.: -Я, Александр Сергеевич, к вам идти как надумаю – сердце заходится.

Автор: Пушкин, скрестив руки, остановился перед Кольцовым, стал расспрашивать его о Москве, о Белинском, о скитаниях по воронежской степи.

Ночлеги у чумацких костров, длинные гуртовые дороги показались ему поэтичными, и он сказал об этом.

К.: - Да, оно так! Кабы не расчёты, не дрязги торговые, будь они неладны! Ведь что греха таить, в нашем деле подчас и обмануть приходится…

П.: - Что ж делать! Обратная сторона медали не всегда хороша. А ты думаешь мне со Смирдиным за строчку торговаться сладко? Ох, брат, как нехорошо! А приходится, никуда не денешься… Но песен, песен-то понаслушался?1

К.: - Да, песни у нас хорошие… В песне люди настоящей жизнью живут.

Всё как в зеркале.

(в записи звучит народная песня )

П.: - А ты записываешь, что в деревне поют?

К.: - Да нет, не приходилось.

П.: - Вот что, Алёша, ты не обижайся, что я тебя так зову. Давай-ка договоримся: будешь записывать песни и присылать мне. Впрочем, не только песни, всё записывай – сказку, пословицу, прибаутка ли подвернётся иль анекдот какой – давай и прибаутку с анекдотом!

К.: - Да зачем же?

П.: - Печатать будем! Ведь это россыпь золотая.

К.: - А ежели солона побрехушка?

П.: - Ничего, давай и солёную!

Автор: - Посидев ещё немного, Кольцов стал прощаться.

П.: - Подожди! (взял с полки небольшую книжку, обмакнул перо и, что-то размашисто черкнув на титуле, подал Кольцову) – Это тебе на память… Прощай, нет, до свиданья! Приходи, когда вздумаешь! Обязательно приходи!

(Музыка «Пасторали» Г.Свиридова звучит громче;

на сцене всё расставляется по-прежнему )

Вед.1: На рубеже 1840-х годов он всё чаще называет свою жизнь «пыткой».

Кольцов: «Нет голоса в душе быть купцом, а всё мне говорит душа день и ночь, хочет бросить все занятия торговли – и сесть в горницу, читать, учиться» - пишет он в письме к Белинскому.

Вед.1: Петербургские друзья Кольцова предлагают ему достойные занятия в столице: книготорговлю, критический отдел в издательстве, ценя в нём опытного и умного хозяина, умелого купца-торговца, повелительного и державного критика.

Не случайно Белинский скажет, что не будь в нём поэтического дара, стал бы непременно богатейшим коммерсантом. Но поэтический ум Кольцова, его чувства и душа не приемлют торгашеского духа в литературе, в поэзии. Возвратившись домой, в Воронеж, он встречает непонимание, зависть…

Да, здесь обкладывали крупно, плотно, всем городом… и даже самые родные, любимые!

Чтец: Свобода, свобода!..

Где ж рай твой весёлый?

Следы твои страшны,

Отмечены кровью

На пёстрой странице

Широкой земли!

Вед.2: Поддержанный великой русской литературой в своих лучших стремлениях, талант Кольцова ощутил внешний разрыв с обществом и внутренний – со своей душой. В героях его (это не безвольные крепостные мужичонки, это влюблённые в родную землю, азартно, с огоньком работающие на ней косари, пахари, они же удальцы и разбойники), по свидетельствам критики, в них зреют Раскольниковы, народовольцы, большевики…

Кольцов: В душе страсти огонь

Разгорался не раз,

Но в бесплодной тоске

Он сгорел и погас.

Моя юность цвела

Под туманом густым, -

И что ждало меня,

Я не видел за ним.

Только тешилась мной

Злая ведьма-судьба;

Только силу мою

Сокрушила борьба.

Так и в самом поэте буйные порывы повлекут за собой непонимание родных, болезнь и такую раннюю и нелепую смерть.

Вед1.: Уже будучи на грани смерти, на вопрос о том, что дали ему занятия литературой, он ответит словами, полными достоинства: «Если литература дала мне что-нибудь, то именно вот что: я видел Пушкина…»

Вед.2: Слова эти глубоко символичны. Белинский скажет после смерти поэта:

«С ней родилась его поэзия, с ним умерла его тайна».

