1. Происхождение и ранние формы искусства
| Вид материала | Документы |
- Семинар№1 Ранние формы религии, 13.66kb.
- Вопрос 1 Происхождение и ранние формы права, 1924.4kb.
- Человеческого духа, 1692.85kb.
- Происхождение и ранние годы, 192.34kb.
- Примерная программа дисциплины «История хореографического искусства», 929.03kb.
- Программа учебного курса «Основы Адвокатуры в российской федерации», 114.02kb.
- Практикум по культурологии тематика контрольных работ и рефератов для студентов всех, 462.92kb.
- Основы ораторского искусства Содержание ораторского искусства, 176.38kb.
- Программа вступительного экзамена в аспирантуру по специальности 09. 00. 13 «Философия, 284.76kb.
- Тема введение. Виды и жанры изобразительного искусства, 219.35kb.
Идут года, проходят столетия, но вечная тайна любви остается непостижимой. Она всегда будет волновать и мучить людей, требуя глубокого ее осмысления.
Это чувство описывали поэты разных стран. Поэты будущего также не обойдут этой темы. Среди восторженных певцов любви выделяется великий итальянский поэт эпохи Ренессанса Франческо Петрарка. Ему принадлежит самая искренняя поэтическая лирическая исповедь о любви, пронесенной через всю жизнь:
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
Уже более шестисот лет поклонники сонетов Петрарки пытаются разгадать его высокую поэтичность чувств, которые были обращены к земной женщине — Лауре. До сих порпрактически ничего не известно о настоящей Лауре, которая вдохновляла поэта на создание восхитительных стихов. Можно сказать, что Лаура почти легенда.
Юный Петрарка впервые увидел Лауру, которая была еще почти ребенком девяти лет, в церкви во время богослужения. Тогда он и влюбился. Поэт не описывает внешность Лауры, только иногда обращает внимание читателя на черные глаза, тонкий стан и светлые волосы. Но любил Петрарка безответно, вот откуда боль и грусть.
Поэзия Петрарки — своеобразный дневник переживаний и чувств. Его героиня сравнивается с цветком, жемчужиной, звездой и так далее. Тогдашняя поэзия была достаточно нормативной, лирика использовала более или менее ограниченный набор поэтических средств. Но сонеты Петрарки, обращенные к Лауре, отличаются богатейшими, выразительными средствами.
В своих сонетах Петрарка утверждает гуманистический идеал. Поэт мечтал встретить Лауру хотя бы в грезах или снах. Интересно, что Петрарка надеялся в образе любимой найти поддержку на пути спасения души и вечной жизни.
Я зряч — без глаз; без языка — кричу.
Зову конец — и вновь молю: "Пощади!"
Кляну себя — и все же дни влачу.
Мой плач — мой смех. Ни жизни мне не надо,
Ни гибели. Я мук своих — хочу...
И вот за пыл сердечный мой награда!
До последнего мгновения Петрарка оставался верным памяти Лауры. Светлому образу любимой девушки посвящено около девяноста сонетов, которые вошли в "Книгу песен". Воспевая прекрасные чувства, великий итальянский поэт-гуманист каждой строчкой утверждает, что настоящая любовь бывает только один раз в жизни.
2. П.Корнель и .Расин – создатели нового театра Франции. «Сид», «Федра» (анализ одного произведения на выбор).
Появление на театральной карте мира в августе 1680 года Комеди Франсэз было обусловлено конкретной исторической действительностью и теми художественными идеями, которые стали господствующими во французском обществе.
Система абсолютизма, заявленная на рубеже ХVI - ХVII веков первым королем Франции из династии Бурбонов Генрихом IV, была исторически оправданной и необходимой. Она способствовала не только политическому объединению нации, но и становлению ее духовного бытия на новом витке истории. Позднее, при Людовике ХIII и, в особенности, при Людовике ХIV, театральная жизнь Франции, подчиняясь выработанным Французской Академией (основанной кардиналом де Ришелье в 1634 году) классицистическим правилам и деятельности театров Бургундский Отель, Театра Маре и Театра Мольера, вошла в узаконенные эстетикой тех лет границы.
Действительно, если мы бросим беглый взгляд на театральное искусство первой трети ХVII века, то увидим прологи, излишне манерно исполняемые трагическими актерами Бургундского Отеля Монфлери и Бельрозом, увеселительные спектакли на «испанский манер», фарсы прославленных фарсеров, таких как Тюрлепен, Готье Гаргиль, Гро Гийом, и многое другое. Все это никак не предвещало триумфов воистину великого классицистического театра.