Вед.1: Какая ж тайна?! О некоей мучительной тайне таланта говорил и лучший друг Пушкина Жуковский после его смерти.

Вед.2: О ней же пророчески скажет и поэт Алексей Кольцов в своей знаменитом

стихотворении «Лес», посвятив его памяти великого Пушкина, об этой же тайне размышляет поэт и в думе «Лес».

Чтец: Какая ж тайна в диком лесе

Так безотчётно нас влечёт,

В забвенье погружает душу

И мысли новые рождает в ней?..

Ужели в нас дух новой жизни

Так бессознательно живёт,

Что может лишь в пределах смерти

Своё величье сознавать?

Лес. Дума 1839

Вед.1: Митрополит Московский и Коломенский Макарий, может быть, вернее всех скажет о пушкинском таланте как о даре Божьем святорусскому народу.

Таланты ведь должны посвящаться и возвращаться Т О М У, К Т О их вложил

д а р о м , то есть, Б О Г У!

Кольцов: Когда ж с презреньем люди

Зовут тебя на брань,

Ступай во имя Бога,

Воюй за правду, честь,

Умри на поле брани;

Но не беги с него назад.

И где война – там дело

Великой жизни бытия!

В её борьбе – паденье смерти

И новой мысли торжество!

Послание 1839

Вед.2: Эти слова посвящает поэт верному другу – Белинскому, но в них пророчески говорит о своём призвании, о своей судьбе… Так рано оставляет он земные обители, чтобы постичь своё величие в пределах смерти… Насколько же помножил он дар, полученный от Бога?

Вед.1: Дар его подобен тяжкому кресту, страданиями приумножившему своё наследие, такое простое и высокое, такое эпически величавое, такое светящееся и музыкальное.

Вед2.: 300 композиторов написали музыку на стихи Алексея Кольцова,

700 песен и романсов создано на его слова, а народных песен сколько сложено – не счесть!

(Звучит Чайковский, 4 симфония)

Вед.1: Как по-современному звучат его бессмертные строки!

Чтец1: На заре туманной юности

Всей душой любил я милую;

Был у ней в глазах небесный свет,

На лице горел любви огонь.

Что пред ней ты, утро майское,

Ты, дубрава – мать зелёная?

Степь-трава – парча шелковая,

Заря – вечер, ночь – волшебница?!

Разлука 1840

(В записи звучит «Русская песня» В. Соколова на слова Кольцова )

Так и рвётся душа

Из груди молодой!

Хочет воли она,

Просит жизни другой!

То ли дело вдвоём

Над рекою сидеть,

На зелёную степь,

На цветочки глядеть!

Русская песня 1840

(Участники мероприятия выстраиваются на авансцене

и читают стихи по куплету )

Ну, тащися, сивка,

Пашней, десятиной,

Выбелим железо

О сырую землю.

Пашенку мы рано

С сивкою распашем,

Зёрнышку сготовим

Колыбель святую.

Его вспоит, вскормит

Мать-земля сырая;

Выйдет в поле травка –

Ну! тащися, сивка!

С тихою молитвой

Я вспашу, посею,

Уроди мне, Боже,

Хлеб – моё богатство!

Песня пахаря 1831

Не шуми ты, рожь 1834

Горькая доля (Соловьём залётным…) 1837

Вед.2: Как необыкновенно прочно слиты строки нашего воронежского поэта с народной песней! Потому и будут они всегда в цене и спросе, как нержавеющее золото.

И золото это – народу русскому в д а р!

Сегодня полтораста песен

Из тех, что время сберегло,

Гласят: поэт был сердцем

честен,

Со дна души талант его.

Да, пусть судьба его трагична,

Здесь исключений не проси,

Ведь сколь талантов

Горемычных

Безгласно гибло на Руси!

Его порой не понимали,

Порою скалились в лицо,

Но мы гордимся, что он с нами

Все двести лет –поэт

Кольцов!

Анатолий Бабенко

Blog

Конкурс методических разработок по теме «А. В. Кольцов и его эпоха»

Содержание