Однако в 1629 году в Театре Маре появился Пьер Корнель. Если быть точным, то Театра Маре тогда еще не существовало. Была лишь бродячая труппа, возглавляемая актером Мондори, которая только что, вместе с 23-летним Корнелем, прибыла из Руана в Париж. Лишь в 1634 году эта труппа обосновалась в парижском округе Маре и стала именоваться Театром Маре. Именно в его стенах формируется новое театральное искусство. Это стало очевидным уже в 1634 году, когда состоялась премьера «Медеи» Корнеля. А затем - «Сида», позволившего французским академикам выступить со знаменитым «Мнением Французской Академии», содержащим основные правила классицистической эстетики. И, наконец, именно тут были поставлены в 1640 году сугубо классицистические трагедии Корнеля «Гораций» и «Цинна, или Милосердие Августа».
Если Корнель выдвинул в качестве основного конфликта в своих пьесах конфликт между долгом и чувством, то другой великий трагик, определивший развитие французской драматургии и театра во второй половине ХVII века, Жан Расин, утверждал в своих трагедиях конфликт между разумом и страстью. Он тщательно разработал его в таких выдающихся созданиях, как «Андромаха», «Береника», «Федра» и во многих других.
Жан-Батист Мольер основывает жанр «высокой комедии». В его пьесах действуют современные герои. Но ориентируется он на Плавта и Теренция, часто обращаясь к их сюжетам, персонажам, как бы перекидывая мостик из далекого прошлого в современную жизнь. Мольер утверждал тем самым бессмертие многих нравственных проблем, и сегодня требующих пристального внимания.
Примечательная особенность: и Корнель, и Расин, и, тем более, Мольер были не только драматургами, создателями обширного репертуара французской сцены. Каждый из них был тесно связан с тем или иным театром, с актерами, участвовал в живом театральном процессе. Они были воистину великими «учителями сцены». Их усилиями создавался новый театр, который потребовал от актеров нового характера существования на сцене, от театральных художников (или, как тогда говорили, машинистов сцены) - нового принципа организации сценического пространства, нового типа оформления. Так происходит во Франции ХVII века становление классицистического театра, оказавшего огромное влияние не только на дальнейшее развитие французской сцены, но и на театральное искусство всех стран Европы, в том числе и России.
Но к концу ХVII столетия французская сцена переживает творческий кризис. Старый Корнель уже давно не принимает участия в деятельности Театра Маре. После скандального провала «Федры» в 1677 году Бургундский Отель, навсегда порвав с профессиональным театром, покинул Расин. А несколько раньше - в 1673 году - умирает Мольер. Бургундский Отель пытается сохранить независимость и продолжает работу. Театр Маре и театр, еще недавно возглавляемый Мольером, а ныне руководимый его любимым учеником Лагранжем и вдовой Армандой, объединились в один театр, названный по имени своего месторасположения Театром Генего.
Однако, и Бургундский Отель, и Театр Генего явно не отвечали эстетическим требованиям эпохи. Их репертуар был засорен случайными поделками. Финансовая зависимость от зрителей вынуждала их обращаться к представлениям самых разных жанров, вплоть до цирковых. Актеры, забывая заветы своих гениальных учителей, пытались привлечь внимание публики с помощью дешевых сценических эффектов, иной раз напоминавших памятные многим выступления Монфлери или прославленных фарсеров 1620-х годов. Все это не могло не вызывать тревоги у Людовика ХIV и его просвещенного окружения. Поэтому и возникла мысль о создании нового театрального организма, который сумел бы воспользоваться пожалованными ему привилегиями и вернул бы на сцену великие творения Корнеля, Расина и Мольера, а также способ игры и характер сценического оформления, которые соответствовали бы заветам великих «учителей сцены».
Жан Расин
Федра
Ипполит, сын афинского царя Тесея, отправляется на поиски отца, который где-то странствует уже полгода. Ипполит — сын амазонки. Новая жена Тесея Федра невзлюбила его, как все считают, и он хочет уехать из Афин. Федра же больна непонятной болезнью и «жаждет умереть». Она говорит о своих страданиях, которые ей послали боги, о том, что вокруг нее заговор и её «решили извести». Судьба и гнев богов возбудили в ней какое-то греховное чувство, которое ужасает её саму и о котором она боится сказать открыто. Она прилагает все усилия, чтобы превозмочь темную страсть, но тщетно. Федра думает о смерти и ждет её, не желая никому открыть свою тайну.
Кормилица Энона опасается, что у царицы мутится разум, ибо Федра сама не знает, что говорит. Энона упрекает её в том, что Федра хочет оскорбить богов, прервав своей «жизни нить», и призывает царицу подумать о будущем собственных детей, о том, что у них быстро отнимет власть рожденный амазонкой «надменный Ипполит». В ответ Федра заявляет, что её «греховная жизнь и так уж слишком длится, однако её грех не в поступках, во всем виновато сердце — в нем причина муки. Однако в чем её грех, Федра сказать отказывается и хочет унести свою тайну в могилу. Но не выдерживает и признается Эноне, что любит Ипполита. Та в ужасе. Едва Федра стала женой Тесея и увидела Ипполита, как «то пламень, то озноб» её терзают тело. Это «огонь всевластный Афродиты», богини любви. Федра пыталась умилостивить богиню — «ей воздвигла храм, украсила его», приносила жертвы, но тщетно, не помогли ни фимиам, ни кровь. Тогда Федра стала избегать Ипполита и разыгрывать роль злобной мачехи, заставив сына покинуть дом отца. Но все тщетно.
Служанка Панопа сообщает, что получено известие, будто супруг Федры Тесей умер. Поэтому Афины волнуются — кому быть царем: сыну Федры или сыну Тесея Ипполиту, рожденному пленной амазонкой? Энона напоминает Федре, что на нее теперь ложится бремя власти и она не имеет права умирать, так как тогда её сын погибнет.
Арикия, царевна из афинского царского рода Паллантов, которых Тесей лишил власти, узнает о его смерти. Она обеспокоена своей судьбой. Тесей держал её пленницей во дворце в городе Трезене. Ипполит избран правителем Трезена и Йемена, наперсница Арикии полагает, что он освободит царевну, так как Ипполит к ней неравнодушен. Арикию же пленило в Ипполите душевное благородство. Храня с прославленным отцом «в высоком сходство, не унаследовал он низких черт отца». Тесей же печально прославился тем, что соблазнял многих женщин.
Ипполит приходит к Арикии и объявляет ей, что отменяет указ отца о её пленении и дает ей свободу. Афинам нужен царь и народ выдвигает трех кандидатов: Ипполита, Арикию и сына Федры. Однако Ипполит, согласно древнему закону, если он не рожден эллинкой, не может владеть афинским троном. Арикия же принадлежит к древнему афинскому роду и имеет все права на власть. А сын Федры будет царем Крита — так решает Ипполит, оставаясь правителем Трезена. Он решает ехать в Афины, чтобы убедить народ в праве Арикии на трон. Арикия не может поверить, что сын её врага отдает ей трон. Ипполит отвечает, что никогда раньше не знал, что такое любовь, но когда увидел её, то «смирился и надел любовные оковы». Он все время думает о царевне.
Федра, встретясь с Ипполитом, говорит, что боится его: теперь, когда Тесея нет, он может обрушить свой гнев на нее и её сына, мстя за то, что его изгнали из Афин. Ипполит возмущен — так низко поступить он бы не смог. Кроме того, слух о смерти Тесея может быть ложным. Федра, не в силах совладать со своим чувством, говорит, что если бы Ипполит был старше, когда Тесей приехал на Крит, то он тоже мог бы совершить такие же подвиги — убить Минотавра и стать героем, а она, как Ариадна, дала бы ему нить, чтобы не заблудиться в Лабиринте, и связала бы свою судьбу с ним. Ипполит в недоумении, ему кажется, что Федра грезит наяву, принимая его за Тесея. Федра переиначивает его слова и говорит, что любит не старого Тесея, а молодого, как Ипполит, любит его, Ипполита, но не видит в том своей вины, так как не властна над собой. Она жертва божественного гнева, это боги послали ей любовь, которая её мучает. Федра просит Ипполита покарать её за преступную страсть и достать меч из ножен. Ипполит в ужасе бежит, о страшной тайне не должен знать никто, даже его наставник Терамен.
Из Афин является посланец, чтобы вручить Федре бразды правления. Но царица не хочет власти, почести ей не нужны. Она не может управлять страной, когда её собственный ум ей не подвластен, когда она не властна над своими чувствами. Она уже раскрыла свою тайну Ипполиту, и в ней пробудилась надежда на ответное чувство. Ипполит по матери скиф, говорит Энона, дикарство у него в крови — «отверг он женский пол, не хочет с ним и знаться». Однако Федра хочет в «диком, как лес» Ипполите разбудить любовь, ему еще никто не говорил о нежности. Федра просит Энону сказать Ипполиту, что она передает ему всю власть и готова отдать свою любовь.
Энона возвращается с известием, что Тесей жив и скоро будет во дворце. Федру охватывает ужас, ибо она боится, что Ипполит выдаст её тайну и разоблачит её обман перед отцом, скажет, что мачеха бесчестит царский трон. Она думает о смерти как о спасении, но боится за судьбу детей. Энона предлагает защитить Федру от бесчестья и оклеветать Ипполита перед отцом, сказав, что он возжелал Федру. Она берется все устроить сама, чтобы спасти честь госпожи «совести наперекор своей», ибо «чтоб честь была… без пятнышка для всех, и добродетелью пожертвовать не грех».
Федра встречается с Тесеем и заявляет ему, что он оскорблен, что она не стоит его любви и нежности. Тот в недоумении спрашивает Ипполита, но сын отвечает, что тайну открыть ему может его жена. А он сам хочет уехать, чтобы совершить такие же подвиги, как и его отец. Тесей удивлен и разгневан — вернувшись к себе домой, он застает родных в смятении и тревоге. Он чувствует, что от него скрывают что-то страшное.
Энона оклеветала Ипполита, а Тесей поверил, вспомнив, как был бледен, смущен и уклончив сын в разговоре с ним. Он прогоняет Ипполита и просит бога моря Посейдона, который обещал ему исполнить его первую волю, наказать сына, Ипполит настолько поражен тем, что Федра винит его в преступной страсти, что не находит слов для оправдания — у него «окостенел язык». Хотя он и признается, что любит Арикию, отец ему не верит.
Федра пытается уговорить Тесея не причинять вреда сыну. Когда же он сообщает ей, что Ипполит будто бы влюблен в Арикию, то Федра потрясена и оскорблена тем, что у нее оказалась соперница. Она не предполагала, что кто-то еще сможет пробудить любовь в Ипполите. Царица видит единственный выход для себя — умереть. Она проклинает Энону за то, что та очернила Ипполита.
Тем временем Ипполит и Арикия решают бежать из страны вместе.
Тесей пытается уверить Арикию, что Ипполит — лжец и она напрасно послушала его. Арикия отвечает ему, что царь снес головы многим чудовищам, но «судьба спасла от грозного Тесея одно чудовище» — это прямой намек на Федру и её страсть к Ипполиту. Тесей намека не понимает, но начинает сомневаться, все ли он узнал. Он хочет еще раз допросить Энону, но узнает, что царица прогнала её и та бросилась в море. Сама же Федра мечется в безумии. Тесей приказывает позвать сына и молит Посейдона, чтобы тот не исполнял его желание.
Однако уже поздно — Терамен приносит страшную весть о том, что Ипполит погиб. Он ехал на колеснице по берегу, как вдруг из моря появилось невиданное чудовище, «зверь с мордою быка, лобастой и рогатой, и с телом, чешуей покрытым желтоватой». Все бросились бежать, а Ипполит метнул в чудовище копье и пробил чешую. Дракон упал под ноги коням, и те от страха понесли. Ипполит не смог их удержать, они мчались без дорога, по скалам. Вдруг сломалась ось колесницы, царевич запутался в вожжах, и кони поволокли его по земле, усеянной камнями. Тело его превратилось в сплошную рану, и он умер на руках Терамена. Перед смертью Ипполит сказал, что отец напрасно возвел на него обвинение.
Тесей в ужасе, он винит Федру в смерти сына. Та признает, что Ипполит был невинен, что это она была «по воле высших сил… зажжена кровосмесительной неодолимой страстью». Энона, спасая её честь, оклеветала Ипполита Эноны теперь нет, а Федра, сняв с невинного подозрения, кончает свои земные мучения, приняв яд.
Билет №17
1. Жанр и композиция «Божественной комедии». Анализ «Ада».
Вопрос жанровой принадлежности «Комедии» один из самых сложных и наиболее дискуссионных, большинство исследователей придерживаются нескольких направлений, но мы не встретили не одного ученого, который был бы предельно точен в данном аспекте, некоторые говорят о беспризорности поэмы.
Данте в письме к Кан Гранде делла Скала заявлял: «Смысл этого произведения, не прост, более того оно может быть названо многосмысленным, то есть имеющим много смыслов».1 Нам кажется, это можно отнести и к жанру произведения.
Одно из самых распространенных мнений, что «Комедия» - это эпос, а сравнение с Гомером стало обычным. « Гомер был первым, Данте вторым эпическим поэтом, творение которого представляет ясную и понятную связь с познаниями, чувствами и религией того века, когда он жил, и с веками последующими», - пишет Шелли.2 Иногда Вергилия с «Энеидой» связывают с «Комедией» Алигьери, пишут о том, что первые два столетия произведение называлась «Дантеидой», но большинство ученых обходят Вергилия стороной, он учитель и наставник Данте, можно смело сказать, что ученик превзошел учителя. Виктор Гюго называет Гомера и Данте «двумя соперничествующимя гениями»3 . Ад Гомера и Данте продуманней, чем у Вергилия, где вместо царства мертвых простой дом с разными потаенными ходами и, по мнению А. А. Катенина, « в рассказе <это> очень холодно и почти смешно»4 Данте точно и четко определил место своего Ада, во внутренности земного шара занимает он огромный конус, вниз обращенный и сходящийся в точку в самой сердцевине земли. Надо сказать несколько слов о языке «Комедии», характерной чертой являются бессказуемые конструкции, речь героев приобретает эпически торжественное звучание, произведение написано силлабическим одинадцатисложником, о котором Данте говорил, что он самый длинный и наиболее величавый в итальянском стихосложении, он не воспроизводится средствами русского языка. Значит, язык говорит да за эпос, но на каждую тезу в этом размышлении приходится антитеза. Для эпоса характерна статичность героев, они не изменяются во время повествования, порой наделены одной яркой чертой, можно говорить об их схематичности и статичности (Ахиллес –сильный, Одиссей – хитрый), но этого нет у Данте. Перед нами встает ряд ярких образов, которые не утратили рассудка и индивидуальности, нам дается психологическая характеристика людей, причем она обычно очень маленькая по объему, но очень насыщенная по содержанию. Здесь даже можно подставить под вопрос поговорку, что горбатого могила исправит, Фуччи как был богохульником, так и остался, а, на мой взгляд, еще более озлобился, но ему нельзя отказать в смелости и силе.
Вопрос о справедливости названия «Комедии» комедией уже решен в научной литературе (Елина Н. Г.), она правомерно названа так, ее конец радостен, а во времена средневековья комедией считалось произведение, которое имеет радостный конец, а трагедией – грустный. С современной точки зрения я бы вряд ли назвала ее даже трагикомедией, в комедии подразумевается смех, веселье, а шедевр Данте должен вызывать другие эмоции.
По мнению группы ученых, с точки зрения жанра «Божественная комедия» – это « видение» и вряд ли стоит придумывать другое обозначение. Но «видение» – жанр, развивающийся на протяжении всего средневековья, отличается большой емкостью, кроме религиозных видений, были видения – памфлеты, видения – аллегории, видения сказочного, приключенческого типа и видения описательные.3 Для великого русского поэта Майкова жанр видений ассоциировался с «Комедией», она во многом освобождала сознание от логики. Данте впитал самое лучшее из средневековья, а жанр видений был обширен и ограничен одновременно, не предусматривал внутреннего движения. Для этого был эпос. Гений Данте никогда не мог уместиться в жесткие рамки того или иного жанра.
Западные и русские романтики рассматривали Алигьери как своего предтечу, поэма Данте – огромная метафора: ад – не только место, но и состояние душевных мук. Надеждин Н. П. писал в своей диссертации, что в поэме « представляется полный и цельный отпечаток всего романтического мира. <…> В ней творческий гений разоблачил человеческую природу от телесного покрова. <…> Это действительная биография человеческого духа…».1 Кто, заключал диссертант, посвящен в таинство «Божественной комедии», тот может сказать о себе, что он открыл вход во внутренние святилище романтической поэзии.2
Жанр «Комедии» С. П. Шевырев определял как лиро-символическую поэму и подчеркивал, что это свой собственный тип поэмы, сочетании поэзии и религии (Данте называли великим философом и богословом). Языческая мифология утратила свой первоначальный смысл, Вергилий уже не тот, который был во времена Древнего Рима: «Нет, это Вергилий средневековый, облаченный в новое звание мистика, это Вергилий – маг о котором сохранилось и теперь устное предание в простом народе Италии… это Вергилий заклинатель, который знается с подземным миром, сходил в Ад еще до пришествия Спасителя»3 Сочетание религии и поэзии очень важно для романтиков, для них великий художник – великий мифотворец. «Данте один из творцов «вечных мифов», ибо его поэма, «взятая всесторонние, не есть отдельное произведение одной своеобразной эпохи, одной особой ступени культуры, но есть нечто значительное, что обуславливает ее общенациональностью, которую обуславливается ее универсальным характером… обуславливается, в конце концов, формой, которая представляет собой не специальный, но общий тип созерцания универсума.»4
Данте не всегда приносил земное в жертву ради небесного, а вера, надежда, любовь – это три столпа его мира, он сохраняет веру в возможности человека.
Художественный мир «Комедии» - результат сложной взаимосвязи религиозных, этических и исторических понятий.
Концепция Ада в «Божественной комедии»
Перед входом — жалкие души, не творившие при жизни ни добра, ни зла, в том числе «ангелов дурная стая», которые были и не с дьяволом, и не с Богом.
1-й круг (Лимб). Некрещёные младенцы и добродетельные нехристиане.
2-й круг. Сладострастники (блудники и прелюбодеи).
3-й круг. Чревоугодники, обжоры и гурманы.
4-й круг. Скупцы и расточители (любовь к чрезмерным тратам).
5-й круг (Стигийское болото). Гневные и ленивые.
6-й круг. Еретики и лжеучители.
7-й круг.
1-й пояс. Насильники над ближним и над его достоянием (тираны и разбойники).
2-й пояс. Насильники над собой (самоубийцы) и над своим достоянием (игроки и моты, то есть бессмысленные истребители своего имущества).
3-й пояс. Насильники над божеством (богохульники), против естества (содомиты) и искусства (лихоимство).
8-й круг. Обманувшие недоверившихся. Состоит из десяти рвов (Злопазухи, или Злые Щели), которые отделены друг от друга валами (перекатами). По направлению к центру область Злых Щелей поката, так что каждый следующий ров и каждый следующий вал расположены несколько ниже предыдущих, и внешний, вогнутый откос каждого рва выше внутреннего, выгнутого откоса (Ад, XXIV, 37-40). Первый по счёту вал примыкает к круговой стене. В центре зияет глубина широкого и тёмного колодца, на дне которого лежит последний, девятый, круг Ада. От подножья каменных высот (ст. 16), то есть от круговой стены, к этому колодцу идут радиусами, подобно спицам колеса, каменные гребни, пересекая рвы и валы, причём над рвами они изгибаются в виде мостов, или сводов. В Злых Щелях караются обманщики, которые обманывали людей, не связанных с ними особыми узами доверия.
1-й ров. Сводники и обольстители.
2-й ров. Льстецы.
3-й ров. Святокупцы, высокопоставленные духовные лица, торговавшие церковными должностями.
4-й ров. Прорицатели, гадатели, звездочёты, колдуньи.
5-й ров. Мздоимцы, взяточники.
6-й ров. Лицемеры.
7-й ров. Воры.
8-й ров. Лукавые советчики.
9-й ров. Зачинщики раздора.
10-й ров. Алхимики, лжесвидетели, фальшивомонетчики.
9-й круг. Обманувшие доверившихся. Ледяное озеро Коцит.
Пояс Каина. Предатели родных.
Пояс Антенора. Предатели родины и единомышленников.
Пояс Толомея. Предатели друзей и сотрапезников.
Пояс Джудекка. Предатели благодетелей, величества божеского и человеческого.
Посередине, в центре вселенной, вмёрзший в льдину Дит (Люцифер) терзает в трёх своих пастях предателей величества земного и небесного (Иуду, Брута и Кассия).
Выстраивая модель Ада (Ад, XI, 16-66), Данте следует за Аристотелем, который в своей «Этике» (кн. VII, гл. I) относит к 1-му разряду грехи невоздержанности (incontinenza), ко 2-му — грехи насилия («злоба» или malizia), к 3-му — грехи обмана («буйное скотство» или matta bestialitade). У Данте 2—5-е круги для невоздержанных, 7-й круг для насильников, 8—9-е — для обманщиков (8-й — просто для обманщиков, 9-й — для предателей). Таким образом, чем грех материальнее, тем он простительнее.
Еретики — отступники от веры и отрицатели бога — выделены особо из сонма грешников, заполняющих верхние и нижние круги, в шестой круг. В пропасти нижнего Ада (А., VIII, 75), тремя уступами, как три ступени, расположены три круга — с седьмого по девятый. В этих кругах карается злоба, орудующая либо силой (насильем), либо обманом.